– Докладывает передвижная камера один. Вижу объект. Он все еще стоит на месте.
   – Что он делает? – спросил Мартин.
   – Мне кажется, чешет нос.
   – Надеюсь, вы уверены в достоверности своих докладов, – зловещим голосом произнес Мартин.
   – Передвижная камера два докладывает. Мы подтверждаем сведения передвижной камеры один. Объект, видимый через бинокль фирмы «Цейсс» 8x50, установленный на треноге, действительно почесывает нос… Дополнительные данные: объект только что прекратил указанное действие.
   – Докладывает передвижная камера два. Объект снова двигается в направлении к северу по Виа Пессина к перекрестку с Виа Сальваторе Томмаси.
   Мартин снова повернулся к карте, сердито посмотрел на нее, прищурился и вернулся к микрофону.
   – Не могу обнаружить на карте этих улиц, передвижная камера два. Сообщите названия еще раз.
   – Слушаюсь. Объект идет… Извините, Центральная, кто-то положил передо мной не ту карту. Улицы, которые я называл, находятся в Неаполе. Не могу представить, как это могло случиться…
   – Успокойтесь, – произнес Мартин. – Сейчас не время для паники. Кто-нибудь видит его?
   – Си Кью, Си Кью, вызывает Си Кью, это 32ZOZ4321…
   – Вы снова сбились со своей частоты! – завопил Мартин.
   – Прошу прощения, – произнес 32ZOZ4321.– Конец связи.
   – Докладывает передвижная камера четыре. Он свернул на Виа Бабуина.
   – Как он мог попасть туда? – спросил Мартин, посмотрев на карту. – У него что, крылья или еще что-то?
   – Вношу поправку. Я имел в виду Виа Барберини.
   – Принято. Но как он попал в тот район?
   – Докладывает передвижная камера один. Объект подвез маленький толстый лысый мужчина, сидевший за рулем синего автомобиля марки «Альфа-Ромео», модель XXV-1, с открывающимся верхом, тройными хромированными выхлопными трубами и турбонаддувом Моррисона – Чалмерса. Объект и маленький толстый лысый мужчина казались друзьями или по крайней мере знакомыми. Они подъехали к площади Испании, где объект вышел из машины.
   – Иногда они двигаются очень быстро, – пробормотал себе под нос Мартин, помечая на карте новые координаты объекта.
   – А что после этого делал маленький толстый лысый мужчина? – произнес он в микрофон.
   – Он уехал в направлении Виа Венето.
   – Кто-нибудь следит сейчас за объектом?
   – Докладывает передвижная камера два. Я вижу его. В данный момент он стоит прямо перед или, точнее, слегка слева от здания «Американ Экспресс».
   – Что он делает?
   – Смотрит на плакат в витрине. Плакат представляет собой рекламу туристической поездки в Грецию, конкретно: Афины, Пирей, Гидра, Корфу, Лесбос, Крит…
   – Греция! – простонал Мартин. – Он не имеет права так меня подвести. Я ничего там не подготовил. Нам придется…
   – Докладывает передвижная камера четыре. Объект двигается вновь. Он прошел несколько ярдов и сидит теперь на ступеньках Испанской лестницы.
   – Вы уверены в этом? – быстро спросил Мартин.
   – Абсолютно. Он сидит на седьмой снизу ступеньке и с подчеркнутым вниманием смотрит на двух блондинок, расположившихся соответственно на пятой и четвертой ступеньках.
   – Он хитрее, чем кажется с первого взгляда, – произнес Мартин. – Теперь никто не ходит к Испанской лестнице. Неужели он пытается…
   – Докладывает передвижная камера три! Объект встал и пересекает площадь Испании… Я потерял его из виду. Нет, вот он. Теперь объект на Виа Маргумма, прошел примерно половину квартала, остановился и вошел в здание.
   – Что за здание?! – крикнул Мартин.
