Савченко Владимир Иванович. Время больших отрицаний

   Новый рисунок на доске, вскоре, в тот же день, воплотившийся в жизнь, был таков: Ловушка, захватившая предмет (в режиме "Дай!"), поворачивалась в другую сторону, выбрасывала НПВ-язык с этим предметом в режиме "На!" на ту же - или большую - высоту, где гуляют облака-экраны. Но вместо облака там его просто встречает надлежаще раскрытый НПВ-язык другого ЛОМа - в режиме "Дай!" НПВ-языки скрещиваются, как лучи прожекторов; первый отдает второму свою добычу. И все. Не надо ни облаков, ни, тем более, вертолетов. На тех же дистанциях.
   Проверили в лаборатории, все вышло предельно просто. Потребовалось слегка перестроить схему для режима "На!" - управление полем.
   Да, это было решение проблемы НПВ-транспортировки надолго, навсегда.
   И подарил "зубрам НИИ" его новичок, хмырь с невнятной речью. Сцепщик, пациент Ин-та криминальной психиатрии им. Сербского, кандидат физ.-мат. наук.
   Самое обидное, действительно выходило именно так: зашорили себя этим хватательным неудачным названием - и не доперли. Только поэтому. А хитрости никакой.
   И хотя в окончательную схему вошла и идея Евдокима Афанасьича: ЛОМ-приемник расположили именно на краю ВнешКольца, повернув в сторону Овечьего - чтоб сразу брать камни и опускать на полигон... - тот долго не мог успокоиться.
   - Но мы-то, мы-то... как кость нам кинул, а? - изливал он душу Панкратову. - Я ведь на подначку работал, позабавиться хотел. Полная уверенность, что коли мы не знаем решения, то никто. Слушай, дураки мы или умные?
   - Как когда.
   - А к а к - к о г д а?!.. Ведь это жизненно важно: в критический-то момент кто мы окажемся?
   Вечный вопрос бытия. Цивилизация не дает на него ответ.
   (Вот, оказывается, почтенные читатели, к какому моменту надо было привязать тот искрометный диалог Альтера Абрамовича и Вениамина Валерьяныча о "Дай!" - "На!"-транспортировке и прочем. То-то у меня были сомнения.
   Склероз, склероз... этак я и Валерьян Вениаминыча Пеца из гроба подниму.
   Но ничего не поделаешь: написано пером, не вырубишь топором. Вперед!)
   4.
   Но проблему вещества для Материка это, увы, не решило. Она была не в способе перемещения.
   Ускоренно доставили в этот день и первую половину следующего еще семь "островов" тех же примерно размеров, опустили в намеченные места К-полигона. Получился сверх тех поименованных четырех архипелаг Большие Панкраты - камни Михаил, Алефтина, Димыч и Сашич (так население башни прозвало двух годовалых НПВ-бутузов, очень серьезных ребят) в северо-восточной части, камень Нюсеньки (чтоб порадовать безутешную после кончины Корнева секретаршу) и еще два: Большой Бармалей и Малый Бармалей; эти так назвали больше из озорства.
   В НПВ все делается быстро. К этому времени под ВнешКольцом натянули координатную сетку из тонких проволочек - с делением по градусам, угловым минутам и секундам. Соответственно географическим координатам Катагани и тому, что на сотни километров прилегало к ней с запада и востока, севера и юга; только обращено это было теперь внутрь, на хоздвор НИИ. Создаваемая там территория простиралась с севера на юг на 16 угловых градусов, от 55-го с.ш. до 41-го с.ш.; и на двадцать градусов с востока на запад, от 52-го восточной долготы до 36-го. Для перемещавшихся там на НПВ-"бригантинах" это были вполне серьезные координатные числа, важные вплоть до минут.
   Центр будущего Материка имел координаты города Катагани: 48 градусов с.ш., 44 восточной долготы. Большие Панкраты находились на 50 градусах северной широты и 40 градусах восточной долготы.
