– Но они ведь из этого ничего не имеют? Они никогда не согласятся пойти на то, о чем мы их попросим.
– Они не могут отказаться. У Боззи на руках их договоры. В любом случае, некоторые из них будут просто счастливы покинуть это место, и не важно, насколько плохо то, что вы им предложите. Осмотритесь здесь пока. А я пойду найду Боззи и приведу его к вам.
Она быстро наклонилась, проскользнув под канатом, окружающим палатку, и устремилась к краю зала. Рост Тетти позволил им проследить ее движение первые тридцать метров, но затем она потерялась из виду в путанице строений и мельтешащих людей.
Брейчис повернулся к Эсро Мондрайну.
– Не желаешь ли изменить свое решение отностиельно пари? Если нет, то я готов принять твои условия.
– Не знаю все зависит от того, смогу ли я найти здесь кого-нибудь подходящего.
– Э, да ты попался. Брось ты это дело, Эсро. Ты же знаешь, что никогда не найдешь никого подходящего, так как за последние триста лет с Земли не было ни одного сколь-нибудь стоящего выходца. Все они – потерянные люди, каждый слишком упадочный во взглядах и бесхарактерный для того, чтобы хоть что-нибудь сделать как следует. Сперва ведь ты не говорил о «ком-нибудь подходящем», речь шла о том, что ты сможешь подготовить любого для отбора в члены команды преследования.
– А я и могу. Я заключу пари. Ты только назови ставки. Хоть Брейчис
и давил на Мондрайна снова, он был удивлен столь быстрым согласием со стороны последнего. Но Лютер был слишком опытен для того, чтобы позволить удивлению отразиться на его лице.
– Ну, тогда ладно. Сделаем просто. Ты выберешь любую пару кандидатов, которые тебе понравятся. Сделаешь это сегодня, и прямо здесь. Будешь учить их так, как сочтешь нужным. В назначенное время, скажем, месяцев через шесть, ты добиваешься их принятия в члены команды преследования. Сделаешь это – выиграешь. Если по какой-то причине, кроме смерти кандидатов, тебе это не удастся – проиграешь. Достаточно просто?
– Достаточно просто. – Мондрайн на секунду замолчал. – А как насчет ставок?
– Я поставлю собственную систему слежки против твоей. Не делай вид, что у тебя ее нет. Ты выслеживал моих людей на протяжении многих лет приблизительно так же, как я следил за твоими.
– Ты прав. Принимается. В присутствии свидетелей. – Мондрайн обернулся к Бестеру и Кубо Фламмариону. – Я выберу двух людей. Здесь, сегодня. Я буду их готовить. Когда их обучение будет закончено, они будут отобраны…
– Оба будут отобраны. Один не считается.
– … оба будут отобраны в члены команд преследования. Мы скрепляем наш договор рукопожатием.
Брейчис сжал руку Мондрайна лишь на мгновение, а затем обернулся, чтобы получше рассмотреть шумный двор, окружавший его. Он с преувеличенным отвращением заткнул нос. – Вон они. Делай свой выбор. Как сказала принцесса Татьяна, хоть белых, хоть серых; а я очень рад, что это тебе придется тренировать их, а не мне, потому что я не могу вынести этого запаха.
Все придворные были неряшливы, мускулисты и выглядели нелепо. В противоположность им местное население выглядело вялым, апатичным и подавленным. Подобная троица проходила мимо Брейчиса, когда тот говорил, и вела на железной цепи странно выглядящее животное. У него была тупая морда и низкий лоб, но оно смотрело по сторонам блестящими карими глазами, проявляя к происходящему вокруг больше интереса, чем его хозяева. Возле Фламмариона существо задержалось и, принюхиваясь, засопело, втягивая воздух.
– Не бойтесь, – сказал Кинг Бестер, так как Фламмарион, казалось, был готов нырнуть в толпу. – Оно вполне безопасно. Я видел подобные существа сотни раз.
