Смолл Бертрис. Мое сердце

   — Клянусь, Джон, я не причиню вам никаких неудобств, — пообещала ему Велвет.
   — Тогда иди, девочка, и повидайся с сестрой. Она слишком возбуждена, чтобы спать.
   Стараясь сохранить самообладание, Велвет спокойно вышла из комнаты и поднялась в покои Дейдры. К огромному облегчению, оказалось, что ее сестра в конце концов заснула, и Велвет смогла спокойно посидеть в туалетной. Мама и папа не рассердятся на нее за отказ от скоропалительной свадьбы с графом. Они поймут, почему она вынуждена была поступить так, как собиралась. В конце концов, она же не отказывается от обговоренного замужества. Она просто хочет лучше узнать графа, подождать возвращения родителей из путешествия и только потом принять решение. Это разумно, невзирая на то, что думали ее дядя и кузен. Велвет закрыла глаза и задремала.
   Разбудила ее служанка, принесшая в комнату ее платье.
   — Пора одеваться? — спросила она, еще не совсем проснувшись.
   — Да, мисс Велвет. Лодема приготовила ванны для вас и миледи. — Лодема была доверенной камеристкой Дейдры.
   — Служанка помогла ей раздеться. Дейдра уже весело плескалась в своей дубовой ванне у огня в другой комнате, когда Лодема сурово напустилась на нее:
   — Все это купание, и в вашем положении… Это не прибавит вам здоровья, миледи, говорю я вам.
   — Чепуха! — Короткий сон освежил Дейдру, и к ней вернулось хорошее настроение и уверенность в себе. — Поторопись, Велвет, а то вода остынет, — позвала она младшую сестру.
   Велвет стыдливо вышла из туалетной, несколько стесняясь своей наготы. Она быстро влезла в ванну и сморщила нос от удовольствия.
   — Левкой? О, Дейдра, ты запомнила!
   — Гиацинты для меня и левкои для тебя. Конечно, помню. Мне было двенадцать, когда мама выбрала для меня собственный аромат, а ты плакала и плакала, пока она не позаботилась и о тебе, хотя ты была еще слишком мала, чтобы пользоваться благовониями.
   Велвет хихикнула.
   — Я помню, — сказала она, — но я просто хотела походить на свою старшую сестру, а у тебя был свой аромат, а у меня нет.
   — Чепуха! — твердо ответила Дейдра. — Ты всегда была маленькой капризулей и осталась такой и сейчас. — Потом она рассмеялась. — Но черт меня побери, сестричка, если у тебя нет обаяния. Я никогда не встречала человека, способного так быстро очаровать окружающих и убедить в своей правоте.
   — Вы собираетесь приветствовать королеву в сорочке, миледи, ибо, если прямо сейчас вы не вылезете из этой ванны, у вас уже не будет времени надеть что-нибудь другое, — заворчала на свою хозяйку Лодема, а когда Велвет опять хихикнула, камеристка обратила свой недобрый взгляд на нее. — А что до вас, мисс, вы бы лучше мылись побыстрее, или вы тоже пойдете вслед за вашей сестрой в одной сорочке?! Давайте-ка поворачивайтесь, вы обе!
   Молодые женщины быстро закончили купание, вылезли из ванн, их вытерли и напудрили служанки. Велвет быстро надела шелковое нижнее белье, не желая стоять голой перед незнакомыми слугами. Она взглянула на выпирающий живот сестры и подумала, что даже в таком виде Дейдра оставалась самым прелестным существом на свете и почти точной копией своей матери.
   Принесли платья; обе сестры предпочли одеться в бархат — день был прохладный. Платье Дейдры — темно-рубиновое с белой атласной нижней юбкой, расшитой серебряными нитями. Белые с серебром рукава с буфами и разрезами проглядывали из-под тяжелого бархата. Шею охватывала нитка прекрасного жемчуга, к которой было пристегнуто вырезанное из целого рубина сердечко, в ушах — грушевидные жемчужины, подвешенные на маленьких рубинах. Ее черные волосы убрали на затылке во французский шиньон и скрепили драгоценными заколками; на тонких пальцах красовалось несколько прекрасных колец.
