Шумил Павел. Дом Командора

Walrus

Мир драконов.

 
   Коша растянулся на матрасе, закрыл глаза, сосредоточился.
   Так, научники загружены. Что с идеями Фарлика делать? Энергостанции «по Фарлику» придётся построить. Нехорошо, когда вся силовая энергетика на одну станцию опирается. Парочку, чтоб Боланоидов не расстраивать. Пусть прочувствуют свою самобытность и самостоятельность. Директором будет ящер, а заместителем — драконочка. На нее вся работа и ляжет… Кандидатуру Майя подберет.
   С пистолетом этим придётся разбираться. Потом, только главное закончим. Может, к тому времени само прояснится. И, всё-таки, Мириамочки чего-то недоговаривают. Не стали бы они из-за какого-то скорчера волноваться.
   Анна завелась, это плохо. С психомоделью они бы без меня разобрались, не для этого она разговор затеяла. Хотела мою реакцию увидеть, вот что. Значит, будут ещё вопросы.
   С Фарманом нужно поговорить, ещё чего доброго и впрямь начнёт чёрные дыры взрывать.
   Фарлик далеко пойдёт, если разбрасываться не будет. Придётся с Боланом насчёт него пообщаться. Фарлан — Фарман. Путаться теперь будем.
   Фрейя опять чудит. Гибрид Лобасти с Мириамочками. Скорей бы замуж вышла, что ли. Но это не моя проблема. Что ещё, что я упускаю? Что Анну беспокоит?
   — Опять валяешься? От Артёма отмазался, от Платана отмазался, всей учёной братии мозги заплёл, и доволен?
   — Ктоо беспокооит мой покоой??? — замогильным голосом отозвался Коша.
   — Твоя чёрная совесть!
   — Улетай, большая чёрная туча! Ради всеобщего гуманизма дай мне поспать, — невнятно пробормотал Командор. Анна, конечно, услышала.
   — Что? Туча или туша??? — голос не предвещал ничего хорошего.
   — Туча.
   — Я туча? Будет тебе сейчас и гром, и молнии.
   — Совесть моя — туча.
   — Без совести, конечно, жить легче, — тон Анны не предвещал ничего хорошего. — Посмотри на себя, туша! Брюхо отрастил — по земле волочится. Скоро взлететь не сможешь.
   — Неправда. Только что с Дорианом очень неплохо погонялись.
   — «Погонялись»!!! Мальчишка! Вставай немедленно!
   — Я не могу. Лучше пристрели. Я сегодня весь день только и делаю, что разговариваю. За год столько не наговорил. Я умер от усталости!
   И Коша перевернулся на спину, задрав верх все четыре лапы. Тут же получил по пузу.
   — За что-о-о?
   — Бьют не за дело, а по телу. Вставай, чудище зелёное, хуже будет!
   Конец света, — подумал Коша, подорвался, подскочил к зеркальной стене. Повернулся одним боком, другим. Потом встал на задние лапы, изобразил культуриста.
   — Где ты видела пузо, ну где? Чудище где? Разве я не красив?
   Кажется, Анну удалось чуток развеять. Может, и пронесёт грозу стороной?
   — Не отмазывайся. Я сейчас буду вопросы задавать, а ты — в глаза смотреть, меня бояться и честно отвечать.
   — Надо было Катрин позвать.
   — Сама справлюсь. Что такое нейтринная буря?
   Вот этого вопроса Командор никак не ожидал. Сел на хвост и озадачился.
   — Разве тебе Уголёк не рассказывала?
   — Я тебя спрашиваю.
   — Анна, хвостом клянусь, я тут ни при чём. Люди сами справились.
   — Справились, говоришь?
   — Ну да. Сами наворочали, сами исправили. Потом.
   — Рассказывай!
   — Лучше бы тебе Уголька расспросить. Ну ладно. Они сеть нуль-связи неправильно построили, приемники и передатчики ловили обобщенный интегральный шум 12-мерного континууми. И добавляли толику своего. Пока камер было мало, сеть справлялась, а когда начали наращивать — начались коллизии. Соседние континуумы мешали друг другу, забивали шумами нуль-эфир. Это раз. Потом, эксперименты с нуль-генераторами, на Плутоне. Каждый эксперимент давал помеху, связь сбивалась. У них ведь помехи по всем двенадцати координатам излучаются. То есть, излучались. Снова накладывалось влияние соседних континуумов. Потом довели аппаратуру до ума, взаимовлияние соседних континуумов прекратилось.
