Симонова Мария. Воины Тьмы

   — Не понимаю, в чем дело, командор! — раздался голос из прибора. — Не могу отойти от «Скитальца»!
   — Давай максимальную нагрузку!
   — Уже дал, двигатели работают в предельном режиме!
   Капитан многоступенчато выругался и уставился на сидящего поблизости помощника.
   — Что будем делать?
   Помощник промолчал, на всякий случай пожав плечами.
   — Думать! — ответил сам себе командор. И вся пиратская бригада, сидящая практически «на сундуках», а вместе с ней и мы принялись старательно думать.
   Пока все были заняты мучительными попытками активизировать свой мыслительный процесс, Сфит снял с плеча торбу, извлек оттуда продолговатую консервную банку и нерешительно протянул ее Ильес.
   …Это еще откуда?..
   Мой мыслительный процесс незапланированно свернул в иное русло. Я точно знал, что никаких банок до визита на «Скиталец» у Сфита в торбе не обреталось, да и вообще там мало чего обреталось из категории "Ж" (то есть жратвы) после нашего последнего пикника. Неужто на «Скитальце» надыбал?..
   Ильес машинально взяла банку, покрутила ее так и сяк и непонимающе взглянула на Сфита.
   — Это что?..
   — Еда… — смутился Сфит. — Хорошая еда!.. Оттуда, — он махнул рукой в сторону «Скитальца».
   Аи да Сфит, аи да сукин сын! Догадался попросить у «Скитальца» жратвы! И когда только успел?
   Ильес подняла на меня вопросительный взгляд, но спросить ничего не успела — сидящий неподалеку от нее Птеродактиль молча наклонился вперед и хапнул банку у нее из рук. Все так же молча он достал из-за пояса длинный нож и изуверски вскрыл им банку — судя по всему, просто из любви к искусству, потому что банка была, насколько я успел заметить, с подогревом и открывалась без помощи прикладных орудий. Заткнув нож обратно за пояс, командор вынул из кармана штанов ложку и принялся молча поглощать консервы — кажется, мясо с какими-то бобами.
   Сфит наблюдал за командором укоризненно, Ильес — с усмешкой, Дру — трудно судить, но по-моему — с брезгливым негодованием, меня же терзал интерес естествоиспытателя: выживет — не выживет?.. Остальная команда заглядывала в пустеющую на глазах банку плотоядно. Похоже, что Сфит своими нехитрыми действиями сумел отвлечь от стратегических размышлений абсолютно всех. Кроме самого командора. Прикончив консервы и выжив, Птеродактиль отбросил в сторону банку, вытер ложку о штаны, сунул ее обратно в карман и поднес ко рту переговорное устройство.
   — Керк! — гаркнул он в устройство. — Прыгаем вместе к Бирле! Если не сможете оторваться, ждите здесь, я за вами вернусь.
   Он обернулся ко мне.
   — Слышал? Командуй ксенли!
   — Ну что, дракон, прыгаем?
   «Не уверен, что он за ними вернется».
   — А его корабль?
   «Зачем ему этот корабль? Он теперь может купить себе целую эскадру!»
   — Что ты предлагаешь?
   «Если корабль не сможет оторваться от „Скитальца“, мы сразу же возвращаемся и снимаем с него людей».
   Ты уверен, что «Скиталец» их отпустит?
   «Думаю, что небольшой модуль от корабля отойти сможет».
   — Слышал? — обернулся я к командору. Тот в упор глядел на меня. — Согласен?
   — Командуй, — буркнул он.
   Из прыжка мы вышли вблизи зеленовато-коричневой в голубую крапинку планеты. Как ни странно, Бирла, являясь, насколько я понял, Фатер-Лендом космических флибустьеров, была, похоже, начисто лишена океанов и морей — по крайней мере на той стороне, что сейчас обращена к нам, отсвечивали лишь реки да озера, основную же площадь занимала безнадежная суша. С другой стороны такая масса твердой почвы наверняка призвана была радовать глаз соскучившихся по земле космических головорезов, возвращающихся домой после праведных трудов на ниве грабежа.
