Сейберхэген Фред. Берсеркер IV (Берсеркер - 12)

   На станции находилось необычайно много зелени, выращенной из простых запасов материала, предназначавшегося для колоний. Она заполняла комнаты и коридоры, палубу, первоначально не предназначавшуюся для оранжереи. Виноградные лозы вились по дверям, свисая гроздьями на контрольные панели и на затворы люков. В результате недосмотра бесконтрольный рост зелени уже спрятал многие предметы, зачастую мешал работе.
   Леди Дирак и ее помощник Скурлок оказывали помощь в уходе за ранеными Принсепа и выглядели озабоченными. Леди Дженевьев размещала выживших. С величием монарха указывала она командору на коридор, где размещались каюты, предназначавшиеся для них.
   Там было большое количество кают и отдельных комнат, которые можно было занять. Проблемы перенаселения не стояло даже при условии, как заметил кто-то из старых обитателей, что леди Дженевьев не была единственным человеком, который родился или переродился здесь за последние 300 лет.
   Как только затуманенные глаза командора убедились в том, что все его раненые получили самое лучше лечение, и что горстка его людей, страдавших больше всего от переутомления были должным образом устроены, он решил отдохнуть сам.
   В душе Принсеп подозревал, что все эти, так долго остававшиеся в живых люди, или по крайней мере Дирак, превратились в какой-то экзотический тип гудлайфа. Но вслух он не хотел высказывать свои подозрения до тех пор, пока не обсудит это со своими верными людьми, с теми, которые еще уцелели.
   С такими мыслями командор, все еще борясь со сном, предупредил современников Дирака о том, что еще существует опасность со стороны берсеркеров, с которыми он и его люди недавно сразились.
   А потом попытался задавать вопросы:
   - Насколько я понимаю, в последнее время этот берсеркер не совершал против яхты и людей на ней никаких агрессивных выпадов.
   - Нет,- успокоил его Скурлок,- думаю, мы в праве полагать, что наш древний враг не представляет непосредственной угрозы. Уже много лет у нас нет с ним никаких проблем. Но, если вы задумали агрессивные действия против него, то я бы не посоветовал вам этого делать.
   - Агрессивные действия с нашей стороны были возможны только тогда, когда у нас был флагман. Но сейчас... к несчастью, и вы это видите - скорее мы здесь на правах беженцев... В настоящий момент мы нуждаемся в помощи, и никому не можем предложить защиты. Конечно, мы захватили с собой оружие и оборудование, которого, возможно, у вас и нет, и если мы хоть что-то можем сделать...
   - Нет никакой спешки после трех столетий. Неужели и в самом деле прошло столько времени?
   Показавшись вежливым и гостеприимным, Скурлок, проконсультировавшись с леди Дженевьев, приказал роботам принести для всех закуски.
   Постепенно сторожилы стали рассказывать о своем трехсотлетнем пребывании на борту, во всяком случае, наиболее интересные фрагменты, которые делали возможным попытку восстановления картины, как единого целого.
   Теперь Принсеп, буквально засыпающий на ходу и собиравшийся удалиться в свою комнату, задал деликатный вопрос о еде: даже внешне было заметно, что он испытал облегчение, когда услышал, что область жизнебеспечения все еще пребывала в отличном состоянии.
   Принсеп, снимая скафандр в своей новой каюте и чувствуя, что крайнее утомление вот-вот возьмет над ним верх, все же предупредил своего доверенного помощника - для этой роли больше всех подходил Хейвот - что им следовало остерегаться Дирака и не спускать с него глаз. Они переговаривались с помощью шифрованных сообщений, через микрофоны, вмонтированные в шлемы.
   - Вы хотите, чтобы за ним наблюдал я? - Хейвот кивнул- Я и сам вам хотел предложить это.
   - Я чувствую, что он опасный человек, Хейвот, между прочим, как твое настоящее имя?
   Сбросив с себя последнюю часть скафандра и оставшись в нижнем белье, он засеменил к своей кровати, произнося уже не зашифрованные слова:
   - Извини, меня: я становлюсь через чур назойливым. Все это не имеет значения. Да, я хочу, чтобы ты взял на себя наблюдение за Дираком.
   - Так значит вы все еще доверяете мне?
   - О, да! Есть еще такие дела, Кристофер, ведь это твое настоящее имя, в которых я тебе всецело доверяю. Хейвот, поразмыслив, сказал:
   - Понимаете, командор...
