– Но вы можете хотя бы сказать...
– Мег! – оборвала ее Кейт. – Хватит!
Мег умолкла.
Сэр Чарлз глотнул чаю.
– Я, например, предпочитаю более утонченную публику. Могу я просить два цветка английского женского общества украсить наше собрание? Буду польщен, если вы придете.
Мег вскочила.
– Вы так добры, но моя сестра, еще не появляется в свете, – сказала Кейт, скрывая свое желание побывать на вечеринке. – Так что это будет неприлично.
– Мне тридцатого апреля семнадцать! – воскликнула Мег. – Джейн Фэрфакс побывала на первом балу в свой семнадцатый день рождения.
– Ты не Джейн Фэрфакс.
Мег сложила руки в мольбе:
– Ты мне все запрещаешь. Думаю, пока мне не исполнится двадцать пять, не позволишь мужчине ухаживать за мной.
Возмущенная грубостью сестры, Кейт нахмурилась.
– Будь добра, не забывай, мы носим траур в память об отце. Могла бы подождать еще год.
– Очень жаль, – сказал сэр Чарлз с видимым разочарованием. – Но, как ваш покровитель, оставляю в силе свое приглашение посетить замок Дэмсон в Корнуолле.
Глаза Мег расширились.
– Вы наш покровитель? – Она с укором посмотрела на Кейт: – Ты мне не говорила.
Кейт напряглась. Барон, разумеется, человек приятный, однако она не склонна доверять ни ему, ни кому бы то ни было.
– Я сама до сегодняшнего дня ничего об этом не знала. Мне нужно посоветоваться с дядей Натаниэлем.
– Но ведь он в Италии, – сказала Мег, с восхищением глядя на барона. – А сэр Чарлз в Англии. Дорогой сэр Чарлз, с вашей стороны так благородно взять нас под свое крылышко.
Он взял ее за руку:
– Спасибо, моя дорогая. Я с радостью готов выполнять все ваши желания.
– Еще ничего не решено, – твердо заявила Кейт. – Пройдет не одна неделя, пока я получу ответ от дяди.
Мег и сэр Чарлз не сводили друг с друга глаз.
– Теперь, когда вы сказали это, сэр, – произнесла Мег, – есть одна вещь, которую вы могли бы сделать для нас.
Он прижал руку к аккуратно застегнутому пиджаку:
– Только попросите.
Взглянув торжествующим взглядом на Кейт, Мег сказала:
– В городе ярмарка. Не будете ли вы так добры сопровождать нас туда.
Глава 4
Глава 5
– Мег! – оборвала ее Кейт. – Хватит!
Мег умолкла.
Сэр Чарлз глотнул чаю.
– Я, например, предпочитаю более утонченную публику. Могу я просить два цветка английского женского общества украсить наше собрание? Буду польщен, если вы придете.
Мег вскочила.
– Вы так добры, но моя сестра, еще не появляется в свете, – сказала Кейт, скрывая свое желание побывать на вечеринке. – Так что это будет неприлично.
– Мне тридцатого апреля семнадцать! – воскликнула Мег. – Джейн Фэрфакс побывала на первом балу в свой семнадцатый день рождения.
– Ты не Джейн Фэрфакс.
Мег сложила руки в мольбе:
– Ты мне все запрещаешь. Думаю, пока мне не исполнится двадцать пять, не позволишь мужчине ухаживать за мной.
Возмущенная грубостью сестры, Кейт нахмурилась.
– Будь добра, не забывай, мы носим траур в память об отце. Могла бы подождать еще год.
– Очень жаль, – сказал сэр Чарлз с видимым разочарованием. – Но, как ваш покровитель, оставляю в силе свое приглашение посетить замок Дэмсон в Корнуолле.
Глаза Мег расширились.
– Вы наш покровитель? – Она с укором посмотрела на Кейт: – Ты мне не говорила.
Кейт напряглась. Барон, разумеется, человек приятный, однако она не склонна доверять ни ему, ни кому бы то ни было.
– Я сама до сегодняшнего дня ничего об этом не знала. Мне нужно посоветоваться с дядей Натаниэлем.
– Но ведь он в Италии, – сказала Мег, с восхищением глядя на барона. – А сэр Чарлз в Англии. Дорогой сэр Чарлз, с вашей стороны так благородно взять нас под свое крылышко.
Он взял ее за руку:
– Спасибо, моя дорогая. Я с радостью готов выполнять все ваши желания.
– Еще ничего не решено, – твердо заявила Кейт. – Пройдет не одна неделя, пока я получу ответ от дяди.
Мег и сэр Чарлз не сводили друг с друга глаз.
– Теперь, когда вы сказали это, сэр, – произнесла Мег, – есть одна вещь, которую вы могли бы сделать для нас.
Он прижал руку к аккуратно застегнутому пиджаку:
– Только попросите.
Взглянув торжествующим взглядом на Кейт, Мег сказала:
– В городе ярмарка. Не будете ли вы так добры сопровождать нас туда.
Глава 4
СПРЯТАННЫЕ СОКРОВИЩА
– Заходите! Проходите! Посмотрите на канатоходцев! Вход всего один пенни.
Кейт покопалась в своем ридикюле и выудила оттуда два медяка. Прежде чем она успела вручить их паяцу с большими усами, сэр Чарлз сунул ему несколько монет, которые толстяк крепко схватил своей волосатой лапой.
Когда они вошли в освещенную фонарями палатку, она попыталась отдать свои монетки сэру Чарлзу.
– Пожалуйста, я не могу допустить, чтобы вы платили за нас. Это неприлично.
Он вежливо улыбнулся:
– Не говорите ерунду, дорогая. Я обижусь, если вы не позволите мне сделать для вас такую мелочь. Ведь я ваш покровитель!
Несмотря на его обходительность, Кейт испытывала неловкость. Поэтому она отправила дяде письмо с просьбой выступить в их защиту – по крайней мере на бумаге. Не важно, что дядя Натаниэль повеса и наверняка не станет брать под свою опеку внучатых племянниц. Как только он подпишет соглашение, их кровное родство окажется наиболее значительным в разборе любых других притязаний в суде. И пока он в Италии, Кейт сможет жить спокойно, поскольку ни один мужчина не посмеет вмешиваться в ее дела.
Впрочем, ничего плохого нет в том, что сэр Чарлз сопровождает их на ярмарку. Она радовалось, глядя на сестру. Та была счастлива.
Оглядев палатку, Мег потащила их через весь зал, где нашла место в переднем ряду на переполненной скамейке.
– Скорее, сейчас начнется представление!
Она взяла сэра Чарлза за руки и посадила рядом с собой. Кейт не хватило места, и она смогла устроиться на несколько рядов дальше, втиснувшись между шумной группой студентов и миссис Айлингтон, похожей на быка матроной. Та ей кивнула и вернулась к разговору со своим мужем, булочником, сидевшим с другой стороны.
