Страница:
– Поможешь? – спросил Командор.
– Конечно, – согласилась она. – Я твоя бесплатная лабораторная сила.
Командор с шутливой торжественностью поднял в ее честь кружку с кофе.
Сначала Сове казалось, что она просто встала не с той ноги. Странное ощущение дискомфорта на собственном корабле, где обычно она чувствовала себя уверенно и спокойно, не давало ей покоя. Сова прошлась по узкому коридору, привычно прикасаясь к теплой внутренней стене «Водолея», заглянула в грузовой отсек, помогла Командору, возившемуся с оборудованием, и, пока гравитационное поле было отключено, отсиделась в любимом кресле у приборной панели.
Тревога не проходила.
– Что с тобой? – спросил вернувшийся Командор, снимая легкий скафандр.
– Не знаю, – честно ответила Сова.
– Ты, пожалуйста, будь повнимательнее к себе. Ты – мой главный прибор. Вдруг ты что-то вспомнишь, почувствуешь, услышишь.
– Я чувствую, только понятия не имею, что именно.
– Сова, давай так: я не намерен рисковать сверх необходимого. Если тебе станет плохо, мы уйдем отсюда в ту же минуту.
– Нет, Командор, это не то, что «плохо». Я не знаю, как объяснить. Я чувствую ветер.
– Что?
– Ну, ветер. Как будто у нас тут сквозняк. И тянет по спине.
– Куда?
– Что куда?
– Куда тянет?
– Не знаю. Пока не чувствую.
Командор покачал головой:
– Ты же говорила, что тебя чему-то учили.
– Учили. Только это гораздо проще понять, чем объяснить. Но ты прав: надо на всякий случай подстраховаться, раз уж меня чему-то пытались научить. Прикрою-ка я нас с тобой энергетическим щитом.
– Чем-чем?
– Щитом, – фыркнула Сова. – Только, пожалуйста, не спрашивай меня, что это такое.
– Ладно, – миролюбиво согласился Командор, – прикрывай, чем хочешь. Дело хозяйское. Можешь потренироваться заранее, у нас еще часов шесть времени до прохождения нужной точки. Да, ты бы почитала свои материалы, пока я настраиваю аппаратуру. Вдруг найдешь что-нибудь интересное.
Сова недовольно заерзала в кресле.
– Ты думаешь, что чтение о том, какая я большая аномалия, меня развлечет?
– При чем тут развлечения? Просто я не смогу одновременно читать и настраивать аппаратуру. Но раз уж мы разжились секретными материалами Ордена о твоей персоне, я бы предпочел тоже сунуть в них нос, прежде чем отдавать их на растерзание журналистам. Они все равно переврут половину. И потом, Орден фактически должен вести исследования, параллельные моим. Я не допускаю мысли, что они проигнорировали пропадающие корабли и твое участие в этих пропажах. А значит, должны были искать хоть какое-то объяснение этому. Так что садись и ищи мне это объяснение.
Она смиренно подняла глаза к воображаемому небу и вопросила в духе лучших традиций Высшей навигационной школы:
– За что, о Великий Космос?
Они расхохотались.
– Давай, давай. Не отлынивай от работы.
– Я не отлыниваю. Но тут такой объем файлов, что наивно даже думать прочитать их все.
– Сова, кто тебя заставляет читать их все? Меня интересуют преимущественно данные физиков. Ищи их материалы.
– Тебе все читать? Включая формулы?
– Это еще зачем? В любой научной работе читать нужно только вступление и заключение. Остальное можно бегло проглядывать, почти ничего при этом не теряя.
Сова устроилась в кресле, положила на колени планшет-дисплей и принялась читать без особой увлеченности. Уже несколько лет подобное самопознание не доставляло ей никакого удовольствия. Невозможно было привыкнуть, что все – руки, ноги, голова, сознание – осталось в ней прежним, но что-то вопреки ее воле изменилось. И изменения были таковы, что каждый, сталкиваясь с ними, начинал сомневаться в главном: в том, что, несмотря ни на что, она осталась прежней. Она начала сторониться посторонних, будто они заведомо знали о ее «ненормальности». Она подпускала к себе близко только тех, для кого этот вопрос, слишком болезненный для нее, не имел никакого значения.
Сова читала и украдкой поглядывала на Командора. Вот, например, Командор. Для него она всегда останется прежней Совой, даже если у нее вырастут шипы вдоль позвоночника. Или Лорис. Лорис будет лечить ее не потому, что у нее странный организм, а потому, что этот странный организм тоже может заболеть и нужна будет помощь. А Зорий... Сова хотела оборвать эту мысль, но не успела. Ну почему? Она же верила каждому его слову. Она же принимала все, что он предлагал. Она же соглашалась с любым его решением, веря в то, что он сильнее, старше, умнее, но главное – в то, что он всегда будет на ее стороне. Никто и никогда до этого не защищал ее так, как он. Никто и никогда не говорил ей: «Ничего не бойся – теперь все будет только хорошо. Я обещаю». И она верила. После нескольких лет, прожитых с невыносимым чувством собственного бессилия, в это так хотелось верить. Ради этого можно было пожертвовать всем. Что там волосы... Ей казалось, что ей подарили новую жизнь. Разве у благодарности за это могли быть какие-то пределы? Жучок под лопатку... Он не мог не знать. Как она могла так ошибиться? Ей и в самом деле могли подарить новую жизнь, ей могли дать все, кроме одного – права на свободу и независимость.
– Ты не читаешь, – заметил Командор.
Она кивнула. Командор оторвался от настройки приборов, чтобы внимательно присмотреться к Сове.
– Что происходит, Сова? У меня такое впечатление, что ты не хочешь этого знать.
– Да, – кивнула она, отворачиваясь, – я не хочу этого знать.
– Почему?
Командор развернул кресло и придвинулся вплотную к Сове.
– Выкладывай! – приказал он.
– Мне не нравится читать о том, что во мне не так, как у людей! Это все равно, что читать собственную историю болезни. Или, хуже того, протокол вскрытия!
Командор нагнулся и, как в детстве, уперся лбом в ее упрямую голову.
– Совище, – подозрительно глядя на нее исподлобья, протянул Командор, – ты несешь ерунду. Ты не больна. Но что плохого в том, что ты будешь знать? Нельзя все время от этого прятаться.
– Я не прячусь!
– Прячешься. Ты не хочешь знать.
– Правильно. Я не хочу быть такой! И ничего не могу изменить.
