Серега любовно погладил баранку и, слегка повернув ее, объехал грязный грузовик, в кузове которого был навален какой-то хлам.
– И возят на наших машинах всякое говно.
Он посмотрел в зеркало и буркунул:
– Ну вот, блин, только этого еще не хватало!
– Что такое? – встрепенулся Толик.
– Да менты... – поморщился Серега, – сейчас будут бабки щемить.
– Так ведь у нас же все в порядке, – удивился Толик, – и документы, и все такое...
Серега засмеялся.
– Какая разница! Придраться всегда есть к чему, так что придется без базаров отстегнуть им сотню баксов и можно ехать дальше. Тем более, что на это отдельные деньги имеются. Специально для ментов. Хозяин знает, что отстегивать придется.
– Завалить бы их тут спокойненько, – кровожадно произнес Толик, – и поехать дальше. А мы будто и ни при чем. Три часа ночи, машин почти нет...
– Да-а-а... Это точно, – ответил Серега, глядя в зеркало заднего вида.
В это время на крыше неизвестно откуда появившейся милицейской машины завертелись синие мигалки, и хриплый голос, усиленный мегафоном, скомандовал:
– Водитель «Вольво»! Принять вправо и остановиться!
– Интересно... – нахмурился Серега. – А этимто что надо?
– Что значит – этим? – спросил Толик, тоже заглядывая в зеркало.
– Это не гаишники. У гаишников на крыше мигалка красная с синим, а тут только синий, значит – обычные менты. Это значит – геморрой. С гаишниками разговор короткий, им только бабки отстегнул и поехал дальше. А эти... Неизвестно, что им надо. Будут мозги компостировать, уроды...
Громко выпустив воздух из тормозной системы, огромный тягач остановился у обочины. Серега нажал кнопку, и стекло с его стороны медленно опустилось. В сверкании синих отблесков он увидел, как у остановившейся сзади машины открылась левая дверь и на дорогу вышел мент в форме.
Он неторопливо подошел к кабине «Вольво» и, небрежно козырнув, сказал:
– Документики.
Серега вздохнул и достал из бардачка папку, в которой были все необходимые бумаги. Протянув ее в окно, он снова взглянул в зеркало и увидел, что сзади приближается еще один мент. В нем было что-то странное, но только Серега подумал об этом, как начавший просматривать бумаги мент сказал:
– Откройте дверь.
Серега открыл дверь, и второй мент исчез из поля зрения.
Первый мент мельком заглянул в кабину и, шагнув в сторону, сказал, обращаясь ко второму, которого Серега пока не видел:
– В кабине двое.
После этого он почему-то отошел еще на два шага, и тут Серега увидел второго. И сразу же понял, что ему показалось странным. На втором менте была фуражка и форменный китель, но ниже наблюдались спортивные шаровары и кроссовки. В руке этот человек держал пистолет с глушителем, который тут же оказался направленным на Серегу. Последней мыслью, которая пронеслась в Серегиной голове, было:
«Попали!»
Но тут раздался негромкий хлопок, и Серега повалился головой на руль.
Мент в кроссовках резво вскочил на подножку и, почти не целясь, выстрелил в Толика, который из-за Сереги не видел ничего вплоть до того момента, когда неожиданно раздался глухой выстрел. Рука Толика дернулась под мышку, но было поздно. Убийца нажал на спуск, и Толик, уронив руку, сполз на пол кабины.
Убийца замер, стоя на подножке и внимательно глядя на дело своих рук. Через минуту он спрыгнул на асфальт и сказал:
– Оба готовы. Давай грузить.
Он убрал пистолет в подмышечную кобуру и сноровисто выдернул из кабины мертвого Серегу. Не давая ему упасть на землю, бандит Саня потащил тело убитого водителя к милицейской машине, где его уже ждал мент Володя. Вдвоем они закинули тело в багажник, заботливо устланный полиэтиленом, затем вернулись и повторили процедуру с трупом Толика.
Захлопнув крышку багажника, мент Володя сказал:
– Чисто сделано. И главное – крови почти нет.
– Мастер дело знает, – самодовольно ответил бандит Саня, снимая фуражку и китель, – я ведь не куда попало стрелял, а в сердце. Тогда оно сразу останавливается, и кровь не идет. А если в другое место попасть, то сердце некоторое время еще работает и гонит кровь по телу. Ну, она через дырку и выливается.
– Да ты прямо профессор! – восхитился мент Володя. – Тебе бы лекции читать!
– Вот еще! – хмыкнул бандит Саня и полез в кабину «Вольво», предварительно сунув в руки менту Володе элементы своего маскарада.
Захлопнув дверь, он посмотрел на мента Володю и сказал:
– Удачи.
После этого тягач взревел мощным двигателем и, плавно тронувшись с места, исчез за поворотом, где через полкилометра начиналась дорога на леспромхоз.
А мент Володя забросил фуражку и китель в кусты, сел в слегка осевшую на задние колеса милицейскую «девятку» и поехал в ту же сторону, но конечным пунктом его маршрута был не старый колодец у леспромхозовской трассы, где бандит Саня должен был оставить трейлер, а Санкт-Петербург, где его ждали заказчики.
В бардачке у мента Володи лежали документы, удостоверявшие, что он направляется в Северную столицу по делам службы.
Шапиро глубоко вздохнул и выразительно посмотрел на свою пустую стопку.
Роман расторопно наполнил ее, не обойдя и остальных, сидевших за столом.
– Ну вы тут как без меня? – горестно спросил Шапиро, беря стопку.
– У нас тоже приключений хватает, – ответил Роман, – но это к делу не относится.
– А скажите, Лева, – задумчиво произнес Арбуз, – вы тех людей, которые держали вас взаперти, запомнили?
– Я их так запомнил, – мстительно ответил Шапиро, – что они меня тоже долго помнить будут. Правда, они мне говорили на прощанье, что, мол, не пытайся нас найти и все такое, а то, мол, проблемы у тебя будут серьезные. Но они еще не знают Шапиро. Они думают, Шапиро просто старый еврей, и его легко испугать. Тут они сильно ошибаются. Я им устрою Палестину.
Все засмеялись, а Шапиро, серьезно посмотрев на Арбуза, сказал:
– Вы зря смеетесь. Вы что думаете? Вы думаете, что, оперируя такими суммами, Шапиро не имеет поддержки? Таки он имеет ее, только не болтает об этом языком на каждом углу. И я найду этих поцов и они будут иметь обрезание, но только не там, где обычно. А там посморим, чего стоит старый Шапиро.