– Что это? – Фламмарион отступил в сторону, когда животное повернуло к нему свою голову, открыло рот, полный острых неровных зубов, и изобразило хищную улыбку.
– У него нет имени, красавчик. Это просто Артефакт, штучка из лаборатории Игольщиков. – Бестер щелкнул пальцами. – Эй, хочешь посетить одну из них. Я легко могу организовать тебе это.
Фламмарион покачал головой, но Бестер был слишком опытным торговцем, чтобы упустить внезапно возникший сильный интерес, выказанный Лютером Брейчисом. Но его прервали прежде, чем он смог продолжить свою игру. Вдоль тропинки, виляя из стороны в сторону, уклоняясь от шумящих дворовых, быстро бежал молодой мужчина. На вид ему можно было дать около двадцати лет. Он держал гирлянду из цветов. За ним по пятам следовала молодая девушка.
– Так не честно, Чен, – кричала она. – Не честно. Это мошенничество. Верни его сейчас же.
Парень задержался недалеко от Мондрайна и повернулся, чтобы потрясти букетом цветов, дразня девушку. Она была хрупкая, тоненькая, с кожей оливкового цвета. В меру привлекательная, но никакая по сравнению с парнем. Он был похож на Адониса, золотоволосый и высокий, свободный и ловкий в движениях, будто созданный хорошим скульптором. Если люди, мимо которых он бежал, были аристократами, то его лицо свидетельствовало о том, что он был их неоспоримым императором. Оба, и мужчина, и женщина, были одеты в бледные туники цвета слоновой кости, которые носили местные жители.
Совершенно не обеспокоенный присутствием двух представителей Службы Безопасности в их темных униформах, он спрятался за их спинами. Мондрайн бросил на него взгляд и быстро двинулся вперед, чтобы схватить его за руку. Парень уставился на него с открытым ртом. Девушка бросилась в их сторону и в свою очередь положила руки на руки Мондрайна. Придворные приостановили свое гуляние, наблюдая за происходящим с нескрываемым любопытством.
– Вы. – Мондрайн двинулся вперед, сжимая тиски, так как девушка попыталась высвободить свои руки. – Вы оба. Вы связаны договором с Боззи?
Мужчина невозмутимо оглянулся назад, но женщина протиснулась между ним и Мондрайном.
– Это не твое дело! Пойдем отсюда!
– Нет, послушайте минуточку. Это может стать для вас шансом – довольно таки неплохим. Если вы связаны договором с Боззи, я уверен, для вас это будет хорошим предложением…
Резким ударом она отбросила руку Мондрайна от руки юноши, вопя при этом: – Чен! Следуй за мной – сейчас же! – и бросилась прочь в толпу. Парень широко открытыми глазами посмотрел на Мондрайна и последовал за ней. Через несколько секунд они находились уже в двадцати ярдах, неправляясь к крытой галерее.
– Те двое, – крикнул Мондрайн. – Остановите их – награда любому, кто это сделает.
Придворные даже не пошевелились. Фламмарион нерешительно последовал за ними, но выяснилось, что парочка улепетывала с такой скоростью, о которой он не мечтал даже в свои двадцать пять лет. Они уже вбежали под своды галереи, когда к событиям подключился Лютер Брейчис. Он вытащил из кармана цилиндр размером с ладонь и прицелился в убегавших.
– Не стреляй! – закричал Кинг Бестер.
Но было слишком поздно. Зеленый луч света вылетел из цилиндра, двигаясь по плотной спиральной траектории, пылающей в воздухе. Луч прикоснулся к старающимся скрыться молодым людям, сначала к нему, потом к ней. Спины их курток задымились и изверги целую лавину искр. Затем они исчезли из поля зрения за завесой из золотистых пузырьков воздуха.
– С ним все в порядке, – объяснил Брейчис Кингу Бестеру. Потом он обратился к Мондрайну: – Ты в любом случае проиграешь это пари, поэтому можешь посмотреть на систему слежки и захвата, которую никогда не получишь.