   – Клуб Охотников, – сообщила третья камера. – Нужно ли мне следовать за ним?
   Кэролайн следила за поисками, глядя на экран монитора. Теперь она взяла микрофон из рук Мартина и скомандовала:
   – Всем передвижным камерам оставаться на местах! Я сама найду его в клубе Охотников.
   – По-твоему, это правильный шаг? – спросил ее Мартин.
   – Может быть, и нет, – заметила Кэролайн, – зато интересный.
   – Послушай, беби, этот парень вооружен и опасен.
   – И очень привлекателен, – добавила Кэролайн. – Я хочу лично посмотреть, что представляет собой этот Поллетти.
   – Мистеру Фортинбрасу это может не понравиться, – сказал Мартин.
   – Мистеру Фортинбрасу не нужно никого убивать, – бросила Кэролайн. – А мне придется.
   Ответить на такое замечание было нечего. Когда Кэролайн вышла из зала, Мартин пожал плечами. Затем он мужественно усмехнулся и устало откинулся на спинку вращающегося кресла. Ему приходится иметь дело с примадоннами и неумелыми сотрудниками – людьми, которым не по силам выбраться из бумажного мешка, не говоря уж о том, чтобы решать сложные задачи. Он должен сам заботиться обо всем. И что получает в награду? Ничего! Совершенно ничего, кроме удовлетворения от хорошо выполненной работы.
   – Всем передвижным группам! – передал Мартин. – Приступайте к выполнению плана «Изи Бейкер», повторяю, плана «Изи Бейкер». Конец связи.
   Он встал и пошел прочь от передатчика, все еще мужественно улыбаясь. Потухшая сигарета свисала из угла его рта.
   Танцовщицы ансамбля «Рой Белл» давно уехали, и огромный бальный зал был пуст. Передатчик тихо жужжал, затем что-то щелкнуло. Прошло несколько секунд, и из приемника послышался голос:
   – Говорит 32ZOZ4321, вызываю Си Кью. Меня зовут Боб. Слышит меня кто-нибудь?
   В огромном зале царила тишина, в нем никого не было.

Глава 11

   Римский клуб Охотников размещался в изящном здании неовенецианского стиля. Поллетти вошел, миновал холл и поднялся на лифте на третий этаж. Здесь он подошел к двери, на которой висела табличка: «Вход только членам клуба (мужчинам)». Это было одно из немногих мест в Риме, где мужчина мог сбросить напряжение, покурить, почитать газеты, поговорить, обсудить различные проблемы Охоты и даже выспаться, будучи уверенным, что в помещение неожиданно не ворвется его жена. Более того, мужчина всегда мог заявить, что провел время здесь, – неважно, где он находился на самом деле. В помещении не было телефонов, а лояльность члены клуба считали величайшей из добродетелей.
   Охотники-женщины постоянно жаловались на это стремление мужчин к уединению и обособленности, поэтому клуб выделил и для них собственное помещение на первом этаже, на двери которого красовалась надпись: «Вход только членам клуба (женщинам)». Это их не удовлетворило вообще-то, но, как однажды заметил Вольтер, что может удовлетворить женщину?
   Поллетти опустился в удобное кресло и ответил на приветствия шести-семи друзей. Их интересовало, как происходит Охота, и Поллетти совершенно откровенно ответил, что не имеет ни малейшего представления.
   – Это плохо, – констатировал Витторио ди Люкка, седой миланец, на счету которого было восемь убийств.
   – Может быть, – ответил Поллетти и добавил: – Но я все-таки еще жив.
   – Действительно, – согласился Карло Савицци, толстый молодой мужчина, который учился с Поллетти в школе. – Но это вряд ли твоя заслуга, правда?
   – Пожалуй, ты прав, – сказал Поллетти. – Однако едва ли я могу что-нибудь предпринять.
   – Ты много чего можешь сделать, – заявил здоровенный широкоплечий старик с поседевшими черными волосами и лицом, напоминавшим плохо выдубленную кожу.