   Но командор уже крепко спал.
   23
   Кенсинг, готовый к действию, наблюдал за тем, как незнакомец сделал вперед один нерешительный шаг, а затем и другой. Оружие в руках пришедшего перемещалось то на одну мишень, то на другую. Самонаводящийся карабин альфа или просто ручного управления? Это могло иметь решающее значение.
   - Я суперинтендант Службы Человечества Гейзин, объявил он, пытаясь придать голосу властные нотки,- веду расследование на предмет деятельности гудлайфов.
   Голос Брабанта прозвучал более уверенно, хотя оружие оставалось в кобуре:
   - Я был бы вам очень признателен, если бы вы не тыкали в меня этой штукой.
   И тотчас ствол оружия суперинтенданта взметнулся в его сторону:
   - Сначала брось свое оружие,- скомандовал он. Тогда Гейзин взглянул на Ника, но в следующее мгновение, когда до суперинтенданта дошло, что шлем пуст, стоял просто скафандр, он, казалось, окаменел.
   Что послужило сигналом к действию, Кенсинг сказать не мог. Он бросился вниз, покатившись по палубе, пытаясь спрятать свое незащищенное тело от лучей оружия Гейзина, не оказавших никакого воздействия на доспехи Ника, Майк Сардо тоже пытался спастись.
   Представитель Службы Человечества - что бы это не означало - выстрелил в Ника, а Брабант - в него. Мощный пистолет Брабанта оказался более эффективным. Силовые импульсы, пронзив комбинезон Гейзина, заставили его повалиться на переборку, стоящую за его спиной. Оружие Гейзина выпало из рук, и он свалился на палубу, прямо на карабин. Ник в опаленных доспехах, которые остались невредимыми, решился на следующее действие и теперь спокойно исполнял его с электронной скоростью. Он набросился на Брабанта, выпрастав вперед пустые руки костюма. Брабант с размозженной головой корчился на палубе,затем, не произнося ни слова, умер.
   Медленно поднявшись на ноги, Кенсинг обнаружил, что держит пистолет в руке. Не спеша он вставил его в кобуру.
   Майк - вернее он в двух экземплярах - стоял рядом с Кенсингом, его органическая форма - справа и пустой комбинезон, наполненный только фрагментами информации - слева.
   - Уже двое мертвых,- констатировал Кенсинг, глядя на неподвижно лежащие на палубе тела Брабанта незнакомца. Озабоченное выражение не сходило с его лица:
   - Что нам теперь делать?
   - Спокойно,- сказал Майк, переводя глаза с Кенсинга на пустой шлем своей копии.
   Из внешних динамиков доспехов Ника раздался ответ:
   - Идем за Стариканом.
   Майк кивнул. Он непременно должен видеть своими глазами, что произошло.
   - И я знаю, где мы сможем найти его,- снова раздалось из динамиков Ника.
   - Ник?
   Ответа не последовало.
   Дирак стоял на летной палубе "Фантома" рядом с открытым люком маленького челнока, из которого он только что высадился.
   Он попробовал, повысив голос, сообщить о своем присутствии на яхте людям Принсепа, которые еще могли здесь находиться:
   - Ник?
   Снова никакого ответа. Создавалось впечатление, что на "Фантоме" никого нет. "Молчание на корабле такого рода,- подумал он, давая свободу своей фантазии, говорит о том, что его когда-то славная яхта ждет только его". Что ж, он посмотрит. А к тому времени, когда Локи со станции даст о себе знать, трансформируясь, он уже получит ответы на свои вопросы. У Локи был приказ оставаться на станции до тех пор, пока Скурлок не убедится в том, что в состоянии справиться с этими хорошо вооруженными пришельцами.
   Что касается его самого, то в доспехах и при полном вооружении премьер был уверен в том, что сумеет справиться с любой неординарной ситуацией, по крайней мере до прибытия Локи. Осторожно двигаясь в направлении палубы, где размещались медроботы, он выяснил, что все пять аппаратов были заняты, как и говорил ему командор. Но ни одно из устройств, как он понял, не работало в режиме замораживания.
   Рядом никого не было. Здоровые члены команды Принсепа по всей вероятности уже присоединились к своему командиру на станции. Но где же был и Кенсинг, и Брабант?
   И в глубине души его беспокоил самый главный вопрос: что случилось с Майком?
   Когда Дирак задавал прямой вопрос главному устройству корабля, то невозмутимый бесстрастный голос сообщил: люди, местоположение которых он пытался определить, находятся в конференцзале.
   - Какого черта! - воскликнул он, но обсуждать этот вопрос с Источником информации не имело смысла. Он пошел выяснить это сам.
   На пороге конференцзала премьер обнаружил, что работает система видеопоказа, большая часть интерьера была освещена мерцающим светом воспроизводимого зрелища.
   Закрыв за собой входную дверь, Дирак нахмурился соображая, что предпринять. Ник, или кто-то еще вызнал и теперь воспроизводил некий план, который премьер еще намеревался держать в секрете. Дисплей работал в режиме не требующем для просмотра специальных шлемов. На голографической панели была представлена модель разрабатываемой колонии. Колонии, представляющей серцевину нового плана, над которым премьер работал в секрете от всех. Дисплей показывал какой вид будет иметь колония, которую он намеревался основать.
   Звездную систему и мир, в котором этот план должен был воплотиться, еще предстояло определить" этого еще не знал и сам Дирак. Выбор места будет зависеть в большей степени от того, куда захочет отнести их его главный партнер.
   В центре модели, что было видно из голограммы, поднималась царственная резиденция...
   Собравшиеся активно обсуждали увиденное. Он не мог видеть говорящих - их закрывал мерцающий свет, но слышать их он мог отлично...
   - И чей это будет дом?
   - Неужели ты не догадываешься?
   Голоса принадлежали Нику и Майку. Они были разными. Оба голоса были Дираку в одинаковой степени знакомы, хотя один из них он не слышал столетия.
   Майк говорил:
   - Огромный особняк должен принадлежать человеку, который уже сейчас в своем извращенном уме представляет себя все менее и менее человеком и все более и более богом. Человеку, который будет всем этим править.
   Ник:
   - Но такой шанс ему не представится?
   - Сидеть в этом доме и управлять колонией?
   - Да, да! Это план колонии. Система внешней обороны продумана. В середине дворец для бога и множество других домов вокруг для ближайших помощников.
   - Но интересно, а что это там? Какой-то храм? Церковь? Монумент?
   Дирак решил, что настало время вмешаться:
   - Это тоже дом,- громко объявил он,- но для машины. Я думаю, что о ней надо получше позаботиться.
   - Ты слышишь? Он называет это машиной,- прокомментировал Майк, но самого его пока еще не видел. Машиной он называет берсеркеры.
   Дирак не терпел возражений: уж нет ли тут особой любви к врагу?
   - Машина, с которой мы сосуществуем вот уже три сотни лет. Как бы мы ее не называли, это, в принципе, просто машина. И как с машиной, с ней можно справиться, использовать, но для этого необходимо приложить соответствующие усилия, смекалку и правильно с ней обращаться.
   Прежде, чем он закончил говорить, по изображению пробежала рябь, и картинка изменилась.
   Сверкающие образы преобразовались, потускнели, краски их угасли, казались выцветшими в сочном солнечном свете, просачивающимся через стекло.
   Дирак обнаружил, что стоит в Аббатстве у подножия лестницы, ведущей в святилище. Лицо его было обращено к востоку в направлении высокого алтаря и немного выше.
   То, что он видел, было всего лишь голографическим изображением, чтобы смягчать остроту реальности, а не для того, чтобы играть в эти игры, оно не должно было быть видимым столь явственно. И тот факт, что он видел аббатство с такой чистотой, означал, что кто-то, должно быть, Ник, манипулировал светом именно в тот момент, когда тот достигал глаз премьера.
   Была ли это попытка заставить его снять шлем, чтобы потом физически напасть на него? - вот что беспокоило Дирака.
   Изображение раздражало глаза, но тем не менее Дирак теперь мог видеть Брабанта, сквозь определенные слои, идущие навстречу ему в своих космических доспехах. Он поднял руку и жестом позвал премьера подойти поближе. Поборов мгновенный ужас, премьер понял, что временно не владеет ситуацией.
   По радиосвязи он предпринял срочную попытку связаться с Локи, хотя сильно опасался, что сигнал не мог пробиться: он был уверен: временно Локи был выведен из строя и не мог выполнять приказы своего хозяина.
   Теперь перед премьером вырисовывались неясные очертания еще одной огромной фигуры. Это было многократно увеличенное изображение его сына. Дирак еще не был уверен, являлось ли оно реальным, но на всякий случай приготовил оружие. Одежды Майка на фоне колеблющегося образа Аббатства постоянно причудливо изменялись: то он был одет в средневековое платье, то в вымышленные доспехи, то в современный скафандр. Казалось, что в его руках ничего не было, но Дирак слишком хорошо знал своего сына и ситуацию, чтобы поверить этому.
   Огромный рот Майка задвигался и послышался голос:
   - Ты меня узнаешь? - властно спросил он.
   - Я...- по необъяснимой причине премьер почувствовал, что ему трудно говорить.
   Выражение лица молодого человека было расплывчатым и ни о чем не говорило. Но смотрел он прямо на него.
   - Я здесь, во плоти и крови, такой же, как и ты, отец. Ты меня узнаешь?
   - Хорошо. Я узнаю тебя, Майк.
   - Ты не знаешь меня.
   - А как насчет меня? - Этот голос исходит из другого направления, и Дирак резко повернулся назад. У южного трансепта (поперечный неф готического собора) возле уголка Поэтов стояла фигура в космическом комбинезоне, шлем которого был пуст. Голос Ника продолжал давить на него.
   - А кто я? Отец, ты можешь сказать мне, кто я?
   - Ник, кто-то запудрил мозги твоей программе,- он постарался, чтобы голос его звучал спокойно и благоразумно. Тебе не следовало вести себя подобным образом. "Ну, где же ты, Локи? Немедленно приди ко мне на помощь!" - думал Дирак.
   Пустой костюм сделал шаг вперед.
   - Запудрил мозги моей программе! Кое-кто сделал гораздо худшее.
   Дав выход своему гневу, премьер вскричал:
   - Это твоя грязная идея с этой шуткой, Ник? Что это значит?
   Снова появился неясный образ Брабанта в доспехах, двигавшегося в направлении премьера с северного трансепта, и продолжающего манить его.
   - Брабант?
   Вдруг облачение телохранителя стало современным, и премьер в ужасе понял, что лицо Брабанта в надвигающемся на него космическом костюме не было живым лицом.
   Из своего оружия Дирак выстрелил по идущему скафандру. Ответный огонь тотчас ударил по Дираку. Его доспехи были достаточно прочными и это спасло ему жизнь. Он поймал взглядом неясные фигуры Кенсинга и Майка, оба они были вооружены тяжелыми пистолетами, хотя тела их не были защищены доспехами. Они его видели хорошо, а ему мешали целиться колеблющиеся образцы голограммы.
   Дирак дал несколько очередей и перевел свое оружие в автоматический режим. Тем временем он старался выбраться из виртуальной реальности Аббатства, нащупывая дорогу среди каменных колонн, каменных надгробий, пытаясь найти выход. Неудивительно, что для расправы над ним они заманили его сюда, здесь, в конференц у Ника была возможность контролировать события. Во всяком случае, так он думал.
   Неумолимый голос Ника не оставлял его в покое.
   - Это моя территория, отец. Только мои мечты обретают здесь свою реальность. Мои, но не твои. И Локи не сможет прийти на помощь тебе сейчас.
   Дирак снова выстрелил. Вылетело сразу несколько силовых сгустков. Куда он попал, он не знал. Но, если выпустить достаточно очередей, аппаратура, создающая мир виртуальной реальности, должна выйти из строя.
   Теперь в работу включились сложные боевые цепи его шлема, управляющие настройкой альфа-волн и обратной связью. Но поскольку в процесс неизбежно было вовлечено и подсознание, возникающие символические образы путали и волновали его.
   Вдруг во внутреннее радио скафандра Дирака прорвались какие-то звуки, но тут же все смолкло. Но и этого было достаточно, чтобы породить волну надежды. Локи знал о переделке, в которую он попал, и спешил к нему на помощь. Он преодолевал барьеры, что возвел против него Ник - нематериальный Джаггернаут одно из воплощений бога Вишну, приливно-отливная волна информации, берущая штурмом оптико-электронный разводной мост, с ревом бьющаяся в разделяющую их преграду.
   Здесь внутри мира виртуальной реальности бой шел настоящий. Дирак под надежной защитой своего скафандра никаких серьезных повреждений, кроме ушибов и синяков, еще не получивший, сражался за свою жизнь. В отдельные моменты, когда им овладевали страх и ужас, чтобы избавиться от видений, закрывал глаза, но это помогало ненадолго или вовсе оказывалось бесполезным. Ужасные видения все еще давали ему информацию, если бы он был в состоянии хладнокровно воспринимать ее.
   Прямо перед собой он видел дерущихся на дуэли рыцарей, одним из которых был он сам.
   Теперь рыцари дрались на горгульях - рыльцах водосточных труб в готическом храме, и каменные создания, венчавшие края и желоба свинцовой крыши Аббатства, выползали из своих ниш.
   Вокруг него кишела безобразная толпа демонических врагов.
   Рыцари против чудовища, яркий меч против белых клыков. Красные от крови лезвия мечей. Но он уже не знал, кем из сражающихся был он или хотел бы быть.
   И тогда в какой-то момент опускная решетка рухнула, ворота поддались, и внутрь с ревом ворвался Локи, что неизбежно должно было случиться, потому что Дирак, создавая его, предусмотрел, чтобы Локи был сильнее Хоксмура.
   Начиная с этого момента холодная реальность стала брать верх. Как крепкая плоть, кровь и металл неизбежно возьмут верх над мечтами и видениями.
   Пелена обманчивых видений спадала, обнажая перед реалистичным и жаждущим взглядом Дирака скучные черные стены комнаты. Мгновение спустя большая часть образов рассеялась, и Дирак сквозь лицевую пластину шлема снова мог видеть четкую и правдивую картину реальности. В этот момент последний всплеск энергии, выпущенный из его оружия, словно ножом срезал воображаемый камень одной из воображаемых королевских гробниц Аббатства - Генриха Седьмого, властелина своей собственной трансцедентальной часовни. Там находилось неподвижное тело суперинтенданта Гейзина.
   Поединок был окончен. Майк был сражен и Кенсинг умирал. Локи, ворвавшись в зал в своем материальном облике и оживив целую команду в космических доспехах, оказался слишком силен, чтобы можно было его вывести из строя совсем.
   В звенящей тишине после сражения, окинув холодным взглядом мертвую плоть своего сына, Дирак подумал: "Какая ужасная ошибка, мне следовало..."
   Но он не знал и не мог сформулировать в чем же именно состояла его ошибка. Сын уничтожил бы его...
   Ведь вопрос стоял: кто кого?
   Против преобладающей силы Локи Ник продержался несколько дольше, чем двое людей из плоти и крови. В конце-концов Локи был спроектирован с таким расчетом, чтобы справиться с Ником. Теперь Хоксмур был заперт подобно джину в бутылке, заперт в своем космическом скафандре в виде водородной плазмы.
   Костюм, служащий Нику обителью, был теперь навсегда лишен своей силы и сохранял равновесие лишь только прислонившись к полифазной стене помещения виртуальной реальности. Тем временем Нику была предоставлена возможность, которой могли похвастаться только единицы из живущих людей - он увидел свое мертвое тело. Ник, который проиграл, должен был сказать перед тем, как его отключат, несколько последних слов. Локи уже был занят уничтожением его программы. Дирак не хотел ничего слышать, но он уловил, что голос Хоксмура декламировал что-то нараспев, что оказалось древними стихами, что-то о поцелуе и электрическом стуле.
   Командор Принсеп, очнувшись, словно от толчка, после сна, в котором он так отчаянно нуждался, обнаружил, что лежит распростершись на койке в одном нижнем белье в своих комфортабельных новых апартаментах на борту станции. Хейвот все еще в скафандре и с карабином на боку спал на полу - как раз против входной двери.
   Усевшись, командор первым делом бросил настороженный и недоверчивый взгляд на карабин Хейвота, успокаивая себя тем, что тот был устроен относительно безопасно. Потом он начал одеваться.
   Хейвот тоже проснулся. Мужчины обменялись несколькими ничего не значащими словами.
   Принсеп связался с Тонгрес и Дайнантом, которые размещались в комнатах по обе стороны от него. Он убедился в том, что уцелевшие члены его экипажа находились в безопасности, а их насущные потребности были удовлетворены.
   Где же был суперинтендант Гейзин? Никто из людей Принсепа до сих пор не видел его на борту станции, правда, никого из них это особенно и не волновало. Через несколько минут доктор Задор, разбуженный компьютерным мозгом станции, сообщившим, что пришельцы уже проснулись, пришел сообщить новости. Пару часов назад премьер Дирак вернулся с яхты. В настоящее время премьер спал в своей комнате - обычным сном, приказав не беспокоить его, если в этом не возникнет чрезвычайной необходимости.
   Решив, что по поводу Гейзина пока рано беспокоиться, Принсеп сел к столу, чтобы насладиться необходимым завтраком в компании Анюты Задор и Хейвота, который наконец-таки снял свой комбинезон. Мужчины приняли душ, и заказали новую одежду. Сваренные без скорлупы в кипятке яйца и выращенная на корабле спаржа были поданы с похвальной скоростью по требованию Принсепа. Он с облегчением заметил, что Дирак печально покачал головой:
   - Что ж, мы снова пришли к этому. До свидания, Ник! Но только до тех пор, пока тебя не перепрограммируют, помни об этом. Мы уже с тобой через это проходили, но я не собираюсь ставить на тебе крест, нет.
   Локи незаметно разомкнул цепь.
   Скафандр Ника, теперь действительно опустевший, мягко осел на ковровую поверхность палубы.
   Дирак и его охранник Локи стояли победителями на этом поле полуразрушенных видений. Медленно и устало Дирак отстегнул шлем и откинул его за спину. Зрелище разгромленной комнаты не принесло ему облегчения.
   Несколько минут стояла тишина, потом начали появляться прозаические работы, которые были вызваны Локи, для наведения порядка.
   Мертвые тела Майка Сардо, суперинтенданта Гейзина и телохранителя Брабанта - были оставлены на милость роботов-уборщиков.
   Дирак устало отдавал машинам свои распоряжения.
   - Да, просто избавьтесь от всех троих любым путем. Как - меня не волнует.
   Кенсинг был единственным уцелевшим со стороны проигравших. Локи все еще в своей материальной форме с обломками средневековых доспехов, приставших к нему в то время, когда он находился в зале виртуальной реальности, вместе с Дираком вытащили находившегося в полубессознательном состоянии Сэнди Кенсинга. Локи методично и аккуратно связал руки и ноги пленника.
   - Не убивай его. И не причиняй ему пока вреда. Он будет представлять интерес как сохранившийся образчик нетронутой жизни,- сказал премьер.
   Механизированная обслуга была на таком же уровне, как и на других кораблях. Жаловаться не приходилось, хотя, конечно, еда не соответствовала гурманским запросам командора.
   За утренней трапезой командор возобновил с доктором Задор разговор на историческую тему. Одна из целей Принсепа состояла в том, чтобы как можно детальнее разузнать все о берсеркере Дирака. Кроме того, его также волновали специфические особенности этого общества. С первого взгляда создавалось впечатление, что здесь царит диктаторский строй.
   - Хотя общество такого типа, как показывает история, вовсе не бывает благоприятными,- заметил командор.
   Доктор Задор уже несколько раз выражала беспокойство по поводу отсутствия Кенсинга. Она боялась, что премьер мог снова приказать ему отправиться спать. И у нее даже не было шанса поговорить с ним. Она сказала, что Скурлок и оптико-электронный Локи, по-рабски повиновавшиеся Дираку, могли предусмотреть это.
   Хейвот поедал блины с отменным аппетитом, с интересом прислушиваясь к разговору. Никаких замечаний он не делал.
   Принсеп не стеснялся коментариев:
   - Слишком сумасбродно, не правда ли? Заставлять людей проводить в беспамятстве многие годы, невзирая на их желания.
   Анюта Задор со спокойной горечью в голосе проговорила:
   - Премьер все еще говорит нам, что он - командир корабля, и мы должны подчиняться корабельной дисциплине. Сначала никому не приходило в голову возражать против этого. Но сейчас ситуация сложилась так, что сделать уже ничего нельзя.
   Но на этот раз Принсеп пропустил это мимо ушей. Он сказал доктору Задор, что хотел бы, чтобы она по возможности скорее осмотрела его людей с серьезными ранениями, которые были оставлены на медроботов здесь и на яхте.
   Задор согласилась. Она была готова отправиться на яхту немедленно, потому что беспокойство по поводу Кенсинга уже не покидало ее. Дирак же, вернувшись на станцию, говорить о Сэнди напрочь отказался.
   Прежде, чем командор со своими двумя компаньонами успел закончить трапезу, в дверях его комнаты появилась женщина, которую он никогда раньше не видел. Она неприветливо уставилась на него. Задор сдержанно сообщила, что это Кэрол, супруга Скурлока.
   Принсепу с первого взгляда эта особа показалась психически неуравновешенной. И ее поведение подтвердило это мнение.