Страница:
— Я так и хотел, но этот материал вытеснили другие. Если его еще немного подержать, он устареет. Есть еще статья, над которой несколько недель работал Джемисон, о том, что сможет сделать настоящий энергетический кризис с нашим районом. Это хорошая статья с подробным анализом. Джемисон работал над ней очень тщательно, встречался с компетентными людьми, экспертами в этой области. Материал большой, но, кажется, место у нас сегодня будет. Особых новостей нет. Думаю, можно дать заголовок вверху первой полосы.
— О пришельцах нет ничего подходящего? — Латроп посмотрел на Гоулда. Тот пожал плечами.
— Ничего особенного. Теперь это уже не сенсация.
— Я чувствую, — сказал Гаррисон, — что материалы о пришельцах уже не имеют того веса, что неделю назад. Острота новизны притупилась. Читатели, наверное, устали. Мы выжали из истории с пришельцами все, что смогли. Пока людей сильно волновала тема, все было хорошо, но если мы будем упрямо пичкать их одним и тем же…
— А что Кэт? Она все еще в Одинокой Сосне, не так ли?
— Да, — сказал Гоулд. — Но там пока что ничего выудить не удастся. Очень плотный заслон секретности и там, и в Вашингтоне. Я такого не помню. Всегда удавалось хоть что-то выжать, а сейчас — полный нуль.
— Получается, там действительно происходит что-то очень серьезное, иначе к чему такая секретность? Но мы, очевидно, так и не узнаем ничего, пока кто-то не начнет говорить.
— А как дела в вашингтонском бюро?
— Они тоже ничего не могут раздобыть, — сказал Хэл Рассел, редактор отдела новостей. — Я говорил с Мэтьюзом пару часов назад. Ничего, абсолютно ничего. Или им ничего не известно, или они лгут. Кое-какие слухи, но совершенно ничего достоверного. Видимо, кто-то знает, но таких людей очень мало. Если в Вашингтоне десяток человек знает секрет, один наверняка проговорится. Любые новости всегда выплывают наружу.
— Тогда зачем держать Кэт в Одинокой Сосне? — сказал Латроп. — Если уж Вашингтон держит язык за зубами, то у нее и подавно нет шансов.
— Кэт талантливый1 репортер, — ответил Гаррисон. — У нее столько же шансов узнать что-то в Одинокой Сосне, сколько у Мэтьюза в Вашингтоне.
— Я думаю, ее нужно вернуть сюда, — сказал Латроп. — Сейчас многие в отпусках и у нас не хватает людей. Она может здесь пригодиться.
— Как вам угодно, — ответил Гаррисон, испытывая беспричинную злость.
— Если нужен фоновый анализирующий материал о пришельцах, — сказал Гоулд, — можно использовать идею Джея. Он отыскал в университете человека, который занимается коренными американцами. Этот человек проводит параллель между нами и пришельцами, белыми людьми и индейцами в момент, когда белые впервые появились на континенте. Он считает, что поражение индейцев было результатом поражения их технологии, менее совершенной, чем технология белого человека, в результате чего и погибла культура индейцев. Когда индеец захотел получить железный топорик вместо каменного томагавка, он захотел этого так сильно, что начал продавать свои земли, свои природные ресурсы, заключая несправедливые, более выгодные для белых людей сделки.
— Такой материал будет замаскированной пропагандой, — сказал Латроп. — Вы с Джеем должны это понимать.
— Джей не собирался писать статью только с точки зрения индейцев, — ответствовал Гоулд. — Он хотел проинтервьюировать ученых — экономистов, историков, — вообще встретиться с людьми.
Латроп покачал головой.
— При сложившейся в Блейк-хилл ситуации, мне кажется, нам не стоит давать такой материал. Как бы объективно ни была написана статья, нас обвинят в предвзятости.
— Хорошо, — согласился Гоулд. — Это была не более, чем идея.
— О пришельцах нет ничего подходящего? — Латроп посмотрел на Гоулда. Тот пожал плечами.
— Ничего особенного. Теперь это уже не сенсация.
— Я чувствую, — сказал Гаррисон, — что материалы о пришельцах уже не имеют того веса, что неделю назад. Острота новизны притупилась. Читатели, наверное, устали. Мы выжали из истории с пришельцами все, что смогли. Пока людей сильно волновала тема, все было хорошо, но если мы будем упрямо пичкать их одним и тем же…
— А что Кэт? Она все еще в Одинокой Сосне, не так ли?
— Да, — сказал Гоулд. — Но там пока что ничего выудить не удастся. Очень плотный заслон секретности и там, и в Вашингтоне. Я такого не помню. Всегда удавалось хоть что-то выжать, а сейчас — полный нуль.
— Получается, там действительно происходит что-то очень серьезное, иначе к чему такая секретность? Но мы, очевидно, так и не узнаем ничего, пока кто-то не начнет говорить.
— А как дела в вашингтонском бюро?
— Они тоже ничего не могут раздобыть, — сказал Хэл Рассел, редактор отдела новостей. — Я говорил с Мэтьюзом пару часов назад. Ничего, абсолютно ничего. Или им ничего не известно, или они лгут. Кое-какие слухи, но совершенно ничего достоверного. Видимо, кто-то знает, но таких людей очень мало. Если в Вашингтоне десяток человек знает секрет, один наверняка проговорится. Любые новости всегда выплывают наружу.
— Тогда зачем держать Кэт в Одинокой Сосне? — сказал Латроп. — Если уж Вашингтон держит язык за зубами, то у нее и подавно нет шансов.
— Кэт талантливый1 репортер, — ответил Гаррисон. — У нее столько же шансов узнать что-то в Одинокой Сосне, сколько у Мэтьюза в Вашингтоне.
— Я думаю, ее нужно вернуть сюда, — сказал Латроп. — Сейчас многие в отпусках и у нас не хватает людей. Она может здесь пригодиться.
— Как вам угодно, — ответил Гаррисон, испытывая беспричинную злость.
— Если нужен фоновый анализирующий материал о пришельцах, — сказал Гоулд, — можно использовать идею Джея. Он отыскал в университете человека, который занимается коренными американцами. Этот человек проводит параллель между нами и пришельцами, белыми людьми и индейцами в момент, когда белые впервые появились на континенте. Он считает, что поражение индейцев было результатом поражения их технологии, менее совершенной, чем технология белого человека, в результате чего и погибла культура индейцев. Когда индеец захотел получить железный топорик вместо каменного томагавка, он захотел этого так сильно, что начал продавать свои земли, свои природные ресурсы, заключая несправедливые, более выгодные для белых людей сделки.
