Соколов Михаил. Бог-Император

   Было жарко. Сергей снял пиджак и двинулся вместе с людским потоком, который направлялся на площадь. С двух сторон их обтекали те, кто уже покидал праздник, — в основном перевозбужденные, красные лица, лишь изредка попадалась намеренно скучающая физиономия, равнодушно плывущая среди разгула псевдострастей.
   Сергей был доставлен к крепостной стене, вырастающей из широкого водяного рва, через который время от времени с грохотом цепей ложился навесной мост. Как только он в очередной раз опустился, толпа немедленно рвалась вперед, а мост, жутко визжа, сразу начинал подниматься, отрезая тех, кто пройти не успел. Зрители сопровождали все это всякий раз воплями и взрывами смеха.
   Сергей довольно скоро очутился на поднимающемся мосту — платформа, на которой они стояли, вдруг подхватилась — мост явно возносился вверх. Затем движение ускорилось, и они перенеслись во тьму купола.
   Вдруг ослепило близкое солнце, множество людей стояли на площади, в которую превратился балкончик, а рядом топтались колоссальные подошвы колдуна и девушки-великанши. Сверху, пронзительно клекоча, закричал орел, тень от его крыльев накрыла людей, а следом огромная ступня колдуна, приподнявшись, со стуком опустилась прямо на них.
   Крики вокруг Сергея были притворны, но темнота— вполне реальна. Так же реальна, как и исчезнувший под ногами пол.
   Падение продолжалось недолго, но приземление было болезненным. Сергей сильно ударился спиной о твердый деревянный пол, а затылком — о какой-то металлический выступ. Яркое солнце усилило вспыхнувший в голове огонь, но боль внезапно прошла, Сергей вскочил с поразившим его самого криком и, коротко разбежавшись по палубе, прыгнул за борт, цепляясь за ванты стоявшего близко вражеского фрегата.
   Рядом вопили товарищи, прыгавшие вслед за ним. Сверху, едва их не задев, падал с проломленным черепом испанский солдат — красный платок, которым тот обвязывал волосы, вмялся в мозг, а кровь залила лицо, и уже было не разобрать: где платок, а где кровь… Впрочем, этому было уже все равно, этот был уже мертвецом.
   Труп медленно пролетел мимо и исчез в волнах. Сергей перелез через борт и, оказавшись на палубе испанского корабля, тут же сделал выпад, клинок шпаги проткнул горло бросившегося к нему офицера. Упав, противник гремел латами, катясь по накренившейся палубе. Совсем близко щелкнул курок пистолета, зашипел запал. Сергей пригнулся, грянул выстрел, пуля свистнула прямо над головой. Порыв ветра взметнул длинные волосы испанца, который в латах, но без шлема с досадой швырнул разряженное оружие в голову Сергея — и вновь не попал.
   С кормы донесся пронзительный визг, а на капитанском мостике катался клубок тел: из него кто-нибудь постоянно выпадал, чтобы остаться неподвижно лежать. Сергей взмахнул навахой, отточенной до бритвенной остроты (он обычно и брился ею по утрам), и ловко вскрыл горло врага от уха до уха.
   Прекрасный удар!.. Волков отвлекся… засмотрелся, как тонкая красная полоска на шее испанца вдруг выплеснула волну крови… что-то оскорбительно-больно ударило его по руке… Еще не понимая, что произошло, Сергей смотрел на свою отрубленную руку, продолжавшую сжимать нож… на палубе… Повернулся в гневе, но сверху ему на голову уже топор падал… и больно, со скрежетом вползал…
   … Леденящий холод сковал мышцы, движения стали медленные, медленные… Сергей чувствовал, как глубина давит на него, могильная толща воды… океан не хочет отпускать его… как и других оставшихся там, внизу…
   Где-то там, на глубине медленно опускалась в темные бездны их подводная лодка. Несколько часов назад им удалось атаковать транспорт противника, но их засекли, а глубинные бомбы довершили дело. Да, почти все погибли сразу. Непонятно, каким чудом держалась лодка все эти несколько часов в толще воды, зависнув без ориентиров и надежды во тьме холодной преисподней. Валерка, уже умирая, торопил: у него могло не хватить сил выбросить Сергея торпедным аппаратом… Валера успел, и сил хватило…
   Поборов мгновенный упадок сил, Сергей вновь заработал руками и ногами. Высоко-высоко вверху колыхалась поверхность воды, отсюда казавшаяся студенистым покрывалом. Воздуха уже давно не хватало, но Сергей плыл и плыл… бесконечно… грудь уже ходила ходуном в отчаянной попытке втянуть в себя… воздух?., хоть что-нибудь…
   И когда сил уже не осталось, а гаснувшее сознание практически прекратило борьбу, он вдохнул… не воду, нет. За мгновение до этого сумел вырваться на поверхность — и дышал, дышал…
   Вода Атлантики оказалась теплой. Ему просто показалось… а может, на глубине действительно царил леденящий холод?..