   Платье Велвет по своему покрою походило на сестрино с очаровательной юбкой колоколом. Оно было темно-зеленым с более светлой нижней юбкой, также расшитой золотом; в разрезы рукавов проглядывала золотая шемизетка. Платье подарили ей ко дню рождения тетя и дядя, и оно было единственной действительно роскошной вещью в ее гардеробе. Прекрасные золотисто-каштановые волосы ниспадали соблазнительными локонами на ее плечи, а вокруг шейки вилась золотая цепочка, с которой свисал кулон в форме сердечка, бывший на самом деле медальоном.
   Дейдра одолжила своей младшей сестре миниатюрные сережки из жемчужин, ибо у Велвет, считавшейся еще маленькой, было мало драгоценностей. Лодема, критическим взглядом окинув младшую сестру своей госпожи, послала горничную принести две распустившиеся золотистые розы, стоявшие в вазе. Затем она связала цветки вместе зеленой ленточкой и прикрепила их к головке Велвет. Отступив на шаг назад, она едко заметила:
   — Так-то лучше! Теперь вы нас не опозорите!
   Дейдра и Велвет поспешили из апартаментов вниз, где их поджидал лорд Блэкторн. Велвет почувствовала себя нескромно подглядывающей, когда ее старшая сестра смахнула несуществующую пылинку с темно-голубого камзола своего смеющегося мужа. Джон — очень красивый мужчина, подумала Велвет, и, по-видимому, в самом соку. Он был на голову выше своей жены, с прекрасной фигурой. Скорее, его можно было назвать худощавым. Он сохранил прекрасные каштановые волосы с легким налетом седины, которые он коротко подстригал. Глаза сияли светлой голубизной, лицо узкое и аристократическое, с тонким носом, прекрасным разрезом глаз и тонкими губами. Несмотря на свою аскетическую внешность, он любил смеяться и высоко ценил хорошую шутку.
   Род Джона Бейкли владел Блэкторн-Прайэри со времен Вильгельма Завоевателя. Прайэри и окружающие его земли были подарены его предку, пэру, в награду за то, что он отбил их для Вильгельма у его обитателей, восставших саксонских монахов. Звали его Сьюр Бейкли. Бейкли всегда были добропорядочными англичанами, любившими свою землю и самоотверженно защищавшими ее. Они сражались за Англию под началом Ричарда I и Эдуарда, Черного принца, но никогда не состояли ни при каком дворе и не вмешивались в политику. В этом было их спасение.
   Никогда английские монархи не посещали Блэкторн-Прайэри, пока Елизавета Тюдор не узнала — только Богу известно как, подумал Джон Бейкли, — о прекрасных садах Блэкторн-Прайэри, широко известных, впрочем, среди окрестных жителей. За садами, заложенными около двухсот лет назад, тщательно ухаживали, и каждая новая леди Блэкторн вплоть до Дейдры, которая, подобно своей покойной бабке О'Малли, любила и коллекционировала розы, расширяла их. В садах росли не только розы, но и почти все известные в Англии цветы, включая несколько клумб с редкими персидскими и турецкими тюльпанами, вывезенными с Востока кораблями О'Малли. Был здесь и хитрый самшитовый лабиринт, а королева, как известно, обожала лабиринты. Сейчас сады горели в огне поздних тюльпанов, нарциссов, примул и водосборов. Елизавета не останется разочарованной.
   Вдруг на тщательно разровненную гравийную дорожку, ведущую к Блэкторн-Прайэри, вылетел босоногий сынишка главного садовника, оглушительно крича: «Едут! Едут!»
   — Прочь с дороги, парень! Прочь с дороги! — закричал мажордом Прайэри, и мальчишка с ужасным шумом скатился с дорожки на зеленую лужайку.
