Сэпир Ричард. Адский расчет

   Харлану Ричмонду – из глаз у него катились слезы – не оставалось ничего другого, как только руками вырывать соединительные кабели с задних панелей процессоров. Но было уже поздно.
   Деньги растворились. В киберпространстве.
   – Хорошо, что резервные файлы сохранились, – заметил кто-то.
   – Ну да. Только загрузить их некуда. – В голосе Ричмонда звучала злая горечь.
   Примерно в то же самое время нечто подобное происходило и в других городах страны: в Бостоне, Атланте, Нью-Йорке... По всей стране чья-то незримая воля сводила на ноль электронные счета Федеральной резервной системы.

* * *

   Директору ФРС позвонили по портативному сотовому телефону, когда он ужинал в фешенебельном ресторане, расположенном в «Туманном дне» ^[24].
   Директор был сильным человеком, который привык отстаивать свою позицию в Конгрессе и говорить «нет» Президентам, какую бы партию они ни представляли.
   Однако теперь, получив сообщение из своего ведомства, он вдруг побледнел и, не промолвив ни слова, уронил голову в тарелку с раковым супом.

* * *

   У Президента Соединенных Штатов были свои проблемы. Прошло уже больше суток с тех пор, как он последний раз разговаривал с Харолдом В. Смитом. Невозможно было даже предположить, что случилось с этим человеком. В особенности Президента беспокоило, как развивались события по делу «Арлекина». Пхеньян, несмотря на все запросы по дипломатическим каналам, хранил гробовое молчание.
   Конгресс и пресса по очереди пытались схватить Президента за горло. Он осунулся и выглядел совершенно больным. После Сомали, Гаити и Боснии только этого ему не хватало – быть втянутым в безнадежный конфликт с Северной Кореей.
   И он не мог – решительно не мог – рассказать Конгрессу или прессе, да даже собственной жене, что в этом деле замешаны его люди. Иначе открылась бы важная тайна, которую тщательно хранили все семь его предшественников.
   Одно Президент знал наверняка: если ему удастся выйти сухим из воды, он положит конец деятельности КЮРЕ – раз и навсегда. Становилось все очевиднее, что человек, возглавлявший эту организацию, со своими обязанностями не справляется.
   В Овальном кабинете раздался звонок, и оператор доложил:
   – Срочное сообщение от директора Федеральной резервной системы.
   – Соедините, – бросил Президент, про себя чертыхнувшись: что за срочность перед праздником?
   Директор ФРС блеял и заикался, так что нельзя было разобрать ни слова.
   – Успокойтесь и прекратите брызгать слюной. Я не понимаю ни слова.
   – Господин Президент, я плююсь в трубку, потому что только что отключился над тарелкой ракового супа. А отключился я потому, что федеральная банковская система рухнула.
   – Что вы мелете? – раздраженно произнес Президент.
   – Всем банкам Федеральной резервной системы – капут. Всем двенадцати!
   – Не может быть! Это вполне крепкие банки.
   – Банки, возможно, и крепкие, только компьютеры их накрылись.
   – Что значит «накрылись»?
   – Все файлы по всем операциям уничтожены – даже на нашем секретном объекте в Виргинии. – Директор ФРС замолчал, чтобы перевести дух. Когда он заговорил снова, голос его дрожал еще сильнее: – Какая-то сила взломала самую защищенную в мире финансовую компьютерную сеть, тем самым поставив финансы страны на колени. Если этот некто или эти некто способны на такое, они могут проделать то же самое с любым банком, с любыми финансовыми организациями, долговыми обязательствами и кредитными линиями.
   – Но с чего вы взяли, что все это проделала некая неведомая сила?!
   – Господин Президент, нет смысла заранее обвинять во всем ФРС. Вполне возможно, появятся и другие жертвы. Господин Президент, у нас сорок восемь часов, чтобы исправить положение – в противном случае стране грозит экономическая катастрофа в тысячу раз серьезнее, нежели Великая депрессия.
   – Но зачем кому-то понадобилось?..
   Президент не договорил, потому что в тот самый момент раздался сигнал по другой линии, и он перевел канал, по которому говорил с директором ФРС, в режим ожидания.
   Вместо секретаря Белого дома какой-то неизвестный мягким, вкрадчивым голосом произнес:
   – Господин Президент, я хотел бы, чтобы вы отнеслись ко мне как к другу.
   – Кто вы?
   – Я та сила, которая вывела из строя компьютеры Федеральных резервных банков.
   – Как вам удалось выйти на меня минуя секретаря?
   – Очень просто. Так же просто, как поставить всю банковскую систему в положение несостоятельного должника. Без труда.
   У Президента комок подступил к горлу, и он судорожно сглотнул.
   – Сейчас же все исправьте, – произнес он, пытаясь придать своему голосу твердость. – Прошу вас.
   – С удовольствием.
   – Повторите, что вы сказали.
   – Я сказал, что с удовольствием приведу банковскую систему в нормальное состояние... в обмен на двадцать миллиардов долларов, которые вы переведете на некий счет в швейцарском банке. Номер я вам сообщу.
   – Это шантаж!
   – Это конец вашего президентства и конец экономического могущества Соединенных Штатов... конечно, если вы в течение сорока восьми часов не примете мои условия.
   Президент протянул руку под стол и отключил систему автоматической записи телефонных переговоров.
   – Как мне с вами связаться? – приглушенно спросил он.
   – Я буду звонить вам через определенные интервалы, пока не получу положительного ответа.
   Разговор оборвался. Снова подключив линию, на которой в смятенных чувствах «висел» директор ФРС, Президент торопливо обрисовал ему ситуацию.
   – Что нам делать? – в отчаянии спросил он. – Нельзя же действительно заплатить ему такую сумму! В противном случае придется забыть об обещаниях сократить дефицит.
   – Мы не можем не заплатить.
   – Это ваша официальная позиция как директора Федеральной резервной системы?
   – Это нормальная реакция человека, который не хочет, чтобы экономика страны оказалась повергнутой в хаос. Как директор ФРС я, разумеется, выступаю решительно против того, чтобы откупаться от шантажиста.
   – Спасибо, вы мне очень помогли, – убитым голосом произнес Президент.
   Ему представилась возможность взглянуть на вещи в новом свете. На фоне катастрофы, которая нависла над страной, инцидент с исчезнувшей подводной лодкой теперь казался мелким недоразумением.

