Натали вздрогнула под одеялом, и Джентри обнял ее правой рукой.
— Значит, ты думаешь, что они не пытались уничтожить нас взаправду? — спросила она.
— Это один из вариантов, — сказал Джентри и замолчал.
Натали почувствовала, что он не хочет доводить свою мысль до конца.
— А другой? — настоятельно спросила она.
— Другой вариант вполне согласуется с обстоятельствами: они были уверены в том, что нам некуда деться, и просто решили поразвлечься. Немного поиграть с нами.
Дверь за их спинами с шумом распахнулась, и Натали даже подпрыгнула от неожиданности. Это был Лерой.
— Эй, вы! Марвин велел вас позвать. Тейлор вернулся и принес твой чемодан, старик. Луис тоже вернулся с хорошими вестями. Они с Джорджем выследили, где живет эта старая сука, дождались, когда она заснет, и взяли ее. И ее белого ублюдка.
Сердце у Натали забилось как сумасшедшее, казалось, оно вот-вот вырвется из ее грудной клетки.
— Что значит «взяли ее» ? — прошептала она. Лерой осклабился.
— Пришили. Луис перерезал старухе горло, пока она спала. А Джордж с Сетчем зарезали ублюдка ножами. Проткнули его насквозь не то десять, не то двенадцать раз. Искромсали на мелкие кусочки. Больше эта сука не будет охотиться на братьев Кирпичного двора.
Натали и Джентри обменялись взглядами и последовали за Лероем в дом, из которого доносились звуки празднества.
Луис Соларц был плотный светлокожий парень с выразительными глазами. Он восседал во главе кухонного стола, а Кара и еще одна молодая женщина промывали и забинтовывали ему рану на горле. Его желтая рубашка была вся забрызгана кровью.
— А что с твоим горлом, старик? — осведомился Марвин. Главарь банды только что спустился. — Ты вроде сказал, что вы перерезали горло старухе.
Луис возбужденно кивнул, попытался заговорить, издал хриплое карканье и перешел на шепот:
— Ага. Сказал. Белый ублюдок полоснул меня, когда мы разделывались с ним. — Кара шлепнула Луиса по рукам, чтобы он не тянулся к порезу, и поправила повязку.
Марвин облокотился на стол.
— Что-то я не понимаю, старик. Ты говоришь, вы пришили Фуллер, пока она спала, но этот сукин сын все же успел порезать тебя. И где, черт побери, Джордж и Сетч?
— Они все еще там.
— С ними все о'кей?
— Да, все о'кей. Джордж хотел отрезать голову белому ублюдку, но Сетч велел ему подождать.
— Чего? — осведомился Марвин.
— Тебя подождать.
Натали и Джентри подошли ближе. Натали вопросительно посмотрела на Роба. Тот пожал плечами, все еще не скидывая одеяла.
Марвин сложил на груди руки и вздохнул.
— Расскажи все сначала, Луис. Все с самого начала. Луис прикоснулся к своему перебинтованному горлу.
— Больно.
— Рассказывай! — рявкнул Марвин.
— Хорошо, хорошо. Мы с Джорджем и Сетчем разговаривали с местным народом, как ты велел, но никто ничего не видел, и мы решили, что с нас довольно, понимаешь? Мы стояли на Джермантаун-стрит, а она вдруг выходит из магазина на улице Вистер.
— Магазин Сэма Дели? — переспросил Кельвин.
— Вот именно, — ухмыльнулся Луис. — Мадам Буду собственной персоной.
— Вы узнали ее по моей фотографии? — спросила Натали. Все обернулись к ней, а Луис бросил на нее странный взгляд. Натали подумала, что, вероятно, женщины должны молчать на военных советах. Но она откашлялась и снова спросила:
— Вам помогла моя фотография?
— Да, она тоже, — хрипло прошептал Луис. — Но с ней к тому же был белый ублюдок.
— Ты уверен, что это был он? — вырвалось у Лероя.