— Такой материал будет замаскированной пропагандой, — сказал Латроп. — Вы с Джеем должны это понимать.
— Джей не собирался писать статью только с точки зрения индейцев, — ответствовал Гоулд. — Он хотел проинтервьюировать ученых — экономистов, историков, — вообще встретиться с людьми.
Латроп покачал головой.
— При сложившейся в Блейк-хилл ситуации, мне кажется, нам не стоит давать такой материал. Как бы объективно ни была написана статья, нас обвинят в предвзятости.
— Хорошо, — согласился Гоулд. — Это была не более, чем идея.
39. АЙОВА
Речка журчала, набегая на берег. Дикс Лендинг, расположенный на возвышении в нескольких футах от воды, представлял собой группу старых, с облезлой краской домиков. За ними поднимались крутые склоны Аойвских Холмов. Неподалеку от берега лежал остров, образуя узкий пролив между собой и берегом, один из множества подобных островов. Миссисипи, разливаясь по долине Айовы, превращалась в водяные джунгли. На востоке синели горы Висконсина.
Джерри стоял на берегу, глядя, как продвигается небольшая весельная лодка. Вместо весел ее толкал пыхтящий и гудящий мотор. Лодка неуверенно двигалась вверх по течению пролива, подпрыгивая там, где течение было особенно сильным.
На корме, сгорбившись, сидел человек, отдававший все внимание старому мотору.
Оказавшись напротив пристани, он направил к ней лодку и после некоторых маневров она ткнулась носом в дощатый, расшатанный настил. Когда человек выбрался из лодки, Джерри увидел, что он старше, чем показалось издали. Давно нестриженные волосы были серо-стальными от седины, плечи ссутулились, но двигался он с легкостью юноши.
Мужчина поднялся на берег. Когда он подошел ближе, Джерри обратился к нему:
— Вы Джимми Квин?
Мужчина остановился и посмотрел на Джерри. Глаза у него были ясные, голубые, из уголков расходились морщинки, похожие на гусиные лапки.
— Он самый, — ответил мужчина. — А вы кто?
— Меня зовут Джерри Конклин. Мне сказали, что вы должны скоро появиться. Как я понял, вы прекрасно знаете здешние места.
— Я здесь родился, — с достоинством ответил Джимми. — Меня называют речной крысой. Так оно и есть. Правильная кличка. Я знаю здесь все вдоль и поперек, все острова. Нет такого уголка, куда бы я не сунул нос. Я здесь и рыбачил, и охотился, и был траппером. Так чем могу вам помочь?
— Я слышал, некоторые пришельцы совершили посадку где-то здесь, в районе Айовы. На пойме.
— Пришельцы? Пришельцы?.. Ага, теперь понял. Вы про эти черные штуки вроде коробок. Говорят, они спустились с неба.
— Да, именно так, — ответил Джерри. — Кажется, вы их видели?
— Видел. Там, на Гусином острове, — сказал Квин. — Это большой остров в центре поймы, примерно милях в пяти вниз по течению. Было их, кажется, три штуки. Я видел только их верхушки над деревьями. Было уже довольно поздно, и я не стал там задерживаться. Может, я и днем не стал бы задерживаться. Как-никак, у меня эти штуки вызывают невольную дрожь. Какие-то потусторонние, не наши. Мурашки по спине бегают. Я сначала не понял, что это такое, но потом сообразил — пришельцы. Но никому не говорил, народ бы подумал, что я спятил. Слишком долго плавать по реке — и не то может случиться.
— А вы смогли бы переправить меня туда?
— Только не сейчас, — ответил Квин, — не сегодня. Уже скоро ночь. А ночью здесь лучше не плавать. С моим мотором до Гусиного добираться долго. Нас еще по дороге застала бы темнота.
— Тогда завтра или, скорее всего, послезавтра. Со мной поедет еще один человек. Мне нужно время, чтобы вызвать ее сюда. Она в Миннеаполисе.
— Женщина?
— Да, женщина.
— А зачем ей пришельцы?
— Может быть, она знает о них больше, чем любой другой человек в мире.
— Черт бы меня побрал, — вздохнул Квин. — Сейчас такое время, просто не знаешь, чего ждать от этих баб. Если я вас туда отвезу, то буду что-то иметь?
— Мы заплатим.
Джерри стоял на берегу, глядя, как продвигается небольшая весельная лодка. Вместо весел ее толкал пыхтящий и гудящий мотор. Лодка неуверенно двигалась вверх по течению пролива, подпрыгивая там, где течение было особенно сильным.
На корме, сгорбившись, сидел человек, отдававший все внимание старому мотору.
Оказавшись напротив пристани, он направил к ней лодку и после некоторых маневров она ткнулась носом в дощатый, расшатанный настил. Когда человек выбрался из лодки, Джерри увидел, что он старше, чем показалось издали. Давно нестриженные волосы были серо-стальными от седины, плечи ссутулились, но двигался он с легкостью юноши.
Мужчина поднялся на берег. Когда он подошел ближе, Джерри обратился к нему:
— Вы Джимми Квин?
Мужчина остановился и посмотрел на Джерри. Глаза у него были ясные, голубые, из уголков расходились морщинки, похожие на гусиные лапки.
— Он самый, — ответил мужчина. — А вы кто?
— Меня зовут Джерри Конклин. Мне сказали, что вы должны скоро появиться. Как я понял, вы прекрасно знаете здешние места.
— Я здесь родился, — с достоинством ответил Джимми. — Меня называют речной крысой. Так оно и есть. Правильная кличка. Я знаю здесь все вдоль и поперек, все острова. Нет такого уголка, куда бы я не сунул нос. Я здесь и рыбачил, и охотился, и был траппером. Так чем могу вам помочь?
— Я слышал, некоторые пришельцы совершили посадку где-то здесь, в районе Айовы. На пойме.
— Пришельцы? Пришельцы?.. Ага, теперь понял. Вы про эти черные штуки вроде коробок. Говорят, они спустились с неба.
— Да, именно так, — ответил Джерри. — Кажется, вы их видели?