* * *

   Харолд В. Смит вернулся в клинику «Фолкрофт».
   Компьютерная система КЮРЕ снова работала. Смит проник в защищенную компьютерную сеть банка «Кемикал перколейторс Хобокен», в котором – как ему удалось выяснить – был открыт счет «Экс-эл Сис. корп.», и попытался обнаружить следы своих двенадцати миллионов долларов. Однако счет «Экс-эл Сис. корп.» оказался на удивление скромным. Менее двух миллионов. Никаких изменений на нем не отмечалось уже неделю.
   Смит был полон решимости – если потребуется – прочесать все многомиллионные счета в стране.
   Задача не такая уж сложная, рассуждал он. Все, что ему требовалось найти, это двенадцатимиллионный кредит, который поступил за последние двадцать четыре часа. Много ли подобных операций – и именно на такую сумму – могло быть совершено, особенно учитывая «мертвый сезон», предшествующий Дню труда?
   Смит просматривал файл за файлом, надеясь, что ему удастся найти счет, который, возможно, контролировала «Экс-эл Сис. корп.». Ему снова пришлось целиком положиться на свой компьютер, хотя он и не забыл, как ловко им манипулировали.
   Проверяя очередной файл, Смит вдруг с удивлением заметил, что цифры на реквизитах стремительно меняются. Возможно, мелькнула у него мысль, это ночная смена вносит изменения, которые произошли за день.
   Но и со следующим файлом происходило то же самое. И со следующим – та же история. Почувствовав неладное, Смит активизировал поиски.
   В файлы – по всем без исключения счетам – кто-то вносил изменения. Впрочем, какие к черту изменения! Кто-то просто снимал деньги со счетов. Все до цента. Цифры неуклонно – беспощадно – стремились к нулю!
   Многомиллионные счета обращались в пустое место. И такое происходило по всем банкам, входившим в группу «Перколейторс».
   Смит вышел из программы и в недоумении воззрился на экран. Что это? Реальность или его система окончательно «сбрендила»?
   Ответа не было. Смит попытался получить доступ к компьютерной сети другого банка, который выбрал наугад. Там творилось то же безумие. Тогда он поднял счет «Фолкрофт» в банке «Липпинкот сейвингс бэнк» – та же картина. Смит даже успел стать свидетелем того, как его собственные сбережения, хранившиеся на личном счете, обратились в пыль.
   Какой бы банк он ни копнул, всюду его взору представала та же картина электронного грабежа. Через двадцать минут не осталось ни одного финансового заведения, чьи активы не упали бы до нуля.
   – Но это же невозможно, – пробормотал Смит. – Я же собственноручно уничтожил «И-эс Куантум-3000». Когда он успел привести свой адский замысел в действие?
   Харолд В. Смит погрузился в раздумья. Если барахлит только его собственный компьютер, значит, ничего подобного в действительности не происходит. Тогда это можно считать прощальной хохмой «И-эс Куантум», не более того. С другой стороны, если это реальность, то...
   О вероятности такого страшно было даже подумать.
   Но он должен во всем разобраться!
   Набрав номер президента нью-йоркского Федерального резервного банка, он представился как специальный агент Смит из министерства финансов.
   – Мы получили анонимное сообщение о том, что некий хакер намерен взломать компьютерную систему вашего банка. Ваши компьютеры в порядке?
   – Полетели к чертовой матери.
   – Как?
   – И не только наши! – рявкнул тот. – Во всех банках ФРС творится то же самое. Компьютерная сеть всей банковской системы рухнула. А ведь у нас стоят новейшие серверы «Интернэшнл дейта корпорейшн». Если вы в состоянии отловить этого взбесившегося ублюдка, лучше сделать это до вторника, иначе – иначе мне даже страшно представить, что произойдет с нашей страной.
   – Боже мой, – беззвучно прошептал Смит, и трубка выскользнула у него из рук.
   «Вирус. Проклятый вирус. Именно этим все и объясняется. Вирус, запуск которого в компьютерные сети был назначен на сегодняшний вечер, или же...»
   Смита осенила страшная догадка.
   «...или же вирус сработал самопроизвольно, не получив от „И-эс Куантум“ блокирующего сигнала. Это была программа, которой управлял обреченный – камикадзе. Если компьютер выходил из строя, в дело вступал цифровой вирус. Вероятно, „И-эс Куантум-3000“ через определенный интервал времени – например, 5 минут – посылал программе-вирусу блокирующий импульс. Только этим можно было объяснить, почему вирус до поры пребывал в спячке».
   Харолд Смит точно окаменел.
   – Неужели я – я – собственными руками разрушил экономику Соединенных Штатов?! – простонал он и бессильно уронил голову на ладони.

