– Складно излагаешь, артист! – усмехнулся Арбуз.
– Век бы слушал! – поддержал его Боровик.
– Два идиота! – взорвался Роман. – Там Лиза сидит в плену у этого урода, а они тут паясничают!
– Ладно тебе, – Арбуз примирительно поднял ладони. – Пока ты тут кудахтал в панике, я работал головой.
– Ну и что ты наработал? – Роман налил себе пива.
– Так ведь все очень просто! – Арбуз повернулся к Боровику. – Давай-ка, дорогой товарищ бывший спец, пошевели задницей для своего друга детства.
– Пошевелить-то я пошевелю, но как именно?
– Очень просто. Самоедов, насколько я понимаю, фамилию не менял и в подполье не уходил. Далее. Он по своему внутреннему устройству человек, как бы это сказать... административный. Поэтому я отдам три, нет – даже четыре зуба за то, что у него имеется какая-то фирма. Понятное дело, ничего особенного она не производит, но официальная ширма для его маклей обязательно должна быть. Поэтому давайка, Боровичок, позвони своим шпионам – пусть они пороются в своих досье и найдут нам этого самого Самоедова.
– Конечно, позвоню, – Боровик протянул руку к телефону, – но только ты не думай, что у нас... Тьфу, черт, теперь-то уже у них. Что у них там, прямо как в ФБР, все граждане по полочкам разложены.
– Согласен, – кивнул Арбуз. – Понятное дело, каждого Васю-водопроводчика там вряд ли найдешь, но люди выдающиеся – а Самоедов всяко выделяется из общей массы – там должны быть. Так что давай звони.
Боровик снял трубку, потом посмотрел в потолок, шевеля губами, и наконец набрал номер.
Арбуз с Романом переглянулись и открыли по бутылке пива.
– Эй, а про меня что – забыли? – запротестовал Боровик.
И тут же заговорил в трубку:
– Самохина, пожалуйста. Это Боровик. А, привет, Генка! Не узнал, богатым будешь. Ну, и я тоже, конечно. Да ничего, потихоньку. Хожу в партикулярном платье, оружия не имею, за преступниками не гоняюсь. В общем – спокойная жизнь.
– Во врет-то! – шепотом вскричал Арбуз.
– Ага, – так же шепотом ответил ему Роман.
Боровик показал им кулак и продолжил:
– Ну ты мне, это... Самохина-то позови.
По-видимому, Генка пошел-таки за Самохиным, потому что Боровик зажал трубку рукой и сказал:
– Вы тут не особенно резвитесь! Я, между прочим, в очень серьезную организацию звоню.
– В ООН, что ли? – удивился Арбуз.
– В международную лигу сексуальных реформ, – ответил Боровик.
И снова, махнув на Арбуза рукой, заговорил в трубку:
– Толик, привет! Обо мне потом, лучше у меня дома и под водочку. А сейчас у меня к тебе имеется очень важное и очень срочное дело. Да, действительно важное. Найди мне все, что сможешь, о человеке по имени Адольф Богданович Самоедов. Что, известное имечко? – Боровик показал приятелям большой палец. – Ну так оно и лучше. Давай. Я подожду у телефона. Сам позвонишь? Лады.
Боровик повесил трубку и посмотрел на Романа:
– Везет тебе, Романчик-бананчик! Они там как раз по самоедовской теме что-то роют. Так что для нас главное – успеть раньше них. А поскольку у нас на все про все имеется только двенадцать часов...
– Десять с половиной, – поправил его Роман, посмотрев на часы.
– Хорошо, – кивнул Боровик, – для ровного счета – десять. В общем, мы всяко успеем раньше. А где мое пиво?
– Здесь все пиво твое, – Арбуз великодушным жестом обвел рукой стол.
– В общем, не дергаемся и ждем звонка.
– А вдруг он не позвонит? – обеспокоенно произнес Роман.
– Позвонит, – Боровик открыл бутылку пива. – Он, понимаешь ли, мой должник.
– Денег должен? – поинтересовался Арбуз.
– Дурак ты, и уши у тебя холодные. Вы, криминальные авторитеты, кроме денег, ни о чем думать не можете.
– Почему же? – Арбуз пожал плечами. – Кроме просто денег мы можем думать про много денег.
– Я ему жизнь спас, – коротко сообщил Боровик.
– А-а... Тогда понятно, – кивнул Арбуз.
Некоторое время друзья сидели, демонстративно не глядя на телефон и рассказывая друг другу бородатые анекдоты, потом Роман не выдержал и буркнул:
– Ну что он не звонит-то, этот твой, как его?...
– Толик его зовут, – ответил Боровик. – Позвонит, не беспокойся.
И словно в подтверждение его слов, телефон издал мелодичный звонок.
Боровик схватил трубку и торопливо произнес:
– Толик? Ну что?
После ответа собеседника Боровик стал озираться, и понятливый Арбуз расторопно подсунул ему бумагу и ручку.
Боровик начал записывать, и Арбуз, заглянув через его плечо, покачал головой:
– Ну и почерк! Как курица лапой...
Наконец Боровик записал все, что рассказал ему Толик, поблагодарил и повесил трубку.
– А вот интересно... – Арбуз взглянул на Боровика, – откуда он знал, куда перезванивать надо?
– Ну ты тупой! – усмехнулся Боровик. – Там, куда я звонил, все звонки регистрируются компьютером, и на экране сразу высвечивается все о том, кто звонит.
– И обо мне тоже? – прищурился Арбуз.
– А как же! – засмеялся Боровик. – Толик мне так и сказал: привет, говорит, Арбузу!
– Мне только этих приветов не хватало... – Арбуз нахмурился.
– Да ладно тебе! Ты что думаешь – кому надо, ничего о тебе не знают? Я тебя умоляю!
– Что он там сказал? – Роман нетерпеливо потянул бумагу к себе.
– Цыть! – Боровик шлепнул его по руке. – Ты моего почерка все равно не поймешь.
Он отставил бумагу на расстояние вытянутой руки и прочитал:
– Самоедов Адольф Богданович. Тысяча девятьсот... Так, год рождения нам не нужен. Прописка... Тоже ни к чему – это нужно полным идиотом быть, чтобы держать заложницу дома. Машины... Частное предприятие «Арнаут». Понятно. А вот то, что нам и нужно. Фазенда в Лупполово, зарегистрированная на другого человека. Адрес – Березовая дорога, дом два.
– Точно, – кивнул Арбуз. – Наверняка он держит Лизу там.
– А если нет? – засомневался Роман, – мы ведь тогда время потеряем.
– У тебя есть другие предложения? – Арбуз внимательно посмотрел на Романа.
– Нету...
– Значит, едем в Лупполово.
