происшествиями. Убийством прокладывали себе путь к власти и богатству.
Малейшая обида служила поводом для дуэлей и драк. Даже такой ученый и
творчески одаренный человек, как Бен Джонсон, убил на дуэли одного актера, а
драматург Марло погиб от удара кинжалом.
Вообще англичане эпохи Возрождения ничуть не походили на флегматичных
джентльменов, какими их изображала литература XIX века. Страстность,
порывистость, авантюризм, характерные вообще для нравов эпохи Возрождения,
были присущи и современникам Шекспира. Правда, передовые мыслители эпохи
Возрождения, гуманисты, боролись против всякой дикости и варварских нравов.
Их мораль утверждала принципы человеколюбия и справедливости. Уже в ранней
трагедии Шекспира "Ромео и Джульетта" мы видим проявление гуманистического
отношения к проблеме кровавой мести. Шекспир показал в этой трагедии
бесчеловечность и бессмысленность вражды дворянских семей Монтекки и
Капулетти, послужившей причиной гибели двух юных прекрасных существ.
Внимание Шекспира было обращено не столько на то, чтобы красочно изобразить
кровавую вражду Монтекки и Капулетти, сколько на то, чтобы раскрыть мир
больших чувств, волновавших души юных героев пьесы. В этом отношении ранняя
трагедия Шекспира отразила глубокое изменение, происшедшее в пределах жанра
кровавой драмы. Если первые произведения такого типа характеризовались
стремлением "переиродить самого Ирода" обилием ужасов и жестокостей, то
следующей ступенью в развитии этого вида пьес было перенесение центра
тяжести в сферу психологии и проблем этики. Здесь опять хочется вспомнить
Пушкина, который, продолжая рассуждение о площадном характере народной
драмы, писал: привычка притупляет ощущения - воображение привыкает к
убийствам и казням, смотрит на них уже равнодушно, изображение же страстей и
излияний души человеческой для него всегда ново, всегда занимательно, велико
и поучительно. Драма стала заведовать страстями и душою человеческою".
Именно так протекал процесс развития трагедии и в английском театре эпохи
Возрождения. Нагляднее всего это проявилось в творчестве величайшего мастера
английской драмы той эпохи - Шекспира.
Когда Шекспир принялся за переработку пьесы своего предшественника, он
сохранил старую сюжетную канву, но наполнил ее совершенно новым содержанием.
Тема мести, как уже было сказано, осталась а трагедии. Но внимание зрителей
было перенесено с перипетий внешней борьбы на духовную драму героя. Это
придало трагедии совершенно новый характер. Мстители ранних трагедий мести
были людьми энергичными, одержимыми одним стремлением - осуществить стоявшую
перед ними задачу. Их отличала порывистость, непреклонность воли, и они
как-то очень задорно, оживленно выполняли кровавое дело, которое считали
своим долгом.
Не приходится доказывать, что Гамлет Шекспира - герой совсем иного
душевного склада. С первого появления Гамлета мы видим, что душа его
поражена меланхолией. Меланхолия была своеобразной "модой" в конце XVI века.
В первое десятилетие драматургической деятельности Шекспиру было
свойственно оптимистическое мировосприятие. Он верил в возможность близкого
осуществления гуманистических идеалов. Хотя ему и случалось изображать
события мрачные и печальные, однако меланхолия была ему чужда на протяжении
всего последнего десятилетия XVI века. Более того, Шекспир осмеивал
меланхолию, и наиболее красноречивым свидетельством этого является образ
Жака в комедии "Как вам это понравится". Напрасно некоторые критики пытались
представить, будто Жак прямой предшественник Гамлета. Если в комедии "Как им
это понравится" есть персонаж, чье мироощущение отражает позиции автора, то
это не Жак, а прелестная героиня пьесы юная Розалинда, с ее жизнелюбием,
остроумием, неиссякающей бодростью духа. Недаром в этой комедии разбросано
много иронических замечаний по поводу аффектированной меланхолии, которая
была модной у некоторой части молодежи из среды дворянства и интеллигенции.
Настроение, пронизывающее "Гамлета", является совершенно иным. Нетрудно
увидеть, что меланхолия, над которой Шекспир раньше иронизировал, теперь
предстает не как смешная аффектация, а как выражение глубокой душевной
депрессии, охватившей героя.
"Гамлет" является переломным произведением в творчестве Шекспира. С
этой пьесы начинается трагический период драматургической деятельности
Шекспира. Даже комедии, созданные вслед за "Гамлетом", "Конец - делу венец",
"Мера за меру", уже не являются "чистыми" комедиями.
Чем можно объяснить перемену умонастроения Шекспира, столь явственно
отразившуюся в трагической тональности его пьес? Идеалистическая критика
субъективистского направления, сторонники биографического метода утверждали,
что причиной перемены были обстоятельства личной жизни Шекспира. Но
биографические данные ни в коей мере не подтверждают этого. В период
создания своих величайших трагедий Шекспир находился в расцвете творческих
сил, его произведения ними большой успех, материальное и общественное
положение писателя было таким, что лучшего он вряд ли мог бы желать. Для
самого Шекспира годы создания великих трагедий были периодом наивысшего
процветания и успеха.
Идеалистическая критика объективистского характера предлагает другое
объяснение перелома в творчестве Шекспира. Она утверждает, что существует
некая общая закономерность духовного развития людей, связанная с возрастом и
жизненным опытом. Молодости будто бы всегда присущ оптимизм; зрелое сознание
приходит к пониманию трагических противоречий жизни, а последние годы
человеческого существования якобы всегда связаны с примиренным отношением к
трудностям и противоречиям действительности. Можно привести многочисленные
примеры духовного развития великих художников, опровергающие эту схему. Так,
например, ранний период творчества Гете характеризовался наиболее мрачным
мировосприятием, тогда как бесспорно, что самым оптимистическим периодом его
жизни были последние годы. В биографии Л. Толстого, наоборот, завершающий
этап был отмечен наиболее острым духовным кризисом.
