Страница:
Все они были неподвижны и, казалось, внимательно смотрели на него, хотя, конечно, глаз на таком расстоянии и при таком освещении видеть не мог.
Все вместе: и недавнее столкновение с рыбой в трюме, и глупый ужас, на мгновение, но завладевший им, и эти огромные поросята перед ним – разозлили и одновременно успокоили. Николай заметил, что так и не выключил фонарик. Выключил, прицепил к поясу и, показывая пустые руки, медленно поплыл к ближним дельфинам. Зачем? Наверное, хотелось разрядки.
У него не было и тени сомнения, что эти огромные животные – чем ближе, тем больше они казались! – совершенно не опасны.
Он сделал несколько медленных гребков ластами, и вот уже мог дотянуться до дельфина, но не стал, боялся спугнуть. Один вдруг подплыл, покачал плавниками, нырнул под него. Второй буквально заглядывал в маску и, казалось, добродушно улыбался. Подплыли еще двое, и Николаю удалось коснуться одного, того, что продолжал заглядывать в маску. Этого оказалось достаточно для знакомства: дельфины отошли в сторону, постояли, словно раздумывая, и вдруг, повернувшись разом, ушли.
Однако же эта встреча успокоила и взбодрила. Недавний атавистический ужас, овладевший им на мгновение, исчез, как ему показалось, окончательно. Решил снова спуститься в трюм. Тем более что минут десять потерял, это точно. Последний раз оглянувшись – вверху пузырем вздыбился голубовато-серый свод, в который совершенно чужеродно вмялось днище его металлической лодки. Откуда-то, может, от проплывавшего вдали корабля, доносились звуки работающего мотора. – И все-таки, спускаясь в кают-компанию катера, он внутренне сжался, проплывая вход. На этот раз никто не пытался взбодрить его нервную систему. Он завис в центре комнаты над длинным столом, на миг показавшимся теннисным. Вообще-то, почему бы и нет, если доходы, а главное, мечта могли подстегнуть Упыря, хотя бы образом отдыха, походить на какого-нибудь мафиозного авторитета из кинофильма. От движения воды, которую здесь, в замкнутом пространстве каюты, стронул он сам, стало хуже видно: в конусе света плясали пылинки, невидимая муть, деревянные щепки.
Николай повел фонариком по сторонам в поисках зеркал, потому что помнил из записки – сейф спрятан за каким-то зеркалом. И все время пытался нащупать логику захоронения Упырем сейфа.
Было здесь темно, хотя в иллюминаторы и пробивался остаточный свет. И казались они сейчас слабо подсвеченными мониторами компьютера или севшими кинескопами телевизоров – экранное окно видишь, но оно не освещает и в темноте. Под лучом фонарика кружились и рачки, и мелкие рыбешки, и удивительно быстро проникающая внутрь плотная муть.
Николай подплыл к большому зеркалу, попытался отыскать потайную дверь, не сумел. Пришлось ударом гантели, обнаруженной на полу, разбить зеркало. Но сейф он так и не обнаружил. Больше зеркал здесь не было, и пришлось продвигаться в другое помещение.
Дальше, он помнил, был камбуз. Да, газовая плита, кухонный стол, полка на стене с зеркальной дверцей.
Открыл дверцу, нашел несколько бутылок – водка, коньяк, виски.., банки с этикетками – соль, специи… все в прошлом, разумеется.
И ни намека на сейф! Николай сорвал полку со стены – пустое, нет ничего. Вдруг возле стола увидел едва приоткрытую дверь, на которую вчера утром в спешке не обратил внимания. Дверь вела либо в кладовку, либо в кормовой отсек трюма. Скорее последнее, потому что ни в кают-компании, ни здесь в камбузе не было на потолке пролома от взрыва, который, конечно же, повредил и днище, раз катер оказался на дне.
Николай потянул на себя уже приоткрытую дверцу, попытался открыть – не поддается. Просунул обломок доски, вытащил. Еще одна доска, уже длинная, выпала в проем. Мешал фонарик в руке. Не выключая, прицепил к поясу, чтобы, хоть и рассеянный, свет оставался. Вцепился в створку и, озвучивая усилия каким-то даже визгом разбухшего дерева, открыл.
Ни черта не видно! Отцепил фонарик, повел лучом.
Конечно, в этом месте и прогремел взрыв, совсем не затронувший другие части катера. Все разворочено: доски, щиты. Николай одной рукой держал фонарик, .другой разбирал завал.., фанерный щит, треснувший вдоль… Он ломал его, сгибая мокрую древесину. За щитом доски, еще один наклонно стоящий щит, который удерживали обломки обшивки прямо над почти метровой дырой в днище.
Схватив фанеру, рванул на себя. Щит завалился к борту, и с него мягко перевалилось что-то плавучее, растопыренное, словно обрубок ствола с ветвями.., и близко, вплотную уставились на Николая выеденные неведомыми тварями черные глазницы Упыря.
Не раз уже испытываемые за время нынешнего купания нервы устали пугаться. На мгновение Николай застыл, перемогая.., даже больше отвращение, чем испуг, тут же оттолкнул труп, мягко, плавно завалившийся на дно.
Николай осмотрелся: сверху, сквозь решетчатый завал палубных досок, стал пробиваться свет. Он попробовал рвануть на себя несколько сдерживающих в упоре обломков, стал расширять дыру. Отсюда можно было бы и вылезать, дабы не проделывать обратный путь по мертвому судну.
Он замер, ибо под лучом фонарика холодно блеснуло отражение… Осколок большого зеркала еще держался на досках, какая-то кабинка, а вот – распылитель воды, душевая. Он приблизился к стене; доски по контуру зеркала обрезаны, действительно, похоже на дверцу, от воды разбухшую и прочно заклинившуюся в пазах. Он ударил кулаком, еще раз, еще. После нескольких ударов стало казаться, что дверца поддается, От резких движений поднялась муть. И вот наконец дверца открылась, и под лучом фонарика мелькнуло нечто геометрически правильное, конечно, стальной ящик сейфа, стоявший в неглубокой нише.
Николай извлек сейф наружу и поставил на ближайшую кучу мусора, составленного из досок, погнутой арматуры, бутылок, еще чего-то. Так или иначе, нашел: стандартный, сантиметров пятьдесят на семьдесят, покрашенный защитной серой краской. Хорошо еще, что не требуется взламывать; Николай достал ключ, переданный ему незнакомым покойником по имени Упырь, и вставил его в замочную скважину.
