Род ясно представлял себе все это. И хоть ни один человеческий глаз не видел сам взрыв, он ясно понимал, что там происходит.
Дрожь замерла.
— Все. Полный взрыв, — сказал взрывник.
— Спасибо. — Род неожиданно ощутил усталость. Он хотел выпить, хотя короткий утренний разговор предупредил его, что Дэн, вероятно, будет невыносим. Разговор будет вращаться вокруг новой любви Дэна.
Но тут он улыбнулся, вспонив, кто позже вечером будет ждать его в Йоханнесбурге, и усталость отступила.
41
42
43
44
45
46
Дрожь замерла.
— Все. Полный взрыв, — сказал взрывник.
— Спасибо. — Род неожиданно ощутил усталость. Он хотел выпить, хотя короткий утренний разговор предупредил его, что Дэн, вероятно, будет невыносим. Разговор будет вращаться вокруг новой любви Дэна.
Но тут он улыбнулся, вспонив, кто позже вечером будет ждать его в Йоханнесбурге, и усталость отступила.
41
Они сидели лицом друг к другу.
— Меня беспокоят три вещи, — сказала Терри.
— Какие именно? — спросил Род. Он натирал мылом губку.
— Во-первых, твои ноги слишком велики для этой ванны.
Род передвинулся, и Терри выплеснула половину воды на пол.
— Родни Айронсайдз, потрудись внимательней смотреть, куда помещаешь свои пальцы!
— Прошу прощения. — Он наклонился и поцеловал ее. — Что еще тебя беспокоит?
— Во-вторых, меня беспокоит то, что я не обеспокоена.
— Из какой части Ирландии ты родом? — спросил Род. — Графство Корк?
— Я хочу сказать: это ужасно, но я не испытываю ни малейших угрызений совести. Раньше я считала, что если со мной это случится, я не смогу смотреть в глаза ни одному человеку, так мне будет стыдно. — Она взяла у него губку и начала мылить ему грудь и плечи. — Но я совсем не стыжусь. Наоборот, я готова встать посреди улицы Элоф в час пик и кричать: «Родни Айронсайдз мой любовник».
— Выпьем за это. — Родни смыл пену с рук и поднял с пола два бокала с вином. Один от дал Терри, они чокнулись, рубиново-красное бургундское сверкало.
— Родни Айронсайдз мой любовник! — произнесла она тост.
— Родни Айронсайдз твой любовник, — согласился он, и они выпили.
— Теперь я произнесу тост, — сказал Род.
— Какой? — Она с готовностью подняла бокал, а Род наклонился и налил немного красного вина ей меж грудей. Оно пожедало по белой коже, как вино, и Род торжественно провозгласил:
— Благословен будь этот корабль и все, кто плывет на нем!
Терри булькнула от удовольствия.
— За его капитана. Пусть твердой рукой держит руль!
— Пусть его днище никогда не коснется рифа!
— Пусть он будет регулярно торпедирован!
— Терри Стайнер, ты ужасна.
— Да, не правда ли? — И они осушили бокалы.
— Ну, а теперь твое третье беспокойство.
— Манфред возвращается домой в субботу.
Они перестали смеяться. Род посмотрел на бутылку бургундского и снова наполнил бокалы.
— У нас есть еще пять дней, — сказал он.
— Меня беспокоят три вещи, — сказала Терри.
— Какие именно? — спросил Род. Он натирал мылом губку.
— Во-первых, твои ноги слишком велики для этой ванны.
Род передвинулся, и Терри выплеснула половину воды на пол.
— Родни Айронсайдз, потрудись внимательней смотреть, куда помещаешь свои пальцы!
— Прошу прощения. — Он наклонился и поцеловал ее. — Что еще тебя беспокоит?
— Во-вторых, меня беспокоит то, что я не обеспокоена.
— Из какой части Ирландии ты родом? — спросил Род. — Графство Корк?
— Я хочу сказать: это ужасно, но я не испытываю ни малейших угрызений совести. Раньше я считала, что если со мной это случится, я не смогу смотреть в глаза ни одному человеку, так мне будет стыдно. — Она взяла у него губку и начала мылить ему грудь и плечи. — Но я совсем не стыжусь. Наоборот, я готова встать посреди улицы Элоф в час пик и кричать: «Родни Айронсайдз мой любовник».
— Выпьем за это. — Родни смыл пену с рук и поднял с пола два бокала с вином. Один от дал Терри, они чокнулись, рубиново-красное бургундское сверкало.
— Родни Айронсайдз мой любовник! — произнесла она тост.
— Родни Айронсайдз твой любовник, — согласился он, и они выпили.
— Теперь я произнесу тост, — сказал Род.
— Какой? — Она с готовностью подняла бокал, а Род наклонился и налил немного красного вина ей меж грудей. Оно пожедало по белой коже, как вино, и Род торжественно провозгласил:
— Благословен будь этот корабль и все, кто плывет на нем!
Терри булькнула от удовольствия.
— За его капитана. Пусть твердой рукой держит руль!
— Пусть его днище никогда не коснется рифа!
— Пусть он будет регулярно торпедирован!
— Терри Стайнер, ты ужасна.
— Да, не правда ли? — И они осушили бокалы.
— Ну, а теперь твое третье беспокойство.
— Манфред возвращается домой в субботу.
Они перестали смеяться. Род посмотрел на бутылку бургундского и снова наполнил бокалы.
— У нас есть еще пять дней, — сказал он.
42
Для Манфреда Стайнера это была неделя личного торжества. Его доклад на конференции послужил основой переговоров, все обсуждение вращалось вокруг него. Он выступал на заключительном банкете, на котором присутствовал сам генераль де Голль, и затем де Голль пригласил Манфреда выпить с ним кофе с коньяком в одной из приемных. Генерал был любезен, задавал вопросы и внимательно выслушивал ответы. Дважды он обращал внимание своего министра финансов на замечания Манфреда.
Проводы были сердечными, и с Манфредом прощались как с государственным руководителем. Как и большинство немцев, Манфред питал слабость к мундирам и наградам. Он представил себе, как будут выглядеть звезда и ленточка на белоснежном лацкане его пиджака.
В прессе и во Франции и дома отзывы были самые благоприятные. Даже язвительный журнал «Таймс» поместил снимок, на котором генераль де Голль внимательно склоняется к Манфреду, положив руку ему на плечо. Надпись под снимком гласила: «Охотник и ястреб. На добычу за долларом?»