   (Але Панкратовой эти самодеятельная "география" сначала страх как не понравилась. Она стеснялась своего старомодного имени-отчества; действительно не повезло: Алефтина Ермолаевна - не модерная НПВ-дама, а старая хрычовка из позапрошлого века. Но когда назвали остров - с координатами 50 град. 31 мин 20 сек северной широты, 47 град. 33 мин 50 сек восточной долготы, - постепенно смирилась.
   - Чудачка, - втолковывал ей Миша (он это и устроил), - это же вроде как в Сибири есть станция Ерофеич - по отчеству Хабарова, исследователя и покорителя Дальнего Востока. Тоже отчество не дай бог, только алкаша обрадует. Зато ж на карте. Одним этим ты превзошла всех Алл, Алин, Алис, Александр... и даже Анжелик!)
   5.
   Тем не менее это был предел. Более в горах взять "что плохо лежит" было нечего; все остальное лежало, стояло и высилось хорошо: вблизи населенных пунктов, аулов, сейсмостанций, овечьих отар и всего, что есть в южных горах. Обшарили НПВ-оболочками чрез облака все в окрестности полтысячи километров. Брать больше там было ничего нельзя.
   Полилог типа Они; где - в координаторе, в трен-зале, в лаборатории МВ неважно. Присутствовали многие. В информсеть не пропустили.
   - В Северном Ледовитом вот есть совершенно безжизненные острова... Организовать Цепочку Ловушек по схеме "Дай! - На!"
   - И мы еще будем Россию разворовывать. Ну, знаете!..
   - Небольшие островки дела не решат. А материк и оттуда не возьмем.
   - Вы опять зашорились, как с Ловушками: хоть через облака, но чтоб непременно с Земли... есть же Солнечная система. Нет, я серьезно...
   И было ясно, кто это произнес.
   - А! Это мы обсуждали еще до тебя.
   - До него-то до него... но тогда у нас не было ЛОМДов. Миллиардников с цистернами внутри. Теперь есть. Если К-миллион, к чему мы привыкли, дает километр в геометрическом миллиметре, то К-миллиард вмещает его в одном МИКРОНЕ! Разница. Так что Имярек снова в масть.
   Это сказал Панкратов. У него были оправданные надежды на НетСурьеза.
   - Так что, другие планеты будем курочить?
   - Там тоже все под наблюде и на учете, даже их спутники мелкие... Названы и всюду записаны. Фобос, Деймос...
   - Нет, зачем. Есть и такое место, где не все: астероидный пояс. Там все даже заранее подроблено. Только что не расфасовано. Астероидный пояс. Нет, серьезно.
   - Обсуждали мы и про этот пояс!..
   - Позвольте, я внесу ясность, - вступил Любарский. - В астероидном поясе на расстоянии от двухсот до пятисот миллионов километров от Солнца вращается в самом деле большая туча-шлейф обломков - то ли развалившейся планеты, то ли не состоявшейся. Подобные мы наблюдали в МВ. По разным оценкам там от 50 до ста тысяч обломков. Зарегистрировны и описаны, с известными орбитами тысячи две размерами от сотен километров... ну, Церера, Веста, Гермес и так далее, малые планеты - до десятка километров. У них, как правило, и названия есть. А то, что мельче, можно сказать, пока бесхозное...
   - Если по десять километров поперечником, нам бы для Материка таких хватило бы с тысячу, - деловито заметил Иерихонский. - От силы, полторы.
   - Ну-с, во-первых, десятикилометровые все на учете. Так что ориентируйтесь на меньшие их. Во-вторых... расстояние до них с Земли, из нашего Овечьего Филиала, до ближайшей части астероидного пояса - от девяносто миллионов километров до двух сотен с лишком. Да-да, знаю: дотянемся! - поднял руку директор на протестующие жесты сразу Климова и Панкратова. - Новыми ЛОМДами дотянемся. Но этого же мало. А раствор НПВ-луча? Если на дистанции до Луны он расширяется так, что захватывает Луну... это выходит 1 процент, - то в астероидном слое развернется на сотни тысяч, а то и миллионы километров. Представляете, что мы таким НПВ-неводом можем наловить - не глядя! Ту же Цереру в компании с Вестой... или тучу зарегистрированных малых планет помельче. Это космическая авантюра, как хотите. Это нельзя.
   - И нам такие крупные не нужны, - опять деловито вставил Шурик. - Это перебор, слишком много. При К8640 их полигон просто не вместит.
   Все замолчали.
   - Но это ж вы просто не умеете... - медленно сказал невнятным тенорком НетСурьез. - Не освоили еще. Потому и раствор велик. Можно вполне прицельно сужать луч. Нет, серьезно.
   Бор Борыч Мендельзон потом долго менялся в лице не только при встрече с НетСурьезом, но при упоминании о нем. Это ведь он и его Лаборатория Полевого Моделирования должны были уметь, знать и освоить. И не прийдя посоветоваться, не проверив свою идею на стендах, в компьютерных моделях, в ваннах... шарах сразу при всех!
   И Буров Виктор Федорович после того весьма настороженно посматривал на него. Должность главного инженера молча подразумевает, что ты главный по идеям и решениям. А он оказался тут уж настолько не-главным!.. И ладно бы, вставляли ему фитиль люди вроде Пеца, Корнева или хотя бы Бармалеича. А то - никто. Сцепщик. Вот с цистернами это было ему в масть и в самый раз. И досаточно бы. Так нет!
   И Варфоломей Дормидонтович не раз вспоминал об этом эпизоде. Дать глубочайшую, переворотную для всего проекта К-Атлантиды идею (да, как показало будущее, и не только для него) под соусом "вы это еще не умеете" - будто это валенки подшивать! - более издевательски, пожалуй, и нельзя. Такого унижения ученые мужи не забывают. И как это у него, Имярека, просто выскакивает! Так что понятно, как ты, мил человек, загремел в психушку.
   (Любарский, работник самой демократической из наук, знал немало и о нравах в закрытых учреждениях "самой КГБистской из наук". Сетовали: ах, там ядерными делами ведал Берия, он насаждал тюремные порядки! Но каждый руководитель "почтового ящика" в компании с завкадрами и начальником 1-го отдела тоже был маленьким Берией, так же мог распорядиться судьбами подчиненных. И это длилось еще лет двадцать после того, как маршала Берию расстреляли.)
   "Но откуда же ты такой к нам явился, человек, чувствующий Истину: из того НИИ п/я номер такой-то? Из палаты номер такой-то? С Катагани-товарной? Или прямо ОТТУДА?.. Мы делаем - с нами делается. В том числе и чрез новых людей?"
   Глава двадцатая. Последний астероид и последняя идея
   Умные люди отличается от глупых
   вовсе не тем, что не совершают ошибок.
   Это невозможно. Но они не повторяют их.
   Они делают новые. Все новые и новые.
   Отсюда непрерывный прогресс мира - до
   самого его конца.
   К.Прутков-философ
   1.
   Тем не менее, Имярек Имярекович определил верно: не умели НИИвцы пользоваться тем, что сами заложили в идею и конструкции Ловушек. Перед глазами было, да не видели. Застила им все тонкости оторопь от своих дел и достижений. Вот со стороны и оказалось видней.
   Не пришлось даже новые кнопки и регуляторы на пультах Ловушек ставить; подогнали полевые режимы теми, что там наличествовали. Подгонка состояла в том и только в том, что ежели прежде они выбрасывали из зева Ловушки "оболочечный" НПВ-луч для разведки и наблюдений, и только найдя цель, выстреливали в нее хватающий игольчатый К-язык, - то теперь следовало и эту иголочку импульсами, толчками высовывать в поиске цели... НО НЕ ДО КОНЦА. В этом "не до конца" была вся тонкость: оболочка самоконцентрировалась, стягивалась вокруг К-оси. Нет расплывания, расширения, раствора НПВ-луча размерами с Луну и более. Никакого нет. Точечная наводка.