В ушах неожиданно загудело. Возможно, действительно звуки проходящего недалеко корабля, а может, и кладбищенское окружение погибшего судна подействовало-таки. Николай провернул ключ, чувствуя, что замок поддается. Какая-то маленькая, не больше ладони, рыбка подплыла и с интересом стала следить за его манипуляциями; замок щелкнул, и дверца открылась.
Николай посветил фонариком: пистолет, две запасные обоймы, а в другом отделении – небольшой округлый "дипломат", в котором, вероятно, и находилось сосредоточие всех прошедших за двое суток смертей. Сейчас не имело смысла открывать. Он взял атташе-кейс, подумал и захватил пистолет, не забыв и запасную обойму. Пригодилась сетка для ракушек-рапан, всученная ему моряком Валерой. В сетку он положил пистолет и обойму, в правой руке оставался фонарик, в левой – "дипломат". Вроде все.
Николай, медленно обходя препятствия, стал подниматься наверх, к расширившемуся отверстию в палубе. Рыбка продолжала сопровождать его, держась рядом с маской. Посветлело. Узко, но с предельной осторожностью, стараясь уберечь воздушный шланг, пролезть было можно. Подняв руку с "дипломатом", он поставил его на доски вверху и, не выпуская портфель из руки, выплывал следом. Тут все и произошло: кто-то невидимый вдруг сильно рванул кейс, пальцы разжались скорее от неожиданности, он уже высунул голову и успел заметить замах удара… Николаю удалось отклонить голову, и ясно блеснувшее лезвие, слегка задев шею, перерезало ему воздушный шланг.
Он резко ушел вниз: за ним никто не последовал. Стало темнее; нападавший спешно заваливал освобожденный Николаем выход мусором, чем-то даже придавливая тяжелым, металлическим.
Николай выплюнул ненужный загубник и, схватив ртом воздушный шланг, попытался вдохнуть. Это ему удалось, но с воздухом в дыхательное горло попало немного воды – он едва не закашлялся, справился и… черт! Уже реальный страх охватил его: ларингоспазм!
Спазм голосовых щелей, что может быть хуже под водой?! Едва не поддался панике. Справился. Сунул в горло пальцы, спазм другого рода, рвотный, расширяющий горло рефлекс, боль стихла…
Аховое положение. Он сидел на полу, среди ребристых шпангоутов и лихорадочно думал, как выжить.
Рядом сидел – будто напоминание о бренности сущего – безглазый труп Упыря и, словно пытаясь взглянуть, повернул голову к Николаю.
Помня давним инструктором вдолбленное правило, стал круговым движением массировать пальцем межключичную впадину – точку, связанную с органами дыхания. А воздуха уже не хватало катастрофически, надо было рискнуть.
Николай, продолжая зажимать воздушный шланг, сунул его в рот, стараясь теперь не оставлять на вдохе ни капли воды и вдохнул, глубоко вдохнул. И сразу так захотелось дышать, дышать изо всех сил!.. Вынул шланг изо рта, сделал выдох, быстро сунул обратно в рот, сделал вдох так, что чуть ребра не заныли… Как мучительно хотелось сорваться, дышать, дышать!.. Но что-то уже получалось, и сознание, уже без контроля воли, справлялось…
,С такими дыхательными упражнениями лучше не рисковать лезть через заваленную сверху дыру. Упырь качал головой, словно соглашался с ним. Рыбка, сопровождавшая недавно Николая, вдруг вплыла в конус света, ткнулась в пустую глазницу трупа, что-то отщипнула… Николай сделал еще один вдох, поднялся и поплыл обратно через дверь, в камбуз, потом в кают-компанию, по лестнице – в рубку и наверх.
Время, казалось, остановилось. Он еще дважды останавливался, чтобы глотнуть воздуха, и все время со страхом ожидал ларингоспазм. Обошлось. Посмотрел наверх, увидел два днища. Итак, лодок две. У одной происходило какое-то мельтешенье, видимо, его враг только забирался в лодку. Значит, не в голове звенело, он на самом деле слышал звук мотора подплывающей лодки. За ним, вероятно, следили. А охотились, конечно, за "дипломатом". "Вновь его используют", – с гневом подумал он и тут же едва не глотнул с воздухом воды. Следовало сохранять хладнокровие, если он хотел выбраться отсюда.
Оглядевшись, нашел не то пиджак, не то рубашку, в общем, какой-то предмет одежды, превратившийся в тряпку, зацепил за пояс. Прицепил ненужный уже фонарик. Стал подниматься наверх, стараясь не думать о декомпрессии. Надеялся, что не так уж долго был на глубине и азот не успел насытить кровь. Авось, пронесет.
Всплыв к чужой лодке, Николай, держась под железным днищем, сделал еще глоток воздуха. Днища – он разглядел пока поднимался – совершенно одинаковые и отличить лодки можно лишь по бестолково болтавшемуся в волнах плавучему якорю возле лодки Николая.
Он надеялся, что на поверхности волн пузыри выдыхаемого воздуха (да и прорывающегося из воздушного шланга) не будут заметны. Надо спешить. Добрался до подвесного мотора и, понимая, как рискует, ежели в этот момент противник его включит мотор, обмотал припасенной тряпкой винт подвесного мотора. Обмотал и еще обвязал болтающиеся концы материи. Теперь можно плыть к своей лодке, вылезать и – благо пистолет при нем, а патроны за сутки вряд ли отсырели – устроить надводный бой. Но можно также использовать фактор внезапности.
Над ним днище вдруг загрохотало, кто-то шагал, внезапно мотор кашлянул, натужно загудел, тряпье дернулось, закрутилось по оси, глухо взбалтывая воду, потом что-то там заклинило, вращение приостановилось, хотя вверху продолжало сипло гудеть.
Николай этого ждал. Теперь, когда винта можно не опасаться, приблизился к корме поближе, прячась, конечно, под днищем. И когда стали поднимать винт мотора (правильно заподозрив, что причина поломки здесь), Николай сильным рывком бросил тело вверх.
Он выпрыгнул до пояса, близко увидел растерянную, какую-то знакомую физиономию. В порыве не стал разбираться, схватил мужика за шею и сильно рванул к себе. В общем, возмездие настигло вероломного вора, и он с шумом и брызгами врезался в воду метрах в двух-трех от лодки. Пока тот барахтался, Николай быстро забрался на борт – все в считанные мгновения – и замер, пораженный. Почему-то меньше всего ожидал увидеть здесь девушку из бара-ресторана "Альбатрос". Как ее? Да, Мэри. "Значит, – подумал Николай, – бармен Аркадий. Он заказал".