   Молоденькие служанки, выстроенные по старшинству, весело пересмеивались, пока их не заставил замолчать гневный взгляд домоправителя. Все служащие Блэкторн-Прайэри, начиная со старших слуг и кончая последним мальчишкой-поваренком, стояли вымытые и причесанные в ожидании появления королевы и ее двора.
   В течение, как казалось, очень долгого времени не было слышно ни звука, даже пения птиц, но вот ветерок принес звон колокольчиков и шум смеющихся голосов. Слуги напряглись и вытянули шеи, чтобы увидеть самый первый момент появления членов двора. Наконец, как по волшебству, на повороте дорожки появились Елизавета Тюдор и ее двор. Ожидающие испустили коллективный вздох восхищения.
   Первый всадник гарцевал на прекрасном гнедом мерине и держал в вытянутой руке церемониальный меч государства. Следующей ехала королева на великолепном снежно-белом жеребце рядом с графом Эссекским, своим конюшим, скакавшим на; черном красавце мерине и державшим уздечки королевского коня, что являлось частью его обязанностей. Вокруг королевы плотной группой держалась ее личная охрана, за ними следовал лорд-казначей и другие государственные мужи: королевский казначей — сэр Фрэнсис Кноллиз — любимый кузен королевы; лорд Хандстон — главный камергер двора; сэр Джеймс Крофт — королевский инспектор, другие официальные придворные лица и слуги и, конечно, — сам двор.
   Королевский наряд был верхом изящества. Ее платье из черного бархата обшито по краям и вдоль выреза мелким жемчугом. Вдоль рядов жемчуга разбросаны красные шелковые банты, скрепленные шариками из черного янтаря вперемежку с черными шелковыми розами. Валики на плечах украшены подобным же образом, как и корсаж с красной шелковой розой, из центра которой свисала крупная жемчужина в форме слезинки. Под платьем виднелась белая атласная нижняя юбка, отделанная по краям кружевами. Тот же белый атлас просвечивал через разрезы на ее черных бархатных рукавах. Шею королевы охватывал узкий белый накрахмаленный рюш, с которого свисали восемь рядов жемчужин, опускавшихся на черный бархат платья с его вишнево-красными розами. Королева носила ярко-рыжий парик, увенчанный мягкой круглой черной бархатной шапочкой, над которой развевались белые перья, перехваченные внизу ярко-красной рубиновой брошью. Руки были затянуты в надушенные белые кожаные перчатки, расшитые жемчугами, гранатами и агатами.
   Вокруг Елизаветы Тюдор на таких же горячих, гарцующих лошадях ехала ее свита, одетая с роскошью, еще больше дополнявшей красоту наряда королевы. С двух сторон королевы скакали сэр Уолтер Рэлей и молодой Эссекс, ее самые приближенные дворяне. Рэлей был нынешним капитаном королевской гвардии и ее личным телохранителем. Эссекс, как ее конюший, занимал ныне тот пост, который ранее принадлежал его отчиму, графу Лестерскому, Роберту Дадли. Дадли, оставаясь ближайшим другом королевы; в последнее время потерял некоторую часть ее расположения из-за своей женитьбы на ее кузине, Леттис Кноллиз, хотя она и доверяла ему по-прежнему.
   Когда лошади остановились перед Прайэри, лорд Блэкторн выступил вперед, чтобы помочь королеве сойти с лошади, и, сделав это, преклонил колено, выказывая свое почтение. Дейдра и Велвет склонились в глубоком реверансе.
   — Две самые прекрасные пташки, каких я когда-нибудь видел, — прошептал граф Эссекс сэру Уолтеру. — Сестры, как ты думаешь?
   Рэлей ничего не ответил, заметив, как напрягся затылок королевы, ненароком расслышавшей слова Эссекса, но молча улыбнулся графу, распушив усы в знак согласия с его замечанием.
   — Добро пожаловать в Блэкторн-Прайэри, ваше величество, — проговорил Джон Бейкли. — Мы не знаем, чем мы заслужили такую честь, но надеемся, что ваше пребывание здесь будет приятным. — Он поманил пальцем главного конюха, немедленно подведшего к нему необычной красоты и редкую в этих краях арабскую кобылу светло-золотистой масти. Кобыла была уже под седлом, убранным жемчугами, топазами, голубыми цирконами, рубинами и мелкими бриллиантами. Уздечка на лошади была украшена серебром. Лорд Бейкли поднялся на ноги и сказал:
   — Это вам, мадам, с чувством глубочайшего восхищения и преклонения. Смею заверить вас, что считаю себя счастливейшим из смертных, ибо мне довелось жить в ваше царствование.
   Королева окинула быстрым взглядом кобылу и ее убранство, и на душе у нее потеплело от щедрости этого лорда. Его ловко подвешенный язык также доставил ей удовольствие, так как она искренне считала, что его слова идут от чистого сердца. Он же ничего не выигрывал от этого, да и ко двору не принадлежал. Она грациозно подала руку для поцелуя и проговорила:
   — Примите нашу благодарность за ваш прекрасный подарок, милорд. .Джон Бейкли поцеловал поданную ему руку.
   — Моя жена обладает необходимым подходом к животным, мадам, она умеет с ними обращаться и объездила это прелестное существо сама. Вы увидите, у нее прекрасный галоп и великолепный прыжок. Она создана Господом Богом для охоты. Поэтому я и выбрал ее.
   Елизавета Тюдор улыбнулась, польщенная, ибо больше всего на свете любила охоту.
   — Представьте меня вашей семье, лорд Блэкторн, — приказала она. — Я желаю познакомиться с леди, умеющей так хорошо объезжать лошадей.
   Джон Бейкли взял Дейдру за руку и подвел ее к королеве.
   — Моя жена Дейдра, ваше величество. Дейдра опять сделала реверанс.
   — Господи Боже! — воскликнула Елизавета Тюдор, не спуская глаз с Дейдры. — Вы же дочь Скай О'Малли, леди Блэкторн, не так ли?
   — Да, ее и лорда Бурка, — отвечала Дейдра, — но я не помню своего отца, мадам. Он умер, когда я была совсем маленькая. — Она улыбнулась. — Позвольте представить вам мою младшую сестру, мисс Велвет де Мариско.
   Велвет ступила вперед и сделала изящный реверанс, внимательно следя за тем, чтобы ее глаза были благовоспитанно обращены вниз.
   Королева протянула руку и мягко подняла голову Велвет, тронув ее за подбородок элегантной рукой в перчатке.
   — Встань, дорогое дитя, и дай мне посмотреть на тебя. Какая же ты прелестная! Я не видела тебя с тех пор, когда ты еще была совсем ребенком, но ты вряд ли помнишь об этом, слишком мала была. Сколько же тебе сейчас лет, Велвет де Мариско?
   — Сегодня мне исполнилось пятнадцать, ваше величество, — проворковала Велвет.
   — Сегодня? — воскликнула королева. — Так сегодня твой день рождения?
   — Да, ваше величество, и я должна была быть королевой майского праздника в нашей деревне, но предпочла приехать в Прайэри, чтобы увидеть вас.
   Это было сказано с такой бесхитростностью, что королева улыбнулась:
   — Тогда мы должны сделать тебе подарок, дитя. Я же твоя крестная, Велвет де Мариско. Когда ты родилась во Франции, я была очень сердита на твоих родителей за то, что они сочетались браком без моего согласия. Твоя умная матушка сделала меня твоей крестной, пытаясь умиротворить свою королеву, но я никогда не знала точной даты твоего рождения. Скажи мне, дорогая, что я могу подарить тебе? — Королева улыбнулась еще шире при виде удивленных глаз Велвет и ее приоткрытого рта.
