– Придется плотников вызывать. – Китаец покосился на панель, стоявшую у стены, перешагнул через тушу, громоздившуюся на его пути, и подошел к столу генерального директора.
Придвинув стул, Китаец как ни в чем не бывало уселся на него.
– У меня еще осталось немного из отведенного мне времени, – он поправил воротник пальто, за который держалась Гошина лапа. – Если, конечно, вы добавите мне полторы минуты, которые отнял у меня ваш… помощник. Так вот, – он посмотрел в глаза Урутаеву, – мне не нравится, когда из меня пытаются сделать дурака. Может быть, я не слишком умен, но у меня хватает мозгов, чтобы сделать кое-какие заключения. У вас в приемной ждут люди, а вы вместо того, чтобы принять их, приглашаете в кабинет незнакомого вам Танина и выделяете ему целых пять минут вашего драгоценного времени. И после этого вы хотите меня убедить, что никогда не слышали о Сергее Ивановиче и не знаете, о каких документах идет речь? Хорошо, пусть так. Только хочу вас предупредить, что теперь мне просто не остается ничего другого, как найти эти документы, чтобы обелить в ваших глазах мое опороченное имя. Неплохая речь, а? – закончил он.
Китаец забрал со стола свои документы и показал пальцем на ящик стола, где лежал его пистолет. Урутаев выдвинул ящик и, достав «ПМ», положил на стол. Танин, распахнув полу пиджака, отправил его на место.
– Если передумаете, – сказал он, поднимаясь со стула, – Сергей Иванович знает номер моего телефона. И передайте ему вот это.
Он бросил на стол ключи от «Тойоты».
– Машина на Чернышевской, у Дома быта.
Развернувшись, он пересек длинный кабинет и, открыв дверь, вышел в приемную. Пока он находился в кабинете генерального директора, к двум мужчинам, ожидающим приема, добавились еще двое.
– Мариночка, – он улыбнулся секретарше, проходя мимо нее, – вызови «Скорую», кажется, Гоша подхватил насморк.
Секретарша, проводив странного посетителя недоумевающим взглядом, ринулась в кабинет шефа, дверь которого осталась открытой. Вбежав туда, она с открытым ртом уставилась на тушу, лежащую недалеко от входа.
– Найди мне Рудакова, срочно, – сдерживая ярость, отчеканил генеральный, – и соедини меня с Матвеем Давыдовичем.
– А это?.. – Марина снова покосилась на Гошу.
– Быстро, я сказал! – заорал Урутаев.
– Там люди ждут, Руслан Умарович, – испуганно произнесла секретарша.
– Ты что, – Урутаев понизил голос, – не поняла, что я сказал?! Прием закончен. И вызови «Скорую» этому Терминатору.
Секретарша, как пробка, выскочила из кабинета.
Глава 4
Глава 5
Придвинув стул, Китаец как ни в чем не бывало уселся на него.
– У меня еще осталось немного из отведенного мне времени, – он поправил воротник пальто, за который держалась Гошина лапа. – Если, конечно, вы добавите мне полторы минуты, которые отнял у меня ваш… помощник. Так вот, – он посмотрел в глаза Урутаеву, – мне не нравится, когда из меня пытаются сделать дурака. Может быть, я не слишком умен, но у меня хватает мозгов, чтобы сделать кое-какие заключения. У вас в приемной ждут люди, а вы вместо того, чтобы принять их, приглашаете в кабинет незнакомого вам Танина и выделяете ему целых пять минут вашего драгоценного времени. И после этого вы хотите меня убедить, что никогда не слышали о Сергее Ивановиче и не знаете, о каких документах идет речь? Хорошо, пусть так. Только хочу вас предупредить, что теперь мне просто не остается ничего другого, как найти эти документы, чтобы обелить в ваших глазах мое опороченное имя. Неплохая речь, а? – закончил он.
Китаец забрал со стола свои документы и показал пальцем на ящик стола, где лежал его пистолет. Урутаев выдвинул ящик и, достав «ПМ», положил на стол. Танин, распахнув полу пиджака, отправил его на место.
– Если передумаете, – сказал он, поднимаясь со стула, – Сергей Иванович знает номер моего телефона. И передайте ему вот это.
Он бросил на стол ключи от «Тойоты».
– Машина на Чернышевской, у Дома быта.
Развернувшись, он пересек длинный кабинет и, открыв дверь, вышел в приемную. Пока он находился в кабинете генерального директора, к двум мужчинам, ожидающим приема, добавились еще двое.
– Мариночка, – он улыбнулся секретарше, проходя мимо нее, – вызови «Скорую», кажется, Гоша подхватил насморк.
* * *
Секретарша, проводив странного посетителя недоумевающим взглядом, ринулась в кабинет шефа, дверь которого осталась открытой. Вбежав туда, она с открытым ртом уставилась на тушу, лежащую недалеко от входа.
– Найди мне Рудакова, срочно, – сдерживая ярость, отчеканил генеральный, – и соедини меня с Матвеем Давыдовичем.
– А это?.. – Марина снова покосилась на Гошу.
– Быстро, я сказал! – заорал Урутаев.
– Там люди ждут, Руслан Умарович, – испуганно произнесла секретарша.
– Ты что, – Урутаев понизил голос, – не поняла, что я сказал?! Прием закончен. И вызови «Скорую» этому Терминатору.
Секретарша, как пробка, выскочила из кабинета.
Глава 4
Танин спустился в вестибюль и подошел к окошечку «менеджера».
– Как насчет риса? – улыбнулся он.
– Так вы не шутили? – обрадовалась Елена.
– Я никогда не шучу, – с серьезным видом произнес он.
Это снова ее развеселило.
– Записались на прием? – поинтересовалась она.
– Нет, – с сожалением сказал Китаец.
– Почему? – удивилась Елена. – Наверное, много народу.
– Там было несколько человек, но они пропустили меня без очереди.
– И Руслан Умарович принял вас? – Она широко раскрыла серо-зеленые глаза.
– Он выделил мне целых пять минут, – гордо произнес Китаец.
– Посидите здесь немного, – она показала на диваны, – я быстро, только оденусь.
– Конечно, – кивнул он, – только не задерживайтесь, осиня кусить хоися, что в переводе с китайского означает: я голоден.
Он утонул в мягком диване рядом с цилиндрической напольной пепельницей с золотым ободком и, достав сигареты, закурил. Девицы, которые заинтересовались им, когда он пришел, сидели на прежнем месте, дымя длинными коричневыми сигаретами.