— Видел. Там, на Гусином острове, — сказал Квин. — Это большой остров в центре поймы, примерно милях в пяти вниз по течению. Было их, кажется, три штуки. Я видел только их верхушки над деревьями. Было уже довольно поздно, и я не стал там задерживаться. Может, я и днем не стал бы задерживаться. Как-никак, у меня эти штуки вызывают невольную дрожь. Какие-то потусторонние, не наши. Мурашки по спине бегают. Я сначала не понял, что это такое, но потом сообразил — пришельцы. Но никому не говорил, народ бы подумал, что я спятил. Слишком долго плавать по реке — и не то может случиться.
— А вы смогли бы переправить меня туда?
— Только не сейчас, — ответил Квин, — не сегодня. Уже скоро ночь. А ночью здесь лучше не плавать. С моим мотором до Гусиного добираться долго. Нас еще по дороге застала бы темнота.
— Тогда завтра или, скорее всего, послезавтра. Со мной поедет еще один человек. Мне нужно время, чтобы вызвать ее сюда. Она в Миннеаполисе.
— Женщина?
— Да, женщина.
— А зачем ей пришельцы?
— Может быть, она знает о них больше, чем любой другой человек в мире.
— Черт бы меня побрал, — вздохнул Квин. — Сейчас такое время, просто не знаешь, чего ждать от этих баб. Если я вас туда отвезу, то буду что-то иметь?
— Мы заплатим.
40. ВАШИНГТОН. ОКРУГ КОЛУМБИЯ
— Все это лишь предварительный доклад, сводка, — сказал советник президента по науке Аллен. — Позднее будет сделано более подробное сообщение.
— Значит, вы что-то обнаружили? — спросил президент.
— Кое-что, — согласился Аллен. — Да, кое-что. В это трудно поверить. Мне пришлось потратить много сил и времени, чтобы поверить самому. Но вот данные анализов. Это неоспоримые факты. Нет оснований оспаривать их.
— У вас несколько встревоженный вид, доктор, — сказал генерал Уайтсайд.
— Подозреваю, что так и есть, — согласился Аллен. — То, что мы обнаружили, противоречит всему, что мы знали до сих пор. Эти проклятые твари состоят целиком из целлюлозы.
— Из целлюлозы? — переспросил президент. — Из этого белого волокнистого вещества?
— После того, как они переработают ее, она перестает быть белой и волокнистой. — Аллен оглядел комнату. — Нас здесь четверо. Должен прибыть кто-то еще?
— нет, на этот раз никого, — ответил президент. — Возможно, позднее, когда мы узнаем больше, будут проведены дополнительные брифинги с другим персоналом. Но сегодня нас только четверо. Генерал Уайтсайд особо заинтересован. Он желает знать, что вам удалось обнаружить. Дэйв находится здесь, поскольку в общем и целом знает все, что известно мне. Но пока все, что мы здесь говорим, строго секретно. Я надеюсь, ваши сотрудники не станут болтать.
Аллен нахмурился.
— В это посвящены, кроме меня, только четыре человека, — сказал он. — Они прекрасно понимают необходимость секретности.
— Но ведь там работали и другие люди? — удивился Уайтсайд.
— Остальные просто полевые рабочие. Они собирали образцы, делали черновую работу по исследованиям пришельца. К лабораторным исследованиям были привлечены только четверо, и только они знают то, что я хочу вам сейчас сообщить.
— О'кей, доктор, — сказал президент. — Тогда продолжайте. Мы вас внимательно слушаем.
— В целом это существо состоит из целлюлозы, — сказал Аллен, — но в неизвестной нам форме. Чтобы точно описать картину, мне придется применить специфическую научную терминологию.
— Непонятную нам, — догадался президент. — Придется вам, доктор, максимально упростить ее.
— Сделаю все, что смогу, — кивнул Аллен. — То, что я вам расскажу, будет сильно упрощено и поэтому не совсем похоже на истину. Но вы получите некоторое понятие о том, с чем мы столкнулись. Внутри это существо состоит из прессованной целлюлозы. Целлюлоза спрессована так плотно, что способна выдержать структурные нагрузки в несколько тонн на дюйм. Это может показаться невероятным, но вот цифры. Мы не имеем ни малейшего понятия, как можно добиться такого, что это может оказаться за процесс, превращающий волокнистое вещество в столь плотную массу.
— Вы говорите о внутренней части существа, доктор Аллен, — сказал Уайтсайд. — Означает ли это, что внутренная часть отличается от наружной?
Аллен вздрогнул.
— Да, генерал. Внешняя оболочка — нечто совершенно иное. Ее можно назвать целлюлозно-силиконовым полимером, хотя мы и не понимаем природы некоторых химических соединений этого полимера. Например, кремнийоксидных, гидрооксидных — то есть, водородо-ислородных. В целлюлозе много кислорода. Кремний-кислородные связи имеют несколько совершенно неизвестных нам разновидностей. В некоторых случаях структура имеет тетра-гидральный вид — силикат. Что-то вроде кварца или полевого шпата. Трудно сказать, что это такое. Хотя, по преимуществу признаков, это можно назвать полимером, что мы и делаем.
— Как я понимаю, вы хотите сказать, что кожа пришельцев подобна скальной породе, — уточнил Портер.
— Да, если не прибегать к профессиональным терминам, то именно это я и имею в виду. Твердая, как скала, даже тверже. Одновременно силикон придает ей некоторую элластичность, упругость, что ли. Камень нельзя согнуть или сделать в нем выемку. Это вещество — можно. Можно вдавить в нем выемку, и потом оно принимает первоначальную форму. Это вещество одновременно обладает высокой прочностью, упругостью и термической стабильностью. Теоретически мы рассмотрели возможности практического применения этих свойств. Пока это только теория, но кто знает. Если пришельцы пересекают огромные космические пространства, они должны откуда-то черпать энергию. Высокая термическая стабильность внешней оболочки указывает, что они могут впитывать огромное количество энергии от ударов частиц межзвездной пыли, даже мельчайшие из которых имеют огромный заряд кинетической энергии. Мы предполагаем, что наружная оболочка пришельца способна преобразовывать кинетическую энергию в потенциальную, а потенциальную в любой нужный пришельцам вид энергии. Иногда они могут сталкиваться и с большими кусками вещества. Такой кусок сделает вмятину в оболочке пришельца, стенка поглотит столько энергии, сколько способна, и отразит лишнюю в процессе восстановления оболочки. Оболочка отразит лишнюю энергию подобно тому, как зеркало отражает падающий на него луч света.
Портер бросил быстрый взгляд на генерала. Уайтсайд был в растерянности. Казалось, сейчас у него отвиснет челюсть.
