Славнейшева Ольга. Нет прощения!

   Экстра остановился с разворота, снял шлем и потряс своей черной гривой. Среди всех друзей Лаки, у Экстры были самые длинные волосы, и он прекрасно об этом знал… Найк и Эрлиг притормозили рядом с ним. Лаки подъехал последним, вклинил свой мотоцикл между «кроссерами» Эрлига и Экстры. Все четверо шагнули на тротуар и одновременно поглядели вверх. «Высота» нависала над ними, поблескивая никому не нужной тарелкой антенны, на фоне ослепительно белых облаков.
   — Ты уверен? — спросил Эрлиг. Экстра выбил щелчком сигарету. На пачке с веселой пчелой было написано «Стразз».
   — На все сто!
   И они, один за другим, исчезли в подъезде. Захлопнулась дверь, стало холодно. Экстра, прыгая через три ступеньки, одним махом преодолел все шестнадцать этажей, выскочил на крышу — и остановился, борясь с порывами ветра. Раскинув руки, ловя равновесие, он зашагал к парапету.
   Лаки услышал его голос, относимый шквалом: «Да это просто шторм!». Найк и Эрлиг ударили ладонью об ладонь. Лаки вдохнул полной грудью и засмеялся. Это было сильно. Синее небо, шторм, пропасть под ногами — и то, ради чего они приехали сюда. Экстра соскочил с парапета, его глаза сияли.
   — Я прыгаю первым!
   С ним никто не спорил. Экстра придумал и разработал технологию, позволяющую прыгать в колодец. Над пропастью шахты проходил железный рельс, обрываясь где-то на половине расстояния до противоположной стены, а сверху, к одной из балок, крепился трос из армо-эластика с мощным карабином на конце. Парашютную обвязку Экстра привез с собой, надел ее, щелкнув магнитной пряжкой. Пристегнул карабин. И, насвистывая какую-то мелодию, направился к краю бездны. Лаки включил фонарик, подсвечивая ему путь. Бездонная шахта потрясала, свет фонаря терялся где-то на той стороне, отражаясь мутным пятном от дальней стены.
   — Епнется, — вполголоса заметил Эрлиг.
   — Этот — вряд ли, — покачал головой Найк.
   — Посмотрим, — сказал Лаки.
   Экстра сделал несколько шагов, балансируя с раскинутыми руками, повернулся лицом к друзьям. Конусы света от трех карманных фонарей выхватили из мрака его фигуру.
   — До встречи внизу! — его голос прервался от волнения, а потом, оттолкнувшись, он полетел в пустоту. Кольца троса начали бешено разматываться.
   — Бегом! — заорал Эрлиг, и они посыпались по лестнице. Все сгрудились возле двери на втором этаже. Эрлиг рванул ее на себя…
   Ничего не было видно.
   — Эй! — осторожно позвал Лаки. — Ты где?
   Они заглянули в черный провал. Включили фонари…
   — Эй!!! — Экстра болтался чуть ниже перекрытия, не долетев до земли пары этажей. Он раскачивался на тросе и хохотал. — Эй!!! Долго мне еще висеть?!