Глава 20
Все вместе: и недавнее столкновение с рыбой в трюме, и глупый ужас, на мгновение, но завладевший им, и эти огромные поросята перед ним – разозлили и одновременно успокоили. Николай заметил, что так и не выключил фонарик. Выключил, прицепил к поясу и, показывая пустые руки, медленно поплыл к ближним дельфинам. Зачем? Наверное, хотелось разрядки.
У него не было и тени сомнения, что эти огромные животные – чем ближе, тем больше они казались! – совершенно не опасны.
Он сделал несколько медленных гребков ластами, и вот уже мог дотянуться до дельфина, но не стал, боялся спугнуть. Один вдруг подплыл, покачал плавниками, нырнул под него. Второй буквально заглядывал в маску и, казалось, добродушно улыбался. Подплыли еще двое, и Николаю удалось коснуться одного, того, что продолжал заглядывать в маску. Этого оказалось достаточно для знакомства: дельфины отошли в сторону, постояли, словно раздумывая, и вдруг, повернувшись разом, ушли.
Однако же эта встреча успокоила и взбодрила. Недавний атавистический ужас, овладевший им на мгновение, исчез, как ему показалось, окончательно. Решил снова спуститься в трюм. Тем более что минут десять потерял, это точно. Последний раз оглянувшись – вверху пузырем вздыбился голубовато-серый свод, в который совершенно чужеродно вмялось днище его металлической лодки. Откуда-то, может, от проплывавшего вдали корабля, доносились звуки работающего мотора. – И все-таки, спускаясь в кают-компанию катера, он внутренне сжался, проплывая вход. На этот раз никто не пытался взбодрить его нервную систему. Он завис в центре комнаты над длинным столом, на миг показавшимся теннисным. Вообще-то, почему бы и нет, если доходы, а главное, мечта могли подстегнуть Упыря, хотя бы образом отдыха, походить на какого-нибудь мафиозного авторитета из кинофильма. От движения воды, которую здесь, в замкнутом пространстве каюты, стронул он сам, стало хуже видно: в конусе света плясали пылинки, невидимая муть, деревянные щепки.
Николай повел фонариком по сторонам в поисках зеркал, потому что помнил из записки – сейф спрятан за каким-то зеркалом. И все время пытался нащупать логику захоронения Упырем сейфа.
Было здесь темно, хотя в иллюминаторы и пробивался остаточный свет. И казались они сейчас слабо подсвеченными мониторами компьютера или севшими кинескопами телевизоров – экранное окно видишь, но оно не освещает и в темноте. Под лучом фонарика кружились и рачки, и мелкие рыбешки, и удивительно быстро проникающая внутрь плотная муть.
Николай подплыл к большому зеркалу, попытался отыскать потайную дверь, не сумел. Пришлось ударом гантели, обнаруженной на полу, разбить зеркало. Но сейф он так и не обнаружил. Больше зеркал здесь не было, и пришлось продвигаться в другое помещение.
Дальше, он помнил, был камбуз. Да, газовая плита, кухонный стол, полка на стене с зеркальной дверцей.
Открыл дверцу, нашел несколько бутылок – водка, коньяк, виски.., банки с этикетками – соль, специи… все в прошлом, разумеется.
И ни намека на сейф! Николай сорвал полку со стены – пустое, нет ничего. Вдруг возле стола увидел едва приоткрытую дверь, на которую вчера утром в спешке не обратил внимания. Дверь вела либо в кладовку, либо в кормовой отсек трюма. Скорее последнее, потому что ни в кают-компании, ни здесь в камбузе не было на потолке пролома от взрыва, который, конечно же, повредил и днище, раз катер оказался на дне.
Николай потянул на себя уже приоткрытую дверцу, попытался открыть – не поддается. Просунул обломок доски, вытащил. Еще одна доска, уже длинная, выпала в проем. Мешал фонарик в руке. Не выключая, прицепил к поясу, чтобы, хоть и рассеянный, свет оставался. Вцепился в створку и, озвучивая усилия каким-то даже визгом разбухшего дерева, открыл.
Ни черта не видно! Отцепил фонарик, повел лучом.
Конечно, в этом месте и прогремел взрыв, совсем не затронувший другие части катера. Все разворочено: доски, щиты. Николай одной рукой держал фонарик, .другой разбирал завал.., фанерный щит, треснувший вдоль… Он ломал его, сгибая мокрую древесину. За щитом доски, еще один наклонно стоящий щит, который удерживали обломки обшивки прямо над почти метровой дырой в днище.
Схватив фанеру, рванул на себя. Щит завалился к борту, и с него мягко перевалилось что-то плавучее, растопыренное, словно обрубок ствола с ветвями.., и близко, вплотную уставились на Николая выеденные неведомыми тварями черные глазницы Упыря.
Не раз уже испытываемые за время нынешнего купания нервы устали пугаться. На мгновение Николай застыл, перемогая.., даже больше отвращение, чем испуг, тут же оттолкнул труп, мягко, плавно завалившийся на дно.
Николай осмотрелся: сверху, сквозь решетчатый завал палубных досок, стал пробиваться свет. Он попробовал рвануть на себя несколько сдерживающих в упоре обломков, стал расширять дыру. Отсюда можно было бы и вылезать, дабы не проделывать обратный путь по мертвому судну.
Он замер, ибо под лучом фонарика холодно блеснуло отражение… Осколок большого зеркала еще держался на досках, какая-то кабинка, а вот – распылитель воды, душевая. Он приблизился к стене; доски по контуру зеркала обрезаны, действительно, похоже на дверцу, от воды разбухшую и прочно заклинившуюся в пазах. Он ударил кулаком, еще раз, еще. После нескольких ударов стало казаться, что дверца поддается, От резких движений поднялась муть. И вот наконец дверца открылась, и под лучом фонарика мелькнуло нечто геометрически правильное, конечно, стальной ящик сейфа, стоявший в неглубокой нише.
Николай извлек сейф наружу и поставил на ближайшую кучу мусора, составленного из досок, погнутой арматуры, бутылок, еще чего-то. Так или иначе, нашел: стандартный, сантиметров пятьдесят на семьдесят, покрашенный защитной серой краской. Хорошо еще, что не требуется взламывать; Николай достал ключ, переданный ему незнакомым покойником по имени Упырь, и вставил его в замочную скважину.
