– Нет, к сожалению! Я отвернулась всего на минуту.
   Коржик засопел.
   – Надо же!..
   – Как ты думаешь, за что его убрали?
   – Я не знаю! Директор вел дела осторожно, Денис тоже. Кому они понадобились? Не могу сказать…
   – Может, они что-то знали, чего им не положено было знать?.. Может, шантажировали кого-то или должны были?
   – Да если бы я… – Коржик вдруг стал подозрительным. – Да хоть бы я и знал, с какой стати я должен тебе рассказывать? Кто ты такая?!
   Дарья не обиделась. Он, конечно же, задал резонный вопрос.
   – Я искала тебя сегодня несколько часов кряду, и все ради того, чтобы заставить тебя задуматься над следующим: Синицын, Денис и ты были довольно тесно связаны. Директор поставлял вам время от времени девочек, которых вы затем препровождали на панель. Вы, со своей стороны, служили ему гарантом безопасности. А тут случается ужасное: директора убивают, затем убирают Дениса… Ты следующий!
   – Но я ничего не знаю! – взмолился Коржик.
   «Не п…ди!» – хотелось крикнуть Дарье. Не надо быть психологом, чтобы понять это! Мельтешит, голос срывается!..
   – Может быть, они что-то знали? – продолжала терзать бедного Коржика Дада.
   – Слушай, шлюха, оставь его в покое! – На сцену явилась крашеная сожительница, уперев руки в то место, где, по всему, должна была находиться талия.
   – Маня, не суйся! – рявкнул Коржик, заставляя ее вновь убраться на кухню.
   Дарья попробовала промолчать в интересах дела, но ничего не вышло! Она соскочила со стола и ринулась за толстозадой.
   – Кого ты назвала шлюхой, падла?! – Она влетела в кухоньку размером два на два и отправила носок туфли в нос бабе. Та, взвыв, отлетела назад и, ударившись головой о шкаф, медленно сползла на пол. Верхние створки шкафчика открылись, и на голову осевшей на пол Мани посыпались легкие миниатюрные коробочки.
   Дарья широко раскрыла глаза. Весь шкаф был забит каким-то медицинским дерьмом!
   Так как обидчица больше не рыпалась, Дарья нагнулась и подняла отлетевшую к ее ногам упаковку.
   Разобрать ничего не удалось – все было испещрено иероглифами.
   – Положи! – Коржик вошел на кухню с пистолетом в руке.
   Дарья и не думала подчиняться.
   – Это именно то, из-за чего вас всех убирают?
   Пистолет дрожал в руке Коржика.
   – Тебя это не касается!
   Неизвестно, как бы повел себя перепуганный насмерть хозяин… Уговоры очухавшейся Мани подействовали на него отрезвляюще.
   – Рома, не надо стрелять! – проскулила она, поднимаясь. – Может, девка поможет нам!
   – Сядь! – Коржик повел дулом в сторону опрокинутого табурета.
   Дарья послушно выполнила то, что от нее требовали.
   – Теперь я хочу спросить у тебя, – он упер пистолет ей в лоб, – за каким хером тебе все это надо?
   – Мне платят! Я стараюсь найти убийц Анны. Вот и все. Надеюсь, это был не ты.
   – Нет, не я! – Он сел напротив, усадив рядом сожительницу. – Мы в большом дерьме! – объявил, убирая оружие. – Предположим, я расскажу тебе все, как было. Чем ты сможешь помочь?
   – Ничем. – Дарья положила локти на стол и подперла ладошками подбородок.