   Велвет была ошеломлена. Это — невероятное везение, в которое трудно даже поверить. Теперь не надо как-то обхаживать королеву, надо действовать быстро и умно. Ее руки поднялись к щекам в жесте искреннего удивления.
   — Мадам, — еле выговорила она. — О, мадам, я просто не могу ничего придумать!
   Елизавета Тюдор улыбнулась еще раз и ласково потрепала девушку по щеке.
   — Все что угодно, в разумных пределах, конечно, — мягко проговорила она. — Помни, я всего лишь королева Англии.
   Велвет собралась с духом и с обожанием посмотрела на королеву:
   — Мадам, у меня есть все, чего можно пожелать в этой жизни, кроме одного. Мои родители всегда были более чем щедры ко мне, и я ни в чем не испытывала недостатка; но всю свою жизнь я мечтала служить вам, ваше величество, стать одной из ваших фрейлин. Можете ли вы подарить мне мою мечту, мадам? Если вы действительно хотите одарить меня, тогда одарите меня высокой честью служить вам!
   Лорд Блэкторн стиснул руку жены, чтобы удержать ее от вступления в разговор. Он был искренне восхищен ловкостью своей кузины. Не нарушив данного ему обещания, она все-таки сумела добиться своего.
   — О дорогое дитя! — Лицо королевы расплылось в улыбке.
   По традиции, Елизавета Тюдор имела восемнадцать прислуживающих ей женщин. Четыре камеристки состояли при ее опочивальне; все это были женщины в возрасте, замужние, из хороших семей; восемь служили при ее личных апартаментах, также замужние и тоже высокого происхождения; и шесть фрейлин — молоденьких девушек из благородных семейств, чьи родители надеялись, что, состоя на службе у самой королевы, они будут более высоко котироваться на рынке невест. Эти восемнадцать женщин присматривали за гардеробом королевы и ее украшениями, ее пищей и за всяческими другими вещами в ее личных покоях. Все они были ее ближайшими наперсницами.
   Места фрейлины добивались многие, и при других обстоятельствах королеве пришлось бы отказать своей крестнице, так как свободных вакансий не было. Но, по счастливому стечению обстоятельств, одна из королевских фрейлин только что родила ребенка прямо в своем будуаре. Разгневанная Елизавета Тюдор засадила мать и дитя вместе с незадачливым папашей в Тауэр. Тот факт, что молодые люди были тайно женаты уже более года, нисколько не смягчил ни гнева королевы, ни наказания. Родители обоих молодых также попали в немилость ее величества за несчастье родить и вырастить таких непослушных отпрысков.
   Освободившийся пост, естественно, отобранный у девицы, следовало как можно быстрее заполнить, но королева была так раздражена этим событием, которое она рассматривала как следствие распространившегося в последнее время падения нравов среди ее приближенных дам, что никто не решался поднять этот вопрос. И вот теперь прелестный и невинный ребенок просит у королевы столь же невинный подарок к своему дню рождения.
   Елизавета Тюдор, конечно же, не позволила своей сентиментальности взять верх над юмором, который она усмотрела в ситуации. Это дитя — дочь Скай О'Малли. Скай О'Малли, этой возмутительной, исполненной гордыни, непокорной, упрямой, надменной и не желающей подчиняться женщины, посмевшей пойти против воли королевы Англии. Этого невозможного создания, имевшего наглость спорить с Елизаветой Тюдор! Этой чертовой женщины, которая два года назад отвергла предложение Елизаветы взять ее дочь под королевское покровительство. Королева улыбнулась, теперь уже во весь рот. Какой подарок судьбы!
   — Конечно, ты можешь стать моей фрейлиной, Велвет де Мариско! — сказала она. — Когда мы будем покидать сей гостеприимный дом, ты поедешь с нами. В отсутствие твоей мамы я чувствую моральную обязанность взять тебя под свое крыло. Но все-таки мне хочется в эту нашу встречу в день твоего пятнадцатилетия подарить тебе маленький, чисто символический, но осязаемый подарок.
   Королева сняла с пальца перстень с изумрудом, ограненным в виде квадрата, с бриллиантами с каждой стороны. Камни были оправлены в червонное золото с искусной филигранью как снаружи, так и изнутри.
   — Носи его не снимая в память о Елизавете Тюдор, моя дорогая девочка, — сказала она взволнованно. Затем оперлась на предложенную лордом Блэкторном руку и проследовала в Прайэри.
   Велвет надела перстень на мизинец и не могла отвести от него глаз.
   — Он так идет к вашим глазам, дорогая, — раздался глубокий, мужественный голос, и она подняла глаза, чтобы прямо взглянуть на произнесшего эти слова человека.
   — Мы не знакомы, сэр! — отрезала Велвет чопорно, отметив в то же время про себя, что со своими рыжими кудрями и блестящими черными глазами он божественно красив. Высокий, хорошо сложенный, с удлиненным лицом и немного безвольным подбородком, что, однако, не портило общего превосходного впечатления, кавалер был облачен в темно-голубой бархат, отделанный серебристыми кружевами.
   Мужчина рассмеялся и, обернувшись к своему столь же изысканно одетому приятелю, попросил:
   — Представьте нас, Уолтер.
   Элегантный кавалер, исполняя просьбу, сделал шаг к Велвет и произнес:
   — Госпожа де Мариско, позвольте представить вам Роберта Деверекса, графа Эссекского, королевского конюшего. Милорд граф, госпожа Велвет де Мариско.
   Граф Эссекс изящно поклонился Велвет, его черные глаза озорно блестели.
   — Но, сэр, — запротестовала Велвет, — с вами я тоже не знакома!
   — Это просто исправить, — сказал Роберт Деверекс. — Так как мы теперь должным образом представлены друг другу, могу ли я в свою очередь представить вам, госпожа де Мариско, сэра Уолтера Рэлея, капитана королевских гвардейцев? Уолтер, госпожа де Мариско. Итак! Мы все представлены друг другу и можем теперь стать друзьями.
   — Милорд, — осадила Велвет Эссекса, — я не такая уж прозябающая в серости деревенщина и знаю, что королева без ума от вас. Если она приревнует вас ко мне, меня могут забыть взять с собой, и тогда мне придется… — Велвет прикусила язычок как раз вовремя. — Милорды, королева скоро соскучится без вас. Так что лучше поспешите в дом. — С этими словами она повернулась, слегка задев их, прошла мимо и последовала вслед за сестрой.
   — Ах ты, моя прелесть! — пробормотал граф, заступая ей путь. — Бог даст, нынешняя поездка не будет такой скучной, как предыдущая.
   — Робин, ты сошел с ума! Девушка права, и тебе известно это лучше кого-нибудь другого, — попытался Рэлей увещевать своего друга. — Королева и вправду сходит по тебе с ума, хотя мне и не понятно, почему она делает это, имея перед глазами гораздо более привлекательного кавалера в моем лице. Кроме того, я слышал кое-что из того, что рассказывают об отце и матери этой девушки. Любой из них сделает из тебя котлету, мой дорогой граф, съест ее и не подавится.
   Велвет взглянула на Рэлея с интересом. Он был гораздо старше, чем прекрасный граф, но выглядел очень молодо. Гораздо более элегантный, чем Роберт Деверекс, он был одет в камзол из темно-коричневого бархата, богато расшитый бронзовой нитью, что гармонировало с его темно-янтарными глазами и рыжеватыми волосами и бородкой. Крепко сбитый, он был крепче Эссекса хотя не так высок.
   Внезапно вспомнив, что ей надо быть рядом с Дейдрой, Велвет смело оттолкнула графа и пробежала мимо него. Сначала Эссекс опешил, что она посмела дотронуться до него, но потом воскликнул:
   — Господь свидетель, Уолтер, эта де Мариско горяча! И правда, может быть, лучше, если мы останемся просто друзьями с этой девушкой. Кроме того, девственницы так эмоциональны! — Он рассмеялся, и два кавалера рука об руку проследовали через толпу внутрь замка, чтобы занять свои места подле королевы.
   Елизавета Тюдор расположилась в главном зале, освежая себя предложенными ей хозяином напитками, в то время как хозяйка, наконец-то нашедшая свою сестру, сердито отчитывала ее:
   — Как ты могла, Велвет!
   — Как я могла что, Дейдра? Дейдра вздохнула:
   — Что мы скажем графу Брок-Кэрнскому, когда он приедет, Велвет? Он же едет, чтобы жениться на тебе! Ты знаешь это?
   — С чего бы это, — возмутилась Велвет, — все так носятся с графом и его чувствами и никто не думает обо мне и моих чувствах? Мама с папой подобрали мне пару, когда я была еще ребенком. Я даже не помню, как он выглядит! Мама сказала, что я не должна выходить замуж без любви, и, Дейдра, я не выйду! Ты же в свое время отказалась от всех предложений. И я тоже не пойду замуж, пока мои родители не будут рядом, а до их возвращения надо ждать несколько месяцев. Может быть, я и полюблю графа, а может быть, и нет. Так или иначе, но я не хочу оказаться замужем до того, как по крайней мере не побуду при дворе. Надеюсь, Дейдра, мне там будет хорошо, а этому дикарю из Шотландии придется подождать меня, благо хорошо известно, что королева не любит, когда мужчины волочатся за ее фрейлинами. За королевой, своей крестной, я буду как за каменной стеной! — И она лукаво взглянула на свою старшую сестру.
   — Я намерена все рассказать королеве, Велвет! Ты не можешь ставить нас в такое неловкое положение!
   — Если расскажешь, Дейдра, я убегу к дедушке с бабушкой во Францию и устрою грандиозный скандал! Помолвку придется расторгнуть, и во всем этом будешь виновата ты! Если мои родители правда хотят этого союза, они не поблагодарят тебя за то, что ты сунулась не в свое дело. В этом деле я намерена поступать по-своему, так же как ты в вопросе своего замужества с Джоном. Мы с тобой сестры — хотя отцы, правда, у нас разные, но кровь нашей матери одинаково сильно и горячо течет и в твоих, и в моих жилах. Почему я должна сдерживать свои желания? — Велвет вгляделась в лицо Дейдры. — Неужели ты не хочешь, чтобы я осталась в Англии, под защитой королевы? — решила она подольститься к Дейдре, чуть улыбаясь уголками рта.
   — Черт бы тебя побрал, дерзкая девчонка! — пробормотала Дейдра. — А, ладно! Графу совсем не обязательно знать, что, когда ты узнала о его приезде, ты чуть ли не выклянчила у королевы место фрейлины. Но смотри, как бы дядю Конна не хватил удар, сестричка! — Она рассмеялась. — Не хотелось бы мне быть на месте нашего бедного дядюшки, когда ему придется объяснять графу, что ты находишься вовсе не в Королевском Молверне, а под крылышком королевы и, следовательно, в данный момент не можешь пойти под венец. Господи, вот будет дело!
   Конн Сент Мишель остался, однако, совершенно невозмутимым, когда ему этим же вечером поведали об избранной Велвет тактике.
   — Ей будет спокойнее с Бесс, — заметил он сухо. — Слава Богу, маленькая хитрунья сама нашла выход из положения.
   — Но, дядя, уж не одобряете ли вы поведения Велвет? — воскликнула Дейдра, немало удивленная.
   — Честно говоря, Дейдра, дорогая, мне с самого начала не нравилась идея выдать нашу Велвет за этого Брок-Кэрна без Скай и Адама. Для меня лично выходка Велвет решила все проблемы. Королева, конечно, скорее согласится отдать свою новую фрейлину родителям, а уж никак не какому-то шотландскому графу, тем более что сама девушка возражает против этого.