И, наконец, существовала кошмарная вероятность столкновения с водителем, наказанным «Отчаянной ездой».
   Луэйн оказался в бесконечной пробке, которые всегда возникали возле Министерства Охоты. Его остроносый обтекаемый «Бьюик» позволял ему протиснуться между другими, не такими маневренными машинами. Это сопровождалось скрежетом металла, который страшно действовал на нервы, но в звуконепроницаемой кабине почти ничего не было слышно.
   Остановив машину в безопасном месте возле пожарного гидранта, где уже стояли впритык два автомобиля, он бегом поднялся по мраморным ступеням Министерства Охоты, пугая голубей, и даже не заметил, как раздавил ногой бутерброд с арахисовым маслом и вареньем, который бросила птицам маленькая девочка.
   Какой-то чиновник сообщил, что дяди Эзры на месте нет. Скорее всего он в Колизее, где наблюдает за подготовкой праздничных боев.
   Луэйн снова сел в машину и помчался к Колизею. Дорогой, скорее случайно, чем намеренно, он сбил калеку в инвалидной коляске с газовым моторчиком, когда у того своевременно не сработал тормоз. Это дало Луэйну сто дополнительных очков, чтобы стать Лучшим водителем года, и, хотя он страшно спешил к дяде, все же остановился и подождал появления дорожного Учетчика, который засвидетельствовал Убийство.
   И только тогда Луэйн поехал дальше. Пустячный случай поднял ему настроение. Может, судьба снова повернется к нему лицом. Удалось бы только уговорить дядю Эзру оказать ему одну маленькую услугу.

Глава 27

   Луэйн остановил машину возле восточных ворот Колизея и пошел внутрь. Гигантский амфитеатр напоминал настоящий Колизей в Риме. Он прошел под аркой внешней четырехэтажной стены с коринфскими колоннами и вышел на арену.
   Круто вверх поднимались зрительские ряды. Рабочие деловито приделывали над ними навесы, которые защитят присутствующих от жаркого эсмеральдского солнца. На арене творилось нечто невообразимое. Все смешалось – осветители, звуко– и телеоператоры, актеры, агенты, черные электрические кабели и незаконченные декорации. Еще больше суматохи возникало из-за мальчишек-разносчиков, которые крутились под ногами, предлагая бутерброды и напитки.
   На арене Луэйн увидел дядю Эзру. Это был лысый мужчина невысокого росточка с кустиками седых волос над ушами. Краснощекий, с орлиным носом и косматыми, как у мопса, бровями. Он сидел перед столом, заваленным ксерокопиями и планами, на которые, чтобы не разлетелись, были положены два револьвера.
   Дядя Эзра был одним из Старейшин Охотничьего Мира. Своего положения он достиг благодаря куче денег, заработанных в Лондоне и Париже на торговле, которые, отойдя от дел, он полностью вложил в Охотничий Мир. Теперь он был одним из тех, кто определял его политику. В данное время он увлеченно работал над подготовкой Великой Расплаты. Она должна была состояться в конце недели и ознаменовать начало Сатурналий.
   Сатурналии были самым главным праздником года на Эсмеральде. Как Марди Гра и карнавалы в других местах, Сатурналии сопровождались песнями и всеобщей пьянкой. По улицам двигались помосты с полуголыми девушками, которые повсюду разбрасывали цветы. В ресторанах подавались удивительнейшие блюда, которые можно отведать лишь во время Сатурналий – в остальное время года они были запрещены, дабы сделать Сатурналии действительно особым праздником.
   Одной из обязанностей дяди Эзры как Старейшины была постановка разнообразных шоу на арене – дуэлей, рукопашных схваток, поединков не на жизнь, а на смерть и, разумеется, популярных спектаклей клоунов-самоубийц.
