Соколов Михаил. Бог-Император

   — Мираб хочет просить тебя и ее к нему.
   Лена почему-то заинтересовалась приглашением, и Сергей пошел с ними.
   Почему бы и нет?
   Через арочный проход они попали в соседнее, гораздо меньшее помещение. Освещали этот туннель такие же факелы, но вверху кирпичных стен виднелись бойницы, в которых мелькали мрачные лица.
   Гном подвел к воротам, которые охраняли гигантские, метра три высотой фигуры в латах, при их приближении дружно лязгнувшие перекрещенными алебардами.
   Гном вышел вперед и торжествующе, хрипло прокаркал:
   — Именем Мираба!
   Рыцари отдернули алебарды, а ворота, тяжко заскрипев, распахнулись.
   — Вы входите в Большой Зал Приемов Великого Ми-раба! — раздельно, по слогам, то ли пояснил, то ли предупредил гнусный посланник. Путь был завершен, осталось пересечь зал. Они прошли по каменным квадратным черно-белым плитам, словно по гигантской шахматной доске, потом по прямой пурпурной ковровой дорожке прямо к возвышению, на котором Мираб принимал гостей.
   Сергей вспомнил, что об этом человеке ему успел рассказать Николай. Теперь о нем Волков имел некоторое представление — встречал он таких типов и на Уране. Понял Сергей и то, что, будучи тогда в одном бараке с Орловым, делясь своими воспоминаниями в попытке хоть на время отгородиться от бесконечных уранских дней, они как-то упускали из вида тот факт, что и Уран, и Мечтоград, и вся Империя давно уже отданы в руки таких вот Мирабов Мамедовых.
   Мираб восседал на черном троне из полированного камня. Слева и справа от него полыхали огнем металлические чаши. Охраняющие своего господина рыцари держали в левой руке чадящие и рассыпающие искры факелы. Дым жирными пластами поднимался вверх, сливаясь с серым облаком, которое опутывало весь потолок.
   Толстый, подвижный и энергичный, не желавший худеть по генетически сохранившейся убежденности в высочайшей ценности сала, как показателя благополучия и успеха, Мамедов восстановил и развил древнее искусство макиавеллевской интриги. Кто-то считал, что эта интрига и была самоцелью Мираба, но только некоторые знали, как далеко в результате проникла паутина его невидимой внешне силы и влияния.
   — Именем Господина нашего Бога-Императора, мы приветствуем гостей Магического квартала.
   Немедленно за спиной Мираба исчезла стена, и огромное, известное каждому по множеству окружавших подданных Империи с младенчества бюстов, статуй, изображений, фильмов лицо Императора заглянуло в зал. Зрелый человек, достаточно мудрый, чтобы успеть лишиться иллюзий, но и, естественно, тронутый манией величия, потому что Господин наш и Создатель — все же человек. Во всяком случае, был им, пока бремя власти и тяжесть ответственности за творения свои не тронула надменным изгибом рот, не углубила складки у носа, не сдвинула брови.
   Лена, схватив Сергея за руку, — скорее инстинктивно, чем в испуге, — смотрела во все глаза на Создателя. Мираб Мамедов, огромный, толстый, наклонился к ним, и выражение, которое с начала его карьеры Вселенского Мага давно уже исчезло из темных горящих глаз, возникло вновь — насмешливое выражение презрительного любопытства.
   Этот человек один из немногих, кому не было запрещено эксплуатировать имя Господина и Императора в собственных религиозно-идейных целях. Попутно он, разумеется, извлекал немалую экономическую выгоду. Кроме того, множество людей в Империи верили, что Мираб Мамедов является если не пророком, то уж точно любимым шутом Императора.
   Основы религии Империи, по сути, были просты. Существует Бог-Император, создатель и правитель Империи, объединяющей все планеты, которые он заселил своими творениями и эмигрантами с других планет освоенной ойкумены. Господь же создал и некоторые законы, например законы долголетия, которое получают те, кто прожил жизнь честную и соответствующую этическим нормам, сохранившимся еще с христианских времен: не убий, не укради и прочее.