   А когда навелись - ам! - и взяли. Втянули.
   Это - после лабораторной проверки, понятно - и опробовали 14 октября на пировавших в Ицхелаури. Раньше бы так избирательно точно не смогли: или всех, или никого. Заодно убедились и в том, как быстро К-луч-миллиардник превращает напроказившего жлоба-номенклатурника в С-В, в скелет и вонь.
   Это тоже было вроде лабораторной проверки. А может, и примерки. Через облака.
   Главным теперь - и в тот же буквально день - стала исходная нацеленность "максутиков" на площадке в Овечьем ущельи вверх. Мимо облаков, теперь они были помехой. И намного дальше. В космос. На астероидный пояс. Неспроста эта их нацеленность с самого начала блазнилось директору Любарскому как некий намек.
   2.
   День текущий 10,6112 октября
   то есть 11 окт 14 ч 28 мин
   К1, Овечий филиал
   Планеты были неинтересны - соринки в околосолнечной
   круговерти пространства
   Да и Солнце тоже - комок светящейся пены в центре вихря
   Интересно там, как и на Земле, было то, что можно взять
   ... Здесь уж побоку пошли все симпатии-антипатии, интеллектуальные обиды. Подключился Буров, привлекли, привозя ее в Овечий Филиал вместе с детьми, с Димычем и Сашичем, Алю как главную по мостовым схемам. И первых проверках идеи НетСурьеза обнаружили чудесную вещь:
   - заброшенный на десятки миллионов километров в космическую высь, в астероидный пояс самостягивающийся НПВ-луч начинал вибрировать, когда в кончике его оказывалась "добыча". Так вибрирует туго натянутая леска, если на уду попадается серезная рыбина. Это заметили сперва по приборам, затем Буров быстро перевел эффект в звучание. И оказалось, что по высоте тона этого звчания можно как бы "взвесить" попавшйися астероид: чем он крупнее и тяжеле, тем выше звук.
   Внешне, геометрически протянувшееся за орбиту Марса из Овечьего ущелья Неоднородное Пространство-время (чужое, добытое, это стоит помнить, из МВ в Шаре) и представляло собой леску, тонкую струну. Но внутри, физически оно было многотысячекилометровым в поперечнике; пространственная труба, сравнимая по диаметру с планетами. И то, что оказывалось там около НПВ-острия этой "иглы", отнюдь не насаживалось на нее, а легко и свободно входило внутрь. Далее жабье втягиванье НПВ-языка - и добыча на Земле.
   Подобно тому как сначала Ловушками брали у владельцев то, что плохо лежит;
   - и потом в окрестности Овечьего хватали ими тоже то, что неаккуратно лежит в горах (именно неаккуратно, небрежно - и посему чревато сходом лавин или оползней);
   - а равно, впрочем, и то, что уже оползло, завалило ущелье или проход между горами... то есть для пользы человечества, конечно, не корысти ради; специально находили такие места, обозревая отраженным от облаков НПВ-лучом... нет, серьезно!..
   - так вот, подобно этому и в космосе брали соответственно то, что, по мнению двух наибольших авторитетов, Дусика и Бармалеича... ну, не сказать, чтобы плохо лежало (там ничего не лежит), но, во всяком случае, плохо, ненадежно вращалось на орбитах; с большим, например, эксцентреситетом.
   - ... если еще эксцентреситет увеличится, то астероид, того и гляди, перейдет с эллиптической орбиты на параболу, уйдет в кометы - ищи-свищи... так лучше давайте мы его заберем. Пока не пропал, - довод Климова, с которым с кривой улыбкой соглашался и Варфоломей Дормидонтович.
   Разровняли Ловушками-фрезами выше Филиала площадку-котлован в несколько километров, устроили здесь "плоский схрон" при К20; помещали туда для оценки и просмотра первые уловленные космические глыбы. Глыбы километрового размера при захвате давали себя знать низким шмелиным гулом в динамике ЛОМДа.