   — Ты же сам им камеры подсунул.
   — Только те, которые с нашим миром контактировали или в наш мир отправлялись. Остальные мы не подменяли.
   — А у нас, значит, другие.
   — Да, мы все производство перестроили, как только я с теорией разобрался. Собственно, я и занялся теорией, потому что наши полюса нуль-камер, собранные по чертежам с Земли-1 не хотели работать со старыми полюсами, взятыми со складов. А склады опустели. Я решил, что к нам попала устаревшая документация.
   — Когда это было?
   — Так. Когда мы Сэконд переоткрывали, ещё были старые… На Квампе — уже новые. Значит, где-то сразу по возвращении с Сэконда. Ты ещё человеком бегала, тебе не до этого было. Спроси Уголька, она точно скажет.
   — Ладно, к нуль-т мы ещё вернёмся. Не отвлекайся.
   — Я уже всё сказал.
   Анна не успокоилась.
   — А почему маяки вырубились точно на следующий день после эвакуации? Только не рассказывай мне про вращение плоскости поляризации.
   — Перед «Большой Паузой» был большой эксперимент у ихних нуль-физиков. Раскачали нуль-эфир так, что… ну, ты поняла?
   — И ты тут ни при чём?
   — Ни словом, ни духом. Мы только под шумок начали переключать наши полюса на Земле-2 и Земле-1 в ИХ стандартный режим. Связь между континуумами начала сбоить…
   — Пауза кончилась, а на наш мир Повелители хвост положили. Не интересно им вдруг стало…
   — Небом клянусь, я не регулировал общественное мнение на Земле-1. И не собираюсь. Люди сами потеряли к нам интерес.
   — Как потеряли, так могут и найти! И опять к нам полезут!
   — К нам уже никак не пролезут. Потому что не полезли в прошлом.
   — Хорошо, с ИХ миром разобрались. Переходим к нашему. Допустим, ты вылезешь из анабиоза на год раньше…
   Командор — в который раз — поразился последовательности мышления женщин.
   — Анна, мы уже знаем, что всё случилось вовремя. Время — субстанция упругая, если событие по логике вещей должно случиться, оно случится. Наоборот, если мы сейчас начнём подталкивать, всё только испортим. «Пусть всё идёт как должно, и будет то, что было».
   Анна, тем не менее, всем своим видом выражала сарказм и недоверие. Последняя фраза вообще заставила её напрячься.
   — Значит, ты будешь валяться, а я опять должна крутиться? Кто такая Кассандра?
   Командор опешил. Он напрочь забыл, какое отношение к нему имеет Кассандра. Наконец, вспомнил.
   — Анна, я не знаю, кто такая Кассандра.
   — Зато она тебя знает! А то, что она предсказала Коре всё её будущее, тебя не беспокоит?
   — Обычное самосбывающееся пророчество. Мы же не знаем, скольким девушкам она плела эту историю? Кора поверила, стала по ней жить. Да и я — Джафар тоже поверил. Может, если бы не это пророчество, я бы Кору вылечил и отправил гулять. Нет, вообще бы не встретил, и теперь вместо Коры была бы, скажем, Джулия. Или ты. Могло бы такое быть? Драконом я бы всё равно стал, как ни крути, это главное.
   — А о Коре ты подумал?
   — Моя Кора — здесь, а той девушки я-дракон в глаза не видел. Анна, не разменивайся на мелочи. Хочешь добиться, чтобы у того Джафара всё получилось точь-в-точь как у нас, делай, но я в это не полезу. Сама знаешь, потом бед не оберёшься.
   Командора могло оправдать только то, что он действительно устал. Этого говорить не стоило…
   — А-а-а, ГАД СКОЛЬЗКИЙ! Вот для чего ты ВСЁ ЭТО ЗАТЕЯЛ! Я должна Кассандру контролиловать, я должна тебе Кору подогнать, я должна политику церкачей направлять! Ты будешь дрыхнуть, А Я ОПЯТЬ ЗА ТЕБЯ ОТДУВАТЬСЯ!!!
 
