Страница:
На солнышке, у стенки голубятни:
Вы в Мантую тогда с синьором ездить
Изволили... мне память не отшибло!
Ну, так отведала она полыни,
Как я сказала, у моей-то груди,
И горько показалось: надо было видеть,
Как дурочка на грудь тогда озлилась.
Вдруг - голубятня - трах! Я, что есть мочи
Бежать оттоль!
Одиннадцать годков тому наверно!
Она держалась уж на ножках; вот
Ей богу право!.. Бегает, бывало,
Да семенит ножонками-то... За день
До этого, не дальше, лоб себе
Она расквасила. А муж покойник -
Царство ему небесное! - куда
Забавник был!.. Ее с земли-то поднял
И говорит: "лицом; мол, вот теперь
Ты на-земь падаешь, а поумнеешь,
Так будешь все затылком, падать... А?
Не так ли, Джуля?" и - вот умереть мне
Сейчас на этом месте - перестала
Кричать девчонка и сказала: "Да!"
А глядь-поглядь, - ведь, шутка-то, пожалуй,
Теперь и сбыться скоро может... так-то!
Ну, кажется, хоть тысячу годов
Я проживи, а это помнить буду...
"Не так ли, Джуля?" говорит, а крошка
Притихла тотчас и сказала: "да!".
Синьора Капулет.
Ну будет уж об этом! Перестань
Пожалуйста...
Кормилица.
Извольте, перестану,
Синьора, только не могу от смеха
Я удержаться, как лишь это вспомню...
Сейчас притихла и сказала: "да!"
А, ведь, у ней на лбу - хоть побожиться
Не грех - с яйцо куриное тогда
Вскочила шишка; треснулась она
Порядком и кричала на-крик: "Эва!",
Муж говорит, "лицом теперь вот на-земь
"Ты падаешь подрастешь, так падать
"Затылком будешь... А? Не, так ли, Джуля?.."
Она притихла и сказала: "да!"
Джульетта.
Притихни же, кормилица, и ты-то.
Кормилица.
Ну, ну, молчу! Господь тебя храни.
Ты лучше всех детенышей была,
Которых я вскормила. И коль только
До свадьбы доживу твоей, умру -
Совсем покойно я!
Синьора Капулет.
Ну, вот о свадьбе-то теперь и дело,
О том и разговор наш будет... Дочка,
Джульетта! Ну, скажи, каких ты мыслей
Насчет замужества?
Джульетта.
Мне об этой чести
И в мысль еще совсем не приходило.
Кормилица.
О чести! ишь ты! Если не сама я
Тебя вскормила, я бы ведь сказала.
Что ум ты разум с молоком всосала!
Синьора Капулет.
А не мешало бы подумать! Много
Синьор - да и прекрасных - есть в Вероне,
Которые тебя еще моложе,
А матери семейств; да и сама я
Уж матерью твоей была в те годы,
Как ты еще в девицах. Словом, вот что:
Твоей руки Парис-красавец ищет.
Кормилица.
Ах! Что за человек-то, синьорина!
Уж что за человек! Как быть мужчина.
Уж точно, можно чести приписать!
Синьора Капулет.
Цвет избранный веронского букета!
Кормилица.
Уж точно цвет! Как есть-то алый цвет.
Синьора Капулет.
Что скажешь ты? Тебе синьор по нраву ль?
Сегодня ночью к нам на пир он будет...
Читай же лик Париса молодого
И изучи прелестные черты,
Набросанные кистью красоты,
Заметь в гармонии изящных очертаний,
Как соответствует другому в них одно.
Что в этой книге для тебя темно,
То в зеркале очей доскажется прекрасных...
А книжка драгоценная! Должна
Быть только в переплет обделана она.
В воде привольно рыбе, и наружной
Красе прилично быть с красой душевной дружной.
Написанную золотым пером,
Приятно в переплете дорогом
Нам видеть книгу. Ежели он будет
Твоим, тогда - владетельница ты
Его богатства, чести, красоты;
Тебя ж самой нисколько не убудет.
Кормилица.
Чего убудет? С прибылью как раз!
Синьора Капулет.
Ну, как же? Ты полюбишь ли Париса?
Джульетта.
Я погляжу: родится ли любовь
От взгляда; но ему я дам свободу
Не более, как только вам в угоду.
Входит слуга.
Слуга. Синьора! Съехались гости; стол уж накрыт? молодую синьорину
везде ищут; кормилицу в кухне клянут на чем только свет стоит: все и все в
ожидании. Я бегу к столу! Пожалуйте поскорее.
Синьора Капулет.
Мы за тобой... Граф ждет уж нас, Джульетта!
Кормилица.
Ну, козочка, иди, да добывай скорей
К денькам счастливым - счастливых ночей!
(Уходит).
Улица.
Входят Ромео, Меркуцио, Бенволио в сопровождении пяти или шести масок и
факельщиков.
Ромео.
Ну, как же? С извинительною речью
Иль так без оправданий мы войдем?
Бенволио.
На околичности прошла уж мода,
И ни амура нет у нас с глазами,
Повязанными шарфом, да с картонным
Татарским размалеванным луком,
Воронья пугала для юных дев...
Ни пролога нет книжного, который
Прочли бы вяло мы при нашем входе
О подсказками суфлера. Как угодно
Суди-ряди о нас: мы станем в ряд,
Станцуем танец, да и марш назад.
Ромео.
Дай факел мне. Я прыгать не намерен,
Душою мрачный, понесу я свет.
Меркуцио.
Ну, нет, прелестный Ромео! Ты пляши!
Ромео.
Уволь! Вы в легких башмаках
И на ногу легки к тому же;
А у меня в душе свинец
И тянет книзу: где порхать мне?
Меркуцио.
Да ты ведь числишься влюбленным?