Арбуз встал, подошел к стене и нажал какуюто незаметную кнопочку.
В стене открылась ниша, и Роман с удивлением увидел за стальной плитой, имевшей цвет и фактуру стены, целую выставку огнестрельного оружия – от привычного всем «макарова» до израильского «узи» и ручных гранат.
– Вооружайтесь, чем бог послал, – голосом гостеприимного хозяина произнес Арбуз.
– Ну ты даешь! – воскликнул Боровик, поднимаясь с кресла.
– Добро должно быть с кулаками, – высокомерно ответил вор в законе Арбуз.
– Посидите пока. Я узнаю, где эта Березовая дорога.
Боровик пробурчал что-то невнятное, а Арбуз промолчал и полез в карман за сигаретами.
Выйдя из машины, Роман потянулся и подошел к двери убогого сельского супермаркета. Рядом с дверью на ящике сидел местный алкоголик в ватнике и, гордо хмуря брови, смотрел в грядущее. В одной руке он держал бутылку пива, другой – гладил собаку, положившую голову на его колени. И он, и собака – оба они были неизвестной породы и неопределенного возраста.
Из открытой двери магазина несло сложной смесью запахов, и этот замысловатый коктейль вовсе не был неприятным. В нем угадывались селедка, халва, керосин, черный хлеб, колбаса, пряники, какая-то смазка – в общем, все, что продавалось в лавке. Такое же парадоксально приятное впечатление производит порой запах навоза, прилетевший как неожиданное дополнение к деревенскому пейзажу.
Роман с удовольствием втянул носом этот знакомый с детства запах и обратился к аборигену:
– Простите, вы не скажете, где находится Березовая дорога?
Сидевший на ящике алкаш встал, держась за стеночку, качнулся несколько раз влево-вправо, потом утвердился в вертикальном положении и, отцепившись от стены, посмотрел на Романа. Собака тоже встала и тоже посмотрела на него.
– Это тебе профессорская дача нужна, что ли? – спросил он.
– Я не знаю, что там за дача, – ответил Роман. – Просто адрес. Березовая дорога, дом 2.
– А там, на Березовой, кроме этой дачи, ничего и нету, – сказал алкаш и снова уселся на ящик.
Собака села рядом и опять положила голову на его колени.
– А что тебе на этой даче нужно? – поинтересовался абориген и приложился в бутылке. – Вот сколько лет она тут торчит, а что там – никто не знает. Да туда и не попасть. Забор метра три...
– Так где она, дача эта, ты мне так и не сказал, прервал его Роман.
– Дача-то? – сказал алкаш. – А вот по этой дороге в лес, и через километр будет. Слышь, дай пару рублей, а то шланги горят, а пивом голову не обманешь.
Роман сунул ему сотню и повернулся к машине.
Когда он уселся за руль, алкаш уже протягивал свалившуюся с неба сотню продавщице. В его глазах светилась радость жизни, а собака стояла рядом с ним и виляла хвостом, зная, что ей обязательно достанется кусок колбасы.
Дорога, на которую указал алкаш, уходила в лес и была извилистой и не очень наезженной. Подумав, Роман предложил не ехать к базе на машине, а спокойно, не привлекая к себе внимания, прогуляться пешочком.
Друзья вышли из машины и направились в указанную алкашом сторону.
Войдя в лес, Роман остановился. Он подошел к толстой ели, росшей у самой дороги, приложил руку к теплому чешуйчатому стволу и с удовольствием почувствовал под ладонью мягкую каплю смолы, напоминавшую воск, стекающий со свечи. Поднеся ладонь к лицу, Роман вдохнул скипидарный аромат, и это навело его на неожиданную мысль о том, что в лес надо ходить чаще.
Поместье, принадлежавшее Самоедову и оформленное на спившегося профессора, состояло из трехэтажной дачи, сарая, кирпичного гаража и бани. Все это умещалось на площади в двадцать соток и было окружено трехметровой кирпичной стеной.
Самоедов в этот момент находился в ванной комнате на втором этаже, и две девки делали ему массаж. На самом деле массаж они делать не умели, но Самоедов не придавал этому значения, и их ласковые поглаживания доставляли ему удовольствие.
А Лиза сидела в сыром и холодном подвале среди кадок с соленьями и изобретала страшную месть.
Наконец друзья увидели впереди высокий кирпичный забор, за которым в деревянном трехэтажном тереме, построенном с типично советскими представленииями о красивой жизни, находились Самоедов и его жертва.
Не торопясь, но и не мешкая, Роман, Арбуз и Боровик направились к стене.
Арбуз, на ходу забивая в «вальтер» обойму, сказал:
– Вот ведь жаба! У него даже телекамер тут нету. Жлобяра!
– Да, – согласился с ним Роман, – жадный платит дважды.
– А как насчет охраны? – поинтересовался Боровик.
– Ну, – отозвался Арбуз, – может быть, дватри человека тут имеются. Больше – вряд ли.
Но он слегка ошибался, потому что Самоедов, при всей своей самоуверенности, жизнью очень даже дорожил. На первом этаже его дорогой избы перед телевизором сидели трое бандюков и, красуясь друг перед другом, поигрывали пистолетами. На экране Майк Тайсон отправлял на пол одного боксера за другим. Фильм назывался «Лучшие бои Майка Тайсона». Эту кассету они смотрели часто и, когда били людей, не готовых к нападению или не могущих себя защитить, старались быть похожими на знаменитого панчера.
Еще трое охранников засели в гараже и резались в секу. А в баньке третья самоедовская массажистка тайком от своего хозяина обслуживала сразу двух конкретных пацанов. Она была раздета и стояла на коленях на широкой банной скамье, а они, не забывая, что находятся при исполнении, ограничились только спущенными штанами. Оба держали в руках пистолеты и, кряхтя от удовольствия, время от времени поглядывали через полуоткрытую дверь во двор.
Боровик подставил Арбузу руки, и когда тот встал на них, легко поднял его. Арбуз осторожно заглянул во двор и, убедившись, что там никого нет, соскочил внутрь. Роман быстро последовал за ним, а потом через забор перебрался и сам Боровик.
Спрятавшись за кустами черноплодной рябины, буйно росшими вдоль ограды, друзья внимательно осматривали двор. Из баньки, стоявшей в десятке метров от того места, где они притаились, донесся стон. Они прислушались. Стон повторился, потом раздались недвусмысленные вздохи и стало понятно, что там происходит.
Арбуз, поманив за собой Романа, тихо направился к баньке. Боровику он указал на гараж, и тот, понимающе кивнув головой, обменялся выразительными взглядами с Романом. Подкравшись к баньке, Арбуз жестом приказал Роману приготовиться, затем резко распахнул дверь, и они ворвались внутрь.
