Шекли Роберт. Десятая жертва (сборник)

   – Но Хэрольд победит. Я уверен. Я никогда еще не был так уверен. Поэтому, как говорится, я и сжег за собой все мосты.
   – Майк, было бы лучше, если бы ты сначала посоветовался со мной.
   Альбани тяжело вздохнул.
   – Дело в том, Тереза, что я еще побился об заклад на десять тысяч долларов с букмекером Толстым Фредди, заложив тебя в качестве движимого имущества. Хотя, разумеется, ты ему никогда не достанешься. Потому что Хэрольд…
   – Я не ослышалась? – спросила Тереза, не двигаясь с места. – Ты на самом деле подписал Толстому Фредди на меня закладную, чтобы пойти на спор ради этого идиота – твоего клиента?
   – Именно так я и поступил. Если Хэрольд проиграет, меня ждет рабство и, возможно, работа в свинарнике. А ты останешься у Толстого Фредди, что не так уж и плохо, если как следует подумать. Только не говори, что я о тебе не забочусь.
   – О Альбани! – простонала Тереза.
   – Не волнуйся, он победит.
   Тереза взяла себя в руки. И внезапно решила, что сделает. Если Хэрольд проиграет, она убьет своего мужа, освободив его таким образом от рабства и недостойной грязной работы в свинарнике. А Толстый Фредди не такой уж и противный, если не принимать во внимание выражение его лица. Кроме того, говорят, он хорошо обеспечивает своих содержанок.
   – Хорошо, – сказала она. – Тебе лучше знать. Надеюсь, все выйдет по-твоему.
   И пошла на кухню готовить ужин.
   – Иначе и быть не может, – сказал Альбани, в который раз поздравляя себя, что выбрал такую умную жену.
   Любая другая женщина ругала бы его на чем свет стоит, что он заложил ее ради какого-то неизвестного и неопытного Охотника. Только не Тереза.
   На кухне Тереза готовила ужин – бифоиды под острым псевдотоматным соусом, любимое блюдо Альбани. Как странно, думала она, что скоро ей, возможно, придется готовить для Толстого Фредди. По словам одной ее подруги, Толстый Фредди ненавидел бифоиды в любом виде. Ему нравились отбивные из искусственной телятины или свинины. Если Хэрольд не выиграет, ей, может быть, уже никогда не придется готовить бифоиды. Странная штука жизнь.

Глава 32

   С ногами усевшись на подоконник, Нора смотрела на улицу. Она выглядела просто великолепно – свет подчеркивал красоту ее правильных черт, волосы блестели.
   – Хэрольд, – произнесла она, – а как называлась та коммуна?
   – Какая?
   – Та, про которую ты мне рассказывал. Туда еще собирался Малыш-кошкодав.
   – А-а. По-моему, Ла-Испанидад. Возле озера Окичоби.
   – Там хорошо? Что он про нее тебе рассказывал?
   – По его словам, неплохо. А почему ты спрашиваешь?
   – Как ты думаешь, а мы могли бы жить в таком месте?
   Хэрольд рассмеялся.
   – Коммуна – это всего лишь другое название фермы. С меня такой работы достаточно.
   – Но ведь там все будет по-другому. Там все работают вместе, всем делятся друг с другом.
   – И поют испанские песни? Черт возьми, Нора, как ни посмотри, а это все равно сельскохозяйственная работа.
   – А ты с ней покончил навсегда?
   – Мне нравится здесь. К городской жизни не так уж трудно привыкнуть. А ты что, Нора, собралась в испанскую коммуну во Флориде?
   Она покачала головой и слезла с подоконника.
   – Я просто решила немного пофантазировать. Мне на Эсмеральде тоже нравится. Особенно теперь, после твоего приезда.
   – Очень приятно слышать от тебя такие слова, – сказал Хэрольд.

