Страница:
Он уставился на свое отражение, искаженное вогнутой стеклянной поверхностью. Лицо грубоватое, но без морщин, несмотря на прожитые семь столетий, благодаря амулету вечной молодости, приколотому к пивафви. Серебристо-белые волосы небрежно покачиваются вокруг головы, поскольку сила тяжести существует только за пределами сферы. Глаза открыты и неподвижны.
Когда ему надоело изучать собственное лицо, он обратил внимание на стены туннеля и принялся разглядывать блестящую кварцевую жилу. Отметил, какая она широкая, какие крупные в ней кристаллы.
Время шло.
Потом — десять дней, год спустя? — Громф ощутил, как что-то щекочет его мозг. Какое-то проникновение. Присутствие. Направив к нему мысли, Громф отыскал его источник. С огромным трудом, подобно обессилевшему человеку, пытающемуся поднять голову, он собрал воедино всю свою волю.
Киорли?
Ничего.
И снова шло время.
Архимаг уставился на кварцевую жилу, выбирая кристалл. Сосредоточившись на созерцании его граней — хоть и расплывчатых из-за изогнутого стекла перед его глазами, — он смог бы сконцентрировать свои мысли.
Громф знал, что заключен в стеклянную сферу, созданную заклинанием заточения.
Заклинанием, наложенным личдроу Дирром.
Он находится глубоко под городом, в незнакомом туннеле, помещенный в оболочку, не позволяющую отыскать его даже с помощью ясновидения.
В ловушке.
Время шло. Оно текло мимо, а Громф пытался то открыть рот, то заставить веки моргнуть, то шевельнуть пальцами.
Ничего.
Если бы он мог дышать, то вздохнул бы. Но даже будь он в состоянии двигаться и говорить — творить магию, — это не помогло бы ему. Заклинание, наложенное на него личдроу, было могущественным, и Громф хорошо знал это. Единственный способ рассеять его — наложить на сферу контрзаклинание равной силы. А наложить его может лишь кто-то другой, находящийся внесферы. Мало того, контрзаклинание могло сработать, лишь если его произнесут в том же самом месте, где было наложено исходное заклинание заточения.
Громфу отвратительна была заложенная во всем этом ирония. Он Архимаг Мензоберранзана, самый могущественный маг во всем Городе Пауков, постигший таинства такого количества заклинаний, о котором большинство магов не осмеливались и мечтать. И все-таки, даже если бы он был в состоянии творить желанную магию, это не принесло бы ему никакой пользы.
Прошло еще какое-то неизмеримое время, и Громф почувствовал, что легкая щекотка в мозгу возобновилась. Теперь она ощущалась ближе и настойчивее.
Как и в первый раз, от Громфа потребовались мучительные усилия, чтобы сосредоточиться.
Киорли? —мысленно передал он. — Помоги!
Пощипывание в мозгу исчезло. Будь его тело способно на это, плечи Громфа поникли бы.
Внезапно мир закружился в безумном вращении. Кварцевая жила исчезла, и Громф понял, что его голова и ноги поменялись местами, хотя в его положении верх и низ были понятиями довольно бессмысленными. Оказалось, что он смотрит прямо в глаза огромной бурой крысы, размером в два раза больше сферы, морда которой была искажена кривизной стекла. Розовые лапы покоились на макушке сферы, усы шевелились — крыса обнюхивала холодное стекло.
Спустя некоторое лениво текущее время Громф понял, что ощущения обманули его. Крыса не была гигантской, это сфера была крохотной. Заклятие уменьшило его, сделав мельче грызуна. Наконец, все еще вяло соображая, он заметил загнутый кончик голого крысиного хвоста.
Киорли! Помоги мне. Отнеси меня домой.
Идти?- отозвалась крыса, скорее на уровне ощущений, нежели слов.
Да, идти. В город. Идти.
Мир снова бешено завертелся. Громф видел каменные стены, проносящиеся мимо, прыгающие, как сумасшедшие, вверх и вниз, когда сфера, подталкиваемая носом и лапками Киорли, покатилась по неровному полу туннеля.
Нет, не туннеля, а крохотной трещины в камне. Не шире крысиного лаза.
Стены продолжали вращаться. На миг перед магом распахнулась зияющая тьма, когда Киорли катила сферу через огромную пещеру. Вдалеке Громф разглядел вспышки бледно-лилового света: видимый спектр фаэрцресс. Потом пятно магического свечения осталось позади, и его поглотил мрак.
Сфера без остановки катилась все дальше, а Громф неподвижно висел посреди нее, погруженный в абсолютную тишину.
Вскоре сфера, подпрыгнув, остановилась у стены.
Что случилось?- спросил Громф.
Лапы Киорли ухватились за сферу, поворачивая ее. Громф оказался лицом к стене пещеры, где наверху — на расстоянии нескольких шагов — проходила широкая трещина.
Наверх! —велел Архимаг. — Город.
Крыса стремительно взбежала по стене, потом спустилась вниз. Мир Громфа бешено закружился, когда крысиные лапы бесполезно заскребли по поверхности сферы, вращая ее. Спустя мгновение Киорли снова вскарабкалась по стене, заскочила на миг в туннель и вновь вернулась.
Громф понял, что переоценивал свою любимицу. Киорли была всего лишь крысой, и разум у нее был крысиный, не более того.
Попробуй другой путь,- предложил он.
Киорли уставилась на него, шевеля усами. Потом, дернув головой, что для крысы было равнозначно кивку, она снова принялась вращать сферу. Громф прокатился обратно по уже пройденному ими туннелю, через пещеру с мерцающим фаэрцресс, и вниз по другому туннелю.
Когда сфера вновь перестала вращаться, оказалось, что он видит реку. Всего в дюжину шагов шириной, но стремительную. Громф воспрял духом, поскольку узнал ее. Однажды, годы назад, он проходил по этому туннелю. Водный путь был одним из подземных притоков реки Сарбрин. В конечном итоге он впадал в Донигартен, озеро, снабжавшее Мензоберранзан водой.
Но протекал он по безвоздушному туннелю. Если Киорли попытается сопровождать сферу, она утонет. Она могла бы спихнуть сферу в реку и предоставить воде отнести Громфа в город, но к тому времени, как сама крыса доберется до Мензоберранзана, сферу может вновь унести из озера вниз течением реки. Громф окажется в еще худшем положении, чем прежде.
Он обдумывал проблему, хотя и медленно. Его мысли все еще представляли собой застойное болото. После нескольких долгих минут, за время которых Киорли успела исчезнуть и вновь появиться с полдюжины раз, ему в голову пришла идея.
