Страница:
– Антон, успокойся. – Девушка видела, что ее друг разошелся не на шутку.
– Ты помолчи! – Он ткнул в нее пальцем. – Я знаю, что делаю! А тебе сейчас придется рассказать мне, где настоящие камешки и где «Воздыхатель».
– Я не знаю, о чем вы?
Обычно на экране в таком стиле дерется Ван Дамм. Красиво, размашисто, словно танцуя, он крушит плохих дядей направо и налево. У Антона тоже неплохо получилось. Невысокий, но твердый каблук ботинка въехал точно по назначению – в нос.
Громкое «Ау-у-у!» слилось с гулким ударом головы о стену.
Ноги Дениса тут же подогнулись, и он рухнул на пол как подкошенный.
– Что ты наделал?! – Дарья подбежала к неподвижно лежащему человеку.
Антон и сам струхнул. Если это труп, то ему и десять годков не слишком большим наказанием покажутся.
Она пощупала пульс. Барову чудилось, что у него самого остановилось сердце.
– Он жив, но сколько еще будет в отключке, сказать не могу.
Она открыла веко. Зрачок на свет не реагировал.
– Тебе эти камешки дороже всего. – Ее состояние нельзя было назвать нормальным. В такие минуты она считала, что миром должны править женщины.
– Обещай, что, когда он очнется, ты мне мешать не станешь.
– Я не хочу смотреть на это.
– Это особенности национальной работы. Просто надо воспринимать все не так близко к сердцу. Россия! Воруют!
Дарья и сама любила повторять последнюю фразу. Не согласиться она не могла.
– Нанимая на работу человека, работодатель в первую очередь надеется на его честность и порядочность. Поверь, неприятно узнавать, что ты ошибался.
– Но нельзя же бить…
Он не дал ей высказаться:
– А воровать можно? Русского мужика испокон веку к порядку приучали дубиной. Я бью его не из-за того, что это мне доставляет удовольствие, а из-за того, что иначе он устроится на работу еще куда-нибудь, и все начнется сначала. Пусть хоть он уже будет знать, что ему грозит получить хороший урок. Я вообще-то могу перепоручить это дело моим нехорошим знакомым. Они не станут ждать, пока он подымется, поверь мне.
– Я не знала, что в тебе столько барского.
– Тогда тебе интересно будет узнать, что моя фамилия «Баров» – не что иное, как сокращенное от «Баринов». – Антон не знал, так ли это на самом деле, но сейчас ему очень хотелось подольше побыть в победителях.
Тем временем Денис пришел в себя и сделал в воздухе неловкий жест рукой, чем привлек внимание экзекутора.
– Вот, а ты волновалась! Он уже очнулся. Крепкий типчик.
– Не бейте меня, пожалуйста, я все расскажу.
– Это не удивительно, дружочек, – с сарказмом поучал работника Баров, – кому, как не тебе, сносить удары за слишком развитую жадность. Я даже дам тебе стул. – Он одним рывком поставил бедолагу на ноги, подставил ему под зад опору, после чего воткнул его в сиденье. – Ты только говори, и, кто знает, может быть, твоя морда не будет разукрашена больше, чем уже есть.
– Камешки у меня дома. За полгода, что работаю у вас, я приноровился менять камни на стекло.
– Способный мальчик. И много народу ты уже обул?
– Этот должен был стать третьим.
– Ты посмотри, Даша, какого скота я кормил. Где теперь эти люди, уже не узнать. Куда ты сдавал бриллианты?
– Я знаю одного мастера. – Время от времени он вытирал платком кровь, почти ссохшуюся над верхней губой. – Он скупал у меня камешки, не задавая вопросов. Только платил треть их реальной стоимости.
– Как зовут скупщика краденого и где он живет?
– Это Женя Опеков.
– Дальше про него говорить не нужно. Я знаю, где его достать. Какая скотина: покупает мои камни. И ты каждый раз втирал покупателю, что вещь имеет дефект, затем забирал кольцо с собой и за ночь все обстряпывал?
– Это тонкая работа. Но мне действительно хватало ночи.
– А как насчет «Рубинового воздыхателя»? Его ты кому продал?
– Я ничего не знаю про него.
Антон хотел еще раз пнуть его ногой, но Дарья удержала.
– Остынь! Может, он в самом деле ничего не знает.
– Знаю, – неожиданно возразил Денис. – Она просила не говорить, но если мне из-за этого собираются продолжать колотить морду… бухгалтерша ваша пару раз приводила к себе какого-то мужика. И он, по-видимому, охаживал ее прямо на рабочем месте. Встречаться им, видите ли, больше негде. А у вас там удобно. Отдельный кабинет, хоть и маленький, и практически весь день никто не беспокоит.
– Как интересно. – Антон потирал руки от предвкушения, что сегодня он уж точно кого-нибудь дожмет. – Дарья, пригласи сюда Клавдию Евгеньевну…
Когда женщина вошла и увидела Дениса с расквашенной физиономией, она испугалась, что естественно, но при этом из нее полезло:
– Что здесь произошло?
– Я тебе сейчас, толстая дура, все объясню. – Он втащил ее в кабинет.
– Как вы со мной обращаетесь!
Он положил ее пятерню на лицо и припер к стенке:
– Ты с кем здесь трахаешься, шалашовка?!
Она завыла:
– Это моя личная жизнь!
Свободной рукой Антон ткнул в Дениса.
– Ты уволен. Можешь проваливать. Адрес твой я знаю. Завтра у меня на столе должны лежать десять миллионов. И камни – в натуральном облике.
Бывший продавец не стал спорить и быстренько ретировался, оставляя бухгалтершу на растерзание.
– Отпустите! – потребовала женщина.
Дарья не могла спокойно смотреть на эти разборки и тоже стала бубнить что-то под нос о том, что можно и помягче. И вообще, она же женщина.
– Даша, умоляю, помолчи. – Он насадил Клавдию Евгеньевну на тот же стул, где недавно жарился Денис. – Когда придет твой кобель?
– Он больше не придет, он меня бросил.
Она заплакала.
Дарья подошла к ней и взяла за плечи.
– Успокойтесь. Вы знаете, где он сейчас?
– Откуда мне знать! – Она продолжала пускать нюни.
– Я знаю точно, что твой петушок был здесь минимум дважды. Когда в последний раз?
Она всхлипнула:
– В пятницу. Уже две недели прошло.
– А почему мне охрана ничего не сказала?
– Ко мне заходил Денис и говорил, что пришел мой… Тогда я выходила в торговый зал и делала вид, что пришел очень важный клиент, с которым разговаривать стоя не с руки. Охранник считал, что это чисто рабочий момент.
– Лихо. – Баров вернулся на свое место. – И как прошло последнее свидание?
Клавдия Евгеньевна молчала.
– В чем дело? Вы не помните? Запамятовали?