– Но если мы не можем это изменить, нам придется научиться видеть в этом положительную сторону.
– В этом нет положительной стороны! – отрезала она.
– Сова, ты просто не хочешь ее видеть. Ты мне только что прочитала, что твои клетки не подвержены старению. Представь, тебе подарили практически вечную жизнь.
– Я не просила, чтобы мне дарили вечную жизнь!
– Лорис рассказывал, что у тебя ускоренная регенерация. Что на тебя не действуют лекарства, но ведь и яды на тебя тоже не действуют.
– Ну, и кому надо меня травить?
– Я слышал от Лориса, что ты за пять минут неизвестно как зарастила ему дырку в шкуре. Он мне показывал отпечаток твоей ладони! Ты можешь то, чего не могут другие. Что в этом плохого? Может быть, в этих отчетах написано о том, что ты еще можешь. А ты не хочешь этого знать.
Сова вздохнула.
– Ладно, – недовольно согласилась она. – Я захочу это знать. Но меня это все равно раздражает.
Только тогда Командор отодвинулся и с хулиганским блеском в глазах спросил:
– Слушай, а если я порежу палец, ты его зарастишь?
Сова фыркнула, и, не выдержав, все-таки рассмеялась:
– Давай не будем проводить экспериментов, а?
– Почему же? Мы притащились в такую даль именно для того, чтобы проводить эксперименты. А ты не хочешь мне помочь. Ведь это шанс что-то узнать и о тебе. Между свойствами твоего организма и этой аномальной системой должна быть какая-то связь. Что-то происходит с материей, которая оказывается в зоне этого взаимодействия. И Орден тоже должен был искать ответ на вопрос: что именно? Жаль, что у меня не было этих материалов раньше.
– Ну, раньше мы бы не стали их красть.
– Если ты думаешь, что я буду испытывать угрызения совести по поводу кражи, то ошибаешься, – Командор фыркнул. – Орден всю жизнь паразитировал на земной науке. Сами бы они и закона тяготения не открыли!
За два часа она успела пересказать Командору несколько отчетов своими словами. Он наотрез отказывался слушать все подряд. Сова на собственной шкуре почувствовала всю сложность работы аналитиков: мало понять, о чем написано, нужно вычленить главное, сложить мозаику основных выводов в единую картину и подать ее под острым логическим соусом.
– Они утверждают, что мне нельзя бывать на окраинах! – с возмущением сообщила она, закончив чтение очередной страницы.
– Почему?
– Если я правильно поняла, предполагается, что в торговой фактории я открывала какие-то энергетические каналы. Какие-то антигравитационные поля, какие-то прорывы.
– Это не какие-то поля и прорывы! – Командор бросил на Сову возмущенный взгляд. – Это как раз то, над чем я работаю – теория антигравитации. И что?
– Они подозревают, что, поскольку антигравитационные силы на окраинах галактики сильнее, мне нельзя тут бывать. Торговая фактория как раз на окраине, и там эти прорывы случались дважды.
– Лорис говорил, что это происходит тогда, когда ты смотришь в зеркало. Мне всегда казалось, что это какое-то провинциальное суеверие.
– Это происходит тогда, когда я злюсь. Или нервничаю. Зеркала тут, наверно, ни при чем. Смотрелась же я в них и до этого, и после.
– Значит, они проверяли действие остаточного антигравитационного поля в твоих каналах и его влияние на материю, – уточнил Командор после очередного прочитанного вывода. – Отлично! Жаль, что я не участвовал. Надо же: «переориентации первоначального положения зараженных частиц...» Я подозреваю, что изменение твоего организма – тоже следствие какого-то воздействия. Но ведь человек – не элементарная частица, он несколько сложнее устроен. Стало быть, и воздействие куда разнообразнее.
– Куда уж разнообразнее! – буркнула Сова.
– Да, знаешь, я вот все думал, почему это произошло только с тобой? Почему из пяти человек экипажа все остальные остались прежними?
– И что?
– Я быстро понял, что понятия не имею, остался ли я прежним. Результаты воздействия не обязательно должны быть одинаковыми и такими очевидными, как у тебя. Я взял с собой из лаборатории кучу оборудования, потому что я сам толком до конца не понимаю, что измерять. С чего с нами должно быть легче медикам?
– Ты меня утешил, – прыснула Сова. – Тебе осталось сказать, что я – результат не слишком удачного эксперимента. Первый блин. Чего-то там у твоей разумной темной энергии не получилось с воздействием. Напортачила она немного.
– Наоборот, эксперимент-то как раз удачен. Ведь это воздействие не разовое. Ты каким-то образом активируешь прорыв этой энергии и взаимодействуешь с этими прорывами.
– Это не я – с ними, а они – со мной! – возмущено возразила Сова. – И я их об этом не просила!
– Не суть, – отмахнулся он. – Представляешь, сколько энергии нужно было затратить, чтобы переориентировать положение базовых частиц материи по отношению к гравитационному полю планеты? За считанные секунды. Сколько времени существует этот твой открытый канал? Лорис говорил – не больше минуты. Да, я понимаю, почему они так тебя боятся. Ты для них – ходячий разносчик огромного количества неизученной энергии, выброс которой непредсказуем.
– И ты туда же! – обиженно надулась Сова.
– Не сбивай меня с мысли! Между тобой и пропадающими кораблями должна быть какая-то связь. Антигравитационной энергии во много раз больше, чем обычной, которую мы можем измерить, и уже одно это настораживает. Корабли пропадают и появляются за очень короткое время, так, будто кто-то целенаправленно открывает энергетический канал, подобный твоему, и с дикой силой выхватывает из нашего мира конкретный вид материи. А потом возвращает ее обратно, но уже в измененном состоянии. И это происходит периодически, когда эта планета проходит определенный участок своей орбиты. Мало того, что в этой планетной системе имеется статичная гравитационная аномалия. Любопытно, что происходит тут в момент прохождения этого участка орбиты! Осталось ждать пару часов. Я почти закончил настройку. Сейчас я включу двигатель, и мы попробуем сесть на планету.
– Что ты собираешься измерять?
– Сова, если бы я знал, что именно! Все! Скорость, гравитацию, вес корабля. Твои ощущения, в конце концов! Не думаешь же ты, что я смогу тебе что-то объяснить прямо по ходу дела, пока оно будет происходить? Сейчас главное – собрать факты об аномалии, а объяснять я их буду потом, в кабинете. И подозреваю, что не один год. Знаешь, не так уж давно высказывались предположения о существовании в пространстве неких гравитационных трещин. Разломов. Всякий раз, когда наука не может что-то внятно объяснить, она придумывает красивое название – и на некоторое время это нас успокаивает. Вдруг в этой части планетной орбиты есть такая трещина? Но для любой гипотезы нужны факты.