– Лева! – укоризненно воскликнула Лиза. – Ну что вы, ей-богу, старый да старый! Ну какой же вы старый? Мужчина в расцвете лет и сил. Большой и красивый еврей.
Шапиро насупился, но потом, не выдержав, заулыбался и сказал:
– Понял, Роман? Большой и красивый. Не то что некоторые.
Роман хихикнул и спросил:
– А интересно, большой и красивый еврей имеет какое-нибудь мнение, куда делись диски?
– Имеет, – ответил Шапиро, – диски продаются во всех магазинах, если ты заметил. А самое главное я просто не успел сказать... Когда я ехал сюда, я позвонил еще одному человеку, и он сообщил, что эти диски продаются в полном соответствии с правами хозяина, то есть с моими правами. Что их продал Шапиро! И что это значит?
– И что это значит? – повторил Роман.
– А это значит, что, устранив меня, эти люди сделали от моего имени все, что должен был сделать я. И все происходит так, как и должно было происходить, только с одной небольшой разницей. Деньги получил другой человек. Или другие люди. И можешь быть уверен, все деньги уже получены, потому что оптовики заплатили лжеШапиро сразу. Они уверены, что товар разлетится, и так оно и произошло. Торговцы ни при чем, они честно купили правильные диски и честно продают их. Так что на возмещение убытка рассчитывать не приходится. Единственный способ – найти вора и получить с него... четыре с половиной миллиона долларов. Четыре с половиной миллиона! Кошмар!
Шапиро помотал головой так, что Роман испугался, что она оторвется.
– А трейлер так и пропал? – спросил Арбуз.
– А я откуда знаю? – возмутился Шапиро. – Это вы тут сидите на свободе и можете что-то знать! А я...
Он поднял руку и понюхал свою подмышку.
– А я десять дней просидел в подвале. И сейчас поеду домой мыться.
Шапиро решительно поднялся и, махнув всем рукой, направился к двери.
На пороге он остановился и сказал Роману:
– Дай денег!
Роман победно осмотрел присутствующих и сказал:
– Все слышали? Миллионер Шапиро просит у бедного артиста денег! Запомните этот день и занесите его на скрижали истории!
На следующий день после того, как объявился пропащий Шапиро, Лиза объявила, что хочет отдохнуть от всего и всех, и, чмокнув Романа в нос, скрылась в неизвестном направлении. Роман, уже привыкший к тому, что время от времени его возлюбленная пользуется гарантированным конституцией правом на отдых, не возражал, ибо знал, что после непродолжительной разлуки их встречи станут приносить им еще больше радости. Он и сам любил иногда оставаться совершенно один, потому что знал: одиночество, если оно не вынужденное, может быть приятно и полезно.
Простившись с Лизой, Роман сел в «Линкольн» и поехал куда глаза глядят. А глядели они в этот день не куда-нибудь, а в ЦПКиО, потому что давно уже он хотел полетать над аэродинамической трубой, а именно испытать те ощущения, которые переживает падающий в затяжном прыжке парашютист.
Двигаясь по улице Ленина, он увидел стоявший на панели старинный телевизор «КВН» и решил, что этакая музейная редкость может украсить его скромное жилище, тем более, что телевизор, на первый взгляд, был совершенно целым. На нем даже была линза, в которую наливалась вода. То, в каком техническом состоянии были внутренности этого раритета, совершенно не волновало Романа, потому что люди, обеспечивавшие техническую сторону его деятельности, могди сделать что угодно из чего угодно, и даже если бы телевизор оказался внутри пустым, через несколько дней он работал бы, как новенький.
Выйдя из машины, Роман подошел к телевизору, осмотрел его, и тут ему в голову пришла мысль о террористах. Вот поднимет он сейчас этот старинный полированный ящик, а там бомба! Бах – и нет популярного исполнителя уголовной романтики...
Нет, подумал Роман, надо отъехать на некоторое расстояние, а потом предложить какомунибудь алкашу за большую бутылку пива поднести телевизор к машине. Снова сев за руль, Роман отъехал метров на тридцать и, заглушив двигатель, вышел из машины.
Интересно, а уместится ли «КВН» в багажник? Подойдя к широкой, как бильярдный стол, белоснежной корме «Линкольна», Роман усмехнулся: конечно же, уместится! Оглядевшись, он не увидел вокруг ни одного алкаша, подходящего на роль миноискателя, и, решив терпеливо дожидаться кандидата, открыл багажник.
И тут же снова закрыл.
Сжав зубы, Роман снова огляделся, на этот раз уже внимательно и по возможности незаметно. Вокруг по-прежнему не было никого и ничего, заслуживающего внимания. Но то, что он увидел в багажнике, могло бы привлечь внимание кого угодно, особенно представителей закона.
Старый музейный телевизор тут же вылетел у Романа из головы, потому что багажник был занят и для находки места там не оставалось. А занят он был не чем-нибудь, а двумя человеческими телами, как успел заметить Роман за ту короткую секунду, в течение которой он бросил взгляд под крышку багажника.
Осторожно открыв багажник во второй раз, Роман снова заглянул внутрь.
В багажнике новенького «Линкольна», всего лишь несколько дней назад купленного в дорогом автосалоне, лежали два мертвых молодых человека, и в том, что они были мертвы, не было ни малейшего сомнения. Об этом красноречиво говорили их чудовищно неестественные позы и неподвижные раскрытые глаза, глядевшие в разные стороны. Крови на трупах почти не было, и Роман, решившись, осторожно прикоснулся к руке одного из них. Его удивило то, что рука эта оказалась холодной, как долго лежавшая в холодильнике курица. Насколько бы человек ни был мертв, хотя это состояние имеет всего лишь одну степень, он в любом случае не может быть холоднее окружающей среды. А в этот день окружающая среда имела температуру градусов в двадцать пять.
Роман подумал, огляделся еще раз и, достав из кармана модный телефон с фотокамерой, сделал несколько снимков, стараясь, чтобы хорошо получились лица покойников. После этого он захлопнул багажник, убрал телефон в карман и, насвистывая, уселся за руль.
Бросив несколько быстрых взглядов в зеркала, Роман убедился, что хвоста за ним нет, и тронулся с места. Свернув за первый попавшийся угол, он стал искать укромное место, и скоро его поиски увенчались успехом. Заехав во двор какой-то стройки, он вывалил трупы за горой строительного мусора и, заклиная все известные ему потусторонние силы, чтобы во время этого весьма сомнительного действия его никто не видел, выехал на улицу.