   Эсмеральдские игры перещеголяли даже древнеримские бои гладиаторов, которые являлись образцом вульгарного и бессмысленного кровопролития. У древних римлян отсутствовали двигатели внутреннего сгорания, и поэтому они были не в состоянии организовать действительно интересные бои на колесах. И ради такого зрелища, как столкновения боевых колесниц на огромной скорости, можно было бросить все и бежать смотреть.
   В отличие от древнеримских гладиаторских боев, в эсмеральдском амфитеатре не использовали зверей. Никому не хотелось видеть, как убивают животных. Их и так было слишком мало, даже в зоопарках. А вот кого всем хотелось видеть мертвыми, так это тех двуногих млекопитающих с развитым мозгом, которые довели мир до его теперешнего состояния.
   Ежегодное зрелище должно было напоминать предыдущее, однако с некоторыми отличиями, так чтобы тех, кто их придумывал, нельзя было обвинить в отсутствии фантазии. Эзра тратил много времени на консультации с декораторами смерти, референтами по авариям, продавцами сценариев наипопулярнейших убийств и так далее.
   Кульминацией всей этой кропотливой работы должна стать Великая Расплата. Пара Охотников, выбранных среди участников Охот, происходивших в данное время на Эсмеральде, должна завершить свой поединок в Колизее на глазах многотысячной толпы. Это и есть самое главное событие Игр, и никто не знал, какие условия и оружие выберут на этот раз.
   Луэйну всегда хотелось выступить в Великой Расплате. Выиграешь или проиграешь – в любом случае это самый короткий путь к бессмертию. Но дядя Эзра не имел ни малейшего отношения к подбору кандидатов. Постановкой Великой Расплаты всегда занималось телевидение Охотничьего Мира, и выбор делал любимец публики конферансье Гордон Филакис.
   – Как хорошо, что я тебя встретил, дядя Эзра, – поздоровался Луэйн.
   – А, Луэйн, я тоже рад тебя видеть. Вчера просмотрел запись твоего последнего Убийства в ночных «Охотничьих новостях». Очень смешно, вынужден признаться.
   – Я бы не сказал.
   – А зря. Ты ведь не можешь не согласиться, что на самом деле смешно, что твоя Жертва грохнулась на мусорный бак, а ты перебил все стекла в округе.
   – Слушай, может, мы поговорим на другую тему?
   – Конечно, мой мальчик. О чем?
   – Я собираюсь начать новую Охоту.
   – Прекрасная идея. А ты не считаешь, что для начала тебе следовало бы закончить курсы повышения охотничьей квалификации?
   – Я стреляю не хуже, чем всегда, – возразил Луэйн. – Просто мне все время не везет.
   – Такое с каждым может случиться. Пройдет.
   – Я хочу исправиться.
   – Прекрасное отношение к делу.
   – Мне понадобится твоя помощь.
   Эзра внимательно посмотрел на племянника.
   – Если дело в том, чтобы организовать чью-то смерть, то я в прошлый раз предупреждал тебя, чтобы ты больше меня об этом не просил.
   – Мне надо кое-что другое, – сказал Луэйн. – Я и сам могу убить кого угодно, так что в этом смысле мне помогать не надо, спасибо.
   – Тогда в чем дело?
   – Может, ты согласишься со мной, что для хорошего поединка нужен хороший соперник? Так в давние времена говорили испанские тореадоры.
   – Уверен, что в этом есть здравый смысл. Но какое отношение к этому имею я? Если ты думаешь, что я могу устроить тебе поединок с быком…
   – Нет, – перебил его Луэйн. – Мне нужна от тебя одна пустяковая услуга. В городе есть парень по имени Хэрольд Эрдман. Вот-вот должна состояться его первая Охота. Я хочу выступить в паре с ним.
   – Это противоречит правилам, – произнес дядя Эзра.
   – Но не их идее.
   – А как ты можешь различить такие тонкости?
   – Идея требует хорошего поединка. Если ты мне поможешь, гарантирую – поединок будет отличный.