Корабль, как всегда при запуске двигателей, слегка дрогнул и медленно пополз вниз, к планете.
– Знаешь, давай-ка сразу наденем скафандры. Черт его знает, что там может случиться на поверхности.
Сова включила все мониторы внешнего обзора.
– Какая странная планета... – сверяясь со справочником, сообщила она.
– Да, она довольно странная и по справочнику, и без него, – согласился Командор. – Мало того, что она идеально круглая, у нее еще и поверхность идеально ровная, будто ее отполировали. И химический состав у нее такой однородный, будто ее слепили на заказ, как горшок.
– Что значит «на заказ»?
– На заказ, Сова, значит, то, что она искусственная. Сова?
Командор обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть странную картину: Сова водила руками по воздуху так, будто пыталась пощупать что-то несуществующее и никак не могла это «что-то» найти.
– Ты что?
– Сквозняк, – упрямо повторила она. – Я уже измучилась от этого ощущения. Мне надоело, что на меня дует! Нам еще долго ждать?
– Минут тридцать-сорок.
Он обернулся к панели управления, чтобы сверить время, и неожиданно спокойным, будничным тоном заметил:
– Началось...
Несколько отдаленных секторов лихорадило.
Такого крупного сбоя в навигационной системе Дар на своей жизни не помнил.
Спасательные службы Ордена оказались такими же заложниками аварийной ситуации, как и находившиеся в секторах корабли: несмотря на то, что военные навигационные карты всегда были более точными и подробными, чем гражданские, дублирующей системы радиобакенов у Ордена, увы, не существовало. Магистр, взявший на себя личное руководство операцией, собрал совет в своем излюбленном стиле: на ходу. Точнее было бы сказать, на очень большой скорости. Прибывающие в аварийную зону руководители разных служб Ордена, едва вывалившись из подпространства, тут же выдергивались на связь с Магистром и, не успев опомниться, вынуждены были действовать и виртуально находиться на совете одновременно. Магистр не прерывал связь ни на секунду. И было ради чего. Операция по эвакуации людей из закрытых для навигации секторов шла практически вслепую и на ощупь. Спасательная служба по мере сил и времени разбросала дополнительные радиобакены, так что корабли Ордена еще кое-как могли ориентироваться в пространстве, но другим так не повезло.
Пока его корабль несся к точке сбора, Дар успел узнать подробности случившегося. Сначала несколько обсерваторий зафиксировали странный гравитационный сигнал. Необычность его состояла в том, что, поскольку гравитация распространяется быстрее света, вслед за отмеченным гравитационным всплеском должна была последовать и вспышка. Взрыв звезды. Но вспышки не было. Вероятно, в обсерваториях подивились и записали случившееся в длинный список необъясненных явлений. Вероятно, даже с точностью научного прогнозирования представили себе последствия: где-то в отдаленном необитаемом секторе на внешнем рукаве галактики изменилась масса системы, и хотя быть этого не может, но приличное по космическим меркам количество материи куда-то исчезло. Хотя теоретически масса «в никуда» исчезать не может, но вот исчезла же – и практически до сих пор исчезает. Задача обсерватории – фиксировать, а потом пусть физики ломают над этим голову.
Если бы в обсерваториях могли предвидеть все последствия случившегося! Гравитационной волной в секторе смыло с привычных мест все радиобакены. И навигационная карта стала расползаться по швам. Сдвинулись заложенные в нее расстояния, и система ориентации отреагировала многочисленными ошибками. Потеря ориентации в пространстве – страшная вещь. Хуже только полная потеря связи. А при сбившихся координатах старта ни одна программа не рассчитает скачок через подпространство ввиду крайнего риска получить ошибку в координатах финиша. Даже если сектор отдаленный, как этот, он не существует в отрыве от остальной навигационной системы. Количество радиобакенов на сектор, как правило, невелико, и для безопасности любой борт ориентируется на радиобакены не только своего сектора, но и соседних. Когда из трех соседних секторов диспетчеры стали принимать сигналы «SOS», в дело вмешались спасательные службы. Предстояло переориентировать все потерянные корабли на вновь установленные радиобакены, чьи сигналы по частотам отличались от привычных, и по этой спасительной веревочке, как по нити Ариадны, вывести из аварийной зоны всех, кто там находился.
Но спасаемых еще предстояло найти. Часть кораблей, которые по последним данным должны были находиться в зоне, мощные радары спасателей не фиксировали вовсе. Зорий сжал зубы, пытаясь не шипеть от страха. Пропавшие корабли... Их список сейчас светился на всех экранах. По мере того, как с судами устанавливалась связь, спасатели перечень сокращали, но медленно. Слишком медленно. В последней надежде Зорий просматривал навигационные статусы судов и, забывшись, шептал вслух:
– Не то, не то! Шестиместное исследовательское судно... Список пассажиров... Нет, не они. Грузовая баржа... Нет.
Лорис приказал себе не двигаться, и эта неподвижность давалась ему, пожалуй, еще тяжелее, чем Зорию – его сумасшедшая активность. Он боялся отвлекать Дара, но терпеть неизвестность было выше его сил.
– Что ты ищешь?
– На каком они корабле, Лорис?
– На «Водолее».
– Здесь нет «Водолея», понимаешь? Здесь его нет! Я проверил уже десяток раз. «Водолей» пропал из навигационной системы фактически сразу после ее побега.
– Но они были у меня уже после. Я видел корабль в фактории, я их провожал!
– Они могли сменить статус. Только бы они сменили статус!
Неизвестность мучила их обоих, но ни один не был способен поддержать другого. Лорис видел, как посерело лицо Зория, как бешено бьется жилка на его виске, как иногда на долю секунды он закрывает глаза и сжимает зубы, словно хочет перетерпеть приступ дикой боли. Тогда Лорис встал и заставил себя дойти до медотсека за лекарством. Не для себя, хотя и сам бы он с удовольствием им воспользовался.
– Держи, – он протянул Зорию пару таблеток на раскрытой ладони.
– Что это? – не отрываясь от экрана, спросил тот.
– Стресспротектор. Не хочу, чтобы ты свалился с инфарктом.
– Вот они! Вот!
Лорис дернулся вперед, и яркие капсулы полетели на пол. Теперь оба, склонившись к экрану, читали данные по найденному кораблю: «Двухместное туристическое судно. Порт приписки – Тонатос.
– Тонатос... Как я об этом не подумал? Это они, – руки Зория заметались по панели управления. – Связь, – одними губами умолял он. – Выйдите на связь... Выйдите на связь...
Если бы навигационная система дала сбой хотя бы двадцатью минутами позже, они успели бы спокойно посадить корабль на планету. Но датчики ориентации в пространстве взбесились по какому-то своему, неизвестному графику. Сигнал тревоги вспыхнул, как всегда, неожиданно.
– Началось, – ровным голосом произнес Командор.
Вой сирены, предназначенный для того чтобы побудить экипаж к действию, от действия только отвлекал.
– Выключи ее к черту! – рявкнул Командор. – Что происходит?
– Сама хотела бы знать. У нас потеря ориентации! Через три минуты программа даст сигнал «SOS».
– Отрубай привязку к системе!
– Командор, это незнакомый сектор! Без привязки я тебя никуда не выведу!
– Отрубай! Я возьму ручное управление. Иначе я понятия не имею, где мы в итоге окажемся!
Он – капитан. Больше спорить было нельзя.
– Убрать навигационные данные! – приказала она бортовому компьютеру.
Когда первая волна подхватила их и потащила вниз, Сове показалось, что жизнь слишком хороша, чтобы положить ее на алтарь науки.
– Я идиот, Сова!
– Конечно, – согласилась она, стараясь не разжимать зубы, чтобы они предательски не застучали. Такого позора она бы не пережила. – Без привязки с системой...
– Я идиот! Я должен был пересчитать время. Орбита! Орбита, черт ее подери! Она отличается от справочных данных! Поэтому ошибка во времени! И аномалия гравитации!
Сова стукнула кулаком по панели управления, будто надеясь, что все эти невозможные цифры пропадут, возвратившись к привычным значениям.
– Почему скачет вес корабля?
– Это волны, Сова. Это гравитационные волны. Чувствуешь тяжесть?
Она чувствовала. Сейчас тело с очевидностью весило больше, чем несколько минут назад. Зато проклятый сквозняк, мучивший ее несколько часов подряд, наконец прекратился.
– Давай на связь! – скомандовал Командор. – Мы не сможем рассчитать скачок. Придется сидеть на планете до тех пор, пока навигацию не восстановят. Выясни, что происходит в секторе.
Неожиданно тяжесть пропала. Командор протянул руку, чтобы вытереть пот со лба, и стукнулся о поверхность шлема.
– Вот черт! – выругался он, увеличивая мощность двигателей. – Сова, это наверняка не последняя волна.
Она не представляла, как Командору удается вести корабль фактически вслепую и умудряться регулировать мощность двигателей, когда вес корабля скачет непрестанно.
– Если эта волна накроет нас на малых высотах, – предупредила она, – мы гробанемся!
– Знаешь что? Попридержи свои комментарии! – резко отрезал он. – Мы сядем на эту чертову планету! Не отвлекай меня. Твоя задача – связь!
– Нам нужно уходить из системы, Командор!
– Как уходить, Сова? Ведь я за этим и прилетел! Это оно самое, понимаешь? Мы уйдем. Сейчас ты не рассчитаешь точку финиша без точки старта. Я сказал, давай на связь! Если систему восстановят, мы уйдем сами. Если нет... Если нет, то по планете у меня есть хоть какие-то прежние расчеты. Ты сможешь перепрограммировать систему вручную, и мы все равно уйдем. Но сначала нужно посадить корабль.
Сова включила внешнюю связь, и в тот же момент сигнал вызова перекрыл вой сирены:
– Отруби сирену! – скомандовал Командор. – Она меня отвлекает!
– На связи! – крикнула она в микрофон. – Триста двадцать шестой борт на связи.
– Семьсот сорок пятый, – не отрываясь от управления, напомнил Командор.
– На связи! Всем, кто меня слышит!
– Сова, Сова, это ты? Говорит Дар Зорий! Сова, ответь!
От неожиданности она щелкнула выключателем, обрывая связь, и беспомощно посмотрела на Командора. Он не оборачивался, но в этом и не было необходимости. За много лет они научились понимать друг друга не только без слов, но даже без взглядов. Не отрывая левую руку от клавиш управления, он протянул правую и сжал запястье Совы, чтобы успокоить.
– Сейчас это неважно, Сова. Выходи на связь!
– Как ты не понимаешь, – Лорис схватил Дара за плечо и рывком развернул к себе. Наверное, он сам не ожидал от себя такой смелости, но ни растерянности, ни страха не промелькнуло на его лице. – Как ты не понимаешь, она не будет разговаривать с тобой. Она не будет. Позволь мне! Я прошу!
Зорий подумал – и коротко кивнул, соглашаясь.
– Хорошо.
Он протянул Лорису второй пилотский шлем.
– Сова, ответь. Сова, говорит Лорис.
– Лорис, я тебя слышу! Лорис, что ты тут делаешь? Где ты?
– Я с Зорием. Идет спасательная операция. Где вы?
– Только что сели на эту чертову планету! При посадке что-то сломали. Командор выясняет, что именно.
– Сова, вас нет на радарах. Срочно, срочно возьми сигнал со временного радиобакена, – приказал Дар и назвал необходимую частоту. – Ты поняла?
Она молчала.
– Сова, – крикнул Лорис. – Отвечай немедленно.
– Да, Лорис.
– Срочно возьми сигнал, – повторил Зорий, – и дай мне последние ваши координаты! Иначе мы вас не найдем! Не смейте выходить на скачок по старым радиобакенам! Навигация в секторе закрыта! Координаты сбиты. Дайте свои последние координаты!
– Нет! – неожиданно отрезала она.
И сигнал пропал. Зорий дернулся, как от удара. Лорис сорвал с себя шлем и руками до боли сжал виски.
Сова повернулась к Командору:
– Нас ищут.
Он кивнул, продолжая тестировать управление кораблем, поврежденное при жесткой посадке.
– Если я дам им координаты, меня уже никогда не отпустят. Второго шанса на побег не будет.
– С ними Лорис, – тихо напомнил Командор. – Что он там делает? Ну что он там делает?
Сова облизала пересохшие губы. Безумно хотелось пить.
– Если... – начал Командор.
– Что?
– Конечно, – согласилась она. – Я твоя бесплатная лабораторная сила.
Командор с шутливой торжественностью поднял в ее честь кружку с кофе.
Сначала Сове казалось, что она просто встала не с той ноги. Странное ощущение дискомфорта на собственном корабле, где обычно она чувствовала себя уверенно и спокойно, не давало ей покоя. Сова прошлась по узкому коридору, привычно прикасаясь к теплой внутренней стене «Водолея», заглянула в грузовой отсек, помогла Командору, возившемуся с оборудованием, и, пока гравитационное поле было отключено, отсиделась в любимом кресле у приборной панели.
Тревога не проходила.
– Что с тобой? – спросил вернувшийся Командор, снимая легкий скафандр.
– Не знаю, – честно ответила Сова.
– Ты, пожалуйста, будь повнимательнее к себе. Ты – мой главный прибор. Вдруг ты что-то вспомнишь, почувствуешь, услышишь.
– Я чувствую, только понятия не имею, что именно.
– Сова, давай так: я не намерен рисковать сверх необходимого. Если тебе станет плохо, мы уйдем отсюда в ту же минуту.
– Нет, Командор, это не то, что «плохо». Я не знаю, как объяснить. Я чувствую ветер.
– Что?
– Ну, ветер. Как будто у нас тут сквозняк. И тянет по спине.
– Куда?
– Что куда?
– Куда тянет?
– Не знаю. Пока не чувствую.
Командор покачал головой:
– Ты же говорила, что тебя чему-то учили.
– Учили. Только это гораздо проще понять, чем объяснить. Но ты прав: надо на всякий случай подстраховаться, раз уж меня чему-то пытались научить. Прикрою-ка я нас с тобой энергетическим щитом.
– Чем-чем?
– Щитом, – фыркнула Сова. – Только, пожалуйста, не спрашивай меня, что это такое.
– Ладно, – миролюбиво согласился Командор, – прикрывай, чем хочешь. Дело хозяйское. Можешь потренироваться заранее, у нас еще часов шесть времени до прохождения нужной точки. Да, ты бы почитала свои материалы, пока я настраиваю аппаратуру. Вдруг найдешь что-нибудь интересное.
Сова недовольно заерзала в кресле.
– Ты думаешь, что чтение о том, какая я большая аномалия, меня развлечет?
– При чем тут развлечения? Просто я не смогу одновременно читать и настраивать аппаратуру. Но раз уж мы разжились секретными материалами Ордена о твоей персоне, я бы предпочел тоже сунуть в них нос, прежде чем отдавать их на растерзание журналистам. Они все равно переврут половину. И потом, Орден фактически должен вести исследования, параллельные моим. Я не допускаю мысли, что они проигнорировали пропадающие корабли и твое участие в этих пропажах. А значит, должны были искать хоть какое-то объяснение этому. Так что садись и ищи мне это объяснение.
Она смиренно подняла глаза к воображаемому небу и вопросила в духе лучших традиций Высшей навигационной школы:
– За что, о Великий Космос?
Они расхохотались.
– Давай, давай. Не отлынивай от работы.
– Я не отлыниваю. Но тут такой объем файлов, что наивно даже думать прочитать их все.
– Сова, кто тебя заставляет читать их все? Меня интересуют преимущественно данные физиков. Ищи их материалы.
– Тебе все читать? Включая формулы?
– Это еще зачем? В любой научной работе читать нужно только вступление и заключение. Остальное можно бегло проглядывать, почти ничего при этом не теряя.
Сова устроилась в кресле, положила на колени планшет-дисплей и принялась читать без особой увлеченности. Уже несколько лет подобное самопознание не доставляло ей никакого удовольствия. Невозможно было привыкнуть, что все – руки, ноги, голова, сознание – осталось в ней прежним, но что-то вопреки ее воле изменилось. И изменения были таковы, что каждый, сталкиваясь с ними, начинал сомневаться в главном: в том, что, несмотря ни на что, она осталась прежней. Она начала сторониться посторонних, будто они заведомо знали о ее «ненормальности». Она подпускала к себе близко только тех, для кого этот вопрос, слишком болезненный для нее, не имел никакого значения.
Сова читала и украдкой поглядывала на Командора. Вот, например, Командор. Для него она всегда останется прежней Совой, даже если у нее вырастут шипы вдоль позвоночника. Или Лорис. Лорис будет лечить ее не потому, что у нее странный организм, а потому, что этот странный организм тоже может заболеть и нужна будет помощь. А Зорий... Сова хотела оборвать эту мысль, но не успела. Ну почему? Она же верила каждому его слову. Она же принимала все, что он предлагал. Она же соглашалась с любым его решением, веря в то, что он сильнее, старше, умнее, но главное – в то, что он всегда будет на ее стороне. Никто и никогда до этого не защищал ее так, как он. Никто и никогда не говорил ей: «Ничего не бойся – теперь все будет только хорошо. Я обещаю». И она верила. После нескольких лет, прожитых с невыносимым чувством собственного бессилия, в это так хотелось верить. Ради этого можно было пожертвовать всем. Что там волосы... Ей казалось, что ей подарили новую жизнь. Разве у благодарности за это могли быть какие-то пределы? Жучок под лопатку... Он не мог не знать. Как она могла так ошибиться? Ей и в самом деле могли подарить новую жизнь, ей могли дать все, кроме одного – права на свободу и независимость.
– Ты не читаешь, – заметил Командор.
Она кивнула. Командор оторвался от настройки приборов, чтобы внимательно присмотреться к Сове.
– Что происходит, Сова? У меня такое впечатление, что ты не хочешь этого знать.
– Да, – кивнула она, отворачиваясь, – я не хочу этого знать.
– Почему?
Командор развернул кресло и придвинулся вплотную к Сове.
– Выкладывай! – приказал он.
– Мне не нравится читать о том, что во мне не так, как у людей! Это все равно, что читать собственную историю болезни. Или, хуже того, протокол вскрытия!
Командор нагнулся и, как в детстве, уперся лбом в ее упрямую голову.
– Совище, – подозрительно глядя на нее исподлобья, протянул Командор, – ты несешь ерунду. Ты не больна. Но что плохого в том, что ты будешь знать? Нельзя все время от этого прятаться.
– Я не прячусь!
– Прячешься. Ты не хочешь знать.
– Правильно. Я не хочу быть такой! И ничего не могу изменить.
– Но если мы не можем это изменить, нам придется научиться видеть в этом положительную сторону.
– В этом нет положительной стороны! – отрезала она.
– Сова, ты просто не хочешь ее видеть. Ты мне только что прочитала, что твои клетки не подвержены старению. Представь, тебе подарили практически вечную жизнь.
– Я не просила, чтобы мне дарили вечную жизнь!
– Лорис рассказывал, что у тебя ускоренная регенерация. Что на тебя не действуют лекарства, но ведь и яды на тебя тоже не действуют.
– Ну, и кому надо меня травить?
– Я слышал от Лориса, что ты за пять минут неизвестно как зарастила ему дырку в шкуре. Он мне показывал отпечаток твоей ладони! Ты можешь то, чего не могут другие. Что в этом плохого? Может быть, в этих отчетах написано о том, что ты еще можешь. А ты не хочешь этого знать.
Сова вздохнула.
– Ладно, – недовольно согласилась она. – Я захочу это знать. Но меня это все равно раздражает.
Только тогда Командор отодвинулся и с хулиганским блеском в глазах спросил:
– Слушай, а если я порежу палец, ты его зарастишь?
Сова фыркнула, и, не выдержав, все-таки рассмеялась:
– Давай не будем проводить экспериментов, а?
– Почему же? Мы притащились в такую даль именно для того, чтобы проводить эксперименты. А ты не хочешь мне помочь. Ведь это шанс что-то узнать и о тебе. Между свойствами твоего организма и этой аномальной системой должна быть какая-то связь. Что-то происходит с материей, которая оказывается в зоне этого взаимодействия. И Орден тоже должен был искать ответ на вопрос: что именно? Жаль, что у меня не было этих материалов раньше.
– Ну, раньше мы бы не стали их красть.
– Если ты думаешь, что я буду испытывать угрызения совести по поводу кражи, то ошибаешься, – Командор фыркнул. – Орден всю жизнь паразитировал на земной науке. Сами бы они и закона тяготения не открыли!
За два часа она успела пересказать Командору несколько отчетов своими словами. Он наотрез отказывался слушать все подряд. Сова на собственной шкуре почувствовала всю сложность работы аналитиков: мало понять, о чем написано, нужно вычленить главное, сложить мозаику основных выводов в единую картину и подать ее под острым логическим соусом.
– Они утверждают, что мне нельзя бывать на окраинах! – с возмущением сообщила она, закончив чтение очередной страницы.
– Почему?
– Если я правильно поняла, предполагается, что в торговой фактории я открывала какие-то энергетические каналы. Какие-то антигравитационные поля, какие-то прорывы.
– Это не какие-то поля и прорывы! – Командор бросил на Сову возмущенный взгляд. – Это как раз то, над чем я работаю – теория антигравитации. И что?
– Они подозревают, что, поскольку антигравитационные силы на окраинах галактики сильнее, мне нельзя тут бывать. Торговая фактория как раз на окраине, и там эти прорывы случались дважды.
– Лорис говорил, что это происходит тогда, когда ты смотришь в зеркало. Мне всегда казалось, что это какое-то провинциальное суеверие.
– Это происходит тогда, когда я злюсь. Или нервничаю. Зеркала тут, наверно, ни при чем. Смотрелась же я в них и до этого, и после.
– Значит, они проверяли действие остаточного антигравитационного поля в твоих каналах и его влияние на материю, – уточнил Командор после очередного прочитанного вывода. – Отлично! Жаль, что я не участвовал. Надо же: «переориентации первоначального положения зараженных частиц...» Я подозреваю, что изменение твоего организма – тоже следствие какого-то воздействия. Но ведь человек – не элементарная частица, он несколько сложнее устроен. Стало быть, и воздействие куда разнообразнее.
– Куда уж разнообразнее! – буркнула Сова.
– Да, знаешь, я вот все думал, почему это произошло только с тобой? Почему из пяти человек экипажа все остальные остались прежними?
– И что?
– Я быстро понял, что понятия не имею, остался ли я прежним. Результаты воздействия не обязательно должны быть одинаковыми и такими очевидными, как у тебя. Я взял с собой из лаборатории кучу оборудования, потому что я сам толком до конца не понимаю, что измерять. С чего с нами должно быть легче медикам?
– Ты меня утешил, – прыснула Сова. – Тебе осталось сказать, что я – результат не слишком удачного эксперимента. Первый блин. Чего-то там у твоей разумной темной энергии не получилось с воздействием. Напортачила она немного.
– Наоборот, эксперимент-то как раз удачен. Ведь это воздействие не разовое. Ты каким-то образом активируешь прорыв этой энергии и взаимодействуешь с этими прорывами.
– Это не я – с ними, а они – со мной! – возмущено возразила Сова. – И я их об этом не просила!
– Не суть, – отмахнулся он. – Представляешь, сколько энергии нужно было затратить, чтобы переориентировать положение базовых частиц материи по отношению к гравитационному полю планеты? За считанные секунды. Сколько времени существует этот твой открытый канал? Лорис говорил – не больше минуты. Да, я понимаю, почему они так тебя боятся. Ты для них – ходячий разносчик огромного количества неизученной энергии, выброс которой непредсказуем.
– И ты туда же! – обиженно надулась Сова.
– Не сбивай меня с мысли! Между тобой и пропадающими кораблями должна быть какая-то связь. Антигравитационной энергии во много раз больше, чем обычной, которую мы можем измерить, и уже одно это настораживает. Корабли пропадают и появляются за очень короткое время, так, будто кто-то целенаправленно открывает энергетический канал, подобный твоему, и с дикой силой выхватывает из нашего мира конкретный вид материи. А потом возвращает ее обратно, но уже в измененном состоянии. И это происходит периодически, когда эта планета проходит определенный участок своей орбиты. Мало того, что в этой планетной системе имеется статичная гравитационная аномалия. Любопытно, что происходит тут в момент прохождения этого участка орбиты! Осталось ждать пару часов. Я почти закончил настройку. Сейчас я включу двигатель, и мы попробуем сесть на планету.
– Что ты собираешься измерять?
– Сова, если бы я знал, что именно! Все! Скорость, гравитацию, вес корабля. Твои ощущения, в конце концов! Не думаешь же ты, что я смогу тебе что-то объяснить прямо по ходу дела, пока оно будет происходить? Сейчас главное – собрать факты об аномалии, а объяснять я их буду потом, в кабинете. И подозреваю, что не один год. Знаешь, не так уж давно высказывались предположения о существовании в пространстве неких гравитационных трещин. Разломов. Всякий раз, когда наука не может что-то внятно объяснить, она придумывает красивое название – и на некоторое время это нас успокаивает. Вдруг в этой части планетной орбиты есть такая трещина? Но для любой гипотезы нужны факты.
Корабль, как всегда при запуске двигателей, слегка дрогнул и медленно пополз вниз, к планете.
– Знаешь, давай-ка сразу наденем скафандры. Черт его знает, что там может случиться на поверхности.
Сова включила все мониторы внешнего обзора.
– Какая странная планета... – сверяясь со справочником, сообщила она.
– Да, она довольно странная и по справочнику, и без него, – согласился Командор. – Мало того, что она идеально круглая, у нее еще и поверхность идеально ровная, будто ее отполировали. И химический состав у нее такой однородный, будто ее слепили на заказ, как горшок.
– Что значит «на заказ»?
– На заказ, Сова, значит, то, что она искусственная. Сова?
Командор обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть странную картину: Сова водила руками по воздуху так, будто пыталась пощупать что-то несуществующее и никак не могла это «что-то» найти.
– Ты что?
– Сквозняк, – упрямо повторила она. – Я уже измучилась от этого ощущения. Мне надоело, что на меня дует! Нам еще долго ждать?
– Минут тридцать-сорок.
Он обернулся к панели управления, чтобы сверить время, и неожиданно спокойным, будничным тоном заметил:
– Началось...
Несколько отдаленных секторов лихорадило.
Такого крупного сбоя в навигационной системе Дар на своей жизни не помнил.
Спасательные службы Ордена оказались такими же заложниками аварийной ситуации, как и находившиеся в секторах корабли: несмотря на то, что военные навигационные карты всегда были более точными и подробными, чем гражданские, дублирующей системы радиобакенов у Ордена, увы, не существовало. Магистр, взявший на себя личное руководство операцией, собрал совет в своем излюбленном стиле: на ходу. Точнее было бы сказать, на очень большой скорости. Прибывающие в аварийную зону руководители разных служб Ордена, едва вывалившись из подпространства, тут же выдергивались на связь с Магистром и, не успев опомниться, вынуждены были действовать и виртуально находиться на совете одновременно. Магистр не прерывал связь ни на секунду. И было ради чего. Операция по эвакуации людей из закрытых для навигации секторов шла практически вслепую и на ощупь. Спасательная служба по мере сил и времени разбросала дополнительные радиобакены, так что корабли Ордена еще кое-как могли ориентироваться в пространстве, но другим так не повезло.
Пока его корабль несся к точке сбора, Дар успел узнать подробности случившегося. Сначала несколько обсерваторий зафиксировали странный гравитационный сигнал. Необычность его состояла в том, что, поскольку гравитация распространяется быстрее света, вслед за отмеченным гравитационным всплеском должна была последовать и вспышка. Взрыв звезды. Но вспышки не было. Вероятно, в обсерваториях подивились и записали случившееся в длинный список необъясненных явлений. Вероятно, даже с точностью научного прогнозирования представили себе последствия: где-то в отдаленном необитаемом секторе на внешнем рукаве галактики изменилась масса системы, и хотя быть этого не может, но приличное по космическим меркам количество материи куда-то исчезло. Хотя теоретически масса «в никуда» исчезать не может, но вот исчезла же – и практически до сих пор исчезает. Задача обсерватории – фиксировать, а потом пусть физики ломают над этим голову.
Если бы в обсерваториях могли предвидеть все последствия случившегося! Гравитационной волной в секторе смыло с привычных мест все радиобакены. И навигационная карта стала расползаться по швам. Сдвинулись заложенные в нее расстояния, и система ориентации отреагировала многочисленными ошибками. Потеря ориентации в пространстве – страшная вещь. Хуже только полная потеря связи. А при сбившихся координатах старта ни одна программа не рассчитает скачок через подпространство ввиду крайнего риска получить ошибку в координатах финиша. Даже если сектор отдаленный, как этот, он не существует в отрыве от остальной навигационной системы. Количество радиобакенов на сектор, как правило, невелико, и для безопасности любой борт ориентируется на радиобакены не только своего сектора, но и соседних. Когда из трех соседних секторов диспетчеры стали принимать сигналы «SOS», в дело вмешались спасательные службы. Предстояло переориентировать все потерянные корабли на вновь установленные радиобакены, чьи сигналы по частотам отличались от привычных, и по этой спасительной веревочке, как по нити Ариадны, вывести из аварийной зоны всех, кто там находился.
Но спасаемых еще предстояло найти. Часть кораблей, которые по последним данным должны были находиться в зоне, мощные радары спасателей не фиксировали вовсе. Зорий сжал зубы, пытаясь не шипеть от страха. Пропавшие корабли... Их список сейчас светился на всех экранах. По мере того, как с судами устанавливалась связь, спасатели перечень сокращали, но медленно. Слишком медленно. В последней надежде Зорий просматривал навигационные статусы судов и, забывшись, шептал вслух:
– Не то, не то! Шестиместное исследовательское судно... Список пассажиров... Нет, не они. Грузовая баржа... Нет.
Лорис приказал себе не двигаться, и эта неподвижность давалась ему, пожалуй, еще тяжелее, чем Зорию – его сумасшедшая активность. Он боялся отвлекать Дара, но терпеть неизвестность было выше его сил.
– Что ты ищешь?
– На каком они корабле, Лорис?
– На «Водолее».
– Здесь нет «Водолея», понимаешь? Здесь его нет! Я проверил уже десяток раз. «Водолей» пропал из навигационной системы фактически сразу после ее побега.
– Но они были у меня уже после. Я видел корабль в фактории, я их провожал!
– Они могли сменить статус. Только бы они сменили статус!
Неизвестность мучила их обоих, но ни один не был способен поддержать другого. Лорис видел, как посерело лицо Зория, как бешено бьется жилка на его виске, как иногда на долю секунды он закрывает глаза и сжимает зубы, словно хочет перетерпеть приступ дикой боли. Тогда Лорис встал и заставил себя дойти до медотсека за лекарством. Не для себя, хотя и сам бы он с удовольствием им воспользовался.
– Держи, – он протянул Зорию пару таблеток на раскрытой ладони.
– Что это? – не отрываясь от экрана, спросил тот.
– Стресспротектор. Не хочу, чтобы ты свалился с инфарктом.
– Вот они! Вот!
Лорис дернулся вперед, и яркие капсулы полетели на пол. Теперь оба, склонившись к экрану, читали данные по найденному кораблю: «Двухместное туристическое судно. Порт приписки – Тонатос.
– Тонатос... Как я об этом не подумал? Это они, – руки Зория заметались по панели управления. – Связь, – одними губами умолял он. – Выйдите на связь... Выйдите на связь...
Если бы навигационная система дала сбой хотя бы двадцатью минутами позже, они успели бы спокойно посадить корабль на планету. Но датчики ориентации в пространстве взбесились по какому-то своему, неизвестному графику. Сигнал тревоги вспыхнул, как всегда, неожиданно.
– Началось, – ровным голосом произнес Командор.
Вой сирены, предназначенный для того чтобы побудить экипаж к действию, от действия только отвлекал.
– Выключи ее к черту! – рявкнул Командор. – Что происходит?
– Сама хотела бы знать. У нас потеря ориентации! Через три минуты программа даст сигнал «SOS».
– Отрубай привязку к системе!
– Командор, это незнакомый сектор! Без привязки я тебя никуда не выведу!
– Отрубай! Я возьму ручное управление. Иначе я понятия не имею, где мы в итоге окажемся!
Он – капитан. Больше спорить было нельзя.
– Убрать навигационные данные! – приказала она бортовому компьютеру.
Когда первая волна подхватила их и потащила вниз, Сове показалось, что жизнь слишком хороша, чтобы положить ее на алтарь науки.
– Я идиот, Сова!
– Конечно, – согласилась она, стараясь не разжимать зубы, чтобы они предательски не застучали. Такого позора она бы не пережила. – Без привязки с системой...
– Я идиот! Я должен был пересчитать время. Орбита! Орбита, черт ее подери! Она отличается от справочных данных! Поэтому ошибка во времени! И аномалия гравитации!
Сова стукнула кулаком по панели управления, будто надеясь, что все эти невозможные цифры пропадут, возвратившись к привычным значениям.
– Почему скачет вес корабля?
– Это волны, Сова. Это гравитационные волны. Чувствуешь тяжесть?
Она чувствовала. Сейчас тело с очевидностью весило больше, чем несколько минут назад. Зато проклятый сквозняк, мучивший ее несколько часов подряд, наконец прекратился.
– Давай на связь! – скомандовал Командор. – Мы не сможем рассчитать скачок. Придется сидеть на планете до тех пор, пока навигацию не восстановят. Выясни, что происходит в секторе.
Неожиданно тяжесть пропала. Командор протянул руку, чтобы вытереть пот со лба, и стукнулся о поверхность шлема.
– Вот черт! – выругался он, увеличивая мощность двигателей. – Сова, это наверняка не последняя волна.
Она не представляла, как Командору удается вести корабль фактически вслепую и умудряться регулировать мощность двигателей, когда вес корабля скачет непрестанно.
– Если эта волна накроет нас на малых высотах, – предупредила она, – мы гробанемся!
– Знаешь что? Попридержи свои комментарии! – резко отрезал он. – Мы сядем на эту чертову планету! Не отвлекай меня. Твоя задача – связь!
– Нам нужно уходить из системы, Командор!
– Как уходить, Сова? Ведь я за этим и прилетел! Это оно самое, понимаешь? Мы уйдем. Сейчас ты не рассчитаешь точку финиша без точки старта. Я сказал, давай на связь! Если систему восстановят, мы уйдем сами. Если нет... Если нет, то по планете у меня есть хоть какие-то прежние расчеты. Ты сможешь перепрограммировать систему вручную, и мы все равно уйдем. Но сначала нужно посадить корабль.
Сова включила внешнюю связь, и в тот же момент сигнал вызова перекрыл вой сирены:
– Отруби сирену! – скомандовал Командор. – Она меня отвлекает!
– На связи! – крикнула она в микрофон. – Триста двадцать шестой борт на связи.
– Семьсот сорок пятый, – не отрываясь от управления, напомнил Командор.
– На связи! Всем, кто меня слышит!
– Сова, Сова, это ты? Говорит Дар Зорий! Сова, ответь!
От неожиданности она щелкнула выключателем, обрывая связь, и беспомощно посмотрела на Командора. Он не оборачивался, но в этом и не было необходимости. За много лет они научились понимать друг друга не только без слов, но даже без взглядов. Не отрывая левую руку от клавиш управления, он протянул правую и сжал запястье Совы, чтобы успокоить.
– Сейчас это неважно, Сова. Выходи на связь!
– Как ты не понимаешь, – Лорис схватил Дара за плечо и рывком развернул к себе. Наверное, он сам не ожидал от себя такой смелости, но ни растерянности, ни страха не промелькнуло на его лице. – Как ты не понимаешь, она не будет разговаривать с тобой. Она не будет. Позволь мне! Я прошу!
Зорий подумал – и коротко кивнул, соглашаясь.
– Хорошо.
Он протянул Лорису второй пилотский шлем.
– Сова, ответь. Сова, говорит Лорис.
– Лорис, я тебя слышу! Лорис, что ты тут делаешь? Где ты?
– Я с Зорием. Идет спасательная операция. Где вы?
– Только что сели на эту чертову планету! При посадке что-то сломали. Командор выясняет, что именно.
– Сова, вас нет на радарах. Срочно, срочно возьми сигнал со временного радиобакена, – приказал Дар и назвал необходимую частоту. – Ты поняла?
Она молчала.
– Сова, – крикнул Лорис. – Отвечай немедленно.
– Да, Лорис.
– Срочно возьми сигнал, – повторил Зорий, – и дай мне последние ваши координаты! Иначе мы вас не найдем! Не смейте выходить на скачок по старым радиобакенам! Навигация в секторе закрыта! Координаты сбиты. Дайте свои последние координаты!
– Нет! – неожиданно отрезала она.
И сигнал пропал. Зорий дернулся, как от удара. Лорис сорвал с себя шлем и руками до боли сжал виски.
Сова повернулась к Командору:
– Нас ищут.
Он кивнул, продолжая тестировать управление кораблем, поврежденное при жесткой посадке.
– Если я дам им координаты, меня уже никогда не отпустят. Второго шанса на побег не будет.
– С ними Лорис, – тихо напомнил Командор. – Что он там делает? Ну что он там делает?
Сова облизала пересохшие губы. Безумно хотелось пить.
– Если... – начал Командор.
– Что?