   Мы вышли из межа одни. Я было решил, что «Скиталец» так и не выпустил посудину Птеродактиля из «мертвого» абордажа, и собирался уже дать команду ксенли на обратный ход, как вдруг корабль возник неподалеку, примерно на том же расстоянии от нас, что и раньше, а рядом с ним по-прежнему парила мрачная громада корабля-призрака. То ли корабль Птеродактиля протащил за собой «Скиталец» через меж, то ли Апстер подслушал переговоры командора с Керком и сам прыгнул за нами; так или иначе — нам уже не было нужды возвращаться, а можно было снимать людей с корабля Хески, практически не сходя с места.
   Птеродактиль связался с Керком и отдал ему приказ на эвакуацию. Поначалу все шло успешно — небольшой катер вскоре вылетел из корабля Хески и безо всяких помех стал удаляться от него. Мы уже расслабились на его счет, как вдруг Апстер показал еще раз свои зубы. Вдоль корпуса «Скитальца» шли рядами круглые нашлепки, смахивающие на задраенные бортовые люки. Неожиданно два из них треснули ровно по диаметру и раскрылись; из одного полыхнул белый луч и уперся прямо в улепетывающий катерок. Тот какое-то мгновение еще летел, а потом вдруг рассыпался — не взорвался, а именно рассыпался в пространстве на тысячи мелких стальных осколков, среди которых летали люди — человек пять, судя по беспорядочным телодвижениям — живые и здоровые. Это напоминало воздействие «Диктатора», но тот, насколько я знал, мог разрушать только мелкие металлические предметы. К тому же имейся у Апстера «Диктатор», он наверняка не упустил бы случая пощекотать им ксенли. Луч между тем погас, и из второго отверстия сразу вырвался новый, широкий, ослепительно зеленого цвета. Он уперся в осколки катера и потащил их вместе с людьми к «Скитальцу». Спустя несколько секунд всех их втянуло в отверстие, и створки сошлись над ними наподобие дверей склепа. Пространство вокруг кораблей вновь было чисто и мертво, так что хотелось поверить, будто все произошедшее только что нам просто привиделось. Но до глюков и видений я пока еще в Экселе не довоевался, хотя, конечно — кто меня знает. Оставалось утешаться только тем, что неизвестный мне Керк и другие пираты, затянутые в «Скиталец», стали теперь хоть и заключенными, зато бессмертными.
   Общее молчание нарушил Птеродактиль — он коротко, но емко выругался и заявил:
   — Ну все, хватит болтаться возле этого гроба с музыкой! Корабль мне все равно не вернуть, идем вниз на ксенли! Стас, командуй!
   Командору, видно, не терпелось унести сокровища подальше от их бывшего владельца и поближе к своим закромам. Я тоже ощущал себя не очень уютно вблизи «Скитальца», хотя, рассуждая здраво, — если бы Апстер мог нас захватить, думаю, он это давно бы уже сделал.
   — Как, ксенли, садимся? «Погляди назад».
   Я поглядел. Все остальные тоже.
   Поглощенные зрелищем расправы над катером, мы не заметили, что сзади на нас надвигается космическое тело оригинальной конструкции. Я бы не рискнул назвать это кораблем; скорее тело представляло собой небольшую станцию. Хотя — кто его знает… По форме (и по цвету тоже) оно напоминало гигантский баклажан, живописно поросший редкими бледными поганками.
   — Шпрак! — заорал Птеродактиль так, что мы все подскочили на своих местах. — Как кстати! Чуешь, Носатый, где пахнет хрустами!
   Похоже, ему удалось доораться и до самого хозяина баклажана — из браслета на руке командора раздался тонкий скрипучий голос:
   — Чем это ты тут занимаешься, Птеродактиль? Висит он тут, разве не видно?