Сзади все время бродили взад-вперед, и чьи-то колени уперлись ей в спину. Она сидела очень прямо и строго, стесненная нежелательной близостью с незнакомыми людьми. Это было хуже, чем опоздать в церковь и искать место на переполненной галерее. Хорошо еще, что она не встретилась со сплетницей миссис Бизли, которая в тот день отправилась навестить своих замужних дочерей.
Подняв глаза к канату, она заерзала в предвкушении зрелища. Запах древесины поднимался от слоя опилок, покрывавшего центр палатки, где на большой высоте был натянут канат между двумя жердями. Бегая перед рядами скамеек, седоватый глашатай призывал всех обратить внимание на маленького крепкого человечка в черных бриджах и желтой рубахе.
Босоногий человек взобрался по лестнице вверх и ступил на канат. Кейт вцепилась руками в коленки. Раскинув руки, он осторожно прошел несколько шагов по вибрирующему канату и сделал сальто, к большому восторгу толпы.
– Джаббар сделал бы лучше, – прошептал ей на ухо хрипловатый голос.
Кейт подпрыгнула, взглянула на студентов, затем обернулась и увидела знакомые голубые глаза. От удивления она едва не задохнулась. Несносный лорд Гэбриел. Это он уперся ей коленями в спину.
Он, как всегда, был небрежно одет, без перчаток и шляпы, из распахнутого ворота рубашки виднелась загорелая грудь. Большой и сильный, он больше походил на простого рабочего, чем на аристократа, и, к своему стыду, она почувствовала, что по телу побежали мурашки.
Кейт с досадой прошептала:
– Что вы здесь делаете?
– То же, что и вы. Развлекаюсь. – Его глаза светились озорством. – Или же вы пришли охранять честь своей младшей сестры, как делают пожилые «синие чулки»?
– Я не... – Она не стала говорить, что ей всего двадцать лет и «синим чулком» ее не назовешь. – Я здесь вовсе не для того, чтобы следить за сестрой, и вам это хорошо известно.
– И все же вам следует обращать на нее больше внимания, поскольку она сидит с... – его глаза округлились и стали жесткими, как кремень, – сэром Чарлзом Дэмсоном.
– Для троих места впереди не хватило.
– Джентльмен должен был позволить дамам сидеть вместе.
Кейт это тоже удивило. Но что плохого в том, что ее сестра пользуется вниманием истинного аристократа? Особенно если учесть, что он намного добрее и щедрее, нежели жестокий, дурно воспитанный Гэбриел Кеньон.
– Сэр Чарлз – джентльмен. А теперь, если позволите, я бы хотела посмотреть шоу.
Она уверенно повернулась к канатоходцу, который с завязанными глазами балансировал на веревке. Пока толпа охала и ахала, Мег прижалась к руке сэра Чарлза с преувеличенным страхом. Возможно, сестра действительно вела себя слишком фамильярно, раздраженно подумала Кейт. Она решила провести с Мег еще раз беседу о правильном поведении.
Кейт снова ощутила горячее дыхание лорда Гэбриела у своего уха.
– Вы говорили, Дэмсон в Лондоне.
Она вспыхнула от его осуждающего тона.
– Дэмсон был настолько добр, что проездом в свое поместье заехал к нам.
– Значит, он едет в Корнуолл. Когда?
– Завтра. – Кейт повернулась, несмотря на ворчание полной женщины, сидевшей рядом. – Кстати, откуда вы знаете, где он живет? – спросила она отрывистым шепотом. – Я думала, вы плохо знаете сэра Чарлза.
Он буквально сверлил ее взглядом.
– Мое поместье в десяти милях от его поместья. И я запрещаю вам с сестрой с ним общаться.
– Запрещаете?! – воскликнула она и, заметив, что на них смотрят, уже тише добавила: – Я дружу с тем, с кем считаю нужным.
– Вы сделаете то, что я вам скажу.
Она с трудом сдержалась, чтобы не дать ему пощечину.
– Что касается ваших притязаний, – холодно заметила Кейт, – сэр Чарлз готов с вами поспорить. Он говорит, что отец просил его быть нашим покровителем. У его адвоката хранится бумага с папиной подписью.
Глаза лорда Гэбриела зловеще сверкнули.
– Все это блеф. Не верьте ему, Кейт. Он лжец.
– А вы кто, архангел Гавриил?
– Я никогда вам не лгал.
– Вы обещали привезти из Африки несметные богатства.
Он не возразил. Вместо этого он придвинулся к ней поближе, так близко, что она почувствовала едва уловимый запах его кожи.
– Слушайте меня внимательно. У Дэмсона совести не больше, чем у крысы. У него огромная коллекция антикварных ценностей... нехороших ценностей.
– Нехороших? Как это понять?
– Вульгарных. Непристойных. – Его взгляд скользнул к ее груди. – Эротических, – выдохнул лорд Гэбриел.
В ней боролись любопытство и недоверие. Неужели такие вещи существуют? Но если это правда, зачем сэру Чарлзу понадобились находки отца?
– Не говорите глупостей. У отца не было ничего подобного. Но как бы то ни было, тратить деньги по своему усмотрению не преступление.
– Дэмсон не всегда платит деньги за то, что хочет получить.
Что он имеет в виду, недоумевала Кейт и, догадавшись, ошеломленно воскликнула:
– Как вы смеете называть этого человека вором?
– Смею.
– Будьте любезны объяснить, на каком основании? Его взгляд приковал к себе ее глаза.
– Можете не верить, но у меня есть основания.
Неужели она ошиблась, доверившись сэру Чарлзу? Или лорд Гэбриел блефует? Эротические игрушки.
– Основания, – прошептала она. – Не иначе как африканское солнце прожгло вам мозги.
– Я не шучу, Кейт, – сказал он, крепче сжав ей плечо. – Поэтому требую, чтобы вы и ваша сестра держались подальше от Дэмсона.
От него исходило тепло, и Кейт, почувствовав дрожь во всем теле, сбросила его руку.
– Я буду поступать так, как сочту нужным, – сказала она с ледяной вежливостью. – Вы сами научили меня не верить мужчинам. И меньше всего вам.
В дрожащем свете масляной лампы Кейт шла по темному коттеджу. Притихший Джаббар плелся рядом. Когда они остановились у двери, она собралась с силами для выполнения предстоявшей ей задачи.
Наверху спала Мег крепким сном беспечной юности. Кейт повезло меньше. Она ворочалась с боку на бок, обеспокоенная мыслями о Гэбриеле Кеньоне и его обвинениях в адрес сэра Чарлза. После представления канатоходцев Гэбриел имел наглость следовать за ними по пятам, стараясь не попадаться на глаза Мег и сэру Чарлзу. Кейт не раз замечала его сильную мускулистую фигуру в тени дубов, когда они с Мег жевали конфетки, смеялись, глядя на кукольное представление, и бросали кожаные мячики в цель, надеясь выиграть приз. Кейт боролась с искушением повернуться и швырнуть один из мячей в наглую физиономию лорда.