   Сергей плыл, радуясь, что жив. Он хороший пловец и теперь утонуть не боялся. Волна бы чуть-чуть поменьше, и можно было бы, перевернувшись на спину, приспособиться подремать… не сейчас, потом, если его одиночное плаванье затянется.
   Плавание не затянулось. Увидев несколько высоких плавников, Сергей не сразу понял, что это акулы. А сообразив, поплыл быстрее, изо всех сил, пока не осознал, что акулы продолжают без усилий кружить вокруг него.
   Потом что-то стальное, —ужасно мощное схватило его за бедро, потащило вниз, дернуло несколько раз… Сергей почувствовал, что освободился… только мутная вода вокруг… и мгновенная слабость. Сергей успел только ощупать рукой обрубок ноги, когда другая тварь схватила за вторую ногу…, Но это Сергею было уже безразлично, откуда-то донеслась заунывная восточная мелодия, и с чувством громадного облегчения он все-таки вдохнул воды…
   … Музыка продолжала звучать, заболела передавленная неудобной позой нога, и пришлось откинуться на подушки. В кальяне клекотал вдыхаемый гашиш. Сергея охватило чувство покоя, неги и неистового торжества: сегодня султан сделал его Главным Визирем, и это справедливо, пусть теперь Ахмед-паша злобствует сколько угодно.
   А перед ним продолжала танцевать, плавно скользя на гладких ножках, эта новенькая одалиска, за которую пришлось так дорого заплатить!.. Что его так привлекло в ней?.. Неизвестно. Ясно лишь то, что та единственная ночь, которую он уже провел с ней, сполна оправдала уплаченные деньги… Как ее зовут?.. Странное гяурское имя — Елена. Он будет ее звать… Гаяне… да, Гаяне…
   Сергей вздрогнул, раздвинув ковры, прикрывающие вход, в сераль лезли незнакомые янычары… окровавленные клинки… О Аллах! Во всем твоя воля!.. Рядом завизжала Гаяне… Он хотел вскочить, позвать стражу, но ближайший усатый ветеран быстро взмахнул саблей и — с оттяжкой вниз — рубанул его по шее…
   Все завертелось, Сергей упал, быстро покатился по ковру и с мрачным удивлением успел подумать, глядя на свое тело на тахте, так и не выпустившее трубку кальяна из руки, что голова в самом деле умирает не сразу, Аллах еще дарует мгновения жизни, прежде чем…
   … Темень была хоть глаза выколи. Кругом шевелились и дышали. Громкий голос скомандовал взяться за руки. Сергей почувствовал, как чья-то женская ладонь (он услышал смешок) нащупывает его предплечье. Вдруг рядом жутко взвыли голоса, холодно светясь, пролетело что-то бледное, спутница в притворном ужасе сжала его ладонь, послышался шум движения, страгивающего всех с места, и незнакомка уже тянула его за собой.
   Некоторое время пришлось идти практически в полной темноте, лишь иногда, гремя костями, вырастал фосфоресцирующий скелет — стучал зубами, холодно хохотал и растворялся во мраке.
   Сергею стало скучно и неловко. Недавние приключения, маскарадные смерти — во всем чувствовался перебор, все было уже чересчур. Теперь их хлестали невидимые в темноте ветки. Хотелось побыстрее оказаться в обычном мире, среди нормальных людей.
   Солнце вновь ослепило. Вокруг рос невысокий, едва по грудь, кустарник. Сквозь него, вопя и улюлюкая, к ним продиралась группа странных существ красного цвета, издали похожих на обезьян. Густо переплетенные ветки затрудняли движение преследователей, но они явно приближались: расстояние сократилось метров до семидесяти.
   Волков осмотрелся. В небе горело солнце, тяжелая мутная вода пахла гнилой травой и рыбой. Они стояли на берегу огромного озера. Насколько оно огромно, можно было только догадываться — во всяком случае, противоположный край, видимый сквозь извилистую протоку, поросшую с обеих сторон тростником, терялся в блеске и осколочно-серебристом сверканье солнечных лучей.