Поколесив по Петроградской, Роман остановился в тихом переулке и, открыв багажник, тщательно обследовал его. Никаких следов пребывания в багажнике трупов не наблюдалось. Облегченно вздохнув, Роман сел за руль и направился в сторону Каменноостровского проспекта. Свернув направо, он поехал в сторону Петропавловской крепости, чтобы свернуть на улицу Куйбышева и, переехав Литейный мост, оказаться на Литейном проспекте. Он хотел навестить Арбуза и рассказать ему о своей неожиданной находке.
Но, проезжая мимо «Горьковской», Роман увидел впереди бело-голубой милицейский «Форд» с открытыми дверями и нескольких гаишников, стоявших рядом с ним. Гаишники бдительно смотрели на машины, выезжавшие с Каменноостровского, и, завидев белый «Линкольн», несколько оживились.
Один из них решительно вышел на середину дороги и указал полосатой палкой сначала на машину Романа, а потом на свободное место за милицейским «Фордом». Жест был совершенно понятен, и Роман, нажав на тормоз, прижался к поребрику. Опустив стекло, он достал из кармана бумажник с документами и снял темные очки, чтобы облегчить гаишнику процесс опознавания.
Бравый офицер в голубой рубашке с короткими рукавами подошел к «Линкольну» и, увидев, кто сидит за рулем, несколько растерялся.
– Роман Меньшиков? – удивленно спросил он.
– Он самый, – Роман добродушно показал зубы.
– Хм...
Гаишник обошел машину и внимательно посмотрел на номер.
Потом пожал плечами и, достав из кармана блокнот, сверил то, что увидел, со своими записями. Вернувшись к Роману, он сказал:
– Странно... Багажник откройте, пожалуйста.
– А документы не будете смотреть?
– А зачем? – гаишник махнул рукой. – Я же вижу, кто за рулем. Человек известный, не беглый, не угонщик.
– Пожалуйста!
Роман вышел из машины и, подойдя к багажнику, открыл его.
Гаишник заглянул внутрь и, ничего не увидев, разочарованно сказал:
– Можете ехать.
– А в чем дело? – спросил Роман, который, впрочем, уже начал догадываться, что искал в багажнике гаишник.
– Да так... – гаишник поморщился, – ничего особенного. Можете следовать дальше.
– А-а, ну-ну, – Роман усмехнулся и, подмигнув гаишнику, сел в машину. – Желаю успеха.
Он сделал гаишнику ручкой и медленно отъехал от поребрика.
Посмотрев в зеркало, Роман увидел, как гаишник, сдвинув на затылок фуражку, озадаченно смотрит ему вслед.
– Хрена тебе, а не трупы, – сказал Роман и поддал газу, чтобы успеть на зеленый свет.
Глава 9
– И возят на наших машинах всякое говно.
Он посмотрел в зеркало и буркунул:
– Ну вот, блин, только этого еще не хватало!
– Что такое? – встрепенулся Толик.
– Да менты... – поморщился Серега, – сейчас будут бабки щемить.
– Так ведь у нас же все в порядке, – удивился Толик, – и документы, и все такое...
Серега засмеялся.
– Какая разница! Придраться всегда есть к чему, так что придется без базаров отстегнуть им сотню баксов и можно ехать дальше. Тем более, что на это отдельные деньги имеются. Специально для ментов. Хозяин знает, что отстегивать придется.
– Завалить бы их тут спокойненько, – кровожадно произнес Толик, – и поехать дальше. А мы будто и ни при чем. Три часа ночи, машин почти нет...
– Да-а-а... Это точно, – ответил Серега, глядя в зеркало заднего вида.
В это время на крыше неизвестно откуда появившейся милицейской машины завертелись синие мигалки, и хриплый голос, усиленный мегафоном, скомандовал:
– Водитель «Вольво»! Принять вправо и остановиться!
– Интересно... – нахмурился Серега. – А этимто что надо?
– Что значит – этим? – спросил Толик, тоже заглядывая в зеркало.
– Это не гаишники. У гаишников на крыше мигалка красная с синим, а тут только синий, значит – обычные менты. Это значит – геморрой. С гаишниками разговор короткий, им только бабки отстегнул и поехал дальше. А эти... Неизвестно, что им надо. Будут мозги компостировать, уроды...
Громко выпустив воздух из тормозной системы, огромный тягач остановился у обочины. Серега нажал кнопку, и стекло с его стороны медленно опустилось. В сверкании синих отблесков он увидел, как у остановившейся сзади машины открылась левая дверь и на дорогу вышел мент в форме.
Он неторопливо подошел к кабине «Вольво» и, небрежно козырнув, сказал:
– Документики.
Серега вздохнул и достал из бардачка папку, в которой были все необходимые бумаги. Протянув ее в окно, он снова взглянул в зеркало и увидел, что сзади приближается еще один мент. В нем было что-то странное, но только Серега подумал об этом, как начавший просматривать бумаги мент сказал:
– Откройте дверь.
Серега открыл дверь, и второй мент исчез из поля зрения.
Первый мент мельком заглянул в кабину и, шагнув в сторону, сказал, обращаясь ко второму, которого Серега пока не видел:
– В кабине двое.
После этого он почему-то отошел еще на два шага, и тут Серега увидел второго. И сразу же понял, что ему показалось странным. На втором менте была фуражка и форменный китель, но ниже наблюдались спортивные шаровары и кроссовки. В руке этот человек держал пистолет с глушителем, который тут же оказался направленным на Серегу. Последней мыслью, которая пронеслась в Серегиной голове, было:
«Попали!»
Но тут раздался негромкий хлопок, и Серега повалился головой на руль.
Мент в кроссовках резво вскочил на подножку и, почти не целясь, выстрелил в Толика, который из-за Сереги не видел ничего вплоть до того момента, когда неожиданно раздался глухой выстрел. Рука Толика дернулась под мышку, но было поздно. Убийца нажал на спуск, и Толик, уронив руку, сполз на пол кабины.
Убийца замер, стоя на подножке и внимательно глядя на дело своих рук. Через минуту он спрыгнул на асфальт и сказал:
– Оба готовы. Давай грузить.
Он убрал пистолет в подмышечную кобуру и сноровисто выдернул из кабины мертвого Серегу. Не давая ему упасть на землю, бандит Саня потащил тело убитого водителя к милицейской машине, где его уже ждал мент Володя. Вдвоем они закинули тело в багажник, заботливо устланный полиэтиленом, затем вернулись и повторили процедуру с трупом Толика.