Если он недолюбливает сэра Чарлза, мог бы подойти к нему и сказать это прямо в глаза. Но он не смеет так поступить, потому что знает, что нет у него права быть ее покровителем.
Она посмотрела в сверкающие глаза Джаббара и пробормотала:
– Пожалуй, ты единственный мужчина, которому можно доверять.
Шимпанзе криво усмехнулся, и Кейт порадовалась, что освободила его из клетки. Его болтовня на кухне привлекла ее внимание, когда она спускалась вниз. И сейчас ей было не так одиноко.
Повернув ручку, она вошла в кабинет отца. Устойчивый запах трубочного табака вызвал воспоминания о детстве. Отец почти все время бывал в разъездах, на раскопках кельтских и римских развалин или жилищ викингов в самых дальних уголках Британии. Запах его трубки был первым признаком того, что он вернулся, и она мчалась вниз, чтобы поскорей обнять его. И тогда жизнь входила в свое обычное русло.
Чувствуя, как вновь заныла незаживающая рана, Кейт сделала несколько шагов и поставила лампу на старый поцарапанный стол, заваленный бумагами и сломанными старыми карандашами. Джаббар запрыгнул на кресло-качалку возле камина, приготовившись наблюдать за действиями Кейт.
Комната выглядела точно так же, как при жизни отца. Полки ломились от тетрадей, обломков старинных кувшинов и примитивных каменных инструментов. На подоконнике стояла коллекция образцов древней рунической резьбы. Над камином висел римский шлем. На каминной полочке стояла маленькая терракотовая лошадка с отколотым ухом. Кейт пробралась в кабинет отца, чтобы взять ее на короткое время и дать урок верховой езды кукле. Папа тогда отчитал ее, пришлось выслушать целую лекцию о том, как бережно надо относиться к реликвиям. Это было хуже самой жестокой порки. Он прогнал ее, и Кейт до сих пор испытывала стыд, хотя давно выросла.
Так странно было осознавать, что все это теперь принадлежит ей и Мег, хотя сестру нисколько не интересовали все эти древние штуковины.
Проведя пальцами по пыльным книгам на полках, Кейт пыталась понять увлечение отца древними ценностями, в то время как она изо всех сил старалась привлечь его внимание к себе. Он только было согласился принять ее помощь, разрешил переписывать его записки, когда в их жизнь ворвался лорд Гэбриел Кеньон.
С самого начала она безумно влюбилась в красивого аристократа, несмотря на то что ревновала его к отцу. Она не обладала поразительной способностью изображать увиденное несколькими штрихами карандаша или кисти, как это делал он. Не могла сердиться на него за то, что от его дьявольской улыбки таяло ее сердечко. Он заразил своей тягой к приключениям отца, и оплатил экспедицию в Африку, несмотря на все протесты Кейт. И она поняла, что лорд Гэбриел значил для отца гораздо больше, чем она, его собственная дочь.
Это причинило девочке такую боль, что она готова была на все, только бы отец остался дома.
«Проклинаю вас, лорд Гэбриел. Проклинаю во веки веков. Пусть смерть вас настигнет в джунглях!»
Выбежав из его спальни, она вернулась к себе и заперла дверь на ключ. В отчаянии металась полночи без сна, проклиная лорда Гэбриела и осуждая отца за то, что дал себя обмануть. Когда утром отец постучался к ней, она не открыла. Ни просьбы, ни уговоры не помогли.
Вся в слезах она подбежала к окну и увидела, как отец и лорд Гэбриел удаляются медленной рысью. Мег с матерью стояли во дворе и махали руками, пока мужчины не скрылись из виду.
Кейт жестоко корила себя за то, что не попрощалась с отцом, не поцеловала, не сказала доброго слова. Поступила как капризный ребенок. Как она могла?
Она сделала глубокий вдох, чтобы прогнать сдавивший горло спазм. Оплакивать прошлое – занятие бессмысленное. Она во что бы то ни стало должна сохранить наследство отца. Как только они с Мег поселятся в новой квартире, она разберет все бумаги, изучит и, если сможет, опубликует книгу, о которой отец так мечтал, но не нашел времени написать.
Но сейчас ее тревожила другая проблема. Почему и сэр Чарлз, и лорд Гэбриел проявляют такой интерес к багажу отца.
Она решительно подошла к ящику, который доставила за огромную плату фрахтовая компания из лондонских доков. Порывшись, она извлекла из кармана отвертку, которую нашла в саду, и подцепила ею деревянную крышку.
– Вот так, – сказала она наблюдавшему за ней Джаббару. Крышка легко поддалась, и комнату наполнил густой пряный аромат. Содержимое покрывали пожелтевшие газеты. Она сбросила их, скользнув взглядом по арабской вязи. В ящике лежали завернутые в льняную ткань предметы. Вырезанная из цельного куска дерева маска, с торчащими зубами, широкими ноздрями и пустыми глазами.
Она показала ее Джаббару, и обезьяна, взвизгнув, запрыгнула на спинку кресла.
– Да, страшная, – сказала Кейт. – Ну-ка посмотрим, что тут еще есть.
Кейт извлекла барабан из высушенной тыквы, вырезанные из дерева фигурки животных и всевозможные растения, завернутые в тряпки. Ни драгоценных камней, ни слоновой кости, ни золота. И все же отец, видимо, считал эти вещи ценными, если собирал их и вез через джунгли и пустыни. Она представила, как отец заворачивал каждый предмет, чтобы переслать в Англию...
Или это делал лорд Гэбриел, готовя ящик к отправке?
Она взглянула на Джаббара:
– Твой хозяин не заслуживает доброго слова. Обезьяна захлопала волосатыми лапами.
– Думаешь, я шучу? Вот увидишь. Я верну ему его альбомы, и больше он ничего не получит.
Кейт продолжала распаковывать ящик, но не нашла ничего, что могло бы стоить пять сотен, а то и тысячу золотых гиней. На дне ящика лежало несколько больших книг в кожаных переплетах и еще несколько – поменьше. Она достала их и положила на пол возле кресла. Джаббар устроился на подлокотнике и смотрел на них через ее плечо.
Запахло кожей. Кейт невольно представила себе базары, минареты и прочую экзотику. Дрожа от нетерпения, она думала о том, какие удивительные пейзажи запечатлел лорд Гэбриел на бумаге. Она медленно открыла одну из маленьких толстых книжек, точнее, тетрадей, и сердце ее замерло. Кейт увидела не рисунки, а почерк отца.
Ну конечно! Поглощенная мыслями о лорде Гэбриеле, она забыла о записях, которые отец должен был делать во время путешествия. Со слезами на глазах она провела пальцем по строчкам, представляя, как отец склонялся над тетрадями с пером в руке, как пламя свечи плясало на стеклах его очков, как он откидывал прядь волос, падавшую на высокий лоб.
Кейт листала страницы, заполненные рассказами о диких племенах и диковинных животных. Когда она пролистала тетрадь до конца, из нее выпал листок.
Она подняла его и с удивлением уставилась на неприличный рисунок. Врожденная скромность заставила ее отвести взгляд, но любопытство взяло верх.
Исполненная гуашью статуэтка обнаженной женщины с золотистой кожей и длинной шеей, экзотичными серьгами и огромной грудью. Руки прижаты к низу живота, кончики пальцев ласкают огромный бриллиант у нее между ног.
Статуэтка, должно быть, стоит целое состояние, подумала Кейт. Неужели отец нашел такую ценную реликвию?
Она поспешно перелистала страницы в поисках упоминания о сокровище и нашла описание обнаруженного в горах к югу от Хартума древнего храма. Мелким почерком были подробно описаны потрясающие колонны, каменные алтари и полустертые надписи на стенах. Пещера, где побывали грабители. Однако статуэтка оставалась нетронутой сотни, а может, и тысячи лет.
Потрясенная, Кейт зажала рисунок в дрожащей ладони. Эта статуэтка наверняка стоила тысячи гиней, а то и больше. Должно быть, именно этот рисунок искали лорд Гэбриел и сэр Чарлз.
Но разве лорд Гэбриел не знал об этой находке?
Гнев захлестнул Кейт. Почему, черт побери, он не рассказал ей о статуэтке?
Кейт покопалась в своем ридикюле и выудила оттуда два медяка. Прежде чем она успела вручить их паяцу с большими усами, сэр Чарлз сунул ему несколько монет, которые толстяк крепко схватил своей волосатой лапой.
Когда они вошли в освещенную фонарями палатку, она попыталась отдать свои монетки сэру Чарлзу.
– Пожалуйста, я не могу допустить, чтобы вы платили за нас. Это неприлично.
Он вежливо улыбнулся:
– Не говорите ерунду, дорогая. Я обижусь, если вы не позволите мне сделать для вас такую мелочь. Ведь я ваш покровитель!
Несмотря на его обходительность, Кейт испытывала неловкость. Поэтому она отправила дяде письмо с просьбой выступить в их защиту – по крайней мере на бумаге. Не важно, что дядя Натаниэль повеса и наверняка не станет брать под свою опеку внучатых племянниц. Как только он подпишет соглашение, их кровное родство окажется наиболее значительным в разборе любых других притязаний в суде. И пока он в Италии, Кейт сможет жить спокойно, поскольку ни один мужчина не посмеет вмешиваться в ее дела.
Впрочем, ничего плохого нет в том, что сэр Чарлз сопровождает их на ярмарку. Она радовалось, глядя на сестру. Та была счастлива.
Оглядев палатку, Мег потащила их через весь зал, где нашла место в переднем ряду на переполненной скамейке.
– Скорее, сейчас начнется представление!
Она взяла сэра Чарлза за руки и посадила рядом с собой. Кейт не хватило места, и она смогла устроиться на несколько рядов дальше, втиснувшись между шумной группой студентов и миссис Айлингтон, похожей на быка матроной. Та ей кивнула и вернулась к разговору со своим мужем, булочником, сидевшим с другой стороны.
Сзади все время бродили взад-вперед, и чьи-то колени уперлись ей в спину. Она сидела очень прямо и строго, стесненная нежелательной близостью с незнакомыми людьми. Это было хуже, чем опоздать в церковь и искать место на переполненной галерее. Хорошо еще, что она не встретилась со сплетницей миссис Бизли, которая в тот день отправилась навестить своих замужних дочерей.
Подняв глаза к канату, она заерзала в предвкушении зрелища. Запах древесины поднимался от слоя опилок, покрывавшего центр палатки, где на большой высоте был натянут канат между двумя жердями. Бегая перед рядами скамеек, седоватый глашатай призывал всех обратить внимание на маленького крепкого человечка в черных бриджах и желтой рубахе.
Босоногий человек взобрался по лестнице вверх и ступил на канат. Кейт вцепилась руками в коленки. Раскинув руки, он осторожно прошел несколько шагов по вибрирующему канату и сделал сальто, к большому восторгу толпы.
– Джаббар сделал бы лучше, – прошептал ей на ухо хрипловатый голос.
Кейт подпрыгнула, взглянула на студентов, затем обернулась и увидела знакомые голубые глаза. От удивления она едва не задохнулась. Несносный лорд Гэбриел. Это он уперся ей коленями в спину.
Он, как всегда, был небрежно одет, без перчаток и шляпы, из распахнутого ворота рубашки виднелась загорелая грудь. Большой и сильный, он больше походил на простого рабочего, чем на аристократа, и, к своему стыду, она почувствовала, что по телу побежали мурашки.
Кейт с досадой прошептала:
– Что вы здесь делаете?
– То же, что и вы. Развлекаюсь. – Его глаза светились озорством. – Или же вы пришли охранять честь своей младшей сестры, как делают пожилые «синие чулки»?
– Я не... – Она не стала говорить, что ей всего двадцать лет и «синим чулком» ее не назовешь. – Я здесь вовсе не для того, чтобы следить за сестрой, и вам это хорошо известно.
– И все же вам следует обращать на нее больше внимания, поскольку она сидит с... – его глаза округлились и стали жесткими, как кремень, – сэром Чарлзом Дэмсоном.
– Для троих места впереди не хватило.
– Джентльмен должен был позволить дамам сидеть вместе.
Кейт это тоже удивило. Но что плохого в том, что ее сестра пользуется вниманием истинного аристократа? Особенно если учесть, что он намного добрее и щедрее, нежели жестокий, дурно воспитанный Гэбриел Кеньон.
– Сэр Чарлз – джентльмен. А теперь, если позволите, я бы хотела посмотреть шоу.
Она уверенно повернулась к канатоходцу, который с завязанными глазами балансировал на веревке. Пока толпа охала и ахала, Мег прижалась к руке сэра Чарлза с преувеличенным страхом. Возможно, сестра действительно вела себя слишком фамильярно, раздраженно подумала Кейт. Она решила провести с Мег еще раз беседу о правильном поведении.
Кейт снова ощутила горячее дыхание лорда Гэбриела у своего уха.
– Вы говорили, Дэмсон в Лондоне.
Она вспыхнула от его осуждающего тона.
– Дэмсон был настолько добр, что проездом в свое поместье заехал к нам.
– Значит, он едет в Корнуолл. Когда?
– Завтра. – Кейт повернулась, несмотря на ворчание полной женщины, сидевшей рядом. – Кстати, откуда вы знаете, где он живет? – спросила она отрывистым шепотом. – Я думала, вы плохо знаете сэра Чарлза.
Он буквально сверлил ее взглядом.
– Мое поместье в десяти милях от его поместья. И я запрещаю вам с сестрой с ним общаться.
– Запрещаете?! – воскликнула она и, заметив, что на них смотрят, уже тише добавила: – Я дружу с тем, с кем считаю нужным.
– Вы сделаете то, что я вам скажу.
Она с трудом сдержалась, чтобы не дать ему пощечину.
– Что касается ваших притязаний, – холодно заметила Кейт, – сэр Чарлз готов с вами поспорить. Он говорит, что отец просил его быть нашим покровителем. У его адвоката хранится бумага с папиной подписью.
Глаза лорда Гэбриела зловеще сверкнули.
– Все это блеф. Не верьте ему, Кейт. Он лжец.
– А вы кто, архангел Гавриил?
– Я никогда вам не лгал.
– Вы обещали привезти из Африки несметные богатства.
Он не возразил. Вместо этого он придвинулся к ней поближе, так близко, что она почувствовала едва уловимый запах его кожи.
– Слушайте меня внимательно. У Дэмсона совести не больше, чем у крысы. У него огромная коллекция антикварных ценностей... нехороших ценностей.
– Нехороших? Как это понять?
– Вульгарных. Непристойных. – Его взгляд скользнул к ее груди. – Эротических, – выдохнул лорд Гэбриел.
В ней боролись любопытство и недоверие. Неужели такие вещи существуют? Но если это правда, зачем сэру Чарлзу понадобились находки отца?
– Не говорите глупостей. У отца не было ничего подобного. Но как бы то ни было, тратить деньги по своему усмотрению не преступление.
– Дэмсон не всегда платит деньги за то, что хочет получить.
Что он имеет в виду, недоумевала Кейт и, догадавшись, ошеломленно воскликнула:
– Как вы смеете называть этого человека вором?
– Смею.
– Будьте любезны объяснить, на каком основании? Его взгляд приковал к себе ее глаза.
– Можете не верить, но у меня есть основания.
Неужели она ошиблась, доверившись сэру Чарлзу? Или лорд Гэбриел блефует? Эротические игрушки.
– Основания, – прошептала она. – Не иначе как африканское солнце прожгло вам мозги.
– Я не шучу, Кейт, – сказал он, крепче сжав ей плечо. – Поэтому требую, чтобы вы и ваша сестра держались подальше от Дэмсона.
От него исходило тепло, и Кейт, почувствовав дрожь во всем теле, сбросила его руку.
– Я буду поступать так, как сочту нужным, – сказала она с ледяной вежливостью. – Вы сами научили меня не верить мужчинам. И меньше всего вам.
В дрожащем свете масляной лампы Кейт шла по темному коттеджу. Притихший Джаббар плелся рядом. Когда они остановились у двери, она собралась с силами для выполнения предстоявшей ей задачи.
Наверху спала Мег крепким сном беспечной юности. Кейт повезло меньше. Она ворочалась с боку на бок, обеспокоенная мыслями о Гэбриеле Кеньоне и его обвинениях в адрес сэра Чарлза. После представления канатоходцев Гэбриел имел наглость следовать за ними по пятам, стараясь не попадаться на глаза Мег и сэру Чарлзу. Кейт не раз замечала его сильную мускулистую фигуру в тени дубов, когда они с Мег жевали конфетки, смеялись, глядя на кукольное представление, и бросали кожаные мячики в цель, надеясь выиграть приз. Кейт боролась с искушением повернуться и швырнуть один из мячей в наглую физиономию лорда.
Если он недолюбливает сэра Чарлза, мог бы подойти к нему и сказать это прямо в глаза. Но он не смеет так поступить, потому что знает, что нет у него права быть ее покровителем.
Она посмотрела в сверкающие глаза Джаббара и пробормотала:
– Пожалуй, ты единственный мужчина, которому можно доверять.
Шимпанзе криво усмехнулся, и Кейт порадовалась, что освободила его из клетки. Его болтовня на кухне привлекла ее внимание, когда она спускалась вниз. И сейчас ей было не так одиноко.
Повернув ручку, она вошла в кабинет отца. Устойчивый запах трубочного табака вызвал воспоминания о детстве. Отец почти все время бывал в разъездах, на раскопках кельтских и римских развалин или жилищ викингов в самых дальних уголках Британии. Запах его трубки был первым признаком того, что он вернулся, и она мчалась вниз, чтобы поскорей обнять его. И тогда жизнь входила в свое обычное русло.
Чувствуя, как вновь заныла незаживающая рана, Кейт сделала несколько шагов и поставила лампу на старый поцарапанный стол, заваленный бумагами и сломанными старыми карандашами. Джаббар запрыгнул на кресло-качалку возле камина, приготовившись наблюдать за действиями Кейт.
Комната выглядела точно так же, как при жизни отца. Полки ломились от тетрадей, обломков старинных кувшинов и примитивных каменных инструментов. На подоконнике стояла коллекция образцов древней рунической резьбы. Над камином висел римский шлем. На каминной полочке стояла маленькая терракотовая лошадка с отколотым ухом. Кейт пробралась в кабинет отца, чтобы взять ее на короткое время и дать урок верховой езды кукле. Папа тогда отчитал ее, пришлось выслушать целую лекцию о том, как бережно надо относиться к реликвиям. Это было хуже самой жестокой порки. Он прогнал ее, и Кейт до сих пор испытывала стыд, хотя давно выросла.
Так странно было осознавать, что все это теперь принадлежит ей и Мег, хотя сестру нисколько не интересовали все эти древние штуковины.
Проведя пальцами по пыльным книгам на полках, Кейт пыталась понять увлечение отца древними ценностями, в то время как она изо всех сил старалась привлечь его внимание к себе. Он только было согласился принять ее помощь, разрешил переписывать его записки, когда в их жизнь ворвался лорд Гэбриел Кеньон.
С самого начала она безумно влюбилась в красивого аристократа, несмотря на то что ревновала его к отцу. Она не обладала поразительной способностью изображать увиденное несколькими штрихами карандаша или кисти, как это делал он. Не могла сердиться на него за то, что от его дьявольской улыбки таяло ее сердечко. Он заразил своей тягой к приключениям отца, и оплатил экспедицию в Африку, несмотря на все протесты Кейт. И она поняла, что лорд Гэбриел значил для отца гораздо больше, чем она, его собственная дочь.
Это причинило девочке такую боль, что она готова была на все, только бы отец остался дома.
«Проклинаю вас, лорд Гэбриел. Проклинаю во веки веков. Пусть смерть вас настигнет в джунглях!»
Выбежав из его спальни, она вернулась к себе и заперла дверь на ключ. В отчаянии металась полночи без сна, проклиная лорда Гэбриела и осуждая отца за то, что дал себя обмануть. Когда утром отец постучался к ней, она не открыла. Ни просьбы, ни уговоры не помогли.
Вся в слезах она подбежала к окну и увидела, как отец и лорд Гэбриел удаляются медленной рысью. Мег с матерью стояли во дворе и махали руками, пока мужчины не скрылись из виду.
Кейт жестоко корила себя за то, что не попрощалась с отцом, не поцеловала, не сказала доброго слова. Поступила как капризный ребенок. Как она могла?
Она сделала глубокий вдох, чтобы прогнать сдавивший горло спазм. Оплакивать прошлое – занятие бессмысленное. Она во что бы то ни стало должна сохранить наследство отца. Как только они с Мег поселятся в новой квартире, она разберет все бумаги, изучит и, если сможет, опубликует книгу, о которой отец так мечтал, но не нашел времени написать.
Но сейчас ее тревожила другая проблема. Почему и сэр Чарлз, и лорд Гэбриел проявляют такой интерес к багажу отца.
Она решительно подошла к ящику, который доставила за огромную плату фрахтовая компания из лондонских доков. Порывшись, она извлекла из кармана отвертку, которую нашла в саду, и подцепила ею деревянную крышку.
– Вот так, – сказала она наблюдавшему за ней Джаббару. Крышка легко поддалась, и комнату наполнил густой пряный аромат. Содержимое покрывали пожелтевшие газеты. Она сбросила их, скользнув взглядом по арабской вязи. В ящике лежали завернутые в льняную ткань предметы. Вырезанная из цельного куска дерева маска, с торчащими зубами, широкими ноздрями и пустыми глазами.
Она показала ее Джаббару, и обезьяна, взвизгнув, запрыгнула на спинку кресла.
– Да, страшная, – сказала Кейт. – Ну-ка посмотрим, что тут еще есть.
Кейт извлекла барабан из высушенной тыквы, вырезанные из дерева фигурки животных и всевозможные растения, завернутые в тряпки. Ни драгоценных камней, ни слоновой кости, ни золота. И все же отец, видимо, считал эти вещи ценными, если собирал их и вез через джунгли и пустыни. Она представила, как отец заворачивал каждый предмет, чтобы переслать в Англию...
Или это делал лорд Гэбриел, готовя ящик к отправке?
Она взглянула на Джаббара:
– Твой хозяин не заслуживает доброго слова. Обезьяна захлопала волосатыми лапами.
– Думаешь, я шучу? Вот увидишь. Я верну ему его альбомы, и больше он ничего не получит.
Кейт продолжала распаковывать ящик, но не нашла ничего, что могло бы стоить пять сотен, а то и тысячу золотых гиней. На дне ящика лежало несколько больших книг в кожаных переплетах и еще несколько – поменьше. Она достала их и положила на пол возле кресла. Джаббар устроился на подлокотнике и смотрел на них через ее плечо.
Запахло кожей. Кейт невольно представила себе базары, минареты и прочую экзотику. Дрожа от нетерпения, она думала о том, какие удивительные пейзажи запечатлел лорд Гэбриел на бумаге. Она медленно открыла одну из маленьких толстых книжек, точнее, тетрадей, и сердце ее замерло. Кейт увидела не рисунки, а почерк отца.
Ну конечно! Поглощенная мыслями о лорде Гэбриеле, она забыла о записях, которые отец должен был делать во время путешествия. Со слезами на глазах она провела пальцем по строчкам, представляя, как отец склонялся над тетрадями с пером в руке, как пламя свечи плясало на стеклах его очков, как он откидывал прядь волос, падавшую на высокий лоб.
Кейт листала страницы, заполненные рассказами о диких племенах и диковинных животных. Когда она пролистала тетрадь до конца, из нее выпал листок.
Она подняла его и с удивлением уставилась на неприличный рисунок. Врожденная скромность заставила ее отвести взгляд, но любопытство взяло верх.
Исполненная гуашью статуэтка обнаженной женщины с золотистой кожей и длинной шеей, экзотичными серьгами и огромной грудью. Руки прижаты к низу живота, кончики пальцев ласкают огромный бриллиант у нее между ног.
Статуэтка, должно быть, стоит целое состояние, подумала Кейт. Неужели отец нашел такую ценную реликвию?
Она поспешно перелистала страницы в поисках упоминания о сокровище и нашла описание обнаруженного в горах к югу от Хартума древнего храма. Мелким почерком были подробно описаны потрясающие колонны, каменные алтари и полустертые надписи на стенах. Пещера, где побывали грабители. Однако статуэтка оставалась нетронутой сотни, а может, и тысячи лет.
Потрясенная, Кейт зажала рисунок в дрожащей ладони. Эта статуэтка наверняка стоила тысячи гиней, а то и больше. Должно быть, именно этот рисунок искали лорд Гэбриел и сэр Чарлз.
Но разве лорд Гэбриел не знал об этой находке?
Гнев захлестнул Кейт. Почему, черт побери, он не рассказал ей о статуэтке?
Глава 5
НЕПРИЕМЛЕМОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Гейб вылез из медной ванны, с его тела на пол стекали капли, когда в дверь постучали.
От этого звука буквально раскалывалась голова.
– Это чертов хозяин гостиницы, – обратился он к слуге. – Забери наконец у него поднос с завтраком, а то будет без конца барабанить.
С невозмутимым видом Ашраф протянул полотенце.
– Если у вас болит голова, хозяин, значит, Аллах вас наказывает за спиртное.
– Я это учту.
Гейб взял полотенце и стал ожесточенно растирать тело. Раннее утреннее солнце слепило глаза. Ашраф проследовал к двери, всем своим видом показывая, что не одобряет пороки Гейба. Гейб снимал крохотную комнатушку в гостинице «Кроличья нора».
Предыдущий вечер был лишь малой частью того, что вытворял Гейб. Увидев, как сэр Чарлз попрощался с Кейт и Мег Талисфорд после ярмарки, Гейб с трудом сдержался, чтобы не напасть на негодяя. Он пропустил бутылочку шотландского виски и устроился неподалеку от Ларкспера – приезд Дэмсона в Оксфорд внушал ему подозрения.
Гейб понимал, что является невольным виновником гибели Генри, строил планы, как поймать барона, и думал о Кейт Талисфорд, чью ненависть, несомненно, заслужил. И он решил во искупление своей вины взять на себя роль ее покровителя.
Он не мог забыть ее зеленых глаз и густых золотистых волос, рассыпавшихся по плечам. Он понимал, что она для него недоступна, но ему так хотелось запустить руки в эти пышные волосы, прильнуть губами к ее губам.
Но все это было до того, как он понял, что она стерва.
Отбросив полотенце, он подошел к широкой кровати, на которой в идеальном порядке были сложены его вещи, и на мгновение замер, почесывая заросший подбородок. Он не должен думать о том, чтобы соблазнить Кейт, его долг защитить ее от Дэмсона. Лорд был готов убить негодяя, но разум подсказывал, что надо повременить, поскольку план его мести неизвестен Чарлзу, уверенному в том, что Гейб не видел напавших.
Дэмсон втерся в доверие к Кейт. А как, черт возьми, он может ее защитить, не раскрыв свой план?
– Хозяин!
Лорд Гэбриел раздраженно повернулся к Ашрафу и увидел, что тот стоит перед ним скрестив руки.
– Где мои бекон и яйца?
– Это не хозяин гостиницы.
– Кто же тогда?
Ашраф подозрительно уставился на него:
– Женщина.
– Горничная? Отошли ее.
– Нет, милорд. Боюсь, что это леди.
– Черт тебя побери... – Гейб сдержал проклятия и взглянул на полуоткрытую дверь.
Ашраф покраснел от негодования.
– Хозяин, моя обязанность указывать на грехи ублажения плоти, прежде чем вы произнесли утреннюю молитву.
– Это ты молишься пять раз в день. Как ее зовут?
– Мисс Талисфорд.
– Черт побери. – Он ожидал этого визита и все же был потрясен. Он стоял посреди комнаты голый, небритый, растерянный. Схватив бриджи, впрыгнул в них и стал сражаться с пуговицами.
– Ну что ты стоишь? Попроси ее подождать в гостиной. Я спущусь через несколько минут.
Дверь распахнулась, стукнувшись о стену.
– Вы примете меня немедленно, Гэбриел Кеньон. Вам не удастся меня выставить.
На ней были облегающее черное платье и незамысловатая шляпка. Она посмотрела ему прямо в глаза:
– Мне нужно с вами поговорить. Срочно.
– Оставь нас, – сказал он Ашрафу.
– Если вы настаиваете, хозяин, – с презрением бросил слуга, поклонился и направился к двери.
Гейб ждал, что она запротестует и потребует, чтобы слуга остался в целях безопасности. Эта новая чопорная Кейт вряд ли захочет остаться наедине с полуодетым бродягой в его спальне. Но, поколебавшись минуту, она сделала шаг в сторону, и Ашраф с оскорбленным видом закрыл за собой дверь.
Очень интригующе.
Помня о шрамах на спине, Гейб старался не поворачиваться, когда потянулся за рубашкой, и стал не спеша ее натягивать, чтобы позлить Кейт. Теперь, справившись с шоком, он, несмотря на головную боль, мог насладиться ситуацией.
– Доброе утро, Кейт. Простите, но должен признать, что у вас появилась привычка вламываться в мою спальню.
От ярости ее щеки вспыхнули очаровательным румянцем. Четыре года назад она бросилась в его объятия, умоляя его овладеть ею. Интересно, осталось ли что-нибудь от той сумасбродной девчонки в этой чопорной даме. И что бы она стала делать, повали он ее на кровать прямо сейчас?
Наверняка откусила бы ему язык.
Кейт все еще стояла в дверях, черная королева с лицом и фигурой искусительницы.
– Я знаю о статуэтке, – заявила она.
Кровь застыла у него в жилах. Он пристально смотрел на нее, пытаясь определить, что именно она знает.
– Статуэтка?
– Не притворяйтесь, будто ничего не знаете, милорд. Вы можете быть развратным, лживым, бесчестным, но вряд ли вы полоумный.
– Я не развратный, просто только что вылез из ванны. – Чтобы смутить ее, он стал заправлять рубашку в бриджи. Ее взгляд на миг заметался, но снова остановился на его лице и ниже шеи не опускался.
– Пройдите и сядьте, – произнес он, указывая на единственное в комнате кресло возле камина. – А то еще сбежите.
Она не сдвинулась с места. Лишь подбоченилась.
– Я жду объяснений. Почему вы не рассказали мне, что отец обнаружил интереснейший город. Что сделал величайшее открытие своей жизни.
Черт возьми!
– Просто не пришло в голову. – Он ослепил ее своей очаровательной улыбкой.
– Я здесь не для того, чтобы выслушивать ваши остроты, – выпалила она. – Я прочла записи отца и хочу знать все об этой статуэтке.
Она была похожа на пса, защищающего свою кость. Сдерживая досаду, Гейб сказал:
– Статуэтка эта из разрушенного храма. Генри считал, что это древняя богиня любви, появившаяся еще до времен египетских фараонов.
– Где она сейчас?
– Хотелось бы это знать.
Она недоверчиво посмотрела на него:
– Вы готовы были заплатить тысячу гиней за содержимое ящика. Значит, были уверены, что она там.
– Ошибаетесь, Кейт. Я знал, что богиню украли.
– Да? Тогда это сделали вы.
– Нет. – В голосе его звучала ярость. Он прислонился к спинке кровати и скрестил руки на груди. – Статуэтка никогда не была в ящике. Мы не могли оставить ее без охраны в гавани. Держали ее в гостинице.
Кейт стала бить дрожь, глаза ее округлились.
– Вы хотите сказать, что статуэтку украли убийцы отца?
– Да.
Она на мгновение закрыла глаза. Он не хотел причинить ей боль. Не хотел втягивать ее в это отвратительное, опасное дело. Его план сработал, прежде чем Дэмсон добрался до Кейт и ее сестры.
Когда она вновь посмотрела на него, ее глаза были ясными и холодными.
– Сэр Чарлз сказал, что отец опасался за свою жизнь, потому что его преследовали грабители. Именно поэтому он попросил сэра Чарлза взять на себя заботу о нас.
Гейб не сдержал проклятия.
– Он вовсе не ваш покровитель. Генри никогда не подписал бы такую бумагу, не поставив меня об этом в известность.
Кейт шагнула к нему.
– Вы не могли знать, что отец в опасности. Почему же в ту ночь вас не было в гостинице?
– Генри никто не преследовал. Иначе он сказал бы мне об этом немедленно.
– Так кому же мне верить? Сэру Чарлзу, который вернулся в Англию выразить нам свои соболезнования? Или вам, скрывшему обстоятельства смерти отца?
От этого звука буквально раскалывалась голова.
– Это чертов хозяин гостиницы, – обратился он к слуге. – Забери наконец у него поднос с завтраком, а то будет без конца барабанить.
С невозмутимым видом Ашраф протянул полотенце.
– Если у вас болит голова, хозяин, значит, Аллах вас наказывает за спиртное.
– Я это учту.
Гейб взял полотенце и стал ожесточенно растирать тело. Раннее утреннее солнце слепило глаза. Ашраф проследовал к двери, всем своим видом показывая, что не одобряет пороки Гейба. Гейб снимал крохотную комнатушку в гостинице «Кроличья нора».
Предыдущий вечер был лишь малой частью того, что вытворял Гейб. Увидев, как сэр Чарлз попрощался с Кейт и Мег Талисфорд после ярмарки, Гейб с трудом сдержался, чтобы не напасть на негодяя. Он пропустил бутылочку шотландского виски и устроился неподалеку от Ларкспера – приезд Дэмсона в Оксфорд внушал ему подозрения.
Гейб понимал, что является невольным виновником гибели Генри, строил планы, как поймать барона, и думал о Кейт Талисфорд, чью ненависть, несомненно, заслужил. И он решил во искупление своей вины взять на себя роль ее покровителя.
Он не мог забыть ее зеленых глаз и густых золотистых волос, рассыпавшихся по плечам. Он понимал, что она для него недоступна, но ему так хотелось запустить руки в эти пышные волосы, прильнуть губами к ее губам.
Но все это было до того, как он понял, что она стерва.
Отбросив полотенце, он подошел к широкой кровати, на которой в идеальном порядке были сложены его вещи, и на мгновение замер, почесывая заросший подбородок. Он не должен думать о том, чтобы соблазнить Кейт, его долг защитить ее от Дэмсона. Лорд был готов убить негодяя, но разум подсказывал, что надо повременить, поскольку план его мести неизвестен Чарлзу, уверенному в том, что Гейб не видел напавших.
Дэмсон втерся в доверие к Кейт. А как, черт возьми, он может ее защитить, не раскрыв свой план?
– Хозяин!
Лорд Гэбриел раздраженно повернулся к Ашрафу и увидел, что тот стоит перед ним скрестив руки.
– Где мои бекон и яйца?
– Это не хозяин гостиницы.
– Кто же тогда?
Ашраф подозрительно уставился на него:
– Женщина.
– Горничная? Отошли ее.
– Нет, милорд. Боюсь, что это леди.
– Черт тебя побери... – Гейб сдержал проклятия и взглянул на полуоткрытую дверь.
Ашраф покраснел от негодования.
– Хозяин, моя обязанность указывать на грехи ублажения плоти, прежде чем вы произнесли утреннюю молитву.
– Это ты молишься пять раз в день. Как ее зовут?
– Мисс Талисфорд.
– Черт побери. – Он ожидал этого визита и все же был потрясен. Он стоял посреди комнаты голый, небритый, растерянный. Схватив бриджи, впрыгнул в них и стал сражаться с пуговицами.
– Ну что ты стоишь? Попроси ее подождать в гостиной. Я спущусь через несколько минут.
Дверь распахнулась, стукнувшись о стену.
– Вы примете меня немедленно, Гэбриел Кеньон. Вам не удастся меня выставить.
На ней были облегающее черное платье и незамысловатая шляпка. Она посмотрела ему прямо в глаза:
– Мне нужно с вами поговорить. Срочно.
– Оставь нас, – сказал он Ашрафу.
– Если вы настаиваете, хозяин, – с презрением бросил слуга, поклонился и направился к двери.
Гейб ждал, что она запротестует и потребует, чтобы слуга остался в целях безопасности. Эта новая чопорная Кейт вряд ли захочет остаться наедине с полуодетым бродягой в его спальне. Но, поколебавшись минуту, она сделала шаг в сторону, и Ашраф с оскорбленным видом закрыл за собой дверь.
Очень интригующе.
Помня о шрамах на спине, Гейб старался не поворачиваться, когда потянулся за рубашкой, и стал не спеша ее натягивать, чтобы позлить Кейт. Теперь, справившись с шоком, он, несмотря на головную боль, мог насладиться ситуацией.
– Доброе утро, Кейт. Простите, но должен признать, что у вас появилась привычка вламываться в мою спальню.
От ярости ее щеки вспыхнули очаровательным румянцем. Четыре года назад она бросилась в его объятия, умоляя его овладеть ею. Интересно, осталось ли что-нибудь от той сумасбродной девчонки в этой чопорной даме. И что бы она стала делать, повали он ее на кровать прямо сейчас?
Наверняка откусила бы ему язык.
Кейт все еще стояла в дверях, черная королева с лицом и фигурой искусительницы.
– Я знаю о статуэтке, – заявила она.
Кровь застыла у него в жилах. Он пристально смотрел на нее, пытаясь определить, что именно она знает.
– Статуэтка?
– Не притворяйтесь, будто ничего не знаете, милорд. Вы можете быть развратным, лживым, бесчестным, но вряд ли вы полоумный.
– Я не развратный, просто только что вылез из ванны. – Чтобы смутить ее, он стал заправлять рубашку в бриджи. Ее взгляд на миг заметался, но снова остановился на его лице и ниже шеи не опускался.
– Пройдите и сядьте, – произнес он, указывая на единственное в комнате кресло возле камина. – А то еще сбежите.
Она не сдвинулась с места. Лишь подбоченилась.
– Я жду объяснений. Почему вы не рассказали мне, что отец обнаружил интереснейший город. Что сделал величайшее открытие своей жизни.
Черт возьми!
– Просто не пришло в голову. – Он ослепил ее своей очаровательной улыбкой.
– Я здесь не для того, чтобы выслушивать ваши остроты, – выпалила она. – Я прочла записи отца и хочу знать все об этой статуэтке.
Она была похожа на пса, защищающего свою кость. Сдерживая досаду, Гейб сказал:
– Статуэтка эта из разрушенного храма. Генри считал, что это древняя богиня любви, появившаяся еще до времен египетских фараонов.
– Где она сейчас?
– Хотелось бы это знать.
Она недоверчиво посмотрела на него:
– Вы готовы были заплатить тысячу гиней за содержимое ящика. Значит, были уверены, что она там.
– Ошибаетесь, Кейт. Я знал, что богиню украли.
– Да? Тогда это сделали вы.
– Нет. – В голосе его звучала ярость. Он прислонился к спинке кровати и скрестил руки на груди. – Статуэтка никогда не была в ящике. Мы не могли оставить ее без охраны в гавани. Держали ее в гостинице.
Кейт стала бить дрожь, глаза ее округлились.
– Вы хотите сказать, что статуэтку украли убийцы отца?
– Да.
Она на мгновение закрыла глаза. Он не хотел причинить ей боль. Не хотел втягивать ее в это отвратительное, опасное дело. Его план сработал, прежде чем Дэмсон добрался до Кейт и ее сестры.
Когда она вновь посмотрела на него, ее глаза были ясными и холодными.
– Сэр Чарлз сказал, что отец опасался за свою жизнь, потому что его преследовали грабители. Именно поэтому он попросил сэра Чарлза взять на себя заботу о нас.
Гейб не сдержал проклятия.
– Он вовсе не ваш покровитель. Генри никогда не подписал бы такую бумагу, не поставив меня об этом в известность.
Кейт шагнула к нему.
– Вы не могли знать, что отец в опасности. Почему же в ту ночь вас не было в гостинице?
– Генри никто не преследовал. Иначе он сказал бы мне об этом немедленно.
– Так кому же мне верить? Сэру Чарлзу, который вернулся в Англию выразить нам свои соболезнования? Или вам, скрывшему обстоятельства смерти отца?