Сэпир Ричард. Адский расчет

   – По моим данным, вы сами изъявили желание, чтобы трансфертные операции на любые суммы по вашему счету проводились без всяких письменных санкций.
   Смит смешался. Управляющий был прав. КЮРЕ специально открыла счет именно в «Гранд Кайман траст», банке, который славился тем, что бухгалтерия в нем велась весьма вольно. Это позволяло Смиту перемещать или прокручивать значительные суммы, не оставляя никаких следов, чтобы невзначай не навести на клинику «Фолкрофт» или на самого себя. До сих пор разработанная им схема работала безупречно.
   – В «Кемикал перколейторс» утверждают, что к ним данная сумма не поступала, – не отступался Смит.
   – По нашим сведениям, сумма отправлена и получена.
   – «Кемикал перколейторс» – это крупный, солидный банк, – многозначительно заметил Смит.
   – Тем не менее вы предпочли наше учреждение, – ледяным тоном парировал управляющий.
   – Это было ошибкой.
   – В таком случае не хотите ли закрыть ваш счет? – осведомился голос на том конце провода. – Остаток по нему составляет... двадцать пять долларов.
   – Нет. Я еще свяжусь с вами.
   – Всегда к вашим услугам.
   Харолд В. Смит повесил трубку. Сняв очки, он тыльной стороной ладони потер усталые глаза. Происходящее представлялось невероятным: деньги не могли испариться в результате трансферта. Ведь сами по себе доллары не перемещались с места на место, то есть физически они оставались на месте. По кабелю при помощи компьютера передавались лишь электронные депеши, которые затем подтверждались голосом.
   Кто-то снял деньги со счета КЮРЕ и изменил адрес получателя, в результате обчистив американских налогоплательщиков почти на 12 миллионов долларов.
   Предстояло выяснить, кто это сделал.
   Следовало пополнить опустевшую казну КЮРЕ.

* * *

   С момента создания организации ее деятельность неуклонно расширялась, что в конце концов и заставило Смита усовершенствовать компьютерную систему. Увеличивался и бюджет, которым он распоряжался. В первые десять лет существования КЮРЕ Смит имел возможность, не привлекая внимания общественности, получать миллионы долларов из закрытых фондов ЦРУ, Разведывательного управления министерства обороны, Управления национальной безопасности и других разведывательных служб, поскольку контроля со стороны Конгресса за расходами подобных организаций – после одобрения их бюджета – практически не существовало.
   Однако со временем КЮРЕ потребовала таких затрат, что сохранять в тайне ее бюджет дальше оказалось невозможным. Пришлось создать прикрытие, федеральное агентство, перед которым формально ставились настолько важные задачи, что никому и в голову не приходило прикрыть его или урезать финансирование. Бюджет агентства позволял Смиту, не вызывая никаких подозрений, черпать средства, необходимые для оперативной деятельности КЮРЕ.
   В целях конспирации Смит обычно перекачивал деньги в банк «Гранд Кайман траст», в котором существовали все условия для тех, кто занимался «отмыванием» грязной наличности. Это диктовалось как целесообразностью, так и необходимостью.
   Босс протянул руку и нажал на секретную кнопку, связанную с компьютерным терминалом.
   В ту же секунду раздался сигнал интеркома, и секретарша сообщила:
   – Доктор Смит, к вам посетитель.
   – На сегодня у меня никаких встреч не запланировано, – отозвался начальник, наблюдая, как панель на крышке стола откинулась и поползла вбок.
   – Это мистер Боллард.
   – Боллард? Не знаю никакого...
   – Доктор Смит, он из Федерального налогового управления, – перебила Смита секретарша.
   Босс снова нажал на кнопку. Поцарапанная дубовая панель бесшумно вернулась на место – словно ее и не было.
   – Из Налогового управления? – растерянно переспросил он.
   – Пригласить его?
   Смит колебался. Наконец скупо проронил:
   – Да. – Радости в его голосе не чувствовалось.
   Дверь открылась, и в кабинет бодро вкатился коротышка с головой в виде груши и лысеющим черепом; в руке он сжимал портфельчик из кожзаменителя.
   – Доктор Смит, я Брайс Боллард, – заявил он, протягивая руку.
   – Это ваше настоящее имя? – сухо осведомился Смит.
   – Не совсем.
   – Но вы работаете в ФНУ?
   – Вот мое удостоверение.
   Боллард предъявил карточку агента ФНУ, которая с виду не вызывала никаких подозрений.