   Оптимальны были именно километровые астероиды. Со всех позиций: во-первых, не зарегистрированы астрономами, бесхозны; во-вторых, их много; в-третьих, легко узнать-"взвесить" по характерному гулу НПВ-луча - и, наконец, удобны, в самый раз для дальнейших манипуляций. Они хорошо садились на титановое корыто, также распыляясь и дробясь снизу: самопритирались. И выходила примерно равная высота выстраивающегося на полигоне каре таких валунов (среди коих уже затерялись первые "острова", опорные пункты недавних наблюдений).
   Да и откровенно сказать: брать еще более крупные, по нескольку километров в поперечнике было просто страшно. И от километровых-то пробирала жуть.
   ... Снять плоское НПВ-поле К20 - и даже такая глыба сразу возвысится над скалами, разворотит окрестность, сотрясет почвы. Боже упаси, его снять! А если несколько километров!..
   Поэтому, оценив, прикинув: куда ее и как, глыбу снова вбирали в ЛОМ и освоенным уже "На-Дай"- способом пересылали на ВнешКольцо, опускали в полигон.
   ... Но все равно по мере накопления и таких небесных глыб на полигоне (внешним размером, напомним, со стадион), выстраивания их там в центре в изрядное каре - возникал, не мог не возникнуть, зудел в умах и душах вопрос:
   - Что будет, если аварийно сбросится это сконцентрированное плоскозевными Ловушками, поддерживаемое ими же пространство К8640? Аварийно. Мало ли что... Даже если не всеми сразу, только одна выйдет из строя: упустит контроль над своей частью полигона. Все ж разворотит.
   Пока там был только засосанный воздух, это грозило взрывной ударной волной, коя, ладно уж, обрушила бы башню. А сейчас... эти камни наверняка распространятся на добрый десяток километров - и сотрут с лица земли то, что здесь есть. То есть Институт, поселок Ширму и ближнюю часть Катагани.
   А?..
   Эти опасения обсуждали, но тоже не пропустили в информсеть. НИИвцы-верхние уже многое не пропускали туда.
   Оставалось надеяться, что не сбросятся. Не было такого факта. Тем не менее Буров распорядился срочно изготовить второй комплект таких Ловушек.
   Дублирование - основа надежности.
   То есть лучше бы, безопаснее - еще мельче. Но тогда утрачивается совсем производительность.
   - Послушайте, - уныло сказал Шурик Иерихонский, - но если брать такие километровые крохотулечки, то для Материка их понадобится, я извиняюсь, добрый миллион! Это ж на сколько лет работы? На века?..
   Работа шла в "нулевом" времени. За день успевали взять десяток-полтора астероидов.
   Иерихонский сделал соответствующий пересчет этого миллиона небесных валунов на дни работы в Овечьем, на пересылку, упаковку на полигоне... Да, получилось на век с гаком.
   Выходило, что и эта мысля - не та. Не наилучшая.
   3.
   в День текущий 13,6512 октября
   то есть 14 окт в 15 ч 26 мин
   произошло открытие, без которого они могли бы обойтись.
   С размытой шлейфовой орбиты за Марсом был добыт Сорок Девятый Астероид. Очередная километровых размеров глыба рваных очертаний была выужена Ловушками и доставлена на площадку-котлован выше Овечьего ущелья. Назвать же космический камень заглавными буквами пришлось вот почему: когда опустили его на смотровую площадку, обратили внимание, что зазубрины на стороне его, оказавшейся вверху, странно периодичны: выступ - впадина, выступ - впадина... по огибающей, по дуге. Равных размеров и высот.
   - Шестеренка, - сказал Панкратов.
   - Без часов, - добавил Климов.
   Действительно, на фоне искаженного розово-синего неба вырисовывался как бы краешек гигантской шестерни.
   - Никакие не часы, не шестеренка, - выразил мнение Шпорьтко, любитель фантастики. - Просто признак разумности. Искусственная структура.
   Они втроем добывали эту глыбу.
   - Вот что, на полигоне ее ставим в середке и этим местом вверх. Там и рассмотрим.