Глава 33

   Джекинс с дядей Эзрой обедали в отдельном кабинете Охотничьего клуба. Они ели натуральные, а не искусственные продукты, которые во всем мире производились фабриками съедобных концентратов. Нельзя сказать, что Джекинс любила натуральную еду – в университете она жила только на одних зербургерах, лишенных каких-либо калорий и углеводов. Но она знала, что натуральные продукты – дороги, поэтому и решила заставить себя к ним привыкнуть. В университете ее учили, что вкус к дорогим вещам можно выработать, надо лишь как следует постараться.
   Они сидели на крыше самого высокого в Эсмеральде двадцатиэтажного здания, откуда открывалась прекрасная панорама всего острова.
   На стене перед ними висел огромный экран. Транслировали «Охотничье шоу». В кадре появился залитый кровью перекресток, где толпа зевак рассматривала бесформенное тело. Оно до сих пор лежало в луже крови, которая время от времени становилась ярко-зеленой, потому что на цвета мониторов влияли атмосферные помехи. Зазвучал голос за кадром: «Привет, говорит Гордон Филакис. Я сделаю обзор основных охотничьих событий дня. Сегодня утром Лютеру Фабиусу Кингу из Берлинсбурга, Западная Германия, было засчитано чистое Убийство Биффа Эдмондсона из Калгари, Канада. Если меня слушает кто-нибудь из родственников или знакомых Биффа, сообщаю – он погиб отлично, как того и добивался. Эл Мактэггорт из Бойсе, штат Айдахо, который имеет на своем счету три Убийства, победил Эрнана Ибаньеса, бывшего пятикратного победителя из Буэнос-Айреса. Кроме того, Эл Смит из Лансинга, штат Мичиган, только что подстрелил Эдварда Грига из Оаху, Гавайи, но был оштрафован на десять очков, потому что его автомат, сломавшись, ранил нескольких прохожих. Эл, если у тебя так и дальше пойдет, никогда тебе не стать Охотником года…
   А сейчас менее важные события: Максвелла Сантини, официанта гостиницы «Супероружие», убили на пороге номера мистера В. С. Миклстона из Лондона. Держа в руках поднос с едой, он открыл дверь и получил удар ножом в грудь. Миклстон оправдывается тем, что Сантини не постучал, прежде чем зайти, поэтому и стал мишенью для его старого стилета. Профсоюз, членом которого был Сантини, убежден, что это сделано специально, и передал дело в суд. Решением суда, который состоялся сегодня же, мистер Миклстон оправдан со следующей формулировкой: «Чего стоит жизнь какого-то официанта?»
   Протянув руку, Джекинс выключила телевизор – ей уже порядком надоело крикливое «Охотничье шоу».
   – Весь этот примитивный юмор действует мне на нервы, – сказала она. – И Луэйну тоже.
   – А? – встрепенулся дядя Эзра, используя безличное обращение, свойственное пожилому населению Эсмеральды. – Надеюсь, у него все в порядке?
   – Может быть, пока еще ничего не произошло. Странно, что компьютер выбрал такую комбинацию. Ведь это случайность, что им придется соревноваться друг с другом?
   Улыбнувшись, Эзра подмигнул девушке.
   – Дядя, уж не ты ли приложил руку, чтобы поставить их в одну пару?
   – Ничего я не делал, – ответил Эзра. – Я только попросил Охотничий компьютер сделать мне небольшое одолжение. А ведь ему известно, с чьей помощью он получает, так сказать, питание.
   – Я считала, что с компьютером договориться невозможно.
   – Можно, если ввести в него специальную программу кодовой записи.
   – Ты обманул компьютер, чтобы противником Луэйна стал Хэрольд? Старый негодяй!
   Эзра засиял. Ему нравилось, когда молоденькие девушки называли его старым негодяем.
   – Но ведь я это сделал по просьбе Луэйна. Мальчику нужно легкое Убийство, чтобы он снова поверил в свои силы. Он был очень хорошим Охотником, Джекинс, очень хорошим. Долгое время в городе не было ему равных. Если ему немножко помочь, он снова станет классным Охотником.
   – То, что ты сделал, – обман, – сказала Джекинс.
   – Разве ради семьи нельзя пойти на маленькую хитрость?
   …В квартиру Луэйна Джекинс вернулась в глубоком раздумье. Перед ней стояла дилемма. Девушка не была уверена, что обман, пусть даже ради чести семьи, допустим. Особенно если в результате погибнет Хэрольд, парень, который ей нравился и которому она решила назначить свидание, как только найдет подходящий повод сделать так, чтобы тот сам ее об этом попросил.
   Чем больше она раздумывала, тем более скверным ей этот обман казался. Она не знала, что ей делать. Ответ не находился, и это ее ужасно расстраивало. Сначала она хотела бросить монетку, но потом решила отложить этот вопрос на завтра и приняла снотворное.