Он извлек из пояса плоский диск.
– Эта штука никогда раньше не испытывалась в условиях толпы. Давайте посмотрим, насколько хорошо она работает.
Он установил диск в горизонтальное положение. В его центре туда-сюда двигалась двойная световая стрелка. Они увидели, что стрелка значительно удлиннилась и изменила свое направление.
– Охотник?
Брейчис кивнул в ответ на вопрос Мондрайна.
– Но намного лучше, чем обычные. Определяет направление и расстояние. Если что-то лишь раз попадет в его прицел с управляемым лучом, он может преследовать объект в течение двадцати четырех часов. Кроме того, он разработан так, чтобы можно было захватить до пяти человек одновременно. Наверняка он будет в замешательстве, если каждая из целей побежит своей дорогой – пять отдельных направлений, по которым нужно вести преследование, – но с двумя ему, должно быть, будет не трудно справиться. И к тому же, они держатся друг друга. – Он протянул прибор Мондрайну, который обернулся и в свою очередь передал его Фламмариону.
– Иди вслед за ними и верни сюда. Мне нужно оставаться здесь и ждать Боззи.
Фламмарион выпучил на него глаза, потом перевел взгляд на Охотник и сбивающую с толку суматоху в зале.
– Вы будете не один, капитан, – продолжал Мондрайн. – Я прекрасно понимаю, что вы не знаете местности. – Он жестом указал на Кинга Бестера, сосредоточенно отводившего взгляд. – Он вам поможет, и он будет очень хорошо вознагражден, если сделает это.
– Вы правы, господин. – Бестер хлопнул в ладоши и выхватил Охотник у Фламмариона. – Сейчас что-нибудь придумаем. Стрелка не движется, они, должно быть, остановились. Мы схватим их в мгновение ока.
Вместе с Фламмарионом, следовавшим за ним по пятам, Бестер отправился по тропинке в том направлении, которое указывала стрелка. Мондрайн мягко посмотрел на Брейчиса и почти что расплылся в улыбке:
– Ты совершил большую ошибку, Лютер. Ты не подумал, когда давал им Охотник. Сейчас похоже, что я выиграю это пари – с помощью тех двух ребят, за которыми ты был так любезен установить слежку. Хочешь сдаться прямо сейчас?
– Пари остается в силе, Эсро. Ничего хорошего с Земли исходить не может. – И мысленно он продолжил: «Тебя ведь сильно раздражает, когда я это говорю?»
И Мондрайн воспользовался своей способностью, чтобы заметить:
– Ты говоришь, ничего хорошего не может исходить с Земли? Но некоторые вещи на Земле интересуют тебя. Я уловил это в твоих глазах, когда Кинг Бестер предлагал посетить лабораторию Игольщиков.
У него не было времени, чтобы продолжить свою мысль. В направлении, противоположном тому, в котором удалился Бестер, раздались звуки трубы. Толпа расступалась, оттесняемая в стороны дюжиной здоровенных головорезов. Позади них восемь человек несли паланкин, украшенный цветами, рядом с которым шла принцесса Татьяна.
Герцог Босни, виконт Рузвельт, граф Меллон, барон Роквел, граф Потомака – все пятьсот семьдесят фунтов его веса прибыли, чтобы начать переговоры.
Двенадцатью часами позже Тетти и Мондрайн наконец-то остались одни. Она сидела рядом с ним, просматривая написанный от руки документ.
– Похоже, все в порядке, Эсси, – произнесла она, щуря глаза в тусклом свете. – Это документ передачи права собственности, вступивший в действие два часа назад. Теперь они твои с потрохами.
Мондрайн кивнул. Глаз он не поднимал. На столе перед ним стояла открытая плоская фляга старого коньяка. Он внимательно смотрел на дно пузатого стакана, на полдюйма заполненного янтарной жидкостью.