В ушах неожиданно загудело. Возможно, действительно звуки проходящего недалеко корабля, а может, и кладбищенское окружение погибшего судна подействовало-таки. Николай провернул ключ, чувствуя, что замок поддается. Какая-то маленькая, не больше ладони, рыбка подплыла и с интересом стала следить за его манипуляциями; замок щелкнул, и дверца открылась.
Николай посветил фонариком: пистолет, две запасные обоймы, а в другом отделении – небольшой округлый "дипломат", в котором, вероятно, и находилось сосредоточие всех прошедших за двое суток смертей. Сейчас не имело смысла открывать. Он взял атташе-кейс, подумал и захватил пистолет, не забыв и запасную обойму. Пригодилась сетка для ракушек-рапан, всученная ему моряком Валерой. В сетку он положил пистолет и обойму, в правой руке оставался фонарик, в левой – "дипломат". Вроде все.
Николай, медленно обходя препятствия, стал подниматься наверх, к расширившемуся отверстию в палубе. Рыбка продолжала сопровождать его, держась рядом с маской. Посветлело. Узко, но с предельной осторожностью, стараясь уберечь воздушный шланг, пролезть было можно. Подняв руку с "дипломатом", он поставил его на доски вверху и, не выпуская портфель из руки, выплывал следом. Тут все и произошло: кто-то невидимый вдруг сильно рванул кейс, пальцы разжались скорее от неожиданности, он уже высунул голову и успел заметить замах удара… Николаю удалось отклонить голову, и ясно блеснувшее лезвие, слегка задев шею, перерезало ему воздушный шланг.
Он резко ушел вниз: за ним никто не последовал. Стало темнее; нападавший спешно заваливал освобожденный Николаем выход мусором, чем-то даже придавливая тяжелым, металлическим.
Николай выплюнул ненужный загубник и, схватив ртом воздушный шланг, попытался вдохнуть. Это ему удалось, но с воздухом в дыхательное горло попало немного воды – он едва не закашлялся, справился и… черт! Уже реальный страх охватил его: ларингоспазм!
Спазм голосовых щелей, что может быть хуже под водой?! Едва не поддался панике. Справился. Сунул в горло пальцы, спазм другого рода, рвотный, расширяющий горло рефлекс, боль стихла…
Аховое положение. Он сидел на полу, среди ребристых шпангоутов и лихорадочно думал, как выжить.
Рядом сидел – будто напоминание о бренности сущего – безглазый труп Упыря и, словно пытаясь взглянуть, повернул голову к Николаю.
Помня давним инструктором вдолбленное правило, стал круговым движением массировать пальцем межключичную впадину – точку, связанную с органами дыхания. А воздуха уже не хватало катастрофически, надо было рискнуть.
Николай, продолжая зажимать воздушный шланг, сунул его в рот, стараясь теперь не оставлять на вдохе ни капли воды и вдохнул, глубоко вдохнул. И сразу так захотелось дышать, дышать изо всех сил!.. Вынул шланг изо рта, сделал выдох, быстро сунул обратно в рот, сделал вдох так, что чуть ребра не заныли… Как мучительно хотелось сорваться, дышать, дышать!.. Но что-то уже получалось, и сознание, уже без контроля воли, справлялось…
,С такими дыхательными упражнениями лучше не рисковать лезть через заваленную сверху дыру. Упырь качал головой, словно соглашался с ним. Рыбка, сопровождавшая недавно Николая, вдруг вплыла в конус света, ткнулась в пустую глазницу трупа, что-то отщипнула… Николай сделал еще один вдох, поднялся и поплыл обратно через дверь, в камбуз, потом в кают-компанию, по лестнице – в рубку и наверх.
Время, казалось, остановилось. Он еще дважды останавливался, чтобы глотнуть воздуха, и все время со страхом ожидал ларингоспазм. Обошлось. Посмотрел наверх, увидел два днища. Итак, лодок две. У одной происходило какое-то мельтешенье, видимо, его враг только забирался в лодку. Значит, не в голове звенело, он на самом деле слышал звук мотора подплывающей лодки. За ним, вероятно, следили. А охотились, конечно, за "дипломатом". "Вновь его используют", – с гневом подумал он и тут же едва не глотнул с воздухом воды. Следовало сохранять хладнокровие, если он хотел выбраться отсюда.
Оглядевшись, нашел не то пиджак, не то рубашку, в общем, какой-то предмет одежды, превратившийся в тряпку, зацепил за пояс. Прицепил ненужный уже фонарик. Стал подниматься наверх, стараясь не думать о декомпрессии. Надеялся, что не так уж долго был на глубине и азот не успел насытить кровь. Авось, пронесет.
Всплыв к чужой лодке, Николай, держась под железным днищем, сделал еще глоток воздуха. Днища – он разглядел пока поднимался – совершенно одинаковые и отличить лодки можно лишь по бестолково болтавшемуся в волнах плавучему якорю возле лодки Николая.
Он надеялся, что на поверхности волн пузыри выдыхаемого воздуха (да и прорывающегося из воздушного шланга) не будут заметны. Надо спешить. Добрался до подвесного мотора и, понимая, как рискует, ежели в этот момент противник его включит мотор, обмотал припасенной тряпкой винт подвесного мотора. Обмотал и еще обвязал болтающиеся концы материи. Теперь можно плыть к своей лодке, вылезать и – благо пистолет при нем, а патроны за сутки вряд ли отсырели – устроить надводный бой. Но можно также использовать фактор внезапности.
Над ним днище вдруг загрохотало, кто-то шагал, внезапно мотор кашлянул, натужно загудел, тряпье дернулось, закрутилось по оси, глухо взбалтывая воду, потом что-то там заклинило, вращение приостановилось, хотя вверху продолжало сипло гудеть.
Николай этого ждал. Теперь, когда винта можно не опасаться, приблизился к корме поближе, прячась, конечно, под днищем. И когда стали поднимать винт мотора (правильно заподозрив, что причина поломки здесь), Николай сильным рывком бросил тело вверх.