   Там и рассмотрели. Сперва с ВнешКольца, потом с "Бригантины", потом, когда вскарабкались, вблизи. Да, это была часть не то сооружения, не то изделия. Не сооружения, потому что не сооружали, не собирали - удаляли лишнее из каменного монолита. Есть в Индии, в Гималаях, храмы, вытесанные в цельной скале подобным образом - с колоннами, алтарем, скульптурами. На этой глыбе таких подробностей не оказалось; каждый выступ - "зубец шестеренки" - был размерами с крепостную башню. Внизу все они переходили в отвесную стену, вдоль которой шел также вытесаный в монолите ров.
   Все это находилось на выпятившемся утесом краю глыбы и со всех сторон оборвано сколами; по ним легко угадывался материал: гранит и базальт. Осадочных пород, как и признаков наличия морей, воды, не было.
   Поверхность же всего, что не попало в сколы, была оплавлена. В том числе и грани зубьев "шестерни". Так что если и имелись на этих башнях фигуры или письмена, они все пропали.
   Открытие, без которого они вполне могли бы обойтись. Обескураживающее, руки от него опускались. Одно дело таскать астероиды просто как небесные бесхозные камни - мало ли их, кому они интересны! - и совсем другое, когда это вон, оказывается, что.
   ... Крепость ли это была, храм ли, что-то еще - дело второе. Десятое, собственно. Главное же - да, между Марсом и Юпитером жила, вращалась под Солнцем планета. На ней была жизнь, обитали разумные существа. И судя по тому, что в итоге осталось облако обломков - да и по оплавлению поверхности, признаку многотысячеградусных температур, она бабахнула, как осколочная граната. Раз - и нет. Как, почему?..
   А если судить по размерам и формам "шестерни", то создавшие ее и трудились долго, и работали явно на века, на тысячелетия - то есть были уверены в надежности, прочности своего мира. Как мы - в надежности и прочности своей планеты.
   И... горячий привет. Очень горячий, тысячеградусный. Даже фигур, скульптур не осталось, оплавились; не угадаешь, какие они были.
   Знание, без которого лучше бы обойтись. Живешь так, действительно, живешь - и...
   4.
   Разговор с глазу на глаз.
   - Послушайте, Витя, а в этом что-то есть, - сказал Варфоломей Дормидонтович.
   - Что и в чем?
   - Ну, что внешние факты и обстоятельства притормаживают нас, слишком быстрых на мысль и решения. Придерживают за штанишки, как зарвавшихся детей. Вот и Сорок Девятый этот астероид с Шестеренкой... Может, нам пора остановиться с небесными заготовками?.. Мы вправду разактивничались сверх меры. Вы знаете происхождение слова "халтура"?
   Вопрос был неожиданный и с подтекстом.
   - Ну... наверно "плохая работа".
   - Нет. "Халтурой" у воров именовалось обворовывание могил - со свежими покойниками, на другую ночь после похорон. Таких воров соответственно звали "халтурщиками". Это были последние люди в блатном мире.
   - Так вы что, аналогию, что ли, проводите?!.. С нами, берущими из космоса!
   - В какой-то мере да. Мы орудовали не в астероидном поясе, а на астероидном кладбище.
   - Ну, знаете!.. И что же вы предлагаете?
   - Остановиться, притормозить, подумать. Разобраться с тем, что мы набрали, наворотили на полигоне. Освоить как-то. И думать, думать дальше.
   - Вы еще скажите: в этом и есть сермяжная правда - как Васисуалий Лоханкин. - мрачно буркнул Буров.
   Разговор шел с ним. В кабинете директора.
   - Не кукситесь, Витя, - мягко, вразумляюще, как старший сказал Любарский. - Сорок Девятый с Шестеренкой получился от катастрофы т а м. А здесь?.. Вы по карте не прикидывали, на какую территорию раскинулась градусная сетка нашего полигона - и насколько распространятся все камни... особенно, если мы наполним "корыто" под завязку, под Материк... в случае чего? Ведь на реальные сотни километров. Сметая все.