Так крылья выпроси взаймы
У Купидона - и высоко
Над нами грешными вспорхни.
Ромео.
Его стрелой я слишком тяжко ранен,
Чтоб на крылах его порхать. Окован
Цепями, я над тяжкою печалью
Не поднимусь, паду под бременем любви.
Меркуцио.
Так вывернись из-под нее наверх:
Ты груз порядочный для штуки этой нежной!
Ромео
Любовь, - то штука нежная? Она
Груба, свирепа, зла, колюча как репейник.
Меркуцио.
Грубит любовь - так сам груби ты ей;
А колется - коли! Возьмешь ты верх над ней.
Подайте-ка футляр вы на лицо мне! (Надевает маску,
На харю - харя! Смело выдаю
Я безобразие свое теперь
Всем любопытным взорам; на съеденье.
Пусть за меня краснеет эта рожа!
Ромео.
Мне - факел! Пусть повесы с легким сердцем
Бьют пятками бесчувственный тростник;
Я поговорки дедовской держуся:
Кто светит, тот и видеть лучше будет...
На светлом пиршестве я темный гость.
Меркуцио.
Э, полно, друг! Все кошки ночью серы.
Будь тьма твоя хоть мутное болото,
Из этой, с позволения сказать,
Любовной тины потащим тебя мы,
Хоть по уши завяз ты... Ну, пойдем же!
Мы попусту лишь тратим свет дневной.
Ромео.
Какая дичь!
Меркуцио.
Хочу, мессер, сказать я этим,
Что без толку теперь, как лампы днем, мы светим:
Лови ты не слова, значенье слов моих,
Цени как и во всем - намерение в них!
Ромео.
Вот, например, на этот бал собраться
Намеренье прекрасно, может статься,
Итти же - глупо!
Меркуцио.
Чем? Позволь спросить.
Ромео.
Сон снился мне...
Меркуцио.
Мне тоже.
Ромео.
Что ж снилося?
Меркуцио.
Что нету складных снов.
Ромео.
Или что мы нескладно их толкуем?
Меркуцио.
Ого! Царица Маб была с тобой!
То бабка-повитушка чар волшебных;
Является она к нам невеличка
И вся-то в камень перстня поместится;
Везут ее атомчики в запряжке
Вдоль по носам мертвецки-спящих смертных.
В колесах спицы - пауковы ноги,
Верх колесницы - стрекозины крылья,
Из самой тонкой паутины - вожжи;
Из влажных месяца лучей - уздечки,
Из косточки сверчковой - кнутовище,
А кнут из жил едва заметной мошки...
Комар у ней в ливрее сери! - кучер,
Немного меньше кругленького зверя,
Казнимого на ногте ничью девкой;
Колясочка у ней - пустой орешек,
Изделье хитрой белки-столяра
Да червяка-точильщика, старинных,
Извечных мастеров всех дел каретных
У фей... В таком-то виде, еженочно.
Она скакать изволит по мозгам
Любовников, - и сны любви им снятся.
Да по ногам придворных - и поклоны
Им видятся, иль по судейским пальцам -
И снятся судьям взятки, иль по губкам
Синьор - и им мерещится лобзанье;
А губки те лихая Маб нередко
Прыщами покрывает в наказанье
За разные духи да притиранье.
Иной раз скачет по носу пролаза,
И чует нос во сне местечка запах
Доходного; свиным хвостом, порою,
У спящего дьячка щекочет ноздри, -
И грезятся во сне ему поминки;
Иль по солдатской шее пронесется, -
И видятся солдату вражьи раны,
Засады, да осады, да клинки
Испанские, да чарка водки в четверть
Хорошую... и барабанный грохот
В ушах его... И вот он встрепенулся,
Проснулся... ничего! Молитву шепчет
И вновь заснул. Она же, эта Маб,
У коней ночью гривы заплетает,
В них с наговором колтуны свивает;
А колтуны волшебные развить
Боится всяк, чтобы худа не нажить.
Она же все...
Ромео.
Ну, будет, друг Меркуцио,
Несешь ты бред
Меркуцио.
Ну да! О бреде снов
Больного мозга праздных порождений,
Воображения беспутного детей,
Как воздух невещественных, как ветер
Изменчивых, который то ласкает
Грудь ледяную севера, то вмиг,
В порыве яром прилетит оттуда
И быстро оборачивает к югу,
Еще росой увлаженному, лик.
Бенвояио.
Должно быть, что и нас занес твой ветер
Бог весть куда. Придем на ужин поздно.
Ромео.
А я боюсь, не рано ли? Душа
Предчувствует, что нечто роковое,
Звездой определенное моей,
Начнет свершаться надо мною, с этой
Веселья ночи, - и презренной жизни,
В груди моей замкнутой, нить порвет
Безвременно одним ударом быстрым...
Но - правящий ладьи моей рулем
Да руководит парус мой! Идем!
Вперед, мои веселые синьоры!
Бенволио.
Трам-трам! Бей в барабан!
(Уходят).
Зала в доме Капулета.
Входят музыканты и слуги.
1-й слуга. Куда ж это девался брюхан? Что не помогает убирать? Тарелки
лизать - это вот его дело!
2-й слуга. Плохо уж, когда все у двух человек в руках, да и в руках-то
еще немытых.
1-й слуга. Отставляй кресла, отодвинь шкаф, да за серебром-то смотри в
оба глаза. Ну, а ты, любезный отложи-ка вот к сторонке этот кусок марципану
для меня! Да, пожалуйста, скажи придвернику, чтоб он пропустил сюда Сасанну,
Мельницу да Лену... Эй! Антонио! Брюхан!
3-й слуга. В наличности, братец ты мой! Вот я!
1-й слуга. В большой зале тебя зовут - не дозовутся, кричат - не
докричатся!