Там они увидели нормальную картинку из низкопробной порнухи. Девка, стоявшая на широкой скамье раком, была занята с обоих концов. Два быка со спущенными штанами и с пистолетами в руках, стоявшие друг напротив друга, зажмурив глаза, издавали те самые страстные стоны, которые и выдали их.
Когда распахнулась дверь, это стало полной неожиданностью для находящихся в баньке, и первым звуком, прервавшим голубиные стоны братков, был дикий крик, вырвавшийся у того из бандитов, который стоял со стороны рта обслуживавшей их шлюхи. От неожиданности у нее свело челюсти, и она своими острыми мелкими зубками прикусила ему член.
Может быть, она и не откусила его до конца, но обладателю члена это все равно не понравилось и, взбесившись от боли и от ужаса, который охватил бы любого мужчину в подобной ситуации, он выстрелил ей два раза в голову. Ее челюсти судорожно сжались, и она, уже мертвая, повалилась на пол, держа в зубах невольную добычу. Бандюган, вопя не своим голосом и истекая кровью, повалился на нее.
Первым опомнился Арбуз и немедленно всадил пулю в грудь того, кто пока еще оставался полноценным мужчиной. Через секунду Роман сделал то же самое с пострадавшим от острых зубов марухи. Оба бандюка рухнули на пол рядом с мертвой шлюхой, и еще два выстрела гарантировали то, что их билеты действительны только в один конец.
Прозвучавшие в баньке выстрелы были, конечно же, слышны и в доме, и в каждом углу самоедовского поместья. Нежданный визит перестал быть тайной, и настало время открытого боя.
Как только раздался крик укушенного братка, трое находившихся в гараже бандитов побросали карты и выскочили во двор, держа в руках пистолеты. Там их встретили выстрелы резво выскочивших из баньки Арбуза и Романа. Двое бандитов рухнули на землю, а третий, увидев, что силы не равны, бросился обратно в гараж. При этом он зацепился пистолетом за дверь и выронил его. Задерживаться, чтобы подобрать оружие, было слишком опасно, и он, громко матерясь, скрылся в гараже и захлопнул за собой дверь.
В окне первого этажа со звоном вылетело стекло, и оттуда раздались выстрелы. Арбуз незамедлительно упал на землю и откатился в сторону. Боровик же избрал другой путь и, подскочив к двери гаража, ударом ноги сорвал ее с петель и ворвался внутрь, как паровоз без машиниста.
Оказавшись в гараже, он сразу отскочил в сторону и правильно сделал, потому что находившийся там бандит уже летел ему навстречу, выставив перед собой огородные вилы. Не попав в Боровика с первого раза, он развернулся и повторил попытку. Но Боровик уже был готов и встретил нападавшего как следует. Шагнув влево, он отбил направленные на него кривые и грязные зубья правой рукой и тут же пробил левой в голову. Бандит выронил вилы и поплыл. Боровик без суеты переместился в удобное положение и еще раз ударил его, но уже навылет. Голова бандита мотнулась в воздухе, как арбуз в сетке, и он оказался на полу в глубоком нокауте, выйти из которого ему было не суждено. Боровик поднял с пола вилы и всадил их бандиту в грудь. Тот немножко покорчился и скоренько сдох.
Тем временем Арбуз и Роман рванули с места, удачно пробежали через двор, не попав под выстрелы из окна, и скрылись за углом дома. Теперь они были вне прямой опасности, чего нельзя было сказать о Боровике. Он оставался в гараже, находившемся прямо напротив того окна, из которого вели огонь окруженные бандиты.
Подойдя к выломанной двери, Боровик осторожно выглянул из-за косяка, и из окна напротив сразу же раздался выстрел. Боровик тут же убрался обратно, но все же успел прикинуть расстояние до дома. Достав из кармана гранату, он выдернул чеку и, сосредоточившись и представив, где находится окно, снова высунулся, бросил туда гранату и снова спрятался. Но из окна снова успели выстрелить, и пуля продырявила Боровику ухо. Он разозлился, а через несколько секунд разозлился еще больше, потому что граната в окно не попала, а взорвалась в бочке с водой, по традиции стоявшей у крыльца под водосточной трубой.
Взрыв получился глухим, но эффектным. Двести литров дождевой воды взлетели в воздух и дали Арбузу возможность тоже бросить гранату. Она попала, куда надо, и в доме прозвучал взрыв, а затем – крики и ругательства раненых.
Воспользовавшись этим, Арбуз выскочил из-за угла, взбежал на крыльцо и, с ходу распахнув дверь, бросил внутрь дома третью гранату. Раздался взрыв, и после этого настала относительная тишина. Со второго этажа доносился женский визг и невнятные мужские ругательства. Трое бандитов, которые несколько минут назад любовались зубодробительными подвигами Тайсона, валялись на полу. Шевелился только один из них. Арбуз выстрелил три раза, и с ними было покончено.
С противоположной стороны, держа наготове пистолет, в гостиную вошел Роман.
– А где Боровик? – спросил Арбуз.
– Да здесь я, здесь, – с улицы, звякая и гремя железом, вошел ругающийся Боровик.
Он сильно хромал, и этому была серьезная причина. Странные звуки, сопровождавшие его появление в разгромленной взрывами гранат гостиной, происходили от висящего на его ноге волчьего капкана.
– Они там у него вдоль всего забора наставлены, – сказал он сквозь зубы, пока Арбуз освобождал его ногу. – Вот падла! А если дети влезут?
– Нам повезло, – сказал Арбуз, сняв наконец капкан. – Не хватало только угодить в капкан с самого начала.
– Да уж... – только и сказал Боровик, растирая поврежденную ногу.
Крики на втором этаже не прекращались.
– Пошли туда, пора кончать это дело, – сказал Арбуз и вставил в «вальтер» новую обойму. – Лизы наверняка там нет.
– Да, уж она не стала бы так визжать, – подтвердил Роман.
Они начали осторожно подниматься по лестнице.
Дверь на втором этаже, из-за которой раздавались женские крики, была полуоткрыта. Кивнув Арбузу, Боровик распахнул ее ногой и, вломившись в комнату, резко принял вправо. Роман, последовавший за ним, повернул налево.
В комнате не было никого. На диванах валялись шмотки, столик был заставлен бутылками и хрусталем, а тайваньский музыкальный центр, стоявший на комоде, гундосил какую-то попсовую песню.
Арбуз поморщился и пальнул в приемник. Аппарат замолчал, и из соседнего помещения, которое, судя по мокрым следам около двери, было ванной, раздался хриплый голос Самоедова:
– Да заткнись ты, сучка драная!