Стоя в крошечном туалете в хвосте боинга южноафриканской авиакомпании, Манфред негромко насвистывал и раздевался. Сняв жилет и рубашку, он скомкал их и выбросил в корзину.
Голый по пояс, он вытер верхнюю часть своего тела полотенцем, затем протер одеколоном 4711. Из чемоданчика достал электробритву. Свист прекратился, он подставил лицо под бритву.
Мысленно он снова страница за страницей просматривал доклад, который сегодня утром доставил ему в номер Эндрю. Когда дело касалось написанных текстов, у Манфреда была абсолютная память. Хотя доклад находился в портфеле, Манфреду он не был нужен, он и так мог вспомнить каждое слово, каждую цифру.
Великолепная работа. Он не мог даже догадаться, как ее авторы получили доступ к результатам разведочных работ всех пяти китченервильских золотодобывающих компаний: служба безопасности каждой компании была не менее надежна, чем служба национальной безопасности. Но цифры подлинные. Он проверил все, что касалось ЦОР. Все совпадало. Значит, данные по остальным четырем компаниям тоже подлинные.
Имена авторов доклада сами по себе легендарны. Это лучшие специалисты в своей области. Их мнение неоспоримо. Заключение доклада не вызывало сомнений. Их вывод сводился к следующему.
Если провести штрек с 66 уровня первого ствола «Сондер Дитч» через Большой Черпак, он пройдет под содержащими воду известняками. И сразу за стеной пересечет необыкновенно богатый золотоносный слой.
Манфреду не нужна была лекция его тучного кредитора, чтобы понять, какие за этим таятся возможности. Человек, который отдаст приказ прорыть Большой Черпак, будет победителем. И когда место председателя группы станет вакантным, этот человек неизбежно станет председателем.
Есть и другая возможность. Человек, который непосредственно перед прокладкой штрека, купит большой пакет акций «Сондер Дитч», станет очень богат, когда позже продаст эти акции. Он будет так богат, что станет независим от своей жены и будет вести такой образ жизни, какой хочет, удовлетворяя свои специфические вкусы.
Манфред продул бритву и вернул ее в чемоданчик. Потом достал свежую сорочку и жилет и начал напевать:
— Heute ist der schonste Tag In meinem Leben.
note 4
Он позвонит Айронсайдзу из аэропорта Яна Смита, как только пройдет таможенный контроль. В воскресенье утром Айронсайдз явится к нему и получит приказ.
Завязывая узел галстука, Манфред думал о том, что стоит на пороге новой жизни, события последующих нескольких месяцев вознесут его далеко над обычными людьми.
Ради такой возможности он ждал и работал столько лет.
Проводы были сердечными, и с Манфредом прощались как с государственным руководителем. Как и большинство немцев, Манфред питал слабость к мундирам и наградам. Он представил себе, как будут выглядеть звезда и ленточка на белоснежном лацкане его пиджака.
В прессе и во Франции и дома отзывы были самые благоприятные. Даже язвительный журнал «Таймс» поместил снимок, на котором генераль де Голль внимательно склоняется к Манфреду, положив руку ему на плечо. Надпись под снимком гласила: «Охотник и ястреб. На добычу за долларом?»
Стоя в крошечном туалете в хвосте боинга южноафриканской авиакомпании, Манфред негромко насвистывал и раздевался. Сняв жилет и рубашку, он скомкал их и выбросил в корзину.
Голый по пояс, он вытер верхнюю часть своего тела полотенцем, затем протер одеколоном 4711. Из чемоданчика достал электробритву. Свист прекратился, он подставил лицо под бритву.
Мысленно он снова страница за страницей просматривал доклад, который сегодня утром доставил ему в номер Эндрю. Когда дело касалось написанных текстов, у Манфреда была абсолютная память. Хотя доклад находился в портфеле, Манфреду он не был нужен, он и так мог вспомнить каждое слово, каждую цифру.
Великолепная работа. Он не мог даже догадаться, как ее авторы получили доступ к результатам разведочных работ всех пяти китченервильских золотодобывающих компаний: служба безопасности каждой компании была не менее надежна, чем служба национальной безопасности. Но цифры подлинные. Он проверил все, что касалось ЦОР. Все совпадало. Значит, данные по остальным четырем компаниям тоже подлинные.
Имена авторов доклада сами по себе легендарны. Это лучшие специалисты в своей области. Их мнение неоспоримо. Заключение доклада не вызывало сомнений. Их вывод сводился к следующему.
Если провести штрек с 66 уровня первого ствола «Сондер Дитч» через Большой Черпак, он пройдет под содержащими воду известняками. И сразу за стеной пересечет необыкновенно богатый золотоносный слой.
Манфреду не нужна была лекция его тучного кредитора, чтобы понять, какие за этим таятся возможности. Человек, который отдаст приказ прорыть Большой Черпак, будет победителем. И когда место председателя группы станет вакантным, этот человек неизбежно станет председателем.
Есть и другая возможность. Человек, который непосредственно перед прокладкой штрека, купит большой пакет акций «Сондер Дитч», станет очень богат, когда позже продаст эти акции. Он будет так богат, что станет независим от своей жены и будет вести такой образ жизни, какой хочет, удовлетворяя свои специфические вкусы.
Манфред продул бритву и вернул ее в чемоданчик. Потом достал свежую сорочку и жилет и начал напевать:
— Heute ist der schonste Tag In meinem Leben.
note 4
Он позвонит Айронсайдзу из аэропорта Яна Смита, как только пройдет таможенный контроль. В воскресенье утром Айронсайдз явится к нему и получит приказ.
Завязывая узел галстука, Манфред думал о том, что стоит на пороге новой жизни, события последующих нескольких месяцев вознесут его далеко над обычными людьми.
Ради такой возможности он ждал и работал столько лет.
43
Обстоятельства совершенно переменились со времени его последнего посещения, подумал Род, направляя мазерати по подъездной дороге к дому в стиле африкаанс с остроконечной крышей.
Он остановил машину, выключил зажигание и немного посидел: ему не хотелось видеть челоека, который способствовал его карьере и которого он украсил отличной парой рогов.