3-й слуга. Да, ведь, не разорваться же нам на все места. Ну, ребята!
Ходи прямо, держись браво! Кто последний останется, тому все достанется!
(Расходятся).
Входят: старик Капулет, потом в числе гостей: Тибальт, Джульетта и
кормилица; наконец, Ромео с друзьями, все замаскированные. Гости, маски и
слуги.
Капулет.
Синьоры, милости прошу! Работа
Вам будет, если ноги дам не страждут
Мозолями... Что, синьорины? А?
Задел я вас? Которая теперь
Откажется? Ну, откажитесь только, -
Сейчас скажу: мозоли! Что? поймал?
Прошу пожаловать, синьоры! Было
И наше время! Маску надевал я,
Как вы же, и нашептывать умел
В ушко прекрасным синьоринам сказки...
Эх! было время, да прошло, прошло!
Синьоры, милости вас просим!
Ну, играйте,
Играйте, музыканты! Место, место!
Раздайтесь, расступитесь, господа!
(Музыка, танцы).
Эй, дурачье! Побольше свету. Сдвинуть
Столы, да потушить огонь в камине!
И так тепло. (Другому Капулету).
Ага! Ну, вот утешил!
Садись-ка, братец Калулет, садись!
Для нас с тобой минуло пляски время...
А ну-ка, ну! Припомни, друг, когда мы
В последний раз с тобою были в масках?
2-й Капулет.
Да лет уж тридцать, братец мой, назад.
1-й Капулет.
Не может быть так, много, быть не может,
Братище! У Люченцио на свадьбе,
Я помню, было... Хоть считай по пальцам...
Лет двадцать, ну уж много двадцать пять.
2-й Капулет.
Э! Что ты! больше! Да уж сыну
Его, мессер, теперь тридцатый год.
1-й Капулет.
Кому ты говоришь? Тому два года,
Несовершеннолетним он считался
Ромео (слуге).
Кто эта синьорина, что сейчас
Рукой своей почтила кавалера
Вон там?
Слуга.
Не знаю я, синьор.
Ромео.
О! этим огням у нее бы светить поучиться!
Ярко ее красота выдается на тени ночной,
Словно в ушах эфиопки алмаз дорогой,
Не для земли та краса! На нее лишь молиться,
молиться!
Голубь таков белоснежный средь стаи ворон,
Как она, эта дева, в толпе этих дев, этих жен.
Лишь только окончится танец, я место намечу,
Я пробьюсь в ней навстречу!
Грубой руке моей дам я блаженство вкусить,
Ручки коснуться ее... Не умело доселе любить
Сердце мое... не умело! Клянитесь вы, очи!
Я не видал красоты до сегодняшней ночи!
Тибальт.
А это, ведь, по голосу Монтекки!
Поди, сыщи мне шпагу, паж! Посмела
Тварь эта, харю старую надев,
Сюда на праздник наш забраться,
Чтобы над нами издеваться!
Ну, древней честью рода моего
Клянусь: не грех к чертям послать его!
1-й Капулет.
Племянник, что ты? и бурлишь о чем?
Тибальт.
Монтекки, дядя, враг между гостями;
Ругаться он пришел сюда над нами
И над семейным нашим торжеством,
1-й Капулет.
Ведь это Ромео молодой? Не правда ль?
Тибальт.
Так точно, дядя: это он - подлец.
1-й Капулет.
Поудержись, племянничек! Не трогай
Его! Себя ведет он по-дворянски,
И, правду говоря, Верона может
Гордиться им, как юношей, вполне
Благовоспитанным и благородным,
И ни за весь наш город не хочу я,
Чтоб в доме у меня он был обижен.
А потому уймись и на него
Не обращай вниманья: так хочу я,
И ежели ты волю чтить мою,
Прими веселый вид, сгони со лба морщины:
Они совсем некстати на пиру.
Тибальт.
Нет, кстати, если подлецы гостями.
Я не могу сносить его.
1-й Капулет.
Ты должен!
Ах, ты, мальчишка! Должен, говорю!
Коль я хочу, так должен! Вот те на!
Да кто же здесь хозяин: я иль ты?
Ты выносить его не можешь! Вот как!
С гостями ссоры затевать ты хочешь...
Тьфу пропасть! Курица запела петухом,
Молокосос уж нынче старших учит!
Тибальт.
Но, дядюшка, ведь это - срам.
1-й Капулет.
Пошел ты,
Мальчишка вздорный! Это что еще?
Ты не серди меня, дружок! Я знаю,
Что говорю. (Танцующим).
Отлично, душки! (Тибальту).
Ты -
Петух задорный, вот что! (Слугам).
Свету, свету!
Побольше свету! (Тибальту).
Я тебя уйму!
Любезный мой! (Танцующим).
Живей, мои милашки!
Тибальт.
Терпенье насильственное здесь
Столкнулось с вольным бешенством; и весь
Состав мой дрогнул... Лучше удалиться
Иль желчной лавой может гнев разлиться.
(Уходит).
Ромео берет руку Джульетты).
Коль осквернил я грешною рукою
Святыни неприкосновенный клад,
Эпитимье строжайшей за такое
Я дело грешное себя подвергнув рад.
След грешного руки прикосновенья
Дозволь устам ты набожным моим
Изгладить поцелуем умиленья.
Джульетта.
К руке вы слишком строги, пилигрим!
По ней могла лишь набожность узнать я.
Ведь пилигрим достоин и святых
Руки касаться... Богомольно их
Приветствует руки его пожатье.
Ромео.
Святым и страннику равно уста даны.
Джульетта.
Молитве их уста посвящены.
Ромео.
Так пусть, моя святая, рук примеру
Последуют уста! Склонись к молитвам их,
От мук отчаянья ты огради в них веру.
Джульетта.