   Поллетти и остальные замолчали. Этот старик был Джулио Помбелло – единственный, сумевший достичь цифры «десять» Охотник, которым мог сейчас похвастаться Рим. К Охотнику, убившему десять соперников, следовало относиться с уважением, даже если он нес чепуху, что обычно и делал старый Помбелло.
   – Прежде всего нужно организовать оборону, – произнес Помбелло, взмахнув правой рукой, словно защищаясь. – Существует немало схем надежной обороны, равно как и много отличных тактических схем их преодоления Охотниками. Разумеется, главным является правильный выбор; Жертва не должна прибегать к тактике Охотника, равно как и Охотник допустит ошибку, полагаясь на оборону. Вы считаете это правильным или я ошибся в оценке ситуации?
   Раздался шепот, выражавший единодушное мнение, что слова маэстро (Помбелло нравилось, когда его так называли) верны и удивительно точно соответствуют действительности. Но в глубине души у каждого появилось страстное желание, чтобы Помбелло лишился дара речи или был немедленно вызван по телефону, к примеру, на Корсику.
   – Таким образом, мы разложили проблему на составные элементы, – продолжал маэстро. – Вот ты, Поллетти, Жертва, поэтому нуждаешься в защите. Нет ничего проще. Нам остается решить, какие из наиболее надежных методов защиты лучше всего использовать в твоем случае.
   – Вообще-то я не слишком стремлюсь к защите, – заметил Поллетти. – Да и о нападении как-то не очень задумывался, – добавил он, помолчав.
   Маэстро привычно не обратил ни малейшего внимания на его слова, поскольку всегда игнорировал высказывания собеседников.
   – Лучше всего, – заявил он, – если ты возьмешь на вооружение метод глубинной последовательности концентрических полей Хартмана.
   Присутствующие одобрительно закивали. Старый Помбелло действительно неплохо разбирался в Охоте и имел в этом деле глубокие познания.
   – Что-то не припомню такого метода, – возразил Поллетти.
   – В нем нет ничего сложного, и разобраться в этом методе очень просто, – произнес маэстро. – Сначала выбираешь большую деревню или, может быть, город. Следует предварительно убедиться, что ни твой Охотник, ни его родственники не живут там, в противном случае оборона утрачивает свою эффективность. Но отыскать нужный город не так уж сложно.
   – Это верно, – вмешался Витторио. – Как раз на прошлой неделе я читал…
   – Отыскав такой город, – невозмутимо продолжал маэстро, – ты селишься там и живешь в течение недели или месяца, пока твой Охотник не узнает, где ты находишься. И как только он решает нанести удар, ты убиваешь его. Проще некуда.
   Все дружно закивали в знак согласия.
   – А что, если Охотник найдет меня первым, или сумеет подкрасться, предварительно переодевшись, или…
   – А-а, я упустил из виду решающую деталь метода глубинной последовательности концентрических полей Хартмана. – Маэстро улыбнулся своей рассеянности. – Охотник не сможет найти тебя первым, какой бы искусной ни была его маскировка. Не сможет он и подкрасться незамеченным. Стоит ему появиться в городе – и он в твоих руках.
   – Почему? – спросил Поллетти.
   – А потому, – пояснил маэстро, – что ты предварительно заплатишь каждому мужчине и ребенку в городе, каждой женщине, и они станут твоими наблюдателями; более того, ты пообещаешь премию тому, кто первым обнаружит Охотника. Остроумно, правда? Вот и все.
   Маэстро откинулся на спинку кресла, самодовольно улыбаясь. Среди присутствующих послышался одобрительный шепот.
   – Значит, нужно заплатить всем мужчинам, женщинам и детям, живущим в городе, – произнес Поллетти. – Но для этого потребуется немало денег. Даже если город совсем небольшой или деревня с тысячей обитателей, понадобится…
   Маэстро нетерпеливо махнул рукой.