Он выпрыгнул до пояса, близко увидел растерянную, какую-то знакомую физиономию. В порыве не стал разбираться, схватил мужика за шею и сильно рванул к себе. В общем, возмездие настигло вероломного вора, и он с шумом и брызгами врезался в воду метрах в двух-трех от лодки. Пока тот барахтался, Николай быстро забрался на борт – все в считанные мгновения – и замер, пораженный. Почему-то меньше всего ожидал увидеть здесь девушку из бара-ресторана "Альбатрос". Как ее? Да, Мэри. "Значит, – подумал Николай, – бармен Аркадий. Он заказал".
Глава 20
ВСЕ РАЗЪЯСНЯЕТСЯ
Между тем Николай уже достал пистолет из сеточки, загнал патрон в ствол и направил на Мэри.
– Оружие?
Она помотала головой и перевела взгляд на выплывшего.., ну, конечно, старлей, давешний милиционер-ариец! Без формы он его сразу не узнал. Тот смотрел на Николая из воды с выражением.., впрочем, непонятным выражением. Плевать.
– Плыви к носу и вылезай. Только без телодвижений. А то я живо продырявлю и тебя, и… Мэри, – предупредил Николай.
Вроде все. Он быстро снял ненужный уже акваланг.
"Дипломат" лежал возле девушки, и, как видно, его открывали – на деревянной решетке настила только что выливали воду. Милиционер уже залезал в лодку.
Николай прошел к девушке на нос.
– Иди, милая, к нему, – махнул стволом пистолета в сторону арийца, вскарабкавшегося в лодку.
Девушка поднялась и, неловко шагнув через скамейку, села рядом с парнем. Николай, держа сообщников на прицеле, нагнулся и поднял крышку кейса, действительно приоткрытую.
Собственно, этого он и ожидал. "Дипломат" был битком набит пачками стодолларовых купюр. Он пересчитал количество пачек в верхнем слое.., пять на четыре, всего двадцать пачек… И слоев – четыре…
Всего восемьдесят пачек по десять тысяч долларов.
Итого – восемьсот тысяч долларов. Неплохой улов, едва не стоивший ему жизни. Впрочем, плевать: солнце, сверкающая синь кругом, сумасшедшие крики чаек немедленно настроили его на оптимистический лад. И как же захотелось выпить пива!..
Николаю показалось, кто-то из них дернулся. Парень? Он быстро вскинул опущенный было ствол. Девушка в страхе закрыла собой старлея. Тот немедленно отвел ее в сторону и попытался затолкать за спину.
Что-то было тут не правильно и глупо. Николай понял: и парень, и девица старались закрыть собой друг друга. Все это как-то выпадало из обычных ролей уголовных подельников, но разбираться сейчас не было времени.
Николай пошарил глазами вокруг. Ага! Рядом лежала большая спортивная сумка. Он заглянул: пакет с бутербродами, пистолет, оказавшийся газовым (надо же!
Против него – и с газовым!), и упаковка банок .. – увы! – пепси. Ну и ладно. Он взял банку, вопросительно качнул в сторону бандитов. Парень отрицательно мотнул головой, а девушка, может, от испуга, от которого все еще никак не могла оправиться, судорожно кивнула. Николай наклонился и поставил банку на лавку между ними. Она несмело дотянулась, взяла и, похоже, не знала, что делать дальше. Николай взял и себе банку воды. Оба молча с шипением вскрыли теплую воду и, глядя друг на друга, выпили.
– Теперь рассказывайте! – приказал Николай и предупредил:
– Если скажете правду, может быть, я вас тогда сдам живыми. А так… – он с сожалением покачал головой.
Поверила только девушка. Вопросительно посмотрела на молчавшего парня.
– Валера!
Тот тоже посмотрел на нее, потом на Николая. На скулах вспыхнули красные пятна и поползли по желвакам. Чем-то этот парень Николаю нравился. Девчонка тоже, но по-другому, конечно. Интересно, каким образом заезжая проститутка вдруг стала подельницей милиционера?
– Что тебе надо? Что рассказывать?
– Все. Говори по порядку. С чувством, с толком.
Как? Что? Почему? Чем занимался Упырь? Откуда достал такие деньги? Как вы тут оказались, если я сам только утром решил сюда сплавать? А еще расскажи, как ты, мусор, надумал стать убийцей да еще девчонку особой потянул?
– Я уже не мусор, – равнодушно ответил тот.
– Как так? – не понял Николай. – Ну, легавый.
Как еще нас в народе называют?
– Я с сегодняшнего дня уволен из органов.
– Да ну? – удивился Николай. – Быстро это здесь делается. Или ты давно намылился? В общем, рассказывай. Неохота тебя за язык тянуть.
– Так с чего начинать?
– Я уже сказал, с начала. Или с моего приезда.
К удивлению Николая (впрочем, неособенному), парень стал все подробно излагать, даже слишком подробно. Судя по всему, рассказывая, снова анализировал события. Мэри, чуть ли не раскрыв рот, слушала. Когда Валера рассказал о своих вчерашних приключениях, Николай злобно захохотал.
– Ох, не могу! Правоохранители недоделанные.
Выходит, все вы тут в услужении у Барона? Все сверху и донизу? Чем же это он вас купил?
– Деньгами, – равнодушно ответил бывший милиционер. – Чем же еще? Деньгами и жизнью. Он все может отобрать. И жизнь тоже.
– Значит, из-за нее, – Николай кивнул на покрасневшую Мэри, – Крокодил тебя мгновенно невзлюбил? А так как Крокодил правая рука Барона, то тебе каюк, если ты не уберешься? Я правильно понял?
Валера вновь кивнул.
– Ну и псы! – восхищенно сказал Николай. – И никто не воспротивился? Можно было бы сообщить в столицу, мало ли? Служба безопасности, наконец. Чего же это вы так?
Валера посмотрел на Николая и ничего не ответил.
Лишь равнодушно махнул рукой. Николай думал.
– Нет, все-таки никак не возьму в толк. А я зачем нужен? Я еще понимаю, использовать меня для того, чтобы найти эти бабки, – он пнул ногой кейс. – А потом отобрать, как вы пытались. Да, – спохватился он, – почему вдруг вы, стали следить утром за мной?
Он вдруг с досадой хлопнул себя по лбу.
– Ну конечно, капитан! Он же сразу тебе позвонил.
Выходит, он следит сейчас за нами? Вот гадюшник!
Вот навозники!
Ну что? – продолжил он, – меня здесь как подсадного держат? Или как ищейку, чтобы потом все забрать? За кого меня здесь держат? – злобно и весело допытывался он.