— Кроме того, — вздохнул Аллен, — мы имеем основание подозревать, что оболочка пришельцев имеет способность изменять направление и интенсивность гравитационного потока, управляя таким образом силой притяжения, действующей на пришельца. Я не хотел бы сейчас вдаваться в объяснения, почему мы так думаем — это просто невозможно сделать на языке непрофессионалов. Но суть такова — пришельцы могут делать свои тела то невесомыми, то имеющими отрицательный вес, так что сила гравитации их не притягивает, а отталкивает. Это объясняет их способность парить в дюйме от поверхности земли. Управление гравитацией может хоть частично объяснить их передвижение в космическом пространстве. Локализуясь на гравитационном источнике своей цели, они могут притягиваться к нему или отталкиваться от предыдущего пункта остановки. — Аллен замолчал и посмотрел на троих слушателей поочередно. — Это звучит, как бред, и я продолжаю убеждать себя, что это не может быть реальностью. Инопланетяне, говорим мы. И эти существа действительно инопланетяне. Но мне не дает покоя вот что-если они настолько отличны от нас физически, насколько же далеки они от нас ментально, психологически. Каковы наши шансы когда-нибудь понять пришельцев. И есть ли у пришельцев надежда понять нас?
— Возможно, интеллектуальная разница между нами не так уж и велика, — предположил Портер. — Пока что они нас неплохо понимали. Каким-то образом они узнали многое, чего не могли узнать. И они хорошо вписываются в границы основных правил поведения.
— Надеюсь, что вы правы, — совершенно искренне сказал Аллен и обратился к президенту: — Через пару недель мы будем знать больше, — сказал он. — Возможно, откроются новые факты и на многое мы будем глядеть с другой точки зрения. И придется изменить некоторые наши теории или мы получим новые решающие данные. В настоящий момент я в общих чертах познакомил вас со всем, что пока нам известно. Конечно, углубляться в этот предмет можно было бы бесконечно, но сейчас в этом нет смысла. — Он поднялся и на секунду замер, как бы колеблясь. — Еще один факт, — сказал он, — менее значительный, но тоже бросает свет на события, связанные с пришельцами. Вы слышали о происшествии в Айове, где приземлился пришелец 101?
— Да, это первый пришелец из Одинокой Сосны, — сказал президент. — Как я понимаю, он оккупировал поле в Айове.
— Верно, — сказал Аллен. — Он охраняет недавно вспаханное фермером поле и никого к нему не допускает. Фермер утверждает, что 101 вначале совершил над полем некие маневры, словно что-то высеивая. Одному из наших наблюдателей все же удалось подобраться к краю поля. Он обнаружил, что пришелец засеял поле семенами сосны. Теперь мы получили ответ на ранее озадачивший нас факт — почему в отходах деятельности пришельцев нет семян сосны. Теперь мы понимаем, что они отделяли семена от коры и веток, чтобы впоследствии высеять их в благоприятных условиях.
— Ему понадобится очень много времени, чтобы вырастить из семян деревья, — решительно сказал президент.
— Это еще неизвестно, — ответил Аллен. — Как обнаружил наблюдатель, некоторые семена уже проросли. Специалисты-лесотехники уверяют, что они не могли прорасти так быстро — это неестественно. Мы предполагаем, что 101 каким-то образом ускорил прорастание семян, чтобы затем воздействовать и на побеги, аналогично ускоряя их рост.
— А для нас возникает новая проблема, — сказал Уайтсайд. — Сотни, тысячи пришельцев, захватывающие наши поля… Фермеры поднимут восстание с оружием в руках.
— Должен сказать, — произнес президент, — что, размышляя о пришельцах, я пришел к одному выводу. Я чистый политик. У меня политические нервные окончания. Любая угроза приводит меня в дрожь. И я понимаю, что один неверный ход в игре с пришельцами может поставить крест на моей карьере политика. Но чем дальше, тем больше я прихожу к убеждению, что с пришельцами можно мирно сосуществовать. Создается впечатление, что они действуют примерно вдоль тех же линий, что и мы. Если бы мы только смогли наладить с ними контакт, то сразу же появилась бы база для прочного взаимопонимания. И то, что они засеяли поля семенами сосны, только говорит в их пользу. Они знают, что такое сельское хозяйство, что такое восстановление естественных природных ресурсов. Их мышление параллельно нашему.
Аллен открыл было рот, но промолчал.
— Вы хотели что-то сказать? — обратился к нему президент.
— Не знаю, имеет ли это хоть какой-нибудь смысл, но, наверное, нужно рассказать… Если вы помните, первый пришелец во время посадки раздавил автомобиль, в котором, к счастью, никого не было.
— Да, помню. Мы еще удивлялись, куда же делся владелец машины, почему он или она так и не появились.
— Совершенно верно, — согласился Аллен. — Если вы помните, мы забрали остатки машины.
— Помню, — кивнул президент.
— Теперь мы установили личность владельца с помощью номера машины. Владелец — студент лесотехнического факультета университета Миннесоты. Имя — Джеральд Конклин. Через несколько ждней после происшествия он вернулся в Миннеаполис. Насколько мы знаем, он никому не рассказывал, что случилось с его машиной. Он даже не заявил в страховую компанию. Некоторое время он вел себя совершенно нормально, но как только мы выяснили его личность, он исчез. Сейчас его усиленно разыскивают сотрудники ФБР.
— И что вы намерены узнать от него? — полюбопытствовал президент. — Если найдете, конечно.
— Я и сам не знаю. Но согласитесь, его реакция на происшествие несколько странная. Почему он никому не рассказал о случившемся? Странно, что он не потребовал возмещения убытков. Он даже не попытался выяснить, куда и зачем утащили его машину. Я не могу избавиться от ощущения, что он знает какие-о важные факты и эти факты могли бы нам очень пригодиться.
— Не слишком давите на него, когда найдете, — распорядился президент. — Этот парень, с моей точки зрения, никакого преступления не совершал. Он просто умеет держать язык за зубами.
— Значит, вы что-то обнаружили? — спросил президент.
— Кое-что, — согласился Аллен. — Да, кое-что. В это трудно поверить. Мне пришлось потратить много сил и времени, чтобы поверить самому. Но вот данные анализов. Это неоспоримые факты. Нет оснований оспаривать их.
— У вас несколько встревоженный вид, доктор, — сказал генерал Уайтсайд.