   – Думаю, нужно будет заплатить несколько миллионов лир. Но что такое деньги по сравнению с жизнью?
   – Ничего, – согласился Поллетти. – Но у меня нет нескольких миллионов лир.
   – Это печально, – заметил маэстро. – Последовательность Хартмана является, по моему мнению, лучшей системой защиты от любого Охотника.
   – Может быть, если удастся получить кредит…
   – И все-таки не следует впадать в отчаяние, – подбодрил его маэстро. – Мне кажется, я припоминаю, что статическая защита Карра показала себя с лучшей стороны, хотя сам я никогда не прибегал к ней.
   – Как раз на прошлой неделе я читал о ней, – вступил в разговор Витторио. – При статической защите Карра ты запираешься в комнате, полностью сделанной из стали; у тебя есть источник кислорода, вода, получаемая по замкнутому циклу, большой запас продовольствия и книг. Фирма «Аберкромби и Фитч» продает полный комплект, причем стены выполнены из трехдюймовой гиперстойкой стали, безусловно, гарантированной от любых внешних вторжений вплоть до ядерного взрыва мощностью в мегатонну.
   – Я смогу купить такую комнату в рассрочку? – спросил Поллетти.
   – Сможешь, пожалуй, – сказал Карло. – Но должен предупредить тебя, что компания «Фортнум и Мейсонс» пустила в продажу мультиволновой вибратор, гарантирующий уничтожение всего живого, находящегося внутри такой комнаты. – Он вздохнул и потер лоб. – Именно это случилось с моим несчастным кузеном Луиджи в самый первый раз, когда он был Жертвой.
   Раздался шепот сожаления.
   – Что касается меня, – произнес маэстро, – мне никогда не нравилась статическая защита. Она слишком статическая; ей не хватает гибкости. А вот мой племянник воспользовался однажды очень любопытной защитой, основанной на открытости.
   – Никогда не слышал о таком методе, – покачал головой Поллетти.
   – Вообще-то это восточная форма защиты, – пояснил маэстро. – Японцы называют ее «неуязвимость, основанная на кажущейся уязвимости». Китайцы говорят о ней как о «сантиметре, вмещающем десять тысяч метров». По-моему, у нее есть и индийское название, только сейчас я не могу припомнить его.
   Наступило молчание. Все ждали. Наконец маэстро сказал:
   – Ладно, название не имеет значения. Суть этой защиты, как объяснил мне племянник, заключается в открытости. Да, в открытости!
   Все закивали и подались вперед.
   – Для своей защиты мой племянник арендовал несколько квадратных миль пустыни в Абруцци, заплатив до смешного мало. В середине этого участка он установил палатку, откуда мог видеть все на несколько миль вокруг. Взял напрокат у одного из своих друзей радиолокационную установку и купил у торговца подержанным оружием батарею зенитных орудий. Ему даже не пришлось платить за оружие наличными: он просто обменял их на свой автомобиль. По-моему, он где-то нашел прожекторы и в течение двух дней сумел установить все. Ну как, Марчелло, а?
   – Весьма хитроумно, – задумчиво произнес Поллетти. – Похоже, что это действительно надежная защита.
   – И мне так казалось, – кивнул маэстро. – К сожалению, Охотник, преследовавший моего племянника, проявил коварство, купил у фирмы «Арамко», торгующей излишками военного имущества, землеройную машину, прокладывающую туннели, пробил подземный ход прямо под палатку племянника и взорвал его.
   – Да, это очень печально, – вздохнул Витторио.
   – Какой удар для всей нашей семьи! – произнес маэстро. – Однако сама идея разумна. Видишь, Марчелло, если ты воспользуешься ею, слегка модернизируешь – ну, скажем, возьмешь в аренду участок, расположенный на гранитном плато вместо песчаной равнины, установишь сейсмографическое оборудование, – такая защита может оказаться весьма эффективной. Разумеется, у нее останутся определенные недостатки: старые зенитные орудия не смогут устоять против современных ракетопланов. К тому же Охотник может купить гаубицу или танк, и в таком случае достоинства принципа открытости защиты станут его недостатками.
   – Это верно, – согласился Поллетти. – К тому же я вряд ли успею вовремя все подготовить.
   – А как ты относишься к засаде? – спросил Витторио. – Я знаю несколько отличных схем засад. Лучшие из них требуют много времени на подготовку и денег, разумеется…
   – У меня нет денег. – Поллетти встал. – Да и времени, по-видимому, тоже. Но мне хочется поблагодарить всех за предложения, в особенности вас, маэстро.
   – Не стоит, не стоит, – ответил маэстро. – Так что же ты собираешься предпринять?
   – Ничего, совершенно ничего, – сказал Поллетти. – В конце концов, следует оставаться верным своей природе.
   – Марчелло, ты сошел с ума! – воскликнул Витторио.
   – Отнюдь нет. – Поллетти остановился в дверях. – Я просто пассивен. До свидания, джентльмены, желаю хорошо провести вечер.
   Он вежливо поклонился и вышел. Оставшиеся некоторое время молчали, глядя друг на друга с выражением ужаса и жалости.
   – У него появилась жажда смерти, – заявил наконец маэстро. – Это, по моему мнению, типичное душевное состояние римлян, против которого нужно бороться всеми силами. Симптомы этого заболевания совершенно очевидны для опытного глаза; они заключаются в следующем…
   Присутствующие слушали его, устремив перед собой тупые, бессмысленные взгляды. Витторио страстно желал, чтобы великого старца сбил автомобиль, желательно «Кадиллак», и чтобы старик провел следующие год или два на больничной койке. Карло заснул с широко открытыми глазами, но даже в этом состоянии он ухитрялся бормотать «гм-м» всякий раз, когда маэстро делал паузу, и даже затягивался сигаретой. И никто не знал, как он это делает.

Глава 12

   Кэролайн посмотрела на часы. Ручные часы «Дик Трэси» со встроенным радио были фамильной реликвией, переходившей от одного поколения Мередитов к другому. Ей предлагали сменить часы, приобрести новые, поменьше размером, более совершенные, более надежные в эксплуатации. Но Кэролайн категорически отказывалась расстаться с дорогой сердцу вещью. Шли они прекрасно, к тому же Кэролайн испытывала к часам сентиментальную привязанность.
   – Мартин, – прошептала она в часы, – что значит «Беллеца ди Адам»?
   – Одну минуту, сейчас узнаю. – Голос Мартина едва доносился из крохотного динамика часов. Ответ последовал почти сразу: – Чет говорит, что это значит «Косметический кабинет Адама», вроде тех, что есть у нас в Нью-Йорке. Он говорит, что Поллетти заходит сюда каждые два дня, чтобы побрить кисти. После этого он обедает в баре или выпивает коктейль.
   – Чет знает очень много, – заметила Кэролайн.
   – Совершенно верно, – согласился Мартин. – Между прочим, есть люди, которые считают, что он знает слишком много. Но почему ты спрашиваешь об этом Адаме?
   – Потому что сейчас там находится Поллетти, – объяснила Кэролайн. – Я подошла к Клубу Охотников в тот самый момент, когда он выходил на улицу, и дошла с ним до «Адама». Однако женщинам неприлично заходить в мужской косметический кабинет, правда?
   – Да, по крайней мере в тот, где бреют кисти. Но бар открыт для всех посетителей.
   – Отлично, – ответила Кэролайн. – Я зайду в бар и взгляну на него.
   – Ты считаешь это необходимым? – спросил Мартин. – Я хочу сказать, может быть, это не так уж необходимо. У нас появились кое-какие соображения относительно того, как заманить этого парня завтра утром в Колизей.