Склоняясь на мольбы, недвижим лик святых.
Ромео.
Так и останься ж без, движенья,
Пока мольбы воспримут исполненье. (Целует ее).
Твои уста грех сняли с уст моих.
Джульетта.
И на себе, должно быть, удержали.
Ромео.
Как? На себя грехи мои вы взяли?
О, сладостный упрек! Отдай же вновь мне их.
Пускай назад грехи мне возвратятся. (Целует ее).
Джульетта.
Да вы большой искусник целоваться!
Кормилица.
Синьора! Мама вас зовет на пару слов...
(Джульетта уходит).
Ромео.
А кто синьоры матушка?
Кормилица.
Как кто,
Разумник мой? Сама хозяйка дома...
И госпожа - предобрая, преумная!
А я вскормила дочь ее, с которой
Вы говорили; и скажу по правде:
Кто женится на ней, того молитвы
Дошли к угодникам.
Ромео.
Так Капулет она?
О жизнь моя! врагу в залог ты отдана!
Бенволио.
Пора домой! Все скоро разойдутся.
Ромео.
Да! все! Лишь муки в сердце остаются.
1-й Капулет.
Нет, господа... нас так не оставляйте!
Сейчас поспеет ужин скромный наш.
Торопитесь? Ну, как угодно! Всех я
Благодарю покорно вас, синьоры!
Эй! факелов сюда!..
И на постелю
Пора-таки!
(2-му Капулету).
Поздненько, братец мой!
Пойти соснуть.
(Уходят все кроме Джульетты и кормилицы).
Джульетта.
Поди сюда, кормилица! Скажи мне,
Пожалуйста, кто этот вот синьор?
Кормилица.
А старого Тиберио наследник.
Джульетта.
А этот вот, что в дверь сейчас выходит?
Кормилица.
Должно быть, что Петрукио молодой.
Джульетта.
А вот за ним, не танцовал который?
Кормилица.
Ну, вот уж и не знаю, право, я!
Джульетта.
Сходи узнай, кто он? Да не женат ли?
(Кормилица отходит к дверям).
Мне лучше смерть тогда, чем брачная постель!
Кормилица (возвращаясь).
Ах! Ромео он зовется и Монтекки!
Сын недруга он вашего единый.
Джульетта.
Увы! Моей единою враждою
Порождена любовь единая моя.
Незнаемый - предстал он предо мною;
Узнать его - узнала поздно я.
Чудовищную страсть во мне судьба родила,
Смертельного врага я полюбила.
Кормилица.
Что? что такое?
Джульетта.
Ничего... Стихи,
Которые сегодня затвердила
От моего танцора я.
Голос синьоры Капулет.
Джульетта!
Кормилица.
Сейчас, сейчас! Пойдем-ка спать скорей!
Пора уж, проводили всех гостей
(Уходят).
Хор.
На смертном ложе страсть былая издыхает
И жадно новая наследства ожидает:
Краса, смущавшая мечтателя покой,
Померкла пред Джульеттиной красой.
Любим наш Ромео; сам уж любит снова:
Навек обоих спутали оковы!
Пред ней, перед врагом, хотел бы он
Излиться весь в один сердечный стон;
Как рыбка сладкою приманкой увлекаясь,
К нему навстречу, сердцу доверяясь,
Она лететь хотела бы... но, ах!
Не может прямо Ромео, кровный враг,
Ни мук ей передать любовных, ни молений...
Джульетте бедной тоже средства нет
Увидеть вновь того, кто в несколько мгновений
Стал для нее милей, чем жизнь и свет.
Но бдит любви над ними вечный гений
Укажет случай он и даст возможность им
Упиться в трепете блаженством неземным.
(Уходит).
Открытое место, прилежащее к саду Капулетов.
Ромео.
Куда мне дальше, если сердце здесь?
Стой, глыба персти, и стремися к центру!
(Перелезает через стену в сад).
Входят Бенволио и Меркуцио.
Бенволио.
Эй! Ромео! братец Ромео!
Меркуцио.
Да! себе
Он на уме, твой Ромео... Ну, вот душу
Я прозакладаю, коль он уж не в постели.
Бенволио.
Сюда он побежал и на стену взобрался
Зови Меркуцио - друг!
Меркуцио.
Заклятием разве?
Эй, Ромео! Эй ты, норов! страсть! безумство!
Явися к нам хоть в виде вздоха ты;
Скажи один стишок и я доволен;
Воскликни: ах! срифмуй "любовь и кровь",
Наговори любезностей моей
Куме Венере; прибери прозванье
Ее сынку - наследнику слепому,
Мальчишке-купидончику, который
Стрелял так метко в те поры, когда
Король Кофетуй в нищенку влюбился...
Нет! ведь не слышит он, не шевельнется,
Не шелохнется! Умер наш голубчик!
Приняться вызывать по форме:
Заклинаю
Тебя блестящими очами Розалины,
Челом ее возвышенным, устами
Пунцовыми и маленькою ножкой,
Предстань нам в виде собственном своем ты!
Бенволио.
Он сердится, коль слышит это все.
Меркуцио.
За что же тут сердиться? Вот, когда б
В волшебный круг красавицы его
Я вызвал демона и так оставил:
- Гони, мол, заклинаньями как знаешь! -
Сердиться было бы за что... Мое же
И честно и пристойно заклинанье;
Ведь я его зову сюда явиться
Лишь именем одним его прелестной.
Бенволио.
Пойдем! Он спрятался под тень деревьев,
Беседы с грустной ночью ищет он;
Любовь его слепа: в ладу с одною тьмою.
Меркуцио.
Слепа любовь - так в цель не попадет.
Должно быть, он сидит теперь под фигой
И думает: зачем красавица - не плод
И фигой на него сама не упадет?