— Да, уверен, — откликнулся Луис. — И Джордж его уже видел раньше. Тощий такой. Длинные грязные патлы. Дикие глаза. Много таких хиппарей разгуливает со старухами, чтобы можно было ошибиться?
Все двадцать пять присутствующих разразились хохотом. Натали подумала, что это — разрядка после нервного напряжения.
— Продолжай, — сказал Марвин.
— Мы двинули за ними, пока они не вошли в старый дом. Сетч говорит: «валяйте», а я говорю: «нет, давайте сначала оглядимся». Джордж залез на дерево сбоку и увидел, что мадам Вуду спит. Тогда я говорю:
«ну, валяйте». Сетч говорит «о'кей», открывает замок, и мы входим.
— Где находится тот дом? — спросил Марвин.
— Я покажу тебе, старик.
— Нет, ты расскажи мне! — рявкнул Марвин и сгреб Луиса за воротник.
Тот заскулил и схватился за горло.
— На Квин-Лейн, старик. Недалеко от Джермантаун-стрит. Я покажу тебе, старик. Сетч и Джордж ждут там.
— Рассказывай дальше, — приказал Марвин.
— Мы тихо вошли, — продолжил Луис. — Понимаешь, было всего четыре часа. Но старуха спала наверху в комнате, битком набитой куклами...
— Куклами?
— Да, знаешь, что-то вроде детской. Только она не совсем спала, а вроде как была под наркотой, понимаешь?
— В трансе, — подсказала Натали.
— Да. Вроде того... — Луис снова бросил на нее быстрый взгляд.
— Что было дальше? — спросил Джентри. Луис одарил всех широкой улыбкой.
— Дальше я перерезал ей горло.
— Она точно мертва? — спросил Лерой. Улыбка расплылась еще шире.
— О да. Она мертва.
— А белый ублюдок? — допытывался Марвин.
— Мы с Сетчем и Джорджем нашли его на кухне. Он натачивал это свое кривое лезвие.
— Косу? — уточнила Натали.
— Да, — кивнул Луис. — Нож у него тоже был. Им он и полоснул меня, когда мы захотели его отнять. А потом Сетч и Джордж прикончили его. Хорошо его отделали. Распороли ему глотку, старик.
— Он мертв?
— Ага.
— Ты уверен?
— Чертовски уверен. Ты считаешь, мы не умеем отличать мертвого от живого?
Марвин уставился на Луиса. В синих глазах главаря замерцал какой-то странный отсвет.
— Луис, этот белый ублюдок убил пятерых наших добрых братьев. Он справился с Мухаммедом, в котором было шесть футов два дюйма росту. Как же тебе, Сетчу и малышу Джорджу удалось так просто справиться с ним?
Луис пожал плечами.
— Не знаю, старик. Когда мадам Вуду отбросила копыта, белый ублюдок оказался не таким уж чудовищем. Обычный тощий парень. Он даже плакал, когда Сетч резал ему горло.
Марвин покачал головой.
— Что-то не верится... уж слишком все просто. А что свиньи?
Луис молчал.
— Послушай, старик, — наконец изрек он. — Сетч сказал, чтоб я сразу привел тебя. Ты хочешь посмотреть на них или нет?
— Да! — рявкнул Марвин. — Да, хочу!
— Ты не пойдешь туда, — сказал Джентри.
— Что значит — не пойду? — возмутилась Натали. — Марвин хочет, чтобы их сфотографировали.
— Мне наплевать, чего там хочет Марвин! Ты останешься здесь.
Они стояли в занавешенном алькове на втором этаже. Все члены банды уже собрались внизу. Джентри поднял наверх свой чемодан и теперь переодевался в вельветовые брюки и свитер. Натали заметила, что бинты на его груди пропитаны кровью.
— Ты же ранен, — сказала она. — Тебе тоже не следует ходить.
— Я должен убедиться в том, что Фуллер мертва.
— Но я... я тоже хочу убедиться... Она... она убила моего отца...