— Смелее, Айронсайдз! — прошептал он, вышел из машины и пошел по дорожке меж газонов.
Терри в сером платье сидела на вернаде, вокруг нее лежала груда воскресных гаезт.
— Доброе утро, мистер Айронсайдз! — поздоровалась она, когда он поднимался по ступенькам. — Муж в кабинете. Вы ведь знаете дорогу?
— Спасибо, миссис Стайнер. — Род говорил по-дружески, но равнодушно, однако, проходя мимо ее кресла, негромко добавил: — Я готов съесть тебя без соли.
— Не трать ее, замечательный зверь, — прошептала Терри и провела кончиком языка по губам.
Пятнадцать минут спустя Род с каменным лицом и весь похолодев внутренне сидел перед столом Манфреда Стайнера. Когда он наконец смог заговорить, ему показалось, что от усилий кожа губ разорвется.
— Вы хотите прокопать Большой Черпак? — прохрипел он.
— Больше того, мистер Айронсайдз. Я хочу, чтобы вы завершили работу за три месяца и чтобы вся работа велась в абсолютной тайне, — сказал Манфред. Несмотря на воскресенье, он был одет в белую рубашку и черный костюм. — Вы проведете штрек на глубине 6 600 футов от ствола номер 1, так чтобы он пересекся с разведочной скважиной номер 3 в двухстах пятидесяти футах за расчетным окончанием серпентинной стены Большого Черпака.
— Нет. — Род покачал головой. — Этого нельзя делать. Никто не согласится рискнуть. Бог один знает, что по другую строну, мы знаем только, что это опасно. Очень опасно.
— Откуда вы это знаете? — негромко спросил Манфред.
— Все в Китченервильском поле это знают.
— Как?
— По разным мелочам. — Род обнаружил, что ему трудно выразить свою мысль словами. — Интуиция. Если долго этим занимаешься, возникает шестое чувство, которое предупреждает, когда…
— Вздор! — резко прервал Манфред. — Мы больше не живем в мире колдовства.
— Это не колдовство, это опыт, — гневно ответил Род. — Вы видели результаты разведки по ту сторону стены?
— Конечно, — кивнул Манфред. — Скважина номер три дала тысячи пеннивейтов на тонну.
— А во всех остальных скважинах либо скручивало штангу, либо из них хлестала вода, как из мочащейся лошади.
Манфред покраснел. «Прошу вас не использовать в моем доме такие вульгарные сравнения».
Род был выбит из равновесия, и, прежде чем он смог ответить, Манфред продолжал:
— А если противопоставить мнение… — Манфред назвал три имени, — вашей интуиции?
— Это лучшие специалисты в нашей области, — неохотно согласился Род.
— Читайте! — выпалил Манфред. Он бросил на стол манильский конверт, потом встал и пошел мыть руки к скрытому умывальнику.
Род открыл конверт и погрузился в чтение. Десять минут спустя, не отрываясь от текста, он порылся в кармане в поисках сигарет.
— Пожалуйста, не курите! — резко остановил его Манфред.
Три четверти часа спустя Род закрыл конверт. Все это время Манфред с неподвижностью ящерицы сидел за столом, и только блеск глаз говорил, что он жив.
— Как, ради дьявола, получили вы эти данные? — удивленно спросил Род.
— Это вас не касается. — Манфред взял у него конверт, это было его первое движение за сорок пять минут.
— Вот оно что! — пробормотал Род. — Вода в известняке вблизи поверхности. Мы пройдем ниже. — Он неожиданно встал и принялся расхаживать взад и вперед перед столом.
— Вы убеждены? — спросил Манфред. Род не ответил.
— Я предпочел вас старшим и более опытным людям, — негромко сказал Манфред. — Я снова сброшу вас вниз и объявлю перед всем миром, что вы не пригодны к работе. И тогда, Родни Айронсайдз, вы конченый человек. Никто не даст вам больше шанса!
Это правда. Род знал это.
— Но если вы будете следовать моим инструкциям и мы вскроем богатые пласты, часть славы ляжет и на вас.
Это тоже правда. Род перестал расхаживать, он стоял с согнутыми плечами, не зная, на что решиться. Довериться докладу, презреть собственную интуицию? Когда он думал о земле за стеной, по коже его ползли мурашки. Он почти наяву чувствовал, как оттуда несет. Но ведь он может ошибаться. А ему противостоят весомые аргументы. Известные имена авторов доклада, угроза, которую Манфред осуществит без колебаний.
— Вы дадите мне письменное указание? — хрипло спросил Род.
— А что это вам даст? — спокойно ответил Манфред. — Как генеральный управляющий, только вы принимаете решение о тех или иных разработках. В том весьма маловероятном случае, что мы столкнемся за стеной с неприятностями, мои письменные указания не спасут вас от ответственности. Точно так же, если вы убьете мою жену, вас не оправдает мое письменное указание на это.
И это правда. Род понимал, что он в западне. Он может отказаться, сломать себе карьеру. Или сдаться и принять все последствия этого.
— Нет, — сказал Манфред, — я не дам вам письменного указания.
— Ублюдок, — негромко сказал Род.
Манфред ответил так же негромко: «Я вас предупредил, что вы не сможете мне отказать».
И последние угрызения совести в связи с Терри Стайнерт у Рода исчезли.
— Вы даете мне три месяца, чтобы пробить Большой Черпак. Хорошо, Стайнер. Я сделаю это.
Род повернулся и вышел из комнаты.
Терри ждала его среди кустов протеи на самом нижнем газоне. Она увидела его лицо и перестала притворяться. Побежала ему навстречу.
— Род, в чем дело? — Она схватила его за руку, посмотрела в глаза.
— Осторожней! — предупредил он, и она опустила руку и отступила.
— Что?
— Проклятый гестаповский ублюдок! — выпалил Род. — Прости, Тереза, он твой муж.
— Что он сделал?
— Не могу тебе сказать. Когда увидимся?
— Я найду предлог, чтобы попозже уйти из дома. Жди меня в твоей квартире.
Позже она сидела под картиной Паравано и слушала, а он ей все рассказал. Все: доклад, угроза, приказ прорыть Большой Черпак.
Она слушала, и по ее лицу нельзя было понять, одобряет она его решение или нет.