Одним словом, не существует той неизменной логики духовного развития
человека, которую пытались установить некоторые исследователи творчества
Шекспира. Если эта логика и существует, то она определяется диалектическим
взаимодействием мировоззрения и социальных позиций художника с реальными
условиями общественной жизни его времени. Желая понять причины перелома,
происшедшего в творчестве Шекспира, мы должны представить себе со всей
ясностью то противоречие, которое возникло между гуманистическими идеалами
великого драматурга и современной ему действительностью.
Рассматривая предшествующие произведения Шекспира, мы неизменно
убеждались в том, что с годами развивался и креп его гуманистический взгляд
на жизнь. Идеалы гуманистического учения вдохновляли все творчество
Шекспира. Мы видели, в частности, что в драмах посвященных истории его
родной страны, Шекспир постоянно искал тех государственных и общественных
предпосылок, которые привели бы к осуществлению всеобщей социальной
гармонии. Но чем дальше, тем больше Шекспир замечал противоречия между своим
идеалом и реальными условиями современного ему абсолютистского государства.
В частности, эти противоречия уже явственно обозначились в двух больших
исторических драмах, непосредственно предшествовавших "Гамлету", - в
"Генрихе V" и "Юлии Цезаре". При этом я осмелюсь сказать, что инстинкт
художника-реалиста тогда обгонял сознание Шекспира как общественного
мыслителя. "Гамлет" - произведение органическое в том смысле, что здесь
Шекспир не только чутьем реалиста, но и сознанием мыслителя пришел к
постижению глубочайших противоречий своего времени.
Исторические факты с непреложностью говорят нам о том, что великая
трагедия Шекспира и последовавшие за ней другие трагические произведения
возникли в условиях кризиса всей социально-политической системы Англии того
времени. Почвой для трагедии были те настроения в обществе, которые
возникли, когда люди стали понимать, что надеяться на благополучное решение
вопиющих противоречий жизни нельзя. Более обстоятельное освещение
общественно-политических условий, определивших обращение Шекспира к
трагедии, дано во вступительной статье А. Смирнова в первом томе настоящего
издания. Не останавливаясь на этом, мы обратимся к вопросам, непосредственно
относящимся к "Гамлету".
Театр эпохи Возрождения был чутким барометром общественных настроений.
Шекспир отнюдь не был одиноким в своем обращении к жанру трагедии. Начало
нового века отмечено расцветом трагедии на английской сцене. Чепмен,
Марстон, Деккер, Уэбстер и даже Бен Джонсон, менее других склонный к
трагическому, оставили более или менее значительные произведения в этом
жанре. Наряду с этим именно в первое десятилетие XVII века исключительно
большое развитие получает жанр социально-обличительной комедии. Если Шекспир
стоял во главе авторов, подвизавшихся на поприще трагедии, то в области
комедии законодателем был Бен Джонсон.
Следует иметь в виду, что в эпоху Шекспира уже существовала театральная
цензура. Драматурги не могли непосредственно касаться современной
политической жизни, а тем более изображать живых государственных деятелей. С
давних пор существовал указ, запрещавший театрам ставить пьесы, которые
затрагивали бы политику государства, и уж, конечно, никакая критика
правительства не допускалась на сцену. Поэтому если театр начала XVII века и
отразил кризис социально-политической системы абсолютизма, то не в прямой
форме. Драматурги брали по преимуществу темы этического характера и в
пределах их ставили наиболее острые социальные проблемы.
Однако в шекспироведении очень распространено мнение, что "Гамлет" был
непосредственной реакцией Шекспира на заговор Эссекса. По-видимому, есть
основание считать, что у Шекспира были какие-то связи с кругами, близкими к
Эссексу. Лучший друг Эссекса, граф Саутгемптон оказал Шекспиру
покровительство в начале его литературной деятельности. Как известно,
Шекспир посвятил свои поэмы "Венера и Адонис" и "Лукреция" Саутгемптону.
Вероятно, Шекспир бывал во дворцах Эссекса и Саутгемптона, где оказывали
покровительство поэтам и ученым. Едва ли, однако, верны предположения тех
биографов, которые считают, что между Шекспиром и Саутгемптоном существовала
дружеская близость. Сословные различия между одним из самых богатых и
знатных елизаветинских вельмож и актером общедоступного театра были слишком
велики, чтобы можно было считать такую версию достоверной. Речь могла идти
только о меценатстве со стороны Саутгемптона, но никак не о дружбе.
Смелые подвиги Эссекса сделали его одно время весьма популярным. Когда
он отправился в 1598 году в поход для подавления ирландского восстания,
Шекспир в прологе к "Генриху V" с восхищением отодрался о "полководце
королевы". Этот отзыв об Эссексе некоторые биографы считают выражением
особого личного расположения Шекспира к блестящему вельможе. Но если бы
Шекспир был действительно близок к Эссексу, то он знал бы, что назначение
Эссекса командующим ирландской экспедицией было фактически ссылкой, так как
его отправляли подальше от Лондона в надежде, что он погибнет в борьбе с
ирландскими бунтовщиками.
Уже с прошлого века некоторые шекспироведы выдвинули концепцию,
согласно которой "Гамлет" - это трагедия Эссекса. Шекспир будто бы отомстил
королеве Елизавете за казнь Эссекса созданием трагедии, прославляющей
казненного мятежника. Было выдвинуто также предположение о сочувствии
Шекспира восстанию Эссекса. При этом опирались на тот факт, что сторонники
Эссекса накануне восстания заказали шекспировской труппе публичное
представление пьесы "Ричард II", в которой изображается победоносное
восстание феодала, свергавшего монарха.