— Нет. — Джентри натянул на свитер пуховик и повернулся к ней. — Натали... — он поднял свою огромную ладонь и нежно прикоснулся к ее щеке. — Пожалуйста... Ты мне так... нужна.
Натали осторожно прильнула к нему, стараясь не касаться раненого бока, и запрокинула голову для поцелуя.
— Ты тоже очень нужен мне, Роб, — прошептала она, уткнувшись ему в пуховик.
— Ладно. Я вернусь, как только мы взглянем на то, что там творится.
— А фотографии?
— Я возьму твой «Никон», не возражаешь?
— Да, но все-таки нехорошо, что я...
— Послушай, этот Марвин не дурак, — заметил Джентри, понизив голос до густого баса. — Он не склонен рисковать.
— Тогда и ты не рискуй.
— Нет, мэм. Мне придется это сделать. — Он притянул ее к себе и так надолго и страстно прильнул к ее губам, что она, позабыв о его сломанных ребрах, крепко обняла его и прижалась к нему всем телом.
Из окна второго этажа Натали наблюдала за тем, как процессия тронулась в путь. Вместе с Луисом отправились Марвин, Лерой, высокий парень по имени Кельвин, старый член банды с угрюмым лицом по прозвищу форель, двое близняшек, с которыми Натали не была знакома, и Джексон — экс-медик, появившийся в последний момент. Все были вооружены, за исключением Луиса, Джентри и Джексона. Кельвин и Лерой прятали обрезы под свободными куртками, Форель нес длинноствольный пистолет 22-го калибра, близнецы имели при себе маленькие, дешевые на вид пистолеты, которые Джентри назвал «на-случай-неожиданности-в-субботний-вечер». Джентри попросил Марвина вернуть ему «ругер», на что тот лишь рассмеялся и, зарядив револьвер, запихнул его в карман собственной армейской куртки. Отойдя от дома, Джентри повернулся и помахал Натали «Никоном».
Натали устроилась в углу на матраце и вся сжалась, пытаясь справиться с подступающими слезами. Она обдумывала всевозможные повороты и варианты событий. «Если Мелани Фуллер мертва, они смогут уехать. Смогут ли? А как же представители власти, о которых говорил Роб? И оберет? И Энтони Хэрод?» Натали ощутила во рту привкус желчи, едва подумала об этом сукином сыне с глазами рептилии. К горлу снова подкатила тошнота при воспоминании о его паническом страхе перед женщинами и его ненависти к ним, которые она ощутила за те несколько минут, пока находилась в его власти. Как бы ей хотелось растоптать его омерзительное лицо!
Шум в коридоре заставил ее вскочить. В тусклом свете лестничной площадки возникла чья-то фигура. Ответственным за дом оставили Тейлора, несколько членов банды отправились оповестить остальных, снизу слышался смех, но на втором этаже Натали была одна, фигура неуверенно двинулась к свету, и она увидела белую руку и бледное лицо.
Натали поспешно огляделась. Наверху не осталось никакого оружия. Она подбежала к бильярдному столу, ярко освещенному единственной свисавшей с потолка лампой, и схватила кий, слегка балансируя им и пытаясь отыскать в нем его центр тяжести.
— Кто там? — спросила она, сжимая кий обеими руками.
— Всего лишь я, — откликнулся преподобный Билл Вудз, якобы управлявший Общинным домом, и вошел в полосу света. — Простите, что напугал вас.
Натали чуть расслабилась, но кий не положила.
— Я думала, что вы ушли.
Хрупкий Вудз облокотился на стол и принялся катать белый бильярдный шарик.
— О, я весь день хожу то туда, то обратно. Вы не знаете, куда отправились Марвин с ребятами?
— Нет.
Священник покачал головой и поправил очки с толстыми стеклами.
— Ужасно, как они страдают от дискриминации и эксплуатации. Вы слышали, что уровень безработицы здесь среди черных подростков превышает 90 процентов ?
— Нет. — Натали обошла стол, чтобы держаться подальше от этого худого навязчивого человека, но кроме жгучего желания общаться он вроде ничего не излучал.
— Да-да, — настойчиво закивал Вудз. — Магазин и лавки в Джермантауне принадлежат исключительно белым. В основном евреям. Многие из них уже не живут здесь, но продолжают контролировать остатки своего бизнеса. В общем, ничего не меняется.
— Что вы имеете в виду? — спросила Натали. «Интересно, добрался ли Роб с остальными до места, — подумала она. — Если убитая не Мелани Фуллер, что он будет делать?»
— Я имею в виду евреев, — пояснил Вудз. Он вдруг вспрыгнул на край бильярдного стола и одернул вниз брючину, после чего прикоснулся к узенькой черной полоске усов, походивших на нервную гусеницу. — Эксплуатация евреями непривилегированных классов в американских городах имеет долгую историю. Вы негритянка, мисс Престон. Вы должны понимать это особенно хорошо.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — промолвила Натали, и в тот же миг дом содрогнулся от раздавшегося снизу взрыва.
— Боже милостивый! — воскликнул Вудз, а Натали бросилась к одному из окон, узнать, что происходит.
У поребрика жарко пылали два брошенных автомобиля. Языки пламени взлетали футов на тридцать в высоту, освещая пустые стоянки, брошенные дома на противоположной стороне улицы и железнодорожную платформу на севере. С дюжину членов банды высыпали на тротуар, крича и потрясая обрезами и другим оружием.
— Вернусь-ка я лучше в Молодежный центр и вызову пожарных, — заметил Вудз. — Здесь телефон не работает...
Натали обернулась, недоумевая, почему умолк священник. Широко раскрыв глаза, Вудз смотрел на лестничную площадку. Там стоял какой-то парень, он был худой, мертвенно-бледный, в разодранной и выпачканной кровью армейской куртке. Длинные спутанные волосы свисали на глаза, посаженные так глубоко, что, казалось, они выступают из пустых глазниц черепа. В его широко распяленном рту Натали заметила обрубок языка, который двигался в темном провале мерзкой розовой изуродованной тварью. В руках парень держал косу, ручка ее была выше его на целую голову, и когда он сделал шаг вперед, по ободранной оштукатуренной стене взметнулась его громадная тень.
— Вам здесь не место, — начал преподобный Билл Вудз. И тут коса со свистом описала дугу. Голова Вудза оказалась срезанной и повисла на ошметках шеи. Священник рухнул на бильярдный стол, кровь брызнула на зеленое сукно, стекая в ближайший кармашек. Безмолвная длинноволосая фигура с косой — настоящая смерть — повернулась к Натали.
Натали попыталась кием раскрыть окно. Но все окна были забраны металлической решеткой. Она изо всех сил закричала, и истерические нотки, прозвучавшие в ее голосе, удивили ее саму и заставили мыслить здраво. Треск пламени и шум на улице заглушили ее вопль. Те, кто метались перед домом, даже не подняли головы.
Натали перевернула кий заостренным концом к себе и кинулась к столу. Тварь с косой метнулась вправо, Натали тоже подалась вправо, поглядывая на лестничную площадку и следя за тем, чтобы между ними оставался стол. Она поняла, что ни при каких обстоятельствах ей не удастся пробраться к лестнице. Ноги у нее подкосились, и она почувствовала, что вот-вот упадет. Натали завизжала еще раз, призывая на помощь, и отшвырнула тяжелый кий. Длинноволосое чудище снова метнулось вправо. Натали тоже сдвинулась в сторону, чуть приблизившись к площадке. Тварь подняла косу, разбив стеклянный колпак лампы, и принялась размахивать ею.
Звук стекающих капель, словно из неплотно закрытого крана, привлек ее внимание: из горла того, кто недавно был священником, вытекала кровь. Пока Натали смотрела, поток начал иссякать. Свет качающейся лампы отбрасывал на стены немыслимые тени, изменяя цвет крови и зеленого сукна от красного к зеленому, от черного к серому... В это время смерть с косой подпрыгнула, словно намереваясь перелететь через стол, и Натали закричала что было сил.