   – А что с тем парнем? Нога у него сломана или что?
   – Нет-нет, он абсолютно здоров. Но он новичок. Это будет его первая Охота. Он еще заторможенный и неповоротливый. И, наверное, не очень сообразительный.
   – Считай, что мы договорились. И где ты только таких берешь? Из него выйдет прекрасная Жертва.
   – В этот раз пускай он охотится на меня. Он же не будет знать, что мне уже все известно.
   – Это даст тебе существенное преимущество, – возразил Эзра.
   – Верно, но я это делаю не ради себя, а во имя шоу-бизнеса и сохранения чести нашей семьи, чтобы люди не смеялись, глядя на мои Убийства.
   – Не люблю нарушать правила, однако действительно мы не можем позволять над нами смеяться, даже если в твоем последнем Убийстве и было над чем посмеяться.
   – Так ты сделаешь это для меня, дядя?
   Дядя Эзра подмигнул.
   – Посмотрим. А теперь мотай отсюда. Я занят.

Глава 28

   Через несколько дней Хэрольд, прогуливаясь по городу, вышел к базару под открытым небом, который раскинулся возле порта у старой ратуши. Это было живописное место; всюду на прилавках лежали горы одежды, разнообразных продуктов питания, под покрашенным в бело-розовые полосы ржавым навесом продавали цветы. Выставленные тут товары привозили со всего света, а некоторые даже импортировали из колонии на Марсе.
   У Хэрольда было прекрасное настроение. На деньги, оставшиеся от охотничьего аванса, он купил себе кое-что из одежды, запасные патроны к «смит-энд-вессону» и снял небольшую меблированную квартиру в Старом квартале, недалеко от дома Норы.
   Подойдя к навесу с цветами, он заметил девушку, с которой познакомился на Охотничьем балу. Ее звали Джекинс. Ей очень шло простое белое платье. Хэрольд в жизни не встречал такого экзотического создания с модно подстриженными черными волосами и чересчур яркими губами.
   Джекинс поинтересовалась, чувствует ли он себя счастливым в Охотничьем Мире.
   – Мне еще никогда не было так хорошо, как здесь, – кивнул Хэрольд.
   – Ты, наверно, из тех, у кого нет никакой поддержки, – сказала Джекинс. – Я бы все возненавидела, если бы мне пришлось так жить. Но, слава богу, у меня богатая семья.
   Отец Джекинс был владельцем разбросанной по всей стране сети мясных магазинов. Спрос на натуральное мясо был огромный, в Соединенных Штатах его всегда не хватало, поэтому бизнес приносил астрономические прибыли. Джекинс никогда не приходилось ломать свою хорошенькую головку над тем, где найти средства, чтобы позволить себе все свободное от учебы время путешествовать первым классом. И она была этому рада, потому что, если бы ей пришлось думать о деньгах, она не смогла бы оставаться такой веселой и красивой.
   Хэрольд и Джекинс пообедали в одном из маленьких симпатичных кафе возле базара, а потом он предложил ей посмотреть свою новую квартиру. Это была обыкновенная однокомнатная квартира со всеми удобствами, стальными жалюзи на окнах и вмонтированной в дверь системой сигнализации.
   В почтовом ящике они обнаружили письмо. На нем стояла официальная печать Охотничьего Мира – два скрещенных револьвера на фоне мечей.
   – Это уведомление об Охоте! – воскликнула Джекинс. – Как интересно!
   Итак, первая Охота Хэрольда официально началась. Он разорвал конверт. Его первой Жертвой был человек по имени Луэйн Добрей.
   Джекинс прочитала уведомление, и ее без того большие глаза расширились от удивления.
   – Луэйн? Ты будешь соревноваться с Луэйном?
   – Вот это совпадение! – сказал Хэрольд. – Он один из тех немногих, кого я здесь знаю. А теперь мне придется его убить… Впрочем, не так уж близко мы с ним знакомы.