Вскоре появилась Елена. Китаец залюбовался ее стройной фигуркой: в темных брюках и черном двубортном полупальто с крупными пуговицами она выглядела не хуже фотомодели, сошедшей со страниц модного журнала. Она распустила косу, и волосы мягкими волнами спадали на плечи, прикрывая клетчатый сине-бело-зеленый шарф, повязанный поверх пальто.
– Потрясающе! – Китаец не удержался от комплимента. – Вы знаете, что чертовски красивы?
Она смущенно остановилась, глядя на него.
– Куда пойдем? – спросила она после небольшой паузы.
– Я первый раз в вашем городе, – соврал Китаец. – Может, покажете мне какое-нибудь уютное местечко? Вообще-то мне нравится смотреть в окно, но, кажется, сегодня мне придется изменить своей привычке.
– Почему? – не поняла она. – Можно найти кафе с неплохим видом.
– Все равно, кроме вас, я ничего не увижу.
Китайца тронуло смущение, светлой тенью пробежавшее по лицу его новой знакомой.
– Если вам все равно, – она взяла его за руку и увлекла за собой, – тогда я знаю, куда мы пойдем.
– Подождите меня за углом, пожалуйста, – Танин виновато улыбнулся, – я присоединюсь к вам через минуту.
Китаец обогнул стойку и, постояв немного на лестничной площадке, направился к выходу. Этот нехитрый маневр он предпринял для того, чтобы камера не зафиксировала его вместе с Еленой. «Не стоит доставлять девушке неприятности».
Двери отеля разъехались перед ним, выпуская на свежий воздух. Он не успел сделать и дюжины шагов навстречу поджидавшей его Лене, как перед входом в отель, сигналя синим проблесковым маячком, остановилась машина «Скорой помощи». Доктор – мужчина в белом халате поверх пальто, с саквояжем в руках – неспешно выбрался из кабины и направился в отель.
– Кажется, кому-то плохо с сердцем, – обернувшись, заметила Лена.
– Или с головой, – добавил Китаец.
Кафе с романтичным названием «Синяя птица», в котором Танину доводилось пару раз обедать, располагалось в тихом переулке недалеко от отеля. Оно занимало подвальчик со сводчатыми потолками в старом двухэтажном доме дореволюционной постройки.
– Надеюсь, здесь кормят не цыплятами местной птицефабрики, – игриво сказал Танин, когда они сели за столик недалеко от потрескивающего поленьями камина. – Или здесь подают воробьев на вертеле?
По привычке он сел лицом ко входу, чтобы иметь возможность контролировать ситуацию.
– Нет, – Лена весело улыбнулась, – здесь готовят чудное мясо на углях.
– Думаю, нам пора перейти на «ты», – сказал Танин, когда им принесли бутылку саперави и закуски.
Он разлил вино и поднял бокал.
– Но я даже не знаю, как вас зовут, – застенчиво улыбнулась Лена, не поднимая бокала.
– Те, кто меня хорошо знает, называют Китайцем.
– Вы действительно китаец? – В красивых глазах Лены загорелся неподдельный интерес. – Что-то не очень похожи, хотя, наверное, что-то есть. – Она внимательно посмотрела на его лицо.
– Я только наполовину китаец, – ответил Танин. – Мама была китаянкой. От нее мне достались глаза, волосы и цвет кожи.
– А отец? – с любопытством продолжала расспрашивать Лена.
– Отец был русским.
Почувствовав, что расспросы могут затянуться, а ему не особенно нравилось ворошить прошлое, он приподнял бокал, который держал в руке:
– Давай выпьем за знакомство. Я буду называть тебя Елена Прекрасная.
– Ну уж и прекрасная, – она подняла бокал и с пугливой осторожностью неиспорченной гимназистки поднесла его к бокалу Китайца.
Сделав небольшой глоток, она поставила бокал на стол.
– Мне еще работать, – ответила она на вопросительный взгляд Танина.
– Что, строгие руководители?
– Да, – вздохнула она, – если заметят, что под газом, – Лена неловко щелкнула себя пальцем по горлу, – выгонят с работы.
– Ты давно здесь работаешь?
– С самого открытия, – она с удовольствием ела крабовый салат, – меня мама сюда устроила.
– А кто у нас мама? – Китаец тоже принялся за еду.
– Мама у меня большой человек, – с гордостью сказала Елена, – я не знаю точно, как называется ее должность, но она в мэрии что-то вроде консультанта по финансовым вопросам. Если бы не она, я бы сюда ни за что не устроилась.
– Слушай, Елена Прекрасная, – задумчиво посмотрел на нее Китаец, – что-то я не совсем понимаю, как существует ваш отель? Желающих поселиться у вас за такие деньги, я думаю, немного. На что же вы живете?
– О-о, – загадочно улыбнулась Елена, – покончив с салатом, – совместное предприятие «Виктория» – это же не только отель. Это и ресторан, и кафе, и бары, и бизнес-центр со спутниковой связью, комнатами для переговоров, конференц-залом, и бильярдные, и бутик, и казино, наконец, – она перевела дыхание. – Плюс американцы оказывают услуги по заключению выгодных контрактов со Штатами…
– А ты не знаешь Питера Эванса? – спросил Китаец.
– Питера Эванса? – переспросила Елена. – Он руководил бизнес-центром. Ты что, знаком с ним?
– Пока нет.
– Импозантный мужчина, – кивнула Лена, – всегда шикарно одет, курит сигары, ездит на «Вольво». Одно время руководил бизнес-центром. Жил в отеле в апартаментах, за счет совместного предприятия, естественно, но потом съехал. Говорят, у него какие-то трения с правлением.
– Его что, уволили?
– Нет, кажется, уволить его не могут, он совладелец, но бизнес-центром он уже не руководит, это точно.
Они некоторое время молчали, пока официант выставлял на стол тарелки с большими кусками сочного мяса, от которого поднимался ароматный запах. Когда официант, поинтересовавшись, не нужно ли чего еще, ушел, Китаец добавил в бокалы вина. Сделав по несколько глотков, дружно принялись за мясо.
– По-моему, неплохо, – похвалил Китаец, разжевывая нежный кусочек.
Елена улыбнулась, принимая похвалу и на свой счет: ведь это она предложила пойти в «Синюю птицу».
– А у вас случайно не работает некий Сергей Иванович? – спросил Танин, проглотив очередной кусок.
– Сергей Иванович? – наморщила лоб Елена.
– Да, – кивнул Китаец, – с таким тяжелым подбородком и тонкими губами. Стрижка короткая, взгляд пронзительный, – добавил он, вспоминая его внешность, – носит коричневую дубленку.
– Это же Рудаков, начальник службы безопасности, – она передернула плечами, словно от холода. – Неприятный тип.