Глава 34

   Хэрольд решил немного подремать в своей новой квартире, когда раздался телефонный звонок. Звонил Альбани.
   – Хэрольд? Ты мне срочно нужен.
   – Что случилось?
   – Нечто важное. Быстро приезжай. И не забудь револьвер. – Альбани повесил трубку.
   Хэрольд не успел раздеться, поэтому ему понадобилось лишь надеть туфли и проверить обойму в своем «смит-энд-вессоне».
   Альбани все-таки заставил Хэрольда отнести его к оружейнику. Тот заменил ствол и все двигающиеся части. Проверив револьвер в действии, Хэрольд был вынужден признать, что стрелять из него стало лучше. Но самое главное, что чувствовать его в руке было так же приятно, как и до ремонта.
   Когда он приехал к Альбани, Тереза провела его в подвал, где размещался кабинет Майка. По стенам были развешаны подробные карты Эсмеральды и всего острова. Здесь же находился мощный радиопередатчик с коммутатором на несколько линий. На рабочем столе Альбани стояла небольшая бронзовая копия роденовского «Мыслителя». Это была почетная награда «Мастер – убийца года», вручавшаяся лучшему Наводчику года. Но ей исполнился уже пятый год: Альбани получил ее, когда был еще жив знаменитый Санчес.
   Альбани жевал одну из миниатюрных пицц Терезы и разговаривал по телефону. Он жестом указал Хэрольду на стул. Отодвинув кипу старых журналов «Убийца», тот сел.
   – Ага, – сказал Альбани. – Ну… Ага… Ага…
   – Вам принести пиццу? – обратилась к Хэрольду Тереза.
   – Да, мадам. Спасибо.
   – Есть с анчоусами и с паприкой. Вам какую?
   – Какую принесете, – ответил Хэрольд таким тоном, что стало ясно – он съел бы обе.
   Тереза принесла ему по две каждого вида и стакан пива.
   – Никакого пива! – сказал Альбани. – Хэрольду надо тренироваться. – И снова закричал в трубку: – Да! Да!
   – Вкусная пицца, – похвалил Хэрольд.
   – Мамин рецепт, – ответила Тереза. – С Сицилии.
   – Ладно, – сказал Альбани в трубку. – Едем. Следующий сеанс связи по пятому каналу УКВ.
   Повесив трубку, он повернулся к Хэрольду:
   – Кажется, я его поймал.
   – Луэйна?
   – А кого еще? Зазу Питтс? Именно Луэйна, этого спесивого болвана. Он только что зашел в бар «Ле Пти Моэ» в Латинском квартале и заказал двойной клубничный дайкири со льдом. Он там как на ладони, и мы прихлопнем его как комара.
   – Как, прямо сейчас?
   – А ты думал, в следующий четверг? Револьвер с собой? Заряжен? Дай посмотрю.
   – Ладно уж, – сказал Хэрольд.
   – Я твой Наводчик и должен все проверить.
   Осмотрев «смит-энд-вессон», он вернул его Хэрольду.
   – А как получилось, что он спокойно сидит в кафе? – поинтересовался Хэрольд. – Может, не получил уведомления об Охоте?
   – Не стоит на это надеяться. Но такое иногда случается.
   – А разве честно убивать человека, который не подозревает, что на него охотятся?
   – Вполне честно, – ответил Альбани. – Я потом все тебе объясню.
   Он снял со стены мощную охотничью винтовку с инфракрасным снайперским прицелом, проверил боеприпасы и сунул ее в специальную сумку.
   – А это зачем? – удивился Хэрольд.
   – Возможно, Господь в своей бесконечной милости позволит нам сделать хороший выстрел на расстоянии, недоступном для пистолета.
   – Не богохульствуй, Микеланджело, – нахмурилась Тереза.
   – Кто богохульствует? Я молюсь. Пошли, Хэрольд. Не будет же он сидеть там вечно, даже если заказал двойной дайкири.
 