После этого прозвучала оплеуха, и сучка заткнулась, а Самоедов продолжил:
– Что, падлы, за Самоедовым пришли? Имейте в виду, у меня тут две девки, так что, если сунетесь, я их убивать начну. Я знаю, вы там сильно благородные, так что отваливайте, а то я их пришью.
Арбуз посмотрел на Романа, потом на остальных и сказал:
– Это тебе только кажется, что ты их пришьешь. Это мы сейчас пришьем твоих прошмандовок вместе с тобой. Ты лучше скажи, где Лиза.
Самоедов помолчал, а потом ответил:
– А Лиза ваша тоже здесь! И я ее первую на ленточки резать начну.
Роман посмотрел на Арбуза и отрицательно покачал головой.
Арбуз усмехнулся и кивнул.
– Лиза у тебя, говоришь? – громко сказал Роман. – Ну так пусть она за тебя попросит.
Боровик фыркнул и зажал рот рукой.
Роман облегченно улыбнулся и сказал:
– Дырку тебе от бублика, а не Лизу!
Боровик не выдержал и захохотал.
– А что вы там ржете, козлы? – злобно выкрикнул Самоедов.
– Как-то вы, Адольф Богданович, неизящно выражаетесь, – укоризненно произнес Роман. – Вроде человек культурный, в организациях разных состояли... Или вы притворялись? Ну, не хотите открывать, тогда пеняйте на себя.
Роман посмотрел на Арбуза и тихо сказал:
– Не хочется его убивать. Он мне живой нужен.
– А девок тех, что там визжат, хочется? – ответил Арбуз.
– Тогда стреляем поверху.
И все трое, отойдя подальше, открыли огонь.
От двери летели щепки, из ванной были слышны испуганные крики массажисток, мат Самоедова, звуки разбивающегося стекла и фаянса и плеск воды.
Наконец Самоедов крикнул:
– Ладно, сдаюсь!
Арбуз ударил ногой в раскуроченную дверь, и все увидели, что голый Самоедов сидит в углу за большой расколотой пополам ванной, а обе его шлюхи прижались к батарее и дрожат крупной дрожью. В общем, картинка была симпатичная.
Роман, не глядя на Самоедова, спросил:
– Где Лиза?
– В подвале. – Самоедов с ненавистью посмотрел на него. – Нужно было грохнуть тебя еще тогда, когда ты закочевряжился по зонам ехать.
Роман развел руками:
– Что поделаешь, сделанного не воротишь. А говоря попросту, поезд ушел. Так что можешь теперь грызть ногти на ногах.
Он пошел к лестнице, которая, судя по всему, вела в подвал. Спустившись до самого низа, Роман действительно оказался в просторном подвале и увидел в дальнем его углу стальную дверь, запертую на массивный засов. Подойдя к ней, он осторожно постучал.
– Тук-тук, кто в теремочке живет? – негромко спросил он.
– Открывай скорее, я в туалет хочу! – раздался оттуда радостный голос Лизы.
Когда Роман отодвинул засов, дверь распахнулась, ударив его по лбу, и мимо него вихрем пронеслась Лиза, на лице которой было написано сильнейшее нетерпение. Она скрылась за другой дверью, находившейся в противоположном углу подвала, и Роман, потирая ушибленный лоб, крикнул ей вслед:
– Поаккуратнее бы! Убьешь ведь...
Ответа не последовало.
Через некоторое время дверь в туалет отворилась, и на пороге показалась Лиза, которая вытирала мокрые руки длинной полосой бумажного полотенца.
– Ура моему спасителю! – провозгласила она и, отбросив полотенце, бросилась Роману на шею.
Обняв Лизу, Роман вдохнул запах ее волос и спросил:
– Страшно было?
– Немножко... – ответила Лиза, положив голову ему на плечо.
Потом она отстранилась и, посмотрев Роману в глаза, добавила:
– Только Самоедову было страшнее, чем мне. Надеюсь, вы его не убили?
– Нет. Но его участь будет пострашнее.
– Тогда пойдем наверх, я хочу кое-что ему сказать.
Глава 19
– Век бы слушал! – поддержал его Боровик.
– Два идиота! – взорвался Роман. – Там Лиза сидит в плену у этого урода, а они тут паясничают!
– Ладно тебе, – Арбуз примирительно поднял ладони. – Пока ты тут кудахтал в панике, я работал головой.
– Ну и что ты наработал? – Роман налил себе пива.
– Так ведь все очень просто! – Арбуз повернулся к Боровику. – Давай-ка, дорогой товарищ бывший спец, пошевели задницей для своего друга детства.
– Пошевелить-то я пошевелю, но как именно?
– Очень просто. Самоедов, насколько я понимаю, фамилию не менял и в подполье не уходил. Далее. Он по своему внутреннему устройству человек, как бы это сказать... административный. Поэтому я отдам три, нет – даже четыре зуба за то, что у него имеется какая-то фирма. Понятное дело, ничего особенного она не производит, но официальная ширма для его маклей обязательно должна быть. Поэтому давайка, Боровичок, позвони своим шпионам – пусть они пороются в своих досье и найдут нам этого самого Самоедова.
– Конечно, позвоню, – Боровик протянул руку к телефону, – но только ты не думай, что у нас... Тьфу, черт, теперь-то уже у них. Что у них там, прямо как в ФБР, все граждане по полочкам разложены.
– Согласен, – кивнул Арбуз. – Понятное дело, каждого Васю-водопроводчика там вряд ли найдешь, но люди выдающиеся – а Самоедов всяко выделяется из общей массы – там должны быть. Так что давай звони.
Боровик снял трубку, потом посмотрел в потолок, шевеля губами, и наконец набрал номер.
Арбуз с Романом переглянулись и открыли по бутылке пива.
– Эй, а про меня что – забыли? – запротестовал Боровик.
И тут же заговорил в трубку:
– Самохина, пожалуйста. Это Боровик. А, привет, Генка! Не узнал, богатым будешь. Ну, и я тоже, конечно. Да ничего, потихоньку. Хожу в партикулярном платье, оружия не имею, за преступниками не гоняюсь. В общем – спокойная жизнь.
– Во врет-то! – шепотом вскричал Арбуз.
– Ага, – так же шепотом ответил ему Роман.
Боровик показал им кулак и продолжил:
– Ну ты мне, это... Самохина-то позови.
По-видимому, Генка пошел-таки за Самохиным, потому что Боровик зажал трубку рукой и сказал:
– Вы тут не особенно резвитесь! Я, между прочим, в очень серьезную организацию звоню.
– В ООН, что ли? – удивился Арбуз.
– В международную лигу сексуальных реформ, – ответил Боровик.