— Подозреваю, что так и есть, — согласился Аллен. — То, что мы обнаружили, противоречит всему, что мы знали до сих пор. Эти проклятые твари состоят целиком из целлюлозы.
— Из целлюлозы? — переспросил президент. — Из этого белого волокнистого вещества?
— После того, как они переработают ее, она перестает быть белой и волокнистой. — Аллен оглядел комнату. — Нас здесь четверо. Должен прибыть кто-то еще?
— нет, на этот раз никого, — ответил президент. — Возможно, позднее, когда мы узнаем больше, будут проведены дополнительные брифинги с другим персоналом. Но сегодня нас только четверо. Генерал Уайтсайд особо заинтересован. Он желает знать, что вам удалось обнаружить. Дэйв находится здесь, поскольку в общем и целом знает все, что известно мне. Но пока все, что мы здесь говорим, строго секретно. Я надеюсь, ваши сотрудники не станут болтать.
Аллен нахмурился.
— В это посвящены, кроме меня, только четыре человека, — сказал он. — Они прекрасно понимают необходимость секретности.
— Но ведь там работали и другие люди? — удивился Уайтсайд.
— Остальные просто полевые рабочие. Они собирали образцы, делали черновую работу по исследованиям пришельца. К лабораторным исследованиям были привлечены только четверо, и только они знают то, что я хочу вам сейчас сообщить.
— О'кей, доктор, — сказал президент. — Тогда продолжайте. Мы вас внимательно слушаем.
— В целом это существо состоит из целлюлозы, — сказал Аллен, — но в неизвестной нам форме. Чтобы точно описать картину, мне придется применить специфическую научную терминологию.
— Непонятную нам, — догадался президент. — Придется вам, доктор, максимально упростить ее.
— Сделаю все, что смогу, — кивнул Аллен. — То, что я вам расскажу, будет сильно упрощено и поэтому не совсем похоже на истину. Но вы получите некоторое понятие о том, с чем мы столкнулись. Внутри это существо состоит из прессованной целлюлозы. Целлюлоза спрессована так плотно, что способна выдержать структурные нагрузки в несколько тонн на дюйм. Это может показаться невероятным, но вот цифры. Мы не имеем ни малейшего понятия, как можно добиться такого, что это может оказаться за процесс, превращающий волокнистое вещество в столь плотную массу.
— Вы говорите о внутренней части существа, доктор Аллен, — сказал Уайтсайд. — Означает ли это, что внутренная часть отличается от наружной?
Аллен вздрогнул.
— Да, генерал. Внешняя оболочка — нечто совершенно иное. Ее можно назвать целлюлозно-силиконовым полимером, хотя мы и не понимаем природы некоторых химических соединений этого полимера. Например, кремнийоксидных, гидрооксидных — то есть, водородо-ислородных. В целлюлозе много кислорода. Кремний-кислородные связи имеют несколько совершенно неизвестных нам разновидностей. В некоторых случаях структура имеет тетра-гидральный вид — силикат. Что-то вроде кварца или полевого шпата. Трудно сказать, что это такое. Хотя, по преимуществу признаков, это можно назвать полимером, что мы и делаем.
— Как я понимаю, вы хотите сказать, что кожа пришельцев подобна скальной породе, — уточнил Портер.
— Да, если не прибегать к профессиональным терминам, то именно это я и имею в виду. Твердая, как скала, даже тверже. Одновременно силикон придает ей некоторую элластичность, упругость, что ли. Камень нельзя согнуть или сделать в нем выемку. Это вещество — можно. Можно вдавить в нем выемку, и потом оно принимает первоначальную форму. Это вещество одновременно обладает высокой прочностью, упругостью и термической стабильностью. Теоретически мы рассмотрели возможности практического применения этих свойств. Пока это только теория, но кто знает. Если пришельцы пересекают огромные космические пространства, они должны откуда-то черпать энергию. Высокая термическая стабильность внешней оболочки указывает, что они могут впитывать огромное количество энергии от ударов частиц межзвездной пыли, даже мельчайшие из которых имеют огромный заряд кинетической энергии. Мы предполагаем, что наружная оболочка пришельца способна преобразовывать кинетическую энергию в потенциальную, а потенциальную в любой нужный пришельцам вид энергии. Иногда они могут сталкиваться и с большими кусками вещества. Такой кусок сделает вмятину в оболочке пришельца, стенка поглотит столько энергии, сколько способна, и отразит лишнюю в процессе восстановления оболочки. Оболочка отразит лишнюю энергию подобно тому, как зеркало отражает падающий на него луч света.
Портер бросил быстрый взгляд на генерала. Уайтсайд был в растерянности. Казалось, сейчас у него отвиснет челюсть.
— Кроме того, — вздохнул Аллен, — мы имеем основание подозревать, что оболочка пришельцев имеет способность изменять направление и интенсивность гравитационного потока, управляя таким образом силой притяжения, действующей на пришельца. Я не хотел бы сейчас вдаваться в объяснения, почему мы так думаем — это просто невозможно сделать на языке непрофессионалов. Но суть такова — пришельцы могут делать свои тела то невесомыми, то имеющими отрицательный вес, так что сила гравитации их не притягивает, а отталкивает. Это объясняет их способность парить в дюйме от поверхности земли. Управление гравитацией может хоть частично объяснить их передвижение в космическом пространстве. Локализуясь на гравитационном источнике своей цели, они могут притягиваться к нему или отталкиваться от предыдущего пункта остановки. — Аллен замолчал и посмотрел на троих слушателей поочередно. — Это звучит, как бред, и я продолжаю убеждать себя, что это не может быть реальностью. Инопланетяне, говорим мы. И эти существа действительно инопланетяне. Но мне не дает покоя вот что-если они настолько отличны от нас физически, насколько же далеки они от нас ментально, психологически. Каковы наши шансы когда-нибудь понять пришельцев. И есть ли у пришельцев надежда понять нас?
— Возможно, интеллектуальная разница между нами не так уж и велика, — предположил Портер. — Пока что они нас неплохо понимали. Каким-то образом они узнали многое, чего не могли узнать. И они хорошо вписываются в границы основных правил поведения.
— Надеюсь, что вы правы, — совершенно искренне сказал Аллен и обратился к президенту: — Через пару недель мы будем знать больше, — сказал он. — Возможно, откроются новые факты и на многое мы будем глядеть с другой точки зрения. И придется изменить некоторые наши теории или мы получим новые решающие данные. В настоящий момент я в общих чертах познакомил вас со всем, что пока нам известно. Конечно, углубляться в этот предмет можно было бы бесконечно, но сейчас в этом нет смысла. — Он поднялся и на секунду замер, как бы колеблясь. — Еще один факт, — сказал он, — менее значительный, но тоже бросает свет на события, связанные с пришельцами. Вы слышали о происшествии в Айове, где приземлился пришелец 101?