Захлопнув крышку багажника, мент Володя сказал:
– Чисто сделано. И главное – крови почти нет.
– Мастер дело знает, – самодовольно ответил бандит Саня, снимая фуражку и китель, – я ведь не куда попало стрелял, а в сердце. Тогда оно сразу останавливается, и кровь не идет. А если в другое место попасть, то сердце некоторое время еще работает и гонит кровь по телу. Ну, она через дырку и выливается.
– Да ты прямо профессор! – восхитился мент Володя. – Тебе бы лекции читать!
– Вот еще! – хмыкнул бандит Саня и полез в кабину «Вольво», предварительно сунув в руки менту Володе элементы своего маскарада.
Захлопнув дверь, он посмотрел на мента Володю и сказал:
– Удачи.
После этого тягач взревел мощным двигателем и, плавно тронувшись с места, исчез за поворотом, где через полкилометра начиналась дорога на леспромхоз.
А мент Володя забросил фуражку и китель в кусты, сел в слегка осевшую на задние колеса милицейскую «девятку» и поехал в ту же сторону, но конечным пунктом его маршрута был не старый колодец у леспромхозовской трассы, где бандит Саня должен был оставить трейлер, а Санкт-Петербург, где его ждали заказчики.
В бардачке у мента Володи лежали документы, удостоверявшие, что он направляется в Северную столицу по делам службы.
***
– А потом, когда мне все это уже надоело, они снова посадили меня в машину, надели на голову мешок и привезли в город. Высадили где-то на Парнасе, между каких-то ангаров, и укатили. Я поймал машину и поехал к вам. По дороге водитель дал мне позвонить со своей трубки. Очень любезный человек оказался. Кстати, еврей.Шапиро глубоко вздохнул и выразительно посмотрел на свою пустую стопку.
Роман расторопно наполнил ее, не обойдя и остальных, сидевших за столом.
– Ну вы тут как без меня? – горестно спросил Шапиро, беря стопку.
– У нас тоже приключений хватает, – ответил Роман, – но это к делу не относится.
– А скажите, Лева, – задумчиво произнес Арбуз, – вы тех людей, которые держали вас взаперти, запомнили?
– Я их так запомнил, – мстительно ответил Шапиро, – что они меня тоже долго помнить будут. Правда, они мне говорили на прощанье, что, мол, не пытайся нас найти и все такое, а то, мол, проблемы у тебя будут серьезные. Но они еще не знают Шапиро. Они думают, Шапиро просто старый еврей, и его легко испугать. Тут они сильно ошибаются. Я им устрою Палестину.
Все засмеялись, а Шапиро, серьезно посмотрев на Арбуза, сказал:
– Вы зря смеетесь. Вы что думаете? Вы думаете, что, оперируя такими суммами, Шапиро не имеет поддержки? Таки он имеет ее, только не болтает об этом языком на каждом углу. И я найду этих поцов и они будут иметь обрезание, но только не там, где обычно. А там посморим, чего стоит старый Шапиро.
– Лева! – укоризненно воскликнула Лиза. – Ну что вы, ей-богу, старый да старый! Ну какой же вы старый? Мужчина в расцвете лет и сил. Большой и красивый еврей.
Шапиро насупился, но потом, не выдержав, заулыбался и сказал:
– Понял, Роман? Большой и красивый. Не то что некоторые.
Роман хихикнул и спросил:
– А интересно, большой и красивый еврей имеет какое-нибудь мнение, куда делись диски?
– Имеет, – ответил Шапиро, – диски продаются во всех магазинах, если ты заметил. А самое главное я просто не успел сказать... Когда я ехал сюда, я позвонил еще одному человеку, и он сообщил, что эти диски продаются в полном соответствии с правами хозяина, то есть с моими правами. Что их продал Шапиро! И что это значит?
– И что это значит? – повторил Роман.
– А это значит, что, устранив меня, эти люди сделали от моего имени все, что должен был сделать я. И все происходит так, как и должно было происходить, только с одной небольшой разницей. Деньги получил другой человек. Или другие люди. И можешь быть уверен, все деньги уже получены, потому что оптовики заплатили лжеШапиро сразу. Они уверены, что товар разлетится, и так оно и произошло. Торговцы ни при чем, они честно купили правильные диски и честно продают их. Так что на возмещение убытка рассчитывать не приходится. Единственный способ – найти вора и получить с него... четыре с половиной миллиона долларов. Четыре с половиной миллиона! Кошмар!
Шапиро помотал головой так, что Роман испугался, что она оторвется.
– А трейлер так и пропал? – спросил Арбуз.
– А я откуда знаю? – возмутился Шапиро. – Это вы тут сидите на свободе и можете что-то знать! А я...
Он поднял руку и понюхал свою подмышку.
– А я десять дней просидел в подвале. И сейчас поеду домой мыться.
Шапиро решительно поднялся и, махнув всем рукой, направился к двери.
На пороге он остановился и сказал Роману:
– Дай денег!
Роман победно осмотрел присутствующих и сказал:
– Все слышали? Миллионер Шапиро просит у бедного артиста денег! Запомните этот день и занесите его на скрижали истории!
***
После того как Роман и Лиза поиграли с Палачом в автомобильные догонялки, «Вольво» пребывала в плачевном состоянии и находилась на излечении в автосервисе. А Роман, недолго думая, купил себе другую машину и вот уже второй день катался по городу в новеньком белом «Линкольне», вызывая завистливые взгляды бедных автовладельцев, вынужденных иметь длительные интимные отношения с изделиями отечественного автопрома.На следующий день после того, как объявился пропащий Шапиро, Лиза объявила, что хочет отдохнуть от всего и всех, и, чмокнув Романа в нос, скрылась в неизвестном направлении. Роман, уже привыкший к тому, что время от времени его возлюбленная пользуется гарантированным конституцией правом на отдых, не возражал, ибо знал, что после непродолжительной разлуки их встречи станут приносить им еще больше радости. Он и сам любил иногда оставаться совершенно один, потому что знал: одиночество, если оно не вынужденное, может быть приятно и полезно.
Простившись с Лизой, Роман сел в «Линкольн» и поехал куда глаза глядят. А глядели они в этот день не куда-нибудь, а в ЦПКиО, потому что давно уже он хотел полетать над аэродинамической трубой, а именно испытать те ощущения, которые переживает падающий в затяжном прыжке парашютист.