   Вот так и вышло, что Командор дважды получил трёпку за одно и то же прегрешение. Причём, не своё.

Shumil

Мир людей.

Орбитальный завод «Плутон-9»

 
   — … Так что же стало непосредственной причиной аварии?
   — Аварии, или гибели людей? Давайте уточним вопрос, — поморщился Виктор Борисович, хмуро оглядывая членов комиссии.
   — Начнем с гибели людей.
   — Как вам будет угодно. Начнем с конца. Девушки переправились по Нуль-Т на борт звездолета, чтоб увести его от черной дыры. Сделать это надо было как можно быстрее. Звездолет слишком приблизился к сфере Шварцшильда, которая еще назывется горизонтом событий, и попал в область пространства с существенно нелинейной метрикой. Вы, конечно, помните, что в этой области устойчивые кеплеровские орбиты существовать не могут. Тело по сужающейся спирали опускается все ниже и ниже, пока не погружается под горизонт событий.
   Для спасения звездолета девушкам нужно было сделать две вещи: заменить программу автопилота и отстрелить зонт радиационной защиты. Этот зонт, кстати, весит вдвое больше всего остального корабля с грузом.
   С первым пунктом девушки справились. Заложили в автопилот программу, которая активизировалась бы через десять минут после их ухода. Со вторым пунктом вышла накладка. Зонт радиационной защиты связывается с кораблем шестью штангами. Правильней назвать их колоннами. Каждая больше двух метров в диаметре. Отстрел пяти штанг произошел штатно, шестая почему-то не отстрелилась. Девушки взяли лазерные резаки и вышли из корабля, чтобы вручную срезать штангу. Их выход автопилот воспринял как сигнал к запуску программы. Срезать штангу девушки успели, а вернуться на корабль — нет…
   — Что же было дальше?
   — Дальше было то, что продолжается и сейчас. «Сарма» приподняла орбиту, и мы получили резерв времени на замену двигателей. Ремонт будет закончен сегодня вечером. Кроме того, гравиастрономы заметили какие-то аномалии нуль-поля вблизи горизонта событий и требуют задержать звездолет у черной дыры для проведения комплексных исследований. Хотят совершить несколько погружений на минимально допустимое расстояние к горизонту событий. Я намерен пойти им навстречу. «Сарма» задержится у черной дыры на месяц.
   — Что произошло, мы поняли, — важно кивнул председатель комиссии. — Теперь хотим понять, почему это произошло.
   — Стечение обстоятельств, — развел руками Виктор Борисович. — «Сарму» готовили в полет именно Вика с Никой. Это был их любимый проект. Они же курировали звездолет после старта. Разгон шел штатно, никаких проблем не предвиделось, и девушки приняли предложение принять участие в длительной межзвездной экспедиции. Вернулись всего месяц назад. Диспетчеры, курировавшие полет «Сармы» в их отсутствие, сдали им дела и успокоились. А тут я с этими практикантами… Эх, не хотели они брать практикантов. Как чувствовали… Понимаете, им надо было адаптироваться на заводе, войти в курс текущих дел… «Сарма» шла в инерционном полете вдали от звезд, это очень спокойный режим. Годами не требуется никакого вмешательства. Достаточно раз в месяц для очистки совести проконтролировать ситуацию. Но этого месяца я девушкам не дал. Повесил на них сорок практикантов… Они отнеслись к работе очень серьезно — они к любой работе относились очень серьезно. В результате пропустили момент, когда «Сарма» сблизилась с черной дырой. Такое редкое событие раз в тысячу лет не встретишь.
   А дальше — второе неблагоприятное обстоятельство. В программе полета не предусматривался пролет вблизи черной дыры. Для автопилота дыры просто не существует. По законам баллистики «Сарма» должна была пролететь мимо по гиперболической траектории, отклонившись от маршрута градусов на семьдесят — девяносто. Автопилот обнаружил отклонение от курса — и запустил программу расконсервации и тестирования систем корабля и двигателей. Тем временем, отклонение курса все возрастало. И когда двигатели, наконец, заработали, превышало шестьдесят градусов. Вместо коррекции траектории получился тормозной импульс для выхода на орбиту вокруг черной дыры. В этот момент топливо в баках звездолета закончилось, и автопилот подал заявку на нуль-заправку баков. Станции у Юпитера тоже приступили к расконсервации и тестированию систем. Когда баки заполнились, «Сарма» совершила уже полвитка вокруг черной дыры. То есть, курс изменился на сто восемьдесят градусов. Продолжая игнорировать черную дыру, автопилот высчитал, что ни при каких условиях ресурса двигателей не хватит для выполнения программы полета. И дал SOS. Дальнейшее вы знаете.
   — Общая картина ясна, — вновь кивнул председатель. — «Сарма» была переделана из планетолета, а автопилот планетолета программировался для полетов внутри системы, где черных дыр нет по определению. Детали уточнят эксперты.
   Виктор Борисович понял, что картина председателю видится не совсем правильно, но возражать не стал.
 