   Относительное личное бессмертие обеспечивается переселением душ. Правда, некоторые высказывают сомнения, стоит ли называть бессмертием процесс, при котором теряется индивидуальная память? Пусть редкие, но все же случающиеся примеры полного восстановления памяти о прошлых жизнях лишают противников переселения аргументов. Впрочем, противники все равно ничего, кроме болтовни, предложить не могут. И каждый житель Империи надеется, что когда-нибудь именно он вспомнит все свои прежние ипостаси, суммирует опыт и заживет лучше некуда.
   Внешнего проявления поклонения Господь-Император не требует, но и не запрещает возникающие время от времени неортодоксальные культы, вроде созданной пару сотен лет назад отцом Мираба Мамедова.
   Кроме того, вера в Господа нашего Бога-Императора удовлетворяет кого угодно, от анимистов и пантеистов, включая агностиков, до правоверных атеистов. Господь, создав Империю и законы, фактически не вмешивается в жизнь подданных. Единственно, что составляет головную боль правительства, — это паломничество во дворец Императора, который построен в заповедной зоне, расположенной в трехстах километрах от границы Мечтограда. Паломничество должно происходить каждые десять лет. Паломники должны представлять все сословия, и даже семью Премьер-министра. Николай рассказывал, что незадолго до событий, отправивших его на Уран, в паломничество ушел его двоюродный брат.
   Из таких походов никогда и никто не возвращается.
   Ходят слухи, что в награду всем ушедшим к Императору дается лучшее перерождение, или что участники принимаются в ряды личных слуг Бога-Императора, или… Впрочем, это остается лишь сплетнями, а желающих пройти все возможные испытания и опасности заповедной зоны найти всегда трудно.
   Все в зале застыло. Лицо на экране еще более нахмурило брови, огромные глаза с красными прожилками обозрели зал, гостей — сначала внимательно Лену, потом и Сергея. Странно было так близко видеть лицо императора — крупные поры, намечающиеся мешки под глазами…
   Мираб Мамедов, не отрываясь, смотрел на гостей, даже не оглядываясь, очевидно, хорошо зная все, что должно происходить сейчас за его спиной. Но и он пораженно вздрогнул, услышав голос… Этого, видимо, не ожидал даже он.
   Император произнес звучным, проникновенным голосом отца и защитника:
   — Я рад, что ты задержался в этом мире и что твое десятилетие на Уране кануло. Рад, что жребий достался тебе, хоть скучать теперь не придется, а это главное.
   У Мираба Мамедова глаза готовы были вылезти из орбит, ибо на его памяти еще никогда Бог-Император в видеоаудиенциях не обращался ни к кому лично.
   Хорошо видя, как вместе с глазками мечутся по гладкой физиономии Вселенского мага тревожные мыслишки — не упустить ли чего? не отстать? — Сергей наливался злобой. Вновь вспомнив Николая Орлова, погибшего, может быть, и из-за этого Мираба, он стал подниматься к каменному трону.
   Следящие за Мирабовыми эмоциями рыцари-телохранители дрогнули, но хозяин, будучи погруженным в свои расчеты, не отдал никакой команды. Великаны, не получив никакого сигнала, замерли, молча глядя, как Сергей подходит к хозяину и сокрушительным ударом вышибает его из седла.
   — Это тебе аванс, жаба!
   Мираб Мамедов лежит без сознания, его охранники, переглядываясь в нерешительности, по-прежнему остаются на своих местах. Над распростершимся хозяином жизни стоял довольный Сергей, а мертвую потрескивающую от сгорающей копоти тишину взорвали бешеные рукоплескания Лены.
   А над ними вместо только что исчезнувшего экрана застыл строгий настенный барельеф Отца и Создателя Вселенной, Бога-Императора.