– Ты даже не представляешь, сколько усилий пришлось потратить, чтобы раздобыть его для тебя, – пожаловалась Тетти. – Я начала разыскивать его сразу же после твоего последнего приезда на Землю, а ты даже не понюхал его.
Мондрайн стряхнул с себя оцепенение, поднес стакан поближе к носу и покорно втянул воздух.
– Извини, принцесса. Ты знаешь меня – в иных обстоятельствах я был бы восхищен коньяком, подобным этому.
– Ну так в чем дело? Боззи передал тебе договоры, ты получил своих двух кандидатов, а капитану Фламмариону следует забрать их с Земли в ближайшие несколько часов. Почему же ты не радуешься?
– Хотел бы я знать. Я не могу избавиться от чувства, что здесь что-то неладно.
– Думаешь, ты заплатил слишком много?
– Нет. Слишком мало. Твой приятель Боззи запросил за этих двоих смехотворную сумму.
– Но ты же сказал мне, что понятия не имеешь, во что обойдется покупка этих договоров.
– Я и не знал. А вот Кинг Бестер знал. Я наблюдал за его лицом, когда Боззи принял первое же наше предложение. Бестер вытаращил глаза и раскрыл от удивления рот. – Мондрайн поднял стакан, вдохнул изысканный вековой букет и сделал маленький глоточек. – Ну, дело сделано, даже если после всего этого я чувствую себя несколько неуютно. Я распорядился, чтобы Фламмарион доставил их в систему связи и поднял как можно скорее, прежде чем карантин успеет передумать. Сейчас я жалею, что не взялся преглядывать за нмим сам.
– Ты их увидел и ты их выбрал.
– Я имею в виду близкое знакомство. Мне и видеть-то их довелось секунду-две, когда мы с ними впервые столкнулись. Лютер Брейчис позаботился и пропусках на выход, и выглядит он чересчур уж предупредительным. Говорю тебе, Тетти, здесь что-то не так.
– А ты говорил об этом коммандору Брейчису?
– Я не мог. Он исчез, ничего не сказав, вместе с Кингом Бестером.
– Куда?
– Они не сказали. Но думаю, что знаю. Бестер повел его в лабораторию Игольщиков.
– А ты уверен? Представить себе не могу, чтобы кому-то из них там могло что-то понадобиться.
Мондрайн покачал головой и снова отхлебнул коньяка.
– Я тоже не могу. – Он все-таки улыбнулся, но улыбка больше походила на унылую гримассу. – Принцесса, если кто и знает, что люди спускаются на Землю по известным только им самим причинам, так это ты и я. Ты можешь снова организовать мне свидание с Раттафи – сегодня ночью?
– Раттафи! Разве ты не слышал? – Тетти положила свои ладони ему на руки. – Эсси, Раттафи умерла. Месяц назад. Я считала, что ты должен был бы об этом знать. От передозировки Парадокса.
Мондрайн прикрыл глаза.
– Это не очень… хорошая новость. Она была лучшей Фроппер из тех, которых я когда-либо встречал. Я даже подумывал о том, что мог бы несколько развить наши отношения. А сейчас… Я не знаю, в какую сторону пойти. Куда я еще могу идти?
– К другой Фроппер?
– Я был с каждой из них. И ничего не приобрел.
– На прошлой неделе я слышала, что появилась какая-то новенькая, где-то внизу, на глубоких основных уровнях. Я могу разузнать о ней больше, если ты хочешь; может даже устрою для тебя свидание.
– Когда?
– В течение недели или что-то около того? Знаешь, для этого требуется время, особенно, если речь идет о хорошей Фроппер. – Тетти заколебалась. – Завтра, если захочешь, ты узнаешь о ней больше.
– Сегодня ночью.