– А что тут вспоминать? – резко ответила она. – То, что я теряла сознание в последнее время, когда мы занимались сексом?
– А вы пили перед этим что-нибудь? – серьезно спросила Дарья.
– Коньяк. Он всегда приносил новую крохотную бутылочку.
– И вы не знаете, где он живет? – Антон напрягся. Или все, или ничего.
– У него семья и двое детей. Квартира где-то на Университетской. По понятным причинам он не стал мне даже давать адрес. А что он сделал?
– Вошел туда, куда ему не следовало. У вас нет ни номера телефона, ни знакомого, через которого ему можно передать сообщение?
– Он знает только телефон магазина. Пока я безуспешно стараюсь выкинуть его из головы…
– Не знаете, где он работает? – поинтересовалась Дарья.
Бухгалтерша собралась с мыслями.
– Фирма какая-то. Я даже была у них. Они решетки на окна варят, двери металлические.
– Твою мать, – ругнулся Антон.
По его лицу Дарье стало ясно, что он знает, куда надо ехать.
Дарье показалось, что лицо бухгалтерши озлобилось, хотя, может, только показалось.
– Сейчас мы поедем к нему в гости. Вместе с вами. – Он сделал в воздухе жест, очерчивающий женщин виртуальным кругом. – Будем надеяться, много времени это не займет.
Польская и не думала спорить, а Дарья и не предполагала, что ее оставят здесь в одиночестве.
Антон вел машину, а Клавдия Евгеньевна продолжала отвечать на вопросы.
Выяснилось, что ищут они Серебрякова Павла Олеговича, сорока пяти лет от роду. Если верить описанию Польской, был он несколько выше ее – сто семьдесят пять, тут же отметила про себя Дарья, – жилистый, с головой, почти потерявшей волосы. Из особенностей она выделила лишь золотой зуб где-то на верхней челюсти и множество маленьких шрамов на пальцах левой руки.
Не сдать своего любовника она просто не могла. Директор был так взвинчен, что ему не составило бы большого труда отхлестать Польскую по физиономии, чтобы добиться результата.
Чем ближе они подъезжали к цели своего назначения, тем больше оптимизма было в поведении Барова. Он неожиданно даже стал напевать: «Если долго мучиться, что-нибудь получится».
Пел он отвратительно, но, главное, настроение его улучшалось. Дарье даже казалось, что он заводится, а во взвинченном состоянии Баров был явно неконтролируем.
«Хьюндаи» подъехала к длинному зданию, выросшему рядом с большим массивом кооперативных гаражей. По сути дела, двухэтажный дом был не чем иным, как десятком гаражей, соединенных в единое целое, с надстроенным вторым этажом – чудо постперестроечной архитектуры – просто куча застывшего бетона.
Рядом с открытыми воротами, подстелив под зад картонку, сидел мужик в фуфайке нараспашку. Ему было лет пятьдесят с хвостиком, голова его была покрыта клетчатой кепкой, а в углу рта тлела папиросина.
За его спиной, в глубине здания постоянно что-то скрежетало, урчало, стучало, потрескивало и изредка материлось.
– Мужик, это «Металлоконструкция»?
– Да. Чего хотели?
Баров вышел из машины, а бухгалтерша удивленно и тихо бросила ему вслед:
– Откуда вы знаете?
Он не удостоил ее ответа, тогда ей пришлось обратиться к Дарье:
– Откуда он знает? Он сам приехал туда, куда надо.
Даша не знала, что ей ответить, и просто последовала за Антоном.
Баров присел на корточки перед мужиком и заглянул ему в глаза:
– Серебряков сегодня работает?
Восседающий на фанерке работник посмотрел с некоторым презрением на дорогой костюм Барова и, сплюнув сквозь зубы в сторону, сообщил, что таковой здесь на этой неделе не появлялся.
– А где он живет, ты знаешь?
– Во-о-он, – махнул мужик кепкой на цех, из глубин которого начало вырываться сверкание сварки, – найди бригадира, звать Роман, здоровый такой парниша, он тебе все расскажет.
Дарья стояла за спиной у присевшего Антона и сделала шаг назад, ожидая, что Баров поднимется и пойдет рыскать по цеху. Но вышло иначе.
– Слушай, я у вас тут никого не знаю. – Он вынул купюру и протянул ее мужику. – Ты только не обижайся, отец, найди мне этого Рому.
Мужик быстренько окинул взглядом иномарку, двух прилично одетых женщин и, схватив бумажку, шустро поднялся.
– Погодьте немного.
Баров был согласен погодить. И, к его удовлетворению, ждать долго не пришлось.
Рома действительно был из здоровячков. Замешанная на пивных дрожжах и генетическом коктейле родителей, его туша, возросшая на ширококостом скелете, могла только одним своим видом остановить недоброжелательно настроенных собеседников от попыток физического воздействия.
Как показалось Дарье, Баров, глядя несколько снизу на дядю Рому, был настроен позитивно.
– Ну, я бригадир, – пробасил он в лицо ювелиру.
– Я ищу Серебрякова.
– Этот уволен, часто опаздывал. Нам такие не нужны.
– Вы его домашний адрес не знаете? – Баров предпочитал разговаривать с Ромой на «вы», что с его стороны было вполне объяснимо.
– Он что-то говорил… Стойте, я принесу тетрадь.
Дарья не выдержала:
– Как ты узнал?
Антон усмехнулся:
– Именно здесь мне и изготовили сейф. Все сходится, это Серебряков.
Бригадир принес замасленную, с четкими отпечатками грязных пальцев, потрепанную тетрадочку. Неумело пролистав ее куда-то в конец, он наконец нашел нужную графу.
– Серебряков, – читал он вслух, – Университетская, дом четырнадцать, квартира сорок. И передайте этому засранцу, чтобы не попадался мне на пути.
– Не заржавеет, – заверил Баров.
– Не припомните, он женат? – встряла Дарья.
– Девушка, – бригадир сглотнул похотливую слюнку, – у него никого не было. У такого мудака не может быть бабы.
Дарья взглянула на бухгалтершу. Та стояла на таком расстоянии, чтобы все слышать, но одновременно можно как бы сказать, что ничего и не слышала, и ей при этом можно поверить. В общем, хитрую позицию заняла – держала дистанцию. Но слова до нее долетели, потому как Рома не был работником библиотеки и большую часть рабочего времени общался с работягами на повышенных тонах. Что было обусловлено или шумом, издаваемым при работе, или отсутствием такового, то есть при безделье.
– А чем он занимался у вас? – Антон не предполагал, что вопрос вызовет столько эмоций.
– Серебряков делал сейфы, но мы, кроме них, и ворота, и стальные двери, и решетки, и стальные гаражи делаем, емкости на дачи. Любой чертеж принесите – мы изготовим.