— Да, это первый пришелец из Одинокой Сосны, — сказал президент. — Как я понимаю, он оккупировал поле в Айове.
— Верно, — сказал Аллен. — Он охраняет недавно вспаханное фермером поле и никого к нему не допускает. Фермер утверждает, что 101 вначале совершил над полем некие маневры, словно что-то высеивая. Одному из наших наблюдателей все же удалось подобраться к краю поля. Он обнаружил, что пришелец засеял поле семенами сосны. Теперь мы получили ответ на ранее озадачивший нас факт — почему в отходах деятельности пришельцев нет семян сосны. Теперь мы понимаем, что они отделяли семена от коры и веток, чтобы впоследствии высеять их в благоприятных условиях.
— Ему понадобится очень много времени, чтобы вырастить из семян деревья, — решительно сказал президент.
— Это еще неизвестно, — ответил Аллен. — Как обнаружил наблюдатель, некоторые семена уже проросли. Специалисты-лесотехники уверяют, что они не могли прорасти так быстро — это неестественно. Мы предполагаем, что 101 каким-то образом ускорил прорастание семян, чтобы затем воздействовать и на побеги, аналогично ускоряя их рост.
— А для нас возникает новая проблема, — сказал Уайтсайд. — Сотни, тысячи пришельцев, захватывающие наши поля… Фермеры поднимут восстание с оружием в руках.
— Должен сказать, — произнес президент, — что, размышляя о пришельцах, я пришел к одному выводу. Я чистый политик. У меня политические нервные окончания. Любая угроза приводит меня в дрожь. И я понимаю, что один неверный ход в игре с пришельцами может поставить крест на моей карьере политика. Но чем дальше, тем больше я прихожу к убеждению, что с пришельцами можно мирно сосуществовать. Создается впечатление, что они действуют примерно вдоль тех же линий, что и мы. Если бы мы только смогли наладить с ними контакт, то сразу же появилась бы база для прочного взаимопонимания. И то, что они засеяли поля семенами сосны, только говорит в их пользу. Они знают, что такое сельское хозяйство, что такое восстановление естественных природных ресурсов. Их мышление параллельно нашему.
Аллен открыл было рот, но промолчал.
— Вы хотели что-то сказать? — обратился к нему президент.
— Не знаю, имеет ли это хоть какой-нибудь смысл, но, наверное, нужно рассказать… Если вы помните, первый пришелец во время посадки раздавил автомобиль, в котором, к счастью, никого не было.
— Да, помню. Мы еще удивлялись, куда же делся владелец машины, почему он или она так и не появились.
— Совершенно верно, — согласился Аллен. — Если вы помните, мы забрали остатки машины.
— Помню, — кивнул президент.
— Теперь мы установили личность владельца с помощью номера машины. Владелец — студент лесотехнического факультета университета Миннесоты. Имя — Джеральд Конклин. Через несколько ждней после происшествия он вернулся в Миннеаполис. Насколько мы знаем, он никому не рассказывал, что случилось с его машиной. Он даже не заявил в страховую компанию. Некоторое время он вел себя совершенно нормально, но как только мы выяснили его личность, он исчез. Сейчас его усиленно разыскивают сотрудники ФБР.
— И что вы намерены узнать от него? — полюбопытствовал президент. — Если найдете, конечно.
— Я и сам не знаю. Но согласитесь, его реакция на происшествие несколько странная. Почему он никому не рассказал о случившемся? Странно, что он не потребовал возмещения убытков. Он даже не попытался выяснить, куда и зачем утащили его машину. Я не могу избавиться от ощущения, что он знает какие-о важные факты и эти факты могли бы нам очень пригодиться.
— Не слишком давите на него, когда найдете, — распорядился президент. — Этот парень, с моей точки зрения, никакого преступления не совершал. Он просто умеет держать язык за зубами.
41. МИННЕАПОЛИС
Телефон зазвонил, когда Кэт входила в квартиру.
Она взяла трубку.
— Джерри, это ты? Ты чем-то расстроен или волнуешься? Я не могу понять. Что случилось?
— Я пытался связаться с тобой, — сказал он. — Звонил к тебе домой и в редакцию. Мне сказали, что ты еще в Одинокой Сосне, но когда позвонил туда, ответили, что ты уже уехала.
— Я только что из аэропорта, — сказала Кэт. — Ты в городе? Что-то тебя плохо слышно, какие-то помехи.
— Я в Айове. Местечко называется Дикс Лендинг. Это на Миссисипи, в районе под названием Виннишикская пойма. Ты представляешь, где это?
— Дикс Лендинг? Нет, никогда не слышала. Виннишик смутно представляю. Но что тебя могло занести…
— Кэт, я ездил на ту ферму в Айове. Я разговаривал со Сто Первым. Он снова брал меня внутрь.
— Он тебя вспомнил?
— Да, я так думаю. Собственно, это нельзя назвать разговором. Он мне показывал. И я предполагаю, что это очень важно. Но я еще не решил — для нас или для Сто Первого.
— Причем же здесь Дикс Лендинг? И Виннишик?
— Пришелец объяснил мне местонахождение, показал его. Я не знаю, зачем. Здесь есть остров под названием Гусиный. На нем три пришельца. Но почему это важно, не знаю. Я только знаю, что важно. Так мне внушил Сто Первый. Я должен отправиться туда и хочу, чтобы ты поехала со мной. Если это что-то значительное, ты первой должна быть в курсе. Ты ведь была первой с самого начала этой истории с пришельцами.
— Отлично, — согласилась Кэт. — Выезжаю немедленно. Дай мне координаты. Как добраться до этого Дикс Лендинга? Я буду там через несколько часов.
Она взяла трубку.
— Джерри, это ты? Ты чем-то расстроен или волнуешься? Я не могу понять. Что случилось?
— Я пытался связаться с тобой, — сказал он. — Звонил к тебе домой и в редакцию. Мне сказали, что ты еще в Одинокой Сосне, но когда позвонил туда, ответили, что ты уже уехала.
— Я только что из аэропорта, — сказала Кэт. — Ты в городе? Что-то тебя плохо слышно, какие-то помехи.