Мир драконов

 
   — Малышки, вы не спите? — Коша приоткрыл дверь, просунул голову внутрь и напряг зрение, пытаясь хоть что-то рассмотреть. Вид у старейшего представителя драконов был смущенный, сонный и немного заговорщицкий. На голове — шлем-глушилка.
   — Пап, ну сколько можно просить. Не зови нас малышками.
   — Некоторые в нашем возрасте уже внуков нянчат, — поддержала Мириту. — А ты зачем глушилку надел?
   — Чтоб никого не потревожить. Нам надо серьезно поговорить. Можете проверить, что Анна сейчас делает?
   Услышав об Анне, сестренки мгновенно повеселели, откинули в сторону одеяло и уселись друг против друга. В первый момент обе решили, что сейчас им влетит. Но раз папа сам скрывается от леди Анны…
   Сканирование компьютерной сети заняло не больше пяти секунд.
   — Предположительно, спит, — доложила Мириван.
   — Очень хорошо. Быстренько одевайтесь и за мной.
   Сестренки поступили проще. Одежду в охапку, и — папе на спину.
   — Мы готовы. Поехали.
   Коша одобрительно хмыкнул и крупной, тряской рысью направился в оранжерею. В самый дальний уголок, под пальмы. Там сел на хвост, и девушки с визгом съехали на песок.
   — Мне кажется, вы хотели сообщить мне нечто важное, но при Анне постеснялись, — начал дракон, попив воды из бассейна фонтана. Стянул глушилку и окунул всю голову в бассейн. Шумно отфыркался. — Это так?
   — Пап, ты как Шерлок Холмс.
   — Тогда говорите.
   — А почему — здесь?
   — Почему, почему? Вы видели кого-нибудь в оранжерее в четыре утра?
   Сестренки опять застыли статуями, шерстя лог-файлы системы внутреннего мониторинга базы.
   — За последние пять лет — только леди Катрин, — сообщила Мириту.
   — Ну надо же! Ладно, шутки в сторону. Что случилось?
   — Людены достали. Они в настоящих фетишистов превратились. Стоит нам хотя бы взглянуть на какой-то предмет — хватают и тащат…
   — Забавно. Но…
   — Пап, они его прокручивать на КРИ тащат!!!
   Коша сосредоточился на кончике хвоста, потом сердито отмахнулся от него лапой.
   — Видимо, я отстал от жизни. Или что-то упустил.
   — Пап, ты помнишь, когда запустили КРИ?
   — В тридцатых. Вы там здорово похулиганили…
   — А потом что стало с КРИ?
   — Не знаю… Вы на нем скорчер в каком году крутили?
   — Все правильно, пап. Ты и не можешь помнить, потому что на КРИ наложил лапу КомКон-2. Один толковый парнишка — Либер Полли — посмотрел на КРИ, а потом книжку написал. Эта книжка по тиражам твоей биографии лишь на чуть уступает. В КомКоне ее прочитали — и повесили на КРИ большой-большой замок.
   — С ума сошли! Это же ценнейший инструмент для историков.
   — Пап, сколько времени надо, чтобы прошлое стало историей?
   Коша опять на пару минут выпал из реальности.
   — Ты права, доча. История начинается не век назад, а с прошлой секунды. Нельзя пускать в обиход аппарат, для которого стены прозрачны и нет тайн.
   — Вот-вот, — подтвердила Мириту. — Теперь, чтоб получить доступ к КРИ, надо кучу бумаг заполнить и десяток подписей получить. КомКон вокруг КРИ целый институт бюрократов организовал. А людены в семидесятых этот институт под себя подмяли. На всех ключевых постах своих посадили. И сами имеют неограниченый доступ. Вот поэтому мы и хотели выяснить, как много они о нас могут знать.
   — И как?
   — Не сходится что-то… С одной стороны, очень много, а с другой нас в конце девяностых никто не засек. Словно о нас забыли…
   — А с третьей, — перебила Мириван, — когда Тойво Глумов из КомКона-2 станет люденом и сообщит им все, что КомКон о нас знает, нас точно раскроют. И что тогда будет, мы не знаем. Но людены поймут, что какая-то сила копалась в их прошлом. А за люденами стоят Странники. И что они могут сделать, одному Аллаху известно.
   — О-хо-хо хо-хо-хо-хо, — сказал Коша.
   — Пап, не сердись, а?