Бывший старлей посмотрел на него, что-то ответное мелькнуло на его лице. И, спокойно глядя Николаю в глаза, ответил:
– Тебя держат за гладиатора, "шестерка".
И Николай, и Мэри недоуменно смотрели на Валеру.
– Не понял, – сказал Николай. – Повтори.
И тот повторил:
– Ты станешь не сегодня завтра мясом. Тобой зверюшек будут кормить или заставят с толпой драться.
Хотя, – он окинул взглядом сухое громадное тело Николая, – может быть, некоторое время ты еще проживешь, вон бугай какой. А теперь делай со мной что хочешь, но ее, прошу, отпусти. Она ни в чем не замешана. Даже не знала, что мне здесь надо.
Николай отмахнулся. Который раз за эти сутки его душила ярость. Это было физически невыносимо.
К ярости примешивался стыд. Ну почему? Почему он который раз уже попадается?! Он вспомнил, как то же самое с ним произошло несколько лет назад, тогда, после дембеля, один к одному!.. Прошлый опыт заставил его мгновенно во все поверить, мгновенно связать концы с концами. Так вот почему Нина затаив дыхание слушала, как он рассказывал о своем давнем бое со зверем!..
Он даже замычал от нестерпимого стыда! Его, его!
Так глупо, по-детски пытаются поймать. Парень и девушка с удивлением смотрели на Николая. А он скрежетал зубами, ковырял стволом в досках, вытаращенными глазами смотрел по сторонам, будто пытался найти что-то. Или кого-то…
Но скоро справился. Достал еще банку воды, не спрашивая, кинул парню. Потом еще одну, для Мэри.
Открыл, жадно выпил.
– Чем занимался Упырь у Барона?
– Наличным тотализатором.
– Что это такое? Если есть наличный, то должен быть и безналичный?
– Да. Безналичным руководит дочь Барона. Нина.
Безналичный – это главные деньги. Наличные – так, для развлечения власть имущих.
– Это наличный сбор? – спросил Николай, кивнув на портфель.
– Как видишь. Упырь, видно, с Серым решили взять кассу и рвануть. Видишь, чем все закончилось?
– Я вижу, что деньги Барон не получил…
– Ну так… – начал было Валера, однако Николай, не слушая, продолжал:
– ., и не получит.
Валера удивленно посмотрел на него.
– Так ты не на Барона работаешь? Мы же вчера привозили протоколы. Тебе ведь деваться некуда. – Он осекся, уловив выражение лица Николая, и продолжил:
– Да нет, куда тебе! Это же организация! Здесь сегодня министров будет больше, чем в городе собак.
Не думай, не советую.
– Советовать будешь ей. И то, если она согласится.
Николай вновь отметил взгляд, который Мэри бросила на Валеру. Неужели у них все так серьезно? Впрочем, все чушь!
– Как тут Колян сумел прилепиться?
– Тоже гладиатор. Один заезд выжил, подумал-подумал и решил линять отсюда. Уговорил Упыря и теперь, по слухам, сидит в клетке.
– Это он уговорил Упыря?
– Конечно. Не сам же тот придумал. А Колян рисковый мужик, боец. Я с детства еще помню, что он тут вытворял. Он еще тогда на брусьях триста раз отжимался. Здоровый был. Ты на него чем-то похож. Только Колян более потрепанный, часто сидел. Теперь ему конец. У Барона полный зверинец тварей: собаки, гиены, тигры, львы, медведи. На людей он уже его не пустит, а зверьми затравит точно.
– Ну ладно, это мы еще посмотрим, – задумчиво произнес Николай.
– Ты что, думаешь войти в игру? – спросил Валера. – Не советую. Бери деньги и сматывайся. Ты в отпуске, это самое лучшее. И нас отпусти. Меня предупредили, что, если я сегодня отсюда не уберусь, за мою жизнь и гроша ломаного не дадут.
– Кто предупредил?
– Начальник Управления, полковник Сидоренко, передал своему заму подполковнику Мишину, а тот через капитана Сапожкова передал мне.
– Ну и цепочка. Может, телефон-то испорченный?
С тобой лично отцы не говорили?
– Вот еще! Передали, и то хорошо. Обещали все документы выслать, если что.
– А ты им веришь?
– Если Барон не будет на мой счет проявлять активность, то почему бы и не помочь ничтожному старлею. Им ведь тоже стыдно, – пояснил Валера.
– Стыдно. Будет им еще и стыдно, и видно. Это я обещаю, – сказал Николай и вдруг спросил:
– А ты сам присутствовал на этих.., представлениях?
– Куда уж нам. Мы люди ничтожные. Даже наши полковники и то не удостаиваются такой чести.
– А какие суммы крутятся на безналичном тотализаторе?
– Кто же его знает? Упырь как-то говорил, что сотни миллионов. Да как-то не верится.
– Сотни миллионов? Долларов?
– Не деревянных же!
– Ладно, – сказал Николай. – Допрос окончен.
Освободи винт и подгребай к моей лодке.
– Что с нами будет? – впервые за все время спросила девушка.
Николай оглядел ее с ног до головы. Она покраснела и прижалась к Валере.
– Голос подавать не разрешено, красотка, – назидательно изрек Николай.
Валера, перегнувшись, освобождал винт от тряпья. Освободил и с беспокойством, немного утихшим за время разговора, поглядел на Николая. Тот вновь вспомнил о пистолете и, как бы невзначай, направил на них. Мотор взревел, потом снизил обороты и медленно подтянул лодку к "Волжанке" Николая.
– Бери свой акваланг и положи в мою лодку, – приказал Николай. – Он тебе больше не понадобится.
Эти двое беспокоились все сильнее.
– У вас кровь на шее, – вдруг сказала девушка.
Он провел ладонью.
– Так, царапина, уже подсыхает. Это твой подельник меня убить хотел, – пояснил Николай. – Лучше надо было метиться, а то лишь акваланг порезал.
Валера между тем уже переложил свой акваланг в лодку Николая. Напряжение незаметно нарастало. Николай вдруг задумался. Потом, словно бы очнувшись, медленно оглядел парня и девушку. Поколебался. Взял свободной рукой "дипломат" и быстро перешел в соседнюю лодку. Положил портфель на лавку перед собой, но пистолет не опустил.
– Вытащи все из сумки и пустую передай мне, – сказал он девушке.
Та медленно поднялась и, старательно избегая смотреть на Валеру, выполнила приказ.