   — Да вот выгуливаю ксенли! — Командор самодовольно похлопал по броне дракона, как хлопают по крупу только что купленной кобылы. — Полюбуйся, Носатый, небось не доводилось еще видеть такую гору золота!
   — И сундучки выгуливаешь? — съехидничал голос.
   — Что, Шпрак, приглянулись мои сундуки? — Птеродактиль встал и прошелся с хозяйским видом меж сундуками. — Добрые сундучки — кованые, крепкие, не один баргель добра выдержат! Хочешь — камнями набивай, хочешь — бумажками!
   — Я гляжу, ты сегодня в прибыли, — засахарился голос. — Может, зайдешь?
   — Думаю, Шпрак, что это ты ко мне зайдешь.
   И книжечку свою чековую захвати — пригодится. — Птеродактиль покосился на «Скиталец». — Только вот отойдем подальше от лишних свидетелей — и заходи!
   — А почему бы нам не побеседовать на твоем корабле? Или его ты теперь тоже записываешь в «лишние свидетели»? — поинтересовался Шпрак.
   — Я его подарил. Собираюсь купить себе новый! — заявил командор.
   — Кому подарил, если не секрет? — осторожно спросил Шпрак. — Что-то я не припоминаю — кому принадлежит сия махина?
   Птеродактиль в ответ хохотнул.
   — Как же не припоминаешь! Это же «Вечный Скиталец», неужто не узнал?
   В браслете на некоторое время воцарилось молчание. Потом голос Шпрака неуверенно проскрипел:
   — Все шутишь, Птеродактиль?..
   — Хочешь проверить? Шпрак молчал.
   — Давай загляни-ка внутрь! — веселился командор. — Он тебя впустит, гарантирую! Только не зови меня оттуда на выручку — не услышу!
   — Ладно, будет тебе… — проворчал Шпрак. — Чего я там не видел?
   — Правильно рассуждаешь! Чего ты не видел там, то увидишь здесь!
   Он обернулся ко мне.
   — Двигаем к югу!
   «К югу, так к югу», — равнодушно отозвался дракон и тронулся в направлении одного из полюсов. Птеродактиль подозрительно уставился на меня.
   — Я сказал — к югу! — рыкнул он. Я пожал плечами, совсем как недавно помощник.
   — Откуда ему знать, какой из полюсов — южный?
   — Вон тот! — Птеродактиль ткнул пальцем назад.
   — Приму к сведению, — заверил я. Дракон, очевидно, выбрал направление наобум, но окрик Птеродактиля проигнорировал и продолжал двигаться на север. Командору волей-неволей пришлось с этим смириться.
   Вместе с «баклажаном» Шпрака, следовавшим в арьергарде, мы удалялись от неподвижного «Скитальца», и Апстер не предпринимал никаких попыток нас догнать. Складывалось впечатление, что он решил стать вечным спутником Бирлы, как корабль Хески был теперь его вечным спутником. Постепенно уменьшаясь в размерах, «Скиталец» и корабль Хески вскоре превратились в неяркую парную звездочку, медленно двигающуюся над планетой. Но в полную капитуляцию Апстера я все-таки не верил и велел Сфиту не спускать глаз с этой «звездочки», пока она находится в пределах нашей видимости.
   «Баклажан» уже поравнялся с драконом и теперь нависал лиловым грибастым облаком прямо над нашими головами. Для полной иллюзии не хватало только дождичка. Грибного.
   Заложив руки за голову, я улегся на спину рядом с креслом Дру, чтобы было удобнее смотреть. Ильес тоже улеглась, и нашему примеру последовало большинство пиратов. Я вполне допускал, что и они устали, но у нас-то за плечами была на сегодня еще Шарет, и впервые с тех пор мы получили возможность худо-бедно прилечь. Я вдруг вспомнил о своей ране в сгибе левой руки — что-то она с самой Шарет не давала о себе знать — и сдернул измочаленную повязку. Свитер и рубашка были на сгибе разрезаны и затвердели от засохшей крови, но вместо раны по обнаженному участку кожи тянулся лишь едва заметный ровный белый рубец. Похоже, что «совершеннейшая из тюрем» являлась к тому же и «совершеннейшей из больниц».