Факт этот действительно имел место. Однако ни Шекспир, ни другие актеры
ничего не знали о готовящемся восстании и не предполагали, что спектакль
хотят использовать для возбуждения мятежных настроений. После поражения
Эссекса постановка "Ричарда II" не ускользнула от внимания властей. Более
того, во время следствия по делу о восстании один из представителей труппы
был вызван для объяснений, которые вполне удовлетворили судебные власти, и
актеров оставили в покое. Постановка "Ричарда II" не была вменена им в вину,
ибо в те времена знатные лица часто заказывали представление той или иной
пьесы. Самое драматичное во всем этом эпизоде было то, что некоторое время
спустя, накануне казни Эссекса, труппа Шекспира была приглашена ко двору и
дала спектакль в присутствии королевы Елизаветы. Таким образом, во всех этих
событиях роль актеров была чисто служебной. И Эссекс и Елизавета
пользовались ими для политической демонстрации. Никакого другого отношения к
заговору и казни Эссекса Шекспир не имел.
Для суждения по этому вопросу небесполезно вспомнить и предшествующие
произведения Шекспира. Политическая мораль всех его исторических драм
неизменно заключалась в осуждении той анархии, которая возникает в
государстве на почве междоусобной борьбы. Если мы верим Шекспиру и считаем,
что политические взгляды в его хрониках и "Юлии Цезаре" выражают ту точку
зрения, которой он действительно придерживался, то Шекспир не мог
сочувствовать идее восстания Эссекса. Более того, как тонко заметил один из
новейших биографов Шекспира X. Пирсон, если рассматривать трагедию "Юлий
Цезарь" с точки зрения ее злободневности, то смысл ее может быть истолкован
только как предупреждение о бесплодности восстания, даже если власть
является несправедливой и тиранической.
Наконец, указывают на то, что в личной истории Эссекса были факты,
близкие к сюжетным мотивам "Гамлета". Отец Эссекса умер при таинственных
обстоятельствах. Вскоре после его смерти графиня Эссекс вышла замуж за графа
Лейстера, бывшего фаворита королевы Елизаветы. О Лейстере было известно, что
он убил свою первую жену Эми Робсарт, брак с которой вызвал неудовольствие
Елизаветы, что грозило карьере Лейстера. Полагали, что Лейстер убил и отца
Эссекса. После смерти Лейстера графиня вышла замуж за К. Блаунта. Молва
гласила, что Блаунт устранил Лейстера точно так же, как тот в свое время
покончил с первым мужем роковой графини Эссекс.
Вполне вероятно, что Шекспир был более или менее осведомлен о зловещей
семейной хронике Эссексов. Надо, однако, к этому добавить, что она отнюдь не
была исключением для аристократических и даже для совсем незнатных семейств
в ту эпоху. Относительно расправ с неугодными мужьями в буржуазных семьях
придерживались таких же обычаев, о чем свидетельствует хотя бы популярная
трагедия того времени "Арден из Февершама", авторство которой - впрочем,
безосновательно - одно время приписывали Шекспиру. Вывод, который мы можем
сделать из фактов такого рода, состоит лишь в том, что сюжет "Гамлета",
который в наш более цивилизованный век кажется таким исключительным и почти
невероятным, для современников Шекспира обладал достоинствами драмы,
изображающей типичные характеры в типичных обстоятельствах. Для той эпохи
вся ситуация трагедии была вполне жизненно достоверной.
Однако Шекспир не был драматургом-бытописателем. Характеры и ситуации
он поднимал на высоту больших социально-философских обобщений. Его великая
трагедия связана корнями с жизнью того времени. В ней есть ряд деталей
злободневного характера, даже носящих отпечаток профессии Шекспира, -
например, разговор Гамлета с Розенкранцем и Гильденстерном о соперничестве
между труппами взросло актеров и актеров-мальчиков (II, 2). Однако, если бы
"Гамлет" был связан только с теми интересами, которые волновали
современников Шекспира, это произведение не заняло бы того места, какое ему
теперь принадлежит.
Конкретная социально-политическая ситуация, породившая ту атмосферу, в
какой возникло великое творение Шекспира, имела одну особенность, которую
необходимо подчеркнуть. Частный момент в истории одного из европейских
государств оказался одновременно пунктом средоточия грандиозных
всемирно-исторических противоречий. То была критическая пора в социальной
истории Европы. Сущность ее состояла в том, что происходила ломка
общественно-экономической формации, просуществовавшей многие столетия.
Одновременно уже явственно обозначились многие черты нового социального
строя, который шел ему на смену. "Гамлет", как и другие великие трагедии
Шекспира, являет художественным отражением эпохи грандиозного перелома,
когда совершался переход от феодального к буржуазному строю. Содержание
трагедии отражает этот процесс не в прямой форме. Но в психологии, в мыслях,
чувствах и поведении героев, в жизненных ситуациях и возникающих из них
нравственных проблемах все полно глубокой значительности, ибо здесь в
художественной форме отражено то, как переживали люди эту великую ломку.
Величие Шекспира как художника проявилось в том, что он, не пренебрегая
частными признаками этого процесса, носившими печать времени, сумел
посмотреть на своих героев с высоты коренных вопросов человеческой жизни
вообще. В такие переломные эпохи люди самой действительностью ставятся в
положение, когда вопросы их личной судьбы невольно связываются ими с
закономерностями жизни в целом.
Они хотят понять причины того, почему те или иные начала одерживают
победу или, наоборот, погибают.
Главное изменение, которое Шекспир произвел в сюжете древнего предания,
многократно обрабатывавшегося до него, состояло в том, что над всем
сплетением событий он поставил личность героя, который стремится понять,
зачем живет человек и в чем смысл его существования.
Таким образом, "Гамлет" - произведение огромного диапазона. Его
содержание охватывает проблемы истории, государственной жизни, нравственного
существования и психологии. Религия, философия, политика, этика, эстетика -
обо всем этом в "Гамлете" сказано очень много. Но сказано языком искусства и
выражено через глубочайшие переживания человеческого духа. Разобраться в
этом богатстве содержания трагедии составляет задачу критики. Но именно
здесь мы сталкиваемся с наибольшими трудностями. Художественный эффект вели-
кой трагедии Шекспира является несомненным. Ее нельзя читать и смотреть на
сцене без волнения. Но тут сразу же перед современным человеком, привыкшим
подвергать все анализу, возникает вопрос: что хотел сказать своим великим
творением Шекспир, в чем смысл трагедии "Гамлет"?