— Я в Айове. Местечко называется Дикс Лендинг. Это на Миссисипи, в районе под названием Виннишикская пойма. Ты представляешь, где это?
— Дикс Лендинг? Нет, никогда не слышала. Виннишик смутно представляю. Но что тебя могло занести…
— Кэт, я ездил на ту ферму в Айове. Я разговаривал со Сто Первым. Он снова брал меня внутрь.
— Он тебя вспомнил?
— Да, я так думаю. Собственно, это нельзя назвать разговором. Он мне показывал. И я предполагаю, что это очень важно. Но я еще не решил — для нас или для Сто Первого.
— Причем же здесь Дикс Лендинг? И Виннишик?
— Пришелец объяснил мне местонахождение, показал его. Я не знаю, зачем. Здесь есть остров под названием Гусиный. На нем три пришельца. Но почему это важно, не знаю. Я только знаю, что важно. Так мне внушил Сто Первый. Я должен отправиться туда и хочу, чтобы ты поехала со мной. Если это что-то значительное, ты первой должна быть в курсе. Ты ведь была первой с самого начала этой истории с пришельцами.
— Отлично, — согласилась Кэт. — Выезжаю немедленно. Дай мне координаты. Как добраться до этого Дикс Лендинга? Я буду там через несколько часов.
42. МИННЕАПОЛИС
Много дней и ночей несли они бдительное, неусыпное дежурство, и вот теперь их бдению пришел конец. В потрясенной тишине группа, называющая себя Любящими, стояла и смотрела, как тает в небе удаляющийся прямоугольник пришельца, много дней занимавший взлетную полосу аэропорта Миннеаполиса, куда они смогли прорваться сквозь кордоны полиции.
— Мы потерпели поражение, — сказал один из них, изможденный юноша с лицом аскета.
— Нет, мы не потерпели поражения, — возразила стоящая рядом девушка, тонкая и гибкая. — Он почувствовал нашу любовь. Я знаю это совершенно точно — почувствовал.
— Но он не дал нам знака. Он не взял нас, как других…
Один из охранников аэропорта сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Теперь все кончилось. Пора расходиться по домам. Почему мы все еще здесь?
— Потому что мы и так дома, — ответил юноша с аскетичным лицом. — Земля — наш дом. Вселенная — наш дом.
— Не понимаю я этих детишек, — раздраженно сказал охранник своему товарищу. — А ты понимаешь? Боже, они торчали здесь столько дней. Слонялись или сидели вокруг с глупыми лицами, и все…
— Нет, — согласился второй охранник, — я их не понимаю и даже не пытаюсь понять.
— Значит, давай заканчивать. — Первый охранник обратился к Любящим. — Спектакль окончен, ребятки. Вам тут больше нечего делать.
Толпа Любящих словно вняла голосу разума и начала постепенно расходиться. Поле медленно пустело.
— Не нужно было их вообще сюда пускать, — проворчал второй охранник. — Это против инструкций. Кое-кто из них мог пострадать.
— Но особой опасности не было, — возразил первый. — Полоса закрыта для самолетов. А если бы мы не пустили их, они бы взяли нас в осаду и было бы гораздо больше неприятностей. Вот тогда кто-то мог действительно пострадать. Так что, думаю, мы правильно поступили. Они вели себя вполне прилично и никакого беспокойства не причиняли.
— Они любили этого пришельца, — сплюнул второй охранник. — Демонстрировали ему свою любовь. Можешь вообразить себе подобную глупость? У меня просто в голове не укладывается. — Охранник снова с отвращением сплюнул.
К этому времени пришелец превратился в маленькую черную точку на западном горизонте.
Гоулд положил трубку и повернулся к Гаррисону.
— Пришелец на Двенадцатом шоссе тоже улетел. Поднялся примерно в то же время, что и пришелец на взлетной полосе аэропорта.
— Выглядит так, словно они получили приказ взлететь, — согласился Гаррисон. — Интересно, что они задумали?
— Это вторая фаза, — сказал Гоулд.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, первая фаза была, когда они появились и начали за нами наблюдать. Теперь они узнали достаточно и переходят к новым действиям.
— Откуда такие выводы?
— Не знаю, Джонни. Это просто предположение.
— Может, они нас покидают? Они выполнили задуманную программу и теперь отправляются обратно в космос. Возможно, мы больше никогда их не увидим.
В комнату, шаркая ногами, вошел Хэл Рассел, редактор отдела новостей. Он остановился у стола городского редактора.
— Только что пришло сообщение по телетайпу, — сказал он. — Они взлетают повсюду, а не только у нас.
Гоулд посмотрел на Гаррисона.
— Нужно позвонить в Одинокую Сосну, узнать, что там у них.
Он взял трубку.
— Что-нибудь еще? — обратился Гаррисон к Расселу. — Какие-нибудь предположения, выводы?
— Ничего. Только то, что они уходят.
— Черт побери! — Гаррисон стукнул кулаком по столу. — Что же делать с этим материалом? Тут есть рациональное зерно, но как его откопать? Кто сможет это сделать? Мы просто обязаны не упустить этот материал.
— Джей и Кэт, — сказал Рассел. — Они больше всех знают о пришельцах. Может, у них есть какие-о предположения.
— Кэт куда-то исчезла, — проворчал Гаррисон. — Позвонила мне вчера вечером и сообщила, что напала на след. Но не сказала ничего конкретного, просила поверить ей на слово. Ал просто умрет. Он ведь буквально приказал мне вернуть ее из Одинокой Сосны. И вот пожалуйста, она опять куда-то сорвалась. — Гаррисон обвел взглядом рабочую комнату. — А где Джей? Почему его нет на месте? Кто-нибудь имеет представление, где он может быть? Может, ты знаешь, Анни?
— Он еще не уходил с работы, но я не знаю, где он может быть сейчас, — покачала головой секретарь редактора.
— Может, он в туалете, — предположил Рассел.
Гоулд положил трубку.
— Пришельцы из Одинокой Сосны исчезли, кроме малышей. Те продолжают кушать целлюлозу.
— А что думает об этом Нортон? — спросил Гаррисон.
— Нортона нет. Мне ответил Стеффи Грант, он остался вместо него. Нортон отправился на каноэ отдохнуть на лоне нетронутой природы.
— Мы потерпели поражение, — сказал один из них, изможденный юноша с лицом аскета.