Глава 29

   Воскресным утром на исходе лета солнечные лучи заливали Вашингтон, делая город похожим на пронзительно белую сказку, каким когда-то его рисовало воображение отцов-основателей.
   А в недрах Белого дома, изолированный в своем Овальном кабинете от внешнего мира Президент Соединенных Штатов с трепетом взирал на настенные часы, словно втайне надеялся на чудо.
   Он уже давно махнул рукой на красный телефонный аппарат и больше не предпринимал попыток реанимировать связь с КЮРЕ. В холодном молчании телефона таилось предвестие беды.
   Зато шантажист продолжал аккуратно звонить в Белый дом, проверяя, не созрел ли еще Президент для того, чтобы заплатить ему 20 миллиардов долларов. После пятого звонка Президент просто отключил звуковой сигнал.
   Агенты ФБР отслеживали каждый звонок, и каждый раз звонивший ставил их в тупик. После того как они сообщили, что звонок произведен из офиса вице-президента, глава исполнительной власти отдал распоряжение прекратить поиски. Тучи сгущались. Генеральный прокурор стал задавать нежелательные вопросы.
   Круг посвященных в историю с банковским кризисом был ограничен ближайшими помощниками Президента, включая, разумеется, и Первую леди. Считалось само собой разумеющимся, что она должна узнавать новости первой.
   Президент уже давно – с тех пор как она через «Вашингтон пост» узнала, что он тайно сделал себе вазэктомию, – взял за правило ничего от нее не скрывать.
   Только пять человек, включая директора Федеральной резервной системы, отдавали себе отчет в том, насколько критическая сложилась ситуация. Впрочем, о масштабе проблемы и о возможных последствиях догадывалась и часть директоров федеральных банков. В коммерческих же банках ничего не подозревали. Взрыв, очевидно, последует во вторник, в 9 утра. К тому времени банковские телефоны раскалятся добела от звонков возмущенных клиентов, которые будут жаловаться на то, что банкоматы вот уже двое суток не работают.
   Что можно было предпринять за оставшиеся сорок восемь часов? Именно над этим ломали голову пятеро из ближайшего президентского окружения. Тем временем обладатель мягкого баритона слал послание за посланием на установленный в Белом доме факсимильный аппарат, номер которого не значился ни в одном справочнике.
   Через час глава аппарата Белого дома появился в Овальном кабинете с какой-то бумагой.
   – Господин Президент, это относительно... э-э-э... возникшего кризиса.
   С этими словами он аккуратно положил документ на стол.
   В нем сухим, канцелярским языком предлагались возможные подходы – каковых было ровно три – к разрешению кризиса. Напротив каждого пункта имелась пустая графа, в одной из которых Президент должен был сделать собственноручную пометку, тем самым отдавая предпочтение тому или иному варианту. Такова была процедура принятия решений.
   Вариант первый предусматривал лобовую атаку.
   Согласно второму варианту, Президенту надлежало выступить с обращением к нации и провести опрос общественного мнения.
   По третьему предлагалось... ничего не делать, заняв выжидательную позицию.
   Президент скептически взглянул на главу своего аппарата:
   – Все эти варианты абсолютно бессмысленны. Я не могу атаковать в лоб, потому что неизвестно главное – кого атаковать. Если мы все же попытаемся, в банках, как только они откроются, начнется паника. Мы спровоцируем массовое изъятие вкладов из всех банков. И я не могу обратиться к нации и ждать результатов этих чертовых опросов, потому что нам отпущено всего сорок восемь часов, по прошествии которых все и так все узнают. По поводу третьего варианта мне вообще нечего вам сказать.
   – Господин Президент, есть и четвертый вариант.
   – Тогда почему он отсутствует в этом документе?
   – Но если дело дойдет до того, что придется заплатить, видимо, лучше не оставлять документальных свидетельств.
   – Я не собираюсь платить вымогателям! – вспылил Президент.
   – Поэтому этот пункт и был опущен, – резонно заметил глава аппарата. – Однако, господин Президент, если вы все же склоняетесь к четвертому варианту, вам достаточно просто подмигнуть, и я все организую. Абсолютно конфиденциально.
   Президент, едва не задохнувшись от злости, яростно скомкал в кулаке никчемную бумагу.
   – Если дело дойдет до этого, я издам соответствующее распоряжение – и плевать мне на место в истории!
   Ему еще не приходилось оказываться в подобном переплете. Обычно, если проблема не поддавалась немедленному решению, подворачивалось другое, и он всегда надеялся на лучшее.
   Теперь он надеялся только на чудо.