   Сергей оглянулся на обезьян: первые уже выскочили на пляж, но люди, стоящие рядом, сохраняли обычное спокойствие, лишь изредка улыбаясь. Зрелище захватило только детей, которые были и благодарными зрителями, и участниками приключения.
   Обезьяны были уже метрах в двадцати. Они размахивали палками и камнями и орали, орали!..
   Сергей, разглядев их поближе, понял, что ошибался: это были не совсем обезьяны.
   Во-первых, ноги их, которые были длиннее обезьяньих, казались стройными. Руки, такие же толстые, как и у горилл, были гораздо короче. В них было что-то явно человеческое, и, если бы не первое впечатление, их сразу можно было бы принять, например, за людей палеолита. Тем более что вооружены они оказались дубинками и заостренными в виде копий палками.
   Вдруг справа от них послышались новые жуткие завывания. Все повернулись и увидели, как по кромке песчаного пляжа с необыкновенной быстротой приближался к ним отряд разномастных кентавров, на ходу стрелявших из луков. Толпа обезьянолюдей яростно взвыла, многие попадали, пронзенные стрелами, кто-то из самцов сгоряча схватил огромный валун и, размахнувшись, к удивлению Сергея, сумел бросить его в лаву полуконей.
   Камень, судя по размерам и по достигнутому эффекту, весил не меньше полтонны. Прокатившись, валун оставил после себя кровь, раздробленные кости, раздавленную плоть. Кентавры достигли обезьянолюдей, смешались с ними, общая толпа, увлекая за собой и пассивно сопротивляющихся людей, с визгом, рычанием и воплями покатилась вдоль берега. Сергей почувствовал упругое давление, направлявшее его вместе со всеми, но уперся в прибрежный песок и сумел остаться на месте. Кто-то еще рядом с ним тоже остался. Честно говоря, ему уже начинали надоедать все эти магические чудеса, и он был не прочь выбраться отсюда.
   Волков оглянулся, услышав за спиной тихий смешок, и встретился взглядом с женщиной, державшей его руку в темноте.
   Это была Лена. Она смотрела с насмешливым торжеством. Ее забавляли и место встречи, и ситуация, и его удивление.
   — Ты меня не узнал? — спросила она.
   — Сейчас узнал.
   — Да? — переспросила она.
   В ее голосе слышалась насмешка. Вряд ли их встреча была случайной. Однако ему было приятно видеть ее.
   Но вдруг Сергея поразила мысль, что первая их встреча в космическом челноке произошла так же неожиданно… Космопорт, падение, Магический квартал… Сергей насторожился.
   — Я здесь по приглашению Мираба, — по-своему истолковала мое молчание она. — Ты, конечно, тоже?
   — Да, — подтвердил Сергей и тут же спросил: — Кто такой этот Мираб?
   Позади раздались совсем уж ужасающие вопли. Сергей оглянулся, хотя теперь его совершенно не развлекала окружающая экзотика.
   Кентавры длинными саблями отчаянно отбивались от гигантских приматов. Во все стороны отлетали отрубленные волосатые руки, головы… одного обезьяночеловека развалили от шеи до пояса, и половинка, державшаяся на косых мышцах живота, отвалилась в сторону… реки крови, озера крови… магические сновидения… Кентавров били камнями и палками, а добравшись ближе, гориллы их хватали и разрывали страшными лапами на куски. Рядом с дерущейся толпой были люди, которые стояли и смотрели на кровавую вакханалию.
   Все было жутко реально и странно несовместимо со спокойствием людей. Сергей посмотрел на насмешливо наблюдающую за ним Лену.
   — И что дальше? — спросила красавица.
   — Не знаю. — Он действительно ничего не знал и не понимал.
   Вдруг красные гориллы торжествующе завопили и бросились на спокойно стоящих в стороне людей, сразу скрыв их за собственными телами. Кентавры к этому времени были повержены, лишь один сумел вырваться и, поддерживая на ходу окровавленную руку, проскакал мимо Сергея и Лены. Песок, вылетевший из-под копыт, осыпал их с головы до ног.
   Это насторожило. Во всех предыдущих приключениях он не воспринимал себя отдельно от навязанной ему роли, поэтому не мог ощущать иллюзорность обстановки и реквизита. Сейчас же — и поведение других людей, и спокойствие Лены, и собственные ощущения — все убеждало в нереальности представления… Но кентавр реально осыпал их совершенно реальным песком.