Методологические проблемы гамлетовской критики
Как уже было сказано, о "Гамлете" написано несколько тысяч книг и
статей. Самое поразительное это то, что среди них трудно найти два
сочинения, которые были бы полностью согласны в своей характеристике
великого произведения Шекспира. Ни один шедевр мировой литературы не породил
столь великого множества мнений, как "Гамлет". Всякий, кто знакомится с
обширной литературой об этой трагедии, оказывается в положении утлого челна
в безбрежном океане, где буйные ветры и могучие течения бросают маленькое
суденышко в разные стороны, грозя потопить его.
Трагедию рассматривали с точки зрения религиозной. В ней находя и
утверждение христианского взгляда на жизнь. Занятно при этом, что ее считают
выражением своего вероучения представители враждебных друг другу церквей -
протестанты и католики. Отметим, между прочим, что идеологическая реакция
современной буржуазной мысли проявилась в настойчивом стремлении доказать,
что в основе всего творчества Шекспира, и в частности "Гамлета", лежит
концепция католицизма. Наряду с этим давно уже было выдвинуто мнение о
религиозном индифферентизме Шекспира в "Гамлете".
С точки зрения философской в "Гамлете" видят то выражение
оптимистического взгляда на жизнь, то утверждение скепсиса в духе Монтеня,
то квинтэссенцию пессимизма. Одним кажется, что Шекспир в "Гамлете"
склоняется если не к материализму, то к сенсуализму, другие решительно
заявляют, что философская основа трагедии соответствует принципам идеализма.
Не менее горячи споры о политической тенденции пьесы. Здесь также
обнаруживаются полярные взгляды. Для одних "Гамлет" утверждение
законопорядка в монархическом духе, для других - произведение бунтарское и
даже революционное в своем существе. В трагедии видят защиту Шекспиром
старого феодального порядка, а с другой стороны, поиски новых
общественно-политических форм. Одни говорят об аристократизме героя, другие
считают его самым демократичным из всех принцев.
А какова этическая основа трагедии? Здесь несогласие касается прежде
всего вопроса о том, является ли Шекспир сторонником какой-нибудь
положительной системы морали или стоит на позициях этического оппортунизма,
безразличия к моральным принципам. Споры происходят и по поводу
психологического содержания трагедии. Здесь сталкиваются друг с другом
системы, по-разному объясняющие поведение человека. Не приходится говорить о
том, что в XX веке особенно большую активность в трактовке "Гамлета"
проявили фрейдисты, нашедшие для себя обильную пищу в ситуации трагедии,
почти классически соответствующей так называемому "комплексу Эдипа".
Надо, однако, сказать, что, как правило, все эти проблемы ставятся не
столько применительно к произведению в целом, сколько в связи с
характеристикой героя. Главной проблемой критики является образ Гамлета, и
здесь-то скрещиваются все разнообразные направления критики.
К сожалению, мы лишены возможности проследить историю гамлетовской
критики, представляющую большой интерес, ибо в ней отразилась борьба почти
всех течений общественно-философской и эстетической мысли начиная с XVII
века и по наше время. Эта история показывает, что в каждый период
общественной жизни проблема "Гамлета" вставала в новом свете и получала
решение соответственно мировоззрению критиков, обращавшихся к ней. При этом
естественно, в каждую эпоху представители того или иного направления считали
свою точку зрения не только самой правильной, но и наиболее соответствующей
замыслу самого Шекспира.
Это выдвигает перед нами первую методологическую проблему: каков был
смысл "Гамлета" для современников и какое из предложеннных впоследствии
решений проблемы наиболее соответствует взглядам Шекспира? Здесь мы прежде
всего должны признать, что, к сожалению, не обладаем никакими
свидетельствами, которые позволили бы уставить понимание трагедии
современниками Шекспира. Единственное, можно сказать, это то, что "Гамлет"
имел успех на сцене и у читателей.
В XVIII и XIX веках критика, анализируя трагедию, разбирала ее с точки
Зрения взглядов и понятий своего времени. Такой метод лишен историзма.
Поэтому, например, гегельянцы находили в трагедии полное подтверждение
философской системы своего учителя, а сторонники Шопенгауэра утверждали, что
"Гамлет" является просто очень удачной иллюстрацией его философии.
Антиисторизм подобного рода концепций критики настолько очевиден, что для
опровержения его нет необходимости прибегать к развернутой аргументации.
В противовес произвольной подгонке трагедии Шекспира под различные
философские системы с конца XIX века возникла тенденция установить на основе
историко-культурных данных тот смысл, какой трагедия могла иметь для
современников. С этой целью были изучены не только различные литературные и
драматические произведения эпохи, но также философские, политические,
религиозные и научные трактаты того времени. Появился ряд работ о понимании
психологии в эпоху Шекспира. Принципы, установленные таким образом, стали
примерять к образу героя. Чем более доскональным становилось объяснение
речей и поведения Гамлета на основе психологических трактатов эпохи, тем
больше образ героя утрачивал свою общечеловеческую значимость и превращался
в фигуру, понять которую можно было только в свете наивных и во многом еще
схоластических представлений о природе человека и его душевной жизни, какие
были у догматиков того времени. Нельзя отрицать того, что некоторые из таких
исследований проливают свет на детали шекспировской трагедии, но ее
пониманию в целом они только препятствуют. Трудно предположить, что зритель
шекспировского театра, смотря трагедию "Гамлет", был достаточно осведомлен о
психологических теориях в науке того времени и судил о пьесе в соответствии
с этими теориями. Но не может быть сомнений в том, что и современники тоже
по-разному понимали трагедию соответственно своему культурному уровню,
мировоззрению и эстетическим вкусам.
Читая труды тех ученых, которые пытаются реконструировать
"елизаветинского" "Гамлета", неизбежно приходишь к выводу: этот "Гамлет"
утрачивает для нас если не весь интерес, то половину его. Ведь всякое
произведение искусства обнаруживает свою жизненность способностью оказывать
идейное и художественное воздействие на людей, живущих в разных условиях и
Малейшая обида служила поводом для дуэлей и драк. Даже такой ученый и
творчески одаренный человек, как Бен Джонсон, убил на дуэли одного актера, а
драматург Марло погиб от удара кинжалом.