   Огромная стеклянная витрина кафе «Ле Пти Моэ» выходила прямо на улицу. Альбани, рядом с которым стоял Хэрольд, внимательно разглядывал ее через мощный бинокль, спрятавшись в тени другого бара на противоположной стороне улицы.
   – Это он, – сказал Альбани. – Посмотри сам.
   Хэрольд взял бинокль и увидел длинноносый профиль Луэйна, склонившегося над бокалом ярко-красного напитка.
   – Хорошо, что ты прихватил винтовку, – сказал Хэрольд. – Я пристрелю его через витрину.
   – И не думай. Она пуленепробиваемая. Лучше посмотри налево. Боковая дверь кафе открыта. Обойдешь квартал и зайдешь с другой стороны. И окажешься у него за спиной. Самая лучшая позиция – возле почтового ящика. Тебе надо будет выстрелить ему в спину через открытую дверь. Револьвер вытащишь в самый последний момент. Нам не нужны зеваки, которые все испортят. Понял?
   – Понял, – ответил Хэрольд.
   – Тогда иди и прихлопни его.
   Некоторое время Хэрольд стоял абсолютно неподвижно, и Альбани подумал было, что на парня напал столбняк. Только этого ему не хватало: новичок, который боится поединка. Черт, надо было все-таки потребовать деньги вперед.
   Но тут Хэрольд быстро кивнул и выскользнул в дверь. Наводчик смотрел ему вслед, и в его душе появилось какое-то непонятное чувство. С этим парнем будет все в порядке.
 
   Луэйн никак не мог понять, какого черта он заказал двойной клубничный дайкири со льдом. Может, потому, что бокал с напитком выглядел таким большим и ярким, что даже такой тупой Наводчик, как Альбани, заметил бы его. Он сделал глоток. Как всегда, слишком сладко. Луэйн моргнул, когда в ухе, где был спрятан миниатюрный приемник, что-то затрещало. Это был Сузер, который занял наблюдательный пост на крыше.
   – Я их вижу, – сообщил он. – Альбани и Эрдман. Они стоят в дверях бара напротив. Обсуждают план действий.
   – Скорее бы уж, – еле слышно произнес Луэйн в закрепленный на шее ларингофон. – У меня от этого пойла уже разболелась голова.
   – Эрдман вышел, – проинформировал Сузер. – Он обходит квартал, как я и предполагал. Ты готов?
   Луэйн кивнул, но вспомнил, что Сузер не может видеть его через пять этажей стали и бетона.
   – Да, готов.
   – Зеркало нормально?
   – Все отлично.
   Сузер заранее повесил перед Луэйном телескопическое зеркало. Благодаря ему Луэйн мог видеть улицу, по которой пойдет Хэрольд. В руке он держал небольшой передатчик, замаскированный под пачку сигарет, который приведет в действие дробовик, установленный Сузером в прорези почтового ящика. Луэйну оставалось лишь нажать на кнопку, как только Хэрольд появится в зеркале. Выстрел из двух стволов на расстоянии десяти футов довершит дело.
   Отличный план. К тому же им просто повезло, что Альбани на него купился. Луэйн очень надеялся, что возле почтового ящика никого не окажется, когда Хэрольд получит двойной заряд дроби. Дяде Эзре пришлось немало попотеть, чтобы все уладить, когда во время одной из предыдущих Охот Луэйн бросил в свою жертву ручную гранату в переполненном универмаге, убив при этом нескольких покупателей. По иронии судьбы это случилось у отдела, где торговали бронежилетами.
   – Он поворачивает за угол, – сообщил Сузер. – Внимание, он в десяти футах от почтового ящика, он…
   – Что? – воскликнул Луэйн. – Что случилось?
   – Он остановился.
   – Что значит остановился? Он не мог остановиться. Что там такое происходит?
   – Он с кем-то разговаривает. О боже!
   – В чем дело? С кем он там разговаривает?
   – С этим проклятым Гордоном Филакисом!

Глава 35

   В Охотничьем Мире имелось семь телевизионных каналов. По шести из них по спутниковой связи транслировались передачи из Соединенных Штатов. А седьмой, полностью отданный круглосуточному освещению охотничьих событий, назывался «Охотничье шоу», и вел его всем известный Гордон Филакис.
   У Филакиса было смуглое квадратное лицо с массивной нижней челюстью и коротко подстриженные волосы. Его речь всегда лилась непрерывным потоком. Он всегда находил, о чем говорить, даже в тех случаях, когда говорить было не о чем, что так часто случалось в прямом эфире.
   – Привет, друзья, Гордон Филакис со своей передачей «Охотничье шоу» приветствует вас из самого сердца Столицы Убийств, доброй старой Эсмеральды в солнечном Карибском море. Итак, друзья, вы смотрите прямую трансляцию местного телевидения про Убийства, после которой последует выпуск международных новостей. Трансляцию нашей программы некоторые правительства пытались запретить в своих странах, полагая, что вас, друзья, следует оберегать от показа настоящего, реального Убийства в жизни и что вам достаточно фальшивых детективов, которые до сих пор продолжают снимать наши киностудии. Однако вы им этого не позволили, и я снимаю перед вами шляпу. Когда они пытались нас запретить, вы покупали видеокассеты с нашими программами из-под полы, потому что прекрасно знали, что в сценах насилия нет ничего страшного, если их участники – взрослые люди.
   Итак, леди и джентльмены, наша съемочная группа сейчас находится на улицах Эсмеральды, чтобы взять для вас несколько интервью у Охотников, которые в настоящий момент принимают участие в Охоте, и донести до вас все страхи и ужасы прекрасного мира насилия.
   Простите, сэр, я вижу у вас значок Охотника. В руке у вас «смит-энд-вессон», не так ли?
   – Что? Да. Простите, но я…
   – Сколько Охот на вашем счету, мистер…
   – Эрдман. Хэрольд Эрдман. Эта первая.
   – Охотник-новичок! Как вам это нравится, друзья? Откуда ты, Хэрольд?
   – Послушайте, – перебил его Хэрольд, – в другой раз я с удовольствием поговорил бы с вами, но сейчас…
   Филакис понимающе улыбнулся.
   – Нервничаешь, или, как мы тут говорим, «охотничья тошнота» напала?
   – Дело совсем не в этом.
   – Ну так расскажи, в чем дело. Мы все простые люди и все поймем. Может, у тебя свидание с какой-нибудь смазливой куколкой?
   – Ладно, если уж вам так интересно, я как раз собираюсь кое-кого убить.
   – Да ты охотишься! Надо было сразу сказать. Не волнуйся, прихлопнешь свою Жертву как-нибудь в другой раз. Ты ведь не сердишься на нас, Хэрольд, не правда ли?
   Хэрольд хмуро улыбнулся.
   – Может, оно и к лучшему. Знаете, что-то мне сегодняшний план совсем не нравится.
   Филакис торжествующе кивнул.
   – Охотничий инстинкт. Он всегда присутствует у хороших Охотников. Кто твой Наводчик, Хэрольд?
   – Майк Альбани.
   – О, мы знаем этого уважаемого представителя старой гвардии. В последнее время ему не особенно везет, но мы надеемся, ты изменишь ситуацию.
   – Сделаю все от меня зависящее.
   – Слушай, Хэрольд, мне немного обидно, что из-за нас ты, возможно, упустил шанс совершить хорошее Убийство. Поэтому я хочу загладить свою вину. Ты уже обедал?
   Хэрольд еще не ел.