– Это ваша собственная служба безопасности?
– Кажется, они из какого-то охранного агентства, – ответила Елена. – А почему ты им интересуешься? Ты, случаем, не китайский шпион?
– Нет, – усмехнулся Танин, – я частный детектив.
Елена удивленно заморгала.
– Настоящий? – почему-то шепотом спросила она, наклоняясь вперед.
– Настоящий, – он достал из кармана лицензию и показал ей.
– «Танин Владимир Алексеевич», – прочла она вслух, вернула ему заламинированный прямоугольник и замолчала, грустно опустив голову.
– Что-то случилось? – Танин сразу заметил перемену в ее настроении.
– Случилось, – она зло посмотрела на него. – Значит, все это, – она обвела рукой стол, – для того, чтобы получить нужную информацию. А я думала…
Она глубоко задышала, сдерживая слезы, потом отодвинула стул, собираясь подняться. Китайца удивила ее слишком эмоциональная реакция. Но он тут же мысленно вернулся к своим вчерашним размышлениям о прекрасном поле и расценил случай Елены как новый пример загадочности женской психологии. Кто-то может упрекнуть Китайца в излишней схематичности мышления, но ему было без малого сорок, а в таком возрасте даже самые развеселые в юности сангвиники и мрачно-неуживчивые холерики становятся умеренными меланхоликами или невозмутимыми флегматиками.
– Подожди, Елена Прекрасная, – Китаец с мягкой улыбкой прикрыл ладонью ее дрожащую руку.
Она руку не убрала, но он почувствовал, что Елена напряжена и в любой момент готова сорваться с места.
– Честное шпионское слово, я не собирался тебя ни о чем расспрашивать, – слукавил он. – Ты сама начала мне рассказывать о гостинице.
– Не о гостинице, а об отеле, – поправила она его, и он понял, что обстановка разрядилась.
– Я же не виноват, что ты так много знаешь. И потом, что плохого, если ты поможешь бедному частному детективу?
– Так уж и бедному, – недоверчиво улыбнулась она.
– Пока еще нет, – вздохнул Китаец, – но, видно, дело идет к тому. Если я не найду эти чертовы бумаги, придется мне продавать машину, чтобы заплатить за аренду моей конторы.
– Все действительно так плохо? – сочувственно спросила она.
– Ну, еще пару месяцев я, конечно, протяну…
– Я чем-то могу тебе помочь?
– Можешь, – кивнул Китаец и хитро улыбнулся, – если оставишь мне номер своего телефона.
– Конечно, – она вынула из сумочки визитку и протянула ему: – Я на работе до восьми утра, потом три дня отдыхаю.
– «Ковалева Елена Викторовна», – прочитал он. – Я обязательно позвоню, и мы сходим куда-нибудь, если ты не возражаешь.
– А ты дашь мне свой телефон?
– Само собой, – он протянул ей свою визитку, – только вот не уверен, что ты сразу найдешь меня. Моя секретарша пока не может ходить на работу.
– Она болеет?
– Просто ее жизни угрожает опасность, и я определил ее на время в укромное место.
– А тебе тоже угрожает опасность? – с тревогой спросила Елена.
– Нет, – честно глядя ей в глаза, соврал Китаец, – мне ничего не угрожает. А вот ты будь поосторожнее с Рудаковым. Швейцар видел нас вместе, но если тебя спросят обо мне, скажи, что «этот странный тип» спрашивал, где находится туалет.
– Все так серьезно?
– Достаточно серьезно.
– Ой, – Лена посмотрела на маленькие часики на запястье, – мне пора, перерыв кончается.
Выйдя из кафе, они вместе дошли до угла квартала. Елена направилась в сторону отеля, а Китаец к своему джипу.
Ни ответа, ни привета. Китаец принялся терпеливо ждать, памятуя о неспешной грации своего рассеянного приятеля, с которым его, кстати, познакомила Анна.
Прошло по крайней мере минуты три, прежде чем дверь с металлическим лязгом отворилась. На пороге стоял Игнат. На нем были джинсы и футболка, причем последняя была надета наизнанку. Выражение лица – растерянно-виноватое.
– Привет, я вам тут продуктов привез.
– А-а, – почесал затылок Игнат, застенчиво улыбаясь, – проходи. Мы как раз чай пьем.
– Я с радостью к вам присоединюсь, – Китаец снял пальто и прошел на кухню.
Облаченная в клетчатую рубашку Игната, Лиза сидела на миниатюрном кухонном диванчике и делала вид, что обеспокоена состоянием своих ногтей. Она рассматривала свои пальцы с не меньшим интересом и вниманием, нежели какой-нибудь поглощенный научными исследованиями биолог следит в микроскоп за таинственными превращениями инфузории-туфельки. Чайник стоял на подоконнике. Китаец молча выгрузил на стол продукты.
– Этак вам долго придется ждать, – Танин невозмутимо включил газ и поставил чайник на плиту. – Как дела?
Лиза оторвалась от своих ногтей и устремила на своего шефа ясный, как струя горного ручья, взгляд.
– Нормально.
Ее замкнутый вид говорил сам за себя. Китаец ожидал от Лизы флирта и провокации, но что так быстро она уложит Игната в постель – этого он предугадать не мог.
– Вижу, что не вовремя, – позволил себе сделать прозрачный намек Китаец.
– Отчего же, – с наигранной беззаботностью сказала Лиза.
– Игнат, ты куда пропал? – крикнул Танин.
– Иду, – донеслось из комнаты.
– Ты хоть бы майку правильно надел, зачем было так торопиться? – с усмешкой произнес Танин, нарезая сыр.
Появившийся было Игнат снова пошел в комнату и вскоре вернулся одетый comme il faut.
– Представляю, что ты сейчас думаешь, – недружелюбно сказала Лиза, когда Игнат отправился мыть фрукты в ванную, потому что раковина в кухне находилась в полном распоряжении Китайца – он мыл помидоры и огурцы.
– «…И клубок моих мыслей мне никак не распутать…» – иронично улыбнулся Китаец.
– Опять твой Юань, – вздохнула Лиза.
– Да вот, купил тебе «Упсу». Голова-то болит? – Китаец принялся делать салат. – Возьми в кармане.
Лиза поднялась с диванчика и, подойдя к Китайцу, неловко и несмело обняла его. Он деликатно похлопал ее по спине.
– Танин, что бы я без тебя делала!
– Послушай, – он взял ее за запястья и легонько отстранился, – твоя подруга действительно мертва.
Лиза метнулась к столу и зарыдала. Вошедший на кухню Игнат оторопел и бессмысленно завращал глазами.