И снова, махнув на Арбуза рукой, заговорил в трубку:
– Толик, привет! Обо мне потом, лучше у меня дома и под водочку. А сейчас у меня к тебе имеется очень важное и очень срочное дело. Да, действительно важное. Найди мне все, что сможешь, о человеке по имени Адольф Богданович Самоедов. Что, известное имечко? – Боровик показал приятелям большой палец. – Ну так оно и лучше. Давай. Я подожду у телефона. Сам позвонишь? Лады.
Боровик повесил трубку и посмотрел на Романа:
– Везет тебе, Романчик-бананчик! Они там как раз по самоедовской теме что-то роют. Так что для нас главное – успеть раньше них. А поскольку у нас на все про все имеется только двенадцать часов...
– Десять с половиной, – поправил его Роман, посмотрев на часы.
– Хорошо, – кивнул Боровик, – для ровного счета – десять. В общем, мы всяко успеем раньше. А где мое пиво?
– Здесь все пиво твое, – Арбуз великодушным жестом обвел рукой стол.
– В общем, не дергаемся и ждем звонка.
– А вдруг он не позвонит? – обеспокоенно произнес Роман.
– Позвонит, – Боровик открыл бутылку пива. – Он, понимаешь ли, мой должник.
– Денег должен? – поинтересовался Арбуз.
– Дурак ты, и уши у тебя холодные. Вы, криминальные авторитеты, кроме денег, ни о чем думать не можете.
– Почему же? – Арбуз пожал плечами. – Кроме просто денег мы можем думать про много денег.
– Я ему жизнь спас, – коротко сообщил Боровик.
– А-а... Тогда понятно, – кивнул Арбуз.
Некоторое время друзья сидели, демонстративно не глядя на телефон и рассказывая друг другу бородатые анекдоты, потом Роман не выдержал и буркнул:
– Ну что он не звонит-то, этот твой, как его?...
– Толик его зовут, – ответил Боровик. – Позвонит, не беспокойся.
И словно в подтверждение его слов, телефон издал мелодичный звонок.
Боровик схватил трубку и торопливо произнес:
– Толик? Ну что?
После ответа собеседника Боровик стал озираться, и понятливый Арбуз расторопно подсунул ему бумагу и ручку.
Боровик начал записывать, и Арбуз, заглянув через его плечо, покачал головой:
– Ну и почерк! Как курица лапой...
Наконец Боровик записал все, что рассказал ему Толик, поблагодарил и повесил трубку.
– А вот интересно... – Арбуз взглянул на Боровика, – откуда он знал, куда перезванивать надо?
– Ну ты тупой! – усмехнулся Боровик. – Там, куда я звонил, все звонки регистрируются компьютером, и на экране сразу высвечивается все о том, кто звонит.
– И обо мне тоже? – прищурился Арбуз.
– А как же! – засмеялся Боровик. – Толик мне так и сказал: привет, говорит, Арбузу!
– Мне только этих приветов не хватало... – Арбуз нахмурился.
– Да ладно тебе! Ты что думаешь – кому надо, ничего о тебе не знают? Я тебя умоляю!
– Что он там сказал? – Роман нетерпеливо потянул бумагу к себе.
– Цыть! – Боровик шлепнул его по руке. – Ты моего почерка все равно не поймешь.
Он отставил бумагу на расстояние вытянутой руки и прочитал:
– Самоедов Адольф Богданович. Тысяча девятьсот... Так, год рождения нам не нужен. Прописка... Тоже ни к чему – это нужно полным идиотом быть, чтобы держать заложницу дома. Машины... Частное предприятие «Арнаут». Понятно. А вот то, что нам и нужно. Фазенда в Лупполово, зарегистрированная на другого человека. Адрес – Березовая дорога, дом два.
– Точно, – кивнул Арбуз. – Наверняка он держит Лизу там.
– А если нет? – засомневался Роман, – мы ведь тогда время потеряем.
– У тебя есть другие предложения? – Арбуз внимательно посмотрел на Романа.
– Нету...
– Значит, едем в Лупполово.
Арбуз встал, подошел к стене и нажал какуюто незаметную кнопочку.
В стене открылась ниша, и Роман с удивлением увидел за стальной плитой, имевшей цвет и фактуру стены, целую выставку огнестрельного оружия – от привычного всем «макарова» до израильского «узи» и ручных гранат.
– Вооружайтесь, чем бог послал, – голосом гостеприимного хозяина произнес Арбуз.
– Ну ты даешь! – воскликнул Боровик, поднимаясь с кресла.
– Добро должно быть с кулаками, – высокомерно ответил вор в законе Арбуз.
***
Въехав в Лупполово, Роман снизил скорость и, свернув к серому кирпичному бункеру с надписью «Магазин», остановился. Заглушив двигатель, он повернулся к сидевшим на заднем сиденье Арбузу и Боровику и сказал:– Посидите пока. Я узнаю, где эта Березовая дорога.
Боровик пробурчал что-то невнятное, а Арбуз промолчал и полез в карман за сигаретами.
Выйдя из машины, Роман потянулся и подошел к двери убогого сельского супермаркета. Рядом с дверью на ящике сидел местный алкоголик в ватнике и, гордо хмуря брови, смотрел в грядущее. В одной руке он держал бутылку пива, другой – гладил собаку, положившую голову на его колени. И он, и собака – оба они были неизвестной породы и неопределенного возраста.
Из открытой двери магазина несло сложной смесью запахов, и этот замысловатый коктейль вовсе не был неприятным. В нем угадывались селедка, халва, керосин, черный хлеб, колбаса, пряники, какая-то смазка – в общем, все, что продавалось в лавке. Такое же парадоксально приятное впечатление производит порой запах навоза, прилетевший как неожиданное дополнение к деревенскому пейзажу.
Роман с удовольствием втянул носом этот знакомый с детства запах и обратился к аборигену:
– Простите, вы не скажете, где находится Березовая дорога?
Сидевший на ящике алкаш встал, держась за стеночку, качнулся несколько раз влево-вправо, потом утвердился в вертикальном положении и, отцепившись от стены, посмотрел на Романа. Собака тоже встала и тоже посмотрела на него.
– Это тебе профессорская дача нужна, что ли? – спросил он.
– Я не знаю, что там за дача, – ответил Роман. – Просто адрес. Березовая дорога, дом 2.
– А там, на Березовой, кроме этой дачи, ничего и нету, – сказал алкаш и снова уселся на ящик.
Собака села рядом и опять положила голову на его колени.
– А что тебе на этой даче нужно? – поинтересовался абориген и приложился в бутылке. – Вот сколько лет она тут торчит, а что там – никто не знает. Да туда и не попасть. Забор метра три...
– Так где она, дача эта, ты мне так и не сказал, прервал его Роман.
– Дача-то? – сказал алкаш. – А вот по этой дороге в лес, и через километр будет. Слышь, дай пару рублей, а то шланги горят, а пивом голову не обманешь.