   - Нет. Но страхующие Ловушки К8640 готовы, можно подвесить.
   - Это хорошо. А все-таки давайте остановимся. И пусть то, что есть, окажется... ну, первой примеркой к Материку, что ли?
   5.
   Полилог типа Они. Сначала на зазубринах-"башнях", под МВ-солнцем - слепяще голубоватым и маленьким на сей раз, электросварочным каким-то. Потом в башне, в сауне.
   - Слушайте, как это может быть? Все гипотезы конца света, какие я читал, саму планету щадят. Поверхность, мол, пострадает, жизнь на ней уничтожится... но шарик будет летать дальше. Ведь здоровенный же, на тысячи километров!.. Как он может взорваться?
   - Так разнести огромный шар, целую планету, мог только ядерный взрыв. Изнутри.
   - Значит, такие они там творили дела.
   - Никто там ничего не творил, все произошло природным путем. Нет, серьезно. Вы о радиогенном тепле слышали?
   - Что идет из глубин Земли от распада урана и тория? Конечно.
   - А знаете, какой от него геотермический градиент? Три градуса на сто метров в глубину. Тридцать на километр. Проверено до пяти-шести километров, там под 150-200 градусов по Цельсию. Вы хоть представляете, что это такое? Если перенести на поверхность, то в десяти километрах отсюда, в станице Глинской, на 300 градусов жарче; там все сварились и изжарились. А в Катагани температура как на поверхности Солнца...
   - Ничего себе! Выходит, мы живем на раскаляющейся сковородке?
   - Если экстраполировать этот градиент линейно, то на глубине в тысячу километров в Земле за 30 тысяч градусов, на пяти тысячах кэмэ, около ядра, 150 тысяч градусов...
   - Но это же внутризвездные температуры!
   - Выходит, и наша планета так может шарахнуть? На куски?.. В любой момент?
   - Наверно, не в любой. Сначала сильно повысится сейсмическая активность: землетрясения, оживут старые вулканы, появятся новые... Ведь действительно шар здоровенный, он не может так вдруг рвануть.
   - Так что не спеши надевать чистую рубаху.
   - А чистые рубахи и для жизни, между прочим, хороши. И для работы.
   - Постойте, но почему мы такого не наблюдали в МВ?
   - Взрыв это краткий миг. Попробуй выйти на него. То, как планеты саморазогреваются, начинают интенсивно излучать и затем расплываются жарким облаком, мы видели не раз. А уж что там: пар, пыль или обломки, дело второе.
   - Постойте-постойте! Но тогда тот драматический вывод Корнева: что от активности нашей разрушаются миры, от творчества... вообще, от цивилизаций неверен. Не от нас и не от нее они разогреваются и разрушаются. Есть процессы мощнее и глубинные.
   - Пожалуй, да.
   - То есть цивилизация лишь признак приближения конца. Вон и у тех она явно была.
   - Вам от этого легче, Бармалеич?
   - Знаете, да. Все-таки не мальчики с одухотворенными глазами виноваты.
   - Но это означает, что и активничать сверх меры не надо. Просто глупо. Ведь натужную активность с жаждой подняться и далее таким всегда быть подпирает уверенность в стабильном бытии. Но раз мы обитаем в резко нестационарном мире...
   - ... и цивилизация лишь одно из проявлений этой нестационарности...
   - ... так какое уж тут "всегда"! Жить надо спокойно.
   - И работать тоже.
   - Жаль, Корнев этого не видел и не знал. Жил бы сейчас.
   ..........................................
   Знание, без которого они могли обойтись.
   Впечатление от Сорок Девятого астероида на верхних НИИвцев было грустным и отрезвляющим.
   Там же на полигоне осмотрели остальные выловленные на замарсианских орбитах камни: нет ли и на тех подобных примет? Ничего не увидели: сколы, трещины, разломы планетного монолита блистали, искрились под МВ-солнцем. Каре этих глыб занимало добрый десяток километров в центре титанового корыта.