Двигаясь по улице Ленина, он увидел стоявший на панели старинный телевизор «КВН» и решил, что этакая музейная редкость может украсить его скромное жилище, тем более, что телевизор, на первый взгляд, был совершенно целым. На нем даже была линза, в которую наливалась вода. То, в каком техническом состоянии были внутренности этого раритета, совершенно не волновало Романа, потому что люди, обеспечивавшие техническую сторону его деятельности, могди сделать что угодно из чего угодно, и даже если бы телевизор оказался внутри пустым, через несколько дней он работал бы, как новенький.
Выйдя из машины, Роман подошел к телевизору, осмотрел его, и тут ему в голову пришла мысль о террористах. Вот поднимет он сейчас этот старинный полированный ящик, а там бомба! Бах – и нет популярного исполнителя уголовной романтики...
Нет, подумал Роман, надо отъехать на некоторое расстояние, а потом предложить какомунибудь алкашу за большую бутылку пива поднести телевизор к машине. Снова сев за руль, Роман отъехал метров на тридцать и, заглушив двигатель, вышел из машины.
Интересно, а уместится ли «КВН» в багажник? Подойдя к широкой, как бильярдный стол, белоснежной корме «Линкольна», Роман усмехнулся: конечно же, уместится! Оглядевшись, он не увидел вокруг ни одного алкаша, подходящего на роль миноискателя, и, решив терпеливо дожидаться кандидата, открыл багажник.
И тут же снова закрыл.
Сжав зубы, Роман снова огляделся, на этот раз уже внимательно и по возможности незаметно. Вокруг по-прежнему не было никого и ничего, заслуживающего внимания. Но то, что он увидел в багажнике, могло бы привлечь внимание кого угодно, особенно представителей закона.
Старый музейный телевизор тут же вылетел у Романа из головы, потому что багажник был занят и для находки места там не оставалось. А занят он был не чем-нибудь, а двумя человеческими телами, как успел заметить Роман за ту короткую секунду, в течение которой он бросил взгляд под крышку багажника.
Осторожно открыв багажник во второй раз, Роман снова заглянул внутрь.
В багажнике новенького «Линкольна», всего лишь несколько дней назад купленного в дорогом автосалоне, лежали два мертвых молодых человека, и в том, что они были мертвы, не было ни малейшего сомнения. Об этом красноречиво говорили их чудовищно неестественные позы и неподвижные раскрытые глаза, глядевшие в разные стороны. Крови на трупах почти не было, и Роман, решившись, осторожно прикоснулся к руке одного из них. Его удивило то, что рука эта оказалась холодной, как долго лежавшая в холодильнике курица. Насколько бы человек ни был мертв, хотя это состояние имеет всего лишь одну степень, он в любом случае не может быть холоднее окружающей среды. А в этот день окружающая среда имела температуру градусов в двадцать пять.
Роман подумал, огляделся еще раз и, достав из кармана модный телефон с фотокамерой, сделал несколько снимков, стараясь, чтобы хорошо получились лица покойников. После этого он захлопнул багажник, убрал телефон в карман и, насвистывая, уселся за руль.
Бросив несколько быстрых взглядов в зеркала, Роман убедился, что хвоста за ним нет, и тронулся с места. Свернув за первый попавшийся угол, он стал искать укромное место, и скоро его поиски увенчались успехом. Заехав во двор какой-то стройки, он вывалил трупы за горой строительного мусора и, заклиная все известные ему потусторонние силы, чтобы во время этого весьма сомнительного действия его никто не видел, выехал на улицу.
Поколесив по Петроградской, Роман остановился в тихом переулке и, открыв багажник, тщательно обследовал его. Никаких следов пребывания в багажнике трупов не наблюдалось. Облегченно вздохнув, Роман сел за руль и направился в сторону Каменноостровского проспекта. Свернув направо, он поехал в сторону Петропавловской крепости, чтобы свернуть на улицу Куйбышева и, переехав Литейный мост, оказаться на Литейном проспекте. Он хотел навестить Арбуза и рассказать ему о своей неожиданной находке.
Но, проезжая мимо «Горьковской», Роман увидел впереди бело-голубой милицейский «Форд» с открытыми дверями и нескольких гаишников, стоявших рядом с ним. Гаишники бдительно смотрели на машины, выезжавшие с Каменноостровского, и, завидев белый «Линкольн», несколько оживились.
Один из них решительно вышел на середину дороги и указал полосатой палкой сначала на машину Романа, а потом на свободное место за милицейским «Фордом». Жест был совершенно понятен, и Роман, нажав на тормоз, прижался к поребрику. Опустив стекло, он достал из кармана бумажник с документами и снял темные очки, чтобы облегчить гаишнику процесс опознавания.
Бравый офицер в голубой рубашке с короткими рукавами подошел к «Линкольну» и, увидев, кто сидит за рулем, несколько растерялся.
– Роман Меньшиков? – удивленно спросил он.
– Он самый, – Роман добродушно показал зубы.
– Хм...
Гаишник обошел машину и внимательно посмотрел на номер.
Потом пожал плечами и, достав из кармана блокнот, сверил то, что увидел, со своими записями. Вернувшись к Роману, он сказал:
– Странно... Багажник откройте, пожалуйста.
– А документы не будете смотреть?
– А зачем? – гаишник махнул рукой. – Я же вижу, кто за рулем. Человек известный, не беглый, не угонщик.
– Пожалуйста!
Роман вышел из машины и, подойдя к багажнику, открыл его.
Гаишник заглянул внутрь и, ничего не увидев, разочарованно сказал:
– Можете ехать.
– А в чем дело? – спросил Роман, который, впрочем, уже начал догадываться, что искал в багажнике гаишник.
– Да так... – гаишник поморщился, – ничего особенного. Можете следовать дальше.
– А-а, ну-ну, – Роман усмехнулся и, подмигнув гаишнику, сел в машину. – Желаю успеха.
Он сделал гаишнику ручкой и медленно отъехал от поребрика.
Посмотрев в зеркало, Роман увидел, как гаишник, сдвинув на затылок фуражку, озадаченно смотрит ему вслед.
– Хрена тебе, а не трупы, – сказал Роман и поддал газу, чтобы успеть на зеленый свет.
Глава 9
ПОЙДИ ТУДА – НЕ ЗНАЮ КУДА
На зеленый свет Роман успел, но визит к Арбузу отошел на второй план, потому что телефон, торчавший из специального гнезда, находившегося на торпеде «Линкольна», запиликал, и произошедший вслед за этим разговор совершенно изменил планы Романа
– Я слушаю, – недовольно произнес Роман, увидев на дисплее трубки ряд нулей, говоривших о том, что определить номер звонившего невозможно.
– А ты резвый парень, – произнес незнакомый голос, – быстро избавился от трупов. Это хорошо. Это говорит о том, что ты сможешь неплохо справиться со следующим заданием.
Роман слушал и молчал.
– Задание ты получишь чуть позже, а сейчас найди где-нибудь телевизор и посмотри четырехчасовые новости. Советую не игнорировать меня. Ты уже понял, что я человек серьезный.
В трубке раздались гудки, и, посмотрев на дисплей, Роман увидел, что было 15.45. До четырех оставалось пятнадцать минут, и Роман решил посмотреть новости у Арбуза, тем более что до улицы Некрасова, где находился его офис, было рукой подать.
В кабинет со стеклянным столом Роман вошел без трех минут четыре и с удивлением увидел, что в гостях у Арбуза был не кто иной, как Лева Шапиро.
– Интересненько! – ухмыльнулся Роман. – Ну да ладно, о вашей тайной связи мы еще поговорим, а сейчас попрошу немножко помолчать.
Он взял со стола пульт от телевизора с жидкокристаллическим экраном, висевшего на стене, и включил пятый канал. Новости уже начались, и на экране появилось какое-то задымленное помещение, по которому вяло бродили пожарные и какой-то тип с надписью «МЧС» на спине.
Кадр сменился, и Роман увидел знакомую корреспондентшу, которая, тыкая пальцем через плечо, говорила:
– Лишь то, что взрыв произошел в дневное время, спасло от гибели многих людей, которые собираются в клубе «Бешеные яйца» по вечерам. Как мне известно, жертв нет, но пострадали трое работников кухни. Ведется следствие, которое пока не выдвигает никаких версий. Но сегодня вечером мы надеемся получить новую информацию о произошедшем. Оставайтесь с нами.
Роман кивнул и выключил телевизор.
– Это ты, что ли, клуб взорвал? – поинтересовался Арбуз, с интересом глядя на Романа.
– Ага, – кивнул Роман, – и теперь любуюсь делом рук своих.
– Ну и как, нравится? – ехидно спросил Шапиро, поднося к губам высокий стакан с пенистым пивом.
В отличие от прошлого вечера, когда Лева производил весьма жалкое впечатление, сегодня он выглядел, как говорится, на все сто. Светло-бежевый костюм, снежной белизны сорочка, кремовые замшевые туфли и, конечно же, обычная самоуверенность, граничащая с наглостью.
– Трупов нет, – с сожалением ответил Роман.
– Ну, а если серьезно? – Арбуз внимательно посмотрел на Романа.
– А если серьезно... – Роман поднял брови, – если серьезно...
В это время в кармане у него задрожал сотовый телефон, и, достав его, Роман увидел на дисплее ряд нулей.
– А вот и мой добрый ангел, – сказал он и поднес трубку к уху, – я слушаю.
– Ну как, видел? – поинтересовался уже знакомый голос.
– Видел, – ответил Роман.
– Вот и хорошо. Теперь слушай задание. Сегодня вечером, в восемь часов, ты зайдешь в синий зал ресторана «Северная Мекка» и громко крикнешь три раза: «Хачики – козлы».
– Вы, уважаемый, с головой-то дружите или как? – не выдержал Роман.
– Заткнись. Если ты этого не сделаешь, завтра будет еще один взрыв, но уже в другом клубе и при полном стечении народа. Желаю успеха.
В трубке послышались гудки. Роман ошарашенно посмотрел на Арбуза и Шапиро, с интересом наблюдавших за его беседой с неизвестным.
– Значит, так, – сказал Роман, рухнув в кресло и закинув руки за голову, – значит, так...
– А как именно? – поинтересовался Шапиро, наливая себе пива.
– Каком кверху, – отрезал Роман. – В общем... В общем, кто-то меня очень полюбил.
– Мужчина? – Арбуз многозначительно поднял бровь и пошло подмигнул Роману.
– Ага. Мужчина.
– Красивый? – Арбуз гнусно ухмыльнулся.
– К сожалению, по телефону не видно.
Тут он вспомнил о снимках, сделанных им в багажнике, и вытащил из кармана телефон.
– Вот тут, кстати, имеются еще двое мужчин, но только они уже некрасивые и использовать их можно разве что по частям, в качестве наживки для акул.
Роман вывел на дисплей один из снимков и перебросил телефон Арбузу.
Посмотрев на цветную картинку, Арбуз хмыкнул и сказал:
– Да, с такими уже не потанцуешь.
Налюбовавшись на лежащие в багажнике «Линкольна» трупы, он передал телефон Шапиро.
– На, посмотри.
Шапиро посмотрел, и выражение его лица сильно изменилось.
– Что такое, Лева? – участливо спросил Арбуз. – Неужели вас смущает вид двух мертвых покойников?
Не отрывая взгляда от изображения, Шапиро выдавил:
– Да ведь это водила с экспедитором, которые диски в Питер повезли.
– Вот как?
Выражение лица Арбуза тоже изменилось, но несколько иначе.
Глаза его сузились, скулы заострились, а уши, как показалось Роману, прижались к черепу.
– Ты не ошибаешься? – неприятным голосом спросил он у Шапиро.
– Чтоб я так жил, – выдохнул тот. – Это точно они.
– Та-ак... – протянул Арбуз и посмотрел на Романа. – Тебя действительно кто-то сильно полюбил.
– А я что говорю? – Роман пожал плечами. – И вообще это сильно напоминает мне уже знакомые ситуации. Знаешь, что во всем этом самое интересное?
– Что?
– Через десять минут после того, как я выкинул трупы на свалку, меня целенаправленно остановили менты и проверили багажник. И на лице у того, кто туда заглядывал, отразилось разочарование. Он же не артист, лицом владеть не умеет... И разочарование не глубокое, а какое-то такое, знаешь... Смешанное с раздражением. То есть, если я правильно понял, его использовали втемную. То есть ему не сообщали, что в багажнике белого «Линкольна» лежат два жмура, а сказали просто: проверь, найдешь там кое-что интересное. Он проверил, ничего интересного не обнаружил и подумал: ну, блин, и мудак тот, кто навел меня на эту машину.
– А кто его навел? – спросил Шапиро.
– Это ты у меня спрашиваешь? – удивился Роман. – Хороший вопрос. Но это только начало. Ты думаешь, почему я от порога бросился к телевизору? А потому, что сразу же после встречи с ментами мне позвонил тот, кто проникся ко мне таким жарким и глубоким чувством, и очень настойчиво порекомендовал просмотреть этот выпуск новостей. И посоветовал не пренебрегать его рекомендацией. И вот только что он позвонил снова и дал мне инструкции. И если я нарушу эти его инструкции, то завтра в каком-то другом клубе произойдет то же самое, но уже вечером, когда народ будет веселиться или как.
– И что за инструкции? – спросил Арбуз, закуривая и щуря левый глаз, в который попал дым.
– А инструкции... – Роман нервно хихикнул. – По-моему, он слишком часто смотрел «Крепкий орешек-3».
– А что это за крепкий орешек такой? – спросил Шапиро.
– Темнота! – Роман пренебрежительно махнул в его сторону рукой. – Ты вообще, кроме «Чапаева», ничего не смотрел, да и то вряд ли, потому что Чапаев не еврей.
– Это еще неизвестно, – загадочно ответил Шапиро.
– Что, и он тоже? – изумился Арбуз.
– Кто знает, кто знает... – многозначительно произнес Шапиро. – История нас рассудит...
– Мда-а-а... – Роман покрутил головой. – Черт с ним, с Чапаевым, у меня тут свой Фурманов объявился. В общем, он хочет, чтобы я сегодня в восемь часов вечера вошел в ресторан этот, как его... «Балтийская мечеть», что ли...
– «Северная Мекка», – поправил его Арбуз. – Хороший ресторан, его один уважаемый человек держит.
– Ну да, правильно, – кивнул Роман. – Вот, значит, я должен войти в синий зал и громко крикнуть три раза: «Хачики – козлы».
После небольшой паузы Арбуз и Шапиро захохотали, а Шапиро даже сполз с кресла на пол.
– А что вы ржете, как два ишака? – возмутился Роман. – Небось, если бы он послал меня в синагогу, чтобы я провозгласил там: «Бей жидов, спасай Россию», – ты, Левчик, наверняка не веселился бы так!
Шапиро взгромоздился на кресло и, утирая слезы, ответил:
– Ошибаешься! Я бы занял там самое козырное место, чтобы посмотреть, как ты будешь это делать. Между прочим, Путин...
– Так, не надо! – Роман протестующе выставил ладонь. – Сейчас у тебя и Александр Невский евреем окажется!
– А что? – Шапиро пожал плечами. – Троцкий, Березовский, Невский...
– Между прочим, – Арбуз с безразличным видом посмотрел на свои ногти, – после такой декларации тебе, Роман, придется очень быстро делать оттуда ноги. Там ведь как раз именно хачики обычно собираются. Да еще и не простые, а имеющие непосредственное отношение к так называемым этническим преступным группировкам.
– Да, – Роман поморщился, – этот человек знает, куда меня посылать, чтобы мне скучно не было. Кстати сказать...
Роман с сомнением помял подбородок.
– Кстати сказать, мне показалось, что голос этого доброжелателя мне смутно знаком. Где-то там, на самом краю сознания...
– Ну-ка, ну-ка, – Арбуз подался вперед, – интересно!
– А что тут интересного? – отмахнулся Роман. – Если вспомню, так сам скажу, а голову попусту напрягать не буду.
Арбуз посмотрел на часы и сказал:
– Без четверти пять. До твоего бенефиса осталось три часа пятнадцать минут. Вполне можно успеть составить завещание!
– Я слушаю, – недовольно произнес Роман, увидев на дисплее трубки ряд нулей, говоривших о том, что определить номер звонившего невозможно.
– А ты резвый парень, – произнес незнакомый голос, – быстро избавился от трупов. Это хорошо. Это говорит о том, что ты сможешь неплохо справиться со следующим заданием.
Роман слушал и молчал.
– Задание ты получишь чуть позже, а сейчас найди где-нибудь телевизор и посмотри четырехчасовые новости. Советую не игнорировать меня. Ты уже понял, что я человек серьезный.
В трубке раздались гудки, и, посмотрев на дисплей, Роман увидел, что было 15.45. До четырех оставалось пятнадцать минут, и Роман решил посмотреть новости у Арбуза, тем более что до улицы Некрасова, где находился его офис, было рукой подать.
В кабинет со стеклянным столом Роман вошел без трех минут четыре и с удивлением увидел, что в гостях у Арбуза был не кто иной, как Лева Шапиро.
– Интересненько! – ухмыльнулся Роман. – Ну да ладно, о вашей тайной связи мы еще поговорим, а сейчас попрошу немножко помолчать.
Он взял со стола пульт от телевизора с жидкокристаллическим экраном, висевшего на стене, и включил пятый канал. Новости уже начались, и на экране появилось какое-то задымленное помещение, по которому вяло бродили пожарные и какой-то тип с надписью «МЧС» на спине.
Кадр сменился, и Роман увидел знакомую корреспондентшу, которая, тыкая пальцем через плечо, говорила:
– Лишь то, что взрыв произошел в дневное время, спасло от гибели многих людей, которые собираются в клубе «Бешеные яйца» по вечерам. Как мне известно, жертв нет, но пострадали трое работников кухни. Ведется следствие, которое пока не выдвигает никаких версий. Но сегодня вечером мы надеемся получить новую информацию о произошедшем. Оставайтесь с нами.
Роман кивнул и выключил телевизор.
– Это ты, что ли, клуб взорвал? – поинтересовался Арбуз, с интересом глядя на Романа.
– Ага, – кивнул Роман, – и теперь любуюсь делом рук своих.
– Ну и как, нравится? – ехидно спросил Шапиро, поднося к губам высокий стакан с пенистым пивом.
В отличие от прошлого вечера, когда Лева производил весьма жалкое впечатление, сегодня он выглядел, как говорится, на все сто. Светло-бежевый костюм, снежной белизны сорочка, кремовые замшевые туфли и, конечно же, обычная самоуверенность, граничащая с наглостью.
– Трупов нет, – с сожалением ответил Роман.
– Ну, а если серьезно? – Арбуз внимательно посмотрел на Романа.
– А если серьезно... – Роман поднял брови, – если серьезно...
В это время в кармане у него задрожал сотовый телефон, и, достав его, Роман увидел на дисплее ряд нулей.
– А вот и мой добрый ангел, – сказал он и поднес трубку к уху, – я слушаю.
– Ну как, видел? – поинтересовался уже знакомый голос.
– Видел, – ответил Роман.
– Вот и хорошо. Теперь слушай задание. Сегодня вечером, в восемь часов, ты зайдешь в синий зал ресторана «Северная Мекка» и громко крикнешь три раза: «Хачики – козлы».
– Вы, уважаемый, с головой-то дружите или как? – не выдержал Роман.