   На «баклажане» между тем появился человек, одетый в длинную серебристую хламиду; я не успел заметить, откуда он взялся, скорее всего вынырнул из под шляпки одной из поганок, больше было вроде неоткуда. Покинув поверхность своего «корабля», человек в хламиде устремился к нам. Поначалу я не сомневался, что к нам в гости летит сам Носатый Шпрак собственной персоной, но по мере приближения гостя у меня зародились на сей счет сомнения: лицо Носатого было не только лишено какого-либо намека на нос, но на месте носа сероватая кожа как бы даже образовывала углубление. В то же время мне на память пришел наш необъятный Спагетти, и я лениво подумал, что к нам сейчас наверняка подлетает не кто иной, как сам Шпрак, а прозвище и в самом деле звучит куда круче, когда дается от противного.
   — По-моему, это все-таки органическая система, — задумчиво произнес Дру. Я покосился на него, интересуясь, с чего это Дру засомневался в органическом происхождении Шпрака. Оказалось, что муравей имел в виду вовсе не придраконившегося уже возле Птеродактиля гостя; Дру пристально разглядывал зависшее над нами средство перемещения в космическом пространстве, заслуживающее, по-моему, звания «космического корабля» в той же мере, в какой его хозяин заслуживал прозвища Носатый.
   «Совершенно верно, это — Ваус, органический симбионт, напичканный аппаратурой», — подал голос дракон.
   Дру, очевидно, тут же закидал ксенли мысленными вопросами, потому что тот завел длинную лекцию об истории происхождения Ваусов, способах их размножения и роста, особенностях симбиоза Бабита (так он назвал «баклажан») с Тульпом («поганкой») и о тех преимуществах, что давал Ваус в полете. Дру оставался верен себе; пребывание в плену у величайшего вора всех времен и народов не изменило его ни на йоту; друг, чудом снявший его с борта проклятого всеми космическими ветрами корабля, лежит, можно сказать, у его ног, ожидая вопросов, а он тем временем увлеченно спорит с ксенли о невозможности размножения симбионтов почкованием! Дру — он и в Дду Дру. Но я, честно говоря, был даже рад, что физика понесло сейчас вместе с драконом куда-то в биологические дебри.
   Пока Дру базарил с драконом, Птеродактиль под бдительным присмотром всей команды бродил со Шпраком меж сундуков — заглядывая в них — и изваяний — замеряя рулеткой величину, — спорил и размахивал руками. Меня предстоящая сделка занимала так же мало, как лекция ксенли по космическому огородничеству. Я наконец получил возможность немного отдохнуть, а заодно и поразмыслить над полученной у Апстера информацией, разложить ее по полочкам и начать как-то к ней привыкать. Сказанное капитаном не могло быть просто бредом свихнувшегося в заточении узника — слишком стройная картина вытанцовывалась, и все в ней соответствовало тем отрывочным сведениям, что имелись у меня об Эйвах и о Свиглах раньше. Белых пятен оставалось более чем достаточно, но многие из них заполнялись теперь без особого труда: к примеру, было ясно, из-за каких принципиальных разногласий произошло разделение Свиглов на Воинов Света и Воинов Тьмы — названия говорили сами за себя, и если последние уничтожили цивилизацию Ингвайлдов в Четверти, то первые наверняка были теми, кто создал ксенли. Я подозревал, что сам Апстер являлся одним из Воинов Тьмы — не зря же он оказывался за дверью всякий раз, когда я требовал Эйва, — и был лишен этого звания и осужден навеки, как я подозревал, за мародерство, которое сам он называл спасением культурных ценностей. Хотя кто знает, какие еще преступления могли числиться за человеком, приговоренным Воинами Тьмы к бессмертию в тюрьме?.. Что же касается нашей встречи с Воинами Света и координат Мертвой Точки — то меня сейчас куда больше занимали предстоящие реальные встречи в точках с известными мне координатами: первая — в Блигуин с последним из четверых Эйвов, то есть — с Ли; вторая — это наша общая встреча на Льетгло; и, наконец, встреча, ожидающая меня у Скайн, при мысли о которой сердце каждый раз невольно отбивало пару лишних ударов. Возможно, что Скайны уже освободили ее из алмаза, и она теперь живет там, в Четверти, на одной из трех планет Эллерирао — маленькая земная женщина, единственная в целой вселенной — моя растерянная принцесса. И я во что бы то ни стало должен преодолеть все навороты, еще уготованные Эйвам в Экселе, и вернуться за ней, чтобы она не осталась навеки одна в этом чужом для нее мире.
   Я тряхнул головой и непроизвольно усмехнулся. Получалось, что я должен поберечь себя. Ради нее. Вот «так всех нас в трусов превращает мысль, и вянет, как цветок, решимость наша в бесплодье…» и так далее… А ну как нам рвануть к Скайнам прямо сейчас? Разойтись с Птеродактилем — и сразу в Четверть!
   «Не стоит. Она никуда не денется, а забрав ее сейчас, ты подвергнешь ее лишним опасностям».
   — Что, опять подслушиваешь? Закончил уже свою лекцию о почковании кабачков на баклажанах? В смысле баклажанов на поганках? То есть наоборот, короче, ты меня понял…
   «Тульпы не почкуются на Бабитах, для почкования они…»
   — …Спасайся, кто может!.. «Благодарю за предупреждение».
   Дракон круто нырнул от «баклажана» вниз и влево.
   Рывком приподнявшись, я огляделся. Сзади к нам стремительно приближался «Скиталец». Корабля Птеродактиля возле него уже не было — видно, бросил за ненадобностью, раскрошив предварительно в мелкий винегрет. Я глянул на Сфита, сидящего за креслом Дру, — мой дозорный мирно урчал, сморенный сном. Остальная команда замерла на своих местах, лишь сменив объект наблюдения,. — все теперь вперились в несущегося на нас «на всех парусах» «Скитальца». Шпрак, стоящий с Птеродактилем у одного из сундуков ближе к хвосту, что-то кричал в такой же, как у командора, прибор на запястье.
   Ваус, задрав тяжеловесную носовую часть, сделал попытку уйти с дороги разогнавшегося «призрака», но поздно — «Скиталец» уже достиг его и ударил в корму расходящейся от носа бортовой плоскостью. «Баклажан», дав большую черную трещину, отлетел, вращаясь, вверх и тут же был заслонен от наших взглядов проносящимся мимо в каких-то метрах гигантским корпусом «Скитальца». Бортовые амбразуры корабля были открыты, и, пролетая, он принялся поливать нас перекрестным огнем белых, зеленых, сиреневых и еще каких-то желтых и красных лучей. Все вокруг — сундуки, изваяния, скорчившиеся за ними люди, Дру в кресле, дрыхнущий Сфит, мирно спящая рядом со мной Ильес и золотая броня ксенли — затряслись и засияли радостным меняющимся разноцветьем, как в клубной дискотеке, где по техническим причинам отключили музыку. Мгновениями ощущалось легкое щекотание по всему телу, при этом появлялось сильное желание засмеяться. Но все это принудительно веселящее разноцветье длилось недолго — за считанные секунды корабль пронесся мимо, и светопредставление закончилось, как ни странно, не причинив никому из нас ни малейшего вреда, — даже хапучим зеленым лучам оказалось слабо стащить с дракона и вернуть Апстеру хотя бы один, самый маленький, сундук. Да здравствует ксенли! — Его магнетизм оказался сильнее.