– Это нервное, – объяснил Игнату Китаец, – пройдет.
Он подошел к Лизе и со спокойным достоинством падре опустил ей на голову свою тяжелую, хотя и довольно изящную руку.
– Ну-ну, – принялся он ее утешать, – ты же сама это установила. Ничего не поделаешь, ей теперь не поможешь, – он казался себе неуклюжим медведем, – мне нужно поговорить с тобой о ее друге.
– Но я уже тебе все сказала, – с новой силой зарыдала Лиза.
– Возможно, ты что-то упустила. Вытри слезы.
Китаец уселся за стол и стал терпеливо увещевать свою расстроенную секретаршу.
– Как насчет риса? – улыбнулся он.
– Так вы не шутили? – обрадовалась Елена.
– Я никогда не шучу, – с серьезным видом произнес он.
Это снова ее развеселило.
– Записались на прием? – поинтересовалась она.
– Нет, – с сожалением сказал Китаец.
– Почему? – удивилась Елена. – Наверное, много народу.
– Там было несколько человек, но они пропустили меня без очереди.
– И Руслан Умарович принял вас? – Она широко раскрыла серо-зеленые глаза.
– Он выделил мне целых пять минут, – гордо произнес Китаец.
– Посидите здесь немного, – она показала на диваны, – я быстро, только оденусь.
– Конечно, – кивнул он, – только не задерживайтесь, осиня кусить хоися, что в переводе с китайского означает: я голоден.
Он утонул в мягком диване рядом с цилиндрической напольной пепельницей с золотым ободком и, достав сигареты, закурил. Девицы, которые заинтересовались им, когда он пришел, сидели на прежнем месте, дымя длинными коричневыми сигаретами.
Вскоре появилась Елена. Китаец залюбовался ее стройной фигуркой: в темных брюках и черном двубортном полупальто с крупными пуговицами она выглядела не хуже фотомодели, сошедшей со страниц модного журнала. Она распустила косу, и волосы мягкими волнами спадали на плечи, прикрывая клетчатый сине-бело-зеленый шарф, повязанный поверх пальто.
– Потрясающе! – Китаец не удержался от комплимента. – Вы знаете, что чертовски красивы?
Она смущенно остановилась, глядя на него.
– Куда пойдем? – спросила она после небольшой паузы.
– Я первый раз в вашем городе, – соврал Китаец. – Может, покажете мне какое-нибудь уютное местечко? Вообще-то мне нравится смотреть в окно, но, кажется, сегодня мне придется изменить своей привычке.
– Почему? – не поняла она. – Можно найти кафе с неплохим видом.
– Все равно, кроме вас, я ничего не увижу.
Китайца тронуло смущение, светлой тенью пробежавшее по лицу его новой знакомой.
– Если вам все равно, – она взяла его за руку и увлекла за собой, – тогда я знаю, куда мы пойдем.
– Подождите меня за углом, пожалуйста, – Танин виновато улыбнулся, – я присоединюсь к вам через минуту.
Китаец обогнул стойку и, постояв немного на лестничной площадке, направился к выходу. Этот нехитрый маневр он предпринял для того, чтобы камера не зафиксировала его вместе с Еленой. «Не стоит доставлять девушке неприятности».
Двери отеля разъехались перед ним, выпуская на свежий воздух. Он не успел сделать и дюжины шагов навстречу поджидавшей его Лене, как перед входом в отель, сигналя синим проблесковым маячком, остановилась машина «Скорой помощи». Доктор – мужчина в белом халате поверх пальто, с саквояжем в руках – неспешно выбрался из кабины и направился в отель.
– Кажется, кому-то плохо с сердцем, – обернувшись, заметила Лена.
– Или с головой, – добавил Китаец.
* * *
Кафе с романтичным названием «Синяя птица», в котором Танину доводилось пару раз обедать, располагалось в тихом переулке недалеко от отеля. Оно занимало подвальчик со сводчатыми потолками в старом двухэтажном доме дореволюционной постройки.
– Надеюсь, здесь кормят не цыплятами местной птицефабрики, – игриво сказал Танин, когда они сели за столик недалеко от потрескивающего поленьями камина. – Или здесь подают воробьев на вертеле?
По привычке он сел лицом ко входу, чтобы иметь возможность контролировать ситуацию.
– Нет, – Лена весело улыбнулась, – здесь готовят чудное мясо на углях.
– Думаю, нам пора перейти на «ты», – сказал Танин, когда им принесли бутылку саперави и закуски.
Он разлил вино и поднял бокал.
– Но я даже не знаю, как вас зовут, – застенчиво улыбнулась Лена, не поднимая бокала.
– Те, кто меня хорошо знает, называют Китайцем.
– Вы действительно китаец? – В красивых глазах Лены загорелся неподдельный интерес. – Что-то не очень похожи, хотя, наверное, что-то есть. – Она внимательно посмотрела на его лицо.
– Я только наполовину китаец, – ответил Танин. – Мама была китаянкой. От нее мне достались глаза, волосы и цвет кожи.
– А отец? – с любопытством продолжала расспрашивать Лена.
– Отец был русским.
Почувствовав, что расспросы могут затянуться, а ему не особенно нравилось ворошить прошлое, он приподнял бокал, который держал в руке:
– Давай выпьем за знакомство. Я буду называть тебя Елена Прекрасная.
– Ну уж и прекрасная, – она подняла бокал и с пугливой осторожностью неиспорченной гимназистки поднесла его к бокалу Китайца.
Сделав небольшой глоток, она поставила бокал на стол.
– Мне еще работать, – ответила она на вопросительный взгляд Танина.
– Что, строгие руководители?
– Да, – вздохнула она, – если заметят, что под газом, – Лена неловко щелкнула себя пальцем по горлу, – выгонят с работы.
– Ты давно здесь работаешь?
– С самого открытия, – она с удовольствием ела крабовый салат, – меня мама сюда устроила.
– А кто у нас мама? – Китаец тоже принялся за еду.
– Мама у меня большой человек, – с гордостью сказала Елена, – я не знаю точно, как называется ее должность, но она в мэрии что-то вроде консультанта по финансовым вопросам. Если бы не она, я бы сюда ни за что не устроилась.
– Слушай, Елена Прекрасная, – задумчиво посмотрел на нее Китаец, – что-то я не совсем понимаю, как существует ваш отель? Желающих поселиться у вас за такие деньги, я думаю, немного. На что же вы живете?
– О-о, – загадочно улыбнулась Елена, – покончив с салатом, – совместное предприятие «Виктория» – это же не только отель. Это и ресторан, и кафе, и бары, и бизнес-центр со спутниковой связью, комнатами для переговоров, конференц-залом, и бильярдные, и бутик, и казино, наконец, – она перевела дыхание. – Плюс американцы оказывают услуги по заключению выгодных контрактов со Штатами…
– А ты не знаешь Питера Эванса? – спросил Китаец.
– Питера Эванса? – переспросила Елена. – Он руководил бизнес-центром. Ты что, знаком с ним?
– Пока нет.
– Импозантный мужчина, – кивнула Лена, – всегда шикарно одет, курит сигары, ездит на «Вольво». Одно время руководил бизнес-центром. Жил в отеле в апартаментах, за счет совместного предприятия, естественно, но потом съехал. Говорят, у него какие-то трения с правлением.
– Его что, уволили?
– Нет, кажется, уволить его не могут, он совладелец, но бизнес-центром он уже не руководит, это точно.
Они некоторое время молчали, пока официант выставлял на стол тарелки с большими кусками сочного мяса, от которого поднимался ароматный запах. Когда официант, поинтересовавшись, не нужно ли чего еще, ушел, Китаец добавил в бокалы вина. Сделав по несколько глотков, дружно принялись за мясо.
– По-моему, неплохо, – похвалил Китаец, разжевывая нежный кусочек.
Елена улыбнулась, принимая похвалу и на свой счет: ведь это она предложила пойти в «Синюю птицу».
– А у вас случайно не работает некий Сергей Иванович? – спросил Танин, проглотив очередной кусок.
– Сергей Иванович? – наморщила лоб Елена.
– Да, – кивнул Китаец, – с таким тяжелым подбородком и тонкими губами. Стрижка короткая, взгляд пронзительный, – добавил он, вспоминая его внешность, – носит коричневую дубленку.
– Это же Рудаков, начальник службы безопасности, – она передернула плечами, словно от холода. – Неприятный тип.
– Это ваша собственная служба безопасности?
– Кажется, они из какого-то охранного агентства, – ответила Елена. – А почему ты им интересуешься? Ты, случаем, не китайский шпион?
– Нет, – усмехнулся Танин, – я частный детектив.
Елена удивленно заморгала.
– Настоящий? – почему-то шепотом спросила она, наклоняясь вперед.
– Настоящий, – он достал из кармана лицензию и показал ей.
– «Танин Владимир Алексеевич», – прочла она вслух, вернула ему заламинированный прямоугольник и замолчала, грустно опустив голову.
– Что-то случилось? – Танин сразу заметил перемену в ее настроении.
– Случилось, – она зло посмотрела на него. – Значит, все это, – она обвела рукой стол, – для того, чтобы получить нужную информацию. А я думала…
Она глубоко задышала, сдерживая слезы, потом отодвинула стул, собираясь подняться. Китайца удивила ее слишком эмоциональная реакция. Но он тут же мысленно вернулся к своим вчерашним размышлениям о прекрасном поле и расценил случай Елены как новый пример загадочности женской психологии. Кто-то может упрекнуть Китайца в излишней схематичности мышления, но ему было без малого сорок, а в таком возрасте даже самые развеселые в юности сангвиники и мрачно-неуживчивые холерики становятся умеренными меланхоликами или невозмутимыми флегматиками.
– Подожди, Елена Прекрасная, – Китаец с мягкой улыбкой прикрыл ладонью ее дрожащую руку.
Она руку не убрала, но он почувствовал, что Елена напряжена и в любой момент готова сорваться с места.
– Честное шпионское слово, я не собирался тебя ни о чем расспрашивать, – слукавил он. – Ты сама начала мне рассказывать о гостинице.
– Не о гостинице, а об отеле, – поправила она его, и он понял, что обстановка разрядилась.
– Я же не виноват, что ты так много знаешь. И потом, что плохого, если ты поможешь бедному частному детективу?
– Так уж и бедному, – недоверчиво улыбнулась она.
– Пока еще нет, – вздохнул Китаец, – но, видно, дело идет к тому. Если я не найду эти чертовы бумаги, придется мне продавать машину, чтобы заплатить за аренду моей конторы.
– Все действительно так плохо? – сочувственно спросила она.
– Ну, еще пару месяцев я, конечно, протяну…
– Я чем-то могу тебе помочь?
– Можешь, – кивнул Китаец и хитро улыбнулся, – если оставишь мне номер своего телефона.
– Конечно, – она вынула из сумочки визитку и протянула ему: – Я на работе до восьми утра, потом три дня отдыхаю.
– «Ковалева Елена Викторовна», – прочитал он. – Я обязательно позвоню, и мы сходим куда-нибудь, если ты не возражаешь.
– А ты дашь мне свой телефон?
– Само собой, – он протянул ей свою визитку, – только вот не уверен, что ты сразу найдешь меня. Моя секретарша пока не может ходить на работу.
– Она болеет?
– Просто ее жизни угрожает опасность, и я определил ее на время в укромное место.
– А тебе тоже угрожает опасность? – с тревогой спросила Елена.
– Нет, – честно глядя ей в глаза, соврал Китаец, – мне ничего не угрожает. А вот ты будь поосторожнее с Рудаковым. Швейцар видел нас вместе, но если тебя спросят обо мне, скажи, что «этот странный тип» спрашивал, где находится туалет.
– Все так серьезно?
– Достаточно серьезно.
– Ой, – Лена посмотрела на маленькие часики на запястье, – мне пора, перерыв кончается.
Выйдя из кафе, они вместе дошли до угла квартала. Елена направилась в сторону отеля, а Китаец к своему джипу.
* * *
Ни ответа, ни привета. Китаец принялся терпеливо ждать, памятуя о неспешной грации своего рассеянного приятеля, с которым его, кстати, познакомила Анна.
Прошло по крайней мере минуты три, прежде чем дверь с металлическим лязгом отворилась. На пороге стоял Игнат. На нем были джинсы и футболка, причем последняя была надета наизнанку. Выражение лица – растерянно-виноватое.
– Привет, я вам тут продуктов привез.
– А-а, – почесал затылок Игнат, застенчиво улыбаясь, – проходи. Мы как раз чай пьем.
– Я с радостью к вам присоединюсь, – Китаец снял пальто и прошел на кухню.
Облаченная в клетчатую рубашку Игната, Лиза сидела на миниатюрном кухонном диванчике и делала вид, что обеспокоена состоянием своих ногтей. Она рассматривала свои пальцы с не меньшим интересом и вниманием, нежели какой-нибудь поглощенный научными исследованиями биолог следит в микроскоп за таинственными превращениями инфузории-туфельки. Чайник стоял на подоконнике. Китаец молча выгрузил на стол продукты.