Глава 11. ПРОСТОЙ БОЙ У ВАРЯГОВ

   Гнусный гном, поминутно гримасничая, проводил их с Леной из Зала Приемов.
   — Чудо из чудес! Сам Император снизошел… — как заведенный твердил карлик.
   — Как ты думаешь, это трюк или… на самом деле? — спросила Лена у Сергея. — Что это было? Не понимаю… Хотя я не помню, чтобы хоть кто-то рассказывал, что сам Император… Подумай, САМ!!!
   — Чудо! Чудо! Император соизволил обратить свой взор на сына человеческого… — гнусавил гном, могучими плечами раздвигая толпу праздных зевак. Бубенчики на ногах гнома громко звенели.
   Они прошли по настилу над рвом, заполненным тяжелой блестящей водой, в которой плавало что-то очень натуральное, но что именно, Сергей не разглядел. Когда кованые острия подъемных решетчатых ворот, освещенные двумя факелами, остались позади, Сергей с Леной очутились в полумраке прохладной галереи, где людей было уже меньше.
   Со второго этажа им хорошо была видна царящая внизу ярмарочная толчея. Прямо под ними бродячие артисты раздвинули ширмы фургончика и давали представление кукольного спектакля. Не задерживаясь, гном повел их дальше. Со страшным скрипом открылись огромные, окованные медью двери. Каменный зал, в который они вели, освещался, как все здесь, факелами, но в нем царила полутемень.
   По всему периметру зала были расставлены столы, за которыми уже началась трапеза. Гном (или шут?), визгливо смеясь, тянул их прямо к возглавляющей пиршество знати.
   В огромном камине, мимо которого они прошли, аппетитно запекались куски мяса, целые поросята. Красноватый отблеск огня скакал по стенам. Кости хрустели на зубах огромных лохматых собак, устроившихся под столами. Одна, вспрыгнув на стол, рылась мордой в блюде. Жующий рядом воин в рогатом шлеме вырвал из рычащей пасти кусок мяса, в ответ на злобный лязг челюстей гневно ударил кулаком в мохнатый боки скинул пса на пол. Туда же полетело и мясо, а гнев воина мгновенно сменился на милость.
   Вокруг знати суетилась молчаливая придворная прислуга, разнося многочисленные блюда.
   Возглавляющий стол молодой князь сидел на резном деревянном кресле, на котором легко могли бы поместиться трое таких, как он. Не вытирая жирных губ и пальцев, с которых стекал мясной сок, князь схватил золотую чашу и крупными глотками стал пить.
   На появившихся гостей никто не обращал внимания. Князь, выпив чашу, швырнул ее на пол. Звеня, кубок покатился прямо им под ноги, но кинувшийся слуга подхватил его. Князь вдруг уставился на Сергея, потом внимательно пригляделся к Лене. Не отрывая от незнакомцев взгляда, князь схватил с ближайшего блюда поросенка, разорвал пополам и жадно продолжил трапезу.
   Напротив него сидел бородатый воин, недавно ссорившийся с собакой, который, громко рыгнув, схватил пробегавшего мимо слугу, бросил спиной себе на колено и с ужасающим хрустом переломил его позвоночник.
   На вопли умирающего слуги обратили внимание, похохотали вместе с воином, одобряя его славную шутку. Князь вдруг резко, обеими руками оттолкнул разделявшие их серебряные блюда с объеденными хребтами рыб, костями свиней и более крупной дичи, перекинулся через стол и что-то крикнул воину в рогатом шлеме. Тот, отбросив тело слуги, все еще продолжая веселиться и грызть кость, придвинулся ближе к князю, который зашептал ему что-то на ухо. Видимо, постепенно слова князя проникали в сознание — челюсти воина прекратили жевать, глаза, пробежав по залу, остановились на Сергее и Лене. В его сальной рыжей бороде с налипшими крошками открылась широкая пасть с твердыми желтыми клыками. После чего оба, глядя друг на друга, оглушительно заржали. Постепенно они привлекли к себе общее внимание, пирующие заражались весельем, не вникая в причину. Раскаты хохота потрясали стены.