Вообще англичане эпохи Возрождения ничуть не походили на флегматичных
джентльменов, какими их изображала литература XIX века. Страстность,
порывистость, авантюризм, характерные вообще для нравов эпохи Возрождения,
были присущи и современникам Шекспира. Правда, передовые мыслители эпохи
Возрождения, гуманисты, боролись против всякой дикости и варварских нравов.
Их мораль утверждала принципы человеколюбия и справедливости. Уже в ранней
трагедии Шекспира "Ромео и Джульетта" мы видим проявление гуманистического
отношения к проблеме кровавой мести. Шекспир показал в этой трагедии
бесчеловечность и бессмысленность вражды дворянских семей Монтекки и
Капулетти, послужившей причиной гибели двух юных прекрасных существ.
Внимание Шекспира было обращено не столько на то, чтобы красочно изобразить
кровавую вражду Монтекки и Капулетти, сколько на то, чтобы раскрыть мир
больших чувств, волновавших души юных героев пьесы. В этом отношении ранняя
трагедия Шекспира отразила глубокое изменение, происшедшее в пределах жанра
кровавой драмы. Если первые произведения такого типа характеризовались
стремлением "переиродить самого Ирода" обилием ужасов и жестокостей, то
следующей ступенью в развитии этого вида пьес было перенесение центра
тяжести в сферу психологии и проблем этики. Здесь опять хочется вспомнить
Пушкина, который, продолжая рассуждение о площадном характере народной
драмы, писал: привычка притупляет ощущения - воображение привыкает к
убийствам и казням, смотрит на них уже равнодушно, изображение же страстей и
излияний души человеческой для него всегда ново, всегда занимательно, велико
и поучительно. Драма стала заведовать страстями и душою человеческою".
Именно так протекал процесс развития трагедии и в английском театре эпохи
Возрождения. Нагляднее всего это проявилось в творчестве величайшего мастера
английской драмы той эпохи - Шекспира.
Когда Шекспир принялся за переработку пьесы своего предшественника, он
сохранил старую сюжетную канву, но наполнил ее совершенно новым содержанием.
Тема мести, как уже было сказано, осталась а трагедии. Но внимание зрителей
было перенесено с перипетий внешней борьбы на духовную драму героя. Это
придало трагедии совершенно новый характер. Мстители ранних трагедий мести
были людьми энергичными, одержимыми одним стремлением - осуществить стоявшую
перед ними задачу. Их отличала порывистость, непреклонность воли, и они
как-то очень задорно, оживленно выполняли кровавое дело, которое считали
своим долгом.
Не приходится доказывать, что Гамлет Шекспира - герой совсем иного
душевного склада. С первого появления Гамлета мы видим, что душа его
поражена меланхолией. Меланхолия была своеобразной "модой" в конце XVI века.
В первое десятилетие драматургической деятельности Шекспиру было
свойственно оптимистическое мировосприятие. Он верил в возможность близкого
осуществления гуманистических идеалов. Хотя ему и случалось изображать
события мрачные и печальные, однако меланхолия была ему чужда на протяжении
всего последнего десятилетия XVI века. Более того, Шекспир осмеивал
меланхолию, и наиболее красноречивым свидетельством этого является образ
Жака в комедии "Как вам это понравится". Напрасно некоторые критики пытались
представить, будто Жак прямой предшественник Гамлета. Если в комедии "Как им
это понравится" есть персонаж, чье мироощущение отражает позиции автора, то
это не Жак, а прелестная героиня пьесы юная Розалинда, с ее жизнелюбием,
остроумием, неиссякающей бодростью духа. Недаром в этой комедии разбросано
много иронических замечаний по поводу аффектированной меланхолии, которая
была модной у некоторой части молодежи из среды дворянства и интеллигенции.
Настроение, пронизывающее "Гамлета", является совершенно иным. Нетрудно
увидеть, что меланхолия, над которой Шекспир раньше иронизировал, теперь
предстает не как смешная аффектация, а как выражение глубокой душевной
депрессии, охватившей героя.
"Гамлет" является переломным произведением в творчестве Шекспира. С
этой пьесы начинается трагический период драматургической деятельности
Шекспира. Даже комедии, созданные вслед за "Гамлетом", "Конец - делу венец",
"Мера за меру", уже не являются "чистыми" комедиями.
Чем можно объяснить перемену умонастроения Шекспира, столь явственно
отразившуюся в трагической тональности его пьес? Идеалистическая критика
субъективистского направления, сторонники биографического метода утверждали,
что причиной перемены были обстоятельства личной жизни Шекспира. Но
биографические данные ни в коей мере не подтверждают этого. В период
создания своих величайших трагедий Шекспир находился в расцвете творческих
сил, его произведения ними большой успех, материальное и общественное
положение писателя было таким, что лучшего он вряд ли мог бы желать. Для
самого Шекспира годы создания великих трагедий были периодом наивысшего
процветания и успеха.
Идеалистическая критика объективистского характера предлагает другое
объяснение перелома в творчестве Шекспира. Она утверждает, что существует
некая общая закономерность духовного развития людей, связанная с возрастом и
жизненным опытом. Молодости будто бы всегда присущ оптимизм; зрелое сознание
приходит к пониманию трагических противоречий жизни, а последние годы
человеческого существования якобы всегда связаны с примиренным отношением к
трудностям и противоречиям действительности. Можно привести многочисленные
примеры духовного развития великих художников, опровергающие эту схему. Так,
например, ранний период творчества Гете характеризовался наиболее мрачным
мировосприятием, тогда как бесспорно, что самым оптимистическим периодом его
жизни были последние годы. В биографии Л. Толстого, наоборот, завершающий
этап был отмечен наиболее острым духовным кризисом.