   Джекинс над чем-то задумалась и вскоре ушла. Ее мучила мысль, как из множества возможных комбинаций Охотников в Охотничьем Мире первой Жертвой Хэрольда компьютер выбрал именно Луэйна. Она слышала, что существует около двадцати пяти тысяч или даже двадцати пяти миллионов возможных комбинаций Охотников и Жертв. В следующем году, когда она начнет изучать арифметику, она подсчитает вероятность такого совпадения.

Глава 29

   Раздалась трель дверного звонка. Тереза пошла открывать.
   – Кто там? – крикнул из комнаты Альбани.
   – Говорит, что его зовут Хэрольд.
   Развалившись в шезлонге, Альбани листал страницы «Мировой энциклопедии в комиксах». Он любил сочетать полезное с приятным. Но тут он вскочил, потуже затянул пояс бежевого в разводах халата из шелка, расправил плечи, растянул губы в улыбке и поспешил к двери.
   – Хэрольд! Рад тебя видеть. Заходи.
   Он кивнул Терезе, что означало: «Принеси вина и пирожных», и провел Хэрольда в комнату.
   – Неплохо проводишь время, а?
   – Не жалуюсь, – неторопливо ответил Хэрольд своим самым приятным голосом.
   – Будем надеяться, что так будет и дальше, – сказал Альбани, суеверно скрестив пальцы. – Садись, где тебе удобнее. Тебе повезло, что ты приехал именно сейчас. Во время Сатурналий тут действительно весело. Можно весь мир обойти, но лучшего места для смерти, чем Эсмеральда во время Сатурналий, не найдешь. Я не имею в виду, что ты умрешь, – просто так у нас обычно говорят. Ты уже получил уведомление об Охоте?
   Кивнув, Хэрольд вытащил из кармана карточку. Альбани внимательно прочитал ее, и его лицо сразу же помрачнело.
   – Луэйн? Тебе выпало состязаться с Луэйном? Вот это да!
   – А что тут такого?
   – Просто невероятно, чтобы противником человека, который здесь всего несколько дней, компьютер выбрал для первой Охоты одного из его немногих знакомых.
   – Джекинс это тоже удивило, – сказал Хэрольд. – Но, черт возьми, ничего тут не поделаешь. Он так же, как и я, подписал обязательство убить или быть убитым. Нравится мне это или нет, но я вынужден охотиться на него. Честно говоря, мне бы хотелось покончить с этим как можно скорее, поэтому я и пришел к тебе, Майк. Будь моим Наводчиком.
   Вошла Тереза, неся вино и пирожные с маком.
   – Хэрольд просит, чтобы я помог ему охотиться, – сообщил Альбани.
   – Лучшего Наводчика ему все равно не найти, – преданно ответила Тереза.
   – Это действительно так, – кивнул Альбани. – Его противником будет Луэйн.
   – Слышала про такого. Это тот, кто так неаккуратно работает?
   – Очень небрежный Охотник, – согласился с ней Альбани. – В последней Охоте Жертва умерла потому, что случайно сломала себе шею.
   – Я в этом пока ничего не понимаю, но в одном уверен совершенно – небрежностей я не допущу, – заявил Хэрольд.
   – Главное, что ты счастливый. Впрочем, хотя Луэйн и небрежный Охотник, ему все время везет. Оказывается, это не такая уж и плохая комбинация.
   Хэрольд пожал плечами.
   – Думаю, что я тоже везучий.
   – Посмотрим, – сказал Альбани и бросил выразительный взгляд на Терезу. Та тут же вышла из комнаты.
   Мужчины неторопливо пили вино и ели пирожные. Наконец Альбани сказал:
   – У меня сейчас довольно напряженный график, на носу Сатурналии, полно дел. Однако, думаю, смогу выкроить время и для тебя.
   – Рад слышать. Думаю, мы сработаемся.