– Этак вам долго придется ждать, – Танин невозмутимо включил газ и поставил чайник на плиту. – Как дела?
Лиза оторвалась от своих ногтей и устремила на своего шефа ясный, как струя горного ручья, взгляд.
– Нормально.
Ее замкнутый вид говорил сам за себя. Китаец ожидал от Лизы флирта и провокации, но что так быстро она уложит Игната в постель – этого он предугадать не мог.
– Вижу, что не вовремя, – позволил себе сделать прозрачный намек Китаец.
– Отчего же, – с наигранной беззаботностью сказала Лиза.
– Игнат, ты куда пропал? – крикнул Танин.
– Иду, – донеслось из комнаты.
– Ты хоть бы майку правильно надел, зачем было так торопиться? – с усмешкой произнес Танин, нарезая сыр.
Появившийся было Игнат снова пошел в комнату и вскоре вернулся одетый comme il faut.
– Представляю, что ты сейчас думаешь, – недружелюбно сказала Лиза, когда Игнат отправился мыть фрукты в ванную, потому что раковина в кухне находилась в полном распоряжении Китайца – он мыл помидоры и огурцы.
– «…И клубок моих мыслей мне никак не распутать…» – иронично улыбнулся Китаец.
– Опять твой Юань, – вздохнула Лиза.
– Да вот, купил тебе «Упсу». Голова-то болит? – Китаец принялся делать салат. – Возьми в кармане.
Лиза поднялась с диванчика и, подойдя к Китайцу, неловко и несмело обняла его. Он деликатно похлопал ее по спине.
– Танин, что бы я без тебя делала!
– Послушай, – он взял ее за запястья и легонько отстранился, – твоя подруга действительно мертва.
Лиза метнулась к столу и зарыдала. Вошедший на кухню Игнат оторопел и бессмысленно завращал глазами.
– Это нервное, – объяснил Игнату Китаец, – пройдет.
Он подошел к Лизе и со спокойным достоинством падре опустил ей на голову свою тяжелую, хотя и довольно изящную руку.
– Ну-ну, – принялся он ее утешать, – ты же сама это установила. Ничего не поделаешь, ей теперь не поможешь, – он казался себе неуклюжим медведем, – мне нужно поговорить с тобой о ее друге.
– Но я уже тебе все сказала, – с новой силой зарыдала Лиза.
– Возможно, ты что-то упустила. Вытри слезы.
Китаец уселся за стол и стал терпеливо увещевать свою расстроенную секретаршу.
Глава 5
«Массо» плавно тронулся с места и, выехав со двора, направился в сторону центра. Затормозив у светофора, Китаец вынул из кармана пачку сигарет и закурил. Как только светофор моргнул зеленым глазом, Китаец включил первую скорость и надавил на педаль акселератора. Сигарета осталась в углу рта. Танин сощурился от дыма. Вечерние улицы приветливо светились рыжими и желтыми огоньками. Вечером он чувствовал себя лучше, особенно зимой. Мягко мерцая, лежащий на тротуарах и дорогах снег рассеивал сумерки, освещал путь и навевал прохладные новогодние сны.
Днем же снег слепил, сиял с какой-то, как казалось Китайцу, излишней помпой, оглушал своей жестокой мощью. Китайцу приходилось жмуриться, надевать темные очки, но и они не спасали от снежного наваждения, преследовавшего Танина на протяжении всей его жизни.
А все началось с того, что отец рассказал ему о Цюй Юане, сановнике царства Чу, изгнанном из своей страны. Юань доверился вероломным правителям Ци и потерял родину. Он был конфуцианцем, хотя и не ортодоксальным. Но главным было другое. Юань был гениальным поэтом, сочинявшим фу и гэши. И опять-таки это обстоятельство само по себе не так бы затронуло Китайца, если бы судьба изгнанника, к тому же жителя Юго-Запада, откуда Владимир был родом, не была судьбой поэта, который сам по себе, будь он древним китайцем или современным французом, по своей сути всегда – изгой.
Жребий Цюй Юаня, долгие годы его странничества по чужим землям, его мучительная тоска по родине и то глубинное чувство бытийственной покинутости и заброшенности, которое с особой силой и остротой пронзает сердце поэта, спрессовались для Танина в картину прощания Юаня с родным краем. От этого образа веяло невыносимой печалью, и Танин, такой сдержанный и равнодушный на людях, испытывал что-то похожее на горькую усладу, когда стоящий на холме в окружении своих немногочисленных соратников и друзей Цюй Юань вместе с запорошенной снегом равниной и канвой дальнего сосняка поднимался из глубин его души.
Даль покрыта туманом,
Где предел наших странствий?
О, деревья отчизны,
Долгим вздохом прощаюсь…
Танин невольно отождествлял свою судьбу с судьбой Цюй Юаня. Это был, выражаясь современным издевательски клишированным языком, его пунктик. Поэтому ему тяжело было смотреть на сверкающий под полуденным солнцем снег. Он привык держать свои чувства под контролем и старался как можно реже вызывать дух Цюй Юаня, хотя и часто цитировал его стихи. Потому что стихи поэта редко оживали в воображении Китайца картиной прощания Юаня. Они были максимально самодостаточны и универсальны. А вот снег почти всегда будил в Китайце образ отправляющегося в изгнание поэта.
Припарковав джип, Танин спокойным шагом направился ко входу в бизнес-центр. Он находился в правом крыле здания, принадлежащего СП «Виктория». Охранник в камуфляже преградил ему дорогу. Танин невозмутимо предъявил ему лицензию и доверительным тоном сообщил, что направляется к директору. Охранник флегматично изучил документ, скользнул по Китайцу не особо внимательным взглядом и занял свое место рядом с огромной пальмой в кадке.
Холл бизнес-центра поражал своей роскошью. Китаец ступил на красный ковер, застилавший пространство пола от входа до лестницы. Мраморная отделка интерьера, заглушавшие шаги и мысли ковровые дорожки, хрустальные люстры и бра, тускло-оранжевые лучи которых бесшумными ручейками разливались по зеркальной поверхности стен и бархатисто переливались на ворсе ковров, больше подошли бы столичному особняку какого-нибудь стародавнего графа.
Поднявшись на второй этаж, Китаец дошел по коридору до высокой, обитой дубом двери с надписью: «Управляющий. Часы приема. Секретарь» – и легонько постучался. В эту минуту мимо него прошла средних лет женщина в темно-красном костюме, обдав Китайца волной терпкого аромата.
– Войдите, – раздалось за дверью.