Фаэрцресс. Магические энергии, излучаемые фаэрцресс, были непостоянны, непредсказуемы по своему воздействию. Они могли сотворить с Громфом странные вещи, даже убить его. Но, если повезет, в их силах было обратить вспять действие заклинания, сковавшего его.
Отнеси меня обратно в пещеру. В ту, где свет.
Мир вновь завертелся вокруг него, когда Киорли взялась исполнять его приказ. Свечение появилось снова, и сфера остановилась.
Ближе.
Бледно-лиловое сияние сделалось сильнее, ярче.
Ближе.
Свечение все усиливалось, пока не заполнило все поле зрения Громфа.
Ближе.
Киорли заколебалась, подергивая носом.
Опасность,- сообщила она. — Слишком ярко. Больно.
Да, —ответил Громф. — Я знаю. —Потом, вложив в мысль всю силу воли, добавил одно лишь слово: — Ближе.
Киорли толкнула сферу в последний раз и в ужасе отскочила прочь.
По мере того, как сфера катилась и подпрыгивала по неровному полу пещеры, свечение становилось все ближе. Когда она, наконец, остановилась, свет заливал ее со всех сторон. Все еще неподвижный, Громф купался в потоке магического излучения. Фаэрцресс либо прикончит его, либо…
Мышцы его словно взорвались, когда ощущения и возможность двигаться вернулись к нему. Смеясь от наслаждения, Громф поднялся на ноги. Сфера закачалась под ним, заставив балансировать. Он полез в карман пивафви и извлек маленький кусочек слюды. Бросив его себе под ноги, Архимаг произнес слово, которое должно было привести в действие разрушающее оболочки заклинание. Ничего не произошло. Хоть он и мог снова двигаться и говорить, но пока он заперт в сфере, творить заклинания невозможно. Придется положиться на грубую силу, чтобы попасть туда, куда ему требовалось.
Он всем телом навалился на гладкую поверхность — и неловко закувыркался, когда сфера покатилась в нужном направлении.
Это потребовало некоторых усилий, но Громф, наконец, приспособился координировать движения рук и ног, семеня вперед, будто крыса, и сохраняя равновесие в катящейся по полу сфере. Не раз выбоина или трещина в полу заставляли сферу вращаться в другую сторону, но мало-помалу, заработав по пути несколько болезненных синяков, Архимаг пробрался обратно по туннелю, ведущему к реке.
Киорли, преодолевшая страх, теперь, когда ее хозяин больше не был внутри сияющего потока фаэрцресс, резво семенила следом, время от времени подправляя сферу носом или лапками. Когда они добрались до стремительного потока, крыса заволновалась, семеня взад и вперед по берегу.
Хозяин. Глубокая вода. Плыть?
Нет, Киорли. Поплыву только я. Ты вернешься в Мензоберранзан тем путем, по которому пришла, через туннель, ведущий наверх. Иди в Магик, обратись к любому из магов и приведи его на берег озера.
Крыса мгновение размышляла, подергивая усами. Громф поднял руку, легонько прижал ладонь к внутренней поверхности сферы. Киорли быстро ткнулась в нее носом снаружи, потом повернулась и исчезла.
Громф сделал глубокий вдох, готовясь нырнуть в реку. Потом рассмеялся. Задерживать дыхание было незачем — магия сферы, разумеется, по-прежнему защищала его, иначе он давно задохнулся бы в крохотном замкнутом пространстве. Качнув сферу вперед, он погрузился в воду.
И снова мир завертелся вокруг него, только теперь была вода, удары о каменные стены, от которых он едва удерживался на ногах, да случайные вспышки люминесцирующих рыб. После некоторого пребывания под водой — сколь долгого, Громф по-прежнему не имел возможности определить, но позади, должно быть, осталось несколько миль туннеля — его швырнуло на дно сферы. Та стремительно полетела кверху, словно воздушный пузырь, и выскочила из воды, закачавшись на поверхности большого озера.
Он сумел! Он добрался до Донигартена!
Выпрямившись, Громф попытался тем же способом, как и прежде, катить сферу по поверхности озера. Но та лишь крутилась на одном месте. Понимая, что совершил ошибку, возможно роковую, Громф выругался. Если Киорли не вернется вовремя в Мензоберранзан и не полезет в озеро, чтобы помочь ему, он окажется во власти течения. Громф послал безмолвный зов, но ответа не услышал. Тяжело вздохнув, он устроился внутри покачивающейся сферы, дожидаясь, куда же его вынесет.
Он всплыл на поверхность у северо-восточной оконечности острова, лежащего посреди озера. По берегам его бесцельно слонялись стада рофов. Позади острова Громф различил светящийся шпиль Нарбондели. Кто-то в отсутствие Громфа зажигал магический огонь в огромной нерукотворной каменной колонне, знаменуя начало «дня» в Мензоберранзане, но вот как долго? Отсутствовал ли он месяц, год?
Когда сфера подплыла поближе к острову, Громф снова попробовал установить контакт с Киорли, но безуспешно. Может, крыса попросту не успела еще добраться до города? Или ее что-то задержало? Когда личдроу заточил Громфа в сферу, к городу двигалось войско дергаров, усиленное танарукками. Возможно, армия Граклстаха блокировала подступы к Мензоберранзану? Даже если так, крыса наверняка сумеет проскользнуть сквозь линию фронта.
Громф попробовал снова:
Киорли! Ты здесь?
Откуда-то поблизости пришло слабое щекотание мысли — Киорли, плывущая в озере?
Громф мысленно потянулся к ней, но она пропала.
Что-то легонько толкнуло сферу, и та тихо закачалась.
Киорли?
Громф открыл глаза, как раз вовремя, чтобы увидеть руку, высунувшуюся из озерной глади прямо перед ним. Огромные пурпурные пальцы обхватили сферу и потащили под воду. Пальцы, покрытые тонким слоем слизи, испачкали наружную поверхность стекла, но сквозь мутные полосы Громф смог разглядеть луковицеобразное лицо с четырьмя извивающимися щупальцами на том месте, где полагалось быть носу и рту. У иллитида были белые, без зрачков глаза, но Громф чувствовал, что существо смотрит на него, легонько подгребая свободной рукой, чтобы держаться под самой поверхностью воды.
Голос его ворвался в сознание Громфа, проник в него, точно корни в мягкую, податливую почву.
Маг,- произнесло существо. — Просто прелестно!
ГЛАВА 9
ГЛАВА 10
Когда ему надоело изучать собственное лицо, он обратил внимание на стены туннеля и принялся разглядывать блестящую кварцевую жилу. Отметил, какая она широкая, какие крупные в ней кристаллы.
Время шло.