Одним словом, не существует той неизменной логики духовного развития
человека, которую пытались установить некоторые исследователи творчества
Шекспира. Если эта логика и существует, то она определяется диалектическим
взаимодействием мировоззрения и социальных позиций художника с реальными
условиями общественной жизни его времени. Желая понять причины перелома,
происшедшего в творчестве Шекспира, мы должны представить себе со всей
ясностью то противоречие, которое возникло между гуманистическими идеалами
великого драматурга и современной ему действительностью.
Рассматривая предшествующие произведения Шекспира, мы неизменно
убеждались в том, что с годами развивался и креп его гуманистический взгляд
на жизнь. Идеалы гуманистического учения вдохновляли все творчество
Шекспира. Мы видели, в частности, что в драмах посвященных истории его
родной страны, Шекспир постоянно искал тех государственных и общественных
предпосылок, которые привели бы к осуществлению всеобщей социальной
гармонии. Но чем дальше, тем больше Шекспир замечал противоречия между своим
идеалом и реальными условиями современного ему абсолютистского государства.
В частности, эти противоречия уже явственно обозначились в двух больших
исторических драмах, непосредственно предшествовавших "Гамлету", - в
"Генрихе V" и "Юлии Цезаре". При этом я осмелюсь сказать, что инстинкт
художника-реалиста тогда обгонял сознание Шекспира как общественного
мыслителя. "Гамлет" - произведение органическое в том смысле, что здесь
Шекспир не только чутьем реалиста, но и сознанием мыслителя пришел к
постижению глубочайших противоречий своего времени.
Исторические факты с непреложностью говорят нам о том, что великая
трагедия Шекспира и последовавшие за ней другие трагические произведения
возникли в условиях кризиса всей социально-политической системы Англии того
времени. Почвой для трагедии были те настроения в обществе, которые
возникли, когда люди стали понимать, что надеяться на благополучное решение
вопиющих противоречий жизни нельзя. Более обстоятельное освещение
общественно-политических условий, определивших обращение Шекспира к
трагедии, дано во вступительной статье А. Смирнова в первом томе настоящего
издания. Не останавливаясь на этом, мы обратимся к вопросам, непосредственно
относящимся к "Гамлету".
Театр эпохи Возрождения был чутким барометром общественных настроений.
Шекспир отнюдь не был одиноким в своем обращении к жанру трагедии. Начало
нового века отмечено расцветом трагедии на английской сцене. Чепмен,
Марстон, Деккер, Уэбстер и даже Бен Джонсон, менее других склонный к
трагическому, оставили более или менее значительные произведения в этом
жанре. Наряду с этим именно в первое десятилетие XVII века исключительно
большое развитие получает жанр социально-обличительной комедии. Если Шекспир
стоял во главе авторов, подвизавшихся на поприще трагедии, то в области
комедии законодателем был Бен Джонсон.
Следует иметь в виду, что в эпоху Шекспира уже существовала театральная
цензура. Драматурги не могли непосредственно касаться современной
политической жизни, а тем более изображать живых государственных деятелей. С
давних пор существовал указ, запрещавший театрам ставить пьесы, которые
затрагивали бы политику государства, и уж, конечно, никакая критика
правительства не допускалась на сцену. Поэтому если театр начала XVII века и
отразил кризис социально-политической системы абсолютизма, то не в прямой
форме. Драматурги брали по преимуществу темы этического характера и в
пределах их ставили наиболее острые социальные проблемы.
Однако в шекспироведении очень распространено мнение, что "Гамлет" был
непосредственной реакцией Шекспира на заговор Эссекса. По-видимому, есть
основание считать, что у Шекспира были какие-то связи с кругами, близкими к
Эссексу. Лучший друг Эссекса, граф Саутгемптон оказал Шекспиру
покровительство в начале его литературной деятельности. Как известно,
Шекспир посвятил свои поэмы "Венера и Адонис" и "Лукреция" Саутгемптону.
Вероятно, Шекспир бывал во дворцах Эссекса и Саутгемптона, где оказывали
покровительство поэтам и ученым. Едва ли, однако, верны предположения тех
биографов, которые считают, что между Шекспиром и Саутгемптоном существовала
дружеская близость. Сословные различия между одним из самых богатых и
знатных елизаветинских вельмож и актером общедоступного театра были слишком
велики, чтобы можно было считать такую версию достоверной. Речь могла идти
только о меценатстве со стороны Саутгемптона, но никак не о дружбе.
Смелые подвиги Эссекса сделали его одно время весьма популярным. Когда
он отправился в 1598 году в поход для подавления ирландского восстания,
Шекспир в прологе к "Генриху V" с восхищением отодрался о "полководце
королевы". Этот отзыв об Эссексе некоторые биографы считают выражением
особого личного расположения Шекспира к блестящему вельможе. Но если бы
Шекспир был действительно близок к Эссексу, то он знал бы, что назначение
Эссекса командующим ирландской экспедицией было фактически ссылкой, так как
его отправляли подальше от Лондона в надежде, что он погибнет в борьбе с
ирландскими бунтовщиками.
Уже с прошлого века некоторые шекспироведы выдвинули концепцию,
согласно которой "Гамлет" - это трагедия Эссекса. Шекспир будто бы отомстил
королеве Елизавете за казнь Эссекса созданием трагедии, прославляющей
казненного мятежника. Было выдвинуто также предположение о сочувствии
Шекспира восстанию Эссекса. При этом опирались на тот факт, что сторонники
Эссекса накануне восстания заказали шекспировской труппе публичное
представление пьесы "Ричард II", в которой изображается победоносное
восстание феодала, свергавшего монарха.
Факт этот действительно имел место. Однако ни Шекспир, ни другие актеры
ничего не знали о готовящемся восстании и не предполагали, что спектакль
хотят использовать для возбуждения мятежных настроений. После поражения
Эссекса постановка "Ричарда II" не ускользнула от внимания властей. Более
того, во время следствия по делу о восстании один из представителей труппы
был вызван для объяснений, которые вполне удовлетворили судебные власти, и
актеров оставили в покое. Постановка "Ричарда II" не была вменена им в вину,
ибо в те времена знатные лица часто заказывали представление той или иной
пьесы. Самое драматичное во всем этом эпизоде было то, что некоторое время
спустя, накануне казни Эссекса, труппа Шекспира была приглашена ко двору и
дала спектакль в присутствии королевы Елизаветы. Таким образом, во всех этих
событиях роль актеров была чисто служебной. И Эссекс и Елизавета
пользовались ими для политической демонстрации. Никакого другого отношения к
заговору и казни Эссекса Шекспир не имел.
Для суждения по этому вопросу небесполезно вспомнить и предшествующие
произведения Шекспира. Политическая мораль всех его исторических драм
неизменно заключалась в осуждении той анархии, которая возникает в
государстве на почве междоусобной борьбы. Если мы верим Шекспиру и считаем,
что политические взгляды в его хрониках и "Юлии Цезаре" выражают ту точку
зрения, которой он действительно придерживался, то Шекспир не мог
сочувствовать идее восстания Эссекса. Более того, как тонко заметил один из
новейших биографов Шекспира X. Пирсон, если рассматривать трагедию "Юлий
Цезарь" с точки зрения ее злободневности, то смысл ее может быть истолкован
только как предупреждение о бесплодности восстания, даже если власть
является несправедливой и тиранической.
Наконец, указывают на то, что в личной истории Эссекса были факты,
близкие к сюжетным мотивам "Гамлета". Отец Эссекса умер при таинственных
обстоятельствах. Вскоре после его смерти графиня Эссекс вышла замуж за графа
Лейстера, бывшего фаворита королевы Елизаветы. О Лейстере было известно, что
он убил свою первую жену Эми Робсарт, брак с которой вызвал неудовольствие
Елизаветы, что грозило карьере Лейстера. Полагали, что Лейстер убил и отца
Эссекса. После смерти Лейстера графиня вышла замуж за К. Блаунта. Молва
гласила, что Блаунт устранил Лейстера точно так же, как тот в свое время
покончил с первым мужем роковой графини Эссекс.
Вполне вероятно, что Шекспир был более или менее осведомлен о зловещей
семейной хронике Эссексов. Надо, однако, к этому добавить, что она отнюдь не
была исключением для аристократических и даже для совсем незнатных семейств
в ту эпоху. Относительно расправ с неугодными мужьями в буржуазных семьях
придерживались таких же обычаев, о чем свидетельствует хотя бы популярная
трагедия того времени "Арден из Февершама", авторство которой - впрочем,
безосновательно - одно время приписывали Шекспиру. Вывод, который мы можем
сделать из фактов такого рода, состоит лишь в том, что сюжет "Гамлета",
который в наш более цивилизованный век кажется таким исключительным и почти
невероятным, для современников Шекспира обладал достоинствами драмы,
изображающей типичные характеры в типичных обстоятельствах. Для той эпохи
вся ситуация трагедии была вполне жизненно достоверной.
Однако Шекспир не был драматургом-бытописателем. Характеры и ситуации
он поднимал на высоту больших социально-философских обобщений. Его великая
трагедия связана корнями с жизнью того времени. В ней есть ряд деталей
злободневного характера, даже носящих отпечаток профессии Шекспира, -
например, разговор Гамлета с Розенкранцем и Гильденстерном о соперничестве
между труппами взросло актеров и актеров-мальчиков (II, 2). Однако, если бы
"Гамлет" был связан только с теми интересами, которые волновали
современников Шекспира, это произведение не заняло бы того места, какое ему
теперь принадлежит.
Конкретная социально-политическая ситуация, породившая ту атмосферу, в
какой возникло великое творение Шекспира, имела одну особенность, которую
необходимо подчеркнуть. Частный момент в истории одного из европейских
государств оказался одновременно пунктом средоточия грандиозных
всемирно-исторических противоречий. То была критическая пора в социальной
истории Европы. Сущность ее состояла в том, что происходила ломка
общественно-экономической формации, просуществовавшей многие столетия.
Одновременно уже явственно обозначились многие черты нового социального
строя, который шел ему на смену. "Гамлет", как и другие великие трагедии
Шекспира, являет художественным отражением эпохи грандиозного перелома,
когда совершался переход от феодального к буржуазному строю. Содержание
трагедии отражает этот процесс не в прямой форме. Но в психологии, в мыслях,
чувствах и поведении героев, в жизненных ситуациях и возникающих из них
нравственных проблемах все полно глубокой значительности, ибо здесь в
художественной форме отражено то, как переживали люди эту великую ломку.
Величие Шекспира как художника проявилось в том, что он, не пренебрегая
частными признаками этого процесса, носившими печать времени, сумел
посмотреть на своих героев с высоты коренных вопросов человеческой жизни
вообще. В такие переломные эпохи люди самой действительностью ставятся в
положение, когда вопросы их личной судьбы невольно связываются ими с
закономерностями жизни в целом.
Они хотят понять причины того, почему те или иные начала одерживают
победу или, наоборот, погибают.
Главное изменение, которое Шекспир произвел в сюжете древнего предания,
многократно обрабатывавшегося до него, состояло в том, что над всем
сплетением событий он поставил личность героя, который стремится понять,
зачем живет человек и в чем смысл его существования.
Таким образом, "Гамлет" - произведение огромного диапазона. Его
содержание охватывает проблемы истории, государственной жизни, нравственного
существования и психологии. Религия, философия, политика, этика, эстетика -
обо всем этом в "Гамлете" сказано очень много. Но сказано языком искусства и
выражено через глубочайшие переживания человеческого духа. Разобраться в
этом богатстве содержания трагедии составляет задачу критики. Но именно
здесь мы сталкиваемся с наибольшими трудностями. Художественный эффект вели-
кой трагедии Шекспира является несомненным. Ее нельзя читать и смотреть на
сцене без волнения. Но тут сразу же перед современным человеком, привыкшим
подвергать все анализу, возникает вопрос: что хотел сказать своим великим
творением Шекспир, в чем смысл трагедии "Гамлет"?