* * *

   Алая заря, внезапно, точно молния, разорвавшая мглу над Желтым морем, обнаружила незавидное положение, в которое угодил капитан Йоканг Сако.
   В кильватере у него, вытянувшись в линию, собрался весь цвет военно-морского флота Северной Кореи. Это была погоня.
   Йоканг отдал команду «самый полный вперед».
   Но впереди его подстерегала новая неожиданность. На подходе к территориальным водам Северной Кореи лежал в дрейфе флот южан. Прямо по курсу он увидел стальные корпуса развернувшихся бортом кораблей. Они совсем не двигались, словно дремлющие морские чудовища.
   Йоканг понял, что его план раскрыт.
   Он приказал поворачивать на другой галс:
   – Попробуем уйти в открытое море.
   Фрегат круто изменил курс; мощные двигатели и маневренность давали ему очевидное преимущество перед другими кораблями, которые тотчас устремились наперехват.
   Йоканг, стоя на капитанском мостике, в бинокль наблюдал за преследовавшей его судно армадой. По телу его пробежал озноб. Он узнал «Джесун», фрегат класса «Сохо», сторожевую субмарину «Сансин», два торпедных катера класса «Айвон», «Ум» и «Янг».
   Однако самую большую угрозу представлял «Чучхэ», единственный на весь северокорейский флот эскадренный миноносец. Он шел с запада, где, очевидно, стоял на дежурстве; расстояние между ним и «Са-И-Гу» неумолимо сокращалось. В бинокль можно было отчетливо рассмотреть, как на эсминце разворачивают башенные орудия, нацеливая их на фрегат.
   – Они не рискнут начать обстрел, – собравшись с духом, обратился Йоканг к стоявшим рядом с ним на мостике членам команды. – Ведь, потопив нас, они потеряют и золото.
   Но это уже не имело значения. Деваться беглецам было некуда. Йоканг понимал, что, если он отдаст приказ снова изменить курс, они безнадежно потеряют преимущество в скорости.
   Видя, что «Чучхэ» окончательно блокировал путь к отступлению, капитан Йоканг отдал команду «стоп машина». Корабли преследования начали маневрирование, чтобы взять фрегат в кольцо.
   С «Чучхэ» донесся грохот орудия – снаряд просвистел прямо над кормой «Са-И-Гу» и, подняв столб воды, ухнул в море.
   Из радиопередатчика сквозь шум помех долетели слова приказа: «Готовиться к абордажу».
   – Что же нам делать? – пробормотал старший помощник Тухоби.
   – Покориться судьбе, – вполголоса произнес Йоканг и добавил: – Как знать, может, нас и не повесят – удовольствуются тем, что заберут золото.
   По мертвенно-бледному лицу старпома было видно, что он не питает иллюзий на этот счет.
   Мучительно тянулись минуты ожидания. На окруживших фрегат судах воцарилось странное затишье. Шлюпки на воду не спускали, никто не стрелял – о них словно забыли.
   – Чего они тянут? – нервничал старпом.
   У Йоканга пересохло во рту, и он, с трудом ворочая языком, выдавил:
   – Если бы я знал.
   Прошла еще минута, и вдруг раздался глухой удар по левому борту.
   Затем удар повторился. Затем еще и еще. Словно кто-то вколачивал гвозди в бронированный корпус фрегата.
   Матросы бросились к левому борту, перегнулись через ограждения. Потом все как один принялись что-то кричать и указывать за борт.
   При каждом последующем ударе их так и подбрасывало на месте.
   Удары становились все ощутимее, словно невидимый враг приближался. Внезапно матросы отпрянули прочь от ограждения и в панике бросились врассыпную.
   Из-за борта показался человек. Высокий. Весь в черном, видимо, в какой-то боевой униформе.
   Капитан Йоканг настроил бинокль на незнакомца: белый, гигант – с огромными, круглыми от злости глазами, предвещавшими смерть. Он неторопливо прошествовал сквозь толпу, по пути методично отбирая у моряков оружие. У многих вместе с оружием он отрывал кисти рук. Двое самых смелых набросились на него с кинжалами. Две белые ладони взметнулись в воздух, и от клинков только ошметки полетели.
   Эти же ладони, которые, казалось, были прочнее самой стали, настигли несчастных, и в следующее мгновение те бесформенной массой рухнули на залитую кровью палубу. Пришелец явно применял какую-то невиданную здесь технику.
   Йоканг успел лишь заметить, как он схватил их – обоих одновременно – за брюки в области мошонки и дернул кверху, очевидно, причинив такую боль, что бедолаги скончались в страшных судорогах от шока, который, впрочем, длился совсем недолго.
   После этого кошмарного эпизода оставшиеся в живых члены команды в страхе ретировалась перед янки, который с такой хладнокровной жестокостью расправился с их храбрыми соотечественниками.
   Бинокль выпал из трясущихся рук Йоканга.
   – Нас предали, – пролепетал он. – Пхеньян сдал нас американцам.
   И тут откуда-то с кормы до слуха обомлевшего капитана долетел крик. Прислушавшись, он понял, что в очередной раз ошибся.
   – Синанджу Сансей! Синанджу Сансей! – кричали там.
   Мастер Синанджу.
   – Что?!
   Йоканг, вытаращив глаза, машинально попятился: вдоль правого борта степенно, уверенно шествовал невысокий старик кореец в кимоно – его облик чем-то был даже более зловещим, чем облик гиганта янки. Матросы шарахались в стороны, как перепуганные дети.
   Кимоно старца было совершенно белым.
   Мертвенная бледность разлилась по лицу капитана Йоканга. В этом лице не было ни кровинки, оно напоминало высушенную на солнце костяную маску.
   – Капитан подлодки соврал, – прошептал Йоканг заплетающимся языком. – Болван! Скажи он правду, остался бы жив. Значит, золото все-таки предназначалось Синанджу. Все зря. И погибнем мы зазря.
   – Где та трусливая собака, которая командует этим судном? – услышал он громовой голос мастера Синанджу.
   Капитан Йоканг облизал сухие губы и, спотыкаясь, направился к трапу. На ватных ногах спустившись на палубу, он уже приготовился молить о пощаде того, кто, по слухам, будучи верен тысячелетней традиции, пощады не знал.
   Идя навстречу мастеру Синанджу, капитан Йоканг Сако лихорадочно соображал, что он должен сказать. В сердце капитана теплилась надежда. Слабая надежда. Йоканг уповал на то, что, рассказав свою историю, сможет затронуть чувствительную струну в душе мастера из деревни трех «нет» и старец простит его.
   Трепеща от страха, капитан мысленно проговаривал слова, которые некогда, давным-давно, слышал от отца.