   – Если бы ты только знал, как я на это надеюсь! Ну а теперь перейдем к самому главному. Я имею в виду мой гонорар.
   – Тут есть небольшая проблема, – сказал Хэрольд.
   – Какая еще проблема? Ты ведь только что получил вознаграждение, не так ли?
   – Да, но я уже все истратил, и, пока не совершу первое Убийство, денег мне взять абсолютно негде.
   – Проклятие! – воскликнул Альбани. – Так деловые люди не поступают, хотя это довольно типичный случай.
   – Когда я прикончу Луэйна, я рассчитаюсь с тобой сполна. С процентами.
   – Это делает тебе честь, – сказал Альбани. – Только ты хотел сказать «если» вместо «когда».
   – Уверен, что с таким Наводчиком, как ты, мне нечего сомневаться.
   Альбани сразу понял, что Хэрольд старается ему польстить. Но все равно ему это понравилось. Единственно, что ему не нравилось, – перспектива работать задаром. Но ведь работа на дороге не валяется, и, если у Хэрольда действительно получится хорошее Убийство, это поможет решить большую часть проблем.
   – Ладно, – сказал он, – раз выбора нет, придется согласиться на твои условия.
   – Я так и предполагал.
   Альбани пожал ему руку и позвал Терезу.
   – Унеси его бокал, – приказал он. – И принеси воды. С сегодняшнего дня у нас начинаются серьезные тренировки. Сначала мы выберем подходящее оружие, а потом как следует поупражняемся в стрельбе.
   – А разве я не могу просто найти Луэйна и спокойно прикончить его?
   – Не спеши, – остановил его Альбани. – Какая у тебя, однако, горячая кровь.

Глава 30

   Альбани привел Хэрольда в государственный тренировочный центр, где все Охотники и Жертвы могли упражняться бесплатно. Там были баскетбольные и волейбольные площадки, плавательный бассейн и, разумеется, множество тренажеров.
   Они прошли мимо узких фехтовальных дорожек, где мужчины дрались на рапирах и шпагах. У некоторых в руках были длинные кинжалы. Другие использовали разнообразные дубинки, булавы, топоры и другие орудия убийства. Еще дальше находились души и массажные кабинеты.
   – А вот и учебный тир, – сказал Альбани.
   – Не хотелось бы выглядеть наивным, – сказал Хэрольд, – но зачем им биться врукопашную? Просто ради спортивного интереса или для поддержания формы? Не представляю, как эти навыки могут помочь спастись от огнестрельного оружия.
   – Вот тут ты ошибаешься. Некоторые из наших самых выдающихся Охотников вообще никогда его не используют. Они охотятся с голыми руками или с ножом.
   – На вооруженного человека?
   – У огнестрельного оружия есть свои недостатки, – объяснил Альбани. – Если ты не уложишь свою Жертву на месте с первого выстрела, то можешь оказаться в весьма незавидной ситуации. Раненый противник может представлять большую опасность, если он к тому же принял дозу берсеркиума.
   – Чего?
   – Берсеркиум относится к наркотикам локального действия. Многие принимают его перед Охотой. Его не чувствуешь, пока тебя не ранят или ты не окажешься в стрессовой ситуации. Наркотик начинает действовать от шока, стимулируя дополнительное выделение адреналина в кровь. Благодаря активизации берсеркиума человек способен с огромной силой ломать и крушить все на своем пути. Действие наркотика продолжается всего несколько минут, а потом ты словно выжатый лимон.
   – А что представляет из себя Луэйн в рукопашном бою?
   – У него несколько разрядов по кунг-фу, он умеет драться на ножах, дубинках, мечах и на чем-то еще. Иногда даже выступает в роли тренера.
   – Вот это да!
   Альбани принес с собой небольшой кожаный чемоданчик с медными уголками.
   – Это тебе, – сказал он, открывая его. – Отдашь после Охоты.
   Внутри на красном бархате лежал «ССК-45-70» с четырнадцатидюймовым стволом.
   – Возьми, – велел Альбани. – Чувствуешь, как приятно держать его?
   Тяжелый пистолет легко уместился в ладони Хэрольда. Это было действительно смертоносное оружие с отполированной вороненой поверхностью, украшенной инкрустацией. Хэрольд восторженно покрутил его в руках – и положил на место.
   – Хорошая штука, – сказал он. – Но мой «смит-энд-вессон «все равно лучше.
   На лице Альбани отразилось сомнение.
   – Мне не хотелось бы плохо отзываться о твоем пистолете, но достаточно лишь раз взглянуть на него, чтобы понять, какой он старый. К тому же, судя по всему, за ним плохо следили. А если осечка или спусковой крючок откажет? Лучше уж взять «ССК».
   – Может, я покажусь слишком упрямым, но на крючок нажимать мне, поэтому я имею полное право выбирать, на каком пистолете быть этому крючку.
   – Да, с тобой не поспоришь. Что ж, сейчас посмотрим, насколько метко ты стреляешь.
   Оказалось, что стреляет он неважно. И Хэрольд тренировался до тех пор, пока Альбани не остался им доволен. Когда они подошли к мишеням, выяснилось, что у Хэрольда на самом деле острый глаз и твердая рука. Первые пули попали далеко от «яблочка», но потом положение улучшилось.
   – У тебя прекрасная реакция, – похвалил Альбани. – Совсем неплохо для первого раза.
   – А как стреляет Луэйн?
   – Когда в форме, очень хорошо. Так, как бы ты стрелял через несколько месяцев, а может, недель.
   – Но ведь у меня нет столько времени!
   – У тебя его вообще нет. Лучше пойдем поговорим с моим другом и послушаем, что он посоветует.
   Он провел Хэрольда через тир в небольшой кабинет, где сидел высокий, очень старый китаец с длинными тонкими усами, в шляпе с поднятыми полями, которая придавала ему сходство с Чарли Ченом из старинных кинофильмов. По маленькому монитору китаец наблюдал за тем, что творилось в зале.
   – Мистер Чан, позвольте вам представить моего хорошего друга и клиента Хэрольда Эрдмана.
   – Очень рад познакомиться, – ответил Чан с сильным британским акцентом. – Я видел твоего протеже на экране.
   – Мистер Чан – самый главный специалист по Убийствам и выживанию. Если тебе кто-то и поможет, так это он.
   – Оставь меня с мистером Эрдманом наедине, – попросил Чан.
   Поклонившись, Наводчик вышел из кабинета. Когда они остались вдвоем, Чан предложил Хэрольду сесть и налил ему чай в чашку из тонкого фарфора.
   – И как ты оцениваешь свои шансы?
   – Я могу победить.
   – А почему ты так уверен?
   – Не знаю, – ответил Хэрольд. – Просто уверен, и все.
   – А если я посоветую тебе как можно скорее сматываться отсюда, пока цел?
   – Предложу вам посоветовать то же самое моему противнику.
   – Тебе нравятся экстренные ситуации? – поинтересовался Чан.
   Хэрольд кивнул.
   – Да. Я немного нервничаю, но в нужный момент могу собраться.
   – Учить тебя каким-нибудь боевым искусствам нет времени. Поэтому остается только одно. Слушай меня внимательно. В минуты опасности только неожиданные действия могут дать тебе преимущество.
   – Я и раньше об этом знал.
   – Самые глубокие истины всегда лежат на поверхности. Их не только следует знать, но и уметь использовать. Твоя Жертва Луэйн?
   Хэрольд кивнул.
   – Тогда советую тебе покончить с ним как можно быстрее. – Чан повернулся к двери: – Альбани!
   Майк вошел в кабинет.
   – Слушаю вас, мистер Чан.
   – Парень хоть и неопытный, но у него холодное сердце. Чем быстрее пройдет его первая Охота, тем лучше. Не играй с Жертвой. Иди и убей ее как можно скорее. Больше я ничего не буду говорить. Удачи вам!
   Они вышли. Собирая свои принадлежности, Альбани о чем-то напряженно размышлял.
   – Что будем делать теперь? – прервал его раздумья Хэрольд.
   – Сначала я узнаю, где находится Луэйн. А потом ты его убьешь.
   – Так просто?
   – Дай бог, чтобы так и случилось.

Глава 31

   – Ну, как твой новый клиент? – спросила Тереза, когда Альбани вернулся из тренировочного центра.
   Она взяла за правило интересоваться делами мужа, когда тот вечером возвращался домой, чтобы дать ему возможность немного похвастаться и приглушить угрызения совести, что он постоянно ставит под удар их жизни. Этой женской мудрости научила ее мать.
   – Очень собранный человек, – ответил Альбани. – И твердо знает, чего хочет добиться.
   – А как он стреляет?
   Альбани слегка напрягся.
   – У него острый глаз и рука не дрожит, когда он нажимает на спусковой крючок. Хотя опыта у него никакого. За полгода он стал бы лучшим стрелком в городе.
   – У него быстрая реакция?
   – Пока не очень. Но через некоторое время…
   – Майк, – с растущей тревогой сказала Тереза, – но ведь у него нет времени. Он должен охотиться сейчас.
   Альбани кивнул, подошел к холодильнику, взял банку пива и, сопя, направился в гостиную. Тереза поняла, что он от нее что-то утаивает.
   Отложив вязание, она сказала:
   – Ты нашел еще одного клиента-неудачника. Да или нет, Микеланджело?
   – Совсем нет, Тереза. Парень просто создан для этого.
   – Для чего?
   – Каждый для чего-то рождается, – сказал Альбани. – Есть прирожденные художники и прирожденные автомеханики. Прирожденные лесорубы и прирожденные пловцы. Прирожденные Наводчики, как я. Вот что я имею в виду, когда говорю, что он для этого создан.
   – Рожден быть Охотником?
   – Даже больше, Тереза. Я больше чем уверен, что Хэрольд – прирожденный убийца.
   – А разве не все Охотники – убийцы? – удивилась Тереза.
   – Разумеется, всем им приходится убивать. Однако от этого они не становятся убийцами. Настоящими убийцами. Большинство из них играют, как дети, даже если у них настоящие пули. Пиф-паф – и ты мертвый. А вот Хэрольд… Нет, он не играет. Он серьезный молодой убийца и далеко пойдет. И это не только мое мнение. Чан наблюдал, как он стреляет. И увидел в нем потенциал, который еще никто, кроме нас двоих, не заметил.
   – Что ж, рада слышать, что у него есть хоть какой-то шанс. Ты его Наводчик, поэтому…
   – Все, кроме нас с Чаном, считают его просто идиотом.
   – Могу себе представить, – согласилась Тереза.
   – Букмекеры ставят на него один против двадцати. Ты когда-нибудь слышала о чем-нибудь подобном?
   Тереза встревожилась. Она почувствовала, что сейчас узнает что-то плохое.
   – Тут такой шанс! Я все поставил на Хэрольда, тем более что Чан со мной согласен.
   Тереза встала, вязание упало на пол.
   – Поставил? Но, Майк, у нас нет денег. Только не говори, что букмекеры стали давать в кредит.
   На лице Альбани промелькнула тревога.
   – Конечно, нет. Я заложил наш дом.
   – Не может быть! Ведь это все, что у нас осталось!
   – Слушай, что я за Наводчик, если не могу поставить на собственного клиента? Я все равно не смог бы выполнить «Обязательств при азартных играх», не нарушив «Акт финансовой безрассудности».
   – Майк, тебе не следовало закладывать дом. Если Хэрольд проиграет, это означает рабство для нас обоих. Ты ведь знаешь, правительство не разрешает спать на улицах.