Роман сунул ему сотню и повернулся к машине.
Когда он уселся за руль, алкаш уже протягивал свалившуюся с неба сотню продавщице. В его глазах светилась радость жизни, а собака стояла рядом с ним и виляла хвостом, зная, что ей обязательно достанется кусок колбасы.
Дорога, на которую указал алкаш, уходила в лес и была извилистой и не очень наезженной. Подумав, Роман предложил не ехать к базе на машине, а спокойно, не привлекая к себе внимания, прогуляться пешочком.
Друзья вышли из машины и направились в указанную алкашом сторону.
Войдя в лес, Роман остановился. Он подошел к толстой ели, росшей у самой дороги, приложил руку к теплому чешуйчатому стволу и с удовольствием почувствовал под ладонью мягкую каплю смолы, напоминавшую воск, стекающий со свечи. Поднеся ладонь к лицу, Роман вдохнул скипидарный аромат, и это навело его на неожиданную мысль о том, что в лес надо ходить чаще.
Поместье, принадлежавшее Самоедову и оформленное на спившегося профессора, состояло из трехэтажной дачи, сарая, кирпичного гаража и бани. Все это умещалось на площади в двадцать соток и было окружено трехметровой кирпичной стеной.
Самоедов в этот момент находился в ванной комнате на втором этаже, и две девки делали ему массаж. На самом деле массаж они делать не умели, но Самоедов не придавал этому значения, и их ласковые поглаживания доставляли ему удовольствие.
А Лиза сидела в сыром и холодном подвале среди кадок с соленьями и изобретала страшную месть.
Наконец друзья увидели впереди высокий кирпичный забор, за которым в деревянном трехэтажном тереме, построенном с типично советскими представленииями о красивой жизни, находились Самоедов и его жертва.
Не торопясь, но и не мешкая, Роман, Арбуз и Боровик направились к стене.
Арбуз, на ходу забивая в «вальтер» обойму, сказал:
– Вот ведь жаба! У него даже телекамер тут нету. Жлобяра!
– Да, – согласился с ним Роман, – жадный платит дважды.
– А как насчет охраны? – поинтересовался Боровик.
– Ну, – отозвался Арбуз, – может быть, дватри человека тут имеются. Больше – вряд ли.
Но он слегка ошибался, потому что Самоедов, при всей своей самоуверенности, жизнью очень даже дорожил. На первом этаже его дорогой избы перед телевизором сидели трое бандюков и, красуясь друг перед другом, поигрывали пистолетами. На экране Майк Тайсон отправлял на пол одного боксера за другим. Фильм назывался «Лучшие бои Майка Тайсона». Эту кассету они смотрели часто и, когда били людей, не готовых к нападению или не могущих себя защитить, старались быть похожими на знаменитого панчера.
Еще трое охранников засели в гараже и резались в секу. А в баньке третья самоедовская массажистка тайком от своего хозяина обслуживала сразу двух конкретных пацанов. Она была раздета и стояла на коленях на широкой банной скамье, а они, не забывая, что находятся при исполнении, ограничились только спущенными штанами. Оба держали в руках пистолеты и, кряхтя от удовольствия, время от времени поглядывали через полуоткрытую дверь во двор.
Боровик подставил Арбузу руки, и когда тот встал на них, легко поднял его. Арбуз осторожно заглянул во двор и, убедившись, что там никого нет, соскочил внутрь. Роман быстро последовал за ним, а потом через забор перебрался и сам Боровик.
Спрятавшись за кустами черноплодной рябины, буйно росшими вдоль ограды, друзья внимательно осматривали двор. Из баньки, стоявшей в десятке метров от того места, где они притаились, донесся стон. Они прислушались. Стон повторился, потом раздались недвусмысленные вздохи и стало понятно, что там происходит.
Арбуз, поманив за собой Романа, тихо направился к баньке. Боровику он указал на гараж, и тот, понимающе кивнув головой, обменялся выразительными взглядами с Романом. Подкравшись к баньке, Арбуз жестом приказал Роману приготовиться, затем резко распахнул дверь, и они ворвались внутрь.
Там они увидели нормальную картинку из низкопробной порнухи. Девка, стоявшая на широкой скамье раком, была занята с обоих концов. Два быка со спущенными штанами и с пистолетами в руках, стоявшие друг напротив друга, зажмурив глаза, издавали те самые страстные стоны, которые и выдали их.
Когда распахнулась дверь, это стало полной неожиданностью для находящихся в баньке, и первым звуком, прервавшим голубиные стоны братков, был дикий крик, вырвавшийся у того из бандитов, который стоял со стороны рта обслуживавшей их шлюхи. От неожиданности у нее свело челюсти, и она своими острыми мелкими зубками прикусила ему член.
Может быть, она и не откусила его до конца, но обладателю члена это все равно не понравилось и, взбесившись от боли и от ужаса, который охватил бы любого мужчину в подобной ситуации, он выстрелил ей два раза в голову. Ее челюсти судорожно сжались, и она, уже мертвая, повалилась на пол, держа в зубах невольную добычу. Бандюган, вопя не своим голосом и истекая кровью, повалился на нее.
Первым опомнился Арбуз и немедленно всадил пулю в грудь того, кто пока еще оставался полноценным мужчиной. Через секунду Роман сделал то же самое с пострадавшим от острых зубов марухи. Оба бандюка рухнули на пол рядом с мертвой шлюхой, и еще два выстрела гарантировали то, что их билеты действительны только в один конец.
Прозвучавшие в баньке выстрелы были, конечно же, слышны и в доме, и в каждом углу самоедовского поместья. Нежданный визит перестал быть тайной, и настало время открытого боя.
Как только раздался крик укушенного братка, трое находившихся в гараже бандитов побросали карты и выскочили во двор, держа в руках пистолеты. Там их встретили выстрелы резво выскочивших из баньки Арбуза и Романа. Двое бандитов рухнули на землю, а третий, увидев, что силы не равны, бросился обратно в гараж. При этом он зацепился пистолетом за дверь и выронил его. Задерживаться, чтобы подобрать оружие, было слишком опасно, и он, громко матерясь, скрылся в гараже и захлопнул за собой дверь.
В окне первого этажа со звоном вылетело стекло, и оттуда раздались выстрелы. Арбуз незамедлительно упал на землю и откатился в сторону. Боровик же избрал другой путь и, подскочив к двери гаража, ударом ноги сорвал ее с петель и ворвался внутрь, как паровоз без машиниста.
Оказавшись в гараже, он сразу отскочил в сторону и правильно сделал, потому что находившийся там бандит уже летел ему навстречу, выставив перед собой огородные вилы. Не попав в Боровика с первого раза, он развернулся и повторил попытку. Но Боровик уже был готов и встретил нападавшего как следует. Шагнув влево, он отбил направленные на него кривые и грязные зубья правой рукой и тут же пробил левой в голову. Бандит выронил вилы и поплыл. Боровик без суеты переместился в удобное положение и еще раз ударил его, но уже навылет. Голова бандита мотнулась в воздухе, как арбуз в сетке, и он оказался на полу в глубоком нокауте, выйти из которого ему было не суждено. Боровик поднял с пола вилы и всадил их бандиту в грудь. Тот немножко покорчился и скоренько сдох.
Тем временем Арбуз и Роман рванули с места, удачно пробежали через двор, не попав под выстрелы из окна, и скрылись за углом дома. Теперь они были вне прямой опасности, чего нельзя было сказать о Боровике. Он оставался в гараже, находившемся прямо напротив того окна, из которого вели огонь окруженные бандиты.
Подойдя к выломанной двери, Боровик осторожно выглянул из-за косяка, и из окна напротив сразу же раздался выстрел. Боровик тут же убрался обратно, но все же успел прикинуть расстояние до дома. Достав из кармана гранату, он выдернул чеку и, сосредоточившись и представив, где находится окно, снова высунулся, бросил туда гранату и снова спрятался. Но из окна снова успели выстрелить, и пуля продырявила Боровику ухо. Он разозлился, а через несколько секунд разозлился еще больше, потому что граната в окно не попала, а взорвалась в бочке с водой, по традиции стоявшей у крыльца под водосточной трубой.
Взрыв получился глухим, но эффектным. Двести литров дождевой воды взлетели в воздух и дали Арбузу возможность тоже бросить гранату. Она попала, куда надо, и в доме прозвучал взрыв, а затем – крики и ругательства раненых.
Воспользовавшись этим, Арбуз выскочил из-за угла, взбежал на крыльцо и, с ходу распахнув дверь, бросил внутрь дома третью гранату. Раздался взрыв, и после этого настала относительная тишина. Со второго этажа доносился женский визг и невнятные мужские ругательства. Трое бандитов, которые несколько минут назад любовались зубодробительными подвигами Тайсона, валялись на полу. Шевелился только один из них. Арбуз выстрелил три раза, и с ними было покончено.
С противоположной стороны, держа наготове пистолет, в гостиную вошел Роман.
– А где Боровик? – спросил Арбуз.
– Да здесь я, здесь, – с улицы, звякая и гремя железом, вошел ругающийся Боровик.
Он сильно хромал, и этому была серьезная причина. Странные звуки, сопровождавшие его появление в разгромленной взрывами гранат гостиной, происходили от висящего на его ноге волчьего капкана.
– Они там у него вдоль всего забора наставлены, – сказал он сквозь зубы, пока Арбуз освобождал его ногу. – Вот падла! А если дети влезут?
– Нам повезло, – сказал Арбуз, сняв наконец капкан. – Не хватало только угодить в капкан с самого начала.
– Да уж... – только и сказал Боровик, растирая поврежденную ногу.
Крики на втором этаже не прекращались.
– Пошли туда, пора кончать это дело, – сказал Арбуз и вставил в «вальтер» новую обойму. – Лизы наверняка там нет.
– Да, уж она не стала бы так визжать, – подтвердил Роман.
Они начали осторожно подниматься по лестнице.
Дверь на втором этаже, из-за которой раздавались женские крики, была полуоткрыта. Кивнув Арбузу, Боровик распахнул ее ногой и, вломившись в комнату, резко принял вправо. Роман, последовавший за ним, повернул налево.
В комнате не было никого. На диванах валялись шмотки, столик был заставлен бутылками и хрусталем, а тайваньский музыкальный центр, стоявший на комоде, гундосил какую-то попсовую песню.
Арбуз поморщился и пальнул в приемник. Аппарат замолчал, и из соседнего помещения, которое, судя по мокрым следам около двери, было ванной, раздался хриплый голос Самоедова:
– Да заткнись ты, сучка драная!
После этого прозвучала оплеуха, и сучка заткнулась, а Самоедов продолжил:
– Что, падлы, за Самоедовым пришли? Имейте в виду, у меня тут две девки, так что, если сунетесь, я их убивать начну. Я знаю, вы там сильно благородные, так что отваливайте, а то я их пришью.
Арбуз посмотрел на Романа, потом на остальных и сказал:
– Это тебе только кажется, что ты их пришьешь. Это мы сейчас пришьем твоих прошмандовок вместе с тобой. Ты лучше скажи, где Лиза.
Самоедов помолчал, а потом ответил:
– А Лиза ваша тоже здесь! И я ее первую на ленточки резать начну.
Роман посмотрел на Арбуза и отрицательно покачал головой.
Арбуз усмехнулся и кивнул.
– Лиза у тебя, говоришь? – громко сказал Роман. – Ну так пусть она за тебя попросит.
Боровик фыркнул и зажал рот рукой.
Роман облегченно улыбнулся и сказал:
– Дырку тебе от бублика, а не Лизу!
Боровик не выдержал и захохотал.
– А что вы там ржете, козлы? – злобно выкрикнул Самоедов.
– Как-то вы, Адольф Богданович, неизящно выражаетесь, – укоризненно произнес Роман. – Вроде человек культурный, в организациях разных состояли... Или вы притворялись? Ну, не хотите открывать, тогда пеняйте на себя.
Роман посмотрел на Арбуза и тихо сказал:
– Не хочется его убивать. Он мне живой нужен.
– А девок тех, что там визжат, хочется? – ответил Арбуз.
– Тогда стреляем поверху.
И все трое, отойдя подальше, открыли огонь.
От двери летели щепки, из ванной были слышны испуганные крики массажисток, мат Самоедова, звуки разбивающегося стекла и фаянса и плеск воды.
Наконец Самоедов крикнул:
– Ладно, сдаюсь!
Арбуз ударил ногой в раскуроченную дверь, и все увидели, что голый Самоедов сидит в углу за большой расколотой пополам ванной, а обе его шлюхи прижались к батарее и дрожат крупной дрожью. В общем, картинка была симпатичная.
Роман, не глядя на Самоедова, спросил:
– Где Лиза?
– В подвале. – Самоедов с ненавистью посмотрел на него. – Нужно было грохнуть тебя еще тогда, когда ты закочевряжился по зонам ехать.
Роман развел руками:
– Что поделаешь, сделанного не воротишь. А говоря попросту, поезд ушел. Так что можешь теперь грызть ногти на ногах.
Он пошел к лестнице, которая, судя по всему, вела в подвал. Спустившись до самого низа, Роман действительно оказался в просторном подвале и увидел в дальнем его углу стальную дверь, запертую на массивный засов. Подойдя к ней, он осторожно постучал.