– Эсро, я не могу. Сейчас слишком поздно. Я надеялась, что ты останешься со мной – всего лишь на одну ночь. – Она встала у него за спиной и положила руки ему на плечи. – Я не прошу слишком многого, ты знаешь. Тебе не нужно больше притворяться ради меня. Мне не нужны те же старые обещания: как ты найдешь для меня место, как ты заберешь меня с Земли. Я уже прошла через все это. Просто останься сегодня здесь. Это все, о чем я прошу.
Он накрыл ее руки своими.
– Принцесса, ты не понимаешь. Когда я приезжаю на Землю, я всегда хочу тебя видеть. Но я тоже должен быть честен с тобою. Когда я приезжаю на Землю, мне приходится видеться с Фропперами, чтобы выяснить, в состоянии ли они мне помочь. Я останусь на сегодняшнюю ночь. Конечно, я останусь. Но может сейчас ты все же попытаешься организовать мне свидание с Фроппер, которое состоится, как только я буду внесен в списки новенькой. В таком случае у меня будет надежда, что сегодня ночью я несколько часов посплю.
Тетти наклонилась к нему из-за спины и быстро поцеловала Мондрайна в губы.
– Конечно, я все сделаю. Мой бедный бедный Эсси. Что, все так же плохо, как и раньше?
– Хуже. С каждым годом все сжимается и сжимается. – Мондрайн сел прямо, заставив выпрямиться и Тетти. – Еще одно дело и на сегодня я могу расслабиться. Лютер Брейчис.
– А что с ним?
– Если он собирается пробыть на Земле некоторое время, мне придется интересоваться, что он здесь делает. Я думал, что смогу занести его в свои платежные ведомости, но сейчас не уверен, что его можно подкупить. Нам нужен кто-то, кому можно доверять. Ты можешь связаться с Птицей Годивой и приставить ее к Брейчису?
– Это будет стоить целое состояние. Ты хоть представляешь, сколько стоит Годива?
– Деньги – это не проблема. Отправляйся и сделай это. Мои люди утверждают, что женщины – одна из слабостей Лютера.
– Жаль, что ни одна из твоих. – Тетти выпрямилась и отошла от Мондрайна. – Эсро, сиди здесь и старайся получить наслаждение от своего коньяка. Я договорюсь с Годивой и условлюсь о встрече с Фроппер. Если бы ты только смог расслабиться, хотя бы на одну ночь – ты такой загнанный.
– Мы все загнаны, принцесса. Даже самый последний из нас. – Мондрайн посмотрел вокруг на крошечные сферы стаканов, каждая из которых была наполнена янтарной жидкостью и находилась в пределах досягаемости. В каждой комнате жилища стоял ряд таких стаканов.
– Может быть однажды я научусь расслабляться, и может быть однажды ты узнаешь, как перестать увлекаться Парадоксом.
Тетти направлялась к двери, ведущей в соединяющий соседние комнаты коридор. Она задержалась.
– Хотелось бы мне, чтобы я могла остановиться, Эсси.
– Парадокс убил Раттафи, принцесса.
– Ты думаешь, я сознаю это хуже тебя? Я знаю это. Так же как я знаю то, что твоя работа когда-нибудь убьет тебя, если ты, конечно, не найдешь чего-нибудь еще, что сделает это с тобой быстрее. – Она вздохнула. – Просто попробуй расслабиться, Эсро. Я вернусь, как только смогу.
Глава 6
– Не жить здесь, – сказал Кинг Бестер. – Никто в здравом уме не станет жить на поверхности.
По убеждению агента по продаже участков под «поверхностным» слоем Дельмарвы понималось все, что находилось не глубже одного километра под землей. Самый последний уровень, где сквозь крыши можно было увидеть настоящее небо, был занят под автоматизированные сельскохозяйственные работы и обработку почвы. Люди, держитесь поверхности! Любой, одержимый непреодолимым желанием вкусить «настоящей» жизни на поверхности, мог удовлетворить его очень просто, проехавшись в Центральную Африку или Южную Америку. Там поверхностные заповедники, в которых находились под охраной закона обитавшие и произраставшие на их территориях дикие виды, все еще простирались на тысячи квадратных миль.