Потом — десять дней, год спустя? — Громф ощутил, как что-то щекочет его мозг. Какое-то проникновение. Присутствие. Направив к нему мысли, Громф отыскал его источник. С огромным трудом, подобно обессилевшему человеку, пытающемуся поднять голову, он собрал воедино всю свою волю.
Киорли?
Ничего.
И снова шло время.
Архимаг уставился на кварцевую жилу, выбирая кристалл. Сосредоточившись на созерцании его граней — хоть и расплывчатых из-за изогнутого стекла перед его глазами, — он смог бы сконцентрировать свои мысли.
Громф знал, что заключен в стеклянную сферу, созданную заклинанием заточения.
Заклинанием, наложенным личдроу Дирром.
Он находится глубоко под городом, в незнакомом туннеле, помещенный в оболочку, не позволяющую отыскать его даже с помощью ясновидения.
В ловушке.
Время шло. Оно текло мимо, а Громф пытался то открыть рот, то заставить веки моргнуть, то шевельнуть пальцами.
Ничего.
Если бы он мог дышать, то вздохнул бы. Но даже будь он в состоянии двигаться и говорить — творить магию, — это не помогло бы ему. Заклинание, наложенное на него личдроу, было могущественным, и Громф хорошо знал это. Единственный способ рассеять его — наложить на сферу контрзаклинание равной силы. А наложить его может лишь кто-то другой, находящийся внесферы. Мало того, контрзаклинание могло сработать, лишь если его произнесут в том же самом месте, где было наложено исходное заклинание заточения.
Громфу отвратительна была заложенная во всем этом ирония. Он Архимаг Мензоберранзана, самый могущественный маг во всем Городе Пауков, постигший таинства такого количества заклинаний, о котором большинство магов не осмеливались и мечтать. И все-таки, даже если бы он был в состоянии творить желанную магию, это не принесло бы ему никакой пользы.
Прошло еще какое-то неизмеримое время, и Громф почувствовал, что легкая щекотка в мозгу возобновилась. Теперь она ощущалась ближе и настойчивее.
Как и в первый раз, от Громфа потребовались мучительные усилия, чтобы сосредоточиться.
Киорли? —мысленно передал он. — Помоги!
Пощипывание в мозгу исчезло. Будь его тело способно на это, плечи Громфа поникли бы.
Внезапно мир закружился в безумном вращении. Кварцевая жила исчезла, и Громф понял, что его голова и ноги поменялись местами, хотя в его положении верх и низ были понятиями довольно бессмысленными. Оказалось, что он смотрит прямо в глаза огромной бурой крысы, размером в два раза больше сферы, морда которой была искажена кривизной стекла. Розовые лапы покоились на макушке сферы, усы шевелились — крыса обнюхивала холодное стекло.
Спустя некоторое лениво текущее время Громф понял, что ощущения обманули его. Крыса не была гигантской, это сфера была крохотной. Заклятие уменьшило его, сделав мельче грызуна. Наконец, все еще вяло соображая, он заметил загнутый кончик голого крысиного хвоста.
Киорли! Помоги мне. Отнеси меня домой.
Идти?- отозвалась крыса, скорее на уровне ощущений, нежели слов.
Да, идти. В город. Идти.
Мир снова бешено завертелся. Громф видел каменные стены, проносящиеся мимо, прыгающие, как сумасшедшие, вверх и вниз, когда сфера, подталкиваемая носом и лапками Киорли, покатилась по неровному полу туннеля.
Нет, не туннеля, а крохотной трещины в камне. Не шире крысиного лаза.
Стены продолжали вращаться. На миг перед магом распахнулась зияющая тьма, когда Киорли катила сферу через огромную пещеру. Вдалеке Громф разглядел вспышки бледно-лилового света: видимый спектр фаэрцресс. Потом пятно магического свечения осталось позади, и его поглотил мрак.
Сфера без остановки катилась все дальше, а Громф неподвижно висел посреди нее, погруженный в абсолютную тишину.
Вскоре сфера, подпрыгнув, остановилась у стены.
Что случилось?- спросил Громф.
Лапы Киорли ухватились за сферу, поворачивая ее. Громф оказался лицом к стене пещеры, где наверху — на расстоянии нескольких шагов — проходила широкая трещина.
Наверх! —велел Архимаг. — Город.
Крыса стремительно взбежала по стене, потом спустилась вниз. Мир Громфа бешено закружился, когда крысиные лапы бесполезно заскребли по поверхности сферы, вращая ее. Спустя мгновение Киорли снова вскарабкалась по стене, заскочила на миг в туннель и вновь вернулась.
Громф понял, что переоценивал свою любимицу. Киорли была всего лишь крысой, и разум у нее был крысиный, не более того.
Попробуй другой путь,- предложил он.
Киорли уставилась на него, шевеля усами. Потом, дернув головой, что для крысы было равнозначно кивку, она снова принялась вращать сферу. Громф прокатился обратно по уже пройденному ими туннелю, через пещеру с мерцающим фаэрцресс, и вниз по другому туннелю.
Когда сфера вновь перестала вращаться, оказалось, что он видит реку. Всего в дюжину шагов шириной, но стремительную. Громф воспрял духом, поскольку узнал ее. Однажды, годы назад, он проходил по этому туннелю. Водный путь был одним из подземных притоков реки Сарбрин. В конечном итоге он впадал в Донигартен, озеро, снабжавшее Мензоберранзан водой.
Но протекал он по безвоздушному туннелю. Если Киорли попытается сопровождать сферу, она утонет. Она могла бы спихнуть сферу в реку и предоставить воде отнести Громфа в город, но к тому времени, как сама крыса доберется до Мензоберранзана, сферу может вновь унести из озера вниз течением реки. Громф окажется в еще худшем положении, чем прежде.
Он обдумывал проблему, хотя и медленно. Его мысли все еще представляли собой застойное болото. После нескольких долгих минут, за время которых Киорли успела исчезнуть и вновь появиться с полдюжины раз, ему в голову пришла идея.
Фаэрцресс. Магические энергии, излучаемые фаэрцресс, были непостоянны, непредсказуемы по своему воздействию. Они могли сотворить с Громфом странные вещи, даже убить его. Но, если повезет, в их силах было обратить вспять действие заклинания, сковавшего его.
Отнеси меня обратно в пещеру. В ту, где свет.
Мир вновь завертелся вокруг него, когда Киорли взялась исполнять его приказ. Свечение появилось снова, и сфера остановилась.
Ближе.
Бледно-лиловое сияние сделалось сильнее, ярче.
Ближе.
Свечение все усиливалось, пока не заполнило все поле зрения Громфа.
Ближе.
Киорли заколебалась, подергивая носом.
Опасность,- сообщила она. — Слишком ярко. Больно.
Да, —ответил Громф. — Я знаю. —Потом, вложив в мысль всю силу воли, добавил одно лишь слово: — Ближе.
Киорли толкнула сферу в последний раз и в ужасе отскочила прочь.
По мере того, как сфера катилась и подпрыгивала по неровному полу пещеры, свечение становилось все ближе. Когда она, наконец, остановилась, свет заливал ее со всех сторон. Все еще неподвижный, Громф купался в потоке магического излучения. Фаэрцресс либо прикончит его, либо…
Мышцы его словно взорвались, когда ощущения и возможность двигаться вернулись к нему. Смеясь от наслаждения, Громф поднялся на ноги. Сфера закачалась под ним, заставив балансировать. Он полез в карман пивафви и извлек маленький кусочек слюды. Бросив его себе под ноги, Архимаг произнес слово, которое должно было привести в действие разрушающее оболочки заклинание. Ничего не произошло. Хоть он и мог снова двигаться и говорить, но пока он заперт в сфере, творить заклинания невозможно. Придется положиться на грубую силу, чтобы попасть туда, куда ему требовалось.
Он всем телом навалился на гладкую поверхность — и неловко закувыркался, когда сфера покатилась в нужном направлении.
Это потребовало некоторых усилий, но Громф, наконец, приспособился координировать движения рук и ног, семеня вперед, будто крыса, и сохраняя равновесие в катящейся по полу сфере. Не раз выбоина или трещина в полу заставляли сферу вращаться в другую сторону, но мало-помалу, заработав по пути несколько болезненных синяков, Архимаг пробрался обратно по туннелю, ведущему к реке.
Киорли, преодолевшая страх, теперь, когда ее хозяин больше не был внутри сияющего потока фаэрцресс, резво семенила следом, время от времени подправляя сферу носом или лапками. Когда они добрались до стремительного потока, крыса заволновалась, семеня взад и вперед по берегу.
Хозяин. Глубокая вода. Плыть?
Нет, Киорли. Поплыву только я. Ты вернешься в Мензоберранзан тем путем, по которому пришла, через туннель, ведущий наверх. Иди в Магик, обратись к любому из магов и приведи его на берег озера.
Крыса мгновение размышляла, подергивая усами. Громф поднял руку, легонько прижал ладонь к внутренней поверхности сферы. Киорли быстро ткнулась в нее носом снаружи, потом повернулась и исчезла.
Громф сделал глубокий вдох, готовясь нырнуть в реку. Потом рассмеялся. Задерживать дыхание было незачем — магия сферы, разумеется, по-прежнему защищала его, иначе он давно задохнулся бы в крохотном замкнутом пространстве. Качнув сферу вперед, он погрузился в воду.
И снова мир завертелся вокруг него, только теперь была вода, удары о каменные стены, от которых он едва удерживался на ногах, да случайные вспышки люминесцирующих рыб. После некоторого пребывания под водой — сколь долгого, Громф по-прежнему не имел возможности определить, но позади, должно быть, осталось несколько миль туннеля — его швырнуло на дно сферы. Та стремительно полетела кверху, словно воздушный пузырь, и выскочила из воды, закачавшись на поверхности большого озера.
Он сумел! Он добрался до Донигартена!
Выпрямившись, Громф попытался тем же способом, как и прежде, катить сферу по поверхности озера. Но та лишь крутилась на одном месте. Понимая, что совершил ошибку, возможно роковую, Громф выругался. Если Киорли не вернется вовремя в Мензоберранзан и не полезет в озеро, чтобы помочь ему, он окажется во власти течения. Громф послал безмолвный зов, но ответа не услышал. Тяжело вздохнув, он устроился внутри покачивающейся сферы, дожидаясь, куда же его вынесет.
Он всплыл на поверхность у северо-восточной оконечности острова, лежащего посреди озера. По берегам его бесцельно слонялись стада рофов. Позади острова Громф различил светящийся шпиль Нарбондели. Кто-то в отсутствие Громфа зажигал магический огонь в огромной нерукотворной каменной колонне, знаменуя начало «дня» в Мензоберранзане, но вот как долго? Отсутствовал ли он месяц, год?
Когда сфера подплыла поближе к острову, Громф снова попробовал установить контакт с Киорли, но безуспешно. Может, крыса попросту не успела еще добраться до города? Или ее что-то задержало? Когда личдроу заточил Громфа в сферу, к городу двигалось войско дергаров, усиленное танарукками. Возможно, армия Граклстаха блокировала подступы к Мензоберранзану? Даже если так, крыса наверняка сумеет проскользнуть сквозь линию фронта.
Громф попробовал снова:
Киорли! Ты здесь?
Откуда-то поблизости пришло слабое щекотание мысли — Киорли, плывущая в озере?
Громф мысленно потянулся к ней, но она пропала.
Что-то легонько толкнуло сферу, и та тихо закачалась.
Киорли?
Громф открыл глаза, как раз вовремя, чтобы увидеть руку, высунувшуюся из озерной глади прямо перед ним. Огромные пурпурные пальцы обхватили сферу и потащили под воду. Пальцы, покрытые тонким слоем слизи, испачкали наружную поверхность стекла, но сквозь мутные полосы Громф смог разглядеть луковицеобразное лицо с четырьмя извивающимися щупальцами на том месте, где полагалось быть носу и рту. У иллитида были белые, без зрачков глаза, но Громф чувствовал, что существо смотрит на него, легонько подгребая свободной рукой, чтобы держаться под самой поверхностью воды.
Голос его ворвался в сознание Громфа, проник в него, точно корни в мягкую, податливую почву.
Маг,- произнесло существо. — Просто прелестно!
ГЛАВА 9
Когда жрица дунула в рог, первым побуждением Халисстры было воткнуть в женщину меч, но что-то заставило ее заколебаться. Рилд, однако, оказался проворнее. Он вспрыгнул на еще шипящее от жара туловище тролля, выдернул из него свой короткий меч и ринулся на жрицу.
Но незнакомка была быстрее. Отбросив рог, она издала всего один-единственный напевный звук и соединила руки. Едва ее пальцы соприкоснулись, ветви деревьев, переплетаясь, сомкнулись перед нею. Рилд с лету врезался в этот барьер и был отброшен им, в самый последний момент сумев перевести падение в управляемое вращение.
Едва Рилд вскочил на ноги, Халисстра услышала, как из леса позади нее отозвался еще один женский голос. Она развернулась, чтобы встретить новую опасность лицом к лицу, и увидела, что по лесу кто-то бежит. В тот же миг словно ниоткуда появилось множество изогнутых клинков, и они засверкали вокруг нее и Рилда. Стена вращающейся стали высотой по грудь напомнила ей жужжание крыльев стиргов, сопровождаемое влажным чавканьем и хрустом, когда клинки срубали сырые от дождя ветки и листья, образуя кольцо чистого пространства не более чем в четырех шагах от них с Рилдом.
Рилд дотронулся до своей броши и взмыл в воздух, но кусты, оживленные заклинанием первой жрицы, тут же оплели его лодыжки ветками. Он рубил их мечом, но куст тут же отрастал, выпуская новые побеги быстрее, чем Рилд успевал отсекать их. На месте каждой отрубленной ветки появлялось три новых.
Тем временем барьер из вращающихся клинков приближался. Халисстра попыталась пробиться сквозь него, прикрываясь щитом Сейилл, но сразу два клинка ударили в него, едва не вырвав из ее руки. Третий ударил жрицу Меларн по локтю, звякнув по рукаву кольчуги. Она отдернула руку и затрясла онемевшими пальцами.
Сквозь барьер из клинков Халисстра мельком видела жрицу, убившую тролля, и двух других, примчавшихся к ней на помощь. Почти обнаженные, как и первая, они держали в руках мечи. Одна из них — та, что создала барьер, — была низкорослой для дроу, с темно-каштановыми волосами. Халисстра не сразу узнала женщину под слоем черной краски, которой та намазала кожу, — краски, потекшей от дождя, — но когда поняла, кто это, то выругалась, кляня свою невезучесть. Теперь у нее не оставалось никакой возможности убедить жриц, что она ни в чем не повинна и случайно нашла доспехи Сейилл.
Фелиани, лунная эльфийка, видела, как умирала Сейилл. Благодаря магическим чарам, наложенным на нее Халисстрой, она с готовностью поверила ее лжи, будто дроу нанесла удар случайно, поскользнувшись на мокром камне. Но когда чары рассеялись, Фелиани должна была узнать правду.
Рилд прекратил рубить куст, державший его за ноги, и тоскливо смотрел на свой большой меч, лежащий прямо за барьером из вращающихся лезвий. Он глянул на Халисстру и поморщился.
— Если бы у меня был Дровокол…
Ему не нужно было договаривать; Халисстра прекрасно понимала, что он имел в виду. Сумей он дотянуться до меча, то смог бы с его помощью рассеять магию жрицы.
Значит, теперь все зависело от Халисстры.
— Это я убила Сейилл! — прокричала она жрицам сквозь жужжание крутящихся клинков. — Но вы совершаете ошибку, собираясь убить меня.
Она положила наземь меч и арбалет Сейилл, потом стащила через голову ее кольчугу. Бросив ее рядом с оружием, она сняла последнюю вещь, которую забрала с тела Сейилл, — магический двеомер жрицы.
Держась подальше от приближающихся клинков, она положила на землю и двеомер тоже и обратилась к Фелиани:
— Когда Сейилл умирала, она сказала, что все-таки надеется на меня. Она знала, что чувство вины заставит меня искупить совершенное предательство. Вот почему я вернулась, вместо того чтобы уйти в Подземье, — чтобы молить Эйлистри простить меня за то, что я натворила.
Вращающиеся клинки миновали оружие и кольчугу Сейилл, не задев их, и придвинулись настолько, что вынудили Халисстру отступить к Рилду, ноги которого были полностью оплетены выросшим вокруг него кустом. Воин повернулся и внимательно посмотрел на жрицу Меларн. Должно быть, ее слова прозвучали достаточно убедительно.
Халисстра проигнорировала его, сосредоточившись на Фелиани. Удастся ли ей при помощи своего голоса преодолеть сопротивление жрицы во второй раз?
Вращающиеся клинки перестали надвигаться. Они были настолько близко, что Халисстра ощущала дуновение ветра, поднятого ими; один шаг вперед, и она будет изрублена на куски.
— Докажи, — сказала Фелиани. — Поклянись выйти на свет, служить Эйлистри и отречься от Ллос. Поклянись — на мече.
Халисстра — мельком, одним глазом — покосилась на барьер из клинков.
«Какая в том беда? — подумала она. — Ллос мертва — или настолько близка к смерти, что разницы почти никакой».
Даже если Паучья Королева снова возродится, она всегда ценила и вознаграждала вероломство, особенно направленное против богини, которая была ее главной соперницей. Халисстра всегда сможет отвернуться от Эйлистри, и ее с радостью примут обратно в члены паствы.
— Одолжи мне свой меч, — попросила Халисстра, протянув руку к Рилду.
Рилд быстро, испытующе взглянул на нее и выполнил эту просьбу.
Халисстра приняла у него короткий меч и воткнула острием в землю. Потом, как на ее глазах делали слуги Эйлистри, она обошла вокруг него, держа рукоять в левой руке. Барьер из лезвий оставил ей немного места, а клинок Рилда был такой острый, что, когда Халисстра задела его, сталь порезала ей колено. Она не обратила внимания на крохотную ранку и завершила круг.
— Клянусь, — сказала она Фелиани.
Где-то вдалеке она расслышала голос охотничьего рога. Еще одна жрица, запоздало спешащая на помощь? Женщины, тоже услышавшие его, обменялись кивками.
Барьер из клинков исчез. Во внезапно наступившей тишине Халисстра услышала треск сучьев. Первая жрица сняла заклятие с ветвей, удерживающих Рилда. Сердито выпутавшись из них на свободу, воин выдернул свой короткий меч из земли и встал в боевую стойку, поскольку жрицы приближались.
— Что дальше? — спросил он на языке жестов.
— Я сдамся им, — отозвалась Халисстра.
— Это самоубийство, — показал Рилд. — Я не могу позволить тебе сделать это.
Халисстру захлестнула волна теплоты и симпатии, которые она еще совсем недавно сочла бы слабостью. Чтобы скрыть это, она придала своему лицу ледяное выражение.
— Позволить мне? — вслух переспросила она. — Ты… обыкновенный мужчина? Ты не просто забыл свое место, ты только что показал, что больше не нужен мне. — Она дернула подбородком туда, где лежал его большой меч. — Иди подбери свой меч, Рилд, и ступай туда, откуда пришел. Возвращайся в Подземье.
Рилд потрясенно уставился на нее. На мгновение, когда он смаргивал с ресниц струйки дождя, показалось, будто он плачет, хотя Халисстра, конечно, понимала, что такой закаленный воин ни за что не станет этого делать. Потом Рилд шагнул туда, где лежал Дровокол, и плечи его напряглись, пока он проходил мимо жриц.
— Ты можешь идти, — сказала ему Фелиани, когда он поднял меч. — Уходи и не преследуй нас — или прогневаешь богиню.
Рилд хмыкнул и вогнал меч в висящие за спиной ножны. Потом, не оглянувшись на Халисстру, он повернулся и зашагал в лес.
Халисстра, видя, что жрицы наблюдают за Рилдом, на миг подумала, не попытаться ли удрать, но решила остаться. Она глядела туда, где исчез среди леса Рилд, пока жрицы собирали оружие и доспехи Сейилл.
«Рилду в Подземье будет лучше, — сказала она себе. — Здесь, наверху, он не был бы счастлив».
Ее пленение было единственным способом обеспечить его безопасность.
Фелиани отстегнула висящую на талии цепь и жестом велела Халисстре вытянуть руки. Та повиновалась, и цепь ожила, туго обвившись вокруг ее запястий. Вся сила разом покинула ее тело, перетекла в металлические звенья, оставив ее слабой, как разрушенный солнцем адамантин. Жрица Меларн пошатнулась, борясь с подступающей паникой. Что она наделала? Она приказала себе сохранять спокойствие и помнить, что одно оружие у нее таки осталось. Настанет миг, когда Рилд будет далеко и в безопасности, и она сможет пустить в ход магию баэ'квешел.
Взгляд на юное, бесхитростное лицо Фелиани еще больше успокоил Халисстру. Она видела в Фелиани доброту — слабость, которую могла обратить себе на пользу. Несмотря на то, как Халисстра уже использовала ее однажды, Фелиани действительно верила клятве Халисстры: та вернулась, чтобы искупить свою вину. Все, что понадобится, — дружеская улыбка и несколько слов. Халисстра приоткрыла рот… но жрица, убившая тролля, быстро шагнула к ней и ухватила за подбородок, повернув ее голову набок. Халисстра запоздало услышала, что жрица что-то напевает без слов. Халисстра попыталась заговорить, но оказалось, что она не в состоянии издать ни единого звука.
— Я сама отведу ее обратно в храм, — сказала жрица. — Эйлистри решит ее судьбу: песнь… или меч.
Потому, что он спас себя и бросил ее погибать.
Так приказала жрица Ллос, напомнил он себе. А он, послушный мужчина, всегда повиновался.
Бывшаяжрица Ллос, поправил он сам себя.
Может быть, она хотела умереть, чтобы присоединиться к своей богине, опередившей ее.
Горестно качая головой, он сложил пальцы в нечестивом жесте, который изобразила Халисстра.
— Что ж, Халисстра, вперед, и пусть они прикончат тебя, если ты этого…
Но этоголи она хотела? Лицо Халисстры было застывшим и невыразительным, как то изваяние из черного камня у входа в храм — или гробницу? — Ллос. Но Рилд смог ощутить бурю эмоций под этой холодной наружностью. Она уже доказала, что он небезразличен ей, тогда, раньше, когда они дрались с троллем. Если бы она просто использовала его все это время, то могла бы спасти свою жизнь, убежав, оставив его умирать…
Как это сделал Фарон.
И тут Рилду пришла в голову мысль — мысль почти невероятная, настолько чужда она была всему мировоззрению дроу. А может, Халисстра сознательно пожертвовала собой, чтобы он остался в живых?
Нет, это невозможно. У нее, наверное, есть в запасе еще один, последний козырь — какое-нибудь припрятанное оружие или заклинание, которое позволит ей бежать, снова присоединиться к нему. Но если так, почему она никак не намекнула ему на то, где они встретятся?
Потому ли, что опасалась, как бы не услышали жрицы? Или же она ожидала, что Рилд придет за ней? Чтобы помочь ей спастись.
Рилд, шагавший все медленнее, наконец остановился. Он стоял, прислушиваясь к перестуку дождевых капель по веткам, пытаясь понять, не преследуют ли его жрицы. Из-за шума дождя он не смог бы с уверенностью сказать, что нет.
Он ненавиделэту непрерывно капающую с неба воду. Она струилась по его лицу, заставляя щуриться. Превратила его пивафви в тяжелое мокрое одеяло, липнущее к плечам и путающееся в ногах. От постоянной сырости его доспехи начали скрипеть, а мечи грозили покрыться ржавчиной. Дождь был словно водопад, из-под которого невозможно выбраться. Он удерживал Рилда мертвой хваткой, так же, как держали его невидимые сети, сплетенные вокруг него Халисстрой из улыбок, поцелуев и вздохов.
Поплотнее закутавшись в мокрый пивафви, он укрыл себя магией плаща, слившись с тенями в этом угрюмом сыром лесу. И зашагал обратно, туда, где они дрались с троллем.
Рилд обошел вокруг поляны, вглядываясь в быстро раскисающую грязь в поисках следов, чтобы узнать, куда ушли Халисстра и жрицы, но ничего не нашел. Он осторожно подкрался поближе к прогалине, ожидая в любой момент услышать их голоса.
Воин увидел кучу изрубленных барьером из клинков веток и почерневший клочок земли там, где был уничтожен тролль, но никакого следа жриц. Он обнажил Дровокол и произнес команду, активирующую магию меча, чтобы удостовериться, что жрицы не крылись за иллюзией или не сделались невидимыми.
Убедившись, что он здесь один, Рилд вышел на поляну. Присев на корточки, он принялся разглядывать отпечатки ног, оставшиеся в грязи.
Халисстра стояла здесь, рассуждал он, а одна из жриц вон там. Две другие — тут и тут…
И на этом следы кончались. Жрицы не ушли пешком, они воспользовались магией, чтобы унестись отсюда прочь, и прихватили с собой Халисстру.
Она исчезла бесследно.
Разве что…
Да, это действительно возможно, подумалось ему, когда взгляд его упал на отпечаток в грязи.
Это был след серого зверя, удиравшего через лес. Эти существа, по крайней мере, переговаривались между собой, а значит, смогут пообщаться и с ним.
Рилд вогнал меч в ножны и пошел по следу.
Но незнакомка была быстрее. Отбросив рог, она издала всего один-единственный напевный звук и соединила руки. Едва ее пальцы соприкоснулись, ветви деревьев, переплетаясь, сомкнулись перед нею. Рилд с лету врезался в этот барьер и был отброшен им, в самый последний момент сумев перевести падение в управляемое вращение.
Едва Рилд вскочил на ноги, Халисстра услышала, как из леса позади нее отозвался еще один женский голос. Она развернулась, чтобы встретить новую опасность лицом к лицу, и увидела, что по лесу кто-то бежит. В тот же миг словно ниоткуда появилось множество изогнутых клинков, и они засверкали вокруг нее и Рилда. Стена вращающейся стали высотой по грудь напомнила ей жужжание крыльев стиргов, сопровождаемое влажным чавканьем и хрустом, когда клинки срубали сырые от дождя ветки и листья, образуя кольцо чистого пространства не более чем в четырех шагах от них с Рилдом.
Рилд дотронулся до своей броши и взмыл в воздух, но кусты, оживленные заклинанием первой жрицы, тут же оплели его лодыжки ветками. Он рубил их мечом, но куст тут же отрастал, выпуская новые побеги быстрее, чем Рилд успевал отсекать их. На месте каждой отрубленной ветки появлялось три новых.
Тем временем барьер из вращающихся клинков приближался. Халисстра попыталась пробиться сквозь него, прикрываясь щитом Сейилл, но сразу два клинка ударили в него, едва не вырвав из ее руки. Третий ударил жрицу Меларн по локтю, звякнув по рукаву кольчуги. Она отдернула руку и затрясла онемевшими пальцами.
Сквозь барьер из клинков Халисстра мельком видела жрицу, убившую тролля, и двух других, примчавшихся к ней на помощь. Почти обнаженные, как и первая, они держали в руках мечи. Одна из них — та, что создала барьер, — была низкорослой для дроу, с темно-каштановыми волосами. Халисстра не сразу узнала женщину под слоем черной краски, которой та намазала кожу, — краски, потекшей от дождя, — но когда поняла, кто это, то выругалась, кляня свою невезучесть. Теперь у нее не оставалось никакой возможности убедить жриц, что она ни в чем не повинна и случайно нашла доспехи Сейилл.
Фелиани, лунная эльфийка, видела, как умирала Сейилл. Благодаря магическим чарам, наложенным на нее Халисстрой, она с готовностью поверила ее лжи, будто дроу нанесла удар случайно, поскользнувшись на мокром камне. Но когда чары рассеялись, Фелиани должна была узнать правду.
Рилд прекратил рубить куст, державший его за ноги, и тоскливо смотрел на свой большой меч, лежащий прямо за барьером из вращающихся лезвий. Он глянул на Халисстру и поморщился.
— Если бы у меня был Дровокол…
Ему не нужно было договаривать; Халисстра прекрасно понимала, что он имел в виду. Сумей он дотянуться до меча, то смог бы с его помощью рассеять магию жрицы.
Значит, теперь все зависело от Халисстры.
— Это я убила Сейилл! — прокричала она жрицам сквозь жужжание крутящихся клинков. — Но вы совершаете ошибку, собираясь убить меня.
Она положила наземь меч и арбалет Сейилл, потом стащила через голову ее кольчугу. Бросив ее рядом с оружием, она сняла последнюю вещь, которую забрала с тела Сейилл, — магический двеомер жрицы.
Держась подальше от приближающихся клинков, она положила на землю и двеомер тоже и обратилась к Фелиани:
— Когда Сейилл умирала, она сказала, что все-таки надеется на меня. Она знала, что чувство вины заставит меня искупить совершенное предательство. Вот почему я вернулась, вместо того чтобы уйти в Подземье, — чтобы молить Эйлистри простить меня за то, что я натворила.
Вращающиеся клинки миновали оружие и кольчугу Сейилл, не задев их, и придвинулись настолько, что вынудили Халисстру отступить к Рилду, ноги которого были полностью оплетены выросшим вокруг него кустом. Воин повернулся и внимательно посмотрел на жрицу Меларн. Должно быть, ее слова прозвучали достаточно убедительно.
Халисстра проигнорировала его, сосредоточившись на Фелиани. Удастся ли ей при помощи своего голоса преодолеть сопротивление жрицы во второй раз?
Вращающиеся клинки перестали надвигаться. Они были настолько близко, что Халисстра ощущала дуновение ветра, поднятого ими; один шаг вперед, и она будет изрублена на куски.
— Докажи, — сказала Фелиани. — Поклянись выйти на свет, служить Эйлистри и отречься от Ллос. Поклянись — на мече.
Халисстра — мельком, одним глазом — покосилась на барьер из клинков.
«Какая в том беда? — подумала она. — Ллос мертва — или настолько близка к смерти, что разницы почти никакой».
Даже если Паучья Королева снова возродится, она всегда ценила и вознаграждала вероломство, особенно направленное против богини, которая была ее главной соперницей. Халисстра всегда сможет отвернуться от Эйлистри, и ее с радостью примут обратно в члены паствы.
— Одолжи мне свой меч, — попросила Халисстра, протянув руку к Рилду.
Рилд быстро, испытующе взглянул на нее и выполнил эту просьбу.
Халисстра приняла у него короткий меч и воткнула острием в землю. Потом, как на ее глазах делали слуги Эйлистри, она обошла вокруг него, держа рукоять в левой руке. Барьер из лезвий оставил ей немного места, а клинок Рилда был такой острый, что, когда Халисстра задела его, сталь порезала ей колено. Она не обратила внимания на крохотную ранку и завершила круг.
— Клянусь, — сказала она Фелиани.
Где-то вдалеке она расслышала голос охотничьего рога. Еще одна жрица, запоздало спешащая на помощь? Женщины, тоже услышавшие его, обменялись кивками.
Барьер из клинков исчез. Во внезапно наступившей тишине Халисстра услышала треск сучьев. Первая жрица сняла заклятие с ветвей, удерживающих Рилда. Сердито выпутавшись из них на свободу, воин выдернул свой короткий меч из земли и встал в боевую стойку, поскольку жрицы приближались.
— Что дальше? — спросил он на языке жестов.
— Я сдамся им, — отозвалась Халисстра.
— Это самоубийство, — показал Рилд. — Я не могу позволить тебе сделать это.
Халисстру захлестнула волна теплоты и симпатии, которые она еще совсем недавно сочла бы слабостью. Чтобы скрыть это, она придала своему лицу ледяное выражение.
— Позволить мне? — вслух переспросила она. — Ты… обыкновенный мужчина? Ты не просто забыл свое место, ты только что показал, что больше не нужен мне. — Она дернула подбородком туда, где лежал его большой меч. — Иди подбери свой меч, Рилд, и ступай туда, откуда пришел. Возвращайся в Подземье.
Рилд потрясенно уставился на нее. На мгновение, когда он смаргивал с ресниц струйки дождя, показалось, будто он плачет, хотя Халисстра, конечно, понимала, что такой закаленный воин ни за что не станет этого делать. Потом Рилд шагнул туда, где лежал Дровокол, и плечи его напряглись, пока он проходил мимо жриц.
— Ты можешь идти, — сказала ему Фелиани, когда он поднял меч. — Уходи и не преследуй нас — или прогневаешь богиню.
Рилд хмыкнул и вогнал меч в висящие за спиной ножны. Потом, не оглянувшись на Халисстру, он повернулся и зашагал в лес.
Халисстра, видя, что жрицы наблюдают за Рилдом, на миг подумала, не попытаться ли удрать, но решила остаться. Она глядела туда, где исчез среди леса Рилд, пока жрицы собирали оружие и доспехи Сейилл.
«Рилду в Подземье будет лучше, — сказала она себе. — Здесь, наверху, он не был бы счастлив».
Ее пленение было единственным способом обеспечить его безопасность.
Фелиани отстегнула висящую на талии цепь и жестом велела Халисстре вытянуть руки. Та повиновалась, и цепь ожила, туго обвившись вокруг ее запястий. Вся сила разом покинула ее тело, перетекла в металлические звенья, оставив ее слабой, как разрушенный солнцем адамантин. Жрица Меларн пошатнулась, борясь с подступающей паникой. Что она наделала? Она приказала себе сохранять спокойствие и помнить, что одно оружие у нее таки осталось. Настанет миг, когда Рилд будет далеко и в безопасности, и она сможет пустить в ход магию баэ'квешел.
Взгляд на юное, бесхитростное лицо Фелиани еще больше успокоил Халисстру. Она видела в Фелиани доброту — слабость, которую могла обратить себе на пользу. Несмотря на то, как Халисстра уже использовала ее однажды, Фелиани действительно верила клятве Халисстры: та вернулась, чтобы искупить свою вину. Все, что понадобится, — дружеская улыбка и несколько слов. Халисстра приоткрыла рот… но жрица, убившая тролля, быстро шагнула к ней и ухватила за подбородок, повернув ее голову набок. Халисстра запоздало услышала, что жрица что-то напевает без слов. Халисстра попыталась заговорить, но оказалось, что она не в состоянии издать ни единого звука.
— Я сама отведу ее обратно в храм, — сказала жрица. — Эйлистри решит ее судьбу: песнь… или меч.
* * *
Рилд кипел от ярости, стремительно шагая по лесу, и мокрый папоротник хлюпал под его башмаками. Он сделал то, что хотела Халисстра, — ушел прочь. Почему же он чувствует такое бессилие, такую злость?Потому, что он спас себя и бросил ее погибать.
Так приказала жрица Ллос, напомнил он себе. А он, послушный мужчина, всегда повиновался.
Бывшаяжрица Ллос, поправил он сам себя.
Может быть, она хотела умереть, чтобы присоединиться к своей богине, опередившей ее.
Горестно качая головой, он сложил пальцы в нечестивом жесте, который изобразила Халисстра.
— Что ж, Халисстра, вперед, и пусть они прикончат тебя, если ты этого…
Но этоголи она хотела? Лицо Халисстры было застывшим и невыразительным, как то изваяние из черного камня у входа в храм — или гробницу? — Ллос. Но Рилд смог ощутить бурю эмоций под этой холодной наружностью. Она уже доказала, что он небезразличен ей, тогда, раньше, когда они дрались с троллем. Если бы она просто использовала его все это время, то могла бы спасти свою жизнь, убежав, оставив его умирать…
Как это сделал Фарон.
И тут Рилду пришла в голову мысль — мысль почти невероятная, настолько чужда она была всему мировоззрению дроу. А может, Халисстра сознательно пожертвовала собой, чтобы он остался в живых?
Нет, это невозможно. У нее, наверное, есть в запасе еще один, последний козырь — какое-нибудь припрятанное оружие или заклинание, которое позволит ей бежать, снова присоединиться к нему. Но если так, почему она никак не намекнула ему на то, где они встретятся?
Потому ли, что опасалась, как бы не услышали жрицы? Или же она ожидала, что Рилд придет за ней? Чтобы помочь ей спастись.
Рилд, шагавший все медленнее, наконец остановился. Он стоял, прислушиваясь к перестуку дождевых капель по веткам, пытаясь понять, не преследуют ли его жрицы. Из-за шума дождя он не смог бы с уверенностью сказать, что нет.
Он ненавиделэту непрерывно капающую с неба воду. Она струилась по его лицу, заставляя щуриться. Превратила его пивафви в тяжелое мокрое одеяло, липнущее к плечам и путающееся в ногах. От постоянной сырости его доспехи начали скрипеть, а мечи грозили покрыться ржавчиной. Дождь был словно водопад, из-под которого невозможно выбраться. Он удерживал Рилда мертвой хваткой, так же, как держали его невидимые сети, сплетенные вокруг него Халисстрой из улыбок, поцелуев и вздохов.
Поплотнее закутавшись в мокрый пивафви, он укрыл себя магией плаща, слившись с тенями в этом угрюмом сыром лесу. И зашагал обратно, туда, где они дрались с троллем.
Рилд обошел вокруг поляны, вглядываясь в быстро раскисающую грязь в поисках следов, чтобы узнать, куда ушли Халисстра и жрицы, но ничего не нашел. Он осторожно подкрался поближе к прогалине, ожидая в любой момент услышать их голоса.
Воин увидел кучу изрубленных барьером из клинков веток и почерневший клочок земли там, где был уничтожен тролль, но никакого следа жриц. Он обнажил Дровокол и произнес команду, активирующую магию меча, чтобы удостовериться, что жрицы не крылись за иллюзией или не сделались невидимыми.
Убедившись, что он здесь один, Рилд вышел на поляну. Присев на корточки, он принялся разглядывать отпечатки ног, оставшиеся в грязи.
Халисстра стояла здесь, рассуждал он, а одна из жриц вон там. Две другие — тут и тут…
И на этом следы кончались. Жрицы не ушли пешком, они воспользовались магией, чтобы унестись отсюда прочь, и прихватили с собой Халисстру.
Она исчезла бесследно.
Разве что…
Да, это действительно возможно, подумалось ему, когда взгляд его упал на отпечаток в грязи.
Это был след серого зверя, удиравшего через лес. Эти существа, по крайней мере, переговаривались между собой, а значит, смогут пообщаться и с ним.
Рилд вогнал меч в ножны и пошел по следу.
ГЛАВА 10
Вейлас глядел на раскинувшуюся внизу водную гладь. Озеро Форуут было даже огромнее, чем ему говорили, — настолько широкое, что дальний берег терялся во тьме. Оно напоминало Вейласу бескрайние равнины Анаврока, пустыни, в которой они недавно побывали. Разница, однако, состояла в том, что у озера были крутые, обрывистые берега; из пещеры, в которой притаился Вейлас, в него с грохотом обрушивался водопад, а над всем этим высился купол потолка. С этого купола свисали громадные сталактиты. Некоторые из них касались остриями воды; другие были обломаны, будто гнилые зубы, и придали пещере сходство с огромной клыкастой пастью. Вейлас передернулся, надеясь, что это не предзнаменование того, что должно случиться.