Покойной ночи, Ромео!.. Вот пойду я
Вы в Мантую тогда с синьором ездить
Изволили... мне память не отшибло!
Ну, так отведала она полыни,
Как я сказала, у моей-то груди,
И горько показалось: надо было видеть,
Как дурочка на грудь тогда озлилась.
Вдруг - голубятня - трах! Я, что есть мочи
Бежать оттоль!
Одиннадцать годков тому наверно!
Она держалась уж на ножках; вот
Ей богу право!.. Бегает, бывало,
Да семенит ножонками-то... За день
До этого, не дальше, лоб себе
Она расквасила. А муж покойник -
Царство ему небесное! - куда
Забавник был!.. Ее с земли-то поднял
И говорит: "лицом; мол, вот теперь
Ты на-земь падаешь, а поумнеешь,
Так будешь все затылком, падать... А?
Не так ли, Джуля?" и - вот умереть мне
Сейчас на этом месте - перестала
Кричать девчонка и сказала: "Да!"
А глядь-поглядь, - ведь, шутка-то, пожалуй,
Теперь и сбыться скоро может... так-то!
Ну, кажется, хоть тысячу годов
Я проживи, а это помнить буду...
"Не так ли, Джуля?" говорит, а крошка
Притихла тотчас и сказала: "да!".
Синьора Капулет.
Ну будет уж об этом! Перестань
Пожалуйста...
Кормилица.
Извольте, перестану,
Синьора, только не могу от смеха
Я удержаться, как лишь это вспомню...
Сейчас притихла и сказала: "да!"
А, ведь, у ней на лбу - хоть побожиться
Не грех - с яйцо куриное тогда
Вскочила шишка; треснулась она
Порядком и кричала на-крик: "Эва!",
Муж говорит, "лицом теперь вот на-земь
"Ты падаешь подрастешь, так падать
"Затылком будешь... А? Не, так ли, Джуля?.."
Она притихла и сказала: "да!"
Джульетта.
Притихни же, кормилица, и ты-то.
Кормилица.
Ну, ну, молчу! Господь тебя храни.
Ты лучше всех детенышей была,
Которых я вскормила. И коль только
До свадьбы доживу твоей, умру -
Совсем покойно я!
Синьора Капулет.
Ну, вот о свадьбе-то теперь и дело,
О том и разговор наш будет... Дочка,
Джульетта! Ну, скажи, каких ты мыслей
Насчет замужества?
Джульетта.
Мне об этой чести
И в мысль еще совсем не приходило.
Кормилица.
О чести! ишь ты! Если не сама я
Тебя вскормила, я бы ведь сказала.
Что ум ты разум с молоком всосала!
Синьора Капулет.
А не мешало бы подумать! Много
Синьор - да и прекрасных - есть в Вероне,
Которые тебя еще моложе,
А матери семейств; да и сама я
Уж матерью твоей была в те годы,
Как ты еще в девицах. Словом, вот что:
Твоей руки Парис-красавец ищет.
Кормилица.
Ах! Что за человек-то, синьорина!
Уж что за человек! Как быть мужчина.
Уж точно, можно чести приписать!
Синьора Капулет.
Цвет избранный веронского букета!
Кормилица.
Уж точно цвет! Как есть-то алый цвет.
Синьора Капулет.
Что скажешь ты? Тебе синьор по нраву ль?
Сегодня ночью к нам на пир он будет...
Читай же лик Париса молодого
И изучи прелестные черты,
Набросанные кистью красоты,
Заметь в гармонии изящных очертаний,
Как соответствует другому в них одно.
Что в этой книге для тебя темно,
То в зеркале очей доскажется прекрасных...
А книжка драгоценная! Должна
Быть только в переплет обделана она.
В воде привольно рыбе, и наружной
Красе прилично быть с красой душевной дружной.
Написанную золотым пером,
Приятно в переплете дорогом
Нам видеть книгу. Ежели он будет
Твоим, тогда - владетельница ты
Его богатства, чести, красоты;
Тебя ж самой нисколько не убудет.
Кормилица.
Чего убудет? С прибылью как раз!
Синьора Капулет.
Ну, как же? Ты полюбишь ли Париса?
Джульетта.
Я погляжу: родится ли любовь
От взгляда; но ему я дам свободу
Не более, как только вам в угоду.
Входит слуга.
Слуга. Синьора! Съехались гости; стол уж накрыт? молодую синьорину
везде ищут; кормилицу в кухне клянут на чем только свет стоит: все и все в
ожидании. Я бегу к столу! Пожалуйте поскорее.
Синьора Капулет.
Мы за тобой... Граф ждет уж нас, Джульетта!
Кормилица.
Ну, козочка, иди, да добывай скорей
К денькам счастливым - счастливых ночей!
(Уходит).
Улица.
Входят Ромео, Меркуцио, Бенволио в сопровождении пяти или шести масок и
факельщиков.
Ромео.
Ну, как же? С извинительною речью
Иль так без оправданий мы войдем?
Бенволио.
На околичности прошла уж мода,
И ни амура нет у нас с глазами,
Повязанными шарфом, да с картонным
Татарским размалеванным луком,
Воронья пугала для юных дев...
Ни пролога нет книжного, который
Прочли бы вяло мы при нашем входе
О подсказками суфлера. Как угодно
Суди-ряди о нас: мы станем в ряд,
Станцуем танец, да и марш назад.
Ромео.
Дай факел мне. Я прыгать не намерен,
Душою мрачный, понесу я свет.
Меркуцио.
Ну, нет, прелестный Ромео! Ты пляши!
Ромео.
Уволь! Вы в легких башмаках
И на ногу легки к тому же;
А у меня в душе свинец
И тянет книзу: где порхать мне?
Меркуцио.
Да ты ведь числишься влюбленным?
Так крылья выпроси взаймы
У Купидона - и высоко
Над нами грешными вспорхни.
Ромео.
Его стрелой я слишком тяжко ранен,
Чтоб на крылах его порхать. Окован
Цепями, я над тяжкою печалью
Не поднимусь, паду под бременем любви.
Меркуцио.
Так вывернись из-под нее наверх:
Ты груз порядочный для штуки этой нежной!
Ромео
Любовь, - то штука нежная? Она
Груба, свирепа, зла, колюча как репейник.
Меркуцио.
Грубит любовь - так сам груби ты ей;
А колется - коли! Возьмешь ты верх над ней.
Подайте-ка футляр вы на лицо мне! (Надевает маску,
На харю - харя! Смело выдаю
Я безобразие свое теперь
Всем любопытным взорам; на съеденье.
Пусть за меня краснеет эта рожа!
Ромео.
Мне - факел! Пусть повесы с легким сердцем
Бьют пятками бесчувственный тростник;
Я поговорки дедовской держуся:
Кто светит, тот и видеть лучше будет...
На светлом пиршестве я темный гость.
Меркуцио.
Э, полно, друг! Все кошки ночью серы.
Будь тьма твоя хоть мутное болото,
Из этой, с позволения сказать,
Любовной тины потащим тебя мы,
Хоть по уши завяз ты... Ну, пойдем же!
Мы попусту лишь тратим свет дневной.
Ромео.
Какая дичь!
Меркуцио.
Хочу, мессер, сказать я этим,
Что без толку теперь, как лампы днем, мы светим:
Лови ты не слова, значенье слов моих,
Цени как и во всем - намерение в них!
Ромео.
Вот, например, на этот бал собраться
Намеренье прекрасно, может статься,
Итти же - глупо!
Меркуцио.
Чем? Позволь спросить.
Ромео.
Сон снился мне...
Меркуцио.
Мне тоже.
Ромео.
Что ж снилося?
Меркуцио.
Что нету складных снов.
Ромео.
Или что мы нескладно их толкуем?
Меркуцио.
Ого! Царица Маб была с тобой!
То бабка-повитушка чар волшебных;
Является она к нам невеличка
И вся-то в камень перстня поместится;
Везут ее атомчики в запряжке
Вдоль по носам мертвецки-спящих смертных.
В колесах спицы - пауковы ноги,
Верх колесницы - стрекозины крылья,
Из самой тонкой паутины - вожжи;
Из влажных месяца лучей - уздечки,
Из косточки сверчковой - кнутовище,
А кнут из жил едва заметной мошки...
Комар у ней в ливрее сери! - кучер,
Немного меньше кругленького зверя,
Казнимого на ногте ничью девкой;
Колясочка у ней - пустой орешек,
Изделье хитрой белки-столяра
Да червяка-точильщика, старинных,
Извечных мастеров всех дел каретных
У фей... В таком-то виде, еженочно.
Она скакать изволит по мозгам
Любовников, - и сны любви им снятся.
Да по ногам придворных - и поклоны
Им видятся, иль по судейским пальцам -
И снятся судьям взятки, иль по губкам
Синьор - и им мерещится лобзанье;
А губки те лихая Маб нередко
Прыщами покрывает в наказанье
За разные духи да притиранье.
Иной раз скачет по носу пролаза,
И чует нос во сне местечка запах
Доходного; свиным хвостом, порою,
У спящего дьячка щекочет ноздри, -
И грезятся во сне ему поминки;
Иль по солдатской шее пронесется, -
И видятся солдату вражьи раны,
Засады, да осады, да клинки
Испанские, да чарка водки в четверть
Хорошую... и барабанный грохот
В ушах его... И вот он встрепенулся,
Проснулся... ничего! Молитву шепчет
И вновь заснул. Она же, эта Маб,
У коней ночью гривы заплетает,
В них с наговором колтуны свивает;
А колтуны волшебные развить
Боится всяк, чтобы худа не нажить.
Она же все...
Ромео.
Ну, будет, друг Меркуцио,
Несешь ты бред
Меркуцио.
Ну да! О бреде снов
Больного мозга праздных порождений,
Воображения беспутного детей,
Как воздух невещественных, как ветер
Изменчивых, который то ласкает
Грудь ледяную севера, то вмиг,
В порыве яром прилетит оттуда
И быстро оборачивает к югу,
Еще росой увлаженному, лик.
Бенвояио.
Должно быть, что и нас занес твой ветер
Бог весть куда. Придем на ужин поздно.
Ромео.
А я боюсь, не рано ли? Душа
Предчувствует, что нечто роковое,
Звездой определенное моей,
Начнет свершаться надо мною, с этой
Веселья ночи, - и презренной жизни,
В груди моей замкнутой, нить порвет
Безвременно одним ударом быстрым...
Но - правящий ладьи моей рулем
Да руководит парус мой! Идем!
Вперед, мои веселые синьоры!
Бенволио.
Трам-трам! Бей в барабан!
(Уходят).
Зала в доме Капулета.
Входят музыканты и слуги.
1-й слуга. Куда ж это девался брюхан? Что не помогает убирать? Тарелки
лизать - это вот его дело!
2-й слуга. Плохо уж, когда все у двух человек в руках, да и в руках-то
еще немытых.
1-й слуга. Отставляй кресла, отодвинь шкаф, да за серебром-то смотри в
оба глаза. Ну, а ты, любезный отложи-ка вот к сторонке этот кусок марципану
для меня! Да, пожалуйста, скажи придвернику, чтоб он пропустил сюда Сасанну,
Мельницу да Лену... Эй! Антонио! Брюхан!
3-й слуга. В наличности, братец ты мой! Вот я!
1-й слуга. В большой зале тебя зовут - не дозовутся, кричат - не
докричатся!
3-й слуга. Да, ведь, не разорваться же нам на все места. Ну, ребята!
Ходи прямо, держись браво! Кто последний останется, тому все достанется!
(Расходятся).
Входят: старик Капулет, потом в числе гостей: Тибальт, Джульетта и
кормилица; наконец, Ромео с друзьями, все замаскированные. Гости, маски и
слуги.
Капулет.
Синьоры, милости прошу! Работа
Вам будет, если ноги дам не страждут
Мозолями... Что, синьорины? А?
Задел я вас? Которая теперь
Откажется? Ну, откажитесь только, -
Сейчас скажу: мозоли! Что? поймал?
Прошу пожаловать, синьоры! Было
И наше время! Маску надевал я,
Как вы же, и нашептывать умел
В ушко прекрасным синьоринам сказки...
Эх! было время, да прошло, прошло!
Синьоры, милости вас просим!
Ну, играйте,
Играйте, музыканты! Место, место!
Раздайтесь, расступитесь, господа!
(Музыка, танцы).
Эй, дурачье! Побольше свету. Сдвинуть
Столы, да потушить огонь в камине!
И так тепло. (Другому Капулету).
Ага! Ну, вот утешил!
Садись-ка, братец Калулет, садись!
Для нас с тобой минуло пляски время...
А ну-ка, ну! Припомни, друг, когда мы
В последний раз с тобою были в масках?
2-й Капулет.
Да лет уж тридцать, братец мой, назад.
1-й Капулет.
Не может быть так, много, быть не может,
Братище! У Люченцио на свадьбе,
Я помню, было... Хоть считай по пальцам...
Лет двадцать, ну уж много двадцать пять.
2-й Капулет.
Э! Что ты! больше! Да уж сыну
Его, мессер, теперь тридцатый год.
1-й Капулет.
Кому ты говоришь? Тому два года,
Несовершеннолетним он считался
Ромео (слуге).
Кто эта синьорина, что сейчас
Рукой своей почтила кавалера
Вон там?
Слуга.
Не знаю я, синьор.
Ромео.
О! этим огням у нее бы светить поучиться!
Ярко ее красота выдается на тени ночной,
Словно в ушах эфиопки алмаз дорогой,
Не для земли та краса! На нее лишь молиться,
молиться!
Голубь таков белоснежный средь стаи ворон,
Как она, эта дева, в толпе этих дев, этих жен.
Лишь только окончится танец, я место намечу,
Я пробьюсь в ней навстречу!
Грубой руке моей дам я блаженство вкусить,
Ручки коснуться ее... Не умело доселе любить
Сердце мое... не умело! Клянитесь вы, очи!
Я не видал красоты до сегодняшней ночи!
Тибальт.
А это, ведь, по голосу Монтекки!
Поди, сыщи мне шпагу, паж! Посмела
Тварь эта, харю старую надев,
Сюда на праздник наш забраться,
Чтобы над нами издеваться!
Ну, древней честью рода моего
Клянусь: не грех к чертям послать его!
1-й Капулет.
Племянник, что ты? и бурлишь о чем?
Тибальт.
Монтекки, дядя, враг между гостями;
Ругаться он пришел сюда над нами
И над семейным нашим торжеством,
1-й Капулет.
Ведь это Ромео молодой? Не правда ль?
Тибальт.
Так точно, дядя: это он - подлец.
1-й Капулет.
Поудержись, племянничек! Не трогай
Его! Себя ведет он по-дворянски,
И, правду говоря, Верона может
Гордиться им, как юношей, вполне
Благовоспитанным и благородным,
И ни за весь наш город не хочу я,
Чтоб в доме у меня он был обижен.
А потому уймись и на него
Не обращай вниманья: так хочу я,
И ежели ты волю чтить мою,
Прими веселый вид, сгони со лба морщины:
Они совсем некстати на пиру.
Тибальт.
Нет, кстати, если подлецы гостями.
Я не могу сносить его.
1-й Капулет.
Ты должен!
Ах, ты, мальчишка! Должен, говорю!
Коль я хочу, так должен! Вот те на!
Да кто же здесь хозяин: я иль ты?
Ты выносить его не можешь! Вот как!
С гостями ссоры затевать ты хочешь...
Тьфу пропасть! Курица запела петухом,
Молокосос уж нынче старших учит!
Тибальт.
Но, дядюшка, ведь это - срам.
1-й Капулет.
Пошел ты,
Мальчишка вздорный! Это что еще?
Ты не серди меня, дружок! Я знаю,
Что говорю. (Танцующим).
Отлично, душки! (Тибальту).
Ты -
Петух задорный, вот что! (Слугам).
Свету, свету!
Побольше свету! (Тибальту).
Я тебя уйму!
Любезный мой! (Танцующим).
Живей, мои милашки!
Тибальт.
Терпенье насильственное здесь
Столкнулось с вольным бешенством; и весь
Состав мой дрогнул... Лучше удалиться
Иль желчной лавой может гнев разлиться.
(Уходит).
Ромео берет руку Джульетты).
Коль осквернил я грешною рукою
Святыни неприкосновенный клад,
Эпитимье строжайшей за такое
Я дело грешное себя подвергнув рад.
След грешного руки прикосновенья
Дозволь устам ты набожным моим
Изгладить поцелуем умиленья.
Джульетта.
К руке вы слишком строги, пилигрим!
По ней могла лишь набожность узнать я.
Ведь пилигрим достоин и святых
Руки касаться... Богомольно их
Приветствует руки его пожатье.
Ромео.
Святым и страннику равно уста даны.
Джульетта.
Молитве их уста посвящены.
Ромео.
Так пусть, моя святая, рук примеру
Последуют уста! Склонись к молитвам их,
От мук отчаянья ты огради в них веру.
Джульетта.
Склоняясь на мольбы, недвижим лик святых.