   – У меня есть основания полагать, что вы не тот, за кого себя выдаете, – заявил Смит.
   – Вы можете связаться с Управлением, – откликнулся посетитель и махнул в сторону дивана: – Могу я присесть?
   – Да, – ответил Смит, набирая номер, который дал ему Боллард.
   – Федеральное налоговое управление, – услышал он.
   – Попросите соединить с мистером Вонно, – подсказал ему Боллард.
   – Могу я говорить с мистером Вонно?
   – Минуту, сэр, – ответила телефонистка. Смит покосился в сторону Болларда – с виду тот казался ему совершенно безобидным.
   Он вполне мог сойти за агента ФНУ, однако у Смита имелись веские причины подозревать, что это самозванец.
   – Вонно слушает, – произнес лишенный всяческих эмоций голос.
   – Это доктор Харолд В. Смит из клиники «Фолкрофт», город Рай, штат Нью-Йорк, – проговорил Смит. – Ко мне пришел человек, который заявляет, что должен провести у меня ревизию. Он называет себя Брайс Боллард, хотя признает, что это не настоящее его имя.
   – Прошу вас, опишите его.
   Смит описал незваного гостя – кратко, но точно.
   – Да, это Боллард. Доктор Смит, возможно, вам неизвестно, но агентам ФНУ в целях обеспечения их безопасности разрешено пользоваться псевдонимами.
   – Выходит, у меня действительно хотят провести ревизию? – недоумевая, спросил Смит.
   – Совершенно верно.
   – Это невозможно.
   – Поверьте, мы проверяем массу медицинских учреждений – не вы первые. Не беспокойтесь, вы попали в хорошие руки. Боллард – человек компетентный и, безусловно, честный.
   – Я имел в виду, – вставил Смит, – что не получал официального извещения о ревизии.
   – Будьте добры, назовите ваш налоговый номер.
   Порывшись в памяти, Смит назвал номер. На другом конце линии установилось молчание. Наконец Вонно сказал:
   – Согласно моему компьютерному досье, извещение отправлено неделю назад, а о встрече договаривались по телефону.
   – Но я ничего подобного не делал, – растерянно промямлил Смит.
   – В моем компьютере другие данные. Возможно, этим занимался кто-то из вашего персонала?
   – Этими вопросами я занимаюсь сам, – возразил Смит. – Должно быть, произошла ошибка.
   – Компьютеры ФНУ не ошибаются, – отрезал Вонно.
   – Благодарю вас, – буркнул Смит и повесил трубку.
   Боллард поднялся с дивана:
   – Я должен просмотреть вашу внутреннюю финансовую отчетность.
   – Почему аудиторская проверка проводится именно в «Фолкрофт»? – требовательным тоном спросил Смит.
   – Обычная проверка. К нам поступили сведения о ваших доходах.
   – Насколько я знаю, выборочная аудиторская проверка в ближайшие два года не предусматривалась, поскольку в ФНУ устанавливается новая компьютерная сеть.
   – Вы правы. – Боллард впервые позволил себе улыбнуться. – Но я открою вам маленький секрет.
   Указание поступило сверху. Должен же кто-то расплачиваться за президентскую программу реформирования здравоохранения. Факты растрат и мошенничества в медицине не редкость, как вам, должно быть, известно, если вы хоть изредка смотрите телевидение. Вот нам и предложили заняться этим деликатным делом. ФНУ уже собрало значительные суммы за счет недекларированных доходов, сокрытых страховых выплат и штрафов. Все эти средства пойдут на финансирование реформы. Впрочем, вас это вряд ли должно тревожить.
   Харолд В. Смит ушам своим не верил. Его проверяло Федеральное налоговое управление. Невероятно! Имея постоянный доступ к компьютерной базе данных ФНУ, он прекрасно знал методику, с помощью которой определялись кандидаты на аудиторскую проверку Потому ежегодно аккуратно составлял отчет о доходах, занижая или опуская цифры законных налоговых удержаний – словом, делал все, чтобы не привлекать внимания ревизоров из управления.
   Впрочем, он предусмотрел и случайности. Его компьютеры были запрограммированы на то, чтобы отслеживать состояние основного файла (главной картотеки) ФНУ в Мартинсберге, штат Виргиния. И если бы вдруг возникла угроза аудиторской проверки в клинике «Фолкрофт», он знал бы об этом заранее и мог бы отвести угрозу, внеся коррективы в компьютерные файлы ФНУ.