* * *

   Нагруженные рюкзаками и сумками как верблюды, Коша и сестренки переправились на Луну. Не свою, а в континуум Зкмли-1, в туннель, облицованный янтарином под кратером Птолемея. Здесь разгрузились и совершили еще четыре грузовых рейса. После чего Коша поручил сестренкам развернуть лагерь, а сам надул надувной матрас, улегся поудобнее, накрылся одеялом — и уже через три минуты сладко посапывал.
   — Все-таки, у нас замечательный папа, — улыбнулась Мириту. Мириван хотела сказать прямо противоположное, но помыслила — и согласилась. Девушки хлопнули друг друга по ладошкам и принялись за обустройство. Когда Коша проснулся, все стояло на своих местах, блестело и функционировало. И кухонный комбайн, и аппаратура замкнутого цикла жизнеобеспечения, и портативная, но мощная энергостанция с распределителем. И даже санузел с душем и небольшим (по меркам драконов) бассейном с надувными стенками. Не говоря уже о гравиглюкаторе. Коша пришел в восторг, крепко обнял обеих и лизнул каждую в щеку.
   Началась работа. Многоэтапная операция в прошлом. Первый этап — выявление люденов. Коша с сестренками с помощью щелевого гравилокатора, объединенного с машиной времени, принялись отслеживать люденов и их контакты. Начали с тех, что в компании с голованом погнались за сестренками в 2176-м году. И загнали в заповедник. Список рос, сестренки не вылезали из БВИ, пользуясь допуском Камилла, собирали информацию о всех, с кем контактировали людены.
   На втором этапе Коша намечал использовать маусоидов, но появление первой же мышки в зоне видеоконтроля домотроники вызвало такую панику на санэпидстанции, что маусоида пришлось срочно эвакуировать орнитоптером, замаскированным под ворону. Коша хотел применить для наблюдения киберстрекоз, о которых рассказывала Шейла, но сестренки взяли управление в свои руки и перепрограммировали домотронику. Теперь Коша мог получить видеозапись любого разговора, но его все больше мучила совесть.
   — Поймите, глупенькие, людены — это не церкачи, — объяснял он сестренкам. — Они нам ничего плохого не делали. И вообще, они у себя дома, а нас сюда никто не приглашал.
   — Пап, мы сейчас занимаемся международной политикой, так? — напирали сестренки.
   — Так.
   — А Анна говорила, что политика преследует групповые интересы, и поэтому на ее уровне индивидуальные не действуют.
   — Этика, мораль, совесть наконец — это все не действует? — горячился Коша. — Одна целесообразность, так по-вашему?
   — Это не по-нашему, а по-ееному, — защищались Вредины. — А твоя задача — обеспечить стабильность кольца причинности. Это важнее всего.
   Коша тяжело вздыхал и вновь брался за работу.
   Через пару месяцев на огромном экране красовался ветвистый граф причинно-следственных связей, определяющих стратегию и тактику люденов во второй половине семидесятых, первой половине восьмидесятых годов.
   — Видите, где-то на этом участке располагается точка бифукации, — объяснял сестренкам Коша. — До этого момента людены остро интересовались вами, после — потеряли к вам интерес. Что-то здесь произошло…