Ромео.
Так и останься ж без, движенья,
Пока мольбы воспримут исполненье. (Целует ее).
Твои уста грех сняли с уст моих.
Джульетта.
И на себе, должно быть, удержали.
Ромео.
Как? На себя грехи мои вы взяли?
О, сладостный упрек! Отдай же вновь мне их.
Пускай назад грехи мне возвратятся. (Целует ее).
Джульетта.
Да вы большой искусник целоваться!
Кормилица.
Синьора! Мама вас зовет на пару слов...
(Джульетта уходит).
Ромео.
А кто синьоры матушка?
Кормилица.
Как кто,
Разумник мой? Сама хозяйка дома...
И госпожа - предобрая, преумная!
А я вскормила дочь ее, с которой
Вы говорили; и скажу по правде:
Кто женится на ней, того молитвы
Дошли к угодникам.
Ромео.
Так Капулет она?
О жизнь моя! врагу в залог ты отдана!
Бенволио.
Пора домой! Все скоро разойдутся.
Ромео.
Да! все! Лишь муки в сердце остаются.
1-й Капулет.
Нет, господа... нас так не оставляйте!
Сейчас поспеет ужин скромный наш.
Торопитесь? Ну, как угодно! Всех я
Благодарю покорно вас, синьоры!
Эй! факелов сюда!..
И на постелю
Пора-таки!
(2-му Капулету).
Поздненько, братец мой!
Пойти соснуть.
(Уходят все кроме Джульетты и кормилицы).
Джульетта.
Поди сюда, кормилица! Скажи мне,
Пожалуйста, кто этот вот синьор?
Кормилица.
А старого Тиберио наследник.
Джульетта.
А этот вот, что в дверь сейчас выходит?
Кормилица.
Должно быть, что Петрукио молодой.
Джульетта.
А вот за ним, не танцовал который?
Кормилица.
Ну, вот уж и не знаю, право, я!
Джульетта.
Сходи узнай, кто он? Да не женат ли?
(Кормилица отходит к дверям).
Мне лучше смерть тогда, чем брачная постель!
Кормилица (возвращаясь).
Ах! Ромео он зовется и Монтекки!
Сын недруга он вашего единый.
Джульетта.
Увы! Моей единою враждою
Порождена любовь единая моя.
Незнаемый - предстал он предо мною;
Узнать его - узнала поздно я.
Чудовищную страсть во мне судьба родила,
Смертельного врага я полюбила.
Кормилица.
Что? что такое?
Джульетта.
Ничего... Стихи,
Которые сегодня затвердила
От моего танцора я.
Голос синьоры Капулет.
Джульетта!
Кормилица.
Сейчас, сейчас! Пойдем-ка спать скорей!
Пора уж, проводили всех гостей
(Уходят).
Хор.
На смертном ложе страсть былая издыхает
И жадно новая наследства ожидает:
Краса, смущавшая мечтателя покой,
Померкла пред Джульеттиной красой.
Любим наш Ромео; сам уж любит снова:
Навек обоих спутали оковы!
Пред ней, перед врагом, хотел бы он
Излиться весь в один сердечный стон;
Как рыбка сладкою приманкой увлекаясь,
К нему навстречу, сердцу доверяясь,
Она лететь хотела бы... но, ах!
Не может прямо Ромео, кровный враг,
Ни мук ей передать любовных, ни молений...
Джульетте бедной тоже средства нет
Увидеть вновь того, кто в несколько мгновений
Стал для нее милей, чем жизнь и свет.
Но бдит любви над ними вечный гений
Укажет случай он и даст возможность им
Упиться в трепете блаженством неземным.
(Уходит).
Открытое место, прилежащее к саду Капулетов.
Ромео.
Куда мне дальше, если сердце здесь?
Стой, глыба персти, и стремися к центру!
(Перелезает через стену в сад).
Входят Бенволио и Меркуцио.
Бенволио.
Эй! Ромео! братец Ромео!
Меркуцио.
Да! себе
Он на уме, твой Ромео... Ну, вот душу
Я прозакладаю, коль он уж не в постели.
Бенволио.
Сюда он побежал и на стену взобрался
Зови Меркуцио - друг!
Меркуцио.
Заклятием разве?
Эй, Ромео! Эй ты, норов! страсть! безумство!
Явися к нам хоть в виде вздоха ты;
Скажи один стишок и я доволен;
Воскликни: ах! срифмуй "любовь и кровь",
Наговори любезностей моей
Куме Венере; прибери прозванье
Ее сынку - наследнику слепому,
Мальчишке-купидончику, который
Стрелял так метко в те поры, когда
Король Кофетуй в нищенку влюбился...
Нет! ведь не слышит он, не шевельнется,
Не шелохнется! Умер наш голубчик!
Приняться вызывать по форме:
Заклинаю
Тебя блестящими очами Розалины,
Челом ее возвышенным, устами
Пунцовыми и маленькою ножкой,
Предстань нам в виде собственном своем ты!
Бенволио.
Он сердится, коль слышит это все.
Меркуцио.
За что же тут сердиться? Вот, когда б
В волшебный круг красавицы его
Я вызвал демона и так оставил:
- Гони, мол, заклинаньями как знаешь! -
Сердиться было бы за что... Мое же
И честно и пристойно заклинанье;
Ведь я его зову сюда явиться
Лишь именем одним его прелестной.
Бенволио.
Пойдем! Он спрятался под тень деревьев,
Беседы с грустной ночью ищет он;
Любовь его слепа: в ладу с одною тьмою.
Меркуцио.
Слепа любовь - так в цель не попадет.
Должно быть, он сидит теперь под фигой
И думает: зачем красавица - не плод
И фигой на него сама не упадет?
Покойной ночи, Ромео!.. Вот пойду я