   Знаменитая компьютерная система Харолда В. Смита снова подвела его. И вот теперь он вынужден безучастно сидеть за своим столом и выслушивать это ничтожество, агента Брайса Болларда, который гудел у него над ухом, точно назойливая муха. Смит удрученно смотрел на дубовую панель, понимая, что не может воспользоваться компьютером. Но даже если бы и мог – своей суперсистеме он больше не доверял.
   – Во-первых, – начал Боллард, – я хотел бы видеть ваш компьютер.
   Смит насторожился:
   – Компьютер?
   – Ну да. Ведь вы ведете отчетность?
   – Да. В обычном гроссбухе.
   На грушеобразном лице Болларда отразилось искреннее изумление:
   – Доктор Смит, вы хотите сказать, что в таком крупном заведении, как клиника «Фолкрофт», нет компьютера?
   – Откровенно говоря, никогда не видел в нем нужды, – ответил Смит с вызовом.

Глава 11

   Если бы не трое детей и не то обстоятельство, что бывший муж, похоже, искренне полагал, что должен платить алименты только тогда, когда выигрывает в нелегальной лотерее, – если бы не все это, Джейн Котцвинкль ни за что не стала бы позориться, а именно таковой она считала свою работу в «Консолидейтед Эдисон», где ей приходилось облачаться в тесную спецовку и нахлобучивать на голову нелепую шлем-каску. Ночные смены еще куда ни шло, и обычно ей хватало, но иногда проходилось работать сверхурочно. Вот и теперь детям требовалась одежда. К тому же многие находились в отпусках – словом, Джейн была нужна Манхэттену.
   Чего Джейн терпеть не могла, так это зевак, которые вечно пялились на нее, когда ей случалось копаться в какой-нибудь яме в самом центре Нью-Йорка. Ее стройная фигура в облегающем сине-зеленом комбинезоне неизменно притягивала и взгляды сослуживцев-мужчин, которые забывали обо всем на свете, когда она наклонялась, чтобы заглянуть в люк или взять инструменты.
   Особенно досаждали представители «Найнекс» ^[12], по долгу службы надзиравшие за ходом земляных работ и заодно пожиравшие Джейн похотливыми взглядами.
   Этот был похож на желторотого выпускника какого-нибудь дурацкого учебного заведения вроде Нью-Йоркского городского университета. Он подкатил на новенькой служебной машине и, увидев на Джейн шлем с эмблемой «Кон. Эд.», прямиком направился к ней:
   – Где я могу найти Котцвинкля?
   Безмозглый болван.
   – Котцвинкль – это я.
   – Вы?
   Он даже не потрудился скрыть, насколько это его удивило.
   Вот остолоп. Как будто ему невдомек, что на дворе 90-е годы.
   Джейн решила вернуться к делу и самым строгим тоном – какой обычно использовала, загоняя своих, мальчишек в постели, – изрекла:
   – Мы ведем работы во дворе этого здания. Идемте, я покажу.
   – Меня зовут Ларри, – отозвался парень (в руке он держал свернутую в трубочку кальку не то с какими-то чертежами, не то со схемами). – Ларри Люгерман.
   «Пентюх, мне-то что за дело, как тебя зовут», – про себя заметила Джейн. Они повернули за угол, и она подвела его к месту работ.
   В Северном Манхэттене возвели несколько новых зданий. В тени одной из таких новостроек они и остановились. Было еще совсем рано, и ребята из ее бригады со скучающим видом пили кофе.
   – Вы что, вскрываете трубопровод? – спросил Ларри. В голосе его звучали тревожные нотки.
   – Наш клиент желает подключиться к газопроводу. Этим мы и собираемся заняться.
   Они подошли ближе, и Джейн небрежным кивком головы, в котором угадывалось презрение, указала на будущую канаву.
   – Газопровод проходит с севера на юг, – нарочито равнодушным тоном сообщила она. – Нас подрядили сделать отвод и подвести его к цоколю. Никаких инструкций мы не нарушаем.
   Ларри развернул свою кальку так, чтобы Джейн не могла подглядеть. Можно подумать, план телефонных линий «Найнекс» – это государственная тайна, черт его побери!
   – Посмотрим, посмотрим... – бубнил Ларри, переводя взгляд со своих бумажек на то место, по которому Джейн нетерпеливо постукивала башмаком.
   – Вам нельзя заходить дальше чем на двадцать футов в любом направлении, – наконец изрек он.
   – Спасибо, что предупредили, – произнесла Джейн, всем своим видом давая понять, что говорить больше не о чем. То же самое она уже слышала от инженера по технике безопасности из муниципалитета.
   На лице Ларри Люгермана появилось сконфуженное выражение.
   – Мне придется остаться.
   – Прекрасно. Можете обращаться с отбойным молотком?
   – Нет.
   – Тогда зачем вы здесь нужны?
   – На тот случай, если возникнут проблемы с телефонным кабелем.
   – Вы, кажется, только что сказали, что, если мы не нарушим границы сорокафутовой зоны, все будет, в порядке.
   Ларри нервно сглотнул:
   – Иногда на планах не обозначены последние изменения.
   – В таком случае к чему вся эта бодяга?
   Ларри растерянно попятился:
   – Я всего лишь следую инструкциям...
   – Отлично. Только стойте в сторонке и не мешайте мужчинам работать.
   С этими словами Джейн решительно зашагала прочь. Ей казалось, что этот малый сейчас либо расплачется, либо пригласит ее на обед – такое сентиментальное выражение застыло у него на лице.
   Чтобы она стала встречаться с мужчиной, который ходит на работу в костюме и при галстуке? Да ни за какие коврижки!
   Примерно через час отбойный молоток умолк, и бригада взялась за лопаты и кирки.
   – Эй, Джейн, посмотри-ка! – неожиданно закричал Мелвин Козновски.
   Из земли выглядывал плетеный металлический кабель. Рабочие чудом не перерубили его – лишь повредили ярко-красную резиновую изоляцию, обнажив медные провода. Джейн окликнула Ларри Люгермана.
   – Кажется, телефонный кабель, – обескураженно пробормотала она.
   – Позвольте-ка взглянуть, – сказал Ларри, протискиваясь сквозь толпу рабочих.
   – Что скажете? – обратилась к нему Джейн.
   – Похоже на кабель, – ответил инспектор. – Только он очень старый. Да, это медный аналоговый кабель. На острове все телефонные линии давно из стекловолокна.
   – И что теперь?
   – Я должен позвонить. Не трогайте ничего, пока не вернусь.
   Через три минуты Ларри Люгерман появился снова; глаза его сияли.
   – Все в порядке. Этот кабель нигде не значится.
   Джейн Котцвинкль не сводила с него пристального взгляда.
   – Ну и что?
   – Можете смело обрубить его, вообще можете не обращать на него внимания и спокойно продолжать работу.
   – И все потому, что он у вас нигде не значится?
   Ларри пожал плечами:
   – Если его нет на плане, следовательно, он не существует.
   – Но это же телефонный кабель! Сами только что сказали. Как это «не существует»?
   – Вероятно, это старый заброшенный кабель, который давным-давно заменили. Просто какой-то сукин сын забыл его убрать.
   – Вы начальство, вам виднее, – сухо промолвила Джейн, взяла кирку и, размахнувшись, ударила по кабелю. Кабель оборвался. Никаких искр не посыпалось – собственно, искр никто и не ожидал.
   Ларри поймал вылетевший из ямы кусок медной проволоки и уставился на него с нескрываемым любопытством.
   – Да, это и впрямь чертовски старый кабель. Такие двухжильные линии не используют уже бог знает сколько лет.
   Заметив красную изоляцию, он заглянул в яму и увидел, что каждая жила кабеля находится точно в такой же красной резиновой оболочке.
   – Чертовщина какая-то, – пробормотал он. – Всю жизнь применялась изоляция разного цвета. Иначе как бы ремонтники отличали провода один от другого?
   Но на него уже никто не обращал внимания. Рабочие вновь занялись газопроводом. Повертев в руках кусок загадочного кабеля, Ларри отшвырнул его в сторону и принялся разглядывать соблазнительные округлости ягодиц Джейн Котцвинкль, которая как раз в этот момент имела неосторожность наклониться.
   Интересно, не согласится ли она составить ему компанию за обедом.

Глава 12

   Всучив агенту ФНУ Брайсу Болларду гроссбухи и выпроводив его из кабинета, Харолд В. Смит вернулся к своему столу.
   Он уже был готов нажать потайную кнопку компьютерной системы, как вдруг из правого ящика стола до его слуха донесся приглушенный звонок. Звонил красный «президентский» телефон.
   Смит извлек телефон из ящика и поднял трубку.
   – Слушаю, господин Президент.
   – Смит, мне срочно нужна какая-нибудь версия для этих проклятых церберов. – В голосе главы исполнительной власти звучала неподдельная тревога.
   – Простите, для кого?
   – Для аккредитованных при Белом доме журналистов. Кто-то сболтнул про инцидент с «Арлекином». Надо сделать официальное заявление, чтобы замять дело.
   – Господин Президент, весьма сожалею, но у меня пока не было возможности вплотную заняться этой проблемой.
   – Как?
   – Сэр, ко мне неожиданно явился агент Федерального налогового управления.
   – Какого черта им нужно?
   Смит сконфуженно откашлялся:
   – Э-э, похоже, я попал в черные списки кандидатов на аудит.
   – Чем вы там, черт побери, занимаетесь, Смит, что вами заинтересовались в ФНУ? Разберитесь-ка самостоятельно. Чем меньше я буду знать об этом казусе, тем лучше.
   – Совершенно с вами согласен, господин Президент.
   – Может, вы хотите, чтобы я задействовал свои каналы? – вполголоса, почти заговорщически спросил Президент. – Чтобы ФНУ спустило все на тормозах? Мне кажется, я смог бы уладить...
   – Звучит соблазнительно, господин Президент. Однако если рекомендации остановить ревизию будут исходить из Белого дома, не вызовет ли это нездоровый интерес к деятельности нашей организации?
   – Пожалуй. Что ж, вернемся к злополучному инциденту с субмариной.
   – Господин Президент, – робко произнес Смит, – боюсь, возникли новые трудности.
   – Э-э?..
   – Очень может быть, что на банковском счету КЮРЕ... не осталось средств.
   – Не осталось средств?! Смит, мне казалось, что финансовая сторона дела вами контролируется.
   – Все так, но, похоже, имела место банковская афера.
   – Послушайте, это не может подождать, пока мы не урегулируем вопрос с «Арлекином»?
   – Не имея наличных средств, я не могу заплатить мастеру Синанджу сумму, которую он требует за продление контракта. Ведь предназначавшееся ему золото пропало.
   – Вы хотите сказать, что остались без агентов? – буркнул Президент.
   – По всей видимости.
   – И без контракта?
   – Да.
   – Смит, какой такой организацией вы руководите?
   – Организацией, которую преследуют фатальные неудачи, – ответил Смит, стараясь не выказывать замешательства.
   – Весьма некстати.
   – Я понимаю.
   – Знаете, Смит, у меня серьезные сомнения насчет вашей организации, – продолжал Президент. – Если бы не то обстоятельство, что ее создал весьма уважаемый мной Президент, я бы прикрыл вашу лавочку, как только заступил в должность.
   – Меня давно не покидает это чувство, – отозвался Смит.
   – Проклятие! Страна тратит по миллиарду в день на обслуживание государственного долга, а у вас в одночасье утекает сквозь пальцы двенадцать миллионов долларов! Не говоря уже о тех миллионах, которые исчезли вместе с подводной лодкой.
   – Я верну их, будьте уверены.
   – Ну так верните.
   – Стараюсь, господин Президент. Могу вас заверить, что предпринимаю все возможное.
   – Смит, ваши старания гроша ломаного не стоят...
   Неожиданно связь оборвалась. Линию словно обрезали. Не было ни щелчка. Ни гудка. Просто повисла мертвая тишина.
   Несколько раз повторив: «Алло? Алло?» – Харолд В. Смит положил трубку. Затем посмотрел на часы, выждал ровно тридцать секунд и снова снял ее.
   Пустота. Снова и снова пытался он связаться с Президентом, но все было тщетно. Наконец Смит сдался и стал ждать в надежде, что Президент перезвонит сам.
   Потянулись минуты мучительного ожидания. Спустя какое-то время Смиту стало ясно, что Президент Соединенных Штатов не хочет – или не может – говорить с ним.
   Смит не знал, что и думать. Он уже склонялся к мысли, что Президент, который, разговаривая с ним, судя по тону, готов был сорваться на крик, просто в порыве гнева оборвал телефонный шнур и принял окончательное решение покончить с КЮРЕ.
   Но если так, вдруг осенило Смита, то Президент сможет довести это распоряжение до его сведения лишь после того, как будет восстановлена телефонная связь.
   Значит, у него еще есть время, чтобы попытаться справиться с кризисом.
   Смит снова потянулся к потайной кнопке.
   И снова отдернул руку, услышав сигнал интеркома.
   – У мистера Болларда к вам вопрос, – сказала секретарша.
   – Пусть войдет, – буркнул Смит, убирая красный телефон в ящик стола.
   В двери показалась голова Болларда.
   – Доктор Смит, вы не могли бы одолжить мне калькулятор? В моем, похоже, сели батарейки.