Николай открыл "дипломат", запустил внутрь свободную руку и, сколько смог захватить пачек, переложил в сумку.
– Вы в город собирались заезжать? – неожиданно спросил он.
– Нет, – ответил парень, – смысла не было. У меня тут недалеко в поселке машина припрятана. Сели бы, потом в Керчь, через пролив – и ищи-свищи, – с горечью закончил он.
– Умный? Акваланг твой или напрокат брал?
– Напрокат.
– У Акулы?
– Да.
– Отдавать уже не думал?
– Я им дал сто баксов и сказал, что ежели утону, пусть деньги себе берут.
– Сто баксов!? – переспросил Николай.
– Да, сто, – удивленно подтвердил тот.
Вновь помолчали. Николай переводил взгляд с девушки на парня.
– А она тебе зачем? – вдруг спросил он.
– Тебе какое дело?! – сразу озлобился бывший старлей.
– Но-но, – поводил Николай стволом, – я спрашиваю, вы отвечаете.
– Мы хотим пожениться, – вдруг вмешалась девушка.
– Да ну? А он тоже хочет? – насмешливо спросил Николай.
По тому, как обнял девушку парень, и так все было ясно.
– Любовь с первого взгляда, – прокомментировал Николай. И добавил задумчиво, мыслями уже находясь далеко:
– Сделайте, как и задумали. Вы здесь мне больше не нужны, только мешаться будете. Да и вам небезопасно оставаться.
– Да, вот еще что, – сказал он, внимательно наблюдая, как тень тревоги вновь наползает на их озаренные надеждой лица. – Без денег как будете?
И бросив в их лодку "дипломат" с валютой, оттолкнулся.
– Бывайте, а я тут еще немного поразвлекусь. Дел, знаете, полно.
– Оружие?
Она помотала головой и перевела взгляд на выплывшего.., ну, конечно, старлей, давешний милиционер-ариец! Без формы он его сразу не узнал. Тот смотрел на Николая из воды с выражением.., впрочем, непонятным выражением. Плевать.
– Плыви к носу и вылезай. Только без телодвижений. А то я живо продырявлю и тебя, и… Мэри, – предупредил Николай.
Вроде все. Он быстро снял ненужный уже акваланг.
"Дипломат" лежал возле девушки, и, как видно, его открывали – на деревянной решетке настила только что выливали воду. Милиционер уже залезал в лодку.
Николай прошел к девушке на нос.
– Иди, милая, к нему, – махнул стволом пистолета в сторону арийца, вскарабкавшегося в лодку.
Девушка поднялась и, неловко шагнув через скамейку, села рядом с парнем. Николай, держа сообщников на прицеле, нагнулся и поднял крышку кейса, действительно приоткрытую.
Собственно, этого он и ожидал. "Дипломат" был битком набит пачками стодолларовых купюр. Он пересчитал количество пачек в верхнем слое.., пять на четыре, всего двадцать пачек… И слоев – четыре…
Всего восемьдесят пачек по десять тысяч долларов.
Итого – восемьсот тысяч долларов. Неплохой улов, едва не стоивший ему жизни. Впрочем, плевать: солнце, сверкающая синь кругом, сумасшедшие крики чаек немедленно настроили его на оптимистический лад. И как же захотелось выпить пива!..
Николаю показалось, кто-то из них дернулся. Парень? Он быстро вскинул опущенный было ствол. Девушка в страхе закрыла собой старлея. Тот немедленно отвел ее в сторону и попытался затолкать за спину.
Что-то было тут не правильно и глупо. Николай понял: и парень, и девица старались закрыть собой друг друга. Все это как-то выпадало из обычных ролей уголовных подельников, но разбираться сейчас не было времени.
Николай пошарил глазами вокруг. Ага! Рядом лежала большая спортивная сумка. Он заглянул: пакет с бутербродами, пистолет, оказавшийся газовым (надо же!
Против него – и с газовым!), и упаковка банок .. – увы! – пепси. Ну и ладно. Он взял банку, вопросительно качнул в сторону бандитов. Парень отрицательно мотнул головой, а девушка, может, от испуга, от которого все еще никак не могла оправиться, судорожно кивнула. Николай наклонился и поставил банку на лавку между ними. Она несмело дотянулась, взяла и, похоже, не знала, что делать дальше. Николай взял и себе банку воды. Оба молча с шипением вскрыли теплую воду и, глядя друг на друга, выпили.
– Теперь рассказывайте! – приказал Николай и предупредил:
– Если скажете правду, может быть, я вас тогда сдам живыми. А так… – он с сожалением покачал головой.
Поверила только девушка. Вопросительно посмотрела на молчавшего парня.
– Валера!
Тот тоже посмотрел на нее, потом на Николая. На скулах вспыхнули красные пятна и поползли по желвакам. Чем-то этот парень Николаю нравился. Девчонка тоже, но по-другому, конечно. Интересно, каким образом заезжая проститутка вдруг стала подельницей милиционера?
– Что тебе надо? Что рассказывать?
– Все. Говори по порядку. С чувством, с толком.
Как? Что? Почему? Чем занимался Упырь? Откуда достал такие деньги? Как вы тут оказались, если я сам только утром решил сюда сплавать? А еще расскажи, как ты, мусор, надумал стать убийцей да еще девчонку особой потянул?
– Я уже не мусор, – равнодушно ответил тот.
– Как так? – не понял Николай. – Ну, легавый.
Как еще нас в народе называют?
– Я с сегодняшнего дня уволен из органов.
– Да ну? – удивился Николай. – Быстро это здесь делается. Или ты давно намылился? В общем, рассказывай. Неохота тебя за язык тянуть.
– Так с чего начинать?
– Я уже сказал, с начала. Или с моего приезда.
К удивлению Николая (впрочем, неособенному), парень стал все подробно излагать, даже слишком подробно. Судя по всему, рассказывая, снова анализировал события. Мэри, чуть ли не раскрыв рот, слушала. Когда Валера рассказал о своих вчерашних приключениях, Николай злобно захохотал.
– Ох, не могу! Правоохранители недоделанные.
Выходит, все вы тут в услужении у Барона? Все сверху и донизу? Чем же это он вас купил?
– Деньгами, – равнодушно ответил бывший милиционер. – Чем же еще? Деньгами и жизнью. Он все может отобрать. И жизнь тоже.
– Значит, из-за нее, – Николай кивнул на покрасневшую Мэри, – Крокодил тебя мгновенно невзлюбил? А так как Крокодил правая рука Барона, то тебе каюк, если ты не уберешься? Я правильно понял?
Валера вновь кивнул.
– Ну и псы! – восхищенно сказал Николай. – И никто не воспротивился? Можно было бы сообщить в столицу, мало ли? Служба безопасности, наконец. Чего же это вы так?
Валера посмотрел на Николая и ничего не ответил.
Лишь равнодушно махнул рукой. Николай думал.
– Нет, все-таки никак не возьму в толк. А я зачем нужен? Я еще понимаю, использовать меня для того, чтобы найти эти бабки, – он пнул ногой кейс. – А потом отобрать, как вы пытались. Да, – спохватился он, – почему вдруг вы, стали следить утром за мной?
Он вдруг с досадой хлопнул себя по лбу.
– Ну конечно, капитан! Он же сразу тебе позвонил.
Выходит, он следит сейчас за нами? Вот гадюшник!
Вот навозники!
Ну что? – продолжил он, – меня здесь как подсадного держат? Или как ищейку, чтобы потом все забрать? За кого меня здесь держат? – злобно и весело допытывался он.
Бывший старлей посмотрел на него, что-то ответное мелькнуло на его лице. И, спокойно глядя Николаю в глаза, ответил:
– Тебя держат за гладиатора, "шестерка".
И Николай, и Мэри недоуменно смотрели на Валеру.
– Не понял, – сказал Николай. – Повтори.
И тот повторил:
– Ты станешь не сегодня завтра мясом. Тобой зверюшек будут кормить или заставят с толпой драться.
Хотя, – он окинул взглядом сухое громадное тело Николая, – может быть, некоторое время ты еще проживешь, вон бугай какой. А теперь делай со мной что хочешь, но ее, прошу, отпусти. Она ни в чем не замешана. Даже не знала, что мне здесь надо.
Николай отмахнулся. Который раз за эти сутки его душила ярость. Это было физически невыносимо.
К ярости примешивался стыд. Ну почему? Почему он который раз уже попадается?! Он вспомнил, как то же самое с ним произошло несколько лет назад, тогда, после дембеля, один к одному!.. Прошлый опыт заставил его мгновенно во все поверить, мгновенно связать концы с концами. Так вот почему Нина затаив дыхание слушала, как он рассказывал о своем давнем бое со зверем!..
Он даже замычал от нестерпимого стыда! Его, его!
Так глупо, по-детски пытаются поймать. Парень и девушка с удивлением смотрели на Николая. А он скрежетал зубами, ковырял стволом в досках, вытаращенными глазами смотрел по сторонам, будто пытался найти что-то. Или кого-то…
Но скоро справился. Достал еще банку воды, не спрашивая, кинул парню. Потом еще одну, для Мэри.
Открыл, жадно выпил.
– Чем занимался Упырь у Барона?
– Наличным тотализатором.
– Что это такое? Если есть наличный, то должен быть и безналичный?
– Да. Безналичным руководит дочь Барона. Нина.
Безналичный – это главные деньги. Наличные – так, для развлечения власть имущих.
– Это наличный сбор? – спросил Николай, кивнув на портфель.
– Как видишь. Упырь, видно, с Серым решили взять кассу и рвануть. Видишь, чем все закончилось?
– Я вижу, что деньги Барон не получил…
– Ну так… – начал было Валера, однако Николай, не слушая, продолжал:
– ., и не получит.
Валера удивленно посмотрел на него.
– Так ты не на Барона работаешь? Мы же вчера привозили протоколы. Тебе ведь деваться некуда. – Он осекся, уловив выражение лица Николая, и продолжил:
– Да нет, куда тебе! Это же организация! Здесь сегодня министров будет больше, чем в городе собак.
Не думай, не советую.
– Советовать будешь ей. И то, если она согласится.
Николай вновь отметил взгляд, который Мэри бросила на Валеру. Неужели у них все так серьезно? Впрочем, все чушь!
– Как тут Колян сумел прилепиться?
– Тоже гладиатор. Один заезд выжил, подумал-подумал и решил линять отсюда. Уговорил Упыря и теперь, по слухам, сидит в клетке.
– Это он уговорил Упыря?
– Конечно. Не сам же тот придумал. А Колян рисковый мужик, боец. Я с детства еще помню, что он тут вытворял. Он еще тогда на брусьях триста раз отжимался. Здоровый был. Ты на него чем-то похож. Только Колян более потрепанный, часто сидел. Теперь ему конец. У Барона полный зверинец тварей: собаки, гиены, тигры, львы, медведи. На людей он уже его не пустит, а зверьми затравит точно.
– Ну ладно, это мы еще посмотрим, – задумчиво произнес Николай.
– Ты что, думаешь войти в игру? – спросил Валера. – Не советую. Бери деньги и сматывайся. Ты в отпуске, это самое лучшее. И нас отпусти. Меня предупредили, что, если я сегодня отсюда не уберусь, за мою жизнь и гроша ломаного не дадут.
– Кто предупредил?
– Начальник Управления, полковник Сидоренко, передал своему заму подполковнику Мишину, а тот через капитана Сапожкова передал мне.
– Ну и цепочка. Может, телефон-то испорченный?
С тобой лично отцы не говорили?
– Вот еще! Передали, и то хорошо. Обещали все документы выслать, если что.
– А ты им веришь?
– Если Барон не будет на мой счет проявлять активность, то почему бы и не помочь ничтожному старлею. Им ведь тоже стыдно, – пояснил Валера.
– Стыдно. Будет им еще и стыдно, и видно. Это я обещаю, – сказал Николай и вдруг спросил:
– А ты сам присутствовал на этих.., представлениях?
– Куда уж нам. Мы люди ничтожные. Даже наши полковники и то не удостаиваются такой чести.
– А какие суммы крутятся на безналичном тотализаторе?
– Кто же его знает? Упырь как-то говорил, что сотни миллионов. Да как-то не верится.
– Сотни миллионов? Долларов?
– Не деревянных же!
– Ладно, – сказал Николай. – Допрос окончен.
Освободи винт и подгребай к моей лодке.
– Что с нами будет? – впервые за все время спросила девушка.
Николай оглядел ее с ног до головы. Она покраснела и прижалась к Валере.
– Голос подавать не разрешено, красотка, – назидательно изрек Николай.
Валера, перегнувшись, освобождал винт от тряпья. Освободил и с беспокойством, немного утихшим за время разговора, поглядел на Николая. