Страница:
— Со мной всё будет хорошо. — Брейчис с трудом занял сидячее положение. — Но я думаю, куда же нам теперь отсюда идти. Ты только представь себе, что было бы, если Годива, вместо того, чтобы направиться в ванную, зашла бы со мной в кабинет. Она же не проходила наших тренировок по борьбе за выживаемость. Не думаю, что я смог бы тогда её спасти. Но я знаю, что попытался бы это сделать, и тогда это был бы конец для нас обоих.
— А ты не хочешь отослать её на некоторое время на Землю, покуда мы не будем уверены, что с Артефактами Фуджитсу покончено раз и навсегда?
— Она не согласится. Мы с ней это уже раз шесть обсуждали. Но даже если так, я не уверен, что на Земле для неё будет безопаснее. Если там знают о нашем контракте, через неё они смогут добраться до меня. — Брейчис почесал грубую искусственную кожу на тыльной стороне правой руки. Эта кожа ещё приростала, и более тонкая настоящая кожа начинала ужасно зудеть, входя в более полный контакт с синтетическим материалом. — Это невозможно. Она меня не оставит, и я не смогу её там защитить. Следующий удар может настигнуть нас где угодно. Отравленная пища, наёмные убийцы, неполадка в транспортном оборудовании, неисправный воздушный шлюз, да что угодно.
— Как ты, Лютер, некогда говорил, ты находишь себя гениальной личностью. Фуджтису всегда шёл на два шага впереди тебя. Но у меня есть для тебя предложение.
— Не говори загадками, Эсро. — Брейчис произнёс эти слова как раз в тот момент, когда из ванной появилась Годива. — Сейчас я не настроен их разгадывать. Скажи только, что нам предстоит сделать для её безопасности.
Годива высушила свои белые волосы и уложила их так, как носили древние: они свисали со лба и почти скрывали за собой один глаз. Она подошла к Брейчису, осмотрела его раны и удовлетворённо кивнула. Не говоря ни слова, она уселась возле него. Её короткий пенюар оставлял руки и ноги неприкрытыми, кожа горела от энергичного растирания полотенцем.
Мондрайн внимательно посмотрел на них обоих. Он был уверен, что недопонимал чего-то в их отношениях, но, несмотря на все усилия, так и не мог угадать чего именно.
— Лютер, все мы что-то друг от друга скрываем. Но на сей раз, мне кажется, у нас должны найтись общие интересы.
— Убеди меня.
Мондрайн кивнул в знак одобрения. Это было одним из его самых любимых занятий.
— Попытаюсь. Начнём с вопроса: Где во всей вселенной находится самое безопасное для вас с Годивой место? Нет, не самое безопасное в солнечной системе, а самое безопасное в пределах всего Периметра.
— Не знаю. Но не здесь, в этом я уверен на сто процентов, каких бы устройств защиты мы не нагромоздили.
— И, конечно же, не на Земле, если иметь в виду вас обоих. Я с тобой согласен, если Артефакты Фуджитсу ещё существуют, в следующий раз их жертвой может стать Годива. Но есть такое место, куда не смог бы добраться даже маркграф: корабль, который висит на орбите над Траванкором. Соответствующие ему координаты Звена известны лишь трём людям во вселенной: тебе, мне и Кубо Фламмариону.
— Может быть, там достаточно безопасно. Я принимаю предложение. — По Брейчису было заметно, что он слабеет, а Годива тем временем нахмурилась в сторону Мондрайна. — Но ведь он в состоянии блокады, а это означает, что однажды попав туда, ты не можешь вернуться назад. Это ведь путешествие только в одну сторону, пока команда преследования не разделается с Созданием. А что если на это уйдут годы? Отправляйся на Траванкор, там ты будешь привязан к кораблю, пока не помрёшь со скуки.
— Есть кое-что похуже. — Мондрайн окинул взглядом с головы до ног потрёпанное тело Брейчиса. — Оставайся здесь, и, держу пари, ты умрёшь не от скуки. Так или иначе, не думаю, что работа на Траванкоре займёт много времени, в противном случае я не собирался бы туда сам. Первоначально я планировал взять с собой Кубо Фламмариона, в то время как ты остался бы на хозяйстве в штабе Анабасиса. Но после того, что здесь только что произошло, было бы разумным всё переиграть и оставить Кубо на Церере. Думаю, ты ему доверяешь?
— Это твой человек, он не подведёт. Кроме всего прочего, это человек-скала. Но там, где что-нибудь не слава богу, я, похоже, могу оказаться полезнее.
— Именно это и происходит на Траванкоре. А Кубо останется здесь, будет молчать, как рыба и отправлять нам по Звену то, что может нам понадобиться.
— А Годива?
— Это как ты хочешь. Если тебя не будет рядом с ней, не думаю, что ей будет угрожать какая-нибудь опасность.
— Это ничего не меняет, — впервые после возвращения из ванной заговорила Годива. — Куда Лютер, туда и я.
— И я без тебя никуда не пойду. — Брейчис попытался улыбнуться, но лицо изобразило лишь искажённую болью гримасу, покрывавшая его искусственная кожа растягивалась в непонятных направлениях. — Прекрасно, мы отправляемся вдвоём. И чем скорее, тем лучше. Я устал от того, что меня мало-помалу отстраняют от работы.
— Очень хорошо. — Мондрайн поднялся. — Я дам об этом знать Кубо Фламмариону. Мы тронем в путь как только ты физически будешь в состоянии туда отправиться.
— Я в состоянии хоть сейчас. Я планировал ещё раз посетить Саргассову Свалку, но это может немного подождать. Завтра утром мы будем готовы.
— Я такое не одобряю. К тому времени ты ещё не достаточно поправишься.
— Эсро, ты можешь это не одобрять. Похоже, ты забываешь, что в штабе Анабасиса ты не являешься для меня старшим по званию.
— Не думай, что я забываю об этом. Когда-нибудь ты должен будешь мне сказать, что ты пообещал Лотосу за эту сделку. А пока что, — Мондрайн посмотрел на Брейчиса и увидел, как у того вокруг глаз образовались бледные круги, — Годива, ему нужен доктор, даже если он сам этого не хочет. Лютер, если ты попытаешься встать, ты непременно упадёшь.
— Я упаду? Что ж, смотри. — Брейчис вскочил на ноги и отрицательно замахал головой, когда Годива попробовала ему помочь. — Никаких докторов. — Он заковылял в ванную. — Эсро, завтра утром мы будем готовы.
Годива вздохнула и снова опустилась на кровать напротив Мондрайна.
— Упрямец! Но что стряслось с тобой, Эсро? Ты выглядешь почти так же скверно, как Лютер.
— У меня всё в порядке.
— Э-э нет. — Она наклонилась ближе и внимательно посмотрела ему в глаза. — Ты берёшь с собой на Траванкор Тетти?
— Нет. — Тут самообладание оставило Мондрайна, и он был вынужден задать встречный вопрос. — Годива, почему ты вдруг спросила о Тетти? Я даже не упоминал её имени.
— Я знаю. Это было ни к чему. — Годива загадочно улыбнулась. — Эсро, если я вообще что-нбудь понимаю в этой вселенной, это — чувства мужчин. Лютер этого не видит, зато вижу я. Ты излучаешь печаль. Вы с ней неполадили?
— Это слишком громкое слово. — Он улыбнулся, но глаза оставались мрачными. — Не было никакой ссоры. Мы сидели в её квартире на Земле, и я предложил ей вернуться со мной на Цереру. Она ответила нет. Потом она меня оттолкнула, просто взяла и оттолкнула. Она сказала, что не хочет больше меня видеть, после того, что я с ней сделал.
Годива взяла руки Мондрайна в свои. Он почувствовал что-то похожее на электрический ток, протекающий через его руки — покалывание, которое, как говорила Тетти, ощущают только мужчины и придумала для него термин «эффект Годивы».
— Мне очень жаль, Эсро. — Годива стиснула его руки. — Может она ещё передумает. Я поговорю с ней. Но сейчас я лучше пойду и посмотрю, где там застрял Лютер. Думаю, ему может потребоваться более существенная помощь, чем это ему кажется.
Она встала и зашагала в ванную, не оглядываясь на Мондрайна. Приличие требовало, чтобы человеку, испытывающему такую боль и страдание, дали побыть одному.
Глава 34
— А ты не хочешь отослать её на некоторое время на Землю, покуда мы не будем уверены, что с Артефактами Фуджитсу покончено раз и навсегда?
— Она не согласится. Мы с ней это уже раз шесть обсуждали. Но даже если так, я не уверен, что на Земле для неё будет безопаснее. Если там знают о нашем контракте, через неё они смогут добраться до меня. — Брейчис почесал грубую искусственную кожу на тыльной стороне правой руки. Эта кожа ещё приростала, и более тонкая настоящая кожа начинала ужасно зудеть, входя в более полный контакт с синтетическим материалом. — Это невозможно. Она меня не оставит, и я не смогу её там защитить. Следующий удар может настигнуть нас где угодно. Отравленная пища, наёмные убийцы, неполадка в транспортном оборудовании, неисправный воздушный шлюз, да что угодно.
— Как ты, Лютер, некогда говорил, ты находишь себя гениальной личностью. Фуджтису всегда шёл на два шага впереди тебя. Но у меня есть для тебя предложение.
— Не говори загадками, Эсро. — Брейчис произнёс эти слова как раз в тот момент, когда из ванной появилась Годива. — Сейчас я не настроен их разгадывать. Скажи только, что нам предстоит сделать для её безопасности.
Годива высушила свои белые волосы и уложила их так, как носили древние: они свисали со лба и почти скрывали за собой один глаз. Она подошла к Брейчису, осмотрела его раны и удовлетворённо кивнула. Не говоря ни слова, она уселась возле него. Её короткий пенюар оставлял руки и ноги неприкрытыми, кожа горела от энергичного растирания полотенцем.
Мондрайн внимательно посмотрел на них обоих. Он был уверен, что недопонимал чего-то в их отношениях, но, несмотря на все усилия, так и не мог угадать чего именно.
— Лютер, все мы что-то друг от друга скрываем. Но на сей раз, мне кажется, у нас должны найтись общие интересы.
— Убеди меня.
Мондрайн кивнул в знак одобрения. Это было одним из его самых любимых занятий.
— Попытаюсь. Начнём с вопроса: Где во всей вселенной находится самое безопасное для вас с Годивой место? Нет, не самое безопасное в солнечной системе, а самое безопасное в пределах всего Периметра.
— Не знаю. Но не здесь, в этом я уверен на сто процентов, каких бы устройств защиты мы не нагромоздили.
— И, конечно же, не на Земле, если иметь в виду вас обоих. Я с тобой согласен, если Артефакты Фуджитсу ещё существуют, в следующий раз их жертвой может стать Годива. Но есть такое место, куда не смог бы добраться даже маркграф: корабль, который висит на орбите над Траванкором. Соответствующие ему координаты Звена известны лишь трём людям во вселенной: тебе, мне и Кубо Фламмариону.
— Может быть, там достаточно безопасно. Я принимаю предложение. — По Брейчису было заметно, что он слабеет, а Годива тем временем нахмурилась в сторону Мондрайна. — Но ведь он в состоянии блокады, а это означает, что однажды попав туда, ты не можешь вернуться назад. Это ведь путешествие только в одну сторону, пока команда преследования не разделается с Созданием. А что если на это уйдут годы? Отправляйся на Траванкор, там ты будешь привязан к кораблю, пока не помрёшь со скуки.
— Есть кое-что похуже. — Мондрайн окинул взглядом с головы до ног потрёпанное тело Брейчиса. — Оставайся здесь, и, держу пари, ты умрёшь не от скуки. Так или иначе, не думаю, что работа на Траванкоре займёт много времени, в противном случае я не собирался бы туда сам. Первоначально я планировал взять с собой Кубо Фламмариона, в то время как ты остался бы на хозяйстве в штабе Анабасиса. Но после того, что здесь только что произошло, было бы разумным всё переиграть и оставить Кубо на Церере. Думаю, ты ему доверяешь?
— Это твой человек, он не подведёт. Кроме всего прочего, это человек-скала. Но там, где что-нибудь не слава богу, я, похоже, могу оказаться полезнее.
— Именно это и происходит на Траванкоре. А Кубо останется здесь, будет молчать, как рыба и отправлять нам по Звену то, что может нам понадобиться.
— А Годива?
— Это как ты хочешь. Если тебя не будет рядом с ней, не думаю, что ей будет угрожать какая-нибудь опасность.
— Это ничего не меняет, — впервые после возвращения из ванной заговорила Годива. — Куда Лютер, туда и я.
— И я без тебя никуда не пойду. — Брейчис попытался улыбнуться, но лицо изобразило лишь искажённую болью гримасу, покрывавшая его искусственная кожа растягивалась в непонятных направлениях. — Прекрасно, мы отправляемся вдвоём. И чем скорее, тем лучше. Я устал от того, что меня мало-помалу отстраняют от работы.
— Очень хорошо. — Мондрайн поднялся. — Я дам об этом знать Кубо Фламмариону. Мы тронем в путь как только ты физически будешь в состоянии туда отправиться.
— Я в состоянии хоть сейчас. Я планировал ещё раз посетить Саргассову Свалку, но это может немного подождать. Завтра утром мы будем готовы.
— Я такое не одобряю. К тому времени ты ещё не достаточно поправишься.
— Эсро, ты можешь это не одобрять. Похоже, ты забываешь, что в штабе Анабасиса ты не являешься для меня старшим по званию.
— Не думай, что я забываю об этом. Когда-нибудь ты должен будешь мне сказать, что ты пообещал Лотосу за эту сделку. А пока что, — Мондрайн посмотрел на Брейчиса и увидел, как у того вокруг глаз образовались бледные круги, — Годива, ему нужен доктор, даже если он сам этого не хочет. Лютер, если ты попытаешься встать, ты непременно упадёшь.
— Я упаду? Что ж, смотри. — Брейчис вскочил на ноги и отрицательно замахал головой, когда Годива попробовала ему помочь. — Никаких докторов. — Он заковылял в ванную. — Эсро, завтра утром мы будем готовы.
Годива вздохнула и снова опустилась на кровать напротив Мондрайна.
— Упрямец! Но что стряслось с тобой, Эсро? Ты выглядешь почти так же скверно, как Лютер.
— У меня всё в порядке.
— Э-э нет. — Она наклонилась ближе и внимательно посмотрела ему в глаза. — Ты берёшь с собой на Траванкор Тетти?
— Нет. — Тут самообладание оставило Мондрайна, и он был вынужден задать встречный вопрос. — Годива, почему ты вдруг спросила о Тетти? Я даже не упоминал её имени.
— Я знаю. Это было ни к чему. — Годива загадочно улыбнулась. — Эсро, если я вообще что-нбудь понимаю в этой вселенной, это — чувства мужчин. Лютер этого не видит, зато вижу я. Ты излучаешь печаль. Вы с ней неполадили?
— Это слишком громкое слово. — Он улыбнулся, но глаза оставались мрачными. — Не было никакой ссоры. Мы сидели в её квартире на Земле, и я предложил ей вернуться со мной на Цереру. Она ответила нет. Потом она меня оттолкнула, просто взяла и оттолкнула. Она сказала, что не хочет больше меня видеть, после того, что я с ней сделал.
Годива взяла руки Мондрайна в свои. Он почувствовал что-то похожее на электрический ток, протекающий через его руки — покалывание, которое, как говорила Тетти, ощущают только мужчины и придумала для него термин «эффект Годивы».
— Мне очень жаль, Эсро. — Годива стиснула его руки. — Может она ещё передумает. Я поговорю с ней. Но сейчас я лучше пойду и посмотрю, где там застрял Лютер. Думаю, ему может потребоваться более существенная помощь, чем это ему кажется.
Она встала и зашагала в ванную, не оглядываясь на Мондрайна. Приличие требовало, чтобы человеку, испытывающему такую боль и страдание, дали побыть одному.
Глава 34
Было почти невозможно выпытывать информацию у Вейвея. Похоже, Коромара интересовало в жизни только две вещи: найти пищу и съесть её. Чен сидел в палатке три долгих часа и выслушивал, как Энджел сосредоточенно задаёт одни и те же вопросы; наконец он не выдержал. У него просто лопнуло терпение. Он вышел из палатки, где на краю грелись в утренних лучах С'грила и Шикари.
— Как только Энджел это выдерживает? — спросил он. — Каждый вопрос нужно повторить десять раз, и в конце концов всё равно ничего не выясняется.
— Общение с Вейвеем? — С'грила слегка толкнула Шикари задней конечностью. Лудильщик, как обычно, пытался распластаться комковатой массой вокруг их ног. — Полагаю, в лице Вейвея трудно обнаружить гения. Кстати, я и сама спрашивала Энджела, как можно быть настолько терпеливым, общаясь с таким идиотом.
— Но Энджел тебе не ответил.
— Почему же? Энджел дал понять, что благодаря общению с человеком у него уже есть некоторый предварительный опыт.
Чен сделал сердитое выражение лица, но решил не обратить на это внимание. С'грила и даже Энджел, похоже, переняли у Лудильщика его извращённое чувство юмора. Дело в том, что их речи становились всё больше и больше похожими друг на друга. Становилось всё труднее по содержанию или по тому, в каких словах это было сказано, определить, кому же принадлежит высказывание. Быть может и он тоже говорил как все остальные?
Чен так не думал. В некотором смысле он был в команде посторонним человеком. Вчера, когда он вернулся из тоннеля и рассказал им, что там с ним произошло, они выслушали его достаточно спокойно. Но он знал, что они сразу же выбросили из головы сказанное им, даже не удосужившись над этим поразмышлять.
Мысль об этом переполняла его беспокойством. Энджел убеждал, что Создание никуда не двигалось относительно его предполагаемого местоположения, находящегося от них на большом расстоянии. И Мондрайн говорил Чену, что Нимрод может вносить путаницу в процесс мышления только с малого расстояния. Чтобы получился какой-то эффект, был необходим более близкий контакт. Итак, если Чен встретил в тоннеле не Нимрода, произошедшему с ним оставалось лишь одно простое объяснение: он сходил с ума.
У Чена было ещё одно этому доказательство. Вернувшись в палатку прошлым вечером, он почти не помнил, как провёл оставшуюся часть суток. Он припоминал, как они сидели в тесном кругу и слушали разговор Энджела с Коромаром. Больше он не помнил ничего до того момента, когда сегодня утром он поснулся под окутавшим их одеялом компонентов Лудильщика.
Что если страхи и замешательство пагубно сказывались на его рассудке? В таком случае, прежде чем подвергать опасности остальных, он должен будет установить источник этих галлюцинаций. И эта необходимость заставляла его продолжать охоту на Нимрода слишком быстрыми темпами. Festina lente — спеши медленно. Но было крайне трудно придерживаться этого правила, когда остальные так склонялись к энергичным действиям.
Этим утром им нетерпелось тронуться в путь. Энджел был уверен, что задача выследить Нимрода в вертикальных лесах Траванкора резко упрощается.
— Как ты и предполагал, леса пронизаны сетью горизонтальных ходов. — Энджел наконец освободился после долгой беседы с Вейвеем. — Внизу, ближе к поверхности планеты, эта сеть становится гуще, а тоннели протяжённее. Но они не такие ухоженные, как те, что проходят у поверхности. Коромары лучше следят за состоянием верхних тоннелей, потому что именно там они добывают себе еду. Однако, для нас особый интерес будет представлять глубинная сеть. Пользуясь ею, мы можем вплотную подобраться к Нимроду и, в то же время, с минимальными шансами быть обнаруженными.
— По-моему было бы и легче и быстрее подойти сверху, — возразила С'грила.
— Легче, но не безопаснее, — ответил Чен. — Если мы попытаемся пробраться сверху вниз сквозь заросли, Нимрод обнаружит наше присутствие. В то же время, отразившись от поверхности планеты, сигнал датчиков вернётся к Нимроду искажённым, что собьёт его с толку. Мы воспользуемся горизонтальными ходами. Вейвей согласен показать нам путь?
— Это ещё надо выяснить. — Энджел повернулся к Коромару, который начал медленно высовываться из палатки. После серии пронзительных визгов Энджел покачал верхними листьями и вздохнул почти как человек. — Зачем нужно было его спрашивать? Можно было предвидеть заранее, что он ответит. Вейвей подойдёт с нами к Нимроду на безопасное расстояние, при условии, что мы в качестве оплаты обеспечим его достаточным количеством еды. Вейвей спрашивает, как близко мы хотим приблизиться к Нимроду?
Чен задумался над этим вопросом, а трое остальных замерли в нетерпеливом ожидании.
— Сказать честно, я даже не знаю. Могу только сказать, и это подтверждает мой вчерашний опыт, Нимрод, возможно, всё время держит нас в поле своего зрения. Как иначе объяснить то, что произошло со мной вчера в шахте?
Последовало недвусмысленное молчание, во время которого Чен снова почувствовал себя уязвлённым. Конечно, они вели себя дипломатично, но так или иначе они ему не верили. Когда он составлял сообщение о произошедшем с ним случае и посылал его на борт корабля, трое остальных демонстративно сидели сложа руки. Они ничего не добавили к тому, что он отправлял, не сделали никаких комментариев. Для столь самонадеянной группы это было обычной реакцией.
— Хорошо, — обратился Чен к Энджелу. — Подойдём к вопросу с другой стороны. Насколько близко Вейвей согласился бы приблизиться к Нимроду?
Устройство общения Энджела разразилось ещё одной последовательностью писков, похожих на крики летучей мыши, иногда опускающихся по частоте до пределов слышимости Чена. Коромар ответил, затем между ними снова последовал долгий обмен звуками.
Наконец Энджел повернулся к остальным.
— Приношу извинения за то, что это заняло у меня некоторое время. Первый раз Вейвей ответил не задумываясь, но этот ответ оказалось нелегко перевести в категории, которыми вы привыкли мыслить. Если разобраться, чёткого ответа здесь нет. То есть, он заключается в нелинейном уравнении, связывающем количество предоставляемой нами еды и степенью риска, которому он себя подвергнет. Кроме того, единица расстояния, которой пользуется Вейвей, не является постоянной величиной. У Коромаров оно измеряется в длине съеденных за день побегов и, следовательно, зависит от того, где он находится. Попросту говоря, Вейвей подойдёт так близко, как нам захочется, при условии, что мы всегда обеспечим его достаточным количеством еды.
— Ты не можешь договориться с ним поконкретнее?
— Я уже сделал это. Может быть Вейвей и примитивен в некотором смысле, но принцип бартерного обмена Коромар понимает. За триста килограммов свежесинтезированной зелёной массы с высоким содержанием протеина Вейвей готов приблизиться на два километра к тому месту, где сейчас с вероятностью 0.98 находится Нимрод.
Энджел всё таки оставлял Чену решение наиболее тяжёлого вопроса. На какое расстояние они могут себе позволить приблизиться к Нимроду, прежде чем спустятся к твёрдой поверхности Траванкора? Над растительным миром они могут перелететь на летающем челноке, и довольно быстро, но по поверхности им придётся передвигаться пешком, очень медленно.
Чен принял решение, даже не ожидая, что идея придёт к нему так быстро.
— Мы спустимся в шахту, находящуюся от наиболее вероятного мета пребывания Создания Морган на расстоянии одного дня ходьбы. Скажем, в двадцати километрах от него.
— У нас уже имеются координаты такой шахты. Но необходимо добавить, — заметил Энджел, — что координаты эти зависят от времени. Когда мы отправляемся?
— Как можно скорее. Прямо сейчас, если все готовы.
Но приняв это решение, Чен стал терзаться сомнениями. Он не мог поручиться за здравость своего рассудка. Всё утро он чувствовал головокружение, его лихорадило. Неужели он и в самом деле заболевал? В начале обучения в команде преследования ему укрепили иммунную систему, повысив её сопротивляемость различным микроорганизмам, существующим на Баркане и на Траванкоре. Но это только теоретически. Быть может вчерашние галлюцинации и сегодняшнее недомогание было результатом обыкновенного физического недуга, не имеющего ничего общего ни с Нимродом, ни с психической неуравновешенностью.
Но у Чена не было времени предаваться грустным размышлениям. Челнок уже был вызван со своей высокой орбиты и прибыл на место через несколько минут. Поднять Вейвея на борт им стоило неимоверных усилий, но когда дело было сделано, они взмыли над поверхностью и полетели над волнистым зелёным одеялом Траванкора. Челнок проносился над вздымающимися подобно безбрежному бушующему морю волнами растительности.
Они добрались до входа в нужную им шахту меньше чем за час. Прежде чем войти в грозное чрево тоннеля, С'грила снова отправила капсулу на орбиту. Хорошо, если они вернутся живыми и невредимыми. Тогда им не составит труда вызвать её снова и вернуться на корабль. Если они погибнут…
С мрачным удовлетворением Чен заметил, что с точки зрения Звёздной Группы всё казалось достаточно безопасным. Орбита, которую занимал ожидавший их челнок, была низкой, и из-за сопротивления атмосферы через каких-то пару недель он замедлит своё вращение и сгорит в плотных слоях. Что бы ни произошло, Нимрод не будет иметь доступа на корабль и к Звену Маттин, установленному на борту.
Когда они вошли в шахту, все, за исключением Вейвея, почувствовали себя подавленными. Особую депрессию ощущад Чен. По мере того, как на них падало всё меньше и меньше света, его настроение делалось под стать мраку глубоких лесов Траванкора. Казалось, спиральная дорога будет извиваться бесконечно и всё время вниз. Путешествие продолжалось дольше, чем ожидал Чен, потому что Вейвею всю дорогу хотелось остановиться и пощипать торчащую молодую листву.
— Да, Коромар нас предупреждал, — комментировал Энджел. — Длина съеденных за день побегов.
Наконец им удалось уговорить Коромара не останавливаться, посулив ему дополнительную мзду из запасов, которые они несли с собой. Спуск ускорился. Наконец они добрались до конца вертикальной шахты. На поверхность они ступили в полной темноте, ощущая лишь падающие скользкие капли. Когда Чен прыгнул в темноту, и его ноги легко коснулись почвы, ему показалось, что он делает необдуманный шаг туда, откуда он больше не сможет вернуться назад.
Он почувствовал страх замкнутого пространства и ещё какой-то необъяснимый страх. Было бы ужасным умереть на поверхности Траванкора, мрачной, безмолвной, душной. Воздух давил на него, как саван. Он не мог не думать о Лии. Может быть её роковая встреча с Нимродом произошла где-то здесь. Может быть она погибла всего в двух километрах от того места, где стоят сейчас они.
Он не мог этого вспомнить. Почему-то у него не хватило духу попросить Энджела уточнить это по записям.
Почва джунглей была ровной, пористой и влажной. Здесь ничего не росло кроме огромных стволов этих деревьев-гигантов, каждый из которых у основания был несколько метров толщиной. С верхних уровней свисали и болтались между стволами длинные хвосты вьющихся растений. Их тускло фосфоресцирующие переплетённые нити создавали труднопреодолимую преграду для любого путешествующего по поверхности.
Вейвей в несколько секунд прозондировал окружавшую обстановку, огласив пещеру пронзительными криками, и повёл команду по лесной почве, прокладывая дорогу сквозь спутанные нити вьюнов. Вскоре они подошли к одному из горизонтальных коридоров. Ещё через две минуты Вейвей отыскал вход. Они прошли под сводчатой конструкцией, освещая перед собой фонарями оранжевые с коричневым стены примитивной комнаты.
— Жилище Марикоров, — объяснил Энджел. — Очевидно, они не очень утруждают себя поддержанием порядка. Вейвей говорит, что нам не стоит и надеяться на встречу с Марикором. Они очень пугливые и будут держаться от нас подальше.
Они зашагали по одному из четырёх тоннелей, сходящихся в этой комнате. Он был широким лишь настолько, что по нему мог проити Вейвей, возглавлявший шествие. Коромар без конца останавливался и даже не ради еды. Чтобы продолжать движение, С'гриле, следовавшей за ним, приходилось хорошенько подгонять его, шлёпая по мягкой задней части.
Чен, в паршивом настроении, шёл позади всех. Когда произойдёт их встреча с Нимродом, они должны будут действовать мгновенно, чтобы тут же блокировать Создание или даже уничтожить его. Он предупредил остальных. На этот раз не должно быть никакого «что хочу, то ворочу», что произошло у них на Баркане. И все они согласились, но насколько он мог быть уверен, что и Шикари, и Энджел, и С'грила будут выполнять инструкцию, когда наступит критический момент?
Настала минута страхов, воспоминаний и самоанализа. Все молчали. Чен, по которому ручьями стекал пот, смотрел вокруг и воспринимал окружающую их обстановку, словно в лихорадочном бреду ночного кошмара. Нелегко было прокладывать себе путь по мокрым, гнилым листьям и рыхлой почве и в то же время сознавать, что всего в пяти километрах от тебя солнце Траванкора ласкало своими лучами изумрудные гроты верхнего леса. Если спуск показался им долгим, этот марш по бездорожью был просто бесконечным.
Прошло более трёх часов, прежде чем Вейвей сделал следующую остановку, и на этот раз последнюю. Никакими понуканиями невозможно было заставить Коромара сдвинуться с места. Они находились у разветвления тоннелей, идущих вдоль поверхности планеты. Для Энджела это место оказалось достаточно просторным, чтобы протиснуться вперёд и оказаться рядом с Вейвеем. Между ними состоялся короткий диалог. Даже ультразвуки казались Чену придавленными и насквозь пропитанными влагой окружающей обстановки.
— Вейвей дальше не пойдёт, — сказал Энджел. — Даже если мы предложим ему изобилие еды. Мы находимся в двух километрах от предполагаемого местонахождения Нимрода. Вейвей говорит, если мы дальше всё время будем идти по тому тоннелю, что пошире, и не будем обращать внимания на узкие боковые ответвления, мы придём прямо к тому месту, которое отметили для себя.
— А что будет делать сейчас Вейвей?
— Если нам того захочется, Коромар будет ждать нас здесь, с провиантом конечно же.
— Скажи, пусть он ждёт здесь нас два дня, если, конечно, Вейвей знает, что такое день, — сказал Чен. — Если мы за это время не вернёмся, пусть забирает провиант себе.
— Вейвей — не он, — поправил Энджел. — Но чувством времени Коромары обладают. Я передам эту информацию.
Пока передавалось сообщение, по настоянию Чена все в последний раз проверили экипировку. Каждый член команды носил с собой оружие, но, как убедился Чен по опыту работы на Баркане, для Энджела и Шикари это было пустой тратой сил. На то чтобы направить оружие и выстрелить у них уходила целая вечность. Он снова задумался над тем, каким образом штаб Анабасиса использовал группы преследования. Теперь, встретившись с Брейчисом и Мондрайном, он воочию убедился в том, что они скорее предпочли бы сбросить с орбиты бомбу. Заодно с Созданием Морган, они могли бы взорвать несколько кубических миль Траванкора. Это стоило бы меньшего риска.
Чен подозревал, что они подумывали об этом уже давно, но знали, что, движимые страхом, остальные члены Звёздной Группы запретят это мероприятие.
Приближались самые опасные минуты. Чен занял место во главе. За ним шла С'грила, держа высоко над головой Чена фонарик, освещавший коридор узким, дрожащим лучём. Вейвей отправил им вслед прощальный крик, на который ответил Энджел. Вслед за этим наступила тишина. Самыми громкими звуками в тоннеле было дыхание Чена и шелестящий трепет крыльчатых компонентов Лудильщика.
Если раньше они медленно плелись по коридору, то теперь их продвижение, похоже, заметно ускорилось. Вскоре от места назначения их отделял лишь один километр. Чен сосредоточенно всматривался в темноту, пытаясь каким-то образом увидеть дальше, чем освещал тусклый луч фонаря С'грилы. Но там не было ничего. Ничего, кроме уходящих словно в бесконечность оранжевых с коричневым стен безмолвного коридора.
И вдруг он резко закончился. Впереди не было видно закруглённых стен тоннеля. Свет фонаря С'грилы вырвал из темноты спутанную массу вьющихся растений, висящую в десяти футах над полом. Под ними не было ничего. Команда осторожно прошла вперёд и остановилась на открытой площадке среди джунглей.
Согласно данным Энджела, Нимрод должен был находиться менее чем в пятидесяти метрах вперёд. Что делать теперь?
Прежде чем Чен успел отдать команду, в один миг произошло три вещи. Из устройства общения Энджела, будто он стал невменяемым, раздались металлические щелчки, переходящие в ультразвуковые визги, из-за которых Чен почувствовал боль в ушах. Шикари разлетелся по сторонам, заполнив свободное пространство полости вихрем своих компонентов. В тот же самый миг фонарь С'грилы взмыл высоко вверх и там погас.
Чен застыл на месте. Энджел внезапно замолчал. Их объяла абсолютная тьма. Чен повернулся и хотел подойти ближе к остальным. Но прежде чем он успел сделать шаг, нечто крепко обхватило его торс и свалило с ног. Нечто чрезвычайно сильное и цепкое завертело его с головокружительной быстротой и затем швырнуло вверх и в сторону.
Казалось, он летел целую вечность. В полёте Чен сгруппировался и защитил руками черепную коробку. Каждый миг он мог удариться об один из этих огромных цельных стволов. При такой скорости удар неминуемо стал бы роковым.
Но ужасного столкновения не последовало. Вместо этого его стремительный полёт остановила какая-то мягкая материя, растягивающаяся всё сильнее исильнее, чтобы поглотить его инерцию. Его движение замедлилось до полной остановки, затем он стал падать головой вниз. Чен приготовился к столкновению с пористой почвой джунглей, но и этого не произошло. Напротив, он завис в воздухе и стал извиваться, попав в крепкую сеть из похожего не резину материала.
— Как только Энджел это выдерживает? — спросил он. — Каждый вопрос нужно повторить десять раз, и в конце концов всё равно ничего не выясняется.
— Общение с Вейвеем? — С'грила слегка толкнула Шикари задней конечностью. Лудильщик, как обычно, пытался распластаться комковатой массой вокруг их ног. — Полагаю, в лице Вейвея трудно обнаружить гения. Кстати, я и сама спрашивала Энджела, как можно быть настолько терпеливым, общаясь с таким идиотом.
— Но Энджел тебе не ответил.
— Почему же? Энджел дал понять, что благодаря общению с человеком у него уже есть некоторый предварительный опыт.
Чен сделал сердитое выражение лица, но решил не обратить на это внимание. С'грила и даже Энджел, похоже, переняли у Лудильщика его извращённое чувство юмора. Дело в том, что их речи становились всё больше и больше похожими друг на друга. Становилось всё труднее по содержанию или по тому, в каких словах это было сказано, определить, кому же принадлежит высказывание. Быть может и он тоже говорил как все остальные?
Чен так не думал. В некотором смысле он был в команде посторонним человеком. Вчера, когда он вернулся из тоннеля и рассказал им, что там с ним произошло, они выслушали его достаточно спокойно. Но он знал, что они сразу же выбросили из головы сказанное им, даже не удосужившись над этим поразмышлять.
Мысль об этом переполняла его беспокойством. Энджел убеждал, что Создание никуда не двигалось относительно его предполагаемого местоположения, находящегося от них на большом расстоянии. И Мондрайн говорил Чену, что Нимрод может вносить путаницу в процесс мышления только с малого расстояния. Чтобы получился какой-то эффект, был необходим более близкий контакт. Итак, если Чен встретил в тоннеле не Нимрода, произошедшему с ним оставалось лишь одно простое объяснение: он сходил с ума.
У Чена было ещё одно этому доказательство. Вернувшись в палатку прошлым вечером, он почти не помнил, как провёл оставшуюся часть суток. Он припоминал, как они сидели в тесном кругу и слушали разговор Энджела с Коромаром. Больше он не помнил ничего до того момента, когда сегодня утром он поснулся под окутавшим их одеялом компонентов Лудильщика.
Что если страхи и замешательство пагубно сказывались на его рассудке? В таком случае, прежде чем подвергать опасности остальных, он должен будет установить источник этих галлюцинаций. И эта необходимость заставляла его продолжать охоту на Нимрода слишком быстрыми темпами. Festina lente — спеши медленно. Но было крайне трудно придерживаться этого правила, когда остальные так склонялись к энергичным действиям.
Этим утром им нетерпелось тронуться в путь. Энджел был уверен, что задача выследить Нимрода в вертикальных лесах Траванкора резко упрощается.
— Как ты и предполагал, леса пронизаны сетью горизонтальных ходов. — Энджел наконец освободился после долгой беседы с Вейвеем. — Внизу, ближе к поверхности планеты, эта сеть становится гуще, а тоннели протяжённее. Но они не такие ухоженные, как те, что проходят у поверхности. Коромары лучше следят за состоянием верхних тоннелей, потому что именно там они добывают себе еду. Однако, для нас особый интерес будет представлять глубинная сеть. Пользуясь ею, мы можем вплотную подобраться к Нимроду и, в то же время, с минимальными шансами быть обнаруженными.
— По-моему было бы и легче и быстрее подойти сверху, — возразила С'грила.
— Легче, но не безопаснее, — ответил Чен. — Если мы попытаемся пробраться сверху вниз сквозь заросли, Нимрод обнаружит наше присутствие. В то же время, отразившись от поверхности планеты, сигнал датчиков вернётся к Нимроду искажённым, что собьёт его с толку. Мы воспользуемся горизонтальными ходами. Вейвей согласен показать нам путь?
— Это ещё надо выяснить. — Энджел повернулся к Коромару, который начал медленно высовываться из палатки. После серии пронзительных визгов Энджел покачал верхними листьями и вздохнул почти как человек. — Зачем нужно было его спрашивать? Можно было предвидеть заранее, что он ответит. Вейвей подойдёт с нами к Нимроду на безопасное расстояние, при условии, что мы в качестве оплаты обеспечим его достаточным количеством еды. Вейвей спрашивает, как близко мы хотим приблизиться к Нимроду?
Чен задумался над этим вопросом, а трое остальных замерли в нетерпеливом ожидании.
— Сказать честно, я даже не знаю. Могу только сказать, и это подтверждает мой вчерашний опыт, Нимрод, возможно, всё время держит нас в поле своего зрения. Как иначе объяснить то, что произошло со мной вчера в шахте?