   – Обратитесь к миссис Микулка.
   – Благодарю вас.
   Дверь закрылась, и Смит вновь протянул руку, чтобы нажать на кнопку.
   Но тут дверь распахнулась – перед ним в очередной раз предстал Боллард.
   На сей раз в глазах Смита читалось плохо скрываемое раздражение.
   – Вы не возражаете, если я пообедаю в вашей служебной столовой? – спросил агент ФНУ. – До ближайшего ресторана далеко, а мне надо закончить проверку до выходных.
   – Ради Бога, – буркнул Смит, про себя отметив, что надо бы позвонить в столовую и сказать, чтобы с Болларда взяли полную стоимость заказа, без обычной скидки, которой пользовался персонал «Фолкрофта».
   Дверь закрылась. Смит глубоко вздохнул, однако от нервного напряжения у него по-прежнему теснило в груди. Он перевел взгляд на покрытую царапинами крышку стола и – так и не дотянувшись пальцем до заветной кнопки – вдруг понял, что не в состоянии заниматься делами в присутствии этого назойливого человека из Федерального налогового управления.
   Нетерпеливо барабаня пальцами одной руки по дубовой крышке стола, второй рукой Смит принялся шарить в ящике в поисках пузырька с детским аспирином. Отвернув колпачок, он вытряхнул на ладонь четыре желто-розовые пилюли и проглотил их не запивая.
   «Тяжелая выдалась неделя», – мрачно подумал он. Неприятности начались с того самого дня, как он установил новое железо. Это была самая мощная компьютерная система, какую только можно было себе представить, призванная решать самые разнообразные задачи, стоявшие перед КЮРЕ, – и вот теперь ему приходилось таиться, не говоря уже о том, что он отныне не мог, как прежде, целиком полагаться на свою новейшую технику.
   Если бы только у него был другой, более надежный, способ работы за пультом!
   И тут он вспомнил, что уже собирался избавиться от старого стола, но сделать это ему самому было не под силу.
   Нажав кнопку интеркома, он произнес:
   – Миссис Микулка, передайте охране, чтобы спустились в цокольный этаж и взяли там стол со стеклянной крышкой.
   – Хорошо, доктор Смит.
   – Скажите, чтобы принесли ко мне вкабинет, – добавил Смит.
   – В ваш кабинет?
   – Да. Я недавно приобрел новый стол.
   – Я что-то не припомню, чтобы вы делали заявку на покупку стола.
   – Э-э, я купил его сам.
   – Понятно, доктор Смит.

* * *

   Через десять минут в дверь вошли двое в комбинезонах цвета хаки; они тащили массивный офисный стол. К тому времени Смит вынул кабели своего потайного терминала из встроенных в пол разъемов.
   Черное матовое стекло сияло, точно оникс.
   – Поосторожнее, – предупредил Смит, поднимаясь со своего места, – он очень тяжелый.
   – Он что – из железного дерева? – заворчал один из охранников.
   – Опустите его и отодвиньте старый, – скомандовал Смит.
   Когда охранники поставили «ношу» на пол, стены кабинета дрогнули. Дубовый стол оттащили в сторону и, не произнеся больше ни звука, установили на место новый.
   – Благодарю вас, – сказал Смит, когда они закончили. – Вы свободны.
   – А что делать с этим? – спросил один из парней, указывая на старый стол, служивший хозяину комнаты все те годы, что он занимал свой одинокий пост.
   – Пока оставьте здесь, – ответил Смит. – Надо разобраться с содержимым ящиков, а у меня в данный момент нет времени.
   – Ясно, сэр.
   Охранники вышли, закрыв за собой звуконепроницаемую дверь.
   Смит застыл, повернувшись спиной к окну, за которым открывалась живописная панорама пролива Лонг-Айленд, и вглядываясь в сверкавшую чистотой крышку стола. Оттуда на него взирало его собственное отражение, похожее на фотонегатив. На самом деле Смиту все это не нравилось. Он вообще скептически относился ко всякого рода новшествам и не любил никаких перемен. Прежний дубовый стол был для Смита вещью такой же удобной и знакомой, как его кровать, которую он купил в 1947 году, вернувшись с военной службы домой, и которую отказывался менять до тех пор, пока у нее не отвалились все четыре ножки.
   Однако чрезвычайная ситуация требовала чрезвычайных мер.
   Харолд В. Смит откашлялся и сел за стол. Стеклянная поверхность приятно холодила ладони. По крайней мере это обстоятельство его устраивало.