   — Пап, сейчас просканим — и все узнаем.
   — Отставить!!! Неприятно знать свое будущее.
   — Ты думаешь, там мы на себя наткнемся?
   — А вы думаете, на динозавра Болана? Вспомните, для чего мы здесь, — Коша в глубокой задумчивости замаршировал по отрезку тоннеля. — Сегодня объявляю выходной. Мне подумать надо.
   Девушки не стали терять времени. Скинули одежду и на скорости, явно превосходящей человеческие возможности, устремились к бассейну. Коша оглянулся, насторожив уши. Из бассейна доносился смех, визг и плеск. Кивнув своим мыслям, дракон продолжил прогулку из конца в конец тоннеля.
   Сестренки накупались, лопнули мяч, обгорели под кварцевой лампой, восстанавливая загар, а Коша все циркулировал туда-сюда.
   — Па, может, с хвостом посоветуешься? — предложила Мириту.
   — Слишком серьезный вопрос, — отозвался дракон. — Вы видели, что могут людены, вы знаете, кто стоит за ними. Мы не имеем права на ошибку. Надо проанализировать все ходы и варианты.
   И сел анализировать. Почему-то не за комп, а за гравиглюкатор. Продолжалось это двое суток. Поскольку своих действий Коша не комментировал, а на экране то появлялись, то исчезали какие-то марсианские руины, девушки совсем извелись.
   — Нужен прямой, откровенный разговор с Логовенко, — наконец произнес Коша. — Мне есть, что ему сказать. Только как сделать, чтоб он меня до конца выслушал?
   — Пап, это мы берем на себя! — заявила Мириван.
   — Устроим вам встречу на Мезозое. С Кербесом я договорюсь, — подхватила Мириту.
   — Почему на Мезозое?
   — Оттуда он никуда не убежит…
   — … И своих не позовет!
   — … И там вам никто не помешает.
   — А он захочет туда пое… Или вы его собираетесь похитить?
   — Разумеется, мы его похитим. Темной ночью! Но вернем в ту же секунду. В крайнем случае, амнезина нюхнуть дадим.
   — Девочки, он же люден. Амнезин может на него не подействовать.
   — Тогда он будет думать, что все ему приснилось.
   — Логично, — хмыкнул Коша. — Сейчас я должен выспаться, а утром мы составим план.
   — Пап, утро — это сейчас. Или ты сутки спать собрался?
   — Как время летит… Малышки, у меня глаза слипаются. Подумайте пока над планом, а я — баиньки. Да, главное! Держите все в глубокой тайне. Чтоб ни один дракон, ни духом, ни слухом. Даже Анна. Особенно Анна!
   Девушки сели на пол, глаза в глази и подумали. А как только Коша уснул, приступили к реализации.
   Проснулся Коша бодрым и деловитым. Окунулся в бассейн, позавтракал, позвал сестренок.
   — План такой, — начала Мириван, выводя на экран фото домика на фоне рощицы карликовых пальм. — Переговоры будут проходить здесь!
   — Я в этот домик не влезу, — возразил Коша. — Может, побольше сделаем?
   — Пап, не будем ничего ломать! Это не проект, а фото. Переговоры пойдут под открытым небом. Иначе нам сложно будет тебя страховать и эвакуировать в случае чего…
   — Что-то это мне напоминает… — улыбнулся Коша. — Дежа вю. Домик, лужайка… Малышки, скажите честно, Логовенко уже там?
   — Пап! Как ты мог так о нас подумать!!! — возмутилась Мириту. — Но скажи слово, и он там будет!