Манфред отвернулся от окна и подошел к столу. Даже на расстоянии нельзя было усомниться в жесте его жены. Протянутая рука, поднятое лицо, беспокойно раскрытые губы, потом виноватый взгляд и отступление.
Он сел за стол и положил перед собой руки. Впервые подумал о Родни Айронсайдзе как о человеке, а не как об орудии.
Он вспомнил, какой он огромный, как он высок и широкоплеч. Наказание Айронсайдзу не может быть физическим и не должно быть немедленным. Только после того, как он пророет Большой Черпак.
«Я могу подождать», холодно подумал он, «В этой жизни для всего есть время».
Он остановил машину, выключил зажигание и немного посидел: ему не хотелось видеть челоека, который способствовал его карьере и которого он украсил отличной парой рогов.
— Смелее, Айронсайдз! — прошептал он, вышел из машины и пошел по дорожке меж газонов.
Терри в сером платье сидела на вернаде, вокруг нее лежала груда воскресных гаезт.
— Доброе утро, мистер Айронсайдз! — поздоровалась она, когда он поднимался по ступенькам. — Муж в кабинете. Вы ведь знаете дорогу?
— Спасибо, миссис Стайнер. — Род говорил по-дружески, но равнодушно, однако, проходя мимо ее кресла, негромко добавил: — Я готов съесть тебя без соли.
— Не трать ее, замечательный зверь, — прошептала Терри и провела кончиком языка по губам.
Пятнадцать минут спустя Род с каменным лицом и весь похолодев внутренне сидел перед столом Манфреда Стайнера. Когда он наконец смог заговорить, ему показалось, что от усилий кожа губ разорвется.
— Вы хотите прокопать Большой Черпак? — прохрипел он.
— Больше того, мистер Айронсайдз. Я хочу, чтобы вы завершили работу за три месяца и чтобы вся работа велась в абсолютной тайне, — сказал Манфред. Несмотря на воскресенье, он был одет в белую рубашку и черный костюм. — Вы проведете штрек на глубине 6 600 футов от ствола номер 1, так чтобы он пересекся с разведочной скважиной номер 3 в двухстах пятидесяти футах за расчетным окончанием серпентинной стены Большого Черпака.
— Нет. — Род покачал головой. — Этого нельзя делать. Никто не согласится рискнуть. Бог один знает, что по другую строну, мы знаем только, что это опасно. Очень опасно.
— Откуда вы это знаете? — негромко спросил Манфред.
— Все в Китченервильском поле это знают.
— Как?
— По разным мелочам. — Род обнаружил, что ему трудно выразить свою мысль словами. — Интуиция. Если долго этим занимаешься, возникает шестое чувство, которое предупреждает, когда…
— Вздор! — резко прервал Манфред. — Мы больше не живем в мире колдовства.
— Это не колдовство, это опыт, — гневно ответил Род. — Вы видели результаты разведки по ту сторону стены?
— Конечно, — кивнул Манфред. — Скважина номер три дала тысячи пеннивейтов на тонну.
— А во всех остальных скважинах либо скручивало штангу, либо из них хлестала вода, как из мочащейся лошади.
Манфред покраснел. «Прошу вас не использовать в моем доме такие вульгарные сравнения».
Род был выбит из равновесия, и, прежде чем он смог ответить, Манфред продолжал:
— А если противопоставить мнение… — Манфред назвал три имени, — вашей интуиции?
— Это лучшие специалисты в нашей области, — неохотно согласился Род.
— Читайте! — выпалил Манфред. Он бросил на стол манильский конверт, потом встал и пошел мыть руки к скрытому умывальнику.
Род открыл конверт и погрузился в чтение. Десять минут спустя, не отрываясь от текста, он порылся в кармане в поисках сигарет.
— Пожалуйста, не курите! — резко остановил его Манфред.
Три четверти часа спустя Род закрыл конверт. Все это время Манфред с неподвижностью ящерицы сидел за столом, и только блеск глаз говорил, что он жив.
— Как, ради дьявола, получили вы эти данные? — удивленно спросил Род.
— Это вас не касается. — Манфред взял у него конверт, это было его первое движение за сорок пять минут.
— Вот оно что! — пробормотал Род. — Вода в известняке вблизи поверхности. Мы пройдем ниже. — Он неожиданно встал и принялся расхаживать взад и вперед перед столом.
— Вы убеждены? — спросил Манфред. Род не ответил.
— Я предпочел вас старшим и более опытным людям, — негромко сказал Манфред. — Я снова сброшу вас вниз и объявлю перед всем миром, что вы не пригодны к работе. И тогда, Родни Айронсайдз, вы конченый человек. Никто не даст вам больше шанса!
Это правда. Род знал это.
— Но если вы будете следовать моим инструкциям и мы вскроем богатые пласты, часть славы ляжет и на вас.
Это тоже правда. Род перестал расхаживать, он стоял с согнутыми плечами, не зная, на что решиться. Довериться докладу, презреть собственную интуицию? Когда он думал о земле за стеной, по коже его ползли мурашки. Он почти наяву чувствовал, как оттуда несет. Но ведь он может ошибаться. А ему противостоят весомые аргументы. Известные имена авторов доклада, угроза, которую Манфред осуществит без колебаний.
— Вы дадите мне письменное указание? — хрипло спросил Род.
— А что это вам даст? — спокойно ответил Манфред. — Как генеральный управляющий, только вы принимаете решение о тех или иных разработках. В том весьма маловероятном случае, что мы столкнемся за стеной с неприятностями, мои письменные указания не спасут вас от ответственности. Точно так же, если вы убьете мою жену, вас не оправдает мое письменное указание на это.
И это правда. Род понимал, что он в западне. Он может отказаться, сломать себе карьеру. Или сдаться и принять все последствия этого.
— Нет, — сказал Манфред, — я не дам вам письменного указания.
— Ублюдок, — негромко сказал Род.
Манфред ответил так же негромко: «Я вас предупредил, что вы не сможете мне отказать».
И последние угрызения совести в связи с Терри Стайнерт у Рода исчезли.
— Вы даете мне три месяца, чтобы пробить Большой Черпак. Хорошо, Стайнер. Я сделаю это.
Род повернулся и вышел из комнаты.
Терри ждала его среди кустов протеи на самом нижнем газоне. Она увидела его лицо и перестала притворяться. Побежала ему навстречу.
— Род, в чем дело? — Она схватила его за руку, посмотрела в глаза.