   Вдруг князь, казалось, едва оттолкнувшись, перепрыгнул стол и очутился на другой стороне стола — ближе к Сергею с Леной. Он медленно подходил к новым гостям, переводя взгляд с одного на другого. Князь был ненамного выше Сергея, но доспехи делали его гораздо шире.
   Лена схватила Сергея за руку, воин ухмыльнулся. Волков все еще надеялся, что это очередной аттракционный фантом.
   Остановившись напротив, князь тряхнул льняными, стянутыми цветным ремешком волосами. Повернувшись к столу, он что-то сказал, отовсюду послышались крики, залаяли псы. Воины перепрыгивали стол и окружали их широким полукругом.
   Князь выхватил свой меч и демонстративно бросил на пол, кто-то поднял оружие. Потом в считанные мгновения князь скинул с себя кафтан, рубашку и, оставшись голым по пояс, ссутулился, вытянув вперед руки. Он явно вызывал Сергея на борьбу.
   — Что ему надо? — перекрикивая общий гам, озадаченно спрашивала Лена. Вдруг она, повернувшись, решительно пошла прямо на окружившую их стену воинов. Ее грубо оттолкнули, она растерянно отступила.
   — Ничего не понимаю, — озадаченно сказала она. — Это живые люди.
   Ее веки дрогнули, губы приоткрылись — в красных отсветах живого огня Лена была невыразимо прекрасна! Сергей невольно улыбнулся неуместности своих мыслей.
   — А отсюда нельзя как-нибудь уйти? — стала оглядываться девушка. — Где это мерзкий гном?
   Когда исчез провожатый, они не заметили. Князь медленно продолжал приближаться. Сергей сорвал свою рубашку и бросил Лене. Она отступила к стене воинов, и на этот раз ее не оттолкнули. Наоборот, потеснившись, приняли в общий круг. С одной стороны, боясь оказаться смешным, с другой начиная заводиться, Сергей ощущал, как вновь попадает под обаяние риска.
   Не зная правил боя, он давал возможность сначала проявиться противнику. Князь, будто уловив мысли Волкова, внезапно кинулся к нему, схватил одной рукой за кисть, другой обхватил горло и стал душить. Сергей ударил противника в солнечное сплетение, тот отпустил руки, сделал шаг назад и молниеносно ударил в висок. Сергей едва успел пригнуться, кулак просвистел над головой, а противник по инерции нырнул за ним, навалившись при этом Волкову на плечи. Воспользовавшись удобным случаем, Сергей обхватил соперника поперек туловища, прижал руки к телу и поднял над собой.
   Стоя в кругу диких воинов с их вождем над своей головой, он взглянул на себя сторонними глазами и невольно устыдился. Его боевой порыв показался смешным. Возникло чувство, что он ввязался в такую же подделку, какой недавно было путешествие по озеру. Ни гнева, ни ненависти — все ему стало безразлично.
   Сергей поставил противника на пол и отступил. Князь извернулся и, ударив кулаком по лицу, разбил бровь. Левый глаз, залитый кровью, перестал видеть. Весь пацифизм Сергея куда-то делся. Воины одобрительно взревели. Князь бросился снова к Волкову, охватил обеими руками его шею и стал душить. Молодой князь оказался очень сильным человеком, Сергей понял, что упустил свой шанс. Чувствуя, что еще мгновение и потеряет сознание, Волков взбеленился: его раскрытая ладонь врезалась в белый волосатый живот противника, пальцы проткнули кожу, мышцы, и, подхваченный своим диким порывом, Сергей рванул ладонь вниз, с наслаждением услышав треск связок и разорванной плоти.
   Все еще сжимая шею врага, князь недоуменно поглядел вниз, потом оставил Сергея, попытался удержать вываливавшиеся внутренности и сначала медленно, потом быстрее стал заваливаться навзничь.
   В полной тишине Сергей подошел к столу, плеснул из ближайшей чаши себе на руку, чтобы смыть липкую кровь, потом взял у оторопело молчавшей Лены свою рубашку и вдруг был оглушен неистовыми возгласами восхищения, ему, впрочем, понятными. Сергею было стыдно, но в то же время он радовался: он гордился честным боем.
   И, может быть, это было плохо.
   Их с Еленой окружили латы, кожаные куртки с нашитыми железными пластинками, рыжие грязные бороды, рогатые шлемы. Восторженные воины хлопали его по плечам, кто-то хрипло вопил. Потом девушка испуганно взглянула мимо него… и что-то обрушилось Волкову на голову.
   Сергея волокли за ноги, видимо, вверх по лестнице — его голова мерно стукалась затылком о каждую ступеньку. Наверное, это и вернуло ему сознание.
   Сергей разглядел над собой пыльный потолок с висящими по углам лоскутами — летучими мышами. Вдруг яркий свет ударил в глаза — его грубо подняли на ноги. Они находились на небольшой круглой площадке башни, ограниченной зубчатым метровым парапетом. Кроме воинов он заметил ухмыляющегося гнома и какого-то смутно знакомого типа в плаще, со спадающим на глаза капюшоном. Приглядевшись, Сергей узнал лейтенанта Стражникова. Вот так номер!
   Сергея подтащили к краю площадки, откуда он увидел синее небо, диск желтого солнца, редкие облака, а далеко внизу — зеленый мох деревьев, пятна голубых озер, немного в стороне — колдуна со своей девицей, кажущихся отсюда совсем небольшими. Все пространство между зданиями заполняла цветная мозаика толп.
   Вот в этот ярко-красочный калейдоскоп его и скинули, словно куль. Ветер, упругой подушкой подхвативший Сергея, выдул остатки послеобморочного безразличия. Аттракцион диким и страшным образом стал частью реальных интриг, результатом которых должен стать мешок его разбитого тела.
   Тут мысли его выстроились в цепочку и закрутились с чудовищной быстротой.
   Если последний инцидент с дикими северянами был результатом его оплеухи Мамедову, то зачем понадобилось напускать горилл? Или все происходит по заранее спланированному идиотскому плану?
   И против кого направлено все: против Николая Орлова? Или Сергея Волкова?
   Если Мамедов был замешан в отправке Орлова на Уран, то совершенно не важно, кого он, Сергей, здесь представляет: в любом случае человек оттуда, причем наверняка что-то знающий, здесь нежелателен.
   Сергей решил занести Мамедова в список своих личных врагов.
   А там посмотрим.
   В глубине души Волков все еще надеялся, что его спасут: сладкая жизнь Мечтограда не принимала смерти. Но Земля так быстро надвигалась, что надежды на возможное спасение наконец выдуло окончательно. Сергей стал искать выход, которого не было.
   Схватив полы вдетой в рукава, но так и не застегнутой рубашки, Волков попытался хотя бы изменить траекторию падения — при некотором везении удастся попасть в одну из этих голубеньких луж… Где-то что-то подобное уже было… где-то…
   Попал. Попал точно в цель, словно в круглую мишень при учебной стрельбе. Сергей с головой, вперед ногами, ушел под воду, руками затормозил, так и не достал дна и, зависнув, резво пошел вверх.
   Вокруг пруда гулял народ. Сергей шумно выбрался из воды. Никто не обращал на него внимания, его обходили, не замечая.
   Волков наконец-то осознал, что совершенно ничего не понимает.

Глава 12. НИКОЛАЯ УБИЛ КОЛЛОИДНЫЙ ТУМАН

   Немного отдышавшись и совершенно смешавшись с толпой. Сергей поймал пробегавший столик с бутылочками и аппетитными сладостями. Съев пирожки, которые просто таяли во рту, и выпив пару бокалов газированного напитка, он почувствовал себя совсем ожившим. Потом он решил отыскать Елену.
   Потом ему пришла в голову мысль, что девушка давно дома, ничего с ней случиться не может, потому что… В общем, почему-то он был убежден. К тому же с площади лучше было на всякий случай уйти.
   Сергей вызвал такси и дал адрес отеля «Титан».
   В номере он сбросил одежду и отправился под душ, и на этот раз чудным образом взбодривший его. Постояв под горячими струями, казалось, пронизывающими все тело, Сергей почувствовал себя отдохнувшим.
   Из гардероба выбрал строгий черный, в размытую бордовую полоску костюм. Все остальное, на его взгляд, не подходило к торжественному приему, неотвратимо надвигавшемуся вместе с вечером.
   На этом его одиночество было нарушено, и администратор нежным голосом сообщил, что к нему пришли, и уточнил: гость, посланец, человек.
   Сергей изъявил готовность принять.
   В дверь вошел молодой человек лет двадцати пяти. Стройный, гибкий, с беспокойным, немного ироничным взглядом больших темных глаз.
   Он представился: Илья Бондарев, глава Пресс-центра и советник Премьер-министра. Называя должности, он улыбнулся милой и насмешливой улыбкой, словно бы говоря: вот я, а вот мои должности, и, пожалуйста, не путайте меня с тем, что я представляю. Илья как-то пристально посмотрел на Сергея и вдруг отвел глаза, словно смутившись. Потом огляделся вокруг и, не найдя ничего, кроме голых стен, покачал головой:
   — Как это у тебя… пусто.
   Он взял с полки у входа пульт управления и забегал пальцами по клавишам. Квартира вздрогнула, а он продолжал говорить, лишь временами, как бы случайно, остро посматривал на Сергея, отрывая взгляд от пульта.
   — Я, когда узнал, что сегодня ты будешь на приеме, сам решил заехать. Обычно, по протоколу, ограничиваемся официальным приглашениям, но тут случай, как сам понимаешь, особый.
   Сергей-то как раз не понимал, почему особый случай, но приготовился слушать дальше.
   А между тем звуко-, цвето-, ароматические волны наполнили комнаты, наслаиваясь и сплетаясь в музыку цветов и звуков. Чувствовалось, что, в отличие от него, Сергея, парень хорошо знаком с этим аппаратом. Из пола возникли и заполнили номер кресла, диванчики, приспособления, назначения которых Сергей не знал, сверху свесились люстры, ожил и сам потолок — теперь по нему ползали, переливались и танцевали разноцветные светляки.
   — Как вы это делаете? — поинтересовался Сергей, кивая на пульт.
   — Как? Просто… — Новый знакомый отложил пульт и присел на один из возникших диванчиков у стены. — Я бы хотел поговорить, если не возражаешь. Кстати, мы теперь уже на «вы»?
   — Можно и на «ты», — сказал Сергей, подумав, что, вероятно, они с Николаем были достаточно хорошо знакомы.
   — Кстати, ты не знаешь Елену Ланскую? — на всякий случай спросил Сергей.
   — Кто ее не знает, — рассеянно заметил он. — Женщина богатая, красивая и независимая.
   Он взглянул на Сергея, перевел глаза на беззвучный настенный экран, а затем вздохнул и произнес:
   — Прежде всего хочу сказать, что никто из нас просто не мог поддерживать с тобой связь на Уране. Ты сам это понимаешь лучше, чем кто-либо другой. Да, я обещал попытаться, но это оказалось невозможно.
   — Уран система замкнутая, — согласился Сергей. — Никакой связи с внешнем миром.
   — Вот, ты понимаешь, — оживился Илья. — Тогда не мог бы хотя бы сейчас объяснить, что это ты еще затеял? И зачем изменил личность? Для чего назвался каким-то Сергеем Волковым? Разве этим кого-нибудь здесь обмануть? Уж мне-то, как своему другу, ты можешь все открыть?
   Он отвел взгляд. У него несколько раз выступили желваки на скулах. «Он что-то знает, — подумал Сергей. — Знает, но недоговаривает».
   — Отпечатки пальцев и проверка глазной сетчатки… — начал Сергей.
   — Это-то всех и удивляет, — неожиданно перебил его Пресс-секретарь. — Если бы ты изменил и внешность, было бы понятно. Но ты остался прежним, кроме такой малости, как отпечатки и рисунок сетчатки, которые можно изменить за один день, имея соответствующую аппаратуру.
   — Илья, ты думаешь, она у нас была на Уране? Я — Сергей Волков, серийный номер XXII-635718, и больше никто.
   — Поэтому все и задают себе вопрос, — вздохнув, опустил глаза Илья, — может, ты и впрямь замешан в убийстве своего отца?
   — А какие еще вопросы задают?
   — Сказать?
   — Конечно.
   — Всех интересует, каким образом ты попробуешь сместить с должности нынешнего Премьер-министра Кравцова Владимира Алексеевича. Если бы ты прибыл, как Николай Орлов, никто особенно не беспокоился бы.
   — Не понимаю эту логику.
   — Все ты понимаешь. Впрочем, не хочешь говорить, не надо.
   Сергей решил сменить не совсем понятную ему тему.
   — Ты знаешь, меня эти дни постоянно пытаются убить. Уже несколько раз.
   — Что в этом странного? — пожал плечами Илья. — Ты сейчас непредсказуем. Темный неучтенный фактор. Конечно, будут пытаться убрать тебя. Твой единственный выход — самому всех нейтрализовать. Тем более что о вас, выживших на Уране, ходят такие легенды!.. — Он оживился. — Вы правда там становитесь такими?
   — Какими «такими»?
   — Непобедимыми, живучими.
   — Не знаю. На Уране люди мрут как мухи. Там мы все были смертными и слабыми.
   Они замолчали. Илья робко взглянул на Сергея, словно боялся, что тот рассердится. Волков видел это, но не мог разобрать, боится ли бывший друг Николая его нынешнего или причина тянется из прошлого?
   — Я бы хотел тебя попросить об одной вещи, — сказал Сергей.
   — Конечно, — с готовностью отозвался собеседник. — Все что угодно.
   — Расскажи мне обо всем. Так, будто не знаешь меня и беседуешь с посторонним человеком. Все, что ты знаешь обо мне, об этих убийствах.
   — Зачем? — удивился парень.
   — Потом и я тоже расскажу тебе кое-что интересное. Илья хотел что-то возразить, но передумал. Он испытующе поглядел на Сергея и покачал головой.
   — Я не много знаю об этом. Все было так засекречено! Почти никого не допустили.
   — Тогда начни не с убийства, а с самого начала. Илья молчал, видимо, собираясь с мыслями.
   — Ну что ж, если ты так хочешь… — начал он. — Мы с тобой знакомы с детства. Мы почти одногодки и всегда были друзьями. У нас даже учителя одни были. С нами еще дружила Вронская Маринка.
   — Кто это?
   — Как кто? Племянница Премьер-министра! Ее каждый знал!
   — Почему — знал?
   — Так ведь после того, как тебя осудили, через несколько лет она исчезла.
   — Какая связь?
   — С тобой? — переспросил Бондарев.
   — С делом об убийстве.
   — Какая может быть связь? Никакой, наверное.
   — Хорошо, продолжай.
   — Не знаю о чем говорить, — пожал плечами Илья. — Учеба, занятия. Тебя готовили к должности Премьер-министра. Потом жребий пал на моего отца и твоего брата. Они оба ушли с последним паломничеством. Я после смерти родителя обязан был возглавить Пресс-центр. А через полгода произошло убийство Премьер-министра…