— Нет, мы не потерпели поражения, — возразила стоящая рядом девушка, тонкая и гибкая. — Он почувствовал нашу любовь. Я знаю это совершенно точно — почувствовал.
— Но он не дал нам знака. Он не взял нас, как других…
Один из охранников аэропорта сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Теперь все кончилось. Пора расходиться по домам. Почему мы все еще здесь?
— Потому что мы и так дома, — ответил юноша с аскетичным лицом. — Земля — наш дом. Вселенная — наш дом.
— Не понимаю я этих детишек, — раздраженно сказал охранник своему товарищу. — А ты понимаешь? Боже, они торчали здесь столько дней. Слонялись или сидели вокруг с глупыми лицами, и все…
— Нет, — согласился второй охранник, — я их не понимаю и даже не пытаюсь понять.
— Значит, давай заканчивать. — Первый охранник обратился к Любящим. — Спектакль окончен, ребятки. Вам тут больше нечего делать.
Толпа Любящих словно вняла голосу разума и начала постепенно расходиться. Поле медленно пустело.
— Не нужно было их вообще сюда пускать, — проворчал второй охранник. — Это против инструкций. Кое-кто из них мог пострадать.
— Но особой опасности не было, — возразил первый. — Полоса закрыта для самолетов. А если бы мы не пустили их, они бы взяли нас в осаду и было бы гораздо больше неприятностей. Вот тогда кто-то мог действительно пострадать. Так что, думаю, мы правильно поступили. Они вели себя вполне прилично и никакого беспокойства не причиняли.
— Они любили этого пришельца, — сплюнул второй охранник. — Демонстрировали ему свою любовь. Можешь вообразить себе подобную глупость? У меня просто в голове не укладывается. — Охранник снова с отвращением сплюнул.
К этому времени пришелец превратился в маленькую черную точку на западном горизонте.
Гоулд положил трубку и повернулся к Гаррисону.
— Пришелец на Двенадцатом шоссе тоже улетел. Поднялся примерно в то же время, что и пришелец на взлетной полосе аэропорта.
— Выглядит так, словно они получили приказ взлететь, — согласился Гаррисон. — Интересно, что они задумали?
— Это вторая фаза, — сказал Гоулд.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, первая фаза была, когда они появились и начали за нами наблюдать. Теперь они узнали достаточно и переходят к новым действиям.
— Откуда такие выводы?
— Не знаю, Джонни. Это просто предположение.
— Может, они нас покидают? Они выполнили задуманную программу и теперь отправляются обратно в космос. Возможно, мы больше никогда их не увидим.
В комнату, шаркая ногами, вошел Хэл Рассел, редактор отдела новостей. Он остановился у стола городского редактора.
— Только что пришло сообщение по телетайпу, — сказал он. — Они взлетают повсюду, а не только у нас.
Гоулд посмотрел на Гаррисона.
— Нужно позвонить в Одинокую Сосну, узнать, что там у них.
Он взял трубку.
— Что-нибудь еще? — обратился Гаррисон к Расселу. — Какие-нибудь предположения, выводы?
— Ничего. Только то, что они уходят.
— Черт побери! — Гаррисон стукнул кулаком по столу. — Что же делать с этим материалом? Тут есть рациональное зерно, но как его откопать? Кто сможет это сделать? Мы просто обязаны не упустить этот материал.
— Джей и Кэт, — сказал Рассел. — Они больше всех знают о пришельцах. Может, у них есть какие-о предположения.
— Кэт куда-то исчезла, — проворчал Гаррисон. — Позвонила мне вчера вечером и сообщила, что напала на след. Но не сказала ничего конкретного, просила поверить ей на слово. Ал просто умрет. Он ведь буквально приказал мне вернуть ее из Одинокой Сосны. И вот пожалуйста, она опять куда-то сорвалась. — Гаррисон обвел взглядом рабочую комнату. — А где Джей? Почему его нет на месте? Кто-нибудь имеет представление, где он может быть? Может, ты знаешь, Анни?
— Он еще не уходил с работы, но я не знаю, где он может быть сейчас, — покачала головой секретарь редактора.
— Может, он в туалете, — предположил Рассел.
Гоулд положил трубку.
— Пришельцы из Одинокой Сосны исчезли, кроме малышей. Те продолжают кушать целлюлозу.
— А что думает об этом Нортон? — спросил Гаррисон.
— Нортона нет. Мне ответил Стеффи Грант, он остался вместо него. Нортон отправился на каноэ отдохнуть на лоне нетронутой природы.
43. ВАШИНГТОН. ОКРУГ КОЛУМБИЯ
Портер подождал, пока представители прессы усядутся поудобнее, затем произнес:
— Пока никакого официального заявления я сделать не могу. Большинство из вас уже знает, что пришельцы исчезли. Я отвечу, как смогу, но сомневаюсь, что удовлетворю ваше любопытство.
— Мистер Портер, — сказал репортер «Нью-Йорк Таймс», — один из возможных ответов, который напрашивается сам собой: пришельцы возвращаются обратно в космос. Очевидно, они готовятся возобновить полет к неведомой цели. Вы можете как-то подтвердить правильность этого предположения?
— Нет, мистер Смит, не могу, — сказал Портер. — Нам этот ответ тоже пришел в голову. НАСА ведет наблюдения. Станции проводят непрерывное зондирование околоземного пространства, причем как американские, так и советские. Но пока нет никаких указаний. Конечно, пространство там обширное и пришельцы вполне могли скрыться от нашего наблюдения. Увидеть что-то мы сможем лишь тогда, когда пришельцы образуют что-то вроде первоначального роя.
— Пока никакого официального заявления я сделать не могу. Большинство из вас уже знает, что пришельцы исчезли. Я отвечу, как смогу, но сомневаюсь, что удовлетворю ваше любопытство.
— Мистер Портер, — сказал репортер «Нью-Йорк Таймс», — один из возможных ответов, который напрашивается сам собой: пришельцы возвращаются обратно в космос. Очевидно, они готовятся возобновить полет к неведомой цели. Вы можете как-то подтвердить правильность этого предположения?
— Нет, мистер Смит, не могу, — сказал Портер. — Нам этот ответ тоже пришел в голову. НАСА ведет наблюдения. Станции проводят непрерывное зондирование околоземного пространства, причем как американские, так и советские. Но пока нет никаких указаний. Конечно, пространство там обширное и пришельцы вполне могли скрыться от нашего наблюдения. Увидеть что-то мы сможем лишь тогда, когда пришельцы образуют что-то вроде первоначального роя.