Walrus

   Когда возвращались в родной мир и родное время, Мириамочки сияли как медные пуговицы. Командор насторожился, но виду не подал. А решил еще раз проверить весь план.
   — Значит, так! — командным голосом произнес он. (Сестренки вытянулись в струнку и щелкнули каблуками.) — Сбор здесь, на этом месте ровно через восемь часов! Вольно, разойдись!
   — Есть! — и сестренки моментально куда-то усвистели.
   Командор подвел часы-календарь в очках. (На Луне он провел больше двух месяцев, но в родном мире не прошло и трех часов.) После вынужденного отдыха крылья требовали полёта. Коша решил проветриться.
   Спокойно полетать не получилось. Только поднялся под облака, как кто-то вежливо постучался в очки. Оказалось — Дориан:
   — Командор, можно поговорить?
   — Я в воздухе, присоединяйся.
   Дориан не заставил себя долго ждать: взвился свечой откуда-то снизу и встал крыло к крылу. Командору по-мальчишески захотелось проверить потомка на ловкость, и какое-то время они катались на восходящих потоках. Дориан терпеливо повторял за предком фигуры пилотажа, наконец начал снова намекать на дела. Коша перешёл в горизонталь, вошёл в широкий вираж.
   — Так на лету будем говорить? — спросил Дориан, снова пристраиваясь справа.
   — А что за проблема?
   — Нужна консультация последнего Повелителя. У нас трудности с их моделью поведения.
   — Анна?
   — Леди Анна просила кое-что просчитать, а мы с Платаном в тупике. Что-то не учитываем в модели поведения людей Земли-1.
   Командор уже догадывался, что именно беспокоит леди Анну, но из-за врождённой вредности откладывал разговор. Похоже, проблема сама его нашла.
   — Это вам не ко мне. Я пятьсот лет дракон, вам Мрак нужен.
   — Мрак — сам себе новый род, вид, семейство. Уникальный экземпляр от ушей до хвоста! Да и человеком родился в нашем мире, а нужен тот, кто там вырос.
   — А подробнее? Насчет Мрака…
   Дориан на секунду задумался, формулируя.
   — После перезаписи личности мы оберегаем новых драконов от потрясений, вот они и остаются людьми на годы. Драконья личность прорастает сквозь человеческую и медленно поглощает её. А Мрак из инкубатория — сразу в катастрофу, потом глубокая регенерация, борьба за выживание себя и женщин. Чистые, незаполненные информацией и шаблонами поведения мозги попали под чудовищный пресс экстремальной ситуации. Вот и вышло, что человеческая личность как бы расплавилась и как бы отлилась в драконью, как в форму.
   Коша сделал горку, завис в верхней точке и свалился в штопор. На два витка. Жест получился более чем красноречивый. Дориан не отстал.
   — Я, значит, тоже не совсем дракон, потому что у меня все мозги человечьи?
   — Как бы так… Теперь ты всегда будешь посетителей в полёте принимать?
   — А самых надоедливых ещё и воздушным боем проверю. Мрак знает, что с ним случилось?