   Но тогда получается, что реальны и сами кентавры, и их ранения, и их смерть…
   Потом Сергей вспомнил, как утром у ее дома пролетавшая за стеклом птица ветром от крыльев взлохматила ему волосы. Нет, видимо, все дело в искусстве обмана, доведенном здесь до совершенства. Все здесь обман и скрытое коварство.
   Часть обезьян с торжествующими воплями кинулась к ним. Сергей инстинктивно схватил Лену на руки и побежал прочь. Бежать было неудобно, в левой руке он держал свой пиджак, не догадываясь выбросить его. Лена прильнула к нему и, обняв за шею, попыталась заглянуть в лицо.
   Сергей дико посмотрел на нее. Он не мог понять того, что творилось вокруг: мышцы, нервы, все его чувства трубили о смертельной опасности, но спокойствие девушки и невозмутимость плененных гориллами людей говорили о чем угодно, только не о несчастье.
   Все в нем разрывалось от противоречивых чувств, — Сергей не хотел потерять лицо, показаться смешным, но опыт, знания, интуиция, которым он привык доверять, требовали от него немедленных действий.
   — Нет, что ты об этом думаешь? — потянула его за руку Лена. Сергей, не понимая, взглянул на нее, но девушка, видимо, все еще продолжала прежний разговор. — Да что с тобой? — удивленно спросила она. Прекрасные тонкие брови холодно изогнулись. — Ну, ты даешь! Ты что, всерьез? — спросила она.
   — Нет, — сделав усилие, сказал Сергей и, остановившись возле упавшего все-таки кентавра, решительно нагнулся, чтобы коснуться израненной руки.
   Его спасла реакция: меч в здоровой руке кентавра метнулся к его отпрянувшей груди, задев лишь самым кончиком.
   На разрезанной рубашке Сергея появилась тонкая полоска крови — едва поцарапало. Однако этого оказалось достаточно: легкое жжение на месте царапины и продолжавшая сочиться кровь заставили отбросить сомнения. Сергей бросил пиджак, который все это время нес в руке, схватил Лену за руку и потянул за собой.
   Они побежали через деревца, возвышавшиеся среди высокого кустарника. Приходилось лавировать между деревьями, скользить подошвами по влажному мху. Сергей чуть ли не силой тянул упирающуюся девушку. Елена все еще ничего не понимала. Волков старался сократить путь, не обращая внимания на протесты спутницы за спиной.
   Метров через двести они вновь оказались на берегу. Теперь приматам не было их видно. Но береговой изгиб и рощица, которую они только что пробежали, не давали возможности определить, насколько далеко теперь обезьянолюди.
   А вот завывания зверей были слышны хорошо.
   Не теряя времени, Сергей продолжал тянуть Лену за собой. Она подчинялась, но выкрикивала что-то по поводу его детской непосредственности, о затянувшемся инфантилизме… Волков не обращал на нее внимания, сосредоточившись только на возможной погоне за спиной.
   — Все! — вдруг решительно выпалила девушка и плюхнулась на песок. — Никуда я больше не пойду, я устала. Хватит глупостей!
   В этот момент из-за ближайшего скального валуна вышел самец гориллы.
   Все-таки это был обезьяночеловек, глаза его смотрели вполне разумно, когда он, ухмыляясь, грозил Сергею сучковатой дубиной.
   — Мне надоело! — капризно заявила Лена. Сергей сейчас готов был обеими руками подписаться под ее словами, но к ним, дразня протянутой вперед дубиной, с ухмылкой скользила красная зверюга.
   Сергей отбежал шагов на двадцать, чтобы увести бой в сторону от присевшей возле дерева Лены. Девушка с любопытством наблюдала за ним.
   Обезьяна вдруг перебросила дубинку в левую руку, нагнулась, схватила камень в два кулака, кривляясь, прицелилась в Волкова и, неожиданно повернувшись, бросила его в Лену.
   Просвистев в воздухе, камень со страшной силой врубился в развилку ствола чуть выше головы красавицы и упал, не причинив вреда.
   Лена удивленно посмотрела на них, на камень, попробовала поднять его одной рукой, взяла двумя, взвесила, и тут впервые проблески беспокойства мелькнули на ее лице.
   Но Сергей этого видеть уже не мог, потому что был занят.
   Дубинка гориллы вновь перелетела в правую руку и, описав мощную дугу, врезалась в песок. Сергей быстро нагнулся, схватил камень раза в два меньше, чем только что брошенный этим самцом, и кинул.
   Камень врезался в солнечное сплетение обезьяночеловека в тот момент, когда он сам уже замахнулся, сбил дыхание, не повредил, зато явно разозлил.
   В глазах примата появились красные огоньки — звериная ярость плескалась внутри, лишая его остатков и без того не слишком развитого разума.
   Зверь вновь поднял свою дубинку, размахнулся, но Сергей успел извернуться и ударить его ногой в живот. Замах был удачно сбит, но сам Волков едва не попался: сучковатый конец дубинки, разорвав рубашку, задел левое плечо.
   Сергей увидел, как удивленно распахнулись Ленины глаза. Она посмотрела на кровь, залившую ему плечо, перевела взгляд на зверя, что-то окончательно сообразила и прижалась к дереву, поджав ноги, словно собиралась вскочить.
   Горилла, продолжая непрерывно реветь, махнула палицей снизу вверх. Замах едва не оказался верным, но Сергей, развернувшись на правой ноге, сумел отклониться, оказавшись рядом с могучим противником. Волков сильно ударил обезьяну кулаком в висок, а другой рукой попал в затылок, когда тот упал на колени — пахнуло мускусным, кислым запахом.
   Оказавшись сзади, Сергей ударил врага ногой по затылку — обезьяна ткнулась носом в песок и тут же, не вставая, удивительно ловко махнула дубинкой. Бывший арестант Урана заученным движением увернулся, прыгнул в сторону и только потому сохранил кости в целости, однако дубинка все же его достала. Удар сбил Сергея с ног, и он покатился по песку, слыша пронзительный крик Лены:
   —Коля!
   Сергей удивился не к месту, отчего его все время путают с Орловым? Пусть он и похож на него, словно близнец, но отчего никто не верит результатам идентификации?
   — Коля! — Девушка уже понимала, что обычный для «Сада Наслаждений» фантом, неожиданно материализовавшись, превратился в настоящее чудище.
   Обезьяна тоже слышала крик и вдруг стремительно метнулась к девушке.
   Сергей не успевал. Лихорадочно оглянувшись, он заметил брошенный им раньше камень, подхватил его и метнул.
   Камень попал зверю под гребень в шею — не добежав пару метров, горилла растянулась на песке.
   Сергей уже был рядом, упал сверху, обхватил толстую шею и попытался свернуть… Это оказалось невозможно — шея сразу окаменела, а страшные руки уже потянулись к нему, схватили за плечи.
   Сергей с трудом освободил правую руку, нашел маленькие глазки врага и выдавил их: лопнув, те жидко растеклись по пальцам.
   Ужасающе взревев, обезьяночеловек отбросил его с такой силой, что Сергей врезался головой в ствол дерева выше все еще сидящей Лены и сполз прямо на нее.
   Горилла шла, жалко и беспорядочно размахивая руками. Сергей подобрал дубинку и, подбежав, несколькими сокрушительными ударами раздробил твердокаменный череп.
   Лена, раскрыв рот, зачарованно, с ужасом и недоверием разглядывала поле битвы. Видимо, верить в реальность происходящего ей все-таки не хотелось.
   Они услышали, как не так уж далеко от них заревели голоса преследователей. Им следовало думать о собственном спасении.
   Сергей огляделся: слева — озеро, справа начиналось подножие холма, покрытого, как и степь кругом, зарослями фиолетового кустарника.
   Лена поднялась и, неуверенно ступая, подошла к трупу. На шее у гориллы висело ожерелье с высушенными человеческими ушами. Девушка протянула руку, дотронулась до раздробленного черепа и, поглядев на свой окровавленный палец, развернулась к Сергею. Понимание отразилось в ее глазах. И, к чести его спутницы, не поддалась ужасу, а судорожно сглотнула и выпрямилась— значит, справилась.
   — Бежим! — скомандовал Сергей, и они помчались прямо в гущу кустарника, сразу скрывшего их с головой— в противоположную от звериного завывания сторону.
   Удача беглецам улыбнулась: достаточно утоптанная звериная тропа проходила в нужном им направлении. Они бежали — впереди Лена, следом — Сергей, а сзади, с леденящим душу рычанием — все ближе, ближе! — обезьяны. Вопли и вой внезапно изменили тональность — раздался многоголосый яростный взрыв негодования, — гориллолюди нашли труп соплеменника.
   Лена, словно ее подстегнули, припустила быстрее. Они мчались, едва вписываясь в повороты, благо не особенно крутые. Сергею начало казаться, что тропа так и будет петлять вечно, но вдруг все закончилось — они добежали.
   Вернее, бежать дальше было некуда.
   Они оказались на обширном плато, ровном и гладком, густо заросшем ковром полевых цветов. Впереди, преграждая им путь редкой цепью, стояли невесть как оказавшиеся здесь гориллы. Сзади, быстро завершая охват с флангов, приближались остальные преследователи. Окружив добычу, обезьяны вдруг с дикими воплями ринулись к ним со всех сторон.
   Понимая, что убежать уже не удастся, Сергей приготовился дорого отдать свою жизнь. Громилы добежали, прыгнули со всех сторон, заслонив собой свет… все померкло.
   Конечно, и тогда и потом, вспоминая произошедшее, Сергей не верил в возможность смертельного исхода. Аттракцион, а это прежде всего был довольно популярный и, по всей видимости, многократно посещаемый аттракцион — развлекал, а не убивал. С этим все было ясно.
   Но для Сергея вполне очевидно было и наличие в этот раз некоего неучтенного фактора: та обезьяна, что напала на них, была вполне реальная, из настоящего мира, — его пальцы и плечо все еще ощутимо болели.
   Предчувствовать смерть могут многие, но верить в нее — совсем другое дело.
   Сергей помнил, что, видя прыгавших на них со всех сторон визжащих обезьян, их желтые, почти тигриной величины клыки, ощеренные пасти, дубинки, взлетевшие в замахе, он совершенно бессознательно подсчитывал, сколько еще им осталось времени, и что надо сделать, прежде чем…
   Все завершилось очень быстро. Сверху, заслоняя свет, опускалась циклопическая нога колдуна — мрак, потеря самого себя, затянувшаяся экскурсия…
   Теперь они стояли в толпе, внутри крепостной стены. Кругом визжали и кричали от восторга. Некоторые с любопытством смотрели на Сергея, кто-то ткнул в него пальцем, кто-то подал новую рубашку и обтер окровавленное плечо. Волков уловил несколько удивленных взглядов и, как пояснила потом Лена, толпа, так и не понявшая до конца, кто он: фантом или ловко заменивший собой изображение статист, принялась развлекаться вновь.
   Сергей посмотрел на спутницу, и она не отвела глаза.
   — Пойдем! — сказала она.
   Странно, но этот аттракцион сблизил их больше, чем проведенная недавно ночь.
   — Что ты об этом думаешь? — спросила девушка.
   — Не знаю, я здесь впервые.
   Лена странно взглянула на него.
   Часть толпы, давно пресытившаяся зрелищем, стронулась, хотя сигнала никто не подавал. Людей словно выдавливало в широкий каменный коридор, освещаемый чадящими факелами. Низкий потолок шероховато изгибался аркой. Через равные промежутки в стенах встречались ниши с изображениями. Нет, статуями. А впрочем, могло быть и то и другое. Ухмыляясь, угрожая, делая магические пассы, посетителей «Сада Наслаждений» провожали взглядом гоблины, колдуны, скелеты и гномы. Из ниш лился необычайно насыщенный рубиновый, медовый и густой, как сироп, свет.
   Некоторое время шли молча, и Сергей решил-таки задать мучивший его вопрос:
   — Почему ты назвала меня Колей? Ты же знаешь, что я Сергей.
   — Сергей? — переспросила она. — А я думала…
   — Что ты думала?
   — Нет, ничего… Сергей так Сергей.
   — Не «так Сергей», а именно Сергей, — подытожил он.
   Они вышли в огромный в зал с колоннами. Крутая мраморная лестница, по ступенькам которой стекал ковер, гротескные беседки, пагоды, в которые входили по висячим мосткам, острый, навязчивый запах то ли ладана, то ли серы, те же факелы, не теряющиеся, однако, в довольно освещенном зале. Отовсюду слышался звон металла и повторяющиеся странные завывания. Все здесь впечатляло не избалованного подобным бывшего арестанта планеты-каторги.
   Толпа, вынеся их сюда, столкнулась со встречным потоком. Через некоторое время стало свободнее. Кто-то дернул Сергея за руку. Он посмотрел вниз: маленький, едва ему по пояс, но очень широкий в плечах гном тянул его за собой. Грубые, словно вырубленные топором черты его лица искажала хитрая, злобная ухмылка.
   Сергей стал было сопротивляться, но гном проскрежетал: