– Я тебя уверяю, – закончил он свой рассказ, – живым он не остался. Это точно. Когда он врезался в эту корову, мы поливали под сто двадцать. Его корыто взорвалось, а сам он летел по воздуху метров тридцать, а потом врезался в асфальт и еще катился метров сто. Меня аж передернуло, когда я увидел в зеркале, как он кувыркается. Словно кусок мертвого мяса. Видел, наверное, как на гонках машины бьются, а водители летают по воздуху? Так вот там то же самое было.
– Между прочим, – Арбуз снова налил себе водки, – они на гонках после таких курбетов очень даже живые остаются.
– Ну так ведь у них и одежда особенная, комбинезоны там всякие негорючие да противоперегрузочные, – подала голос Лиза, – так что...
– Ничего не так что, – Арбуз проглотил водку и поморщился. – Такие, как Палач, – они живучие, как... Как я не знаю кто.
Лиза пожала плечами и замолчала.
– В одном можно быть уверенным, – Арбуз закурил. – Если это действительно был Палач, а все указывает именно на него, и если он какимто чудом остался жив, то ему очень сильно не повезло. Если он жив, то, стало быть, лежит в какой-то больничке, хотя...
Арбуз поднял брови и постучал себя по голове костяшками пальцев.
– А что я, спрашивается, парюсь?
Он снял трубку и, набрав номер, сказал:
– Сергей Владимирович? Это Михаил Александрович. Как сам? Жив-здоров? Ну и славненько, как говорил один профессор. А у меня к тебе вопрос. Нет, не на миллион долларов, но важный вопрос, хотя для тебя и мелочь. Скажи-ка мне, будь добр, сегодня на Западной трассе авария была недалеко от развязки, знаешь? Хорошо. Там кто-то жив остался? Нет? А водитель этого «Форда»... Как его фамилия-отчество? Ага... Ну, спасибо, дорогой. Буду обязан. Да ладно тебе, – Арбуз невесело усмехнулся, – на том свете угольками сочтемся.
Повесив трубку, он посмотрел на Романа и сказал:
– Виктор Иванович Перестегин. Он же профессиональный бандит Палач. Лежит в городском морге, холодный, как пятки Деда Мороза. Значит, отомстить мне решил... Сначала Тюря, а потом Роман Меньшиков. А ведь правильно рассчитал: так мне больнее было бы, чем если просто меня пристрелить. Сука...
В кабинете надолго воцарилась тишина, и поэтому, когда неожиданно зазвонил телефон, все вздрогнули. Арбуз, недовольно хмыкнув, снял трубку и поднес ее к уху.
– Слушаю вас, – через силу вежливо сказал он.
Потом посмотрел на Романа и ответил:
– Да, имеется. Дать? Не надо? Ладно, приезжайте.
Повесив трубку, Арбуз усмехнулся и сказал:
– Та-ак... Водевиль продолжается. Сейчас сюда приедет твой Шапиро, и, судя по всему, он в растерзанном состоянии.
– Пьяный, что ли? – Роман поднял брови.
– Да нет, не пьяный. Как бы это правильно сказать... Неблагополучный, во как! Чую я, что у него какой-то огромный геморрой.
Роман оглядел присутствующих и сказал:
– Ну вот, появился, слава богу...
– В том-то все и дело, что не слава богу, – возразил Арбуз. – Я по интонации понял, что у него большие проблемы. Впрочем, что тут гадать, он через десять минут будет здесь, а пока мы имеем возможность относительно спокойно выпить водки. Правда, меня что-то сегодня не берет...
– А вы ее подогрейте, – елейным голосом посоветовала Лиза. – Горяченькая, она цепляет сильнее.
– Дорогая Лиза, – с интонациями тамады ответил Арбуз, – если бы вы принадлежали мне, а не этому олуху, то я оттаскал бы вас за уши.
– Я никому не принадлежу, – высокомерно заявила Лиза.
– И даже этому олуху? – поинтересовался молчавший до сих пор Боровик.
– Ему я принадлежу часто, но не всегда.
– Фу, как это пошло, – Арбуз строго нахмурился. – Роман, твоя женщина развратна и развязна.
– А что тут поделаешь, – Роман развел руками, – какая есть! Горбатого...
Он посмотрел на Лизу, и та, выпрямив спину, села ровно.
– Горбатую, – настойчиво повторил Роман, – могила исправит.
– Сам ты горбатый, – ответила Лиза, – это я от усталости ссутулилась.
Роман махнул рукой и сказал:
– Ладно... Давай, Мишка, наливай.
Арбуз разлил водку по стопкам и сказал:
– Был у меня младший товарищ. Тюря... Теперь его нет. И того, кто его убил, тоже нет. Так что тема закрыта. Земля ему пухом. Я имею в виду Тюрю.
Все выпили, и Арбуз объявил:
– Все. Кладбищенские настроения отменяются. Нужно жить дальше.
– Ага, – поддакнул Роман, – вот сейчас явится Шапиро, и твоя дальнейшая жизнь станет гораздо интереснее и веселее.
– А что, – Арбуз пожал плечами, – Шапиро, между прочим, интересный человек. Я бы его к себе бухгалтером взял, да не хочу тебя сиротой оставить.
– Так он к тебе и пойдет, – усмехнулся Роман.
– А спорим? – оживился Арбуз. – Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться.
– Ха! – Роман откинулся на спинку кресла. – Он такие предложения сам делает так, что любодорого!
Арбуз устало улыбнулся и, посмотрев в окно, сказал:
– Между прочим, други дорогие, на улице уже вечер. Сумерки, понимаешь...
Все посмотрели в большое офисное окно, и Лиза сказала:
– Красиво! Закатные краски и прочий инвентарь.
– Что за выражения? – возмутился Арбуз. – Такая, прямо скажем, леди, и такой кошмарный лексикон! «Инвентарь»...
– А это я у дружка вашего школьного нахваталась, – мстительно ответила Лиза, – а до этого была тише воды и вся такая культурная.
– Ага, – Роман коварно улыбнулся, – особенно тогда, в банке.
Лиза показала Роману кулак, и Боровик заинтересованно спросил:
– А что было в банке?
– Да так, ничего особенного, – Роман засмеялся. – Просто впервые я случайно увидел Лизу в одном банке, и она произвела на меня совершенно катастрофическое впечатление.
– Что значит «катастрофическое»? – удивился Боровик.
– Ну... Это значит... Примерно как если тебя собьет маршрутное такси, за рулем которого сидит обкуренный хачик.
– Он имеет в виду, что я в тот день выглядела сногсшибательно, – пояснила Лиза.
– Примерно так, – сказал Роман, с трудом сдерживая смех. – Особенно оригинальной была ее одежда.