– Заткнись. Если ты этого не сделаешь, завтра будет еще один взрыв, но уже в другом клубе и при полном стечении народа. Желаю успеха.
В трубке послышались гудки. Роман ошарашенно посмотрел на Арбуза и Шапиро, с интересом наблюдавших за его беседой с неизвестным.
– Значит, так, – сказал Роман, рухнув в кресло и закинув руки за голову, – значит, так...
– А как именно? – поинтересовался Шапиро, наливая себе пива.
– Каком кверху, – отрезал Роман. – В общем... В общем, кто-то меня очень полюбил.
– Мужчина? – Арбуз многозначительно поднял бровь и пошло подмигнул Роману.
– Ага. Мужчина.
– Красивый? – Арбуз гнусно ухмыльнулся.
– К сожалению, по телефону не видно.
Тут он вспомнил о снимках, сделанных им в багажнике, и вытащил из кармана телефон.
– Вот тут, кстати, имеются еще двое мужчин, но только они уже некрасивые и использовать их можно разве что по частям, в качестве наживки для акул.
Роман вывел на дисплей один из снимков и перебросил телефон Арбузу.
Посмотрев на цветную картинку, Арбуз хмыкнул и сказал:
– Да, с такими уже не потанцуешь.
Налюбовавшись на лежащие в багажнике «Линкольна» трупы, он передал телефон Шапиро.
– На, посмотри.
Шапиро посмотрел, и выражение его лица сильно изменилось.
– Что такое, Лева? – участливо спросил Арбуз. – Неужели вас смущает вид двух мертвых покойников?
Не отрывая взгляда от изображения, Шапиро выдавил:
– Да ведь это водила с экспедитором, которые диски в Питер повезли.
– Вот как?
Выражение лица Арбуза тоже изменилось, но несколько иначе.
Глаза его сузились, скулы заострились, а уши, как показалось Роману, прижались к черепу.
– Ты не ошибаешься? – неприятным голосом спросил он у Шапиро.
– Чтоб я так жил, – выдохнул тот. – Это точно они.
– Та-ак... – протянул Арбуз и посмотрел на Романа. – Тебя действительно кто-то сильно полюбил.
– А я что говорю? – Роман пожал плечами. – И вообще это сильно напоминает мне уже знакомые ситуации. Знаешь, что во всем этом самое интересное?
– Что?
– Через десять минут после того, как я выкинул трупы на свалку, меня целенаправленно остановили менты и проверили багажник. И на лице у того, кто туда заглядывал, отразилось разочарование. Он же не артист, лицом владеть не умеет... И разочарование не глубокое, а какое-то такое, знаешь... Смешанное с раздражением. То есть, если я правильно понял, его использовали втемную. То есть ему не сообщали, что в багажнике белого «Линкольна» лежат два жмура, а сказали просто: проверь, найдешь там кое-что интересное. Он проверил, ничего интересного не обнаружил и подумал: ну, блин, и мудак тот, кто навел меня на эту машину.
– А кто его навел? – спросил Шапиро.
– Это ты у меня спрашиваешь? – удивился Роман. – Хороший вопрос. Но это только начало. Ты думаешь, почему я от порога бросился к телевизору? А потому, что сразу же после встречи с ментами мне позвонил тот, кто проникся ко мне таким жарким и глубоким чувством, и очень настойчиво порекомендовал просмотреть этот выпуск новостей. И посоветовал не пренебрегать его рекомендацией. И вот только что он позвонил снова и дал мне инструкции. И если я нарушу эти его инструкции, то завтра в каком-то другом клубе произойдет то же самое, но уже вечером, когда народ будет веселиться или как.
– И что за инструкции? – спросил Арбуз, закуривая и щуря левый глаз, в который попал дым.
– А инструкции... – Роман нервно хихикнул. – По-моему, он слишком часто смотрел «Крепкий орешек-3».
– А что это за крепкий орешек такой? – спросил Шапиро.
– Темнота! – Роман пренебрежительно махнул в его сторону рукой. – Ты вообще, кроме «Чапаева», ничего не смотрел, да и то вряд ли, потому что Чапаев не еврей.
– Это еще неизвестно, – загадочно ответил Шапиро.
– Что, и он тоже? – изумился Арбуз.
– Кто знает, кто знает... – многозначительно произнес Шапиро. – История нас рассудит...
– Мда-а-а... – Роман покрутил головой. – Черт с ним, с Чапаевым, у меня тут свой Фурманов объявился. В общем, он хочет, чтобы я сегодня в восемь часов вечера вошел в ресторан этот, как его... «Балтийская мечеть», что ли...
– «Северная Мекка», – поправил его Арбуз. – Хороший ресторан, его один уважаемый человек держит.
– Ну да, правильно, – кивнул Роман. – Вот, значит, я должен войти в синий зал и громко крикнуть три раза: «Хачики – козлы».
После небольшой паузы Арбуз и Шапиро захохотали, а Шапиро даже сполз с кресла на пол.
– А что вы ржете, как два ишака? – возмутился Роман. – Небось, если бы он послал меня в синагогу, чтобы я провозгласил там: «Бей жидов, спасай Россию», – ты, Левчик, наверняка не веселился бы так!
Шапиро взгромоздился на кресло и, утирая слезы, ответил:
– Ошибаешься! Я бы занял там самое козырное место, чтобы посмотреть, как ты будешь это делать. Между прочим, Путин...
– Так, не надо! – Роман протестующе выставил ладонь. – Сейчас у тебя и Александр Невский евреем окажется!
– А что? – Шапиро пожал плечами. – Троцкий, Березовский, Невский...
– Между прочим, – Арбуз с безразличным видом посмотрел на свои ногти, – после такой декларации тебе, Роман, придется очень быстро делать оттуда ноги. Там ведь как раз именно хачики обычно собираются. Да еще и не простые, а имеющие непосредственное отношение к так называемым этническим преступным группировкам.
– Да, – Роман поморщился, – этот человек знает, куда меня посылать, чтобы мне скучно не было. Кстати сказать...
Роман с сомнением помял подбородок.
– Кстати сказать, мне показалось, что голос этого доброжелателя мне смутно знаком. Где-то там, на самом краю сознания...
– Ну-ка, ну-ка, – Арбуз подался вперед, – интересно!
– А что тут интересного? – отмахнулся Роман. – Если вспомню, так сам скажу, а голову попусту напрягать не буду.
Арбуз посмотрел на часы и сказал:
– Без четверти пять. До твоего бенефиса осталось три часа пятнадцать минут. Вполне можно успеть составить завещание!