Но поверхностные уровни города Дельмарвы подходили именно для сельскохозяйственных работ. А еще это было самым удачным местом для нелегальной лаборатории Игольщиков. По крайней мере, такого мнения придерживались все, кому импонировала идея лаборатории под открытым небом.
Лютер Брейчис и Кинг Бестер скрывали друг от друга свою неловкость, как только покинули последний подъемный тоннель и поднялись по звенящей стальной лестнице наружу, на возделанную почву города. Брейчис ненавидел эти непредсказуемые ветры. Для него они все еще означали прорыв шлюзов и глубокий вакуум. И Кинг Бестер, чувствовавший себя уверенно в перенаселенных районах города, дрожал под усыпанным звездами небом с его холодным блеском.
Идя рядом даже ближе, чем они осознавали, они поспешно пересекли три поля с темно-зеленой видоизмененной осокой. Бестер знал, куда именно идти, очень хорошо. Всего через несколько минут, проведенных под открытым небом, он, быстро наклонив голову, с благодарностью шагнул внутрь крытого ограждения. Мужчины спустились по короткому лестничному пролету к открытой в затемненную комнату двери. Стоящий на пороге человек был высоким, ссутуленным, с плешивой головой, похожей на чан, с торчащим красным носом, с длинной всклоченной бородою.
– Маркграф Фуджитсу. – Кинг Бестер был сама вежливость и официальность. – Коммандор Лютер Брейчис.
Маркграф угрюмо уставился на них и кивнул. Он закрыл дверь и трижды повернул замок, потом повернулся и потянул за выключатель света. На другой стороне комнаты находилось луковицеобразное растение, пять футов в высоту и около двух футов в обхвате. Когда зажегся свет, листья раздутой верхней части начали раскрываться. Менее чем за тридцать секунд единственный огромный цветок полностью распустился. Его сердцевина походила на человеческое лицо, с розовыми щеками, красной изогнутой линией рта, слепыми голубыми глазами. Через несколько мгновений рот раскрылся. Из него раздался высокий красивый звук; кристально чистое сопрано запело жалобную элегию без слов. Песня росла и ширилась, от простой темы к сложному переплетению мелодических украшений.
– Одно из моих самых удачных творений, как мне кажется. – Маркграф говорил на превосходном стандартном языке солнечной системы. – Я называю ее Сорудан – дух песни. Конечно, поет только при включенном освещении, но главная прелесть в том, что мелодия никогда не повторяется, разве что я очень попрошу об этом. Для меня будет самым большим несчастьем, если когда-нибудь придется продать Сорудан. – Он приглушил в комнате свет. Голос медленно затихал, пока мелодия не перешла от величественной полифонии, через нисходящую гамму полутонов к плагальному кадансу завершающих аккордов. Невидящие глаза закрылись. Несколькими мгновениями позже лепестки начали складываться вокруг безмолвного лица.
Маркграф в молчании повел их к следующей комнате. Лютер Брейчис медленно последовал за ним. Даже если демонстрация Сорудан преследовала исключительно корыстные цели, она не становилась от этого менее впечатляющей. Уродливый художник создавал образы изумительной красоты.
На стенах следующей комнаты были развешены клетки и помещены голографические изображения. К своему удивлению Брейчис обнаружил, что продукция этой лаборатории была разнообразна и, очевидно, деятельность не ограничивалась в сферах приложения. Водные формы жизни, выглядывавшие из своих баков с водой, имевшей зеленоватый оттенок, следовали за хищными образами грифов, а вдалеке, позади жирафа, возвышалась голограмма худого, как скелет, кенгуру. Дальше под интенсивным освещением медведь с дюймовой шерстью легко шел по пластинам листьев водяных лилий. Над ним, и над всем, следуя за перемещающимися лучами верхнего света, колыхались и вились по перекрытиям подвижные растения.