   Глядя в никуда, Коржик сообщил, что он остался с двумя бабами против группы подготовленных убийц, пожаловался на то, что стал плохо спать в последнее время, и лишь после этого чистосердечно признался:
   – Я бы ничего не рассказывал тебе, если бы мне не было так страшно, как сейчас! Они находят нас по одному и убивают! Три недели назад я с Маней, директор с Анной и Денис с женой поехали отдыхать на реку, на шашлыки. Мы пилили по трассе в три машины, надеясь хорошенько оттянуться, и тут какой-то мудила на «КамАЗе» решил нас обогнать по встречной полосе. Естественно, директор, возглавлявший нашу процессию, наддал, ну, и мы с Денисом не отстали. Теперь он не мог уйти от столкновения со встречной машиной, если, конечно, такая появилась бы. Ему нужно было время и, конечно, скорость…
   Коржик заерзал на стуле…
   – Вскоре впереди показался «Кировец». Но вместо того чтобы сразу же сбавить газ и вернуться на свою полосу, эта падла еще и играть начал с нами!.. Когда же он наконец образумился, было поздно…
   Маня обняла Коржика, он сглотнул и продолжал невеселый свой рассказ:
   – Водила не рассчитал – задел бампером мою девятку! «Жигуленок» вместе со мной и Маней закрутился волчком, каким-то чудом нас не перевернуло – мы уже приготовились попрощаться с жизнью!..
   Маня шумно высморкалась.
   – В общем, мы повыскакивали, вытащили этого козла. Баба моя, – Коржик положил руку сожительнице на плечо, – перепуганная, плачет, я весь на мульках… Денис завелся, врезал ему пару раз по морде… Согнали мы его грузовик на обочину. Я свою тачку тоже убрал – не будешь же посреди трассы стоять! Полезли в трейлер, а он пустой, только вот эта херня в двух небольших коробках. – Он показал на разбросанные по полу упаковки. – Водила начал там что-то говорить, что нас найдут, но, после того как Денис врезал ему еще разок, он отключился, и мы спокойно перегрузили обе коробки в багажник директорской «Волги»… Тогда никто из нас и в мыслях не имел…
   – Черт нас дернул связаться! – простонала Маня.
   – Кто же знал, что нам будут так жестоко мстить?.. – развел руками Коржик. – Мы ведь водилу даже и не тронули! Просто обобрали его, вот и все!
   – А что в коробках? – Дарья осмелела и снова подняла с пола упаковку. – Можно посмотреть?
   – Что там смотреть? – Коржик выхватил краденое у нее из рук. – Ампулы там, с какой-то желтой херней! Мы уж думали, наркота, но после того как ввели собаке Дениса, та через полчаса сдохла, зассав все вокруг себя… Больше к этому дерьму мы не прикасались. Лежит и лежит. Переводчика ждет! Среди нас никто ни по-китайски, ни по-японски не знает ни шиша!
   – Как же нашли директора и Дениса, как нашли Анну?
   – Слушай, ты мне такими сложными вещами башку не забивай! Сейчас о себе самое время подумать!..
   Дарья не сдавалась.
   – За что директор был должен Денису пять штук?
   – Известное дело! – Коржик ухмыльнулся. – Гену зажали в родном дворе два каких-то козла… Притащили его домой, стали требовать, чтобы он им отдал бабки, драгоценности. Тот возьми да попроси позвонить, друзья, мол, должны деньги принести. Те разрешили. В результате приехал Денис. Оба козла попали в больницу с переломами челюстей, но никто никаких заявлений в милицию не писал…
   – Интересная история!.. И где эти вымогатели сейчас?
   – Душка, откуда мне знать?.. Зачем я буду лезть не в свой огород? Ты думаешь, мне это надо? Я не такой крутой, как ты думаешь!.. Но и не бедный! – поспешил добавить он. – У меня пять ларьков! Что еще надо человеку?
   – Значит, вы просто знакомые?
   – Я бы даже сказал, были друзьями…
   Коржик надолго замолчал. Дарья осмысливала информацию…
   – «КамАЗ», говоришь?.. Ну а номер, цвет кабины не запомнил? – не надеясь на положительный ответ, спросила она.
   – Обычный «КамАЗ», с морским контейнером, кабина красная, это точно, а номер?.. Я записывал, все-таки мою тачку грохнули. Нужен? Могу дать.