   Трос зацепили крюком, подтащили к краю. Экстра подтянулся, переваливаясь на лестничную площадку. Он пытался успокоить рвущееся дыхание.
   — Вот это да… — он поднялся. Его повело, но он тут же взял себя в руки. — Вот это тема!.. Полный аут! Чистый адреналин, мать вашу!..
   — Сильно болтало? — спросил осторожный Найк.
   — Я следующий! — Эрлиг рывком отстегнул карабин. — Снимай обвязку! А вы оставайтесь внизу! — и помчался наверх.
   Лаки поглядел на Экстру.
   — У тебя глаза светятся.
   — Скоро ты сам все поймешь.
   Найк нервно захихикал.
   — И ты — тоже, — сказал ему Экстра.
   Шаги Эрлига затихли наверху. Лаки с Найком переглянулись.
   — Ты следующий, да? — голос Найка предательски дрогнул. Он безумно боялся высоты и совершенно спокойно признавался в этом. Он даже отчасти гордился этой своей особенностью, так же, как Эрлиг — клаустрофобией, а Экстра — паранойей. Лаки к высоте относился спокойно, но отчего-то у него начинали дрожать колени. Он прислонился к стене, чтобы не подвергнуться насмешкам со стороны друзей.
   — Я бы на твоем месте сходил в туалет, — сказал Экстра Найку.
   — Что же ты не сходил? — немедленно откликнулся тот. — И вообще, я прыгать не буду.
   — Будешь, — пообещал Экстра.
   — Было бы забавно оставить Эрлига в шахте, — мечтательно проговорил Страйк. — А вдруг у него начнется припадок?
   Они рассмеялись. Найк с удовольствием потер ладони.
   И тут раздался чудовищный вопль, многократно отраженный эхом колодца.
   — Летит! — у Найка вспыхнули глаза. Рев неожиданно оборвался, видимо, из Эрлига рывком троса вышибло остатки воздуха, а потом возобновился и стабилизировался. Они заглянули в шахту, включили фонари… Здоровенная туша блокатора раскачивалась и орала. Найк принялся хохотать.
   Эрлиг замолчал, почуяв неладное.
   — Что?! — проревел он. — Ну?! Тащите меня отсюда!..
   Найк истерично взвизгнул и схватился за живот. Лаки поймал оскаленную физиономию блокатора в конус света и намеренно светил ему в глаза.
   — Как будешь выбираться? — поинтересовался Экстра.
   — Ах вы, сволочи!.. — задохнулся Эрлиг. — Ладно же… — он уцепился руками за трос и принялся карабкаться наверх.
   — Дьявол! — Найк перестал хохотать. — А ведь вылезет!
   — Я кому-то не завидую! — крикнул Эрлиг, приходя в ярость. — Я тебе уши на жопу натяну, козлина! Как только вылезу!..
   — Мы пошутили, дружище! — искренне улыбнулся Лаки.
   Экстра подтянул трос, и Эрлиг вывалился из шахты в дверной проем. Никто и не думал ему помогать.
   — Ну как? — зачем-то спросил Лаки.
   — Я бы выпил, — признался Эрлиг.
   — Давай обвязку! — Лаки потянул к себе страховочный трос, и Найк вздохнул с облегчением.
   Эрлиг отстегнулся, его руки слегка дрожали. Страйк забрал ремни и помчался по лестнице вверх, стараясь ни о чем не думать.
   Если на крыше было жарко, то здесь пробирала дрожь. Из черного провала шахты тянуло сыростью. Лаки шагнул на самый край и зачем-то посмотрел вниз.
   Бездна ждала его. Дверь была открыта.
   Они прыгали до вечера. Шторм утих, усталое солнце раскрасило красным крыши домов. Вся Единица была, как на ладони. Сеть виадуков, соединявшая черту с чертой, терялась вдали, змеясь серыми арками. Полосы лесонасаждений на каждой границе выглядели отсюда зеленым ковром. И темнели огромные силовые экраны — три уже смонтированные и один, на юго-востоке, все еще в лесах. Над Единицей строили купол.
   Взгляд Лаки задержался на зловещей тени четвертого экрана. Он сидел на парапете, свесив ноги вниз. Позади, на крыше, дурачились Эрлиг и Найк, лупя друг друга ногами.
   — Что-то случилось? — спросил Экстра, садясь рядом.
   — Это ты мне лучше скажи.
   Экстра не ответил, он болтал ногами и выковыривал из пачки сигарету. Лаки вздохнул:
   — Они уже знают?
   — А ты как догадался? — Экстра посмотрел на него в упор.
   — Догадался… — пожал плечами Лаки. Ему стало холодно, и это не имело ничего общего с подступающими сумерками.
   Экстра спрыгнул с парапета обратно на крышу.
   — У нас нет выбора. Нам придется вернуться.
   — Я знаю. Знаю! — Лаки встал, прошелся по парапету, наблюдая, как Эрлиг, заломав Найку руку, заставляет того унижаться. Тот выкрикивал какие-то невнятные ругательства.
   — Я просто не хочу возвращаться, — добавил Лаки, прыгая на крышу и подходя к Экстре.
   — А я хочу? — устало спросил Экстра.
   Они посмотрели на Найка с Эрлигом.
   — Эй! — крикнул им Экстра. — У меня для вас две новости, хорошая и плохая. С какой начать?
   — С хорошей, — сказал Найк.
   — С плохой, — попросил Эрлиг.
   Они уже подходили.
   — В пятницу у нас концерт в клубе «Затмение».
   — Это хорошо или плохо? — не понял Найк.
   — Не вздумайте нажраться в четверг! Теперь — плохая. — Экстра сделал паузу. Эрлиг насторожился. Найк поглубже затянулся сигаретой «Стразз» с оторванным фильтром.
   — Мы возвращаемся на Базу. — Экстра обвел их глазами.
   — Что ж… — Эрлиг наклонил голову, его лицо скрыли нечесаные волосы. Макушка стоящего рядом Найка едва доставала ему до плеча.
   — Сколько у нас времени? — быстро спросил Найк.
   — Две недели. — Экстра отвернулся и поглядел на солнце, огромное, перезревшее, как осенний помидор, катящееся по догорающему небу в жерло ядерной станции.
   — Две недели… — повторил Найк. — Этого хватит.
   — Для чего? — не понял Эрлиг.
   — Для всего! Но сначала я хотел бы отомстить одной гадине… Может, помните такого, его Лында зовут? Ну, с бороденкой, будто бы он делал куннилингус, и волосы с манды прилипли к его подбородку? Лында! Ты должен его знать! — Он с локтя заехал Эрлигу в бок и тут же отскочил в сторону.
   — Да пошел ты! — рассеянно проговорил Эрлиг, думая о чем-то более важном.
   — И у меня найдется, кому отомстить, — вспомнил Лаки. — Меня один засранец кинул на блок «Стразза». Брикет, слышали о таком? Эрлиг вон знает его! — И Лаки пнул Эрлига ногой. Тот захохотал.
   — А меня тут один рейдер бортанул, — припомнил Эрлиг, закончив смеяться. — Козел! Я себе весь бок ободрал, новый плащ, между прочим, порвал, когда катился вместе с мотоциклом!..
   — Решено, — подытожил Экстра. — Отомстим все вместе каждому из них. Вряд ли мы сюда вернемся.
   — Вернемся, — улыбнулся Лаки. — Не слушайте его.
   — Конечно, вернемся! — вскинулся Эрлиг. — А ведь я уже знаю, как именно убью этого урода!
   — Он эмпи? — поинтересовался Экстра.
   — Пфа! Конечно, нет! Я, кажется, придумал шоу…
   — Бросим жребий, чей враг будет первым, — пресек его фантазии Найк.
   — Идет, — согласился Лаки.
   — Бросим что? — не понял Эрлиг. — Жребий? Посчитаем, у кого больше монеток, что ли? Или как?
   — Сразу мы валить никого не будем, вот что я скажу! — Экстра вскочил на парапет, засунул руки в карманы. — Все будет по нарастающей. Лично у меня врагов нет, но мне хотелось бы сделать что-нибудь хорошее для вас. И я предлагаю начать с Пухлого!
   В ответ раздались громкие крики радости. Пухлый постоянно стучал на своих же товарищей, об этом знали все. Но про то, что Пухлый задействован еще и в федеральной разработке, Экстра узнал случайно. Ненависть к Пухлому сплачивала весь поток. Каждый из друзей Лаки, включая и его самого, хотя бы по разу попадал из-за Пухлого.
   — И что ты хочешь с ним сделать? — спросил Лаки. — У тебя есть план?
   — Да. Есть, — ответил Экстра, протягивая ему пачку «Стразза».
 

Бомба.

   Пухлый приходил в лицей гораздо раньше остальных. Он важно вваливался в аудиторию и занимал самое лучшее место — единственное красное кресло, более удобное, чем все остальные. Так что получалось, будто Пухлый — альфа в своей стае. Экстра предложил пронести и установить на столе преподавателя психолингвистических структур картонную коробку с надписью «Бомба». Подождать, пока Пухлый вызовет копов, забрать коробку и выскочить с нею в окно. Найку выпала честь подброса коробки. Он придумал, что разумнее будет втащить ее по веревке в окно, вместо того, чтобы переться с ней через центральный вход, что и было исполнено. Найк поставил коробку на преподавательский стол, обмахнул ее своей банданой и спрятался за рядами аудитории.
   За полчаса до звонка в конце аллеи нарисовался Пухлый. Он важно, с глубоким внутренним достоинством, прошествовал мимо скамейки, где сидели Лаки, Эрлиг и Экстра, и скрылся за дверью лицея.
   — Сверим часы, — сказал Экстра.
   Лаки поглядел на телефон. Было восемь тридцать три.
   Ровно в восемь тридцать пять из окна второго этажа вылетела коробка, и вслед за ней выпрыгнул Найк. Откатился в кусты. Осмотрелся. Аллея была пустой. Найк подобрал коробку, сложил ее и с картонкой подмышкой неторопливо пошел к своим друзьям. Когда он проходил мимо них, все трое снялись со скамейки и свернули на заросшую тропинку, ведущую к дырке в заграждении.
   Выбросив коробку в овраг, они вышли за пределы лицейского парка и скрылись в ближайшем кафе. В восемь сорок восемь мимо окон кафе, в направлении лицея, промчались три патрульные машины с включенными мигалками. Официантка как раз принесла кофе и поднос с рогаликами.
   Без десяти девять показалась бронированная амфибия без опознавательных знаков. Все четверо прыснули в чашки с кофе. Это была машина федеральных стрелков.
   — Бедняга, — посочувствовал Пухлому Найк.
   Они допили кофе, набили карманы рогаликами и отправились смотреть. Лицей был оцеплен по периметру, никого не пускали ближе, чем на пятьдесят метров.
   — Дети, покиньте пределы парка, — настойчиво повторял полицейский, но его никто не слушал.
   Повсюду кучковались учащиеся. Экстра заметил Скрэмпи и направился к нему.
   — Что-то случилось? — встревожено поинтересовался он.
   — Да вот, бомбу заложили, — обаятельно улыбнулся Скрэмпи, один из лучших хакеров потока.
   — Да ты что? — хором воскликнули Эрлиг с Найком.
   — Угадайте, кто ее нашел? — весело прищурился Скрэмпи.
   — И кто же?
   — Пухлый!
   — Он, должно быть, перекинулся, — цинично заметил Экстра. — Или нажрался таблеток.
   Эрлиг зашелся от смеха. Он никак не мог себе представить перекинутого Пухлого.
   — А я все же надеюсь, что это правда, — возразил Скрэмпи.
   — Если правда, я проставляюсь! — заявил Экстра, ничем не рискуя.
   — Да все проставляются, — усмехнулся Скрэмпи, с ненавистью глядя в направлении лицея.
   В девять восемнадцать из здания вышли федералы, и было ясно, что люди в черной форме крайне недовольны. Вслед за ними двое копов вывели красного, как вареный рак, Пухлого. И замыкал эту процессию директор лицея, буравя ненавидящим взглядом толстую спину. Все, кроме директора, скрылись в недрах амфибии. Через полчаса оцепление было снято.
   Скрэмпи вздохнул, поправил бэг. Внутри что-то звякнуло.
   — Не мой сегодня день, — сказал Скрэмпи.
   — Скушай рогалик, — посоветовал Лаки.
 

Концерт.

   У входа в «Затмение» стояли мотоциклы, и Эрлиг подозрительно покосился на группу рейдеров, но Экстра сказал «потом», и тот отвернулся. Лаки первым протискивался сквозь заполнившую клуб толпу, жалея, что не пропустил вперед двухметрового Эрлига. За одним из столов уже пили эмпи из их потока, Лаки направился туда.
   — А где Экстра? — тут же спросила Прис.
   — Уже идет… Хелл, двигайся давай! Это чье пиво? — Лаки заработал локтями, освобождая себе место. Эрлиг и Найк втиснулись на противоположную скамейку.
   — Вы когда играете? — спросил у Эрлига Рыжий. На нем в этот раз были совершенно чумовые очки. Навороченные, с различными коповскими приблудами, навроде указки метража и прочей чепухи, бесполезной, если нет соответствующего оружия.
   — Не знаю… Должны позвать, — флегматично отозвался Найк, а Эрлиг потянулся к очкам.
   — Дай заценить!
   Рыжий со вздохом протянул ему очки, и Эрлиг просиял.
   — Они идут тебе больше, чем Рыжему, — тут же сообщила Прис.
   Эрлиг поворачивался так и этак. С квадратными скулами и резкими чертами лица, в этих очках он был похож на садиста.
   — Дашь на время концерта? — кровожадно усмехнулся Эрлиг.
   — Я тебе их дарю, — сказал со вздохом Рыжий.
   — Спасибо, дружище! — заорал Эрлиг, расплескивая пиво по столу. — Темный Папа любит тебя!.. Теперь я знаю все, что знают копы!
   — К этим очкам тебе нужен немного другой имидж, — сказала Прис.
   — Например, какой? — поинтересовался Эрлиг.
   — Я знаю, какой! — Найк пристально оглядел Эрлига и неожиданно для всех ударом своего ножа распорол на нем футболку. Эрлиг засмеялся.
   — Покажи нож, — попросил Рыжий. Найк воткнул лезвие в деревянную столешницу.
   — Запрещенная тема, — сказал кто-то. Нож у Найка был монокристаллический, с напыленной на рукоятку алмазной крошкой.
   Подошел Экстра.
   — Мы играем через полчаса. Не будем терять времени зря…
   Тут же нарисовался один из менеджеров «Затмения» вместе с официанткой, принесшей целый поднос кружек. Организатор оттащил Экстру от пива в сторону и что-то быстро заговорил. Экстра рассеянно кивал головой, глядя, как исчезает пиво.
   — Слышали, что Пухлого выгоняют из лицея? — вдруг вспомнила Прис.
   — Серьезно? — удивился Лаки. Эрлиг с Найком уткнулись в кружки.
   — Да, из-за этой истории с бомбой.
   — Вроде его даже высылают из черты, — подключился Рыжий.
   — Могли бы и расстрелять, — улыбнулся Эрлиг. — Сволочи!
   — А вы не видели Брикета? — поинтересовался Лаки
   — Да бродит где-то, — Люис завертел головой. — Что, хочешь чего-нибудь купить?
   — Вроде того, — уклончиво ответил Лаки.
   — Угощайся! — Люис великодушным жестом бросил на стол пачку «Стразза», к которой тут же потянулись руки. Снова подошел Экстра.
   — Никаких экстремистских лозунгов! — крикнул он, видимо, повторяя слова организатора. — Никакого мата! И не драться на сцене на ножах, как в прошлый раз, ты понял меня?! — Экстра встряхнул Найка, отобрал у него нож.
   — Ты хочешь, чтобы получился скучный концерт? — удивился тот.
   — Я хочу, чтобы нам записали альбом! — рявкнул Экстра. — А альбом нам никто не запишет, если ты будешь плохо вести себя!
   — А я один так себя веду, да? Да?!
   — Найк, послушай…
   — А чего он!..
   Экстра махнул рукой, схватил Прис и усадил к себе на колени.
   — Ты будешь меня ждать всю жизнь, детка?
   — Ты же знаешь, что да, — фыркнула Прис.
   — Жизнь — это недолго, — заметил Эрлиг. — Это только миг. Ясно, кретины?
   — «Нет Прощения!», на сцену! — объявили в микрофон под всеобщий рокот.
   — Быстро! — Эрлиг схватил сразу две кружки, весь облился, но выпил до дна. — Быстро!
   — Хватит! — заорал Экстра.
   — Мне нужна энергия! Энергия пива! — выкрикивал Эрлиг, размахивая кружкой. — Энергия солода и ветра! Экстра, зашибу!
   — А может, ну его, этот альбом? — Найк достал еще один нож и, покачиваясь, побрел в сторону сцены.
   К моменту выхода «Нет Прощения!» на сцену Лаки был изрядно пьян. Зал на секунду утих, чтобы в следующий миг взорваться приветственными криками. Экстра подошел к микрофону, хотел что-то сказать, но его опередил Эрлиг. Наставив гриф гитары на толпу, он заорал:
   — Полиция! Всем стоять!
   Толпа захохотала, заулюлюкала, Эрлиг в «антикоповских» очках выглядел великолепно.
   Показался Найк с басом наперевес, лениво прошелся по сцене. Экстра отогнал Эрлига от микрофона, взял аккорд. Андерс, барабанщик из дружественной группы, залез за установку. Андерс играл сразу в нескольких группах, от барабанов его было просто не оттащить. Он предпочитал тренироваться по ночам, чтобы никому не мешать.
   — Нет прощения! — крикнул Экстра в микрофон.
   Эрлиг взял несколько ревущих аккордов. Их группа играла «мрак». Люди могли ничего не знать о ментальных программах, но «Нет Прощения!» звучала просто сверхъестественно, их музыка подчиняла, а странный голос Экстры эмпировал весь зал. Лаки провалился вместе со всеми в бездну звука. Ему не хотелось вслушиваться в слова, он чувствовал музыку, как эмпи, и она имела свои измерения, свои миры, она погружала в транс, она заставляла испытывать эмоции потрясающей силы.
   Лаки огляделся по сторонам. Возле сцены шла драка, но дрались пока не страшно, стараясь попадать в ритм. За соседним столом отдыхала группа рейдеров. Бородатые взрослые дядьки размахивали кружками и подпевали нестройными голосами:

 
«Острым кленовым листом
Открывает мне осень
Вены.
Красные брызги зари
Опрокинули кровь на
Стены.
Остановить невозможно, но можно убить,
Если надо.
Я теряю последнюю нить,
Проходя терминатор.
Терминатор».
 

   А Экстра уже начинал сходить с ума, его энергетикой накрывало зал. «Нет Прощения!» полным составом впадали в боевой транс. И вот драка от сцены переместилась ближе к столам. Прямо перед Лаки грохнулся грузный рейдер, пролетевший перед этим пару метров, проехался на спине через весь стол, сметая попутно все, что там стояло, и застыл, бессмысленно глядя вверх. Никто даже не обратил на это внимания.

 
«Бьет электрический ток,
За которым мы будем
Вместе.
Располосован восток
Запрещенной пыльцой
Созвездий.
Остановить невозможно, но можно убить…»
 

   — Если надо!!! — проорал Люис Лаки в ухо. Лаки отшатнулся.

 
«Я теряю последнюю нить…»
 

   — Проходя терминатор!!! — вопили пьяные рейдеры.

 
«Терминатор…»
 

   Барабаны взорвались бешеным ритмом, и в зале поднялся вой. Лаки спихнул тело рейдера со столешницы на колени Рыжему, Люису, Хеллу и Прис, вскочил на стол, поднимаясь над беснующимся залом, успел запечатлеть в своей памяти кульминацию яростной драки, и, неожиданно для себя, увидел бредмена. Эта тварь тащилась наравне со всеми.
   Лаки выхватил нож и прыгнул вперед, пробиваясь к Брикету.
   Ветер гулял на «Высоте». Город замер внизу, застывая в летаргии. Покрывало заката накрывало Стад-Рей мерцающим светом. Они вышли на крышу. Эрлиг, державший бредмена за скованные наручниками руки, резким движением рванул его вперед, мимо себя, и тот покатился по кровле с жалобным криком. Экстра проводил его рассеянным взглядом — он все еще был там, в мире своей яростной музыки. Найк сплюнул. Бредмен скулил. Его глаза были завязаны, он ничего не видел, но длительный подъем по лестнице и ощущение открытого пространства подсказывали ему, что он находится где-то очень высоко.
   — Ты умрешь, — сказал ему Лаки. — Рано или поздно. Возможно — сегодня. Это не важно.
   Имеет значение только то, как ты жил. А жил ты, как поганая крыса!
   — Я не хотел!.. Я же не хотел!.. — истеричный крик, подхваченный ветром, растаял вдали.
   — Целый блок «Стразза»! — никак не мог успокоиться жадный Эрлиг.
   — Мы дадим тебе шанс, — бросил Экстра. — Остальное будет зависеть от тебя. Снимите с него повязку.
   — Я больше никогда… Не убивайте! Я правда не хотел… Румбер подставил меня, это он!.. Он кинул меня на товар!
   — Заткнись, — попросил Найк, срывая с него повязку. Брикет пополз, пытаясь подняться, глядя умоляющим взглядом на всех по очереди.
   — Ты готов? — спросил его Эрлиг.
   — К чему? — у бредмена клацали зубы.
   — К смерти, — подсказал Эрлиг зловещим шепотом.
   — Нет… Не надо… Я не хочу!..
   — Как же ты живешь? — удивился Найк.
   Эрлиг захохотал. Рывком вздернул Брикета вверх, поставил на трясущиеся ноги.
   — Самое прекрасное, что только есть в этой жизни, сможет тебя убить, — тихо заговорил Экстра. — Я имею в виду адреналин. Сейчас ты испытаешь то же, что и мы все. Тебе предстоит прыжок в пустоту.
   Брикет заорал, думая, что его сбросят с крыши, предпринял попытку вырваться. Эрлиг даже не ударил его, так он был ему отвратителен. Эрлиг дрался лишь с равными и ничего не мог с собой поделать.
   Лаки подхватил упирающееся тело, и они с Эрлигом затолкали Брикета на лестницу. Здесь было слышно, как ветер гоняет песок по крыше. Бездна застыла за тонкой бетонной стеной.
   На бредмена надели ремни обвязки. Он больше не вырывался. От страха он обмяк настолько, что не мог стоять самостоятельно, без поддержки Эрлига. Найк подтащил трос, зацепил карабин, защелкнул застежку. Брикета развернули лицом к открытой двери. Посветили на трамплин тремя фонариками сразу.
   — Теперь иди.
   Бредмен попытался встать на колени, но Эрлиг, неожиданно потеряв терпение, схватил его одной рукой за куртку, второй — за ремень, пробежался по рельсу и швырнул Брикета в бездну.
   От душераздирающего крика заложило уши. Все хохотали до слез.
   — Пойдемте… На «Высоту»… — закашлялся Лаки. — У нас еще осталось пиво?
   Они снова вышли на крышу, уселись рядком на парапет, свесив ноги вниз.
   — А давайте махнем на море, — предложил Лаки. — Снимем яхту, нормально отдохнем…
   — Мы сначала должны записаться, — Экстра открыл пивную банку.
   — Это долго?
   — Нет. Пара месяцев всего. А потом — на море, куда хочешь. Я согласен.
   — А давайте спрыгнем? — предложил Эрлиг. — К вопросу о невозможных проектах! Вы задолбали мечтать!
   Они замолчали. Каждый подумал о Базе. Где-то под ними, далеко внизу, голосил Брикет. Ветер приходил со стороны Туаканы, и Лаки казалось, что он пропитан запахом йода и водорослей.
   Шумом побережья, грохотом волн, умирающих у Туаканских скал. Думать про Базу не хотелось.
   «А ты? Ты готов к смерти?» — спросил Лаки самого себя. — «Сейчас? Пока у тебя все есть?»
   Солнце спряталось за конус реактора. И в тот миг, когда оно исчезло, три уже полностью построенных экрана озарились огненным сполохом.
   — Нет прощения! — сказал Эрлиг, вскидывая руку.
   — Нет прощения! — повторили остальные.

РИЧИ ТОКАДА — 2

   Иногда я начинаю верить в кармические законы. Все-таки мы причинили зло этому человеку, Римо Стаксу, и его жене, хотя про женщину я старался не вспоминать. Несколько дней я не посещал занятия в лицее, Лаки ходил туда без меня. На четвертый день моего затворничества, вернувшись из лицея, он сказал:
   — Завтра из больницы возвращается Кул.
   Я уже и думать забыл про него!
   — И что? — спросил я.
   — Я узнал об этом по поведению его животных. Сегодня они пытались на меня кинуться, пришлось усмирять… Так! Ты опять провалялся весь день, да? Сколько раз ты сегодня отжался?
   — Пятьдесят два, — соврал я.
   — Не верю!
   Он требовательно посмотрел на меня. Я вздохнул и лег на пол.
   — Раз, два, три… — считал Лаки.
   Он пообещал, что научит меня драться, но сказал, что для этого нужно отжиматься по пятьдесят раз, много бегать и есть только трижды за день. Эта новость здорово расстроила меня. А сенсей из Лаки был весьма поганый. Все эти дни, пока я пропускал занятия, он бил меня, демонстрируя различные приемы. Должно быть, именно от этого у меня начались странные провалы в памяти, так как лицо птичника почти уже стерлось — мертвое искаженное лицо сползающего по стене Римо Стакса… Теперь я знал, как его зовут. Вернее, звали…