Маркграф небрежно махнул рукой на выставку.
– Просто, чтобы вы имели об этом представление. Кинг говорит, что вы не интересуетесь обыкновенными произведениями искусства, каковыми являются большинство из показанных здесь. В таком случае, почему бы вам не обрисовать в общих чертах ваши пожелания? Тогда я, если сочту возможным, смогу помочь вам и определю стоимость услуг.
– У меня нет точного описания. Пока нет. Но я готов очень хорошо заплатить вам. А ему придется уйти. – Брейчис кивнул головой в сторону Бестера. – То, что я хочу сказать, предназначается только для ваших ушей.
Кинг Бестер выглядел сильно удивленным. Он начал было спорить, потом пожал плечами.
– Ладно, я получу плату другим путем.
Он угрюмо прошел в следующую комнату и смотрел, как Лютер Брейчис тщательно прикрыл за ним дверь. Через несколько секунд Бестер пересек комнату в обратном направлении и прижал ухо к двери. Но ничто не донеслось до его ушей. Он нетерпеливо прождал около пятнадцати минут; становился даже на стул, надеясь хоть что-нибудь увидеть над дверью. Это ему не удалось. Когда через некоторое время дверь снова отворилась, и собеседники вышли из комнаты, он пританцовывал на месте из-за неудовлетворенного любопытства.
– Я вышлю все инструкции, как только они у меня появятся, – сказал Брейчис.
Маркграф кивнул и распахнул наружную дверь.
– После того мне понадобится около трех недель. В конце срока я извещу вас, насколько близко я могу подобраться к интересующему вас предмету. И вам, конечно, нужно будет выбрать подходящего посредника. И, умоляю вас, не надо встречаться с кем попало.
– Понял. Договорились.
Тяжелую дверь закрыли. Свет исчез, и Брейчис с Бестером оказались вдвоем в безлунной и печальной ночи Земли.
– Почему Игольщики? – произнес Брейчис, когда они поднялись вверх по лестнице и стояли, ожидая, пока их глаза привыкнут к темноте. – Я осмотрел всю лабораторию маркграфа и не увидел ни одной иглы.
– Они не накалывают. Больше не накалывают. – Бестер вглядывался в темноту вокруг себя. – Так это делалось, когда система только начала функционировать, столетие назад. Как трактует ситуацию маркграф, вначале они все были биологами, манипулировавшими с самками животных и производившими потомство. Никаких папаш.
– Ты имеешь в виду партеногенез. Таким путем размножается множество организмов.
– Да. Парте… как там его. Знаете, это фантастически длинное слово. Биологи ненавидели яйцеклетки, погружали их в кислоту, делали им электрошок, протыкали их иглами. Иногда яйцеклетка развивалась, чаще – нет. Потом их воображение разыгралось и они начали играть другую игру. Если ты используешь полую иглу, действительно хорошую, ты можешь ввести какую-нибудь дрянь в центр клетки. Так ты вводишь в ядро новую ДНК.
– Кинг, когда они учили тебя стандартному языку солнечной системы, они упомянули о предлогах? Давай говорить на языке Земли. А то своей речью ты причиняешь мне головную боль.
Бестер усмехнулся и поднял брови.
– Я не против, красавчик. Не многие чужеземцы могут общаться на нашем языке, поэтому я стараюсь не использовать его в общении с ними. Ну, как бы там ни было, когда Игольщики научились впрыскивать ДНК и освоили технологию соединения генов, они уже не оглядывались назад. Они поняли, как соединить ДНК утки и орла, паука и москита, чего-нибудь с кем-нибудь. Конечно, это сложная технология, – если ты или я попытаемся сделать нечто подобное, яйцеклетка погибнет. Но некоторые из них сильно преуспели в этом, как старый маркграф, например. Если вам что-нибудь надо, он может это создать. – Бестер уставился на Лютера Брейчиса с любопытством. – А он сказал, что может сделать то, что вы хотите?