   Дарья готова была расцеловать Коржика! Но, взяв себя в руки – этим гражданам хватит своих приключений, жевать не пережевать! – она как можно равнодушнее сказала:
   – Мне бы еще упаковочку твоего добра. Ты ведь хочешь узнать, что вы вытащили у него из грузовика?
   Рома посмотрел на сожительницу.
   – Дай! – согласилась Маня. – Может, она поможет, а то ведь не знаем даже, что это такое.
 
* * *
 
   Генералов ждал ее в аэропорту, попыхивая сигарой.
   – Как добралась? – спросил он осипшим голосом.
   – Нормально. – Дада взяла его под руку, чего он не ожидал, и они двинулись в сторону служебного «москвичонка», на котором разъезжал по городу капитан.
   – Поедем сразу в лабораторию. Я надеюсь, что ампулы ты на туалетном столике дома не оставила?
   – Взяла! – подтвердила Дарья. – Работать с кем-то в Саратове я не хочу. Мне кажется, что в городе есть кто-то, кому совсем не нужно, чтобы расследование вообще велось.
   – Откуда у тебя такие подозрения?
   – Любой заметит, что репортаж о смерти Анны изобиловал общими фразами: «прошедшие сутки», «на окраине города», «обнаружен труп», ну, и так далее. Кроме того, показывали все мельком, как бы проформа. Толком и разобрать ничего нельзя!.. Такое ощущение, что на телевизионщиков давили менты!..
   Капитан не мог скрыть неудовольствия по поводу сорвавшегося с ее уст словечка – пришлось извиняться.
   – Что же ты не проверила телевидение?
   – У меня не было времени подготовиться, а идти по режиссерам и редакторам просто так…
   – Ты, оказывается, умнее, чем я думал.
   – Это еще цветочки! – Дарья улыбалась. Похвала действовала на нее тонизирующе.
   В лабораториях небольшого химико-биологического института, который подчинялся Академии наук Российской Федерации, было почти пустынно. То тут, то там можно было увидеть зачуханных представителей научного мира, уткнувшихся в мониторы компьютеров. Насколько успела заметить Дарья, большинство из них просто шастало по Интернету…
   Генералов проявил любопытство еще по дороге и попросил показать ампулы. Подержав в руках два кубика желтой дряни, от которой уже успела сдохнуть псина, он признался, что ничего в этом не понимает, и предложил поехать к кандидату наук Аверкину, чьи труды по биохимии, по словам капитана, были известны во всем мире. С ученым следователь успел договориться предварительно. Сейчас он уже должен был ждать у себя на работе.
   Кирилл Викторович принял их в своем закутке радушно. Он был молод и слегка заносчив. Голову держал высоко, говорил назидательно:
   – Здравствуйте, Антон Борисович! Здравствуйте, мисс!
   – Привет! – развязно бросила Дарья и плюхнулась прямо на разложенные на столе бумаги, выставляя обтянутую короткой кожаной юбкой попку.
   Мужчины постарались никак не реагировать на столь вольное поведение дамы, но удавалось это им плохо: Аверкин пучил и без того огромные голубые глаза, а капитан вообще старался не смотреть в сторону Даниловой.
   – Вот наша проблема. – Генералов достал ампулы и передал их биохимику.
   Полюбовавшись на упаковку, подающий надежды молодой ученый наморщил лоб:
   – Это произведено в Южной Корее. Если судить по цвету… хотя нет, ни хрена нам это не даст!..
   Дарья засмеялась:
   – Я думала, люди науки не употребляют крепких выражений!
   Кандидат немного покраснел, но отступать не стал:
   – Ошибаетесь, мисс. Еще как матерятся! Причем чем ближе к концу, тем длиннее речи!
   – Сколько вам надо времени, чтобы разобраться? – Генералову не терпелось узнать, что же это такое, впрочем, как и Дарье.
   – Дайте хотя бы сутки. – Аверкин крутил перед глазами ампулу. – Возможно, потребуется и большее количество времени… Знаете, а почему бы вам не найти переводчика?