   Но обрадовался я, как выяснилось, рано — стоило мне пошевелиться, как все мое стальное обмундирование, включая и меч, осыпалось с меня мелким железным дождичком. Вот тебе и дождичек — жаль, что не грибной. Одежда, слава Богу, сохранилась. Проснувшаяся и вскочившая на ноги Ильес тоже оказалась «в неглиже» и безоружной, как, впрочем, и вся остальная команда; только сидящий неподвижно Дру да еще Сфит, продолжавший уютно храпеть позади него, все еще производили впечатление прикрытости какими-то доспехами. За сундуки я тоже поторопился обрадоваться — они медленно оседали, разваливаясь под напором каменного груза изнутри, — на них крошились все металлические крепления, — и через несколько мгновений дракон был покрыт девственно-ослепительными грудами ничем не прикрытых сокровищ. Лежащие в беспорядке среди груд золотые изваяния на первый взгляд не пострадали, но это еще требовало проверки.
   Между тем «Скиталец», миновав нас и пролетев еще какую-то сотню метров, весь облился голубым сиянием и исчез, испарился; как подобает проигравшему, Апстер ушел красиво, произведя предварительно максимальный для противника урон.
   После его исчезновения вся пиратская команда, включая лишившегося «Клата» Птеродактиля и оставшегося в одном белье Шпрака — его блестевшая металлом хламида под воздействием зловредных лучей тоже пролилась прошлогодним дождичком, — первым делом рухнула на колени. Я было подумал, что это такой намаз в благодарность Всевышнему за спасение, и успел даже озадачиться пиратской религиозностью, но оказалось, что все они просто кинулись проверять, не крошатся ли после лучевой атаки драгоценные камни. Похоже, что Носатого сохранность сокровищ волновала куда больше, чем сохранность собственного корабля, в данный момент удалившегося от нас, быстро вращаясь, по направлению к местному светилу.
   Поскольку меня судьба сокровищ интересовала мало, я сразу обратился к своему дракону: тревожило его самочувствие после применения к нему всего многоцветного арсенала «Скитальца».
   — Ты как там, жив? «Вроде бы».
   — Пошевели крыльями! «Шевелю».
   — Лететь можешь? , «Лечу, кажется».
   — Куда?
   «Все туда же — на север».
   Ладно, поворачивай, полетели за Ваусом.
   Дракон послушно развернулся и стал догонять «баклажан».
   Шпрак с Птеродактилем и остальная команда уже поднялись на ноги; сокровища, судя по всему, остались невредимы так же, как золотые идолы, потому что вид у пиратов был успокоенный. Шпрак опять принялся что-то орать в браслет, но оттуда ему, кажется, никто не отвечал. Тем не менее «баклажан» замедлил вращение, и при приближении к нему стало видно, что пробоина в его корме заметно для глаза затягивается сама собой. А по мясистому телу «баклажана» бегали меж «поганками», размахивая руками, два человечка.
   — Распаниковались, забегали… Будто делать нечего. Занялись бы пока ремонтом аппаратуры, — ворчал Шпрак. Пока дракон догонял Вауса, он и Птеродактиль подошли к нам и стояли теперь от меня по правую руку.
   — Значит, так, — начал Птеродактиль. — Пока твое корыто чинят, попробуем отыскать мою посудину, если она еще не свалилась на Бирлу…
   — А ты уверен, что она еще существует в природе? — поинтересовался я.
   — Посмотрим. Бери курс на юг.
   Мы развернулись и полетели к югу, введя в еще большую панику двух человечков на «баклажане». Они уже вознамерились было бросить «баклажан» и лететь за нами, но Шпрак отдал им несколько руководящих указаний жестами и напоследок ободряюще пригрозил кулаком. Человечки, разом успокоившись, потопали к «поганкам», сделав, очевидно, правильный вывод: раз грозятся — стало быть, рано или поздно вернутся, не бросят.
