Страница:
– Обернись, – с дрожью в голосе попросила ведьма, не веря своей догадке.
Уж слишком невероятной она была. Не мог незнакомец оказаться тем, о ком Дайлана пыталась забыть и о ком продолжала помнить многие годы.
Дэв повернулся. Медленно, будто опасался напугать девушку.
– Это действительно я, Дайя. Ты не ошиблась, – проговорил Инквизитор, изображая на лице сухую дежурную улыбку. По-другому он не умел никогда.
– Лард… – прошептала Древняя, растерянно подбирая слова и понимая, что не находит их.
Она не видела Ларда четыреста лет и уже не надеялась увидеть вновь. Из Холода так быстро не возвращаются! Иногда из Холода не возвращаются вовсе! Он изменился, он был совсем другим. Но разве оболочка имела хоть какое-то значение? Внутри Инквизитор был таким, как всегда – холодным, бесстрастным, немногословным. Таким, каким Дайлана запомнила его во время их последней встречи. Воином Сумерек, несущим Свет. Шагнувшим однажды ради нее во Тьму.
– Как… Как ты попал сюда?
– На такси, – отозвался дэв.
27
28
Уж слишком невероятной она была. Не мог незнакомец оказаться тем, о ком Дайлана пыталась забыть и о ком продолжала помнить многие годы.
Дэв повернулся. Медленно, будто опасался напугать девушку.
– Это действительно я, Дайя. Ты не ошиблась, – проговорил Инквизитор, изображая на лице сухую дежурную улыбку. По-другому он не умел никогда.
– Лард… – прошептала Древняя, растерянно подбирая слова и понимая, что не находит их.
Она не видела Ларда четыреста лет и уже не надеялась увидеть вновь. Из Холода так быстро не возвращаются! Иногда из Холода не возвращаются вовсе! Он изменился, он был совсем другим. Но разве оболочка имела хоть какое-то значение? Внутри Инквизитор был таким, как всегда – холодным, бесстрастным, немногословным. Таким, каким Дайлана запомнила его во время их последней встречи. Воином Сумерек, несущим Свет. Шагнувшим однажды ради нее во Тьму.
– Как… Как ты попал сюда?
– На такси, – отозвался дэв.
27
Воздух всколыхнулся, потек золотыми разводами, вспух большим мыльным пузырем, который уже через мгновение беззвучно лопнул, вновь разглаживая пространство. Элина сошла с «Золотой тропы» и огляделась. Заклинание было создано в ужасной спешке, и жрица Тьмы опасалась, что сплела формулу не совсем верно. Но ее опасения оказались напрасными. Она стояла на площади, возле дверей храма Тьмы, где еще недавно Андрей пытался уничтожить «Чашу жизни». Теперь здесь суетились десятки подис, разгребая остатки взорванного трейлера. При помощи магии то же самое можно было сделать гораздо быстрее, только кому из дархов захочется заниматься подобными глупостями. Для черной работы всегда есть люди. Наблюдавший за работой своих слуг молодой дарх, завидев Древнюю, поклонился, едва Элина взглянула на него.
– Где твой хозяин? – не отвечая на приветствие колдуна, сухо спросила ведьма.
Сейчас она не была расположена к любезностям. Несмотря на удачный исход схватки с самим Инквизитором, особых восторгов отступница не испытывала. Их идеальный план оказался не столь идеален. Инквизитор проник-таки в это Творение. И пускай он пока слаб и беспомощен. У него есть еще сутки, чтобы закончить Воплощение. И если он успеет…
– У меня нет хозяина, – с вызовом ответил дарх.
Ну конечно, у каждого есть гордость! Никто не желает быть рабом. Ладно, не время затевать бессмысленные споры. Простим наглецу его хамство.
– Где Клавдий? – повторила вопрос Элина, стараясь подавить в себе жгучее желание разорвать сосунка в клочья каким-нибудь эффектным заклинанием. После схватки в церкви она вполне была способна на подобное.
– В храме, где ему еще быть, – ответил колдун.
Без сомнения, он почувствовал настрой ведьмы, но вида не подал, поскольку был отнюдь не новичком, как решила Элина. Конечно, его двести лет не шли ни в какое сравнение с девятью веками ведьмы, однако он уже имел право именоваться Древним и тоже был на многое способен. Что немедленно доказал. Тень проклятия, в пылу ярости посланная в него Элиной, растаяла, не достигнув цели. Заклинание низшего уровня, для новообращенных дархов, вызывающее головную боль и немотивированное недомогание, как при откачке энергии через Нить Жизни. Само по себе оно рассасывалось через пару часов. Но колдун не дал ему и этого времени. Просто разрушил формулу, развеяв энергетический импульс в пространстве. Он обучался разбивать боевые заклинания. А это даже за угрозу не посчитал. Просто баловство обиженной ведьмы. Пускай дама забавляется в свое удовольствие.
– Позже поговорим, – гневно сверкнула глазами Элина и, подобрав разорванное во время бегства платье, направилась к храму.
Врата распахнулись, стоило только ведьме приблизиться к ним. Тихие Воины, стоящие в коридоре, даже не посмотрели в ее сторону. И неудивительно. Элину уже ждали. От Клавдия ничего не скроешь. Здесь, в Провале, его власть была абсолютной. Он узнал о приходе Древней, едва ее ноги ступили на проклятую землю.
«Входи, Элина», – услышала ведьма тихий шепот, едва коснувшийся ее сознания.
«Уже иду», – беззвучно ответила отступница, не сомневаясь, что ведьмак, будучи сейчас в глубине храма, услышит ее.
Коридор, каменная лестница, снова коридор, почти не освещаемый светом масляных светильников, обитая сталью и покрытая бесчисленными рунами защиты дверь. У двери никакой охраны. Она и не требуется. Каждый, кто прошел так далеко, либо имеет право войти, либо обладает силой, которую ни одна охрана сдержать не может.
Элина вошла. Небольшой зал, в отличие от коридора довольно хорошо освещенный бесчисленным количеством свечей. Никакого электричества. Электромагнитный фон мешает чистоте творимых здесь заклинаний. Да и не выдерживают электроприборы порождаемых ведьмаком магических всплесков. Так уж повелось, что наука и высшая магия не всегда совместимы. Посреди зала устланное медвежьими шкурами ложе. На ложе расположился совершенно обнаженный Клавдий в окружении трех юных девушек, тоже обнаженных, неустанно ублажающих дряхлого старика. Все девушки – его чарвы. Элина отчетливо чувствовала Нити Жизни, протянутые к телам несчастных. И еще она чувствовала легкий налет магии, окутавший их разум. Интересно, что это, пьяный дурман или заговор обольщения? Кого эти чарвы видят перед собой – прекрасного принца, которого они страстно желают, или все же дряхлого старца, от вида тела которого стошнило бы любую из них, не будь девица в наркотическом бреду, подавляющем волю и порождающем безразличие.