   – Кто же это нам будет переводить с корейского? – резонно вопросил капитан.
   – Может, просто найдем какого-нибудь корейца? Неужели в Сочи нет ни одного? А он уж наверняка знает английский.
   – Так и порешим, – согласился капитан. – Я вам позвоню, Кирилл Викторович. Надеюсь на вашу помощь!
   – Никто не гарантирует, что название на упаковке соответствует содержимому ампул! – бросил им вдогонку ученый.
   Генералов и Дарья вышли из института и направились в отделение милиции, где, по словам капитана, у него был небольшой личный кабинет.
 
* * *
 
   Солнце – эта звезда, находящаяся в ста пятидесяти миллионах километров от Земли! – доставляло сейчас сыщикам немало мучений, хотя на окнах кабинета Генералова были опущены жалюзи. Нечем было дышать! Не спасал и вентилятор: как ни махал он своими лопастями, все равно не мог справиться с одуряющей духотой…
   – Сейчас бы на пляж! – простонала Дарья, падая на стул. Она с глубокой благодарностью приняла из рук капитана бутылку ледяной минералки, извлеченной из урчащего маленького холодильничка, и принялась пить маленькими глотками.
   Она успела поделиться с сыщиком последними новостями. Теперь капитан был в курсе событий, происшедших в Саратове, а потому мог помочь как советом, так и делом.
   – Думаешь, легко отыскать высокую черноволосую девушку в Сочи? Их здесь на каждом гектаре по пять тонн живого весу! Сейчас сезон. Что, заставлять наряды спрашивать документы у всех и вся? Ты могла бы привезти фото Кемеровой!
   Дарья изумилась.
   – Она же в розыске! У вас же должен быть ее портрет!
   – Я тебе скажу прямо, – перешел он на шепот. – В Саратове нет ничего по этому делу! Майор Гривин никого ни в какой розыск не объявлял. Тем более что Паша выжил. А он никакого заявления в милицию не писал.
   – Интересное дело, девушку разделал какой-то мясник и никому до этого нет дела!
   – Интересных дел много. – Антон Борисович кашлянул и потянулся за сигарой.
   – Может, не надо? – попросила Дарья. – В такой жаре я не перенесу дыма.
   – Вот вам телефон. – Указательный палец уперся в аппарат «Русь». – Вот вам справочник по городу. – Из стола была извлечена толстенная книга. – Звоните по гостиницам, ищите, не остановились ли где любители собачатины и печеных тараканов, а я пойду на воздух.
   Дарья не возражала, тем более что холодненькой водички в бутылке оставалось еще не меньше литра.
   В пятой по счету гостинице ее обнадежили.
   – Здесь есть одна очень старая пара, – ответили ей. – Дедулька с бабулькой, очень вежливые, приезжайте, может, они вам и помогут.
   Дарья говорила напрямую, что ей надо перевести текст с корейского на английский, и народ, сидящий на телефоне, сразу схватывал суть.
   – Нашла! – Она выбежала на крыльцо с улыбкой до ушей. – Можем ехать.
   Капитан разговаривал с каким-то мужчиной. Нервно ответив ей, что придется расстаться до вечера, он отвернулся от Дарьи и очень тихо продолжил разговор.
   «Козел!» – что еще могла подумать она про капитана?
 
* * *
 
   В пятиэтажной гостинице с детско-пионерским названием «Красная зорька» она пробыла недолго. Выяснив, что постояльцы номера четыреста три отправились на пляж, Дарья спустилась с возвышенности, на которой разместился гостиничный комплекс, вниз, к воде.
   Искупаться бы!..
   Народу было много, но все же она разыскала двух сухоньких темно-желтых человечков, мирно лежащих в шезлонгах почти у самой воды.
   – Извините, – потревожила Дарья пару по-английски. – Вы из Кореи?
   Лысый старичок, чьи черные глаза на морщинистом лице мгновенно оживились, приподнял голову и ответил ей на плохом русском, что они не из Кореи, а из Японии, что приехал он с женой на симпозиум.
