Смедман Лиза. Угасание

   Поскольку червь продолжал биться, Рилд ловко перекатился назад, потом снова прыгнул вперед, нанеся второй удар, в другое место на теле червя. Когда чудовище стремительно обернулось, пытаясь укусить его, Рилд сделал то, чего оно не ожидало. Он отскочил и взлетел.
   Челюсти твари сомкнулись на том месте, где только что стоял Рилд, зубы вонзились в каменный пол. В следующий миг чудовище отпрянуло, поднимая голову и снова разевая пасть. Мгновенно отменив магию левитации, Рилд отвесно полетел вниз, легко приземлился на согнутые ноги и отскочил в сторону. Мимолетный взгляд в пасть и глотку червя — пустые — сказал ему, что страхи его сбылись.
   Монстр проглотил Халисстру целиком.
   И тогда Рилда обуяла ярость, сильнее и свирепее, чем ему довелось испытать в какой-либо из битв. Он услышал собственный, исполненный муки стон, глаза его обожгли слезы.
   — Халисстра! — вскричал он.
   Кинувшись вперед, он полоснул чудовище по горлу. Если бы только ему удалось убить червя достаточно быстро, возможно, еще хватило бы времени высвободить Халисстру, прежде чем желудочный сок твари убьет ее, — возможно, она была бы изуродована, но жива. И лишь это имело значение.
   Вскрикивая при каждом ударе меча, Рилд прорубал в теле червя глубокие раны. У существа хватало ума — или по крайней мере инстинкта — отдергивать голову и шею назад, за пределы досягаемости клинка, но движения его все замедлялись с каждой новой раной в боку. Ободренный этим, Рилд все усиливал натиск, сознавая, что с каждым мгновением у Халисстры остается все меньше шансов. Червь опрометчиво опустил голову, подставив Рилду незащищенное горло. Воин прыгнул вперед, замахнулся — и долей мгновения позже понял, что это был хитрый обманный финт.
   Едва Рилд устремился в атаку, червь взмахнул хвостом, из кончика которого высунулось жало, не замеченное прежде Мастером Оружия. Жало соскользнуло по нагруднику Рилда вниз и вонзилось ему в живот, будто нож, проткнув его до самых кишок. Почти ослепнув от внезапной боли, он отшатнулся, рывком освободившись от смертоносного шипа. Сделав два-три нетвердых шага, он сумел опереться на Дровокол, но вслед за болью от раны по телу его словно распространился жидкий огонь, мгновенно разлившись от живота до кончиков пальцев на руках и ногах. В этот ужасный миг Рилд понял, что отравлен. Внезапно ослабев настолько, что не в силах был больше держать меч, он выронил его.
   Мастер Оружия смутно слышал, как металл лязгнул о камень, поскольку в ушах его грохотом отдавались тяжелые, частые удары сердца. Боль была такая, словно кто-то налил ему в живот кипятка. Он повалился на пол и едва сумел смягчить падение, выставив руку. Зажимая другой рукой живот, Рилд заставил себя медленно поднять голову, чтобы, когда червь станет глотать его, встретить смерть лицом к лицу.
   Во всяком случае, подумалось ему сквозь грохот пульсирующей в его висках отравы, он заплатит собственной жизнью за то, что Халисстра из-за него потеряла свою. Он умрет рядом с ней — медленной, мучительной смертью, именно такой, какую заслужил. К своему изумлению, воин увидел, что червь не намерен нападать на него, — он снова отполз к дальней стене. Должно быть, Рилду удалось ранить тварь серьезнее, чем ему казалось. Потом, к своему ужасу, Мастер Оружия увидел, как на боку у червя появилась выпуклость — и исчезла. Такое могло быть, лишь если внутри твари двигалось что-то живое.
   Халисстра! Она все еще жива!
   Рилд обратил внимание на то, что кончик поющего меча по-прежнему торчит из щеки чудовища, и понял, что прорубить выход наружу жрице нечем.