– Да, оригинальной, – кивнула Лиза. – А что, тебе не понравилось?
– Очень понравилось, – торопливо ответил Роман.
Его торопливость объяснялась тем, что Лиза двинула его под столом ногой.
Но, поскольку стол был стеклянным, ее действие не осталось незамеченным, и Боровик с Арбузом дружно захохотали.
– Вот они, тайны отношений! – воскликнул Арбуз.
– В тихом омуте черти водятся, – подхватил Боровик.
– Да ну вас, – Лиза махнула рукой и смутилась.
– Ах! – Арбуз всплеснул руками. – Какая прелесть! Смущенная женщина! Ах! Ах! Высокий класс!
В это время на столе пиликнул селектор, и Арбуз, нажав кнопку, произнес:
– Ну что там, Танечка?
– Михаил Александрович, – раздался из селектора нежный писк, – тут к вам человек пришел, Шапиро его фамилия.
– Давай его сюда, – скомандовал Арбуз и отключил селектор.
Все посмотрели в сторону двери, и через несколько секунд на пороге появился Шапиро. Как и предполагал Арбуз, состояние у него было «совершенно растерзанное».
Шикарный французский летний плащ, гордость Шапиро, был помят и испачкан, воротник некогда белоснежной сорочки порван, а под глазом у директора эстрадной звезды красовался уже увядающий желто-зеленый синяк.
– Явление Шапиро народу, – констатировал Арбуз.
– Сидите, водку жрете, – неодобрительно отозвался Шапиро. – Нет чтобы налить пострадавшему за дело уголовного романса, будь он неладен!
– Сию секунду! – Роман вскочил, налил полстакана водки и поднес Шапиро. – Давай выпей, а потом расскажи нам, что такое стряслось.
Шапиро, не моргнув глазом, выпил водку, потом рухнул в кресло и, оглядевшись, сказал:
– Таки стряслось. И я вам скажу, что такое стряслось, что не дай бог.
– Ну? – Роман нетерпеливо подался к нему. – Тебя ограбили наконец?
– Меня? – Шапиро истерически захихикал. – Меня? Нет, Романчик, не меня. То есть – и меня, конечно, но в основном тебя.
– То есть как меня? – удивился Роман.
– Ну, ты пока особенно не расстраивайся, – Шапиро повернулся к Арбузу: – Михаил Александрович, будьте любезны, налейте мне еще водки. Столько же.
Заинтригованный Арбуз налил ему еще полстакана, и Шапиро, залпом выпив водку, небрежно взял со стола пачку сигарет и закурил.
Роман покачал головой и сказал:
– Да... Видать, действительно что-то серьезное произошло, раз Шапиро водку стаканами жрет. Ну, давай, Лева, рассказывай.
– А ты не спеши, – ответил Шапиро неожиданно спокойным голосом, – вот сейчас водочка приживется, тогда и расскажу. А вы пока тоже можете выпить, да и мне еще налейте, но теперь уже в стопочку, немного, как нормальному человеку.
– Ага... – неопределенно произнес Арбуз и взялся за бутылку.
Водка была благополучно разлита, и Роман, взглянув на Шапиро, спросил:
– Может быть, тост скажешь, Левчик?
– Тост ему... – пробурчал Шапиро. – Хотя... Ладно, черт с тобой. Будет тебе тост.
Он внимательно посмотрел на колыхавшуюся в толстой стопке водку, тяжело вздохнул и произнес:
– За счастливое избавление меня, любимого, от горькой участи и безвременной кончины. Аминь.
И залпом выпил.
Все разочарованно посмотрели на него, а Арбуз обиженно сказал:
– А чокнуться как же?
– Может, вас еще поцеловать? – язвительно поинтересовался Шапиро. – Лично я и так уже почти чокнулся со всей этой историей.
– Ладно, давай свою историю, – засмеялся Роман и выпил. – Не томи.
Лев Самуилович Шапиро закурил и, откинувшись на спинку кресла, выпустил дым в потолок.
– Историю ему... Не томи их...
Он немного помолчал и сказал:
– А история, в общем-то, короткая. После того, как я закончил все дела на фирме этой московской... как ее, черт... а, вспомнил! «Саморез», ну, та самая фирма, где нам диски резали. Короче говоря, проследил, как диски загрузили в трейлер, документы там всякие, сдал-принял, опись, все как положено. Сам понимаешь, полмиллиона дисков – не шутка. Ну, попрощался с водителем и экспедитором, и трейлер спокойненько поехал в сторону Питера. А я, понятное дело, – на Ленинградский вокзал. Посидел в ресторане, покушал немножко, кстати говоря, очень хорошо покушал, там даже фаршированная рыба была. Хороший ресторан. Да-а-а... Ну, потом на поезд и в койку. Двухместное купе на одного – в самый раз. Просыпаюсь за полчаса до Питера, чай, сортир, все такое... Выхожу на перрон, а ко мне подходят и говорят: вы, говорят, Шапиро Лев Самуилович? Отвечаю: я, а что? А они: тогда пройдемте с нами, будьте так любезны. И показывают какие-то гойские удостоверения.
Лиза фыркнула, и Шапиро, покосившись на нее, сказал:
– Попрошу не перебивать.
Однако Лиза, сдерживая смех, спросила:
– А вы думали, что они покажут вам удостоверения Моссада?
Все засмеялись, а Шапиро надулся как индюк и обиженно сказал:
– Ну, тогда я не буду рассказывать.
– Просим, просим! – Арбуз захлопал в ладоши.
Все поддержали его, и Шапиро, поломавшись немного, продолжил:
– А история, собственно, скоро заканчивается. Едем мы в их «Мерседесе» с черными стеклами, а я все думаю: что же это за служба такая, налоговики, что ли? Так у меня все в порядке, комар носа не подточит. Спрашиваю – молчат. А через пять минут – раз, и надели мне мешок на голову. И руки выкрутили. Ну, думаю, это что-то совсем другое. Так оно и оказалось. Приехали на какую-то загородную фазенду, забор метра четыре, собачки лохматые без хвостов, в общем – посадили меня в подвал, и целую... да какую там неделю – десять дней издевались. Вон, видал, какой бланш повесили? И, главное, показывали мне телевизор, а там в музыкальной программе дикторша жопой вертит и рассказывает, как разлетаются диски знаменитого певца Романа Меньшикова.
Шапиро перевел дыхание и сказал:
– Налей водки, что ли...
Многие водители только и мечтают о таком, но судьба остается равнодушной к их мечтам и они всю жизнь уныло катаются на грязных грузовиках, лелея ничтожные надежды на то, что кто-нибудь попросит их отвезти на дачу машину навоза или песка и заплатит за это пятьсот рублей. Эти рано постаревшие ребята часто одеты в старые брюки клеш, оставшиеся от бурной молодости, а на голове имеют женскую фетровую шляпку, давно потерявшую форму и цвет и напоминающую плоскую дохлую кошку. Кроме того, от них всегда пахнет бензином, потом, перегаром и «Беломором».
Сергей Боярский, сидевший за рулем шведского большегрузного трака, совсем не походил на этих неудачников. На нем были чистая выглаженная рубашка с закатанными рукавами и финский галстук, а также черные брюки с тщательно отутюженными стрелками. В просторной и чистой кабине его трейлера пахло лимоном и мятой, кондиционер поддерживал в кабине постоянную температуру в восемнадцать градусов по Цельсию, а из дорогой стереосистемы доносилась негромкая музыка.
Неувядающий Сюткин пел про радио ночных дорог, и Сергей с удовольствием слушал эту приятную песенку.
Выехав за Кольцевую около десяти часов вечера, Сергей прибавил газу, и черный асфальт трассы Москва – Санкт-Петеребург, разделенный яркими белыми полосами, полетел ему навстречу.
Сергей любил ездить по этой дороге ночью.
Во-первых, ночью гораздо меньше машин, а во-вторых, глядя вперед, на стремительно набегающую ленту асфальта и проносившиеся по сторонам детали пейзажа, Сергей чувствовал себя словно в компьютерной игре. Это нравилось Сергею, но он не увлекался и не забывал о том, что в реальной жизни аварию не отменишь простым нажатием нескольких кнопок на клавиатуре и вернуться на предыдущий уровень невозможно. Поэтому он ехал хоть и быстро, но аккуратно.
Большая приборная панель уютно светилась оранжевыми огоньками, а дорога впереди была ярко освещена многочисленными дополнительными фарами, которые Сергей установил на свой тягач. Иногда гаишники морщились, видя такое количество галогеновых светильников и с трудом вспоминали соответствующий раздел правил, регламентирующий количество и размещение на автомобиле осветительных приборов, но сто рублей улаживали проблему. Или двести.
Мелочь, с которой можно не считаться.
Сидевший справа от Сергея экспедитор, он же охранник, Толик Барсуков, развалился на просторном мягком сиденье и, держа в руке бутылку пива, загипнотизированно смотрел вперед.
Толика взяли на эту работу совсем недавно, по рекомендации одного из директоров транспортной компании. До этого он работал охранником в коммерческом банке, а еще раньше служил контрактником в горячих южных точках. Так что боевого опыта у него было хоть отбавляй, а кроме того, Толик охотно рассказывал непечатные истории о том, что на самом деле происходило там, где он защищал никому не понятные интересы России. И если по радио не было ничего, заслуживающего внимания, можно было послушать Толика. Историй у него было много, и если бы кто-нибудь взялся написать на основе этих историй книгу, она стала бы бестселлером.
Глотнув пива, Толик вставил бутылку в держатель, достал сигареты и сказал:
– Слышь, Серега, а что теперь – на дорогах совсем не шалят? В смысле – бандюганы. Ну, там, ограбить машину, товар отобрать?
Толик скучал без адреналина и втайне надеялся на нападение.
Вот если бы кто-нибудь посягнул на их трейлер, тогда он смог бы показать, на что способен. А способен он был на многое. Несколько вооруженных бандитов, желающих чужого добра, для него были бы просто небольшой разминочкой. Да и оружие у него имелось – новейший «вальтер-вольф», пятнадцать зарядов, с глушителем. Сам пистолет был вполне официальным, имелось разрешение, а глушитель так просто – для удовольствия.
Серега усмехнулся и ответил:
– Не, Толян, теперь уже не шалят. Те, кто раньше разбойничал, сообразили, что гораздо надежнее и безопаснее понастроить мотелей и брать деньги за нормальный ночлег и жратву. Ну, там еще горячая вода, душ, бильярд, короче – как в цивилизованных странах. А если кто по старинке самодеятельно вылезает на трассу, чтобы поставить кого-нибудь на гоп-стоп, то нынешние хозяева трассы их сами гасят.
– Понятное дело, – вздохнул Толян, – я бы тоже был недоволен, если бы на моей поляне появился кто-нибудь без моего ведома.
– Вот именно, – кивнул Серега. – С этим теперь строго. Да и вообще по этой трассе каждый день миллиарды долларов пролетают тудасюда. А ведь у всех этих денег хозяева имеются, и они тоже очень непростые ребята. Так что местные разбойнички покумекали и решили, что лучше заняться дорожным бизнесом, чем подставлять себя под пули. Оно ведь как бывало... Завернут они чей-нибудь трейлер с товаром на несколько миллионов, а ведь кто они сами-то – обыкновенные бандиты. Шайка. Ну, рыл пятьшесть. Ну, под каким-нибудь авторитетом ходят. И что с того? Ведь если их накроют, то всем головы поотрывают, просто убьют и все тут, да и авторитету ихнему тоже не поздоровится, чтобы не тянул руки куда не следует.
– И его туда же, – кровожадно вставил Толян.
– Ну, и так бывало. А в девяносто девятом так вообще – московские и питерские бизнесмены собрались, договорились и пустили по трассе подставной трейлер.
– То есть как – подставной?
– А так, – Серега плавно объехал стоявшую у обочины машину с мигавшей аварийной сигнализацией, – раззвонили на всех углах, что повезут в Питер компьютерных деталей на полтора миллиона баксов, да еще и водитель, мол, один поедет, потому что все люди заняты. Так их по дороге четыре раза остановили. Ограбить пытались. Причем один раз – под видом ментов.
– И что? – заинтересованно спросил Толян.
– Ну как что... – Серега пожал плечами, – в трейлере, понятное дело, ничего не было, а вместо товара сидели там пятнадцать рыл с автоматами и пулеметами. А в трейлере амбразуры были сделаны. Ну, бандюки на своей машине их подрезают – стоять, лежать, бояться, а тут эти из всех стволов как шарахнут! Бандюки – в фарш. Машину ихнюю – в канаву, а трупы – в трейлер. И дальше едут. И так – четыре раза.
– Ништяк! – восхитился Толян.
– Да, нормально, – кивнул Серега, – а потом, недалеко от Новгорода, свалили трупы в кучу, представляешь – девятнадцать жмуров, и все в кровище! – и воткнули кол с фанерой, а на фанере написано: «Теперь так будет со всеми».
– Ну? – нетерпеливо спросил Толян.
– А что – ну? После этого на трассе полгода вообще тишина была, как на кладбище. Деньги можно было просто в открытом виде на тележке возить. А потом вроде снова зашалили слегка, ну а еще позже все это прекратилось. И стали появляться мотели, кабаки, сауны и прочие цивильные вещи. Так что теперь все нормально. И никаких крыш особых не надо.
– А зачем тогда я с тобой еду? – разочарованно спросил Толян.
– На всякий случай, – веско ответил Серега. – Всякое может быть. А береженого, сам знаешь, бог бережет.
– Ага, – Толян кивнул и потрогал висевшую под левой рукой кобуру, – это точно, бережет... Только ни хрена он не бережет. Это я тебя берегу. И я, значит, вроде как этот самый бог и есть.
Он коротко засмеялся и вынул из держателя бутылку пива.
Сделав несколько глотков, Толян сказал:
– А хорошо, что у тебя в машине холодильник есть.
– Точно, хорошо, – согласился с ним Серега, – у некоторых еще и сортир имеется. Но для этого нужно другую кабину ставить, а у меня на это пока что денег нет. Ну да ничего – какие наши годы!
– Вот именно, – отозвался Толян.
И снова приложился к бутылке.
Они ехали уже почти три часа.
Глава 8
– Между прочим, – Арбуз снова налил себе водки, – они на гонках после таких курбетов очень даже живые остаются.
– Ну так ведь у них и одежда особенная, комбинезоны там всякие негорючие да противоперегрузочные, – подала голос Лиза, – так что...
– Ничего не так что, – Арбуз проглотил водку и поморщился. – Такие, как Палач, – они живучие, как... Как я не знаю кто.
Лиза пожала плечами и замолчала.
– В одном можно быть уверенным, – Арбуз закурил. – Если это действительно был Палач, а все указывает именно на него, и если он какимто чудом остался жив, то ему очень сильно не повезло. Если он жив, то, стало быть, лежит в какой-то больничке, хотя...
Арбуз поднял брови и постучал себя по голове костяшками пальцев.
– А что я, спрашивается, парюсь?
Он снял трубку и, набрав номер, сказал:
– Сергей Владимирович? Это Михаил Александрович. Как сам? Жив-здоров? Ну и славненько, как говорил один профессор. А у меня к тебе вопрос. Нет, не на миллион долларов, но важный вопрос, хотя для тебя и мелочь. Скажи-ка мне, будь добр, сегодня на Западной трассе авария была недалеко от развязки, знаешь? Хорошо. Там кто-то жив остался? Нет? А водитель этого «Форда»... Как его фамилия-отчество? Ага... Ну, спасибо, дорогой. Буду обязан. Да ладно тебе, – Арбуз невесело усмехнулся, – на том свете угольками сочтемся.
Повесив трубку, он посмотрел на Романа и сказал:
– Виктор Иванович Перестегин. Он же профессиональный бандит Палач. Лежит в городском морге, холодный, как пятки Деда Мороза. Значит, отомстить мне решил... Сначала Тюря, а потом Роман Меньшиков. А ведь правильно рассчитал: так мне больнее было бы, чем если просто меня пристрелить. Сука...
В кабинете надолго воцарилась тишина, и поэтому, когда неожиданно зазвонил телефон, все вздрогнули. Арбуз, недовольно хмыкнув, снял трубку и поднес ее к уху.
– Слушаю вас, – через силу вежливо сказал он.
Потом посмотрел на Романа и ответил:
– Да, имеется. Дать? Не надо? Ладно, приезжайте.
Повесив трубку, Арбуз усмехнулся и сказал:
– Та-ак... Водевиль продолжается. Сейчас сюда приедет твой Шапиро, и, судя по всему, он в растерзанном состоянии.
– Пьяный, что ли? – Роман поднял брови.
– Да нет, не пьяный. Как бы это правильно сказать... Неблагополучный, во как! Чую я, что у него какой-то огромный геморрой.
Роман оглядел присутствующих и сказал:
– Ну вот, появился, слава богу...
– В том-то все и дело, что не слава богу, – возразил Арбуз. – Я по интонации понял, что у него большие проблемы. Впрочем, что тут гадать, он через десять минут будет здесь, а пока мы имеем возможность относительно спокойно выпить водки. Правда, меня что-то сегодня не берет...
– А вы ее подогрейте, – елейным голосом посоветовала Лиза. – Горяченькая, она цепляет сильнее.
– Дорогая Лиза, – с интонациями тамады ответил Арбуз, – если бы вы принадлежали мне, а не этому олуху, то я оттаскал бы вас за уши.
– Я никому не принадлежу, – высокомерно заявила Лиза.
– И даже этому олуху? – поинтересовался молчавший до сих пор Боровик.
– Ему я принадлежу часто, но не всегда.
– Фу, как это пошло, – Арбуз строго нахмурился. – Роман, твоя женщина развратна и развязна.
– А что тут поделаешь, – Роман развел руками, – какая есть! Горбатого...
Он посмотрел на Лизу, и та, выпрямив спину, села ровно.
– Горбатую, – настойчиво повторил Роман, – могила исправит.
– Сам ты горбатый, – ответила Лиза, – это я от усталости ссутулилась.
Роман махнул рукой и сказал:
– Ладно... Давай, Мишка, наливай.
Арбуз разлил водку по стопкам и сказал:
– Был у меня младший товарищ. Тюря... Теперь его нет. И того, кто его убил, тоже нет. Так что тема закрыта. Земля ему пухом. Я имею в виду Тюрю.
Все выпили, и Арбуз объявил:
– Все. Кладбищенские настроения отменяются. Нужно жить дальше.
– Ага, – поддакнул Роман, – вот сейчас явится Шапиро, и твоя дальнейшая жизнь станет гораздо интереснее и веселее.
– А что, – Арбуз пожал плечами, – Шапиро, между прочим, интересный человек. Я бы его к себе бухгалтером взял, да не хочу тебя сиротой оставить.
– Так он к тебе и пойдет, – усмехнулся Роман.
– А спорим? – оживился Арбуз. – Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться.
– Ха! – Роман откинулся на спинку кресла. – Он такие предложения сам делает так, что любодорого!
Арбуз устало улыбнулся и, посмотрев в окно, сказал:
– Между прочим, други дорогие, на улице уже вечер. Сумерки, понимаешь...
Все посмотрели в большое офисное окно, и Лиза сказала:
– Красиво! Закатные краски и прочий инвентарь.
– Что за выражения? – возмутился Арбуз. – Такая, прямо скажем, леди, и такой кошмарный лексикон! «Инвентарь»...
– А это я у дружка вашего школьного нахваталась, – мстительно ответила Лиза, – а до этого была тише воды и вся такая культурная.
– Ага, – Роман коварно улыбнулся, – особенно тогда, в банке.
Лиза показала Роману кулак, и Боровик заинтересованно спросил:
– А что было в банке?
– Да так, ничего особенного, – Роман засмеялся. – Просто впервые я случайно увидел Лизу в одном банке, и она произвела на меня совершенно катастрофическое впечатление.
– Что значит «катастрофическое»? – удивился Боровик.
– Ну... Это значит... Примерно как если тебя собьет маршрутное такси, за рулем которого сидит обкуренный хачик.
– Он имеет в виду, что я в тот день выглядела сногсшибательно, – пояснила Лиза.
– Примерно так, – сказал Роман, с трудом сдерживая смех. – Особенно оригинальной была ее одежда.
– Да, оригинальной, – кивнула Лиза. – А что, тебе не понравилось?
– Очень понравилось, – торопливо ответил Роман.
Его торопливость объяснялась тем, что Лиза двинула его под столом ногой.
Но, поскольку стол был стеклянным, ее действие не осталось незамеченным, и Боровик с Арбузом дружно захохотали.
– Вот они, тайны отношений! – воскликнул Арбуз.
– В тихом омуте черти водятся, – подхватил Боровик.
– Да ну вас, – Лиза махнула рукой и смутилась.
– Ах! – Арбуз всплеснул руками. – Какая прелесть! Смущенная женщина! Ах! Ах! Высокий класс!
В это время на столе пиликнул селектор, и Арбуз, нажав кнопку, произнес:
– Ну что там, Танечка?
– Михаил Александрович, – раздался из селектора нежный писк, – тут к вам человек пришел, Шапиро его фамилия.
– Давай его сюда, – скомандовал Арбуз и отключил селектор.
Все посмотрели в сторону двери, и через несколько секунд на пороге появился Шапиро. Как и предполагал Арбуз, состояние у него было «совершенно растерзанное».
Шикарный французский летний плащ, гордость Шапиро, был помят и испачкан, воротник некогда белоснежной сорочки порван, а под глазом у директора эстрадной звезды красовался уже увядающий желто-зеленый синяк.
– Явление Шапиро народу, – констатировал Арбуз.
– Сидите, водку жрете, – неодобрительно отозвался Шапиро. – Нет чтобы налить пострадавшему за дело уголовного романса, будь он неладен!
– Сию секунду! – Роман вскочил, налил полстакана водки и поднес Шапиро. – Давай выпей, а потом расскажи нам, что такое стряслось.
Шапиро, не моргнув глазом, выпил водку, потом рухнул в кресло и, оглядевшись, сказал:
– Таки стряслось. И я вам скажу, что такое стряслось, что не дай бог.
– Ну? – Роман нетерпеливо подался к нему. – Тебя ограбили наконец?
– Меня? – Шапиро истерически захихикал. – Меня? Нет, Романчик, не меня. То есть – и меня, конечно, но в основном тебя.
– То есть как меня? – удивился Роман.
– Ну, ты пока особенно не расстраивайся, – Шапиро повернулся к Арбузу: – Михаил Александрович, будьте любезны, налейте мне еще водки. Столько же.
Заинтригованный Арбуз налил ему еще полстакана, и Шапиро, залпом выпив водку, небрежно взял со стола пачку сигарет и закурил.
Роман покачал головой и сказал:
– Да... Видать, действительно что-то серьезное произошло, раз Шапиро водку стаканами жрет. Ну, давай, Лева, рассказывай.
– А ты не спеши, – ответил Шапиро неожиданно спокойным голосом, – вот сейчас водочка приживется, тогда и расскажу. А вы пока тоже можете выпить, да и мне еще налейте, но теперь уже в стопочку, немного, как нормальному человеку.
– Ага... – неопределенно произнес Арбуз и взялся за бутылку.
Водка была благополучно разлита, и Роман, взглянув на Шапиро, спросил:
– Может быть, тост скажешь, Левчик?
– Тост ему... – пробурчал Шапиро. – Хотя... Ладно, черт с тобой. Будет тебе тост.
Он внимательно посмотрел на колыхавшуюся в толстой стопке водку, тяжело вздохнул и произнес:
– За счастливое избавление меня, любимого, от горькой участи и безвременной кончины. Аминь.
И залпом выпил.
Все разочарованно посмотрели на него, а Арбуз обиженно сказал:
– А чокнуться как же?
– Может, вас еще поцеловать? – язвительно поинтересовался Шапиро. – Лично я и так уже почти чокнулся со всей этой историей.
– Ладно, давай свою историю, – засмеялся Роман и выпил. – Не томи.
Лев Самуилович Шапиро закурил и, откинувшись на спинку кресла, выпустил дым в потолок.
– Историю ему... Не томи их...
Он немного помолчал и сказал:
– А история, в общем-то, короткая. После того, как я закончил все дела на фирме этой московской... как ее, черт... а, вспомнил! «Саморез», ну, та самая фирма, где нам диски резали. Короче говоря, проследил, как диски загрузили в трейлер, документы там всякие, сдал-принял, опись, все как положено. Сам понимаешь, полмиллиона дисков – не шутка. Ну, попрощался с водителем и экспедитором, и трейлер спокойненько поехал в сторону Питера. А я, понятное дело, – на Ленинградский вокзал. Посидел в ресторане, покушал немножко, кстати говоря, очень хорошо покушал, там даже фаршированная рыба была. Хороший ресторан. Да-а-а... Ну, потом на поезд и в койку. Двухместное купе на одного – в самый раз. Просыпаюсь за полчаса до Питера, чай, сортир, все такое... Выхожу на перрон, а ко мне подходят и говорят: вы, говорят, Шапиро Лев Самуилович? Отвечаю: я, а что? А они: тогда пройдемте с нами, будьте так любезны. И показывают какие-то гойские удостоверения.
Лиза фыркнула, и Шапиро, покосившись на нее, сказал:
– Попрошу не перебивать.
Однако Лиза, сдерживая смех, спросила:
– А вы думали, что они покажут вам удостоверения Моссада?
Все засмеялись, а Шапиро надулся как индюк и обиженно сказал:
– Ну, тогда я не буду рассказывать.
– Просим, просим! – Арбуз захлопал в ладоши.
Все поддержали его, и Шапиро, поломавшись немного, продолжил:
– А история, собственно, скоро заканчивается. Едем мы в их «Мерседесе» с черными стеклами, а я все думаю: что же это за служба такая, налоговики, что ли? Так у меня все в порядке, комар носа не подточит. Спрашиваю – молчат. А через пять минут – раз, и надели мне мешок на голову. И руки выкрутили. Ну, думаю, это что-то совсем другое. Так оно и оказалось. Приехали на какую-то загородную фазенду, забор метра четыре, собачки лохматые без хвостов, в общем – посадили меня в подвал, и целую... да какую там неделю – десять дней издевались. Вон, видал, какой бланш повесили? И, главное, показывали мне телевизор, а там в музыкальной программе дикторша жопой вертит и рассказывает, как разлетаются диски знаменитого певца Романа Меньшикова.
Шапиро перевел дыхание и сказал:
– Налей водки, что ли...
***
Если тебе всего лишь двадцать семь лет, а ты уже сидишь за рулем мощного восемнадцатиколесного тягача «Вольво», огромный трейлер которого набит товаром на несколько миллионов долларов, то можно считать, что жизнь сложилась.Многие водители только и мечтают о таком, но судьба остается равнодушной к их мечтам и они всю жизнь уныло катаются на грязных грузовиках, лелея ничтожные надежды на то, что кто-нибудь попросит их отвезти на дачу машину навоза или песка и заплатит за это пятьсот рублей. Эти рано постаревшие ребята часто одеты в старые брюки клеш, оставшиеся от бурной молодости, а на голове имеют женскую фетровую шляпку, давно потерявшую форму и цвет и напоминающую плоскую дохлую кошку. Кроме того, от них всегда пахнет бензином, потом, перегаром и «Беломором».
Сергей Боярский, сидевший за рулем шведского большегрузного трака, совсем не походил на этих неудачников. На нем были чистая выглаженная рубашка с закатанными рукавами и финский галстук, а также черные брюки с тщательно отутюженными стрелками. В просторной и чистой кабине его трейлера пахло лимоном и мятой, кондиционер поддерживал в кабине постоянную температуру в восемнадцать градусов по Цельсию, а из дорогой стереосистемы доносилась негромкая музыка.
Неувядающий Сюткин пел про радио ночных дорог, и Сергей с удовольствием слушал эту приятную песенку.
Выехав за Кольцевую около десяти часов вечера, Сергей прибавил газу, и черный асфальт трассы Москва – Санкт-Петеребург, разделенный яркими белыми полосами, полетел ему навстречу.
Сергей любил ездить по этой дороге ночью.
Во-первых, ночью гораздо меньше машин, а во-вторых, глядя вперед, на стремительно набегающую ленту асфальта и проносившиеся по сторонам детали пейзажа, Сергей чувствовал себя словно в компьютерной игре. Это нравилось Сергею, но он не увлекался и не забывал о том, что в реальной жизни аварию не отменишь простым нажатием нескольких кнопок на клавиатуре и вернуться на предыдущий уровень невозможно. Поэтому он ехал хоть и быстро, но аккуратно.
Большая приборная панель уютно светилась оранжевыми огоньками, а дорога впереди была ярко освещена многочисленными дополнительными фарами, которые Сергей установил на свой тягач. Иногда гаишники морщились, видя такое количество галогеновых светильников и с трудом вспоминали соответствующий раздел правил, регламентирующий количество и размещение на автомобиле осветительных приборов, но сто рублей улаживали проблему. Или двести.
Мелочь, с которой можно не считаться.
Сидевший справа от Сергея экспедитор, он же охранник, Толик Барсуков, развалился на просторном мягком сиденье и, держа в руке бутылку пива, загипнотизированно смотрел вперед.
Толика взяли на эту работу совсем недавно, по рекомендации одного из директоров транспортной компании. До этого он работал охранником в коммерческом банке, а еще раньше служил контрактником в горячих южных точках. Так что боевого опыта у него было хоть отбавляй, а кроме того, Толик охотно рассказывал непечатные истории о том, что на самом деле происходило там, где он защищал никому не понятные интересы России. И если по радио не было ничего, заслуживающего внимания, можно было послушать Толика. Историй у него было много, и если бы кто-нибудь взялся написать на основе этих историй книгу, она стала бы бестселлером.
Глотнув пива, Толик вставил бутылку в держатель, достал сигареты и сказал:
– Слышь, Серега, а что теперь – на дорогах совсем не шалят? В смысле – бандюганы. Ну, там, ограбить машину, товар отобрать?
Толик скучал без адреналина и втайне надеялся на нападение.
Вот если бы кто-нибудь посягнул на их трейлер, тогда он смог бы показать, на что способен. А способен он был на многое. Несколько вооруженных бандитов, желающих чужого добра, для него были бы просто небольшой разминочкой. Да и оружие у него имелось – новейший «вальтер-вольф», пятнадцать зарядов, с глушителем. Сам пистолет был вполне официальным, имелось разрешение, а глушитель так просто – для удовольствия.
Серега усмехнулся и ответил:
– Не, Толян, теперь уже не шалят. Те, кто раньше разбойничал, сообразили, что гораздо надежнее и безопаснее понастроить мотелей и брать деньги за нормальный ночлег и жратву. Ну, там еще горячая вода, душ, бильярд, короче – как в цивилизованных странах. А если кто по старинке самодеятельно вылезает на трассу, чтобы поставить кого-нибудь на гоп-стоп, то нынешние хозяева трассы их сами гасят.
– Понятное дело, – вздохнул Толян, – я бы тоже был недоволен, если бы на моей поляне появился кто-нибудь без моего ведома.
– Вот именно, – кивнул Серега. – С этим теперь строго. Да и вообще по этой трассе каждый день миллиарды долларов пролетают тудасюда. А ведь у всех этих денег хозяева имеются, и они тоже очень непростые ребята. Так что местные разбойнички покумекали и решили, что лучше заняться дорожным бизнесом, чем подставлять себя под пули. Оно ведь как бывало... Завернут они чей-нибудь трейлер с товаром на несколько миллионов, а ведь кто они сами-то – обыкновенные бандиты. Шайка. Ну, рыл пятьшесть. Ну, под каким-нибудь авторитетом ходят. И что с того? Ведь если их накроют, то всем головы поотрывают, просто убьют и все тут, да и авторитету ихнему тоже не поздоровится, чтобы не тянул руки куда не следует.
– И его туда же, – кровожадно вставил Толян.
– Ну, и так бывало. А в девяносто девятом так вообще – московские и питерские бизнесмены собрались, договорились и пустили по трассе подставной трейлер.
– То есть как – подставной?
– А так, – Серега плавно объехал стоявшую у обочины машину с мигавшей аварийной сигнализацией, – раззвонили на всех углах, что повезут в Питер компьютерных деталей на полтора миллиона баксов, да еще и водитель, мол, один поедет, потому что все люди заняты. Так их по дороге четыре раза остановили. Ограбить пытались. Причем один раз – под видом ментов.
– И что? – заинтересованно спросил Толян.
– Ну как что... – Серега пожал плечами, – в трейлере, понятное дело, ничего не было, а вместо товара сидели там пятнадцать рыл с автоматами и пулеметами. А в трейлере амбразуры были сделаны. Ну, бандюки на своей машине их подрезают – стоять, лежать, бояться, а тут эти из всех стволов как шарахнут! Бандюки – в фарш. Машину ихнюю – в канаву, а трупы – в трейлер. И дальше едут. И так – четыре раза.
– Ништяк! – восхитился Толян.
– Да, нормально, – кивнул Серега, – а потом, недалеко от Новгорода, свалили трупы в кучу, представляешь – девятнадцать жмуров, и все в кровище! – и воткнули кол с фанерой, а на фанере написано: «Теперь так будет со всеми».
– Ну? – нетерпеливо спросил Толян.
– А что – ну? После этого на трассе полгода вообще тишина была, как на кладбище. Деньги можно было просто в открытом виде на тележке возить. А потом вроде снова зашалили слегка, ну а еще позже все это прекратилось. И стали появляться мотели, кабаки, сауны и прочие цивильные вещи. Так что теперь все нормально. И никаких крыш особых не надо.
– А зачем тогда я с тобой еду? – разочарованно спросил Толян.
– На всякий случай, – веско ответил Серега. – Всякое может быть. А береженого, сам знаешь, бог бережет.
– Ага, – Толян кивнул и потрогал висевшую под левой рукой кобуру, – это точно, бережет... Только ни хрена он не бережет. Это я тебя берегу. И я, значит, вроде как этот самый бог и есть.
Он коротко засмеялся и вынул из держателя бутылку пива.
Сделав несколько глотков, Толян сказал:
– А хорошо, что у тебя в машине холодильник есть.
– Точно, хорошо, – согласился с ним Серега, – у некоторых еще и сортир имеется. Но для этого нужно другую кабину ставить, а у меня на это пока что денег нет. Ну да ничего – какие наши годы!
– Вот именно, – отозвался Толян.
И снова приложился к бутылке.
Они ехали уже почти три часа.
Глава 8
БЕЗБИЛЕТНЫЕ МЕРТВЕЦЫ
На обочине трассы Москва – СанктПетербург, примерно посередине между Торжком и Нижним Волочком, стояла легковая машина с погашенными огнями. Время было позднее, погода – пасмурная, и поэтому машина была совсем незаметна. На крыше машины красовалась милицейская мигалка, номера были приятного голубого цвета, который почему-то вызывает у водителей мысли о гомосексуалистах, а в салоне сидели двое молодых мужчин в милицейской форме.
Один из них действительно являлся сотрудником правоохранительных органов, поэтому форма на нем была полной, а другой – наоборот, был профессиональным преступником, и на нем были только фуражка и китель, да и то расстегнутый.
Оружие милиционера – старый потертый «макаров» – находилось, как и положено, в служебной кобуре. Новенький «вальтер» с глушителем, которым был вооружен бандит, висел у него под мышкой.
Несмотря на то, что сидевшие в милицейской «девятке» люди по определению находились по разные стороны баррикады, они мирно и дружелюбно беседовали.
– А какая разница, – продолжал свою мысль бандит, – бабки, они и в Африке бабки. И хоть они у олигарха лежат, хоть в каком-нибудь церковном фонде имени святого Акакия, а я их заберу, а если кто вякнет, то тут же и заткнется. Причем навсегда. Это я точно говорю. За базар отвечаю.
– Ну, тебе проще, Саня, – криво усмехнулся милиционер, – а мне, видишь, приходится потруднее. Про тебя ведь никто не скажет «оборотень в кожаной куртке», а про нас сам знаешь, что говорят.
– Да, Володя, – сочувственно кивнул Саня, – тебе сложнее. Но ведь мы одно дело делаем – эксп... эк... короче, грабим награбленное. Мы ведь бедных не трогаем, верно?
– Точно, – Володя поджал губы, – бедных мы не трогаем. Вот я тут на днях зашел в один ларек на очередную инспекцию, а их только что ограбили. Ну что ж я, не человек, что ли... Ладно, говорю, не беспокойтесь, потом сочтемся.
– А я, – перебил его Саня, – после одного дела, мы тут... в общем, заработали денег. Так я после этого пошел в церковь и дал попу пятьсот баксов. На, говорю, на благое дело. Свечки там поставь или что еще, сам знаешь.
– Так ведь ты только что сказал, что любой церковный фонд на гоп-стоп легко поставишь, – язвительно усмехнулся мент Володя, – а тут наоборот говоришь.
– Ты меня не путай, – уверенно ответил бандит Саня, – любой, да не любой. Ты нашу православную церковь не тронь. Я ее тоже не трону. А вот если скажешь мне, где какие-нибудь католики бабки ховают, так можешь смело на долю рассчитывать. За базар отвечаю.
– Католики, говоришь?... – мент Володя задумался. – Это, между прочим, мысль.
– А что, есть такие? – возбудился бандит Саня.
– Ну, не то что бы вот прямо сразу тебе – есть. Но подумать можно. Кое-какой информацией обладаю. Служебной.
– Была служебная – стала врачебная! – пропел бандит Саня.
– Ты не гони, – оборвал его мент Володя, – ты лучше думай, как сегодняшнюю работу выполнять будем.
– А как выполнять? – бандит Саня пожал плечами. – Как обычный заказ. Без шума и пыли.
– Ну, тогда повтори наши действия.
– А что тут повторять? – хмыкнул бандит Саня. – Ты останавливаешь трейлер и лечишь водилу. Тут подхожу я и валю всех подряд. Хотя какое там всех... Там ведь только двое будут?
– Двое, – кивнул мент Володя.
– Вот. Двое. Потом трупаков к тебе в багажник... Кстати, ты там полиэтилен постелил?
– Не учи ученого.
– Ладно, постелил, значит. Хотя мне-то какое дело? Твои проблемы. Прикинь – завтра твой напарник в багажник зырит, а там кровища! Ништяк, да?
– Ты не базарь попусту, а расказывай, что дальше делать будешь, – строго сказал мент Володя.
– А ты не наезжай, – огрызнулся бандит Саня. – Значит, кидаем трупаков к тебе, а я сажусь в трейлер и гоню его по леспромхозовской трассе до восьмого километра. Там оставляю его рядом со старым колодцем и ухожу. Дальше не мое дело. Деньги заплачены – и все дела.
– А как уходишь? – настойчиво продолжал экзамен мент Володя.
– Ну ты душный! У меня там в кустах уже мопед припрятан японский, скутер называется, понял?
– Понял, понял, – отмахнулся мент Володя. – Скажи-ка лучше, сколько там времени.
Бандит Саня посмотрел на часы со светящимся циферблатом и ответил:
– Половина третьего.
– Так... – Мент Володя нахмурился. – Значица, мой человек звонил из Торжка двадцать минут назад и сказал, что трейлер только что проехал. По трассе он будет ехать с положенной скоростью, девяносто, значит, с минуты на минуту будет здесь. Заметь, трейлер расписной, в зеленую и красную полоску, и весь в фонарях, как новогодняя елка. Это у них сейчас мода такая.
– А по мне хоть в фонарях, хоть в полосочку, один хрен! Маслина в башку, и спи спокойно!
И бандит Саня поправил подмышечную кобуру.
– Слышь, Серега, а вообще – кататься вот так по дальнобою не очень устаешь?
Сергей, небрежно придерживая расслабленной рукой удобную баранку «Вольво», усмехнулся и ответил:
– На этой машине – нет. А вот на этой...
И он показал на медленно тащившийся в первом ряду заляпанный грязью «Газ-53», который умудрялся трястись даже на ровном асфальте трассы:
– На этой за несколько часов устаешь так, будто весь день пропахал, как папа Карло. И после работы первым делом нужно стакан залудить, чтобы отпустило. А потом сразу же еще один. Тогда нормально.
– Так что мы с тобой как белые люди, – кивнул Толик.
– Ага, – согласился с ним Серега, – капиталисты, они знают, что делают. Они заботятся о тех, кто им бабки заколачивает, поэтому и делают такие машины, как эта.
Один из них действительно являлся сотрудником правоохранительных органов, поэтому форма на нем была полной, а другой – наоборот, был профессиональным преступником, и на нем были только фуражка и китель, да и то расстегнутый.
Оружие милиционера – старый потертый «макаров» – находилось, как и положено, в служебной кобуре. Новенький «вальтер» с глушителем, которым был вооружен бандит, висел у него под мышкой.
Несмотря на то, что сидевшие в милицейской «девятке» люди по определению находились по разные стороны баррикады, они мирно и дружелюбно беседовали.
– А какая разница, – продолжал свою мысль бандит, – бабки, они и в Африке бабки. И хоть они у олигарха лежат, хоть в каком-нибудь церковном фонде имени святого Акакия, а я их заберу, а если кто вякнет, то тут же и заткнется. Причем навсегда. Это я точно говорю. За базар отвечаю.
– Ну, тебе проще, Саня, – криво усмехнулся милиционер, – а мне, видишь, приходится потруднее. Про тебя ведь никто не скажет «оборотень в кожаной куртке», а про нас сам знаешь, что говорят.
– Да, Володя, – сочувственно кивнул Саня, – тебе сложнее. Но ведь мы одно дело делаем – эксп... эк... короче, грабим награбленное. Мы ведь бедных не трогаем, верно?
– Точно, – Володя поджал губы, – бедных мы не трогаем. Вот я тут на днях зашел в один ларек на очередную инспекцию, а их только что ограбили. Ну что ж я, не человек, что ли... Ладно, говорю, не беспокойтесь, потом сочтемся.
– А я, – перебил его Саня, – после одного дела, мы тут... в общем, заработали денег. Так я после этого пошел в церковь и дал попу пятьсот баксов. На, говорю, на благое дело. Свечки там поставь или что еще, сам знаешь.
– Так ведь ты только что сказал, что любой церковный фонд на гоп-стоп легко поставишь, – язвительно усмехнулся мент Володя, – а тут наоборот говоришь.
– Ты меня не путай, – уверенно ответил бандит Саня, – любой, да не любой. Ты нашу православную церковь не тронь. Я ее тоже не трону. А вот если скажешь мне, где какие-нибудь католики бабки ховают, так можешь смело на долю рассчитывать. За базар отвечаю.
– Католики, говоришь?... – мент Володя задумался. – Это, между прочим, мысль.
– А что, есть такие? – возбудился бандит Саня.
– Ну, не то что бы вот прямо сразу тебе – есть. Но подумать можно. Кое-какой информацией обладаю. Служебной.
– Была служебная – стала врачебная! – пропел бандит Саня.
– Ты не гони, – оборвал его мент Володя, – ты лучше думай, как сегодняшнюю работу выполнять будем.
– А как выполнять? – бандит Саня пожал плечами. – Как обычный заказ. Без шума и пыли.
– Ну, тогда повтори наши действия.
– А что тут повторять? – хмыкнул бандит Саня. – Ты останавливаешь трейлер и лечишь водилу. Тут подхожу я и валю всех подряд. Хотя какое там всех... Там ведь только двое будут?
– Двое, – кивнул мент Володя.
– Вот. Двое. Потом трупаков к тебе в багажник... Кстати, ты там полиэтилен постелил?
– Не учи ученого.
– Ладно, постелил, значит. Хотя мне-то какое дело? Твои проблемы. Прикинь – завтра твой напарник в багажник зырит, а там кровища! Ништяк, да?
– Ты не базарь попусту, а расказывай, что дальше делать будешь, – строго сказал мент Володя.
– А ты не наезжай, – огрызнулся бандит Саня. – Значит, кидаем трупаков к тебе, а я сажусь в трейлер и гоню его по леспромхозовской трассе до восьмого километра. Там оставляю его рядом со старым колодцем и ухожу. Дальше не мое дело. Деньги заплачены – и все дела.
– А как уходишь? – настойчиво продолжал экзамен мент Володя.
– Ну ты душный! У меня там в кустах уже мопед припрятан японский, скутер называется, понял?
– Понял, понял, – отмахнулся мент Володя. – Скажи-ка лучше, сколько там времени.
Бандит Саня посмотрел на часы со светящимся циферблатом и ответил:
– Половина третьего.
– Так... – Мент Володя нахмурился. – Значица, мой человек звонил из Торжка двадцать минут назад и сказал, что трейлер только что проехал. По трассе он будет ехать с положенной скоростью, девяносто, значит, с минуты на минуту будет здесь. Заметь, трейлер расписной, в зеленую и красную полоску, и весь в фонарях, как новогодняя елка. Это у них сейчас мода такая.
– А по мне хоть в фонарях, хоть в полосочку, один хрен! Маслина в башку, и спи спокойно!
И бандит Саня поправил подмышечную кобуру.
***
Толик Барсуков, удобно развалившись на мягком сиденье мощного тягача «Вольво», в трейлере которого находились пятьсот тысяч дисков с записью нового альбома Романа Меньшикова, открыл очередную бутылку пива и спросил:– Слышь, Серега, а вообще – кататься вот так по дальнобою не очень устаешь?
Сергей, небрежно придерживая расслабленной рукой удобную баранку «Вольво», усмехнулся и ответил:
– На этой машине – нет. А вот на этой...
И он показал на медленно тащившийся в первом ряду заляпанный грязью «Газ-53», который умудрялся трястись даже на ровном асфальте трассы:
– На этой за несколько часов устаешь так, будто весь день пропахал, как папа Карло. И после работы первым делом нужно стакан залудить, чтобы отпустило. А потом сразу же еще один. Тогда нормально.
– Так что мы с тобой как белые люди, – кивнул Толик.
– Ага, – согласился с ним Серега, – капиталисты, они знают, что делают. Они заботятся о тех, кто им бабки заколачивает, поэтому и делают такие машины, как эта.