Китаец толкнул дверь и очутился в просторной комнате с высокими потолками и бежевыми стенами. В приемной, кроме секретарши, молоденькой пухленькой блондинки в сером костюме, никого не было. Блондинка сидела за большим столом, заваленным бумагами. Еще один стол был придвинут к окну. В углу – неизменная пальма в деревянной кадке. Два компьютера, один из которых стоял перед блондинкой, были включены. Стеллажи ломились под грудами разноцветных папок. На одной стене висел рекламный плакат, на котором интерьеры номеров гостиницы «Виктория» являли взору Китайца свой тяжеловесный шик.
– Добрый вечер, – улыбнулся Китаец, – меня зовут Владимир Танин, вот мои документы.
Он положил на стол перед немного оторопевшей блондинкой лицензию.
– Частный детектив? – озадаченно спросила она.
– Он самый. – Танин одарил секретаршу неотразимой улыбкой. – Мне нужен ваш директор.
В этот момент в приемную с кожаной папкой в руках вошла миниатюрная шатенка в брючном костюме угольного цвета. Лацканы пиджака были едва обозначены. Глубокий вырез открывал верхнюю часть груди.
– Наталья Станиславовна, – привстала немного растерявшаяся блондинка, – это к вам. Господин Танин.
Она кивнула на Танина, замершего с улыбкой на устах.
– Добрый вечер, – снова поздоровался Танин, не ожидавший, что управляющий бизнес-центра – женщина.
«Может, это даже к лучшему», – не без лукавства подумал он. Теперь его обаятельная улыбка предназначалась вошедшей шатенке.
У той были замечательные аквамариновые глаза. Черная подводка оттеняла их светлую прозрачность. Так что когда Наталья Станиславовна глянула на Китайца, его закаленный дух был поколеблен. Тем не менее он быстро справился с этим пронзительным впечатлением.
– Вы ко мне? – переспросила шатенка. – Ну что ж, заходите.
Она открыла дверь в кабинет и деловым шагом устремилась к массивному столу, стоящему у окна. Китаец последовал за ней.
По роскоши кабинет не уступал люксам гостиницы. Вернее, он даже превосходил их. Помпезная торжественность декора и мебели умерялась приглушенным изумрудом собранных бархатными лентами штор. Шикарный бежевый ковер застилал пол кабинета. Кроме стола, за который грациозно села шатенка, был еще один – круглый, с причудливо изогнутыми ножками. Обитые пестрым гобеленом стулья, казалось, приглашали не к деловой беседе, а к беззаботной светской болтовне. На стенах – картины. Неизменные избы, березы и коромысла.
«Ничего интересного, – определил Китаец, – зато дорого», – иронично подумал он.
– Проходите, – Наталья Станиславовна замерла в нетерпеливой позе.
Подтянутая, энергичная, немного отстраненная, – настоящая бизнесвумен.
– Не ожидал, что мне придется разговаривать с женщиной, да еще с такой… – Китаец с недвусмысленной улыбкой сел на стул.
Шатенка слабо улыбнулась, но ее взгляд, в котором на миг загорелось что-то похожее на дружескую насмешку, тут же погас. Выражение ее бледного скуластого лица стало сосредоточенным.
– Сейчас коммерческое время, – начал издалека Китаец, прикидывая в уме, чья любовница сидящая перед ним женщина – Эванса или Урутаева, – да и название этого заведения, – он обвел взглядом кабинет, – говорит само за себя. Я же выступаю в роли дилера, хотя на самом деле я частный детектив. У меня есть некий товар, который я хочу вам продать…
При слове «детектив» изломанные брови Натальи Станиславовны чуть приподнялись.
– Что же это за товар? – дежурно улыбнулась она, заправляя за ухо выбившуюся прядь коротких блестящих волос.
– Я не знаю, заинтересует ли вас это… Однако полагаю, что – да. Товара у меня на руках еще нет, он, так сказать, на подходе… – растекся в сладкой улыбке Китаец.
– Вы можете выражаться яснее? – с затаенным беспокойством спросила Наталья Станиславовна. – У меня мало времени…
Она улавливала, что визит незнакомца вызван не совсем обычными обстоятельствами. За фасадом его безобидной улыбки она угадывала нестандартные мысли и тайный интерес.
– Это документы, подтверждающие, мягко говоря, нелегальный характер деятельности одного предприятия и облеченного высокой властью и доверием лица. У вас можно курить?
– Пожалуйста, – шатенка выпустила из рук карандаш, которым нервно постукивала по кипе бумаг, и пододвинула Китайцу тяжелую хрустальную пепельницу.
– А вы? – он протянул пачку.
– Спасибо. Пока нет.
– Я пришел сюда предложить вам сделку. Обычная сделка, – небрежно произнес Танин, – как говорил Карл Маркс: товар – деньги – товар. Наша цепочка, если вы, конечно, согласитесь купить у меня эти документы, будет состоять только из двух звеньев.
Днем же снег слепил, сиял с какой-то, как казалось Китайцу, излишней помпой, оглушал своей жестокой мощью. Китайцу приходилось жмуриться, надевать темные очки, но и они не спасали от снежного наваждения, преследовавшего Танина на протяжении всей его жизни.
А все началось с того, что отец рассказал ему о Цюй Юане, сановнике царства Чу, изгнанном из своей страны. Юань доверился вероломным правителям Ци и потерял родину. Он был конфуцианцем, хотя и не ортодоксальным. Но главным было другое. Юань был гениальным поэтом, сочинявшим фу и гэши. И опять-таки это обстоятельство само по себе не так бы затронуло Китайца, если бы судьба изгнанника, к тому же жителя Юго-Запада, откуда Владимир был родом, не была судьбой поэта, который сам по себе, будь он древним китайцем или современным французом, по своей сути всегда – изгой.
Жребий Цюй Юаня, долгие годы его странничества по чужим землям, его мучительная тоска по родине и то глубинное чувство бытийственной покинутости и заброшенности, которое с особой силой и остротой пронзает сердце поэта, спрессовались для Танина в картину прощания Юаня с родным краем. От этого образа веяло невыносимой печалью, и Танин, такой сдержанный и равнодушный на людях, испытывал что-то похожее на горькую усладу, когда стоящий на холме в окружении своих немногочисленных соратников и друзей Цюй Юань вместе с запорошенной снегом равниной и канвой дальнего сосняка поднимался из глубин его души.
Даль покрыта туманом,
Где предел наших странствий?
О, деревья отчизны,
Долгим вздохом прощаюсь…
Танин невольно отождествлял свою судьбу с судьбой Цюй Юаня. Это был, выражаясь современным издевательски клишированным языком, его пунктик. Поэтому ему тяжело было смотреть на сверкающий под полуденным солнцем снег. Он привык держать свои чувства под контролем и старался как можно реже вызывать дух Цюй Юаня, хотя и часто цитировал его стихи. Потому что стихи поэта редко оживали в воображении Китайца картиной прощания Юаня. Они были максимально самодостаточны и универсальны. А вот снег почти всегда будил в Китайце образ отправляющегося в изгнание поэта.
Припарковав джип, Танин спокойным шагом направился ко входу в бизнес-центр. Он находился в правом крыле здания, принадлежащего СП «Виктория». Охранник в камуфляже преградил ему дорогу. Танин невозмутимо предъявил ему лицензию и доверительным тоном сообщил, что направляется к директору. Охранник флегматично изучил документ, скользнул по Китайцу не особо внимательным взглядом и занял свое место рядом с огромной пальмой в кадке.
Холл бизнес-центра поражал своей роскошью. Китаец ступил на красный ковер, застилавший пространство пола от входа до лестницы. Мраморная отделка интерьера, заглушавшие шаги и мысли ковровые дорожки, хрустальные люстры и бра, тускло-оранжевые лучи которых бесшумными ручейками разливались по зеркальной поверхности стен и бархатисто переливались на ворсе ковров, больше подошли бы столичному особняку какого-нибудь стародавнего графа.
Поднявшись на второй этаж, Китаец дошел по коридору до высокой, обитой дубом двери с надписью: «Управляющий. Часы приема. Секретарь» – и легонько постучался. В эту минуту мимо него прошла средних лет женщина в темно-красном костюме, обдав Китайца волной терпкого аромата.
– Войдите, – раздалось за дверью.
Китаец толкнул дверь и очутился в просторной комнате с высокими потолками и бежевыми стенами. В приемной, кроме секретарши, молоденькой пухленькой блондинки в сером костюме, никого не было. Блондинка сидела за большим столом, заваленным бумагами. Еще один стол был придвинут к окну. В углу – неизменная пальма в деревянной кадке. Два компьютера, один из которых стоял перед блондинкой, были включены. Стеллажи ломились под грудами разноцветных папок. На одной стене висел рекламный плакат, на котором интерьеры номеров гостиницы «Виктория» являли взору Китайца свой тяжеловесный шик.
– Добрый вечер, – улыбнулся Китаец, – меня зовут Владимир Танин, вот мои документы.
Он положил на стол перед немного оторопевшей блондинкой лицензию.
– Частный детектив? – озадаченно спросила она.
– Он самый. – Танин одарил секретаршу неотразимой улыбкой. – Мне нужен ваш директор.
В этот момент в приемную с кожаной папкой в руках вошла миниатюрная шатенка в брючном костюме угольного цвета. Лацканы пиджака были едва обозначены. Глубокий вырез открывал верхнюю часть груди.
– Наталья Станиславовна, – привстала немного растерявшаяся блондинка, – это к вам. Господин Танин.
Она кивнула на Танина, замершего с улыбкой на устах.
– Добрый вечер, – снова поздоровался Танин, не ожидавший, что управляющий бизнес-центра – женщина.
«Может, это даже к лучшему», – не без лукавства подумал он. Теперь его обаятельная улыбка предназначалась вошедшей шатенке.
У той были замечательные аквамариновые глаза. Черная подводка оттеняла их светлую прозрачность. Так что когда Наталья Станиславовна глянула на Китайца, его закаленный дух был поколеблен. Тем не менее он быстро справился с этим пронзительным впечатлением.
– Вы ко мне? – переспросила шатенка. – Ну что ж, заходите.
Она открыла дверь в кабинет и деловым шагом устремилась к массивному столу, стоящему у окна. Китаец последовал за ней.
По роскоши кабинет не уступал люксам гостиницы. Вернее, он даже превосходил их. Помпезная торжественность декора и мебели умерялась приглушенным изумрудом собранных бархатными лентами штор. Шикарный бежевый ковер застилал пол кабинета. Кроме стола, за который грациозно села шатенка, был еще один – круглый, с причудливо изогнутыми ножками. Обитые пестрым гобеленом стулья, казалось, приглашали не к деловой беседе, а к беззаботной светской болтовне. На стенах – картины. Неизменные избы, березы и коромысла.
«Ничего интересного, – определил Китаец, – зато дорого», – иронично подумал он.
– Проходите, – Наталья Станиславовна замерла в нетерпеливой позе.
Подтянутая, энергичная, немного отстраненная, – настоящая бизнесвумен.
– Не ожидал, что мне придется разговаривать с женщиной, да еще с такой… – Китаец с недвусмысленной улыбкой сел на стул.
Шатенка слабо улыбнулась, но ее взгляд, в котором на миг загорелось что-то похожее на дружескую насмешку, тут же погас. Выражение ее бледного скуластого лица стало сосредоточенным.
– Сейчас коммерческое время, – начал издалека Китаец, прикидывая в уме, чья любовница сидящая перед ним женщина – Эванса или Урутаева, – да и название этого заведения, – он обвел взглядом кабинет, – говорит само за себя. Я же выступаю в роли дилера, хотя на самом деле я частный детектив. У меня есть некий товар, который я хочу вам продать…
При слове «детектив» изломанные брови Натальи Станиславовны чуть приподнялись.
– Что же это за товар? – дежурно улыбнулась она, заправляя за ухо выбившуюся прядь коротких блестящих волос.
– Я не знаю, заинтересует ли вас это… Однако полагаю, что – да. Товара у меня на руках еще нет, он, так сказать, на подходе… – растекся в сладкой улыбке Китаец.
– Вы можете выражаться яснее? – с затаенным беспокойством спросила Наталья Станиславовна. – У меня мало времени…
Она улавливала, что визит незнакомца вызван не совсем обычными обстоятельствами. За фасадом его безобидной улыбки она угадывала нестандартные мысли и тайный интерес.
– Это документы, подтверждающие, мягко говоря, нелегальный характер деятельности одного предприятия и облеченного высокой властью и доверием лица. У вас можно курить?
– Пожалуйста, – шатенка выпустила из рук карандаш, которым нервно постукивала по кипе бумаг, и пододвинула Китайцу тяжелую хрустальную пепельницу.
– А вы? – он протянул пачку.
– Спасибо. Пока нет.
– Я пришел сюда предложить вам сделку. Обычная сделка, – небрежно произнес Танин, – как говорил Карл Маркс: товар – деньги – товар. Наша цепочка, если вы, конечно, согласитесь купить у меня эти документы, будет состоять только из двух звеньев.