   Воин попытался подняться, неловко потянувшись за Дровоколом, но оказалось, что тело больше не повинуется ему. С каждым вздохом мучительная боль в животе лишь усиливалась, воздух вокруг него словно посерел. Рука, на которую он опирался, подломилась, и пол полетел ему навстречу. Припав к камню пылающей щекой, Рилд смутно ощутил его холод.

ГЛАВА 31

   Фарон вглядывался в направлении, указанном Вейласом, и наконец увидел то, о чем предупреждал проводник. Вдалеке гладь Озера Теней вспенивал шторм. Вода кружилась в гигантском водовороте, словно ее засасывала огромная воронка. Над водоворотом поднимался смерч высотой, должно быть, в сотню шагов. Вершина его чиркала, раскачиваясь, по потолку пещеры, с каждым взмахом вспугивая целые стаи летучих мышей.
   Шторм был еще довольно далеко, но быстро приближался. Фарон засек его скорость, когда тот пересекал один из столбов солнечного света, и прикинул, что смерч движется со скоростью ездового ящера на полном скаку. Уже доносился низкий рев кружащейся воды. В том, что это магический шторм, Фарон не сомневался. Был ли он здесь всегда — или что-то вызвало его к жизни? Может быть, то, что они прошли через портал?
   Остальные тоже заметили его. Квентл уставилась на ураган, стиснув зубы, змеи в ее плетке тихонько зашевелились. Джеггред поводил башкой, нюхая влажный воздух. Данифай взглянула на ураган и краешком глаза покосилась на Квентл, Вейласа и Джеггреда поочередно. Фарон заметил, на что был направлен ее взгляд: на амулеты, имевшиеся у каждого из них и позволяющие либо левитировать к отверстиям в потолке пещеры, либо — у Вейласа — шагнуть между измерениями, чтобы уйти от шторма.
   Встретившись с ней взглядом, Фарон успокаивающе поднял руку и показал:
   — Подожди.
   Потом он повернулся к Вейласу и спросил:
   — Бродяга, рассказавший тебе о портале, упоминал что-нибудь насчет этого?
   Вейлас покачал головой:
   — Он здесь не задерживался. Едва оказавшись в пещере, он левитировал и улетел из нее прочь.
   Говоря это, проводник бросил взгляд наверх, на ближайшую, обозначенную солнечным светом дыру в потолке, словно прикидывая расстояние до нее. Потом он вздохнул, будто смиряясь, и мрачно взглянул на приближающуюся бурю.
   Квентл тем временем занялась жезлом, принесенным Данифай из сокровищницы, экспериментируя с разными командами. Джеггред, скорчившись рядом с ней, дергал ее за рукав и бормотал что-то — и удостоился шлепка ладонью за то, что мешает госпоже. Дреглот распростерся у ее ног и захныкал, вымаливая прощение. Квентл проигнорировала племянника и продолжила попытки отыскать слово, которому подчинялся бы жезл.
   Фарон закатил глаза. В данный момент более насущной проблемой был шторм, а не поиски корабля хаоса, но бормотание Квентл действовало ему на нервы.
   — Наверное, это слово на языке дергаров, — сказал он ей. — Попробуй «сокровище», или «искать», или что-нибудь в этом духе. И переверни жезл другой стороной: чтобы он работал, его надо держать за раздвоенный конец.
   Змеи Квентл раздраженно зашипели, но она, сделав так, как сказал маг, перевернула жезл и перешла на гортанную речь дергаров. Шторм же все приближался. Рев его настолько усилился, что им приходилось говорить громче, ветер трепал волосы Фарона.
   Данифай нервно поерзала.
   — Если мы останемся здесь, когда налетит буря, нас разобьет о скалы, — произнесла она.
   — Или смоет, — пробормотал Вейлас, глянув вниз, на волны, которые уже начали накатывать на подножие утеса.
   — Вы забыли про мое заклинание телепортации, — сказал им маг. — Одна короткая фраза, и мы снова в Верхнем Мире. Вопрос только в том, куда нам направиться?
   Вейлас прищурился на облако кружащегося тумана, уже начавшего заволакивать карниз.
   — Очень скоро, — заметил проводник, — в любом другом месте, похоже, будет лучше, чем здесь.
   Рядом с ним Квентл довольно охнула, поскольку жезл в ее руках ожил. Кончик его задрожал и начал подергиваться туда и сюда, словно голова ящера, почуявшего кровь, и воздух наполнился громким воем. Квентл повела жезлом по широкой горизонтальной дуге, и вой усилился, потом стих — и усилился снова, когда жрица навела жезл на водяной смерч.
   В то время как буря приближалась, наполняя воздух водяной пылью и все более громким ревом, верховная жрица ликующе воскликнула:
   — Там! Корабль хаоса внутри этого водоворота!
   Фарон прищурился, глядя на шторм.
   — Да, — отозвался он. — Теперь я тоже вижу.
   И там действительно что-то было — неясная темная тень в самом сердце бури. Похоже, на этот раз верховная жрица была права. Белтазу сказал, что корабль пропал во время «ужасной бури», и они наблюдали как раз такую — шторм, не утихающий веками.
   Возможно, корабль демонов и был цел, когда спасшийся демон уплывал от него, но после столетий борьбы с ветрами и волнами казалось маловероятным, чтобы он по-прежнему оставался неповрежденным. Шторм еще не обрушился на дроу со всей силой, но ветер уже рвал пивафви Фарона и осыпал мага водяной пылью. На периферии урагана ощущение было такое, будто тебя непрерывно поливают водой из ведра. Фарон поплотнее закутался в пивафви, убедившись, что заплечный мешок, в котором хранились книги заклинаний, тоже прикрыт плащом.
   — Мы должны заглянуть в этот водоворот! — прокричала Квентл, не обращая внимания на секущие лицо капли.
   — И как ты предлагаешь это сделать? — поинтересовался Фарон. — Уцепиться когтями за скалу и повиснуть, на манер Джеггреда, а потом нырнуть прямо в центр бури?
   К его изумлению, Квентл решительно кивнула.
   — Да, — ответила она. — Вейлас может это сделать.
   У проводника округлились глаза.
   — Отмени свое полиморфное заклинание! — снова прокричала Квентл. — Вейлас сможет сплавать в водоворот и посмотреть.
   Брови Вейласа поползли еще выше.
   — Плыть? — запротестовал он, глядя на яростно кружащуюся воду. — Туда?!
   Он сложил руки на груди, игнорируя сердито извивающихся змей в вытащенной Квентл из-за пояса плети. Его взгляд, который разведчик Бреган Д'эрт впервые не опустил перед жрицей, был достаточно красноречив. Он скорее умрет под ее ударами, чем возьмется за такое самоубийственное дело.
   Данифай тем временем схватила Фарона за руку.
   — Мы теряем время, — прошептала она — Брось этих болванов. Сотвори свое заклинание телепортации.
   Фарон выдернул руку, заслужив гневный взгляд бывшей пленницы, и полез в карман пивафви. Достав последнюю щепотку семян, он крепко зажал их между большим и указательным пальцами и направился к краю узкого уступа, в место, которое, на его взгляд, находилось достаточно далеко от портала.
   — Мне пришла в голову идея получше, — заявил Фарон.
   Развеяв семена, он выкрикнул слова заклинания и указал пальцем на скалу. В каменной стене возник туннель, под углом уходящий в ту сторону, куда ветер унес семена. Шагнув внутрь, маг жестом пригласил своих спутников присоединиться к нему.
   Их не пришлось долго уговаривать. Шторм был уже совсем рядом, порывистый ветер дергал дроу за волосы и полы пивафви, обдавал потоками воды. Оступаясь на скользком карнизе, все поспешили внутрь. Квентл и Джеггред подтолкнули шедшую впереди них Данифай, и та поскользнулась на размокшем от воды гуано летучих мышей. Фарон потянулся поддержать ее, но Вейлас оказался проворнее. Схватив Данифай за руку, он втащил ее в туннель.
   Фарон попытался взглядом извиниться, но Данифай проигнорировала его. Вздохнув, он взмахом руки предложил остальным отойти в дальний конец туннеля, потом вытащил стеклянный конус. Указывая им на зияющий вход в туннель, маг поспешно произнес второе заклинание. С вершины стеклянного конуса ударила струя леденящего холода, обратив залетающие в туннель брызги в град. Стена воды со всего маху ударилась об уступ снаружи — и мгновенно превратилась в прочный лед, закрыв вход в туннель. Фарон продлил действие заклинания еще на минуту-другую, пока лед не сделался достаточно толстым, потом опустил руку.
   Повернувшись к Квентл, он поклонился, потом повел рукой в сторону стеклянной стены.
   — Не угодно ли пожаловать на смотровую площадку, госпожа? — осведомился он. — Я уверен, что корабль хаоса пройдет прямо под нами.
   Квентл некоторое время глядела на Мастера Магика, словно пытаясь понять, издевается он или нет. Ее змеи сначала огрызались друг на друга, потом успокоились. Квентл прошла мимо Фарона и уставилась сквозь лед, пытаясь разглядеть что-нибудь за потоками обрушивающейся по другую сторону воды. Воздух внутри туннеля был холодным, и изо рта у нее шел пар. Она дрожала в мокрых одеждах. Несмотря на это, верховная жрица вглядывалась с обостренным вниманием — потом вдруг напряглась.
   Увидев это, все остальные подались вперед. Даже Джеггред прискакал и скорчился на полу, выглядывая между ног своей хозяйки.
   — Эта фигура, — выдохнула Квентл. — Что это?
   Фарон склонился вперед, чтобы получше разглядеть. Стена льда, сквозь которую он смотрел, была толщиной в половину его руки, а за нею бушевал достигающий нескольких шагов в поперечнике смерч из бешено вращающихся брызг. Фарон едва сумел разглядеть извивающуюся тень в самом сердце бури. Она была сложена, как дроу, с головой, руками и ногами, но в два раза выше самой высокой из женщин и с похожим на хлыст хвостом. Похоже, существо было обнаженным, со светло-серой кожей. Фарон подумал было, что оно борется с ветром, загребая воздух широкими взмахами лап, но потом понял, что оно вращается на одном месте. Само существо не двигалось — не шевелило ни единым мускулом. Похоже, неподвижность эту давала ему магия, заклинание, наложенное, должно быть, столетия назад.
   Данифай рядом с ним судорожно вздохнула.
   — Уридезу, — прошептала бывшая пленница.
   Фарон кивнул.
   — И корабль! — воскликнул Вейлас, вставая на цыпочки, чтобы заглянуть за край карниза, и указывая вниз.
   Фарон взглянул туда, где смерч сходился с водоворотом. Корабль действительно был там, его корпус стремительно мелькал внутри водяной воронки, мачты накренились к центру бури. Трудно было рассмотреть детали через ледяную стену и горизонтально летящую снаружи водяную пыль, но Фарон сумел увидеть достаточно, чтобы подтвердить, что это на самом деле должен быть корабль хаоса.
   Корпус его был костяного цвета, как и три мачты, на которых болтались изодранные в клочья паруса.
   Квентл рассмеялась, нарушая напряженную тишину.
   — Я сделала это! — произнесла она. — Корабль хаоса мой! — Она резко обернулась к Фарону: — Готовь связывающее заклинание.
   — Демон, похоже, уже «связан», — заметил Фарон, кивая на сцену по другую сторону ледяной стены. — Хотя и не самым обычным способом. Могу предположить, что он угодил под заклинание остановки времени, достаточно могущественное, которое мне придется разрушить, чтобы наложить собственные узы. И еще существует такая небольшая проблема, как шторм.
   Квентл смахнула с лица мокрые волосы, потом сердито взглянула на корабль хаоса, по-прежнему описывающий круги в водовороте.
   — Мы не станем телепортироваться отсюда, — сказала она магу, опасно поблескивая глазами. — Не теперь, когда мы почти у цели.
   — Нет, — вздохнул Фарон. — Полагаю, нет. Но, честно говоря, я не слишком уверен, что делать дальше. Шторм явно магический. Если его породило заклинание, то магия была мощной — и долговременной. Даже я не могу повелевать таким количеством воды, а это означает, что любое заклинание, какое бы я ни сотворил, будет недостаточно могущественным, чтобы успокоить эту бурю.
   Вейлас почесал затылок, потом задумчиво спросил:
   — А мы не смогли бы уплыть от шторма на корабле?
   — Возможно, — ответил Фарон, размышляя вслух. — Или, точнее, уридезу смог бы. Но даже если предположить, что мне удастся рассеять магию, остановившую демона во времени, нужно еще суметь подчинить его моей воле.
   — Это легко, — бросила Квентл. — Просто выдерни демона оттуда одним из своих заклинаний.
   Фарон вздохнул. В магии, о которой говорила Квентл, не было нужды. Связывающее заклинание и само по себе притянуло бы демона к палубе. Проблема была в самом корабле. Фарон представлял его себе выброшенным на берег или, может, мирно покоящимся на дне озера, — никак не полузатопленным и терзаемым ветром и волнами. Начертить пентаграмму на его палубе просто невозможно.
   Была еще другая возможность — использовать магическую диаграмму, но тут возникали иные проблемы. Он должен изобразить демона в миниатюре — не важно, на пергаменте или в виде фигурки. Последнее не составляло труда — в карманах у Фарона имелись и воск, и опал, — но едва он поместит статуэтку на палубу, ее смоет за борт первой же волной. И где, во имя умолкшей Паучьей Королевы, взять подходящую цепь?
   Тут маг вспомнил про амулет, защитивший Вейласа от духов. Его цепочка — потускневшая и ставшая похожей на свинец, несомненно наиболее подходящий из всех материалов, — все еще висела у проводника на шее.
   Фарон указал на амулет:
   — Думаю, я прав, Вейлас, предполагая, что твой амулет больше не действует?
   Вейлас бросил на Фарона подозрительный хмурый взгляд, но кивнул.
   — Можно мне взять цепь, на которой он подвешен? — спросил Фарон, протягивая руку.
   Вейлас подчинился — постаравшись по-прежнему держать амулет спрятанным под туникой, пока он отстегивал его с цепочки. Фарон мог предположить почему. Судя по его форме — в виде солнца, — тот был создан наземными эльфами. И не просто наземными эльфами, а теми, что поклонялись Лабеласу Энорефу, Богу Долголетия. Если Квентл заметит подобную вещицу у наемника, ее ярость будет безгранична. Она скорее отдала бы ценного спутника на растерзание духам, чем признала бы, что амулет, созданный «жарящимися на солнце», способен на что-либо иное, кроме как вызывать отвращение.
   Пока Вейлас передавал цепочку Фарону, Данифай склонилась еще ближе к ледяной стене, и ее дыхание заклубилось паром в студеном воздухе.
   — Осторожнее, — предостерег Фарон. — Не коснись льда язычком.
   Младшая жрица смерила его высокомерным взглядом, потом повела подбородком в сторону шторма.
   — Если собираешься попробовать пленить демона, то лучше начинай, — сказала она магу. — Водоворот удаляется.
   Кивнув, Фарон присел на корточки и начал приготовления. Из карманов пивафви он извлек комок пчелиного воска, купленный какое-то время назад по случаю в Мензоберранзане у торговца из Верхнего Мира; потом черный, испещренный красными прожилками опал размером с ноготь мизинца. Маг разогрел воск в ладонях и принялся лепить руки, ноги, хвост и морду демона уридезу. Фигурка получалась примитивная, но этого было достаточно. Проделав в ее груди отверстие ногтем, Фарон затолкал внутрь опал и залепил его воском. Он обмотал цепочку Вейласа вокруг ног фигурки, для верности соединив два звена между собой.
   — Ну вот, — сказал Мастер Магика, довольно кивая на цепочку, слегка врезавшуюся в лодыжку восковой статуэтки. — Эта штука удержит его достаточно долго, чтобы мы успели добраться в Абисс.

ГЛАВА 32

   Когда пасть червя сомкнулась за ней, Халисстра зажмурилась. Она тяжело задышала, почувствовав, как волна кислоты обдала обнаженные части ее тела — лицо, шею и руки, — и пожалела об этом, ощутив едкую вонь. Причиняющие мучительную боль струйки потекли по ее волосам, потом по шее, обожгли грудь и спину, пробравшись под кольчугу и нижнюю рубаху.
   Вцепившись в рукоять поющего меча, Халисстра отчаянно извивалась, сопротивляясь волнообразным, засасывающим движениям червя, старающегося проглотить ее. Ей удалось упереться ногами в нижнюю челюсть существа, но, когда она попыталась разжать ему рот, ее башмаки заскользили. Жрица не смогла удержать в руках меч. Когда мышцы на шее червя сократились, проталкивая ее в глотку, Халисстра начала молиться. Открыть горящие огнем губы означало бы глотнуть кислоты, что лишь усилило бы ее страдания, и она молилась про себя, беззвучно и горячо, прося Эйлистри помочь ей. Хотя она чувствовала, как кожа ее вздувается волдырями, она не просила об исцеляющем заклинании — оно лишь оттянуло бы неизбежное, — вместо него жрица молила о чем-нибудь, что помогло бы ей спастись.
   Червь метался и бился, и Халисстру отчаянно мотало туда-сюда. Она слышала глухие далекие удары — это, должно быть, Рилд рубил червя мечом; но потом чудовище вдруг свернулось кольцом и замерло. От ударов и толчков из легких Халисстры выбило весь воздух, а сделать вдох она не осмеливалась. Тогда она с усилием протиснула руку вниз, по скользкой от кислоты кольчуге, к амулету, висящему на поясе рядом с пустыми ножнами.
   «Эйлистри, — взмолилась она, — помоги мне. Пошли мне оружие».
   Что-то легонько ткнулось ей в руку — что-то твердое и гладкое. Сжав пальцы, Халисстра поняла, что это рукоять меча — очевидно, оружие какой-то другой несчастной жертвы червя. Она не упустила шанс воспользоваться тем, что послала ей богиня. Упершись локтем в пульсирующую стенку кишки монстра, Халисстра нажала на рукоять и почувствовала, как острие клинка вошло в плоть червя. Тогда она начала водить мечом как пилой.
   Все ее тело было покрыто кислотой. Пищеварительные соки червя проникли под кольчугу и одежду. Халисстра чувствовала, как вздуваются на коже волдыри, как с каждым движением кислота все глубже разъедает ее. В голове у нее стоял звон от нехватки воздуха, она пилила отчаянно, короткими рывками, поскольку кишки монстра прижимали ее руку к боку. Перед глазами ее плясали красные вспышки, и все же жрица продолжала орудовать мечом. Ей оставалось либо это, либо смерть.
   Стенка желудка прямо перед нею разошлась. Подхваченная волной кислоты, Халисстра вывалилась в рану в боку червя, выронив меч. Мгновение она лежала на жестких камнях, жадно, глубоко, судорожно дыша и глядя, как бьется и мечется по пещере червь. На существе было с полдюжины ран — глубокие отметины, оставленные, видимо, большим мечом Рилда. Когда монстр содрогнулся и наконец издох, Халисстра с трудом откатилась в сторону, подальше от кислотной лужи.
   — Рилд, — выдохнула она, увидев воина.
   Когда до ее затуманенного болью сознания дошло, что он лежит на спине на полу пещеры, Халисстра заставила себя сесть, несмотря на мучительные страдания, причиняемые тяжелой кольчугой при каждом соприкосновении с обожженным кислотой телом.
   — Рилд, — выговорила она надтреснутым голосом. — Рилд!
   Грудь Мастера Оружия все еще поднималась и опускалась под доспехами, но дыхание было неглубоким. Под нижним краем нагрудной пластины туника его была порвана, — круглое кровавое пятно подсказало ей, что там колотая рана. Червь впрыснул ему свой яд.
   Рилд нуждался в ее магии — и немедленно, — но жрица не могла помочь ему, не исцелив сначала себя. Следовало поторопиться, поэтому она обратилась к магии баэ'квешел,к темному пению, которое залечило бы ее раны. Халисстра почувствовала некоторое облегчение, хотя спустя мгновение боль вернулась, пусть и не такая сильная, когда кислота, впитавшаяся в ее одежду, снова начала разъедать кожу. Она как могла быстро сорвала с себя кольчугу и стянула промокшую насквозь рубашку и башмаки. Туника подалась легко, расползаясь влажными гнилыми клочьями. Раздевшись, жрица увидела, что заклинание срастило ее изъеденную кислотой кожу, но на ней остались находящие друг на друга следы ожогов. Потрясенная их видом, она начала было поднимать руку к лицу — и тут же опустила, услышав слабый стон Рилда. На суетное тщеславие не было времени.
   Халисстра с трудом подползла к нему по полу и положила ладонь поверх его раны, ощутив дрожь, пробежавшую по телу под окровавленной туникой. Закрыв глаза, она начала молиться: «Эйлистри, помоги ему. Замедли ток яда по его жилам. Даруй ему жизнь, хоть ненадолго».
   Она воздела свободную руку, вообразив, что находится наверху, под чистым небом, обращаясь к луне. Ощутив знакомое покалывание магии, жрица быстро накрыла ладонью вторую руку, уже лежащую поверх раны. Она почувствовала, как поток магической энергии вливается через нее в Рилда — энергии холодной и сверкающей, как сама луна. Когда последняя капля магии покинула ее тело, она задрожала, разом вдруг озябнув и обессилев.
   Халисстра опустилась на колени, с тревогой следя за медленным, трудным дыханием Рилда, гадая, поможет ли ее заклинание. Улуйара была права: она сошла с ума, решив, что сумеет отыскать Лунный Клинок, когда даже общими усилиями этого не смогли сделать другие слуги Эйлистри. Ее охватили сомнения: действительно ли призрак, приведший ее к логову червя, был Матирой Меларн? Казалось более вероятным, что это какой-то злобный дух жаждал предать других такой же ужасной смерти, какой умер сам. Глупо, словно роф, которого ведут на убой, она последовала за привидением до края норы, потом полезла в нее, хотя и понимала, что ей скорее всего придется столкнуться именно с пурпурным червем, а вовсе не с драконом. И все равно она пошла туда, слепо веря, что Лунный Клинок окажется в логове червя.
   Если меч и был тут, она его не видела. До того как Рилд напугал ее и испортил заклинание, Халисстра успела как следует оглядеть пол пещеры. Она даже заставила червя передвинуться в одну сторону, потом в другую, чтобы посмотреть под ним.
   И ничего не нашла.
   Вздохнув, жрица перевела взгляд на Рилда. В своих поисках она вплотную подошла к тому, чтобы поплатиться за них жизнью. Против этого она не спорила. Будучи дроу, а до недавнего времени еще и служа Ллос, она привыкла к тому, что подобную жертву могут потребовать и от нее, и от тех, кто ее окружает. Богиня высасывала своих подданных, словно мух, и выплевывала их пустые оболочки. Но от Эйлистри Халисстра ожидала большего. Немного милосердия — если не для нее, то для невинных душ вроде Рилда. Она не думала, что ее поиски будут стоить жизни и ему тоже.