   – Я хорошо знакома с вашими соображениями, – произнесла Кэролайн, – и, если говорить откровенно, не принимаю их всерьез. Я сама приведу Поллетти. К тому же мне хочется взглянуть на него поближе. И, если удастся, познакомиться с ним.
   – Зачем?
   – Затем, что так будет гораздо приятнее, – ответила Кэролайн. – За кого ты меня принимаешь, Мартин? За патологического убийцу? Мне хочется знать человека, которого я убиваю. Это цивилизованный способ, и он мне нравится.
   – О'кей, беби, ты играешь главную роль. Но будь осторожна: он может прикончить тебя раньше, чем ты его. Ты шутишь с огнем.
   – Да, я знаю. Но в этом и заключается особый интерес.
   Кэролайн выключила часы-радио и вошла в «Беллеца ди Адам». Она миновала кабинет, где бреют кисти, и в баре-закусочной сразу увидела Поллетти. Он только что закончил обедать и теперь сидел в кресле с чашкой кофе и журналом комиксов.
   Кэролайн села за соседний столик, заказала тарелку тушеного мяса с водорослями по-милански, достала сигареты, поискала спички в сумочке и обернулась к Поллетти со смущенной улыбкой.
   – У меня, похоже, нет спичек, – произнесла она извиняющимся тоном.
   – Попросите официанта, он принесет, – ответил Поллетти, не отрываясь от комиксов.
   Он увлеченно хихикал и быстро перелистывал страницы, торопясь узнать, чем кончается история в картинках.
   Кэролайн нахмурилась. Она выглядела очаровательно, когда хмурилась, как, впрочем, и в любое другое время. Однако ее красота не производила впечатления на мужчину, который прилип к своим комиксам. Она вздохнула и вдруг заметила, что на каждом столе стоит телефон. Загадочно улыбнувшись – это ей всегда удавалось великолепно, – Кэролайн набрала номер столика Поллетти.
   Однако Поллетти, казалось, не замечал звонившего телефона. Наконец он обернулся и посмотрел прямо на Кэролайн.
   – Я ведь сказал вам, что официант принесет спички.
   – Видите ли, я просто хотела поговорить с вами, – ответила Кэролайн, очаровательно краснея. – Дело в том, что я американка и хочу познакомиться с мужчиной-итальянцем.
   Поллетти сделал рукой небрежный жест, словно говоря, что Рим полон мужчин-итальянцев, и снова склонился над журналом.
   – Меня зовут Кэролайн Мередит, – вкрадчиво произнесла Кэролайн.
   – Ну и что? – Поллетти по-прежнему не отрывался от комиксов.
   Кэролайн не привыкла к такому обращению, но тем не менее продолжала:
   – Вы свободны сегодня вечером?
   – По-видимому, сегодня вечером я буду мертв, – ответил Поллетти.
   Он достал из кармана карточку и, не поднимая головы от журнала, протянул Кэролайн.
   На карточке было написано: «ОСТОРОЖНО! Я ЖЕРТВА!». Это было стандартное предупреждение, напечатанное на шести языках.
   – Господи боже мой! – воскликнула Кэролайн. – Вы Жертва и сидите так спокойно, не прячетесь. Поразительно смелый поступок!
   – А я ничего не могу предпринять, – ответил Поллетти. – У меня нет денег, чтобы защищаться.
   – А вы не могли бы продать свою мебель? – спросила Кэролайн.
   – Ее увозят, – сказал Поллетти. – Я не смог выплатить взносы. – Он перевернул страницу, и на его лице появилась широкая улыбка.