– Хорошо, буду иметь в виду.
Шорох шин заставил обернуться Дарью и Антона. Клавдия Евгеньевна сидела за рулем «Хьюндаи» и спешила побыстрее убраться с глаз.
– Совсем охренела баба! – выругался Баров, наблюдая, как его машина исчезает за поворотом.
– Это че, машину угнали? – не понял Рома.
– Бригадир, – засуетился Баров, – у тебя тачка есть?
– Только «уазик». Вон стоит.
– По фигу. – Антон отсчитал ему двести тысяч. – Дай водилу, мы денек покатаемся.
– Тимохин! – заорал Рома, засовывая деньги в карман потертых джинсов.
Словно из ниоткуда появился все тот же мужичок в фуфаечке, загоравший на солнышке.
– Тимохин, будешь с этой молодой парой весь день и повезешь, куда попросят.
Обладатель клетчатой кепки интенсивно закивал, предвкушая калым.
«Вон стоит» оказался старым, давно не мытым железным гробом на колесах с абсолютно не гасящими удары амортизаторами и рваными сиденьями.
Контраст между современным корейским автомобилем и совковыми «колесами» был разительным. Как Дарья ни пыталась, но найти хоть один работающий датчик на панели она не смогла.
– Как вас зовут? – поинтересовалась она у водителя, пока он выруливал на трассу.
– Да зовите Тима или Тимоха.
Обращаться к мужчине, который разменял пять десятков лет, «Тимоха» Дарья не могла.
– А имя-отчество как?
– Имя? Так имя и есть: Тимофей Тимофеевич Тимохин. Куда ехать-то?
– Университетская, четырнадцать. – Антон обнял покрепче Дарью, потому как впереди был участок дороги, на котором асфальт клали в дождь. Результатом чего явилось множество бугорков, и гасить их пассажирам, впрочем, как и водителю, предстояло полушариями спинного мозга.
– Ты не хочешь заявить об угоне в милицию? – Дарья не понимала, почему Баров столь инертен.
– Давай немного подождем. У нас все же есть шанс вернуть машину без вмешательства властей.
– Ловко она, надо сказать, выкрала у тебя ключи.
Он помрачнел.
– Я просто оставил их в машине. Мы же вышли-то на пять минут.
– Ты действительно барин, – не удержалась Дарья и поцеловала его в щеку. – Ты не расстраивайся, все найдется.
Пятиэтажный дом. Стандартная хрущевка.
Они без труда определили, в какой им подъезд, потому как у одного из них стояла серебристая «Хьюндаи».
– Прискакала кобелька своего предупреждать, – сцедил Баров, выкарабкиваясь с заднего сиденья полноприводного динозавра.
Польская, в отличие от хозяина машины, ключи в гнезде не оставляла.
Деловито засучив рукава, Баров выпустил воздух из всех шин и, оставшись довольным проделанной работой, распорядился:
– Тима, подожди здесь. – Затем посмотрел на Дарью. – Тебе бы тоже посидеть надо.
– Я с тобой! – ответила девушка, хватая его за локоть. – Как это ты без меня? Это ведь я все заварила. Ты б так и продолжал в носу ковыряться.
Он ничего ей не ответил и вошел в подъезд.
За обитой кожзаменителем дверью было тихо.
– Затарились, – прошептал Баров, нажимая на звонок и разгоняя подозрительное безмолвие.
Им ответили после восьмого или девятого нажатия.
– Кто? – спросил мужской голос средней хрипоты и взволнованности.
– Да это соседи снизу, – начал Баров, – под вами стояк забился…
Послышался хруст открываемых запоров.
– Что случилось? – Перед ними стоял типичный представитель сильного пола, находящийся в затянувшемся запое. Всклокоченная шевелюра давно не мытых волос как бы задавала тон всему его нечеловеческому обличью, состоявшему из глаз с лопнувшими сосудами, двухмиллиметровой щетины, застиранной, но удивительно чистой для его состояния майки, рваного на коленках трико класса «тянучки» и китайских сланцев на босу ногу. Разило перегаром так, что у Дарьи выбило слезу.
Баров постоял немного молча, как бы раздумывая, а затем, схватив пьянь за горло, втолкнул его в квартиру. Дарья вошла следом и быстренько прикрыла дверь.
– Скажи мне, Серебряков, где может быть твоя старая подруга Клава?
Поскольку Баров и не думал разжимать хватку на шее, находящийся в пьяном тумане мастер по изготовлению сейфов стал синеть.
– Отпусти его! – закричала Дарья. – Он и так на ногах еле держится.
Он благоразумно послушался ее совета и отпустил Павла Олеговича на волю.
– Ты кто?! – прохрипел Серебряков, бросаясь с кулаками на Антона и налетая на встречный удар.
Тело шлепнулось на деревянный, давно не крашенный пол и застонало.
– Отвечай на вопрос, – поучал Баров. – Где Клава?
Тот больше не рыпался и, собравшись с силами, лишь сел на пятую точку, вытягивая ноги.
– Я ее уже давно не видел. Не нужен я ей стал.
– Так ведь это все она! – воскликнула Дарья, радуясь своей догадке.
– Похоже, ты права, – согласился Антон. – Она хотела подставить его. Слышишь? – Он склонился к Серебрякову. – Тебя баба подставила. Ты, увалень хренов! – Он подхватил его под мышки и, поставив на ноги, потащил на кухню – засранный квадрат два на два.
Вылив в стакан все, что оставалось в бутылке, он дал страдальцу спокойно выпить.
– Теперь отвечай на вопросы. Она просила тебя сделать ей ключи от сейфа начальника?
Мужик супил густые черные брови и медленно то открывал, то закрывал глаза, наслаждаясь разливающимся по телу теплом.
– Зачем ты ему дал водки? – недоумевала Дарья. – Он же теперь совсем нам ничего не скажет.
– Это почему? Скажу-у-у, – подал голос Серебряков. – Я все скажу, если эта б… меня кинула. Зачем она меня кинула? Я ведь ее любил. Теперь мне приходится заглушать боль души водкой.
– Кстати, о любви, – прозрел Баров, – ты занимался с ней любовью в ювелирном магазине? Чтобы тебе было легче отвечать, я скажу, что перед тобой директор этого магазина.
Паша смотрел на торговца сквозь восемь литров водки, судя по количеству стоящих везде пустых бутылок.
– Она любила в необычном месте, чтоб дух захватывало.
– Ясно. Вернемся к ключам. Делал или нет?
– Делал, делал. Еще я ей запасную дверцу принес для сейфа. Мы же выпускаем такие. – Язык его почти не заплетался.
– Антон, Антон… – Дарья попыталась отвлечь его от разговора. – Почему она сдала его?
Баров лихорадочно осмотрел кухню, затем стал осматривать две комнаты, в которых понятие «порядок» отсутствовало как таковое.