   Дарья снова попросила прощения, но японец остановил ее.
   – Почему девоцка ищет корейца?
   Его седенькая старушка также с интересом пялилась на Дарью, улыбаясь лишь кончиками губ… Искать еще кого-то по этой жаре у нее не было сил! Только три часа дня! Еще будет жарить пару часов, потом наступит теплый вечер… Она еще не нашла, где ей остановиться…
   Плюхнувшись рядом с парочкой на камни, она вытащила из сумочки пустую упаковку и протянула японцу. Тот суетливо встал, достал из спортивной сумки очки и уставился на иероглифы. Постепенно его лицо приобрело удивленное выражение.
   Он протянул ей обратно упаковку и сказал что-то по-английски.
   Дарья не разобрала – что.
   – Вы не можете перевести? – спросила она.
   – Могу, – ответил по-русски старик. Он снова порылся в сумке и вытащил англо-русский словарик. Видимо, он знал, как это будет по-английски, но не знал, как выразиться по-русски.
   – Ви-та-мин, – по слогам произнес он. – Здесь был витамин.
   «Ну да, от которого сдохла собачка», – подумала Дарья.
   Поблагодарив милых гостей российского юга, она поднялась к «Красной зорьке». Здесь были места, по сравнению с хозяйством Марата Мафиевича раза в полтора дешевле. Что-либо искать сил уже не было. Багаж она оставила в кабинете Генералова и не больно-то расстраивалась по этому поводу. Ночку можно и так перебиться. Деньги есть, да и ладно.
   Продрав глаза в восемь вечера, она оделась и спустилась вниз, в ресторан. Наро-оду!..
   Сориентировавшись, она пошла к стойке бара, надеясь облегчить акклиматизацию бокалом вина. В перспективе надо было бы сесть за какой-нибудь столик и нормально поесть.
   – Добрый вечер!
   Прежде чем она заказала себе выпивку, рядом с ней оказался уже знакомый ей японец.
   – Добрый, – устало протянула Дарья. Что ей с него, с японца?
   – Не хотите с нами поужинать? – Он услужливо показывал в сторону, где сидела его молчаливая супруга.
   Хотелось есть.
   – Пошли, – просто объявила она.
   Как оказалось, ему было шестьдесят девять, ей шестьдесят шесть. Оба всю жизнь занимаются экологией. Сюда приехали обменяться мнениями по поводу экобаланса в морях.
   – Вы так легко перевели с корейского! Это, наверное, очень сложно?
   Йоко-сан и его жена Митори рассмеялись.
   – Витамины из Японии, – скалясь, ответил он. – Вы ошиблись с определением языка.
   Вообще-то, ошиблась не она, но какое это имеет теперь значение.
   – Вы не разбираетесь в… – Слово «лекарство» пришлось смотреть в словаре Йоко-сан.
   – Только в том, что покупаю для себя.
   – А эти витамины вам приходилось принимать?
   Японец закивал головой и показал на жену.
   – Я принимать, – согласилась Митори, показывая белые, но не очень ровные зубы.
   – Какого цвета жидкость вам кололи?
   – Никакого цвета, как вода, – услужливо сообщила еще шустрая для своих шестидесяти шести Митори.
   Парочка почуяла какую-то более существенную проблему, нежели простой перевод на коробке.
   – Простите, вам продали подделку? – Йоко ловко управлялся с форелью и время от времени прикладывался к саке. Он ел то, что привык есть дома. Все то же самое, может быть, только приготовлено несколько иначе, на его вкус, но пища для японца была вполне традиционной: рыба, саке, рис – этим живет Восток.
   – По-видимому, да, – ответила Дарья.
 
* * *
 
   Она не стала валяться на огромной кровати. С одной стороны, ей хотелось понежиться, но неуемное любопытство взяло верх, и уже в девятом часу утра она сидела напротив Аверкина.