Методологические проблемы гамлетовской критики
Как уже было сказано, о "Гамлете" написано несколько тысяч книг и
статей. Самое поразительное это то, что среди них трудно найти два
сочинения, которые были бы полностью согласны в своей характеристике
великого произведения Шекспира. Ни один шедевр мировой литературы не породил
столь великого множества мнений, как "Гамлет". Всякий, кто знакомится с
обширной литературой об этой трагедии, оказывается в положении утлого челна
в безбрежном океане, где буйные ветры и могучие течения бросают маленькое
суденышко в разные стороны, грозя потопить его.
Трагедию рассматривали с точки зрения религиозной. В ней находя и
утверждение христианского взгляда на жизнь. Занятно при этом, что ее считают
выражением своего вероучения представители враждебных друг другу церквей -
протестанты и католики. Отметим, между прочим, что идеологическая реакция
современной буржуазной мысли проявилась в настойчивом стремлении доказать,
что в основе всего творчества Шекспира, и в частности "Гамлета", лежит
концепция католицизма. Наряду с этим давно уже было выдвинуто мнение о
религиозном индифферентизме Шекспира в "Гамлете".
С точки зрения философской в "Гамлете" видят то выражение
оптимистического взгляда на жизнь, то утверждение скепсиса в духе Монтеня,
то квинтэссенцию пессимизма. Одним кажется, что Шекспир в "Гамлете"
склоняется если не к материализму, то к сенсуализму, другие решительно
заявляют, что философская основа трагедии соответствует принципам идеализма.
Не менее горячи споры о политической тенденции пьесы. Здесь также
обнаруживаются полярные взгляды. Для одних "Гамлет" утверждение
законопорядка в монархическом духе, для других - произведение бунтарское и
даже революционное в своем существе. В трагедии видят защиту Шекспиром
старого феодального порядка, а с другой стороны, поиски новых
общественно-политических форм. Одни говорят об аристократизме героя, другие
считают его самым демократичным из всех принцев.
А какова этическая основа трагедии? Здесь несогласие касается прежде
всего вопроса о том, является ли Шекспир сторонником какой-нибудь
положительной системы морали или стоит на позициях этического оппортунизма,
безразличия к моральным принципам. Споры происходят и по поводу
психологического содержания трагедии. Здесь сталкиваются друг с другом
системы, по-разному объясняющие поведение человека. Не приходится говорить о
том, что в XX веке особенно большую активность в трактовке "Гамлета"
проявили фрейдисты, нашедшие для себя обильную пищу в ситуации трагедии,
почти классически соответствующей так называемому "комплексу Эдипа".
Надо, однако, сказать, что, как правило, все эти проблемы ставятся не
столько применительно к произведению в целом, сколько в связи с
характеристикой героя. Главной проблемой критики является образ Гамлета, и
здесь-то скрещиваются все разнообразные направления критики.
К сожалению, мы лишены возможности проследить историю гамлетовской
критики, представляющую большой интерес, ибо в ней отразилась борьба почти
всех течений общественно-философской и эстетической мысли начиная с XVII
века и по наше время. Эта история показывает, что в каждый период
общественной жизни проблема "Гамлета" вставала в новом свете и получала
решение соответственно мировоззрению критиков, обращавшихся к ней. При этом
естественно, в каждую эпоху представители того или иного направления считали
свою точку зрения не только самой правильной, но и наиболее соответствующей
замыслу самого Шекспира.
Это выдвигает перед нами первую методологическую проблему: каков был
смысл "Гамлета" для современников и какое из предложеннных впоследствии
решений проблемы наиболее соответствует взглядам Шекспира? Здесь мы прежде
всего должны признать, что, к сожалению, не обладаем никакими
свидетельствами, которые позволили бы уставить понимание трагедии
современниками Шекспира. Единственное, можно сказать, это то, что "Гамлет"
имел успех на сцене и у читателей.
В XVIII и XIX веках критика, анализируя трагедию, разбирала ее с точки
Зрения взглядов и понятий своего времени. Такой метод лишен историзма.
Поэтому, например, гегельянцы находили в трагедии полное подтверждение
философской системы своего учителя, а сторонники Шопенгауэра утверждали, что
"Гамлет" является просто очень удачной иллюстрацией его философии.
Антиисторизм подобного рода концепций критики настолько очевиден, что для
опровержения его нет необходимости прибегать к развернутой аргументации.
В противовес произвольной подгонке трагедии Шекспира под различные
философские системы с конца XIX века возникла тенденция установить на основе
историко-культурных данных тот смысл, какой трагедия могла иметь для
современников. С этой целью были изучены не только различные литературные и
драматические произведения эпохи, но также философские, политические,
религиозные и научные трактаты того времени. Появился ряд работ о понимании
психологии в эпоху Шекспира. Принципы, установленные таким образом, стали
примерять к образу героя. Чем более доскональным становилось объяснение
речей и поведения Гамлета на основе психологических трактатов эпохи, тем
больше образ героя утрачивал свою общечеловеческую значимость и превращался
в фигуру, понять которую можно было только в свете наивных и во многом еще
схоластических представлений о природе человека и его душевной жизни, какие
были у догматиков того времени. Нельзя отрицать того, что некоторые из таких
исследований проливают свет на детали шекспировской трагедии, но ее
пониманию в целом они только препятствуют. Трудно предположить, что зритель
шекспировского театра, смотря трагедию "Гамлет", был достаточно осведомлен о
психологических теориях в науке того времени и судил о пьесе в соответствии
с этими теориями. Но не может быть сомнений в том, что и современники тоже
по-разному понимали трагедию соответственно своему культурному уровню,
мировоззрению и эстетическим вкусам.
Читая труды тех ученых, которые пытаются реконструировать
"елизаветинского" "Гамлета", неизбежно приходишь к выводу: этот "Гамлет"
утрачивает для нас если не весь интерес, то половину его. Ведь всякое
произведение искусства обнаруживает свою жизненность способностью оказывать
идейное и художественное воздействие на людей, живущих в разных условиях и