– Прошли те времена, когда женщины сами бросались в твои объятия? Настала очередь магии? – беззлобно поинтересовалась Элина у Клавдия, присаживаясь на краешек ложа и нежно проводя рукой по упругой груди ближайшей девушки.
Та даже не отреагировала, увлеченная своим занятием. Заговор ведьмака вынуждал несчастную исполнять любые его желания. Клавдию даже не нужно было приказывать. Просто подумать…
– Все-то ты замечаешь, ведьма, – проскрежетал старик, недовольно морщась.
Одна из девушек поднялась с ложа, принесла Клавдию халат. Две другие помогли Древнему подняться и сесть.
– На то я и ведьма, – ответила Элина, наблюдая, как чарвы помогают дарху одеться.
Глядя на немощного старика, трудно было поверить, что под изрезанной глубокими морщинами кожей, обтягивающей щуплое тельце, скрывается неудержимая мощь Древнего ведьмака.
– Ты слишком много болтаешь, девчонка. Говори, чего хотела? – произнес Клавдий, запахивая халат и тяжело поднимаясь со своего ложа.
Собственных сил у него уже не было, и Элина почувствовала, как тело ведьмака стремительно теряет вес, а воздух вокруг него уплотняется, помогая Клавдию удержаться на ногах.
– Ничего особенного. Просто принесла тебе две новости. Хорошие или плохие – решать тебе.
– Плохие, – мгновенно сделал вывод Древний.
Дело было даже не в многовековом опыте. Просто ведьмак почувствовал настрой жрицы Тьмы. Ее страх и ярость, свитые в один искрящийся Тьмой клубок.
– Говори.
– Первое – твои Тихие Воины мертвы. Второе – убил их Инквизитор.
Элина ожидала именно такой реакции Клавдия. Стены комнаты дрогнули, воздух наполнился невыносимым запахом тлена и плесени, заметно похолодало. Почувствовавшие неладное девушки испуганно замерли на постели, не решаясь даже моргнуть. Очевидно, они знали, чего стоит гнев хозяина. Но продолжения не последовало. Неожиданно все встало на свои места – Клавдий мог неплохо контролировать свои эмоции.
– Ты уверена? – уточнил он.
– Ты видишь у меня хоть одну Нить Жизни? – ответила вопросом на вопрос Древняя. – Он срезал их своей «Бритвой Жизни», будто серпом зрелые колосья.
– А если это ведьмак?
Помимо дэвов и асуров, способностью разрывать питательные каналы дархов были наделены ведьмы и ведьмаки, а также сильные камперы. Но кампера Элина уничтожила бы в один миг.
– Он бил по мне боевыми заклинаниями! И трансформации совсем не похожи на те, что происходят с оборотнем. Я чувствовала его Силу. Это не дарх и не кампер. То существо, что пыталось убить меня, могло быть только дэвом, – ответила Элина.
Клавдий подошел к ложу, устало опустился на него, сложив руки на коленях и втянув голову в плечи. Эллине даже показалось на мгновение, что ведьмак сдался. Но на самом деле дарх просто задумался.
– Инквизитор пришел… Значит, так тому и быть, – спокойно сказал он и, пристально посмотрев на Элину, добавил: – Плохие новости ты принесла мне, ведьма.
– Какие есть, – спокойно ответила Древняя.
– Что еще? – спросил ведьмак.
Он чувствовал, что ведьма сказала далеко не все. И оказался прав.
– Мне показалось, что Инквизитор прошел в Творение через Воплощение. И еще не завершил его, – сообщила Элина.
– Естественно. Иначе ты не стояла бы сейчас предо мной, – скривился в усмешке Клавдий. – От дэва так просто не сбегают. И магию его ты бы так просто не остановила. Я однажды видел, как Лард, прежний Инквизитор, порвал реальность вокруг дарха, использующего «Шаг света». Плоть несчастного вывернуло наизнанку, словно сквозь мясорубку прокрутило. И твоя «Золотая тропа» не помогла бы. Радуйся, ведьма, что так легко отделалась.
– Лард? – услышав неожиданно знакомое имя, Элина даже вздрогнула.
Когда в оскверненном храме она сражалась с Инквизитором, то уже тогда ощутила нечто знакомое. Но тогда она даже предположить не могла, что это может быть тот самый падший и добровольно ушедший в Холод четыре века назад дэв.
– Чего ты так испугалась, ведьма? – спросил Клавдий, увидев страх, блеснувший в глазах Древней.
– Это он! В храме я дралась с ним, с Лардом! – словно не веря самой себе, прошептала Элина.
– Невозможно, – категорически заявил ведьмак. – Из Холода так быстро не возвращаются.
– Это он, я почувствовала знакомые оттенки его магии еще во время боя, только от страха не сразу поняла, откуда мне знаком этот «аромат». Но ты ведь знаешь, какая у меня память. Я единственная, кто смог удержать в голове формулу «Золотой тропы» и не свихнуться. И магию Ларда я тоже не забыла.
– Верно. У тебя всегда был особый талант, – согласился с ведьмой Клавдий, – Поэтому я и сохранил тебе жизнь, пожертвовав Антуаном. Что ж, интересный расклад. Нас почтил своим присутствием падший ангел. Очень хорошо. Итак, наш драгоценный Мудрец в отчаянии. Не нашел ничего лучше, чем послать к нам бешеного пса, спустив его с цепи на свой страх и риск. Ну да, все правильно. Лард – единственный дэв, который может пройти в Творение без вреда для себя и всего сущего в этом мире. И его приход нам даже на руку. Он уже оступился один раз. Посмотрим, во что Холод превратил его за четыреста лет. Вполне возможно, наш маленький ангелочек не смог пройти Очищение до конца. Но даже если он чист, у меня достаточно мощи, чтобы противостоять ему. Такой шанс выпадает раз в тысячелетие! Лард, если он пришел в Творение прошлой ночью, сейчас слаб и беспомощен. И его шансы на полное Воплощение ничтожно малы. Ни один дэв не способен воплотиться так быстро. Или его уничтожим мы, или Ангот сделает это за нас. Так или иначе, Инквизитор проиграет. Мудрец послал своего воина на верную смерть. Думаю, Повелитель Силиорда уже смирился с потерей этого Творения. На сей раз у дэва нет ни единого шанса остановить Начало Тьмы. Пришествие состоится. Разве это не замечательно?!
– Не слишком радуйся. Пока это все еще Мир Творца, – напомнила ведьма.
– Не надолго. Завтра миром будет править Тьма. И мы будем править вместе с ней.
– Слишком громогласно. Сколько раз я уже слышала это, – презрительно скривилась Элина и спросила: – Я еще нужна тебе?
– Пока нет. Но завтра ты должна быть здесь и контролировать Спящих.
– Не беспокойся. Они всегда спят. Что с ними может случиться? – усмехнулась ведьма и, не дожидаясь, пока Клавдий скажет что-либо еще, повернулась и быстрым шагом вышла из комнаты, оставив ведьмака наедине с его чарвами.
До Начала Тьмы оставался один день.
– Где твой хозяин? – не отвечая на приветствие колдуна, сухо спросила ведьма.
Сейчас она не была расположена к любезностям. Несмотря на удачный исход схватки с самим Инквизитором, особых восторгов отступница не испытывала. Их идеальный план оказался не столь идеален. Инквизитор проник-таки в это Творение. И пускай он пока слаб и беспомощен. У него есть еще сутки, чтобы закончить Воплощение. И если он успеет…
– У меня нет хозяина, – с вызовом ответил дарх.
Ну конечно, у каждого есть гордость! Никто не желает быть рабом. Ладно, не время затевать бессмысленные споры. Простим наглецу его хамство.
– Где Клавдий? – повторила вопрос Элина, стараясь подавить в себе жгучее желание разорвать сосунка в клочья каким-нибудь эффектным заклинанием. После схватки в церкви она вполне была способна на подобное.
– В храме, где ему еще быть, – ответил колдун.
Без сомнения, он почувствовал настрой ведьмы, но вида не подал, поскольку был отнюдь не новичком, как решила Элина. Конечно, его двести лет не шли ни в какое сравнение с девятью веками ведьмы, однако он уже имел право именоваться Древним и тоже был на многое способен. Что немедленно доказал. Тень проклятия, в пылу ярости посланная в него Элиной, растаяла, не достигнув цели. Заклинание низшего уровня, для новообращенных дархов, вызывающее головную боль и немотивированное недомогание, как при откачке энергии через Нить Жизни. Само по себе оно рассасывалось через пару часов. Но колдун не дал ему и этого времени. Просто разрушил формулу, развеяв энергетический импульс в пространстве. Он обучался разбивать боевые заклинания. А это даже за угрозу не посчитал. Просто баловство обиженной ведьмы. Пускай дама забавляется в свое удовольствие.
– Позже поговорим, – гневно сверкнула глазами Элина и, подобрав разорванное во время бегства платье, направилась к храму.
Врата распахнулись, стоило только ведьме приблизиться к ним. Тихие Воины, стоящие в коридоре, даже не посмотрели в ее сторону. И неудивительно. Элину уже ждали. От Клавдия ничего не скроешь. Здесь, в Провале, его власть была абсолютной. Он узнал о приходе Древней, едва ее ноги ступили на проклятую землю.
«Входи, Элина», – услышала ведьма тихий шепот, едва коснувшийся ее сознания.
«Уже иду», – беззвучно ответила отступница, не сомневаясь, что ведьмак, будучи сейчас в глубине храма, услышит ее.
Коридор, каменная лестница, снова коридор, почти не освещаемый светом масляных светильников, обитая сталью и покрытая бесчисленными рунами защиты дверь. У двери никакой охраны. Она и не требуется. Каждый, кто прошел так далеко, либо имеет право войти, либо обладает силой, которую ни одна охрана сдержать не может.
Элина вошла. Небольшой зал, в отличие от коридора довольно хорошо освещенный бесчисленным количеством свечей. Никакого электричества. Электромагнитный фон мешает чистоте творимых здесь заклинаний. Да и не выдерживают электроприборы порождаемых ведьмаком магических всплесков. Так уж повелось, что наука и высшая магия не всегда совместимы. Посреди зала устланное медвежьими шкурами ложе. На ложе расположился совершенно обнаженный Клавдий в окружении трех юных девушек, тоже обнаженных, неустанно ублажающих дряхлого старика. Все девушки – его чарвы. Элина отчетливо чувствовала Нити Жизни, протянутые к телам несчастных. И еще она чувствовала легкий налет магии, окутавший их разум. Интересно, что это, пьяный дурман или заговор обольщения? Кого эти чарвы видят перед собой – прекрасного принца, которого они страстно желают, или все же дряхлого старца, от вида тела которого стошнило бы любую из них, не будь девица в наркотическом бреду, подавляющем волю и порождающем безразличие.
– Прошли те времена, когда женщины сами бросались в твои объятия? Настала очередь магии? – беззлобно поинтересовалась Элина у Клавдия, присаживаясь на краешек ложа и нежно проводя рукой по упругой груди ближайшей девушки.
Та даже не отреагировала, увлеченная своим занятием. Заговор ведьмака вынуждал несчастную исполнять любые его желания. Клавдию даже не нужно было приказывать. Просто подумать…
– Все-то ты замечаешь, ведьма, – проскрежетал старик, недовольно морщась.
Одна из девушек поднялась с ложа, принесла Клавдию халат. Две другие помогли Древнему подняться и сесть.
– На то я и ведьма, – ответила Элина, наблюдая, как чарвы помогают дарху одеться.
Глядя на немощного старика, трудно было поверить, что под изрезанной глубокими морщинами кожей, обтягивающей щуплое тельце, скрывается неудержимая мощь Древнего ведьмака.
– Ты слишком много болтаешь, девчонка. Говори, чего хотела? – произнес Клавдий, запахивая халат и тяжело поднимаясь со своего ложа.
Собственных сил у него уже не было, и Элина почувствовала, как тело ведьмака стремительно теряет вес, а воздух вокруг него уплотняется, помогая Клавдию удержаться на ногах.
– Ничего особенного. Просто принесла тебе две новости. Хорошие или плохие – решать тебе.
– Плохие, – мгновенно сделал вывод Древний.
Дело было даже не в многовековом опыте. Просто ведьмак почувствовал настрой жрицы Тьмы. Ее страх и ярость, свитые в один искрящийся Тьмой клубок.
– Говори.
– Первое – твои Тихие Воины мертвы. Второе – убил их Инквизитор.
Элина ожидала именно такой реакции Клавдия. Стены комнаты дрогнули, воздух наполнился невыносимым запахом тлена и плесени, заметно похолодало. Почувствовавшие неладное девушки испуганно замерли на постели, не решаясь даже моргнуть. Очевидно, они знали, чего стоит гнев хозяина. Но продолжения не последовало. Неожиданно все встало на свои места – Клавдий мог неплохо контролировать свои эмоции.
– Ты уверена? – уточнил он.
– Ты видишь у меня хоть одну Нить Жизни? – ответила вопросом на вопрос Древняя. – Он срезал их своей «Бритвой Жизни», будто серпом зрелые колосья.
– А если это ведьмак?
Помимо дэвов и асуров, способностью разрывать питательные каналы дархов были наделены ведьмы и ведьмаки, а также сильные камперы. Но кампера Элина уничтожила бы в один миг.
– Он бил по мне боевыми заклинаниями! И трансформации совсем не похожи на те, что происходят с оборотнем. Я чувствовала его Силу. Это не дарх и не кампер. То существо, что пыталось убить меня, могло быть только дэвом, – ответила Элина.
Клавдий подошел к ложу, устало опустился на него, сложив руки на коленях и втянув голову в плечи. Эллине даже показалось на мгновение, что ведьмак сдался. Но на самом деле дарх просто задумался.
– Инквизитор пришел… Значит, так тому и быть, – спокойно сказал он и, пристально посмотрев на Элину, добавил: – Плохие новости ты принесла мне, ведьма.
– Какие есть, – спокойно ответила Древняя.
– Что еще? – спросил ведьмак.
Он чувствовал, что ведьма сказала далеко не все. И оказался прав.
– Мне показалось, что Инквизитор прошел в Творение через Воплощение. И еще не завершил его, – сообщила Элина.
– Естественно. Иначе ты не стояла бы сейчас предо мной, – скривился в усмешке Клавдий. – От дэва так просто не сбегают. И магию его ты бы так просто не остановила. Я однажды видел, как Лард, прежний Инквизитор, порвал реальность вокруг дарха, использующего «Шаг света». Плоть несчастного вывернуло наизнанку, словно сквозь мясорубку прокрутило. И твоя «Золотая тропа» не помогла бы. Радуйся, ведьма, что так легко отделалась.
– Лард? – услышав неожиданно знакомое имя, Элина даже вздрогнула.
Когда в оскверненном храме она сражалась с Инквизитором, то уже тогда ощутила нечто знакомое. Но тогда она даже предположить не могла, что это может быть тот самый падший и добровольно ушедший в Холод четыре века назад дэв.
– Чего ты так испугалась, ведьма? – спросил Клавдий, увидев страх, блеснувший в глазах Древней.
– Это он! В храме я дралась с ним, с Лардом! – словно не веря самой себе, прошептала Элина.
– Невозможно, – категорически заявил ведьмак. – Из Холода так быстро не возвращаются.
– Это он, я почувствовала знакомые оттенки его магии еще во время боя, только от страха не сразу поняла, откуда мне знаком этот «аромат». Но ты ведь знаешь, какая у меня память. Я единственная, кто смог удержать в голове формулу «Золотой тропы» и не свихнуться. И магию Ларда я тоже не забыла.
– Верно. У тебя всегда был особый талант, – согласился с ведьмой Клавдий, – Поэтому я и сохранил тебе жизнь, пожертвовав Антуаном. Что ж, интересный расклад. Нас почтил своим присутствием падший ангел. Очень хорошо. Итак, наш драгоценный Мудрец в отчаянии. Не нашел ничего лучше, чем послать к нам бешеного пса, спустив его с цепи на свой страх и риск. Ну да, все правильно. Лард – единственный дэв, который может пройти в Творение без вреда для себя и всего сущего в этом мире. И его приход нам даже на руку. Он уже оступился один раз. Посмотрим, во что Холод превратил его за четыреста лет. Вполне возможно, наш маленький ангелочек не смог пройти Очищение до конца. Но даже если он чист, у меня достаточно мощи, чтобы противостоять ему. Такой шанс выпадает раз в тысячелетие! Лард, если он пришел в Творение прошлой ночью, сейчас слаб и беспомощен. И его шансы на полное Воплощение ничтожно малы. Ни один дэв не способен воплотиться так быстро. Или его уничтожим мы, или Ангот сделает это за нас. Так или иначе, Инквизитор проиграет. Мудрец послал своего воина на верную смерть. Думаю, Повелитель Силиорда уже смирился с потерей этого Творения. На сей раз у дэва нет ни единого шанса остановить Начало Тьмы. Пришествие состоится. Разве это не замечательно?!
– Не слишком радуйся. Пока это все еще Мир Творца, – напомнила ведьма.
– Не надолго. Завтра миром будет править Тьма. И мы будем править вместе с ней.
– Слишком громогласно. Сколько раз я уже слышала это, – презрительно скривилась Элина и спросила: – Я еще нужна тебе?
– Пока нет. Но завтра ты должна быть здесь и контролировать Спящих.
– Не беспокойся. Они всегда спят. Что с ними может случиться? – усмехнулась ведьма и, не дожидаясь, пока Клавдий скажет что-либо еще, повернулась и быстрым шагом вышла из комнаты, оставив ведьмака наедине с его чарвами.
До Начала Тьмы оставался один день.
28
– Почему все называют тебя «Севанским палачом»? – спросил Борис у Дайланы, разглядывая при этом большие часы, висящие на стене в гостиной. Они остановились в тот самый миг, когда Инквизитор переступил порог Убежища. Почему – Борис так и не спросил. Просто устал от всех этих фокусов. Принимал реальность такой, какая она есть.
Сидящая на диване ведьма вздрогнула, покосилась на Олега, расположившегося рядом и старающегося помалкивать. Уезжая, они оставили священника в разрушенной церкви. Отец Василий после всего произошедшего наотрез отказался ехать с ними куда-либо. А когда Лард отозвал его в сторону и что-то прошептал на ухо, то и вовсе упал на колени, бормоча слова каких-то молитв. Что сказал ему дэв, никто спрашивать не стал. Но теперь Олег был единственным человеком во всей этой компании колдунов и чувствовал себя от этого не совсем уютно.
– Меня прозвала так моя наставница, Тира, – не вдаваясь в подробности, ответила ведьма. – Около шестисот лет назад. Когда я только стала дархом.
Олег невольно покосился на Древнюю, но промолчал. На вид девушке было не больше двадцати пяти.
– Как это случилось? – уточнил Борис, чувствуя мощный эмоциональный всплеск, порожденный девушкой.
С непривычки у него едва не закружилась голова. Дайлана явно не желала отвечать на этот вопрос. Борис поднял руки, машинально растирая виски. Как оказалось, быть эмпатом вовсе не так весело. Приходилось постоянно отсеивать чужие эмоции, закрываться от них, чтобы не утонуть в бесконечном водовороте. Боль, наслаждение, усталость, злость, страх… И так далее, и тому подобное… Молодой человек был уверен, что со временем привыкнет к своему новому дару, научится использовать его правильно и с выгодой для себя, как делают это все дархи. Но пока получалось неважно, что вызывало у новообращенного оборотня массу неприятных ощущений, включая тошноту и легкую головную боль.
– Если не хочешь, можешь не говорить, – пробормотал Хранитель.
– Лучше я расскажу все сейчас, чем потом ты услышишь мою историю от кого-то другого, – отозвалась Дайлана, закрыв на секунду глаза и мысленно возвращаясь в свое далекое прошлое. В то самое прошлое, в которое она так не любила возвращаться. – Я ведь не родилась дархом. Я обращенная. Сошар, как и ты. Только я прошла Обращение по собственной инициативе.
– Хотели получить бессмертие? – все же не удержался от вопроса Олег.
Дайлана криво усмехнулась и покачала головой.
– Хотела отомстить, – ответил за ведьму вошедший в комнату Инквизитор.
К удивлению Бориса, часы неожиданно щелкнули, тяжелый маятник сделал один вялый взмах и остановился вновь. Причем в положении замаха, в котором он никак не смог бы самостоятельно удержаться. Воздержавшись от комментариев, Борис перевел взгляд на вошедшего. Обычный мужчина, неплохо сложен, но далеко не атлет, взгляд холодный и проницательный, легкая щетина на щеках придает лицу штрих дополнительной мужественности, хотя, встретив Инквизитора на улице, Борис никогда бы не сказал, что в этом невзрачном человеческом теле скрывается тысячелетняя мощь существа из иного мира. Сейчас, когда Лард никак не проявлял свои способности, он ничем не отличался от простого смертного. Даже Дайлана совершенно не ощущала его Силу, лишь общий магический фон, позволяющий ей отличить дэва от человека.
– Отомстить? – переспросил Олег.
– Да, отомстить, – подтвердила слова Инквизитора Дайлана. – Я родилась в Армении, на границе с Азербайджаном. В небольшом горном селении, расположенном вдали от крупных городов. Никому и никогда не было до нас никакого дела. Это был самодостаточный мирок, тихий и спокойный, где жизнь текла размеренно и умиротворенно. В четырнадцать меня выдали замуж, в пятнадцать я родила и была счастлива. Мой муж был всего на пять лет старше меня и, несмотря на знакомство только в день нашей свадьбы, сразу понравился мне. Он оказался мил, неглуп и обаятелен. Кажется, даже любил меня. Сама же я влюбилась в него самозабвенно. Все было прекрасно, пока однажды некое кочевое племя, кажется тюрки, теперь уже и не вспомню, не наведалось в наше селение.
Дайлана вздохнула, на глазах блеснули слезы. Воспоминания отозвались в ее сердце болью. Борис почувствовал эту боль, но не остановил ведьму. Она начала рассказ и должна была его закончить. Древняя тем временем продолжала:
– Они убили всех мужчин и детей, не пощадили никого. Спаслись всего несколько женщин, в том числе и я. Меня изнасиловали. Несколько… Много раз. Очень много. Я помню, как теряла сознание, а когда снова открывала глаза, видела перед собой очередную похотливую физиономию. Я перестала что-либо чувствовать. Просто лежала и смотрела в небо. Должно быть, меня бросили, решив, что я умерла. Но я была жива. На следующий день я пришла в себя, похоронила родителей, сына и мужа, попрощалась с тем, что осталось от моей прежней жизни, и навсегда ушла из мертвой деревни. Мне было все равно, куда идти и зачем. Мне было наплевать, останусь я в живых или умру. Я просто шла. Не ела и не пила, словно в бреду. На третий день потеряла сознание. На шестой пришла в себя в маленькой лесной хижине. В доме Тиры, которая подобрала меня и принесла к себе. Она знала, что делает, и знала, что я не откажусь от дара, предложенного ею. Во мне был огромный потенциал.
Тьма, зарожденная в душе после смерти родных, росла с неимоверной скоростью, питаемая болью и отчаянием, смешанными с неудержимой жаждой мести. Поэтому, когда ведьма рассказала мне о том, кто она и на что способна, я сразу поняла – это мой единственный шанс отплатить обидчикам. Мне даже не пришлось умолять ее, как делают многие другие. Она была готова дать мне этот дар. И Тира обратила меня, отдала часть своей Силы. Полное перерождение заняло двое суток. Когда во сне ко мне пришла Геката, я приняла ее сразу и с радостью. Она открыла мне доступ к моей Силе, Темной Силе, ибо в моей душе тогда не было места Свету. Тира обучила меня основам ведьмовства за неделю. Времени требовалось значительно больше, но я не хотела ждать. Я попрощалась с ней и отправилась в погоню. На поиски ушло меньше суток.
Ведьмы способны на многое, они чувствуют Творение иначе, видят то, на что не способны даже другие дархи. Я нагнала этих тварей, которых и людьми-то назвать нельзя, на берегу озера Севан, в час заката, когда моя Сила расцветала всеми оттенками Тьмы, не сжигаемая очистительными лучами солнца. И я отомстила. О, как я отомстила! Я убила их всех, одного за другим, вместе с их лошадьми, и никто не был способен остановить меня. Я была восхищена своей силой и властью. Я купалась в крови своих врагов, и их боль была невероятно сладка мне. К рассвету на берегу было семь сотен растерзанных тел, людей и животных. Вода была красна от крови, а воздух пропитан ароматом смерти. И среди всего этого ада стояла я, ликуюшая и властная, переполненная энергией своих жертв, окутанная плотной вуалью Тьмы, в избытке сочащейся сквозь поры моего тела. Тира пришла, когда все закончилось. Она не мешала и не помогала мне, она просто наблюдала за работой своей ученицы и была восхищена. «Я не ошиблась в своем выборе, – сказала она мне тогда. – Запомни этот день. Первый день твоего величия. Ты будешь могущественной ведьмой, и имя твое отныне будет „Севанский палач“.
Дайлана замолчала, посмотрела на Бориса. Едва их взгляды встретились, ведьма тут же потупила взор, а затем и вовсе отвернулась к окну. Наступила неловкая пауза, грозящая затянуться на неопределенное время. Стоявший у двери Инквизитор легким взмахом руки привлек к себе внимание скромно сидящего на диване Олега и глазами указал участковому на дверь, давая понять, что тому пора прогуляться. Милиционер тихонько вышел. Следом за ним исчез и Лард. Ведьма и Хранитель остались наедине. Маятник часов сделал еще один медленный взмах и снова замер в таком же невозможном с точки зрения законов физики положении. Борис нерешительно потоптался на месте, после чего подошел к девушке сзади и осторожно обнял ее за плечи. Дайлана вздрогнула, но попытки высвободиться не предприняла, а лишь тихо прошептала:
– Не надо меня жалеть.
– Кто сказал, что я жалею тебя? – с напускным удивлением в голосе спросил Борис.
После случившегося в церкви он стал совершенно иначе относиться к Дайлане. Не как к Древней ведьме, на плечах которой лежала тяжесть прожитых веков, а как к беззащитной девушке, которую он спас от неминуемой смерти и готов был спасать вновь и вновь, если это потребуется. И даже рассказ Дайланы никак не изменил его отношения к ведьме.
– Значит, осуждаешь, – грустно предположила девушка.
– И не осуждаю. Просто теперь я понимаю смысл твоих слов.
– Каких? – спросила Дайланаа.
– Помнишь, ты сказала, что на момент Обращения уже ненавидела Творца. Я все думал тогда, почему ты могла испытывать к нему такую неприязнь. И только теперь понимаю.
Не оборачиваясь, Дайлана взяла правую руку Бориса в свою, прижалась к ней щекой. Нежно и ласково, как не касалась его руки еще ни одна девушка.
– Спасибо, – произнесла она.
Неожиданно Борис понял, что это тот самый момент, которого многие люди ждут долгие годы. Момент, когда можно сказать все, что угодно, признаться в самых сокровенных чувствах, открыть свое сердце и не опасаться услышать холодный ответ. Хранитель был готов сказать девушке все так долго и тщательно приберегаемое в душе, но в итоге, в самый последний момент, когда заветные слова уже были готовы сорваться с уст, он вдруг почувствовал, что еще не время, что будет другой момент. И тогда уже он не упустит его. А пока…
– А как стал дархом я? – спросил Борис.
Дайлана явно не ожидала такого поворота. Она вздрогнула, но теперь не испуганно, а скорее разочарованно. По крайней мере эмоциональная волна, с ног до головы окатившая новоявленного эмпата, содержала именно такие оттенки чувств. Мягко высвободившись из объятий Бориса, Дайлана смущенно отступила и, словно не зная, с чего начать, спросила:
– Что именно интересует тебя?
– Как произошло, что я за одну ночь из обычного человека превратился в сверхсущество, способное чувствовать чужие эмоции, плавить взглядом стекла машин и оживлять прекрасных ведьм.
Улыбнувшись самым уголком губ, Дайлана прошла в глубь комнаты, остановилась перед замершими в неестественном положении часами, легонько коснулась маятника указательным пальцем. В часах снова что-то щелкнуло, и они пошли! Борис удивленно посмотрел на ведьму, а та в свою очередь, спокойно подведя стрелки, проговорила:
– Это случается. Очень редко. В тебе теперь Суть оборотня, которую ты получил от Сатико.
– Она обратила меня?
– Неосознанно. Ты был в непосредственном контакте с японкой в момент ее смерти. Когти Сати насквозь пронзили твое плечо, помнишь? Именно через эту рану жизненная сила умирающей Сатико и просочилась в твое тело. Произошло спонтанное Обращение. Ты получил от нее весь багаж накопленных магических знаний и энергии. Естественно, не рассчитывай, что теперь ты будешь столь же силен, как она. Сати была Древней, а ты пока еще младенец. Тебе придется научиться очень многому. Но, отдав тебе всю свою жизнь, Акутагава даровала тебе пару сотен лет могущества авансом. Плюс мощь оборотня. Поверь, это многого стоит.
Борис молча прошелся по комнате, затем уселся на диван, обхватив голову руками.
– А если я не хочу? – спросил он.
– Не понимаю тебя, – Дайлана удивленно взглянула на Хранителя.
– Если я не хочу быть дархом. Есть обряд, способный снова сделать меня человеком? – уточнил Борис.
Дайлана нерешительно приблизилась к молодому человеку, села рядом.
– Это необратимо, – произнесла она.
Словно прочла приговор. Борис растерянно посмотрел на ведьму.
– Ты ведь знала об этом уже давно. С той минуты, как японка ранила меня, – сказал Борис.
– Да, знала.
– Тогда почему не сказала сразу?
Дайлана смутилась, снова отвернулась от Бориса. Она не знала, как сказать ему то, что должна была сказать.
– До того момента, пока ты не принял свою новую Суть, ты не был дархом, – ответила она, наконец.
До Бориса далеко не сразу дошел смысл ее слов. Он просто смотрел на ведьму, ожидая продолжения, пока его мозг переваривал уже услышанное. Наконец, не веря самому себе, он прошептал, отчетливо проговаривая каждое слово:
– Значит, пока я не согласился на предложение Гекаты, я был человеком?
– Да, вернее, что-то среднее между дархом и кампером, – голос Дайланы стал тихим и робким.
– Но в первую очередь – человеком? – уточнил Хранитель.
– Столько, сколько бы пожелал, – ответила ведьма и добавила, окончательно «добивая» Бориса: – Со временем ты истратил бы полученную тобой Силу. И Геката больше не тревожила бы тебя. Ты, как Андрей, стал бы иедархом. Смертным магом без магии. А затем, спустя несколько лет очистился бы полностью, вернув человеческую Суть.
– И ты не сказала мне этого?!
Внезапная ярость взорвала Бориса изнутри. Ему не лгали, ему просто не сказали всей правды! Ждали, пока он самолично подпишет себе приговор! Хранитель набросился на Дайлану, схватил за горло:
– Почему?!
Его тело неожиданно налилось силой, в груди что-то хрустнуло, рубашка на спине расползлась по шву, открывая округлые бугры витых мышц, выпирающих из-под бронзовой кожи. Ногам, прибавившим сразу четыре размера, в ботинках стало тесно и неуютно. Шнурки лопнули сами по себе, ремень на брюках затрещал, но выдержал, а вот сами брюки, как и рубашка, лопнули в нескольких местах.
Сидящая на диване ведьма вздрогнула, покосилась на Олега, расположившегося рядом и старающегося помалкивать. Уезжая, они оставили священника в разрушенной церкви. Отец Василий после всего произошедшего наотрез отказался ехать с ними куда-либо. А когда Лард отозвал его в сторону и что-то прошептал на ухо, то и вовсе упал на колени, бормоча слова каких-то молитв. Что сказал ему дэв, никто спрашивать не стал. Но теперь Олег был единственным человеком во всей этой компании колдунов и чувствовал себя от этого не совсем уютно.
– Меня прозвала так моя наставница, Тира, – не вдаваясь в подробности, ответила ведьма. – Около шестисот лет назад. Когда я только стала дархом.
Олег невольно покосился на Древнюю, но промолчал. На вид девушке было не больше двадцати пяти.
– Как это случилось? – уточнил Борис, чувствуя мощный эмоциональный всплеск, порожденный девушкой.
С непривычки у него едва не закружилась голова. Дайлана явно не желала отвечать на этот вопрос. Борис поднял руки, машинально растирая виски. Как оказалось, быть эмпатом вовсе не так весело. Приходилось постоянно отсеивать чужие эмоции, закрываться от них, чтобы не утонуть в бесконечном водовороте. Боль, наслаждение, усталость, злость, страх… И так далее, и тому подобное… Молодой человек был уверен, что со временем привыкнет к своему новому дару, научится использовать его правильно и с выгодой для себя, как делают это все дархи. Но пока получалось неважно, что вызывало у новообращенного оборотня массу неприятных ощущений, включая тошноту и легкую головную боль.
– Если не хочешь, можешь не говорить, – пробормотал Хранитель.
– Лучше я расскажу все сейчас, чем потом ты услышишь мою историю от кого-то другого, – отозвалась Дайлана, закрыв на секунду глаза и мысленно возвращаясь в свое далекое прошлое. В то самое прошлое, в которое она так не любила возвращаться. – Я ведь не родилась дархом. Я обращенная. Сошар, как и ты. Только я прошла Обращение по собственной инициативе.
– Хотели получить бессмертие? – все же не удержался от вопроса Олег.
Дайлана криво усмехнулась и покачала головой.
– Хотела отомстить, – ответил за ведьму вошедший в комнату Инквизитор.
К удивлению Бориса, часы неожиданно щелкнули, тяжелый маятник сделал один вялый взмах и остановился вновь. Причем в положении замаха, в котором он никак не смог бы самостоятельно удержаться. Воздержавшись от комментариев, Борис перевел взгляд на вошедшего. Обычный мужчина, неплохо сложен, но далеко не атлет, взгляд холодный и проницательный, легкая щетина на щеках придает лицу штрих дополнительной мужественности, хотя, встретив Инквизитора на улице, Борис никогда бы не сказал, что в этом невзрачном человеческом теле скрывается тысячелетняя мощь существа из иного мира. Сейчас, когда Лард никак не проявлял свои способности, он ничем не отличался от простого смертного. Даже Дайлана совершенно не ощущала его Силу, лишь общий магический фон, позволяющий ей отличить дэва от человека.
– Отомстить? – переспросил Олег.
– Да, отомстить, – подтвердила слова Инквизитора Дайлана. – Я родилась в Армении, на границе с Азербайджаном. В небольшом горном селении, расположенном вдали от крупных городов. Никому и никогда не было до нас никакого дела. Это был самодостаточный мирок, тихий и спокойный, где жизнь текла размеренно и умиротворенно. В четырнадцать меня выдали замуж, в пятнадцать я родила и была счастлива. Мой муж был всего на пять лет старше меня и, несмотря на знакомство только в день нашей свадьбы, сразу понравился мне. Он оказался мил, неглуп и обаятелен. Кажется, даже любил меня. Сама же я влюбилась в него самозабвенно. Все было прекрасно, пока однажды некое кочевое племя, кажется тюрки, теперь уже и не вспомню, не наведалось в наше селение.
Дайлана вздохнула, на глазах блеснули слезы. Воспоминания отозвались в ее сердце болью. Борис почувствовал эту боль, но не остановил ведьму. Она начала рассказ и должна была его закончить. Древняя тем временем продолжала:
– Они убили всех мужчин и детей, не пощадили никого. Спаслись всего несколько женщин, в том числе и я. Меня изнасиловали. Несколько… Много раз. Очень много. Я помню, как теряла сознание, а когда снова открывала глаза, видела перед собой очередную похотливую физиономию. Я перестала что-либо чувствовать. Просто лежала и смотрела в небо. Должно быть, меня бросили, решив, что я умерла. Но я была жива. На следующий день я пришла в себя, похоронила родителей, сына и мужа, попрощалась с тем, что осталось от моей прежней жизни, и навсегда ушла из мертвой деревни. Мне было все равно, куда идти и зачем. Мне было наплевать, останусь я в живых или умру. Я просто шла. Не ела и не пила, словно в бреду. На третий день потеряла сознание. На шестой пришла в себя в маленькой лесной хижине. В доме Тиры, которая подобрала меня и принесла к себе. Она знала, что делает, и знала, что я не откажусь от дара, предложенного ею. Во мне был огромный потенциал.
Тьма, зарожденная в душе после смерти родных, росла с неимоверной скоростью, питаемая болью и отчаянием, смешанными с неудержимой жаждой мести. Поэтому, когда ведьма рассказала мне о том, кто она и на что способна, я сразу поняла – это мой единственный шанс отплатить обидчикам. Мне даже не пришлось умолять ее, как делают многие другие. Она была готова дать мне этот дар. И Тира обратила меня, отдала часть своей Силы. Полное перерождение заняло двое суток. Когда во сне ко мне пришла Геката, я приняла ее сразу и с радостью. Она открыла мне доступ к моей Силе, Темной Силе, ибо в моей душе тогда не было места Свету. Тира обучила меня основам ведьмовства за неделю. Времени требовалось значительно больше, но я не хотела ждать. Я попрощалась с ней и отправилась в погоню. На поиски ушло меньше суток.
Ведьмы способны на многое, они чувствуют Творение иначе, видят то, на что не способны даже другие дархи. Я нагнала этих тварей, которых и людьми-то назвать нельзя, на берегу озера Севан, в час заката, когда моя Сила расцветала всеми оттенками Тьмы, не сжигаемая очистительными лучами солнца. И я отомстила. О, как я отомстила! Я убила их всех, одного за другим, вместе с их лошадьми, и никто не был способен остановить меня. Я была восхищена своей силой и властью. Я купалась в крови своих врагов, и их боль была невероятно сладка мне. К рассвету на берегу было семь сотен растерзанных тел, людей и животных. Вода была красна от крови, а воздух пропитан ароматом смерти. И среди всего этого ада стояла я, ликуюшая и властная, переполненная энергией своих жертв, окутанная плотной вуалью Тьмы, в избытке сочащейся сквозь поры моего тела. Тира пришла, когда все закончилось. Она не мешала и не помогала мне, она просто наблюдала за работой своей ученицы и была восхищена. «Я не ошиблась в своем выборе, – сказала она мне тогда. – Запомни этот день. Первый день твоего величия. Ты будешь могущественной ведьмой, и имя твое отныне будет „Севанский палач“.
Дайлана замолчала, посмотрела на Бориса. Едва их взгляды встретились, ведьма тут же потупила взор, а затем и вовсе отвернулась к окну. Наступила неловкая пауза, грозящая затянуться на неопределенное время. Стоявший у двери Инквизитор легким взмахом руки привлек к себе внимание скромно сидящего на диване Олега и глазами указал участковому на дверь, давая понять, что тому пора прогуляться. Милиционер тихонько вышел. Следом за ним исчез и Лард. Ведьма и Хранитель остались наедине. Маятник часов сделал еще один медленный взмах и снова замер в таком же невозможном с точки зрения законов физики положении. Борис нерешительно потоптался на месте, после чего подошел к девушке сзади и осторожно обнял ее за плечи. Дайлана вздрогнула, но попытки высвободиться не предприняла, а лишь тихо прошептала:
– Не надо меня жалеть.
– Кто сказал, что я жалею тебя? – с напускным удивлением в голосе спросил Борис.
После случившегося в церкви он стал совершенно иначе относиться к Дайлане. Не как к Древней ведьме, на плечах которой лежала тяжесть прожитых веков, а как к беззащитной девушке, которую он спас от неминуемой смерти и готов был спасать вновь и вновь, если это потребуется. И даже рассказ Дайланы никак не изменил его отношения к ведьме.
– Значит, осуждаешь, – грустно предположила девушка.
– И не осуждаю. Просто теперь я понимаю смысл твоих слов.
– Каких? – спросила Дайланаа.
– Помнишь, ты сказала, что на момент Обращения уже ненавидела Творца. Я все думал тогда, почему ты могла испытывать к нему такую неприязнь. И только теперь понимаю.
Не оборачиваясь, Дайлана взяла правую руку Бориса в свою, прижалась к ней щекой. Нежно и ласково, как не касалась его руки еще ни одна девушка.
– Спасибо, – произнесла она.
Неожиданно Борис понял, что это тот самый момент, которого многие люди ждут долгие годы. Момент, когда можно сказать все, что угодно, признаться в самых сокровенных чувствах, открыть свое сердце и не опасаться услышать холодный ответ. Хранитель был готов сказать девушке все так долго и тщательно приберегаемое в душе, но в итоге, в самый последний момент, когда заветные слова уже были готовы сорваться с уст, он вдруг почувствовал, что еще не время, что будет другой момент. И тогда уже он не упустит его. А пока…
– А как стал дархом я? – спросил Борис.
Дайлана явно не ожидала такого поворота. Она вздрогнула, но теперь не испуганно, а скорее разочарованно. По крайней мере эмоциональная волна, с ног до головы окатившая новоявленного эмпата, содержала именно такие оттенки чувств. Мягко высвободившись из объятий Бориса, Дайлана смущенно отступила и, словно не зная, с чего начать, спросила:
– Что именно интересует тебя?
– Как произошло, что я за одну ночь из обычного человека превратился в сверхсущество, способное чувствовать чужие эмоции, плавить взглядом стекла машин и оживлять прекрасных ведьм.
Улыбнувшись самым уголком губ, Дайлана прошла в глубь комнаты, остановилась перед замершими в неестественном положении часами, легонько коснулась маятника указательным пальцем. В часах снова что-то щелкнуло, и они пошли! Борис удивленно посмотрел на ведьму, а та в свою очередь, спокойно подведя стрелки, проговорила:
– Это случается. Очень редко. В тебе теперь Суть оборотня, которую ты получил от Сатико.
– Она обратила меня?
– Неосознанно. Ты был в непосредственном контакте с японкой в момент ее смерти. Когти Сати насквозь пронзили твое плечо, помнишь? Именно через эту рану жизненная сила умирающей Сатико и просочилась в твое тело. Произошло спонтанное Обращение. Ты получил от нее весь багаж накопленных магических знаний и энергии. Естественно, не рассчитывай, что теперь ты будешь столь же силен, как она. Сати была Древней, а ты пока еще младенец. Тебе придется научиться очень многому. Но, отдав тебе всю свою жизнь, Акутагава даровала тебе пару сотен лет могущества авансом. Плюс мощь оборотня. Поверь, это многого стоит.
Борис молча прошелся по комнате, затем уселся на диван, обхватив голову руками.
– А если я не хочу? – спросил он.
– Не понимаю тебя, – Дайлана удивленно взглянула на Хранителя.
– Если я не хочу быть дархом. Есть обряд, способный снова сделать меня человеком? – уточнил Борис.
Дайлана нерешительно приблизилась к молодому человеку, села рядом.
– Это необратимо, – произнесла она.
Словно прочла приговор. Борис растерянно посмотрел на ведьму.
– Ты ведь знала об этом уже давно. С той минуты, как японка ранила меня, – сказал Борис.
– Да, знала.
– Тогда почему не сказала сразу?
Дайлана смутилась, снова отвернулась от Бориса. Она не знала, как сказать ему то, что должна была сказать.
– До того момента, пока ты не принял свою новую Суть, ты не был дархом, – ответила она, наконец.
До Бориса далеко не сразу дошел смысл ее слов. Он просто смотрел на ведьму, ожидая продолжения, пока его мозг переваривал уже услышанное. Наконец, не веря самому себе, он прошептал, отчетливо проговаривая каждое слово:
– Значит, пока я не согласился на предложение Гекаты, я был человеком?
– Да, вернее, что-то среднее между дархом и кампером, – голос Дайланы стал тихим и робким.
– Но в первую очередь – человеком? – уточнил Хранитель.
– Столько, сколько бы пожелал, – ответила ведьма и добавила, окончательно «добивая» Бориса: – Со временем ты истратил бы полученную тобой Силу. И Геката больше не тревожила бы тебя. Ты, как Андрей, стал бы иедархом. Смертным магом без магии. А затем, спустя несколько лет очистился бы полностью, вернув человеческую Суть.
– И ты не сказала мне этого?!
Внезапная ярость взорвала Бориса изнутри. Ему не лгали, ему просто не сказали всей правды! Ждали, пока он самолично подпишет себе приговор! Хранитель набросился на Дайлану, схватил за горло:
– Почему?!
Его тело неожиданно налилось силой, в груди что-то хрустнуло, рубашка на спине расползлась по шву, открывая округлые бугры витых мышц, выпирающих из-под бронзовой кожи. Ногам, прибавившим сразу четыре размера, в ботинках стало тесно и неуютно. Шнурки лопнули сами по себе, ремень на брюках затрещал, но выдержал, а вот сами брюки, как и рубашка, лопнули в нескольких местах.