   Молодой и перспективный почему-то не обращал никакого внимания на ее ножки и предпочел углубиться в толстенный справочник.
   «Наверное, они тут, на юге, так пресыщены голыми телами, что и не замечают коротких юбок».
   – Вы хотите от меня просто-таки моментального разрешения вашей проблемы, – пробурчал он, глядя в книгу. – Мне нужны деньги, чтобы проводить анализы. Нельзя же вот так за здорово живешь взять и точно сказать, что это за дрянь такая.
   – И много надо денег? – Дарья выполнила известный трюк Шарон Стоун, с той лишь разницей, что трусики на ней все-таки были.
   Тем не менее Кирилл Викторович на этот раз среагировал. Зрачки его расширились, а грудная клетка так и замерла на вдохе.
   – Вообще-то, долларов триста хватило бы.
   Дарья, не колеблясь, отдала деньги.
   – Когда будет результат?
   – Завтра, если ничего сложного не предвидится. Надеюсь, Генералов ничего не узнает?
   Дарья пожала плечами:
   – Пусть так. Не узнает. Но мне надо узнать, что в ампулах.
 
* * *
 
   Капитан чадил сигарой в непосредственной близости от трупа. Дарья не могла долго смотреть на то, что когда-то было Александрой Кемеровой, и отошла в сторону. Девушку, точно так же как и Анну, выпотрошили.
   – Из тех, что мы знаем, это вторая. – Сыщик набросил простыню на безупречное лицо жертвы и поднялся.
   Выйдя из-под развесистой ивы, он взял под локоток Дарью:
   – Как у нас с переводом?
   – Я нашла тут на побережье японскую пожилую пару. Господин Йоко-сан уверяет, что на пачке речь идет о витаминах. Его жена принимала этот препарат и уверяет, что цвета у него никакого нет. У нас же ампулы с желтой жидкостью.
   – А что там наш ученый?
   – Обещался закончить завтра.
   – Завтра, завтра. Ненавижу это слово. Пора начать вести разговор как минимум о маньяке-потрошителе с медицинским образованием. Вынимают все внутренние органы, а потом зашивают. Выродки. И речь, заметь, идет о женщинах. Ни одного мужчины. Только женщины. Женщины пропадают, женщин режут. Заметь, Дарья, тех, кого режут, мы быстро находим, а вот тех, кто исчезает, сколько ни ищем, все безрезультатно. За несколько месяцев ни одной зацепки. Анна ведь была знакома с Александрой?
   – Скажем, они могли встречаться в бассейне. Могли претендовать на одного и того же мужчину.
   – Это на кого же? Не на нашего ли Пашу?
   – И на него, и на убитого директора.
   Глубоко затянувшись, капитан остановился посреди небольшой парковой аллеи.
   – Преступники не очень-то заботятся о том, чтобы мы долго искали тело.
   – И что из этого?
   – Если хотят, чтобы тело нашли, значит, это кому-нибудь нужно. Хотят напугать, поставить на вид. Вон, видишь? – Он кивнул на подъехавших работников телевидения. – Снова будет репортаж.
   – И, вероятно, его снова порежут. Покажут все мельком, чуть-чуть напугают общественность, и все на этом. Вот увидишь, не скажут, что тело нашли около фонтана в городском парке под огромной ивой, брякнут более примитивно: в центре города.
   – Поживем – увидим.
   Тут ее озарило:
   – Может, это отчет о проделанной работе?
   – Да-а-а? – Сигара замерла в углу рта и, кажется, даже перестала дымить.
   Капитан крикнул лейтенанту Панкратову, чтобы тот подошел к нему.
   Как только начинающий сыщик материализовался около носков остроносых туфель начальника, Антон Борисович обозначил ему фронт работ:
   – Вон, видишь, оператор с камерой ходит? Рядом с ним щуплый, бритый под ноль Олег Налетов – звезда местного телевидения.
   – Угу.
   – Сейчас блокируешь им работу на пять минут, после этого я к вам подойду. И не вздумай ответить хотя бы на один вопрос.