Последовало недвусмысленное молчание, во время которого Чен снова почувствовал себя уязвлённым. Конечно, они вели себя дипломатично, но так или иначе они ему не верили. Когда он составлял сообщение о произошедшем с ним случае и посылал его на борт корабля, трое остальных демонстративно сидели сложа руки. Они ничего не добавили к тому, что он отправлял, не сделали никаких комментариев. Для столь самонадеянной группы это было обычной реакцией.
— Хорошо, — обратился Чен к Энджелу. — Подойдём к вопросу с другой стороны. Насколько близко Вейвей согласился бы приблизиться к Нимроду?
Устройство общения Энджела разразилось ещё одной последовательностью писков, похожих на крики летучей мыши, иногда опускающихся по частоте до пределов слышимости Чена. Коромар ответил, затем между ними снова последовал долгий обмен звуками.
Наконец Энджел повернулся к остальным.
— Приношу извинения за то, что это заняло у меня некоторое время. Первый раз Вейвей ответил не задумываясь, но этот ответ оказалось нелегко перевести в категории, которыми вы привыкли мыслить. Если разобраться, чёткого ответа здесь нет. То есть, он заключается в нелинейном уравнении, связывающем количество предоставляемой нами еды и степенью риска, которому он себя подвергнет. Кроме того, единица расстояния, которой пользуется Вейвей, не является постоянной величиной. У Коромаров оно измеряется в длине съеденных за день побегов и, следовательно, зависит от того, где он находится. Попросту говоря, Вейвей подойдёт так близко, как нам захочется, при условии, что мы всегда обеспечим его достаточным количеством еды.
— Ты не можешь договориться с ним поконкретнее?
— Я уже сделал это. Может быть Вейвей и примитивен в некотором смысле, но принцип бартерного обмена Коромар понимает. За триста килограммов свежесинтезированной зелёной массы с высоким содержанием протеина Вейвей готов приблизиться на два километра к тому месту, где сейчас с вероятностью 0.98 находится Нимрод.
Энджел всё таки оставлял Чену решение наиболее тяжёлого вопроса. На какое расстояние они могут себе позволить приблизиться к Нимроду, прежде чем спустятся к твёрдой поверхности Траванкора? Над растительным миром они могут перелететь на летающем челноке, и довольно быстро, но по поверхности им придётся передвигаться пешком, очень медленно.
Чен принял решение, даже не ожидая, что идея придёт к нему так быстро.
— Мы спустимся в шахту, находящуюся от наиболее вероятного мета пребывания Создания Морган на расстоянии одного дня ходьбы. Скажем, в двадцати километрах от него.
— У нас уже имеются координаты такой шахты. Но необходимо добавить, — заметил Энджел, — что координаты эти зависят от времени. Когда мы отправляемся?
— Как можно скорее. Прямо сейчас, если все готовы.
Но приняв это решение, Чен стал терзаться сомнениями. Он не мог поручиться за здравость своего рассудка. Всё утро он чувствовал головокружение, его лихорадило. Неужели он и в самом деле заболевал? В начале обучения в команде преследования ему укрепили иммунную систему, повысив её сопротивляемость различным микроорганизмам, существующим на Баркане и на Траванкоре. Но это только теоретически. Быть может вчерашние галлюцинации и сегодняшнее недомогание было результатом обыкновенного физического недуга, не имеющего ничего общего ни с Нимродом, ни с психической неуравновешенностью.
Но у Чена не было времени предаваться грустным размышлениям. Челнок уже был вызван со своей высокой орбиты и прибыл на место через несколько минут. Поднять Вейвея на борт им стоило неимоверных усилий, но когда дело было сделано, они взмыли над поверхностью и полетели над волнистым зелёным одеялом Траванкора. Челнок проносился над вздымающимися подобно безбрежному бушующему морю волнами растительности.
Они добрались до входа в нужную им шахту меньше чем за час. Прежде чем войти в грозное чрево тоннеля, С'грила снова отправила капсулу на орбиту. Хорошо, если они вернутся живыми и невредимыми. Тогда им не составит труда вызвать её снова и вернуться на корабль. Если они погибнут…
С мрачным удовлетворением Чен заметил, что с точки зрения Звёздной Группы всё казалось достаточно безопасным. Орбита, которую занимал ожидавший их челнок, была низкой, и из-за сопротивления атмосферы через каких-то пару недель он замедлит своё вращение и сгорит в плотных слоях. Что бы ни произошло, Нимрод не будет иметь доступа на корабль и к Звену Маттин, установленному на борту.
Когда они вошли в шахту, все, за исключением Вейвея, почувствовали себя подавленными. Особую депрессию ощущад Чен. По мере того, как на них падало всё меньше и меньше света, его настроение делалось под стать мраку глубоких лесов Траванкора. Казалось, спиральная дорога будет извиваться бесконечно и всё время вниз. Путешествие продолжалось дольше, чем ожидал Чен, потому что Вейвею всю дорогу хотелось остановиться и пощипать торчащую молодую листву.
— Да, Коромар нас предупреждал, — комментировал Энджел. — Длина съеденных за день побегов.
Наконец им удалось уговорить Коромара не останавливаться, посулив ему дополнительную мзду из запасов, которые они несли с собой. Спуск ускорился. Наконец они добрались до конца вертикальной шахты. На поверхность они ступили в полной темноте, ощущая лишь падающие скользкие капли. Когда Чен прыгнул в темноту, и его ноги легко коснулись почвы, ему показалось, что он делает необдуманный шаг туда, откуда он больше не сможет вернуться назад.
Он почувствовал страх замкнутого пространства и ещё какой-то необъяснимый страх. Было бы ужасным умереть на поверхности Траванкора, мрачной, безмолвной, душной. Воздух давил на него, как саван. Он не мог не думать о Лии. Может быть её роковая встреча с Нимродом произошла где-то здесь. Может быть она погибла всего в двух километрах от того места, где стоят сейчас они.
Он не мог этого вспомнить. Почему-то у него не хватило духу попросить Энджела уточнить это по записям.
Почва джунглей была ровной, пористой и влажной. Здесь ничего не росло кроме огромных стволов этих деревьев-гигантов, каждый из которых у основания был несколько метров толщиной. С верхних уровней свисали и болтались между стволами длинные хвосты вьющихся растений. Их тускло фосфоресцирующие переплетённые нити создавали труднопреодолимую преграду для любого путешествующего по поверхности.
Вейвей в несколько секунд прозондировал окружавшую обстановку, огласив пещеру пронзительными криками, и повёл команду по лесной почве, прокладывая дорогу сквозь спутанные нити вьюнов. Вскоре они подошли к одному из горизонтальных коридоров. Ещё через две минуты Вейвей отыскал вход. Они прошли под сводчатой конструкцией, освещая перед собой фонарями оранжевые с коричневым стены примитивной комнаты.
— Жилище Марикоров, — объяснил Энджел. — Очевидно, они не очень утруждают себя поддержанием порядка. Вейвей говорит, что нам не стоит и надеяться на встречу с Марикором. Они очень пугливые и будут держаться от нас подальше.
Они зашагали по одному из четырёх тоннелей, сходящихся в этой комнате. Он был широким лишь настолько, что по нему мог проити Вейвей, возглавлявший шествие. Коромар без конца останавливался и даже не ради еды. Чтобы продолжать движение, С'гриле, следовавшей за ним, приходилось хорошенько подгонять его, шлёпая по мягкой задней части.
Чен, в паршивом настроении, шёл позади всех. Когда произойдёт их встреча с Нимродом, они должны будут действовать мгновенно, чтобы тут же блокировать Создание или даже уничтожить его. Он предупредил остальных. На этот раз не должно быть никакого «что хочу, то ворочу», что произошло у них на Баркане. И все они согласились, но насколько он мог быть уверен, что и Шикари, и Энджел, и С'грила будут выполнять инструкцию, когда наступит критический момент?
Настала минута страхов, воспоминаний и самоанализа. Все молчали. Чен, по которому ручьями стекал пот, смотрел вокруг и воспринимал окружающую их обстановку, словно в лихорадочном бреду ночного кошмара. Нелегко было прокладывать себе путь по мокрым, гнилым листьям и рыхлой почве и в то же время сознавать, что всего в пяти километрах от тебя солнце Траванкора ласкало своими лучами изумрудные гроты верхнего леса. Если спуск показался им долгим, этот марш по бездорожью был просто бесконечным.
Прошло более трёх часов, прежде чем Вейвей сделал следующую остановку, и на этот раз последнюю. Никакими понуканиями невозможно было заставить Коромара сдвинуться с места. Они находились у разветвления тоннелей, идущих вдоль поверхности планеты. Для Энджела это место оказалось достаточно просторным, чтобы протиснуться вперёд и оказаться рядом с Вейвеем. Между ними состоялся короткий диалог. Даже ультразвуки казались Чену придавленными и насквозь пропитанными влагой окружающей обстановки.
— Вейвей дальше не пойдёт, — сказал Энджел. — Даже если мы предложим ему изобилие еды. Мы находимся в двух километрах от предполагаемого местонахождения Нимрода. Вейвей говорит, если мы дальше всё время будем идти по тому тоннелю, что пошире, и не будем обращать внимания на узкие боковые ответвления, мы придём прямо к тому месту, которое отметили для себя.
— А что будет делать сейчас Вейвей?
— Если нам того захочется, Коромар будет ждать нас здесь, с провиантом конечно же.
— Скажи, пусть он ждёт здесь нас два дня, если, конечно, Вейвей знает, что такое день, — сказал Чен. — Если мы за это время не вернёмся, пусть забирает провиант себе.
— Вейвей — не он, — поправил Энджел. — Но чувством времени Коромары обладают. Я передам эту информацию.
Пока передавалось сообщение, по настоянию Чена все в последний раз проверили экипировку. Каждый член команды носил с собой оружие, но, как убедился Чен по опыту работы на Баркане, для Энджела и Шикари это было пустой тратой сил. На то чтобы направить оружие и выстрелить у них уходила целая вечность. Он снова задумался над тем, каким образом штаб Анабасиса использовал группы преследования. Теперь, встретившись с Брейчисом и Мондрайном, он воочию убедился в том, что они скорее предпочли бы сбросить с орбиты бомбу. Заодно с Созданием Морган, они могли бы взорвать несколько кубических миль Траванкора. Это стоило бы меньшего риска.
Чен подозревал, что они подумывали об этом уже давно, но знали, что, движимые страхом, остальные члены Звёздной Группы запретят это мероприятие.
Приближались самые опасные минуты. Чен занял место во главе. За ним шла С'грила, держа высоко над головой Чена фонарик, освещавший коридор узким, дрожащим лучём. Вейвей отправил им вслед прощальный крик, на который ответил Энджел. Вслед за этим наступила тишина. Самыми громкими звуками в тоннеле было дыхание Чена и шелестящий трепет крыльчатых компонентов Лудильщика.
Если раньше они медленно плелись по коридору, то теперь их продвижение, похоже, заметно ускорилось. Вскоре от места назначения их отделял лишь один километр. Чен сосредоточенно всматривался в темноту, пытаясь каким-то образом увидеть дальше, чем освещал тусклый луч фонаря С'грилы. Но там не было ничего. Ничего, кроме уходящих словно в бесконечность оранжевых с коричневым стен безмолвного коридора.
И вдруг он резко закончился. Впереди не было видно закруглённых стен тоннеля. Свет фонаря С'грилы вырвал из темноты спутанную массу вьющихся растений, висящую в десяти футах над полом. Под ними не было ничего. Команда осторожно прошла вперёд и остановилась на открытой площадке среди джунглей.
Согласно данным Энджела, Нимрод должен был находиться менее чем в пятидесяти метрах вперёд. Что делать теперь?
Прежде чем Чен успел отдать команду, в один миг произошло три вещи. Из устройства общения Энджела, будто он стал невменяемым, раздались металлические щелчки, переходящие в ультразвуковые визги, из-за которых Чен почувствовал боль в ушах. Шикари разлетелся по сторонам, заполнив свободное пространство полости вихрем своих компонентов. В тот же самый миг фонарь С'грилы взмыл высоко вверх и там погас.
Чен застыл на месте. Энджел внезапно замолчал. Их объяла абсолютная тьма. Чен повернулся и хотел подойти ближе к остальным. Но прежде чем он успел сделать шаг, нечто крепко обхватило его торс и свалило с ног. Нечто чрезвычайно сильное и цепкое завертело его с головокружительной быстротой и затем швырнуло вверх и в сторону.
Казалось, он летел целую вечность. В полёте Чен сгруппировался и защитил руками черепную коробку. Каждый миг он мог удариться об один из этих огромных цельных стволов. При такой скорости удар неминуемо стал бы роковым.
Но ужасного столкновения не последовало. Вместо этого его стремительный полёт остановила какая-то мягкая материя, растягивающаяся всё сильнее исильнее, чтобы поглотить его инерцию. Его движение замедлилось до полной остановки, затем он стал падать головой вниз. Чен приготовился к столкновению с пористой почвой джунглей, но и этого не произошло. Напротив, он завис в воздухе и стал извиваться, попав в крепкую сеть из похожего не резину материала.