Глава 30

   Президент Соединенных Штатов уже готов был смириться с мыслью, что ему суждено войти в историю лидером, погубившим американскую экономику, как вдруг в Овальный кабинет вплыло долгожданное чудо в обличье Первой леди.
   – Взгляни-ка сюда, – проговорила она, швыряя на стол кипу компьютерных распечаток.
   – Что это?
   – Электронная почта.
   – Ах да! Знаешь, это ты, конечно, хорошо придумала: избиратели общаются со своим Президентом по модему. Только, боюсь, сейчас не самое подходящее время, чтобы отвечать на письма поклонников.
   – И все же обрати внимание на сообщение, обведенное желтым маркером.
   Президент взял лежавший сверху листок.
   Фразы были сухими и лаконичными:

   «Если кризис ФРС не найдет разрешения до утра вторн. объявите банки на каникулах. Вплотную занимаюсь проблемой.
   смит@кюре.ком».

   – Я полагала, о кризисе поставлено в известность лишь ближайшее окружение, – не пытаясь скрыть раздражение, проронила Первая леди.
   – Видимо, знает кто-то еще, – уклончиво заметил Президент в надежде, что супругу удовлетворит такое объяснение.
   Однако Первая леди не отступала.
   – Кто такой Смит и что это за КЮРЕ?
   – Не знаю, но идея его мне нравится, – неохотно произнес Президент.
   Не выдержав леденящего взгляда Первой леди, ее супруг потупился и нервно взялся за телефон.
   – Соедините меня с директором ФРС, – скомандовал он в трубку.

* * *

   Капитан Йоканг Сако подобострастно склонил голову, увидев обращенный на него суровый взгляд мастера Синанджу.
   – Великий мастер Синанджу, я Йоканг, недостойный капитан этого судна, взываю к твоему милосердию.
   – Мне неведомо милосердие, пхеньянец.
   – О, мастер, я не из Пхеньяна – я родом из Хамхына.
   – Даже пхеньянские псы смотрят свысока на обитателей Хамхына, – отрезал старик. – У меня к тебе два вопроса, ты, недособака. Почему ты до сих пор жив и где золото Синанджу?
   Йоканг еще раз поклонился:
   – Я представлю тебе золото, мастер. Ничего не пропало. Клянусь.
   Если мастер Синанджу и почувствовал облегчение, то это никак не отразилось на его желтом, словно древний пергамент, лице.
   – Только поэтому твоя смерть будет легкой, сукин ты сын.
   – О, мастер, умоляю – я не знал, что это твое золото.
   – Разве капитан субмарины не сказал тебе?
   – Он обманул меня. Я специально спросил его об этом.
   – У тебя есть свидетели, которые подтвердили бы твои слова?
   Свидетели тут же предстали пред очи мастера. Каждому он приказал повторить вопросы, которые задавались капитану американской подводной лодки. Все рассказали одно и то же. По всей видимости, свидетели говорили правду.
   – Может быть, он сам не догадывался о характере груза, – с надеждой в голосе промолвил капитан Йоканг.
   – Он не догадывался. Но тебе следовало догадаться. За то, что не проявил должной проницательности, ты достоин смерти.
   – Пусть расскажет, кто его впутал в эту историю, – на безупречном корейском сказал гигант янки.
   Йоканг, не желая расстаться с кистями рук, поспешно ответил:
   – Он называл себя Товарищ.
   – Это мы уже однажды слышали, – хмыкнул белый.
   – Я знаю его только под этим именем, – стоял на своем капитан Йоканг.
   – Что тебе о нем известно? – спросил – вернее, потребовал – мастер Синанджу.