   – Понял, – промычал Василий по батюшке Иванович и зашустрил к работникам масс-медиа.
   Дарья видела, как лейтенант закрыл рукой объектив камеры и начал что-то объяснять недовольному Налетову.
   – Неужели у нас все еще закрытое общество?! – Фраза, отражающая нешуточное возмущение сторонника папарацционистической демократии, долетела до ушей капитана и послужила сигналом к началу наступления.
   – Какие-то проблемы? – начал сыщик мягко. – Старше меня вы здесь никого не найдете.
   Лысый телерепортер криминальной хроники, лет тридцати, с утонченными усиками и бородкой, изобразил некоторую успокоенность:
   – Мне необходимо работать, а вот этот молодой человек строит препоны.
   – Не строит, а ставит, – мягко поправил капитан. – Жалоба принята, но он исполняет мой приказ.
   Теперь апеллировать было не к кому.
   – Что, здесь необходимо разрешение на съемку? Такого никогда не было. Вы не можете запретить.
   – Могу, – не согласился Генералов. – Откуда вы узнали о том, что здесь произошло преступление?
   – Этика журналиста не позволяет мне никому говорить об этом.
   – О том, что из молодой женщины извлекли все органы и заштопали… об этом позволяет, а о тех, кто эти бесчинства творит, – не позволяет. Вы на редкость мудро рассуждаете, вам не кажется? – Капитан вынул изо рта вновь растравленную сигару и выпустил в лицо Налетову огромное облако слезоточивого смрада.
   Тот был вынужден сделать пару шагов назад, чтобы не задохнуться, но немного репортеру все равно досталось, и он закашлялся.
   – Вы действуете против правил, – стал возражать до этого помалкивающий оператор, но его тут же увел в сторону бдительный лейтенант, оставляя балаболку одного против Дарьи и сыщика.
   – Говорить будем? – Слегка бледное лицо Генералова стало стремительно сереть, а взгляд из-под черных бровей стал звериным.
   Репортер замялся, и Данилова воспользовалась этим немедленно:
   – Что ты приуныл, мальчик?.. Пися не стоит? Давай выкладывай яички из шкатулки. – Еще немного, и ее грудь коснулась бы Налетова.
   Она почувствовала, что оба представителя сильного пола со своими попытками любезно объясниться остались далеко позади. Ее простой и понятный всякому русскому язык оказался куда более действенным.
   Журналист сделал шаг назад:
   – Почему вы позволяете, чтобы мне грубили?
   Поиски защиты ни к чему не привели.
   – В наше время понятие грубости несколько девальвировалось. Теперь минимум недовольства может вызывать только публичная кастрация или смертная казнь. Или вам об этом ничего не известно?
   После столь прогрессивного заявления Олег перешел к торгам:
   – Так вы позволите мне снимать, если я поделюсь информацией?
   – Сколько угодно, – пообещал капитан. – Только не забудьте в репортаже попросить позвонить в милицию возможных свидетелей преступления.
   Налетов кивнул.
   – Полчаса назад к нам в студию позвонил какой-то мужик и сообщил, что под большой ивой, в парке, разбитом около супермаркета «Бавария», лежит труп молодой женщины. Мол, подъезжайте…
   – И вы ему поверили?
   – Почему бы и нет.
   – Вы говорили с ним по телефону?
   – Я.
   – Какой у него был голос? Высокий или низкий, хриплый, а может, писклявый?
   – Обычный, ну… приблатненный. Как мне показалось, слегка гнусавый. Многие парни лет в двадцать говорят так: заносчиво, с долей выпендрежа и необоснованного превосходства.
   – Я понял. – Генералов приостановил поток прилагательных. – То есть это скорее всего совсем еще молодой человек?
   – Да. В общем, так мне показалось.
   – Вы не догадались записать разговор на пленку?
   – Извините, нет. – Налетов позволил себе выказать раздражение.
   – Он звонил из автомата или с какого-нибудь аппарата на квартире?