– Тук-тук, кто в теремочке живет? – негромко спросил он.
– Открывай скорее, я в туалет хочу! – раздался оттуда радостный голос Лизы.
Когда Роман отодвинул засов, дверь распахнулась, ударив его по лбу, и мимо него вихрем пронеслась Лиза, на лице которой было написано сильнейшее нетерпение. Она скрылась за другой дверью, находившейся в противоположном углу подвала, и Роман, потирая ушибленный лоб, крикнул ей вслед:
– Поаккуратнее бы! Убьешь ведь...
Ответа не последовало.
Через некоторое время дверь в туалет отворилась, и на пороге показалась Лиза, которая вытирала мокрые руки длинной полосой бумажного полотенца.
– Ура моему спасителю! – провозгласила она и, отбросив полотенце, бросилась Роману на шею.
Обняв Лизу, Роман вдохнул запах ее волос и спросил:
– Страшно было?
– Немножко... – ответила Лиза, положив голову ему на плечо.
Потом она отстранилась и, посмотрев Роману в глаза, добавила:
– Только Самоедову было страшнее, чем мне. Надеюсь, вы его не убили?
– Нет. Но его участь будет пострашнее.
– Тогда пойдем наверх, я хочу кое-что ему сказать.
Глава 19
КАЖДОМУ – СВОЕ
Как-то уж так повелось, что все влиятельные люди строят себе дома за городом, на природе. Тот, кто всю жизнь провел в деревне и по горло сыт ее унылыми прелестями, рвется в город. А тот, кому надоел асфальт, ряды каменных домов, пыль и шум, наоборот, стремятся за город и обустраиваются там в меру своих финансовых возможностей.
Партийные боссы, высокопоставленные чиновники, состоятельные предприниматели, удачливые жулики, а также криминальные авторитеты – все они, как только у них появляется достаточное количество денег, строят себе загородные виллы и живут там, наслаждаясь свежим воздухом, пением птичек и прочими пасторальными вибрациями.
Яков Михайлович Тягайло, он же Тягач, пожилой, но еще крепкий мужик, криминальный авторитет, к мнению которого прислушивался даже городской смотрящий, не был исключением из общего правила и давно уже обзавелся фазендой, поскольку любил подчеркивать свою старорежимность, которую считал признаком солидности и основательности. Он не признавал всяких там новомодных офисов и практически безвылазно сидел в своей, как он выражался, берлоге, выбираясь из нее только в случае крайней необходимости. Оттуда и делами руководил.
Берлога была под стать хозяину.
Еще в конце восьмидесятых, как только представилась легальная возможность, Тягач отхватил себе участок соток в восемьдесят в Парголове, прямо у Шуваловского парка. До Тягача там тихо бедствовал какой-то полуразвалившийся Дом культуры, который Тягач приватизировал и тут же снес под корень. Потом к участку были приплюсованы еще соток пятьдесят за счет соседей из числа местных аборигенов, страшно обрадовавшихся тому, что их переселили из старых бревенчатых домов без водопровода и канализации в отдельные двухкомнатные хрущевки где-то под Гореловом. О реальной цене своих участков аборигены, понятное дело, и не задумывались.
Обосновался Тягач в трехэтажной доминекрепости с узкими, как бойницы, окнами. Меблировка соответствовала: всюду ковры, хрустальные люстры, резные буфеты и горки из красного дерева, глубокие удобные кресла, диваны с валиками, торшеры. По стенам были развешаны сверкающие начищенной медью барометры, лосиные рога, жанровые картины художниковпередвижников. Переднюю украшало чучело медведя, заваленного когда-то лично Тягачом на охоте.
Кроме домины-крепости, на участке имелись также баня, пруд с карасями и разнообразные хозяйственные постройки, крепкие и приземистые. Излишеств не наблюдалось, разве что пара застекленных теплиц с подогревом, предназначенных для бесперебойной поставки на стол свежих и экологически чистых овощей, да тир в подвале, который правильнее было бы назвать бункером и в котором Тягач любил побаловаться на досуге стрельбой из охотничьей двустволки-вертикалки «зауэр» образца 1956 года и двадцатизарядного пистолета «маузер К-96». Никаких других видов стрелкового оружия он не признавал и относился к ним с презрением.
Партийные боссы, высокопоставленные чиновники, состоятельные предприниматели, удачливые жулики, а также криминальные авторитеты – все они, как только у них появляется достаточное количество денег, строят себе загородные виллы и живут там, наслаждаясь свежим воздухом, пением птичек и прочими пасторальными вибрациями.
Яков Михайлович Тягайло, он же Тягач, пожилой, но еще крепкий мужик, криминальный авторитет, к мнению которого прислушивался даже городской смотрящий, не был исключением из общего правила и давно уже обзавелся фазендой, поскольку любил подчеркивать свою старорежимность, которую считал признаком солидности и основательности. Он не признавал всяких там новомодных офисов и практически безвылазно сидел в своей, как он выражался, берлоге, выбираясь из нее только в случае крайней необходимости. Оттуда и делами руководил.
Берлога была под стать хозяину.
Еще в конце восьмидесятых, как только представилась легальная возможность, Тягач отхватил себе участок соток в восемьдесят в Парголове, прямо у Шуваловского парка. До Тягача там тихо бедствовал какой-то полуразвалившийся Дом культуры, который Тягач приватизировал и тут же снес под корень. Потом к участку были приплюсованы еще соток пятьдесят за счет соседей из числа местных аборигенов, страшно обрадовавшихся тому, что их переселили из старых бревенчатых домов без водопровода и канализации в отдельные двухкомнатные хрущевки где-то под Гореловом. О реальной цене своих участков аборигены, понятное дело, и не задумывались.
Обосновался Тягач в трехэтажной доминекрепости с узкими, как бойницы, окнами. Меблировка соответствовала: всюду ковры, хрустальные люстры, резные буфеты и горки из красного дерева, глубокие удобные кресла, диваны с валиками, торшеры. По стенам были развешаны сверкающие начищенной медью барометры, лосиные рога, жанровые картины художниковпередвижников. Переднюю украшало чучело медведя, заваленного когда-то лично Тягачом на охоте.
Кроме домины-крепости, на участке имелись также баня, пруд с карасями и разнообразные хозяйственные постройки, крепкие и приземистые. Излишеств не наблюдалось, разве что пара застекленных теплиц с подогревом, предназначенных для бесперебойной поставки на стол свежих и экологически чистых овощей, да тир в подвале, который правильнее было бы назвать бункером и в котором Тягач любил побаловаться на досуге стрельбой из охотничьей двустволки-вертикалки «зауэр» образца 1956 года и двадцатизарядного пистолета «маузер К-96». Никаких других видов стрелкового оружия он не признавал и относился к ним с презрением.