   – Прекрасно! А что, если мы попросим тебя на некоторое время стать нашим обозревателем в программе «Ресторан Охотничьего Мира»? Пойдем с нами. Тебя угостят самым лучшим на острове обедом, к тому же мы немного развлечемся.
   Взяв Хэрольда под руку, Филакис повел его по улице, следом за ним устремились теле– и звукооператоры, а также зеваки, которые во что бы то ни стало хотели попасть в объектив телекамеры, чтобы потом увидеть себя в вечернем выпуске новостей.
   Вскоре они подошли к ресторану «Ле Морганто». Филакис, Хэрольд, операторы, осветители, девушки-статистки, ассистенты режиссера, подсобные рабочие столпились в вестибюле, куда проникали восхитительные запахи. Тут же появился маленький человечек с встревоженными глазами и в белом смокинге.
   – Привет, Гордон! – воскликнул он.
   – Привет, Том, – ответил Филакис. – Сегодня мы решили проведать твой ресторанчик.
   – Господи боже мой!
   – Я привел с собой гостя. Познакомься, Том, с мистером Хэрольдом Эрдманом, который недавно прибыл на наш солнечный остров и уже стал полноправным Охотником и твоим гостем на сегодняшний вечер. Хэрольд, все, что от тебя потребуется, так это есть и делиться своими впечатлениями о подаваемых блюдах.
   Том провел Хэрольда к столику, и осветители принялись устанавливать софиты. Официанты принесли серебряные вилки и ножи, разложили салфетки. Подали бутылку красного вина с французской этикеткой. Разлили по бокалам. Хэрольд поднес бокал к губам и медленно сделал глоток.
   – Ну, Хэрольд? – поинтересовался Филакис. – Как тебе? – И заговорщицки подмигнул.
   Хэрольд все понял. В жизни каждого человека случаются моменты, когда интуиция помогает ему забыть про добропорядочность и честность, которые ему привили с детства.
   Быстро смекнув, что к чему, Хэрольд ответил:
   – Совсем неплохо…
   Филакис бросил на него красноречивый взгляд, опасаясь, что Хэрольд все испортит.
   – …для мытья полов.
   И тут началось настоящее веселье.
   Одно за другим он высмеивал все блюда, поспешно ища подходящие сравнения, чтобы его никто не принял за деревенщину. Некоторые из его грубоватых шуток были не такими уж и плохими, если учесть, что он выдавал их экспромтом. Так, суп из черепашьего мяса он назвал «зловонным болотом».
   Филакис тоже старался не отставать, высмеивая интерьер, официантов, обслуживание, оркестр, владельца ресторана, его жену и даже хозяйского кокер-спаниеля.
   Пока все это шло в эфир, «Амбалы Охотничьего Мира» – четверка накачанных парней в купальных костюмах – крушили все вокруг бейсбольными битами, не трогая лишь столик, где Хэрольд ел crepe suzett, которое он сравнивал с отбросами, годными лишь для кормежки свиней.
   А когда в конце ужина он выплюнул кофе, публика устроила ему настоящую овацию.
   Наконец, когда уже не осталось ничего, что можно было бы съесть или испоганить, Филакис нежно обнял Тома за плечи и назвал «классным парнем». Безусловно, студия оплатит все убытки. А в качестве компенсации за все, что хозяину пришлось вытерпеть, Филакис подарил Тому билет в ложу на Охотничьи Игры.
   – А тебе, Хэрольд, большое спасибо, – сказал он. – Ты молодец, понимаешь все с полуслова. Надеюсь, мы скоро с тобой снова встретимся, и я услышу про твое удачное Убийство.

Глава 36

   Вернувшись домой, Альбани раздраженно кинул на стул куртку из верблюжьей шерсти. Не отрывая взгляда от экрана телевизора, Тереза спросила:
   – Ну, как у тебя сегодня дела?
   – Кошмар. Мы уже почти пришлепнули Жертву, когда внезапно появился этот чертов Гордон Филакис со своим «Охотничьим шоу» и стал брать у Хэрольда интервью. Вся работа насмарку.
   – Не расстраивайся, дорогой. Прикончите свою Жертву в следующий раз.
   – Только на это я и надеюсь.
   – А как держался Хэрольд?
   – Отлично. Думаю, по крайней мере на одно хорошее Убийство он вполне способен. Нам позарез нужно именно хорошее Убийство.
   – Это улучшит наше положение? – с надеждой спросила Тереза.
   – Честно говоря, это мне может здорово помочь. Слишком многие пристально наблюдают за мной. Ходят слухи – и не пытайся убеждать меня в обратном! – что я потерял свою былую хватку.
   – Как они осмеливаются так говорить! – возмутилась Тереза.
   – Они приводят в пример мои последние неудачные засады и утверждают, что я уже совсем ни на что не способен.
   – Знаешь, – сказала Тереза, – может, кое в чем они и правы… Вспомни хотя бы Джеффриса…
   Альбани недовольно скривился.
   – Или твоего предыдущего клиента – как там его звали?
   – Антонелли. О господи, лучше не напоминай мне об этом! – Альбани расслабил узел галстука. – Антонелли. Такой щедрый человек. Я действительно старался организовать для него особое Убийство. Хотел отблагодарить. Его Жертвой была шестнадцатилетняя девушка – можешь себе такое представить? Девственница. Я имею в виду, что это была ее первая Охота.
   – Да, теперь от детей можно ожидать чего угодно, – произнесла Тереза.
   – Все было проще простого. Антонелли загнал ее в угол. Ему оставалось только нажать на спусковой крючок. Однако этот чертов сибарит решил не спешить. Хотел как следует насладиться своим Убийством. Ведь мысленно он уже видел ее мертвой. На ней не было никакой одежды. Антонелли считал, что он в полной безопасности. Он же видел, что у нее нет никакого оружия. Именно на это она и рассчитывала. Ей хватило одной секунды, чтобы задушить его прочной лентой, которой у нее были подвязаны волосы.
   – Не понимаю, как ей могли дать разрешение на использование такого оружия? – заметила Тереза.
   – Это не имеет никакого значения. Главное, что я не предусмотрел такую возможность. Еще одно пятно на моей репутации. Так ты полагаешь, что я действительно потерял хватку?
   – Это не твоя вина, – сказала Тереза. – Лучше подумай о предстоящих делах. У этого Хэрольда есть хоть какой-нибудь шанс?
   – Кто знает? Кого это волнует? – картинно взмахнул руками Альбани. – Нет, шансов у него никаких. Но нужно, чтобы он победил. Придется мне что-нибудь придумать. Ведь от этого зависит мое будущее, что гораздо важнее, чем чья-то никудышная жизнь. Не правда ли?
   – Полностью с тобой согласна, дорогой. Ты обязательно что-нибудь придумаешь. А теперь пойдем ужинать.

Глава 37

   Вернувшись домой, Луэйн погрузился в размышления. Ему было ужасно досадно, что сорвалась такая прекрасная возможность подстрелить Хэрольда. Пришла Джекинс. Увидев, что он сидит задумчивый за письменным столом, переоделась и снова куда-то ушла. Луэйн сам приготовил легкий ужин – вареные хвосты омаров на поджаренных ломтиках хлеба.
   Чуть позже пришел Сузер, налил себе выпить, уселся в кожаное кресло с хромовыми подлокотниками и принялся ждать, когда Луэйн обратит на него внимание.
   Наконец Луэйн потянулся. Встал, подошел к телефону, взял записную книжку, полистал ее, нашел то, что искал, и, оттопырив губу, кивнул.
   – Сузер, – позвал он.
   – Слушаю, босс.
   – Ты ведь знаком с Хортоном Футом?
   – Конечно.
   – Ты знаешь, где его найти? Прямо сейчас.
   – Скорее всего он сейчас в баре «Клэнси» на Трокадеро, пытается утопить свою печаль в стакане.