   – Ну что вы, – заметила Кэролайн, – должен же быть какой-то выход…
   Вдруг раздался какой-то шум, и Кэролайн умолкла. В бар вбежал маленький мужчина с лицом, как у крысы. Он пересек зал и остановился у стены. Он был так чем-то напуган, что у него тряслись даже бакенбарды. Через несколько мгновений появился еще один, очень высокий и худой. Его длинное морщинистое лицо было настолько обветренным, что напоминало цветом перуанское седло. На нем была очень большая белая шляпа, узкий черный галстук, кожаный жилет, джинсы и ковбойские сапоги. А по бокам висели два револьвера системы «кольт» в открытых кобурах.
   – Ну что ж, Блэки, – вкрадчиво произнес высокий. – Вижу, нам довелось встретиться снова.
   – Действительно, – согласился мужчина с крысиным лицом.
   Его бакенбарды перестали дрожать, однако страх не исчезал с неприятного лица.
   – Я думаю, – продолжал высокий мужчина, – что мы можем решить нашу маленькую проблему прямо здесь, раз и навсегда.
   Кэролайн, Поллетти и остальные посетители немедленно полезли под столы.
   – Но нам нечего решать, Дюк, – дрожащим голосом ответил маленький мужчина. – Абсолютно нечего.
   – Ты так считаешь? – произнес худой как палка Дюк. Притворная вкрадчивость его голоса уже никого не могла обмануть. – Ну что ж, может быть, у нас просто различные представления о жизни. Я, например, слишком старомоден и не люблю, когда через мое лучшее пастбище прокладывают железную дорогу, а моя невеста выходит замуж за хилого бостонского банкира с крысиными бакенбардами и медовой речью, который к тому же выигрывает все мои деньги в карты, которые, между прочим, крапленые. Вот как я смотрю на жизнь, Блэки, и потому стараюсь предпринять что-то, чтобы исправить положение.
   – Подожди, Дюк! – взмолился Блэки. – Я все объясню!
   – Хватит, – произнес Дюк. – Ну ты, трусливый умник, берись за оружие!
   – Дюк, пожалуйста! У меня ведь даже нет револьвера!
   – Вижу, мне не остается ничего иного, как первым взяться за него.
   Правая рука Дюка начала опускаться к рукоятке «кольта».
   В это мгновение бармен оправился от испуга и закричал:
   – Нет, сэр, нет! Только не здесь!
   Дюк обернулся и нарочито вежливо ответил:
   – Сынок, советую тебе не совать свой длинный нос в чужие дела; в противном случае какой-нибудь очень нервный гражданин может оторвать его.
   – Я совсем не хочу вмешиваться в ваши личные дела, сэр, – с достоинством произнес бармен. – Мне просто хочется сообщить вам, что в нашем баре убивать запрещено.
   – Послушай, мальчуган. – Мягкость исчезла из голоса незнакомца. – Я являюсь официально утвержденным Охотником, а эта дрожащая крыса, вон та, – моя официально одобренная Жертва. Мне пришлось потратить немало времени и пойти на хитрости, чтобы добиться этого, но теперь все бумаги оформлены должным образом, так что прошу тебя уйти отсюда, чтобы не попасть под пули.
   – Сэр, прошу вас! – воскликнул бармен. – Я не подвергаю сомнению ваш статус Охотника. Каждому с первого взгляда ясно, что вы достойный джентльмен и имеете полное право убивать. К сожалению, наш бар объявлен местом, где запрещены все убийства, юридически оформленные или нелегальные.
   – Разрази меня гром! – воскликнул Дюк, не скрывая раздражения. – Сначала запрещают убивать в церкви, затем в ресторане, потом объявляют запрещенной территорией парикмахерские, и вот теперь – закусочные. Видимо, скоро наступит время, когда мужчине не останется ничего другого, как сидеть дома и ждать смерти от старости!
   – Мне кажется, пока дело не так уж плохо, – произнес бармен, стараясь успокоить Охотника.
   – Может быть, пока, сынок, но все быстро идет к тому. Скажите, у вас не будет возражений, если я прикончу этого мерзкого хорька в переулке у черного хода?
   – Мы сочтем это за честь, сэр, – ответил бармен.