– Что ты ищешь?! – крикнула Дарья, оставаясь рядом с Серебряковым.
– Причину! – раздался ответ из ванной.
– Перестань метаться, давай сядем и подумаем!
Предложение Дарьи нашло поддержку в глубинах предпринимательского сознания, и Баров вернулся к столу, уставленному стеклотарой и полупустыми банками с маринованными огурцами и помидорами.
– Ты понимаешь. – Он, не брезгуя, опустился на табурет, усыпанный чешуей от воблы. – Она уверена, что у нее все получится.
– С ней должен быть еще кто-то. Не могла же она ловко залезть в твое отделение, а затем приладить на место новую дверцу.
– Почему я не поставил на сейфы сигнализацию?! – взвыл Баров. – И на окнах датчики, и на двери датчики, а вход-то всего один, и человека посадил на всю ночь. Все равно товар уходит. Слушай, мне, наверное, там новый сейф привезли.
– Что ты волнуешься? Валя справится, – попыталась успокоить его Дарья.
– Нет у меня доверия к людям. – Антон был мрачен. – Поехали трахаться, а?
Дарья покраснела, он мог бы постесняться постороннего, хоть и пьяного.
«Стесняться, стесняться, постороннего человека, а если все равно, все равно, все равно».
Она щелкнула пальцами и тут же скисла.
– Что с тобой? – не понял Баров.
– Мне кажется, мы в ловушке.
– Нет! Вы у меня дома! – напомнил Серебряков.
– Заткни-и-и-ись!!! – проорал торговец на ухо жестянщику так, что тот вздрогнул. – А ты не пори ерунды, сейчас поедем в «Афродиту».
Девушка вздрогнула. Дверной звонок был на редкость громким, но в коридоре это воспринималось как-то спокойно. В квартире же зудело так, что, казалось, сверлят зуб.
– Хозяин, иди открой. – Большой палец правой руки показал на дверь.
Серебряков нехотя поднялся и, шмыгнув носом и подтянув трико, отправился отпирать, а Баров пошел следом.
Дарья, подчинившись простому любопытству, тоже вышла в коридор.
– Кто? – спросил пьяный Паша.
– Это от Клавдии Евгеньевны.
Дарья подумала, что знает этот голос, но дверь уже начала открываться.
Первое, что просунулось в квартиру, был пистолет. Увидев оружие, Баров кинулся к двери, пытаясь не дать тому, кто стоит снаружи, проникнуть внутрь, но он опоздал.
Это был Виктор, охранник. Тот самый, который дежурил в день разоблачения Дениса. Он продавил Серебрякова и влетел в коридор.
Баров кинулся на него с криком:
– Даша, уходи!
Прозвучал выстрел.
Она смотрела, как мужики колготились около двери, и не могла поверить в то, что у нее получится проскользнуть. Антон смог подмять под себя нападавшего, несмотря на то что тот был моложе и здоровее. Выстрелы звучали один за другим. Она поняла, что Антона, лежащего сверху на киллере, уже не спасти. Надо уходить, уходить.
Неожиданно озверевший хозяин квартиры навалился сверху на Антона и еще больше прижал охранника, но он не смог перехватить оружие, а оно уже было около его виска.
Больше Дарья ничего не видела, она только слышала выстрел.
Справедливо полагая, что теперь он бросится за ней, девушка скакала по ступенькам, как коза.
Выбежав на улицу, она закричала Тимохе, чтобы он заводил.
Запрыгнув на сиденье, она со слезами на глазах потребовала от водителя, чтобы он увез ее отсюда.
– Что случилось? – Тимохин еле копался, поворачивая время от времени ключ в не желавшем заводиться «уазике».
– Двигай давай! – кричала она, не помня себя от страха и глядя на дверь подъезда. Если он сейчас выбежит, то им каюк.
– Неужели у него другая баба? – удивленно интересовался Тимка.
– У него уже свидание кое с кем повыше. Поехали!
Наконец двигатель заработал.
– Надо было аккумулятор поменять. Говорил же Роману, – чертыхался про свое Тимохин, выруливая со двора. – Где кавалера-то оставила?
Она промолчала.
«Теперь все. Теперь лучше самой идти в милицию. Добегалась. Или ничего, обойдется? Вот это я влипла, вот влипла! Боже мой. Их оказалось двое. Только не те, о ком мы думали. Совсем не те. Знать бы наперед».
Дарья попросила остановиться на углу, вызвала «Скорую» и милицию, назвав точный адрес и «забыв» представиться.
На следующее утро Дарья пришла в магазин, где нашла Валю в растрепанных чувствах.
– Что случилось? – плохо скрывая волнение, спросила она у продавщицы.
– Вы разве не знаете? В нашего директора стреляли.
– Как?! Он жив?! – Дарье не надо было вкладывать душу в произносимые слова, она и так всю ночь не спала.
– Лежит во второй горбольнице в реанимации. – Валя металась вдоль прилавка. – Что мне делать, не знаю. Утром пришла на работу, а охранник сказал, что наш магазин их агентство больше не охраняет. Денис с сегодняшнего дня уволен. Бухгалтерши нет. Я одна.
Дарья только сейчас заметила, что золота в витринах нет.
– А где драгоценности?
Продавщица замялась.
– Все в сейфе. Вчера привезли новый. Директора не было, ключи отдали Денису, а он уже мне. Я одна торговлю не начну.
– Ну так закрывай магазин, только никуда не уходи. А я поеду навестить Антона.
Дарья запрыгнула в свою «девятку» и покатила к больнице.
Ей казалось, что теперь Антон должен ненавидеть ее за то, что она убежала, а он остался там. Как ей теперь быть? Как ей теперь жить? Что сказать ему?
Коридор был длинным. В его конце на поставленных друг к другу стульях сидел зрелый мужчина в легком темно-зеленом джемпере и читал газету, названия которой Дарья не видела.
– Простите, вы не знаете, где здесь реанимационная палата?
Он оторвался от чтения. Его черные глаза и волевой подбородок пригвоздили девушку к полу.
– Так вы не врач?
Она как-то сразу поняла, что перед ней милиционер в штатском.
– Нет, – призналась она, не зная, что ей за это будет.
– Как вам удалось в таком случае пройти сюда?
У Дарьи не было никакого желания кичиться. Спросить, к примеру: «Кто вы такой? По какому праву вы меня спрашиваете?» Она ответила как есть:
– Я просто шла к другу.
– И вас никто не остановил? – Он уже отложил газету в сторону.
– Нет. А что?
– Колбин у меня когда-нибудь получит. – Он неуклюже залез под джемпер и достал из накладного кармана рубашки удостоверение. – Майор Серегин, Леонид Павлович. – Он поднялся, раскрыл удостоверение и подержал его перед ней довольно долго, так что она смогла даже разглядеть звездочки на погонах.
– Ты помолчи! – Он ткнул в нее пальцем. – Я знаю, что делаю! А тебе сейчас придется рассказать мне, где настоящие камешки и где «Воздыхатель».
– Я не знаю, о чем вы?
Обычно на экране в таком стиле дерется Ван Дамм. Красиво, размашисто, словно танцуя, он крушит плохих дядей направо и налево. У Антона тоже неплохо получилось. Невысокий, но твердый каблук ботинка въехал точно по назначению – в нос.
Громкое «Ау-у-у!» слилось с гулким ударом головы о стену.
Ноги Дениса тут же подогнулись, и он рухнул на пол как подкошенный.
– Что ты наделал?! – Дарья подбежала к неподвижно лежащему человеку.
Антон и сам струхнул. Если это труп, то ему и десять годков не слишком большим наказанием покажутся.
Она пощупала пульс. Барову чудилось, что у него самого остановилось сердце.
– Он жив, но сколько еще будет в отключке, сказать не могу.
Она открыла веко. Зрачок на свет не реагировал.
– Тебе эти камешки дороже всего. – Ее состояние нельзя было назвать нормальным. В такие минуты она считала, что миром должны править женщины.
– Обещай, что, когда он очнется, ты мне мешать не станешь.
– Я не хочу смотреть на это.
– Это особенности национальной работы. Просто надо воспринимать все не так близко к сердцу. Россия! Воруют!
Дарья и сама любила повторять последнюю фразу. Не согласиться она не могла.
– Нанимая на работу человека, работодатель в первую очередь надеется на его честность и порядочность. Поверь, неприятно узнавать, что ты ошибался.
– Но нельзя же бить…
Он не дал ей высказаться:
– А воровать можно? Русского мужика испокон веку к порядку приучали дубиной. Я бью его не из-за того, что это мне доставляет удовольствие, а из-за того, что иначе он устроится на работу еще куда-нибудь, и все начнется сначала. Пусть хоть он уже будет знать, что ему грозит получить хороший урок. Я вообще-то могу перепоручить это дело моим нехорошим знакомым. Они не станут ждать, пока он подымется, поверь мне.
– Я не знала, что в тебе столько барского.
– Тогда тебе интересно будет узнать, что моя фамилия «Баров» – не что иное, как сокращенное от «Баринов». – Антон не знал, так ли это на самом деле, но сейчас ему очень хотелось подольше побыть в победителях.
Тем временем Денис пришел в себя и сделал в воздухе неловкий жест рукой, чем привлек внимание экзекутора.
– Вот, а ты волновалась! Он уже очнулся. Крепкий типчик.
– Не бейте меня, пожалуйста, я все расскажу.
– Это не удивительно, дружочек, – с сарказмом поучал работника Баров, – кому, как не тебе, сносить удары за слишком развитую жадность. Я даже дам тебе стул. – Он одним рывком поставил бедолагу на ноги, подставил ему под зад опору, после чего воткнул его в сиденье. – Ты только говори, и, кто знает, может быть, твоя морда не будет разукрашена больше, чем уже есть.
– Камешки у меня дома. За полгода, что работаю у вас, я приноровился менять камни на стекло.
– Способный мальчик. И много народу ты уже обул?
– Этот должен был стать третьим.
– Ты посмотри, Даша, какого скота я кормил. Где теперь эти люди, уже не узнать. Куда ты сдавал бриллианты?
– Я знаю одного мастера. – Время от времени он вытирал платком кровь, почти ссохшуюся над верхней губой. – Он скупал у меня камешки, не задавая вопросов. Только платил треть их реальной стоимости.
– Как зовут скупщика краденого и где он живет?
– Это Женя Опеков.
– Дальше про него говорить не нужно. Я знаю, где его достать. Какая скотина: покупает мои камни. И ты каждый раз втирал покупателю, что вещь имеет дефект, затем забирал кольцо с собой и за ночь все обстряпывал?
– Это тонкая работа. Но мне действительно хватало ночи.
– А как насчет «Рубинового воздыхателя»? Его ты кому продал?
– Я ничего не знаю про него.
Антон хотел еще раз пнуть его ногой, но Дарья удержала.
– Остынь! Может, он в самом деле ничего не знает.
– Знаю, – неожиданно возразил Денис. – Она просила не говорить, но если мне из-за этого собираются продолжать колотить морду… бухгалтерша ваша пару раз приводила к себе какого-то мужика. И он, по-видимому, охаживал ее прямо на рабочем месте. Встречаться им, видите ли, больше негде. А у вас там удобно. Отдельный кабинет, хоть и маленький, и практически весь день никто не беспокоит.
– Как интересно. – Антон потирал руки от предвкушения, что сегодня он уж точно кого-нибудь дожмет. – Дарья, пригласи сюда Клавдию Евгеньевну…
Когда женщина вошла и увидела Дениса с расквашенной физиономией, она испугалась, что естественно, но при этом из нее полезло:
– Что здесь произошло?
– Я тебе сейчас, толстая дура, все объясню. – Он втащил ее в кабинет.
– Как вы со мной обращаетесь!
Он положил ее пятерню на лицо и припер к стенке:
– Ты с кем здесь трахаешься, шалашовка?!
Она завыла:
– Это моя личная жизнь!
Свободной рукой Антон ткнул в Дениса.
– Ты уволен. Можешь проваливать. Адрес твой я знаю. Завтра у меня на столе должны лежать десять миллионов. И камни – в натуральном облике.
Бывший продавец не стал спорить и быстренько ретировался, оставляя бухгалтершу на растерзание.
– Отпустите! – потребовала женщина.
Дарья не могла спокойно смотреть на эти разборки и тоже стала бубнить что-то под нос о том, что можно и помягче. И вообще, она же женщина.
– Даша, умоляю, помолчи. – Он насадил Клавдию Евгеньевну на тот же стул, где недавно жарился Денис. – Когда придет твой кобель?
– Он больше не придет, он меня бросил.
Она заплакала.
Дарья подошла к ней и взяла за плечи.
– Успокойтесь. Вы знаете, где он сейчас?
– Откуда мне знать! – Она продолжала пускать нюни.
– Я знаю точно, что твой петушок был здесь минимум дважды. Когда в последний раз?
Она всхлипнула:
– В пятницу. Уже две недели прошло.
– А почему мне охрана ничего не сказала?
– Ко мне заходил Денис и говорил, что пришел мой… Тогда я выходила в торговый зал и делала вид, что пришел очень важный клиент, с которым разговаривать стоя не с руки. Охранник считал, что это чисто рабочий момент.
– Лихо. – Баров вернулся на свое место. – И как прошло последнее свидание?
Клавдия Евгеньевна молчала.
– В чем дело? Вы не помните? Запамятовали?
– А что тут вспоминать? – резко ответила она. – То, что я теряла сознание в последнее время, когда мы занимались сексом?
– А вы пили перед этим что-нибудь? – серьезно спросила Дарья.
– Коньяк. Он всегда приносил новую крохотную бутылочку.
– И вы не знаете, где он живет? – Антон напрягся. Или все, или ничего.
– У него семья и двое детей. Квартира где-то на Университетской. По понятным причинам он не стал мне даже давать адрес. А что он сделал?
– Вошел туда, куда ему не следовало. У вас нет ни номера телефона, ни знакомого, через которого ему можно передать сообщение?
– Он знает только телефон магазина. Пока я безуспешно стараюсь выкинуть его из головы…
– Не знаете, где он работает? – поинтересовалась Дарья.
Бухгалтерша собралась с мыслями.
– Фирма какая-то. Я даже была у них. Они решетки на окна варят, двери металлические.
– Твою мать, – ругнулся Антон.
По его лицу Дарье стало ясно, что он знает, куда надо ехать.
Дарье показалось, что лицо бухгалтерши озлобилось, хотя, может, только показалось.
– Сейчас мы поедем к нему в гости. Вместе с вами. – Он сделал в воздухе жест, очерчивающий женщин виртуальным кругом. – Будем надеяться, много времени это не займет.
Польская и не думала спорить, а Дарья и не предполагала, что ее оставят здесь в одиночестве.
* * *
Антон вел машину, а Клавдия Евгеньевна продолжала отвечать на вопросы.
Выяснилось, что ищут они Серебрякова Павла Олеговича, сорока пяти лет от роду. Если верить описанию Польской, был он несколько выше ее – сто семьдесят пять, тут же отметила про себя Дарья, – жилистый, с головой, почти потерявшей волосы. Из особенностей она выделила лишь золотой зуб где-то на верхней челюсти и множество маленьких шрамов на пальцах левой руки.
Не сдать своего любовника она просто не могла. Директор был так взвинчен, что ему не составило бы большого труда отхлестать Польскую по физиономии, чтобы добиться результата.
Чем ближе они подъезжали к цели своего назначения, тем больше оптимизма было в поведении Барова. Он неожиданно даже стал напевать: «Если долго мучиться, что-нибудь получится».
Пел он отвратительно, но, главное, настроение его улучшалось. Дарье даже казалось, что он заводится, а во взвинченном состоянии Баров был явно неконтролируем.
«Хьюндаи» подъехала к длинному зданию, выросшему рядом с большим массивом кооперативных гаражей. По сути дела, двухэтажный дом был не чем иным, как десятком гаражей, соединенных в единое целое, с надстроенным вторым этажом – чудо постперестроечной архитектуры – просто куча застывшего бетона.
Рядом с открытыми воротами, подстелив под зад картонку, сидел мужик в фуфайке нараспашку. Ему было лет пятьдесят с хвостиком, голова его была покрыта клетчатой кепкой, а в углу рта тлела папиросина.
За его спиной, в глубине здания постоянно что-то скрежетало, урчало, стучало, потрескивало и изредка материлось.
– Мужик, это «Металлоконструкция»?
– Да. Чего хотели?
Баров вышел из машины, а бухгалтерша удивленно и тихо бросила ему вслед:
– Откуда вы знаете?
Он не удостоил ее ответа, тогда ей пришлось обратиться к Дарье:
– Откуда он знает? Он сам приехал туда, куда надо.
Даша не знала, что ей ответить, и просто последовала за Антоном.
Баров присел на корточки перед мужиком и заглянул ему в глаза:
– Серебряков сегодня работает?
Восседающий на фанерке работник посмотрел с некоторым презрением на дорогой костюм Барова и, сплюнув сквозь зубы в сторону, сообщил, что таковой здесь на этой неделе не появлялся.
– А где он живет, ты знаешь?
– Во-о-он, – махнул мужик кепкой на цех, из глубин которого начало вырываться сверкание сварки, – найди бригадира, звать Роман, здоровый такой парниша, он тебе все расскажет.
Дарья стояла за спиной у присевшего Антона и сделала шаг назад, ожидая, что Баров поднимется и пойдет рыскать по цеху. Но вышло иначе.
– Слушай, я у вас тут никого не знаю. – Он вынул купюру и протянул ее мужику. – Ты только не обижайся, отец, найди мне этого Рому.
Мужик быстренько окинул взглядом иномарку, двух прилично одетых женщин и, схватив бумажку, шустро поднялся.
– Погодьте немного.
Баров был согласен погодить. И, к его удовлетворению, ждать долго не пришлось.
Рома действительно был из здоровячков. Замешанная на пивных дрожжах и генетическом коктейле родителей, его туша, возросшая на ширококостом скелете, могла только одним своим видом остановить недоброжелательно настроенных собеседников от попыток физического воздействия.
Как показалось Дарье, Баров, глядя несколько снизу на дядю Рому, был настроен позитивно.
– Ну, я бригадир, – пробасил он в лицо ювелиру.
– Я ищу Серебрякова.
– Этот уволен, часто опаздывал. Нам такие не нужны.
– Вы его домашний адрес не знаете? – Баров предпочитал разговаривать с Ромой на «вы», что с его стороны было вполне объяснимо.
– Он что-то говорил… Стойте, я принесу тетрадь.
Дарья не выдержала:
– Как ты узнал?
Антон усмехнулся:
– Именно здесь мне и изготовили сейф. Все сходится, это Серебряков.
Бригадир принес замасленную, с четкими отпечатками грязных пальцев, потрепанную тетрадочку. Неумело пролистав ее куда-то в конец, он наконец нашел нужную графу.
– Серебряков, – читал он вслух, – Университетская, дом четырнадцать, квартира сорок. И передайте этому засранцу, чтобы не попадался мне на пути.
– Не заржавеет, – заверил Баров.
– Не припомните, он женат? – встряла Дарья.
– Девушка, – бригадир сглотнул похотливую слюнку, – у него никого не было. У такого мудака не может быть бабы.
Дарья взглянула на бухгалтершу. Та стояла на таком расстоянии, чтобы все слышать, но одновременно можно как бы сказать, что ничего и не слышала, и ей при этом можно поверить. В общем, хитрую позицию заняла – держала дистанцию. Но слова до нее долетели, потому как Рома не был работником библиотеки и большую часть рабочего времени общался с работягами на повышенных тонах. Что было обусловлено или шумом, издаваемым при работе, или отсутствием такового, то есть при безделье.
– А чем он занимался у вас? – Антон не предполагал, что вопрос вызовет столько эмоций.
– Серебряков делал сейфы, но мы, кроме них, и ворота, и стальные двери, и решетки, и стальные гаражи делаем, емкости на дачи. Любой чертеж принесите – мы изготовим.
– Хорошо, буду иметь в виду.
Шорох шин заставил обернуться Дарью и Антона. Клавдия Евгеньевна сидела за рулем «Хьюндаи» и спешила побыстрее убраться с глаз.
– Совсем охренела баба! – выругался Баров, наблюдая, как его машина исчезает за поворотом.
– Это че, машину угнали? – не понял Рома.
– Бригадир, – засуетился Баров, – у тебя тачка есть?
– Только «уазик». Вон стоит.
– По фигу. – Антон отсчитал ему двести тысяч. – Дай водилу, мы денек покатаемся.
– Тимохин! – заорал Рома, засовывая деньги в карман потертых джинсов.
Словно из ниоткуда появился все тот же мужичок в фуфаечке, загоравший на солнышке.
– Тимохин, будешь с этой молодой парой весь день и повезешь, куда попросят.
Обладатель клетчатой кепки интенсивно закивал, предвкушая калым.
* * *
«Вон стоит» оказался старым, давно не мытым железным гробом на колесах с абсолютно не гасящими удары амортизаторами и рваными сиденьями.
Контраст между современным корейским автомобилем и совковыми «колесами» был разительным. Как Дарья ни пыталась, но найти хоть один работающий датчик на панели она не смогла.
– Как вас зовут? – поинтересовалась она у водителя, пока он выруливал на трассу.
– Да зовите Тима или Тимоха.
Обращаться к мужчине, который разменял пять десятков лет, «Тимоха» Дарья не могла.
– А имя-отчество как?
– Имя? Так имя и есть: Тимофей Тимофеевич Тимохин. Куда ехать-то?
– Университетская, четырнадцать. – Антон обнял покрепче Дарью, потому как впереди был участок дороги, на котором асфальт клали в дождь. Результатом чего явилось множество бугорков, и гасить их пассажирам, впрочем, как и водителю, предстояло полушариями спинного мозга.
– Ты не хочешь заявить об угоне в милицию? – Дарья не понимала, почему Баров столь инертен.
– Давай немного подождем. У нас все же есть шанс вернуть машину без вмешательства властей.
– Ловко она, надо сказать, выкрала у тебя ключи.
Он помрачнел.
– Я просто оставил их в машине. Мы же вышли-то на пять минут.
– Ты действительно барин, – не удержалась Дарья и поцеловала его в щеку. – Ты не расстраивайся, все найдется.
Пятиэтажный дом. Стандартная хрущевка.
Они без труда определили, в какой им подъезд, потому как у одного из них стояла серебристая «Хьюндаи».
– Прискакала кобелька своего предупреждать, – сцедил Баров, выкарабкиваясь с заднего сиденья полноприводного динозавра.
Польская, в отличие от хозяина машины, ключи в гнезде не оставляла.
Деловито засучив рукава, Баров выпустил воздух из всех шин и, оставшись довольным проделанной работой, распорядился:
– Тима, подожди здесь. – Затем посмотрел на Дарью. – Тебе бы тоже посидеть надо.
– Я с тобой! – ответила девушка, хватая его за локоть. – Как это ты без меня? Это ведь я все заварила. Ты б так и продолжал в носу ковыряться.
Он ничего ей не ответил и вошел в подъезд.
За обитой кожзаменителем дверью было тихо.
– Затарились, – прошептал Баров, нажимая на звонок и разгоняя подозрительное безмолвие.
Им ответили после восьмого или девятого нажатия.
– Кто? – спросил мужской голос средней хрипоты и взволнованности.
– Да это соседи снизу, – начал Баров, – под вами стояк забился…
Послышался хруст открываемых запоров.
– Что случилось? – Перед ними стоял типичный представитель сильного пола, находящийся в затянувшемся запое. Всклокоченная шевелюра давно не мытых волос как бы задавала тон всему его нечеловеческому обличью, состоявшему из глаз с лопнувшими сосудами, двухмиллиметровой щетины, застиранной, но удивительно чистой для его состояния майки, рваного на коленках трико класса «тянучки» и китайских сланцев на босу ногу. Разило перегаром так, что у Дарьи выбило слезу.
Баров постоял немного молча, как бы раздумывая, а затем, схватив пьянь за горло, втолкнул его в квартиру. Дарья вошла следом и быстренько прикрыла дверь.
– Скажи мне, Серебряков, где может быть твоя старая подруга Клава?
Поскольку Баров и не думал разжимать хватку на шее, находящийся в пьяном тумане мастер по изготовлению сейфов стал синеть.
– Отпусти его! – закричала Дарья. – Он и так на ногах еле держится.
Он благоразумно послушался ее совета и отпустил Павла Олеговича на волю.
– Ты кто?! – прохрипел Серебряков, бросаясь с кулаками на Антона и налетая на встречный удар.
Тело шлепнулось на деревянный, давно не крашенный пол и застонало.
– Отвечай на вопрос, – поучал Баров. – Где Клава?
Тот больше не рыпался и, собравшись с силами, лишь сел на пятую точку, вытягивая ноги.
– Я ее уже давно не видел. Не нужен я ей стал.
– Так ведь это все она! – воскликнула Дарья, радуясь своей догадке.
– Похоже, ты права, – согласился Антон. – Она хотела подставить его. Слышишь? – Он склонился к Серебрякову. – Тебя баба подставила. Ты, увалень хренов! – Он подхватил его под мышки и, поставив на ноги, потащил на кухню – засранный квадрат два на два.
Вылив в стакан все, что оставалось в бутылке, он дал страдальцу спокойно выпить.
– Теперь отвечай на вопросы. Она просила тебя сделать ей ключи от сейфа начальника?
Мужик супил густые черные брови и медленно то открывал, то закрывал глаза, наслаждаясь разливающимся по телу теплом.
– Зачем ты ему дал водки? – недоумевала Дарья. – Он же теперь совсем нам ничего не скажет.
– Это почему? Скажу-у-у, – подал голос Серебряков. – Я все скажу, если эта б… меня кинула. Зачем она меня кинула? Я ведь ее любил. Теперь мне приходится заглушать боль души водкой.
– Кстати, о любви, – прозрел Баров, – ты занимался с ней любовью в ювелирном магазине? Чтобы тебе было легче отвечать, я скажу, что перед тобой директор этого магазина.
Паша смотрел на торговца сквозь восемь литров водки, судя по количеству стоящих везде пустых бутылок.
– Она любила в необычном месте, чтоб дух захватывало.
– Ясно. Вернемся к ключам. Делал или нет?
– Делал, делал. Еще я ей запасную дверцу принес для сейфа. Мы же выпускаем такие. – Язык его почти не заплетался.
– Антон, Антон… – Дарья попыталась отвлечь его от разговора. – Почему она сдала его?
Баров лихорадочно осмотрел кухню, затем стал осматривать две комнаты, в которых понятие «порядок» отсутствовало как таковое.
– Что ты ищешь?! – крикнула Дарья, оставаясь рядом с Серебряковым.
– Причину! – раздался ответ из ванной.
– Перестань метаться, давай сядем и подумаем!
Предложение Дарьи нашло поддержку в глубинах предпринимательского сознания, и Баров вернулся к столу, уставленному стеклотарой и полупустыми банками с маринованными огурцами и помидорами.
– Ты понимаешь. – Он, не брезгуя, опустился на табурет, усыпанный чешуей от воблы. – Она уверена, что у нее все получится.
– С ней должен быть еще кто-то. Не могла же она ловко залезть в твое отделение, а затем приладить на место новую дверцу.
– Почему я не поставил на сейфы сигнализацию?! – взвыл Баров. – И на окнах датчики, и на двери датчики, а вход-то всего один, и человека посадил на всю ночь. Все равно товар уходит. Слушай, мне, наверное, там новый сейф привезли.
– Что ты волнуешься? Валя справится, – попыталась успокоить его Дарья.
– Нет у меня доверия к людям. – Антон был мрачен. – Поехали трахаться, а?
Дарья покраснела, он мог бы постесняться постороннего, хоть и пьяного.
«Стесняться, стесняться, постороннего человека, а если все равно, все равно, все равно».
Она щелкнула пальцами и тут же скисла.
– Что с тобой? – не понял Баров.
– Мне кажется, мы в ловушке.
– Нет! Вы у меня дома! – напомнил Серебряков.
– Заткни-и-и-ись!!! – проорал торговец на ухо жестянщику так, что тот вздрогнул. – А ты не пори ерунды, сейчас поедем в «Афродиту».
Девушка вздрогнула. Дверной звонок был на редкость громким, но в коридоре это воспринималось как-то спокойно. В квартире же зудело так, что, казалось, сверлят зуб.
– Хозяин, иди открой. – Большой палец правой руки показал на дверь.
Серебряков нехотя поднялся и, шмыгнув носом и подтянув трико, отправился отпирать, а Баров пошел следом.
Дарья, подчинившись простому любопытству, тоже вышла в коридор.
– Кто? – спросил пьяный Паша.
– Это от Клавдии Евгеньевны.
Дарья подумала, что знает этот голос, но дверь уже начала открываться.
Первое, что просунулось в квартиру, был пистолет. Увидев оружие, Баров кинулся к двери, пытаясь не дать тому, кто стоит снаружи, проникнуть внутрь, но он опоздал.
Это был Виктор, охранник. Тот самый, который дежурил в день разоблачения Дениса. Он продавил Серебрякова и влетел в коридор.
Баров кинулся на него с криком:
– Даша, уходи!
Прозвучал выстрел.
Она смотрела, как мужики колготились около двери, и не могла поверить в то, что у нее получится проскользнуть. Антон смог подмять под себя нападавшего, несмотря на то что тот был моложе и здоровее. Выстрелы звучали один за другим. Она поняла, что Антона, лежащего сверху на киллере, уже не спасти. Надо уходить, уходить.
Неожиданно озверевший хозяин квартиры навалился сверху на Антона и еще больше прижал охранника, но он не смог перехватить оружие, а оно уже было около его виска.
Больше Дарья ничего не видела, она только слышала выстрел.
Справедливо полагая, что теперь он бросится за ней, девушка скакала по ступенькам, как коза.
Выбежав на улицу, она закричала Тимохе, чтобы он заводил.
Запрыгнув на сиденье, она со слезами на глазах потребовала от водителя, чтобы он увез ее отсюда.
– Что случилось? – Тимохин еле копался, поворачивая время от времени ключ в не желавшем заводиться «уазике».
– Двигай давай! – кричала она, не помня себя от страха и глядя на дверь подъезда. Если он сейчас выбежит, то им каюк.
– Неужели у него другая баба? – удивленно интересовался Тимка.
– У него уже свидание кое с кем повыше. Поехали!
Наконец двигатель заработал.
– Надо было аккумулятор поменять. Говорил же Роману, – чертыхался про свое Тимохин, выруливая со двора. – Где кавалера-то оставила?
Она промолчала.
«Теперь все. Теперь лучше самой идти в милицию. Добегалась. Или ничего, обойдется? Вот это я влипла, вот влипла! Боже мой. Их оказалось двое. Только не те, о ком мы думали. Совсем не те. Знать бы наперед».
Дарья попросила остановиться на углу, вызвала «Скорую» и милицию, назвав точный адрес и «забыв» представиться.
* * *
На следующее утро Дарья пришла в магазин, где нашла Валю в растрепанных чувствах.
– Что случилось? – плохо скрывая волнение, спросила она у продавщицы.
– Вы разве не знаете? В нашего директора стреляли.
– Как?! Он жив?! – Дарье не надо было вкладывать душу в произносимые слова, она и так всю ночь не спала.
– Лежит во второй горбольнице в реанимации. – Валя металась вдоль прилавка. – Что мне делать, не знаю. Утром пришла на работу, а охранник сказал, что наш магазин их агентство больше не охраняет. Денис с сегодняшнего дня уволен. Бухгалтерши нет. Я одна.
Дарья только сейчас заметила, что золота в витринах нет.
– А где драгоценности?
Продавщица замялась.
– Все в сейфе. Вчера привезли новый. Директора не было, ключи отдали Денису, а он уже мне. Я одна торговлю не начну.
– Ну так закрывай магазин, только никуда не уходи. А я поеду навестить Антона.
Дарья запрыгнула в свою «девятку» и покатила к больнице.
Ей казалось, что теперь Антон должен ненавидеть ее за то, что она убежала, а он остался там. Как ей теперь быть? Как ей теперь жить? Что сказать ему?
* * *
Коридор был длинным. В его конце на поставленных друг к другу стульях сидел зрелый мужчина в легком темно-зеленом джемпере и читал газету, названия которой Дарья не видела.
– Простите, вы не знаете, где здесь реанимационная палата?
Он оторвался от чтения. Его черные глаза и волевой подбородок пригвоздили девушку к полу.
– Так вы не врач?
Она как-то сразу поняла, что перед ней милиционер в штатском.
– Нет, – призналась она, не зная, что ей за это будет.
– Как вам удалось в таком случае пройти сюда?
У Дарьи не было никакого желания кичиться. Спросить, к примеру: «Кто вы такой? По какому праву вы меня спрашиваете?» Она ответила как есть:
– Я просто шла к другу.
– И вас никто не остановил? – Он уже отложил газету в сторону.
– Нет. А что?
– Колбин у меня когда-нибудь получит. – Он неуклюже залез под джемпер и достал из накладного кармана рубашки удостоверение. – Майор Серегин, Леонид Павлович. – Он поднялся, раскрыл удостоверение и подержал его перед ней довольно долго, так что она смогла даже разглядеть звездочки на погонах.