Пригнувшись, в прыжке она увернулась от острия косы и, схватив подвернувшийся кий, вогнала его, как кол, в грудь вампира в тот самый момент, когда он сверху обрушился на нее. Основание кия уперлось в пол, и чудище как бы повисло над стоявшей на коленях Натали.
Парень с грохотом рухнул на спину и тут же попытался косой срезать ее ноги, но лезвие лишь скользнуло по доскам пола. Натали снова пружинисто подпрыгнула и бросилась на лестницу, однако тень в армейской куртке позади нее уже поднималась на ноги.
Она швырнула в него другим кием, по звуку поняла, что попала, и, не оглядываясь, понеслась вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. За ней грохотали тяжелые шаги.
Вылетев в коридор, она столкнулась с Карой у дверей кухни, но не остановилась.
— Эй, ты куда? — окликнула ее Кара.
— Беги!
Древко косы взметнулось в дверном проеме кухни и врезалось Каре точно между глаз. Прекрасная девушка упала без единого звука, ударившись головой об основание плиты. Натали выбежала черным ходом, перемахнула через перила крыльца, упала на замерзшую землю, перекувырнулась и успела вскочить, прежде чем дверь распахнулась снова.
Она мчалась, рассекая холодный ночной воздух, по покрытому рухлядью пустырю за Общинным домом, ныряла в кромешно черные проходы, пересекала улицы. Шаги за ее спиной становились все тяжелее и громче. Она слышала позади свистящее дыхание, звон косы о лед, но все бежала и бежала, опустив голову, не разбирая дороги...
Глава 14
Джермантаун
Воскресенье, 28 декабря 1980 г.
Тони Хэрод лишь частично понимал, о чем говорили Колбен и Кеплер, когда в воскресенье вечером они везли его обратно в мотель «Каштановые Холмы». Он сидел, откинувшись на заднем сиденье машины, прижимая к голове пакет со льдом. Сознание его то фокусировалось, то снова расплывалось вместе с приливами боли, которая пульсировала и перетекала из головы в шею. Он плохо понимал, откуда взялся Джозеф Кеплер и что он здесь делал.
— Чертовски глупо, если вас интересует мое мнение, — сказал Кеплер.
— Да, — откликнулся Колбен, — только не рассказывайте мне, что вам это не понравилось. Вы видели выражения лиц пассажиров, когда водитель начал выжимать газ? — Колбен разразился каким-то детским смехом.
— Теперь вам придется объясняться за три трупа, пятерых искалеченных и разбитый автобус.
— Этим занимается Хейнс, — ответил Колбен. — Волноваться не о чем. Мы прикрыты со всех сторон.
— Не думаю, что Баренту это понравится, когда он узнает.
— Пошел этот Барент...
Хэрод застонал и открыл глаза. Кругом было темно, на улицах — ни души. Каждый раз, когда машина подпрыгивала на выщербленной мостовой или на троллейбусных колеях, его пронзала острая боль в затылке. Он попробовал что-нибудь произнести, но собственный язык показался ему слишком толстым и неповоротливым, чтобы им можно было шевелить. Он снова закрыл глаза.
— ..важно удерживать их в безопасной зоне, — говорил Колбен.
— А если бы нас здесь не было в качестве запасного варианта?
— Но мы ведь здесь. Неужели вы думаете, я положусь в чем-нибудь основательном на этого идиота на заднем сиденье?
Хэрод сидел с закрытыми глазами и гадал, о ком они говорят.
— Вы уверены, что тех двоих использует старик? — снова раздался голос Кеплера.
— Вилли Борден? — переспросил Колбен. — Нет, зато мы не сомневаемся в том, что его орудием является еврей. И мы знаем наверняка, что те двое были связаны с евреем. Барент считает: он замышляет нечто большее, чем урок, преподанный Траску.
— А зачем Бордену понадобился Траск?
— Старичок Ниман послал своих слесарей в Германию, чтобы покончить с Борденом, — со смешком ответил Колбен. — Посланцы завершили свои дни в полиэтиленовых мешках, а что случилось с Траском, вы знаете.
— Но зачем Борден явился сюда? Чтобы разделаться со старухой?
— Кто его знает. Эти старые пердуны непредсказуемы, как тараканы.
— Вам известно, где он находится?
— Неужели вы думаете, мы стали бы тут ковыряться, если бы нам было это известно? Барент считаeт, что эта шлюха Фуллер — наша лучшая приманка, но мне уже осточертела эта выжидательная позиция. Приходится прикладывать недюжинные усилия, чтобы не подпускать ко всему этому местных легавых и представителей власти.
— Особенно когда вы используете муниципальные автобусы таким оригинальным образом, — съехидничал Кеплер.
— И не говорите, — откликнулся Колбен, и оба рассмеялись.
Мария Чен застыла в изумлении, когда Колбен и еще один неизвестный ей мужчина втащили в гостиную номера Тони Хэрода.
— Твой шеф откусил сегодня слишком большой кусок и не смог его проглотить, — заметил Колбен, отпуская руку Хэрода и позволяя тому рухнуть на диван.
Хэрод попытался подняться, но голова так закружилась, что он снова повалился на подушки.
— Что случилось? — спросила Мария Чен.
— Некий ревнивый мальчик малыша Тони застукал в спальне у дамы, — рассмеялся Колбен.
— Врач в штабе операции уже осмотрел его, — сообщил второй, который немного походил на Чарлтона Хестона. — Он считает, что возможно небольшое сотрясение мозга, но не более.
— Ну, нам пора, — промолвил Колбен. — После того как твой мистер Хэрод просрал свою часть операции, все в этом поганом городе того и гляди взлетит на воздух. Проследи, чтобы в десять утра он был в главном трейлере. — Колбен погрозил девушке указательным пальцем. — Поняла?
Мария Чен промолчала, ни единая жилка не дрогнула на ее лице. Колбен удовлетворенно крякнул, и оба вышли из номера.
Хэрод помнил лишь отдельные фрагменты того вечера: свою безудержную рвоту в маленькой кафельной ванной, нежные руки Марии Чен, снимающей с него одежду, прохладное прикосновение простыней к коже. Всю ночь кто-то менял у него на лбу холодные полотенца. Раз проснувшись, он обнаружил рядом в постели Марию Чен — белый лифчик и трусики подчеркивали смуглость ее кожи. Он протянул к ней руку, снова ощутил головокружение и закрыл глаза.
Хэрод проснулся в семь утра в состоянии самого страшного похмелья, которое когда-либо переживал. Он ощупал постель и, не найдя Марии Чен, со стоном сел. Хэрод постарался припомнить, в каком из порномотелей находится, пока у него в голове не всплыло все происшедшее.
— О Господи, — снова застонал он.
Ему потребовалось около часу, чтобы принять душ и побриться. Он ни на минуту не сомневался, что от любого резкого движения его голова скатится с плеч, и его совершенно не прельщало ползать в темноте на четвереньках и пытаться потом отыскать ее.
Мария Чен вошла в тот момент, когда Хэрод, шаркая ногами, направился в своем оранжевом халате в гостиную.
— Доброе утро, — промолвила она.
— К черту!
— Сегодня прекрасное утро.
— Имел я его!
— Я принесла завтрак из кофейни. Почему бы нам не съесть что-нибудь?
— Почему бы тебе не заткнуться? Мария Чен улыбнулась, порылась в сумочке и достала оттуда «браунинг».
— Тони, послушай. Я снова предлагаю тебе позавтракать вместе. Если я услышу от тебя еще одну непристойность или увижу какой-либо намек на мрачную угрюмость, я разряжу всю обойму в этот холодильник. Не думаю, что произведенный грохот будет полезен шаткому состоянию твоего здоровья.
— Ты не посмеешь! — Хэрод выпучил глаза. Мария Чен сняла предохранитель, прицелилась в холодильник и отвернулась, полуприкрыв глаза.
— Стой! — воскликнул Хэрод.
— Так ты будешь завтракать со мной?
Хэрод принялся растирать виски обеими руками.
— Сочту за счастье, — наконец процедил он. Мария купила четыре чашки с герметичными крышками, и когда они покончили с яичницей и ветчиной, каждый из них смог выпить по две порции кофе.
— Я бы заплатил десять тысяч долларов, чтобы узнать, кто меня так отделал, — произнес Хэрод.
Мария Чен протянула ему чековую книжку и ручку, которой он пользовался для подписания контрактов.
— Его зовут Бобби Джо Джентри. Шериф графства Чарлстон. Барент считает, что он приехал сюда за девушкой, которая ищет Мелани Фуллер, и все они каким-то образом связаны с Вилли.
Хэрод поставил чашку и рукавом халата промокнул пролитый кофе.
— Черт побери, откуда ты это знаешь?
— Мне сказал Джозеф.
— А что за жопа этот Джозеф?
— Ай-ай-ай. — Мария Чен покачала головой и указала пальцем на холодильник.
— Кто такой Джозеф?
— Дзожеф Кеплер.
— Кеплер? Я думал, мне приснилось, что он здесь. Какого черта ему тут нужно?
— Вчера его послал сюда мистер Барент, — пояснила Мария Чен. — Они с мистером Колбеном были вчера у гостиницы, когда люди Хейнса сообщили по радио, что шериф с девушкой уходят. Мистер Барент не хотел, чтобы они улизнули. А первым начал использовать автобус мистер Колбен.
— Начал использовать... что? Мария Чен пояснила.
— Чтоб я сдох, — выругался Хэрод, закрыл глаза и принялся неторопливо массировать череп. — Этот сраный легавый поставил мне такую шишку! Чем он меня ударил?
— Кулаком.
— Без дураков?
— Без дураков, — подтвердила Мария Чен. Хэрод открыл глаза.
— И ты узнала все это от этого бабника и пердуна Кеплера? Ты что, переспала с ним?
— Нет, мы с Джозефом вместе разминались сегодня утром.
— Он тоже остановился здесь?
— Номер 1010. Рядом с Хейнсом и мистером Колбеном, Хэрод встал, восстановил равновесие и направился в ванную.
— Мистер Колбен просил, чтобы ты к десяти был у командного трейлера.
Хэрод поднял револьвер, улыбнулся и процедил:
— Пусть воткнет это себе в задницу.
Телефонные звонки начались в 10:13. В 10:15 Тони Хэрод не выдержал, сел и взял телефонную трубку.
— Да?
— А ну-ка, Хэрод, быстро пили сюда.
— Это ты, Чак?
— Да.
— Пошел ты куда подальше, Чак.
Вечером телефон зазвонил во второй раз, и Мария Чен сняла трубку. Хэрод только что закончил одеваться к обеду.
— Думаю, тебе лучше ответить, Тони, — сказала она.
Хэрод схватил трубку.
— Да, в чем дело?
— Полагаю, тебе было бы интересно посмотреть на это, — медленно процедил Кеплер.
— На что?
— Шериф, с которым ты вальсировал вчера, вышел из укрытия.
— Где?
— Подъезжай к командному трейлеру, мы тебе покажем его.
— А вы можете прислать машину?
— Один из агентов у мотеля подвезет тебя.
— Ладно, — бросил Хэрод. — Смотрите, не дайте этому болвану улизнуть. Мне надо с ним расквитаться.
— Тогда лучше поторапливайся, — ответил Кеплер. К тому времени, когда Хэрод вошел в тесный центр управления, уже совсем стемнело, снег валил вовсю. Кеплер оторвался от одного из видеоэкранов и поднял голову.
— Добрый вечер, Тони. Добрый вечер, мисс Чен.
— Где этот чокнутый легавый? — гаркнул Хэрод. Кеплер указал на монитор, на котором были изображены дом Энн Бишоп и пустая улица.
— Минут двадцать назад они прошли пост наблюдения Синей бригады и двинулись дальше по Квин-Лейн.