— Осторожней! — предупредил он, и она опустила руку и отступила.
— Что?
— Проклятый гестаповский ублюдок! — выпалил Род. — Прости, Тереза, он твой муж.
— Что он сделал?
— Не могу тебе сказать. Когда увидимся?
— Я найду предлог, чтобы попозже уйти из дома. Жди меня в твоей квартире.
Позже она сидела под картиной Паравано и слушала, а он ей все рассказал. Все: доклад, угроза, приказ прорыть Большой Черпак.
Она слушала, и по ее лицу нельзя было понять, одобряет она его решение или нет.
Манфред отвернулся от окна и подошел к столу. Даже на расстоянии нельзя было усомниться в жесте его жены. Протянутая рука, поднятое лицо, беспокойно раскрытые губы, потом виноватый взгляд и отступление.
Он сел за стол и положил перед собой руки. Впервые подумал о Родни Айронсайдзе как о человеке, а не как об орудии.
Он вспомнил, какой он огромный, как он высок и широкоплеч. Наказание Айронсайдзу не может быть физическим и не должно быть немедленным. Только после того, как он пророет Большой Черпак.
«Я могу подождать», холодно подумал он, «В этой жизни для всего есть время».
44
Джонни и Дэви Деланж сидели перед столом Рода. Оба чувствовали себя неуверенно в большом кабинете с окнами, выходящими на Китченервильскую долину.
Я их не виню, подумал Род, я и сам не привык еще к этому кабинету.
Ковер от стены до стены, кондиционер, оригиналы картин на деревянных панелях стен.
— Я послал за вами, потому что вы лучшие добытчики на «Сондер Дитч»,
— начал Род.
«Оловянные Ребра чего-то хочет», подумал Дэви со всей подозрительностью члена профсоюза к управляющему.
«Несколько слов от нашего спонсора», внутренне улыбнулся Джонни, «перед началом программы».
Род смотрел на их лица и точно знал, о чем они думают. Он сам когда-то работал, получая по ежедневной выработке. «Перестань говорить себе комплименты, Айронсайдз», посоветовал он себе, «это крепкие орешки, на них нелегко произвести впечатление».
— Я вывожу вас из забоев и поручаю специальное задание. Работать будете по очереди дневными и ночными сменами. Отвечать будете непосредственно передо мной, и вся ваша работа будет проводиться в полной тайне.
Они молча и настороженно смотрели на него. Джонни первым нарушил молчание.
— Один взрыв в день? — Он думал об оплате. Если исходить из средних расценок, он заработает много меньше, чем сейчас, при одном небольшом взрыве в день.
— Нет. — Род покачал головой. — Сверхбыстро, взрывы независимые, повышенная оплата.
Оба брата наклонились вперед.
— Независимые взрывы? — переспросил Дэви. Это значит, что они могут взрывать, как только подготовятся. Хорошая команда может произвести три, даже четыре взрыва за смену.
— Независимые взрывы? — повторил Джонни. Такой язык он понимал. Этот способ применялся только в чрезвычайных обстоятельствах, для спасения засыпанных людей. Администрация молчаливо соглашалась во имя быстроты пернебречь обычными процедурами безопасности. Боже, ликовал Джонни, я смогу взрывать четыре, даже пять раз в смену.
— Повышенная оплата? — спросили они одновременно. Это на двадцать процентов больше обычной. Так они заработают целое состояние.
Род кивнул и подождал реакции, которая, как он знал, должна последовать.
Братья Деланж начали искать подвох. Они молча проворачивали разговор в голове, как подозрительная домохозяйка осматривает помидор, потому что он слишком дешев.
— Какой длины штрек? — спросил Джонни. Если короткий, несколько сот футов, то не стоит и браться. Не успеют они приняться за дело, как будет уже кончено.
— Около шести тысяч футов, — ответил Род. Они облегченно переглянулись.
— В каком направлении? — Дэви добрался до самого главного.
— Вы пробьете Большой Черпак и встретитесь с золотоносным пластом на глубине 6 600 футов.
— Боже! — сказал Джонни. — Большой Черпак! — На него это произвело впечатление, но он не испугался. Опасность возбуждала его, он принимал вызов. Родись он чуть пораньше, из него вышел бы отличный пилот истребителя.
— Большой Черпак! — прошептал Дэви. Мысли его метались. Ничто в этом мире или вне его не соблазнит Дэви Деланжа пробивать Большой Черпак. Он испытывал перед ним почти суеверный страх. Само это название несло в себе невыразимую угрозу. Вода. Газ. Карманы рыхлой породы. Прорывы грязи. Все кошмары шахтера.
Конечно, тут нет вопроса, но нельзя и упускать такие деньги. На этих условиях он может заработать десять-двенадцать тысяч рандов.
— Хорошо, мистер Айронсайдз, — сказал он. — Я начну первую ночную смену. Джонни может начать с дневной.
Дэви Деланж принял решение. Он будет работать, пока его сверло не соприкоснется с зеленым серпентином Большого Черпака. Тогда он выйдет из забоя и прекратит работу. До стены он пойдет, дальше — нет.
Потом он сможет перйти на другую шахту, с его репутацией его примут на любую, и он уговорит Джонни уйти вместе с собой.
— Эй, Дэви! — обрадовался Джонни. Он ожидал, что Дэви наотрез откажется.
Теперь он точно сможет купить мустанг, может, модель MGB GT, для Хэтти, провести Рождество в Дурбане и…
Род был удивлен, что Дэви так легко согласился. Он несколько мгновений смотрел на него и решил, что у Дэви глаза хорька. Придется последить за этим ублюдком, подумал Род.
Я их не виню, подумал Род, я и сам не привык еще к этому кабинету.
Ковер от стены до стены, кондиционер, оригиналы картин на деревянных панелях стен.
— Я послал за вами, потому что вы лучшие добытчики на «Сондер Дитч»,
— начал Род.
«Оловянные Ребра чего-то хочет», подумал Дэви со всей подозрительностью члена профсоюза к управляющему.
«Несколько слов от нашего спонсора», внутренне улыбнулся Джонни, «перед началом программы».
Род смотрел на их лица и точно знал, о чем они думают. Он сам когда-то работал, получая по ежедневной выработке. «Перестань говорить себе комплименты, Айронсайдз», посоветовал он себе, «это крепкие орешки, на них нелегко произвести впечатление».
— Я вывожу вас из забоев и поручаю специальное задание. Работать будете по очереди дневными и ночными сменами. Отвечать будете непосредственно передо мной, и вся ваша работа будет проводиться в полной тайне.
Они молча и настороженно смотрели на него. Джонни первым нарушил молчание.
— Один взрыв в день? — Он думал об оплате. Если исходить из средних расценок, он заработает много меньше, чем сейчас, при одном небольшом взрыве в день.
— Нет. — Род покачал головой. — Сверхбыстро, взрывы независимые, повышенная оплата.
Оба брата наклонились вперед.
— Независимые взрывы? — переспросил Дэви. Это значит, что они могут взрывать, как только подготовятся. Хорошая команда может произвести три, даже четыре взрыва за смену.
— Независимые взрывы? — повторил Джонни. Такой язык он понимал. Этот способ применялся только в чрезвычайных обстоятельствах, для спасения засыпанных людей. Администрация молчаливо соглашалась во имя быстроты пернебречь обычными процедурами безопасности. Боже, ликовал Джонни, я смогу взрывать четыре, даже пять раз в смену.
— Повышенная оплата? — спросили они одновременно. Это на двадцать процентов больше обычной. Так они заработают целое состояние.
Род кивнул и подождал реакции, которая, как он знал, должна последовать.
Братья Деланж начали искать подвох. Они молча проворачивали разговор в голове, как подозрительная домохозяйка осматривает помидор, потому что он слишком дешев.
— Какой длины штрек? — спросил Джонни. Если короткий, несколько сот футов, то не стоит и браться. Не успеют они приняться за дело, как будет уже кончено.
— Около шести тысяч футов, — ответил Род. Они облегченно переглянулись.
— В каком направлении? — Дэви добрался до самого главного.
— Вы пробьете Большой Черпак и встретитесь с золотоносным пластом на глубине 6 600 футов.
— Боже! — сказал Джонни. — Большой Черпак! — На него это произвело впечатление, но он не испугался. Опасность возбуждала его, он принимал вызов. Родись он чуть пораньше, из него вышел бы отличный пилот истребителя.
— Большой Черпак! — прошептал Дэви. Мысли его метались. Ничто в этом мире или вне его не соблазнит Дэви Деланжа пробивать Большой Черпак. Он испытывал перед ним почти суеверный страх. Само это название несло в себе невыразимую угрозу. Вода. Газ. Карманы рыхлой породы. Прорывы грязи. Все кошмары шахтера.
Конечно, тут нет вопроса, но нельзя и упускать такие деньги. На этих условиях он может заработать десять-двенадцать тысяч рандов.
— Хорошо, мистер Айронсайдз, — сказал он. — Я начну первую ночную смену. Джонни может начать с дневной.
Дэви Деланж принял решение. Он будет работать, пока его сверло не соприкоснется с зеленым серпентином Большого Черпака. Тогда он выйдет из забоя и прекратит работу. До стены он пойдет, дальше — нет.
Потом он сможет перйти на другую шахту, с его репутацией его примут на любую, и он уговорит Джонни уйти вместе с собой.
— Эй, Дэви! — обрадовался Джонни. Он ожидал, что Дэви наотрез откажется.
Теперь он точно сможет купить мустанг, может, модель MGB GT, для Хэтти, провести Рождество в Дурбане и…
Род был удивлен, что Дэви так легко согласился. Он несколько мгновений смотрел на него и решил, что у Дэви глаза хорька. Придется последить за этим ублюдком, подумал Род.
45
Потребовалась целая смена для подготовки. Род выбрал начальный пункт. Главный забой, изгибаясь, отходит от ствола на 66 уровне. В трехстах футах по туннелю в стене вырублено большое помещение. Оно использовалось для ремонта локомотивов, но теперь пустует. Вход в него перекрыли двумя дверьми с вентиляционными установками, и маркшейдер установил свои инструменты и наметил начало туннеля, который прямо, как полет стрелы, пройдет через Большой Черпак и уйдет в неизвестность.
Все окружающее пространство оградили веревками и развесили предупреждающие надписи. ОПАСНОСТЬ НЕЗАВИСИМЫЕ ВЗРЫВЫ Всем мастерам было приказано держать своих людей подальше, локомотивное движение перевели в параллельный тоннель.
На дверях помещения повесили еще одну надпись. ВЗРЫВНЫЕ РАБОТЫ НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ ОТКРЫТЫЙ ОГОНЬ Из-за небольших количеств угля и других органических веществ в верхних пластах «Сондер Дитч» была объявлена пожароопасной шахтой и должна была исполнять все правительственные распоряжения по этому поводу. Не разрешались на новых разработках ни спички, ни зажигалки, ни искрящие приборы, потому что всегда приходилось опасаться метана.
Бесцветный, безвкусный, лишенный запаха, доступный для обнаружения только при помощи испытательных ламп, метан представлял собой страшную угрозу. При концентрации в девять процентов в воздухе он взрывоопасен. Принимались строжайшие предосторожности против случайного просачивания метана через трещины или пустоты в камне.
От главных компрессорных труб в забой были проведены ответвления, которые давали необходимое для работы сверел давление в шестьдесят фунтов на квадратный дюйм. Затем сверла, ломы, молоты, лопаты и другие инструменты привезли от главного ствола и выгрузили на 66 уровне в начале туннеля.
В последнюю очередь к началу разработок доставили взрывчатку и уложили в красный ящик. И вот вечером 23 октября 1968 года Дэви Деланж и его команда высадились из клети и направились в неиспользуемую локомотивную мастерскую.
Дэви стоял перед намеченным маркшейдером на стене началом туннеля. Рядом с ним был угрюмый свази старший. За ними без указаний все рабочие занялись своими обязанностями, каждый точно знал, что ему нужно делать.
Бурильщики и их помощники уже тащили свои громоздкие орудия.
— Ты! Ты! Ты! Ты! — Дэви указал каждому, где начинать сверлить, и отступил.
— Шайя! — приказал он. — Давай! — И начался разрывающий барабанные перепонки рев.
Сверление закончилось, и Дэви зарядил отверстия. Из них, как мышиные хвосты, спускались белые фитили. Длина их была тщательно рассчитана, чтобы создалась правильная последовательность взрывов.
— Очистить штрек! — Резко прозвучал свисток старшего, протопали тяжелые башмаки, в химически очищенном воздухе повисла тишина.
— Чиза! — Дэви и старший с горящими воспламенителями в правых руках коснулись висящих хвостов, и все помещение озарилось огнем фитилей. Искаженные гигантские тени двоих метались на стене.
— Все горят! Пошли! — Двое быстро пошли туда, где ждала вся команда.
Сотрясение ударило по барабанным перепонкам, по легким, наступившая тишина показалась ошеломляющей.
Дэви взглянул на часы. По закону полагается подождать тридцать минут, прежде чем возвращаться в трек. Запоздавший взрыв может снести голову. Но даже если этого не случится, там облака ядовитых азотистых газов, которые уничтожают волосяные сумки в ноздрях и делают человека особенно уязвимым к частицам скальной пыли, пытаюшимся проникнуть в легкие.
Дэви ждал тридцать минут, за это время вентиляция унесла все газы и пыль.
Затем один вернулся в штрек. С собой он нес безопасную лампу, ее огонек горел за решеткой из тонкой медной проволоки. Решетка не давала пламени соприкоснуться с метаном в воздухе. Стоя у грубого круглого углубления в стене, он проверил присутствие метана. Внимательно следил за голубым язычком сигнального устройства. Газа нет. Удовлетворенный, он погасил лампу.
— Старший! — крикнул он, и свази подбежал, разматывая шланг.
— Воду вниз!
Только когда стены и все обломки блестели и покрылись каплями, Дэви удовлетворился: теперь пыль прибита, можно возвращать команду.
— Ломы! — крикнул он, и все прибежали, неся длинные двенадцатифутовые ломы.
— Сбивайте! — И рабочие принялись ломами сбивать нависшие на потолке и стенах камни. Двое действовали одним ломом, стальной конец высекал искры из скалы. Освобожденные обломки падали вниз, сначала густо, потом все реже и реже, и наконец потолок очистился. Только тогда Дэви поднялся на груду обломков и снова стал намечать взрывные отверстия.
За ним его команда грузила обломки в поджидавшие вагонетки, а забойщики тащили сверла к новому месту.
За первую ночь команда Дэви произвела три взрыва. Дэви был доволен, поднимаясь в клети к розовому ароматному рассвету.
— Может, завтра сделаем четыре, — думал он.
В раздевалке компании он помылся под душем, пустив горячую воду, так что кожа его покраснела, а он покрывал голову, подмышки, ноги густой пеной.
Потом вытерся грубым толстым полотенцем и быстро оделся. Идя по стоянке к своему старому форду «Англия», он чувствовал себя счастливым и уставшим, голодным и готовым отдохнуть.
Он ехал в Китченервиль на скорости сорок миль в час, солнце только всходило над Краалкопским хребтом. Начинался туманный рассвет, Длинные тени лежали на земле, и Дэвидумал о том, как будет встречать такой же рассвет на своей ферме.
В пригороде мимо него в противоположном направлении проревел монако Джонни. Джонни помахал и погудел, что-то крикнул, но разобрать было невозможно.
— Когда-нибудь он попадется, — Дэви неодобрительно покачал головой. — Здесь скорость только до сорока пяти миль.
Он поставил «Англию» в гараж и прошел через дверь кухни. Девушка банту хлопотала у печи.
— Три яйца, — сказал он ей и прошел в свою спальню. Снял пиджак и бросил на кровать. Потом вернулся к двери и быстро посмотрел вверх и вниз по коридору. Пусто. Ни звука, кроме звона посуды на кухне.
Дэви скользнул по коридору. Дверь в спальню Джонни была приоткрыта, и Дэви беззвучно подошел к ней. Сердце его билось в горле, дышать было трудно от возбуждения и чувства вины.
Он высунулся из-за двери и заглянул внутрь. Сегодня лучше, чем обычно.
Хэтти спит крепко. Джонни шутил, что нужен взрыв динажеля, чтобы разбудить ее. Она никогда не надевала ничего на ночь и никогда не вставала раньше половины одиннадцатого. Лежала она на животе, прижав к груди подушку, волосы ее радостным пламенем раскинулись на зеленой простыне. Утро теплое, и она сбросила одеяло.
Дэви стоял в коридоре. Нерв на веке у него начал дергаться, под рубашкой капля пота скользнула из-под мышки по боку.
На кровати Хэтти что-то неразборчиво пробормотала во сне, поджала колени и медленно перевернулась на спину. Одной рукой она вяло провела по лицу, глаза были закрыты локтем.
Она глубоко вздохнула. Двойные холмики грудей изменили форму под собственным весом и из-за давления руки. Волосы под мышками и у основания живота сверкали красно-золотым цветом. Длинная, гладкая, шелковисто-белая, увенчанная и тронутая рыжим пламенем.
Она чувственно пошевелилась и снова погрузилась в сон.
— Завтрак готов, хозяин, — позвала служанка из кухни. Дэви виновато вздрогнул и отступил.
К своему удивлению, он обнаружил, что тяжело дышит, как будто бежал издалека.
Все окружающее пространство оградили веревками и развесили предупреждающие надписи. ОПАСНОСТЬ НЕЗАВИСИМЫЕ ВЗРЫВЫ Всем мастерам было приказано держать своих людей подальше, локомотивное движение перевели в параллельный тоннель.
На дверях помещения повесили еще одну надпись. ВЗРЫВНЫЕ РАБОТЫ НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ ОТКРЫТЫЙ ОГОНЬ Из-за небольших количеств угля и других органических веществ в верхних пластах «Сондер Дитч» была объявлена пожароопасной шахтой и должна была исполнять все правительственные распоряжения по этому поводу. Не разрешались на новых разработках ни спички, ни зажигалки, ни искрящие приборы, потому что всегда приходилось опасаться метана.
Бесцветный, безвкусный, лишенный запаха, доступный для обнаружения только при помощи испытательных ламп, метан представлял собой страшную угрозу. При концентрации в девять процентов в воздухе он взрывоопасен. Принимались строжайшие предосторожности против случайного просачивания метана через трещины или пустоты в камне.
От главных компрессорных труб в забой были проведены ответвления, которые давали необходимое для работы сверел давление в шестьдесят фунтов на квадратный дюйм. Затем сверла, ломы, молоты, лопаты и другие инструменты привезли от главного ствола и выгрузили на 66 уровне в начале туннеля.
В последнюю очередь к началу разработок доставили взрывчатку и уложили в красный ящик. И вот вечером 23 октября 1968 года Дэви Деланж и его команда высадились из клети и направились в неиспользуемую локомотивную мастерскую.
Дэви стоял перед намеченным маркшейдером на стене началом туннеля. Рядом с ним был угрюмый свази старший. За ними без указаний все рабочие занялись своими обязанностями, каждый точно знал, что ему нужно делать.
Бурильщики и их помощники уже тащили свои громоздкие орудия.
— Ты! Ты! Ты! Ты! — Дэви указал каждому, где начинать сверлить, и отступил.
— Шайя! — приказал он. — Давай! — И начался разрывающий барабанные перепонки рев.
Сверление закончилось, и Дэви зарядил отверстия. Из них, как мышиные хвосты, спускались белые фитили. Длина их была тщательно рассчитана, чтобы создалась правильная последовательность взрывов.
— Очистить штрек! — Резко прозвучал свисток старшего, протопали тяжелые башмаки, в химически очищенном воздухе повисла тишина.
— Чиза! — Дэви и старший с горящими воспламенителями в правых руках коснулись висящих хвостов, и все помещение озарилось огнем фитилей. Искаженные гигантские тени двоих метались на стене.
— Все горят! Пошли! — Двое быстро пошли туда, где ждала вся команда.
Сотрясение ударило по барабанным перепонкам, по легким, наступившая тишина показалась ошеломляющей.
Дэви взглянул на часы. По закону полагается подождать тридцать минут, прежде чем возвращаться в трек. Запоздавший взрыв может снести голову. Но даже если этого не случится, там облака ядовитых азотистых газов, которые уничтожают волосяные сумки в ноздрях и делают человека особенно уязвимым к частицам скальной пыли, пытаюшимся проникнуть в легкие.
Дэви ждал тридцать минут, за это время вентиляция унесла все газы и пыль.
Затем один вернулся в штрек. С собой он нес безопасную лампу, ее огонек горел за решеткой из тонкой медной проволоки. Решетка не давала пламени соприкоснуться с метаном в воздухе. Стоя у грубого круглого углубления в стене, он проверил присутствие метана. Внимательно следил за голубым язычком сигнального устройства. Газа нет. Удовлетворенный, он погасил лампу.
— Старший! — крикнул он, и свази подбежал, разматывая шланг.
— Воду вниз!
Только когда стены и все обломки блестели и покрылись каплями, Дэви удовлетворился: теперь пыль прибита, можно возвращать команду.
— Ломы! — крикнул он, и все прибежали, неся длинные двенадцатифутовые ломы.
— Сбивайте! — И рабочие принялись ломами сбивать нависшие на потолке и стенах камни. Двое действовали одним ломом, стальной конец высекал искры из скалы. Освобожденные обломки падали вниз, сначала густо, потом все реже и реже, и наконец потолок очистился. Только тогда Дэви поднялся на груду обломков и снова стал намечать взрывные отверстия.
За ним его команда грузила обломки в поджидавшие вагонетки, а забойщики тащили сверла к новому месту.
За первую ночь команда Дэви произвела три взрыва. Дэви был доволен, поднимаясь в клети к розовому ароматному рассвету.
— Может, завтра сделаем четыре, — думал он.
В раздевалке компании он помылся под душем, пустив горячую воду, так что кожа его покраснела, а он покрывал голову, подмышки, ноги густой пеной.
Потом вытерся грубым толстым полотенцем и быстро оделся. Идя по стоянке к своему старому форду «Англия», он чувствовал себя счастливым и уставшим, голодным и готовым отдохнуть.
Он ехал в Китченервиль на скорости сорок миль в час, солнце только всходило над Краалкопским хребтом. Начинался туманный рассвет, Длинные тени лежали на земле, и Дэвидумал о том, как будет встречать такой же рассвет на своей ферме.
В пригороде мимо него в противоположном направлении проревел монако Джонни. Джонни помахал и погудел, что-то крикнул, но разобрать было невозможно.
— Когда-нибудь он попадется, — Дэви неодобрительно покачал головой. — Здесь скорость только до сорока пяти миль.
Он поставил «Англию» в гараж и прошел через дверь кухни. Девушка банту хлопотала у печи.
— Три яйца, — сказал он ей и прошел в свою спальню. Снял пиджак и бросил на кровать. Потом вернулся к двери и быстро посмотрел вверх и вниз по коридору. Пусто. Ни звука, кроме звона посуды на кухне.
Дэви скользнул по коридору. Дверь в спальню Джонни была приоткрыта, и Дэви беззвучно подошел к ней. Сердце его билось в горле, дышать было трудно от возбуждения и чувства вины.
Он высунулся из-за двери и заглянул внутрь. Сегодня лучше, чем обычно.
Хэтти спит крепко. Джонни шутил, что нужен взрыв динажеля, чтобы разбудить ее. Она никогда не надевала ничего на ночь и никогда не вставала раньше половины одиннадцатого. Лежала она на животе, прижав к груди подушку, волосы ее радостным пламенем раскинулись на зеленой простыне. Утро теплое, и она сбросила одеяло.
Дэви стоял в коридоре. Нерв на веке у него начал дергаться, под рубашкой капля пота скользнула из-под мышки по боку.
На кровати Хэтти что-то неразборчиво пробормотала во сне, поджала колени и медленно перевернулась на спину. Одной рукой она вяло провела по лицу, глаза были закрыты локтем.
Она глубоко вздохнула. Двойные холмики грудей изменили форму под собственным весом и из-за давления руки. Волосы под мышками и у основания живота сверкали красно-золотым цветом. Длинная, гладкая, шелковисто-белая, увенчанная и тронутая рыжим пламенем.
Она чувственно пошевелилась и снова погрузилась в сон.
— Завтрак готов, хозяин, — позвала служанка из кухни. Дэви виновато вздрогнул и отступил.
К своему удивлению, он обнаружил, что тяжело дышит, как будто бежал издалека.
46
Джонни Деланж прислонился к боковой стене забоя, его жесткий шлем надет набекрень, с губ свисает сигарета.