   Дракон неторопливо огибал планету, и вскоре прямо у нас по курсу высветилось сразу три объекта, летящих навстречу. Центральный при ближайшем рассмотрении оказался кораблем Хески, целым и невредимым; два крайних были крупногабаритными катерами подчеркнуто военного назначения — по обилию орудий на квадратный метр поверхности они вполне косили под летающих ежиков: вдоль корпусов в три ряда торчали излучатели, черные дула угрожающе выглядывали из-под узких крыльев — по три из-под каждой лопасти. Эмблемы на бортах изображали злейшего врага всех ежиков — змею, свернутую спиралью. Я представил себе, как эти клейменные змеями «ежики» выглядят в бою, и всерьез обеспокоился за своего дракона.
   — Если что — сразу ныряй в Наутблеф. Потом можем вернуться к Бирле с другой стороны.
   «А может, ссадим их на первой попавшейся планете?»
   — Э нет, так, не пойдет. Как-никак они нас выручили.
   «Ну как знаешь. Только держи ухо востро и ни при каких обстоятельствах не покидай моей спины. Командор уже подумывает, как бы тебя захватить, чтобы шантажировать меня с целью продажи».
   Я покосился на командора — он хмуро пялился на свой взятый под конвой корабль и, похоже, не слышал нашей с драконом беседы — не иначе как дракон задействовал сейчас индивидуальный канал связи. Ну Птеродактиль, ну жучила! Сокровищ ему мало, паскуде!..
   — Да черт с этим куркулем, береги здоровье: начнут стрелять — сразу уходи в Наутблеф, а там посмотрим.
   «Да не начнут они стрелять». Почему?
   «Это имперские катера Псарха. Им причитается законная доля с добычи — десять процентов».
   — И Птеродактиль намерен ее отдать?
   «А ты думал! Они со Шираком надеялись увильнуть от налога, но теперь ничего не поделаешь — придется раскошелиться».
   Я оглянулся на Шпрака; насупленный Шпрак в своем полосатом нижнем белье способен был вызвать сочувствие. Наверное, десять процентов с нашей сегодняшней добычи составляли баснословную сумму.
   — Идем к кораблю, заведешь ксенли в ангар, — бросил Птеродактиль.
   — Зачем это? — буркнул я.
   — А как прикажешь сгружать с него сокровища — по камушку?
   — В горстях! — огрызнулся я.
   — Ладно, полетели на корабль. Сможешь там как следует встряхнуться?
   «Без проблем».
   Дракон устремился к кораблю. В то же время передатчики на руках у Птеродактиля и Шпрака одновременно ожили и захрипели в унисон начальственным тоном:
   — Где шляешься, Хеска? Какого дьявола бросил корабль на орбите?
   — Лейтенант Элдри? — ожил Птеродактиль. — Это ты, какого это дьявола ты залез в мой корабль?
   — Не нарывайся, Птеродактиль! Вот отбуксирую сейчас твое корыто в штрафную зону, будешь потом выкупать за половину стоимости! — пригрозил лейтенант.
   — Валяй буксируй, — ответил командор. — Только не забудь завтра извиниться, когда положишь свои нашивки на стол самому Дботу!
   — Разуй глаза, лейтенант! — внес свою лепту в разговор Шпрак. — И открывай шлюз!
   Последовало долгое молчание, в течение которого лейтенант Элдри, по-видимому, разувал свои глаза и силился им не поверить. Когда мы уже подходили к кораблю, он им, кажется, наконец-то поверил и любезно сообщил, что ожидает Птеродактиля в кают-компании.
   После этого сообщения перед нами разъехались створки шлюзовых ворот. Дракон влетел в шлюз и опустился на посадочную площадку, между тем как ворота позади сразу стали закрываться.
   — Скажи, чтобы оставил ворота открытыми, — велел я Хеске. — Мы здесь не задержимся.
   — Придется задержаться, пока мои люди не сгрузят сокровища, — пробурчал он в ответ. — А ты пока зайдешь с нами в корабль.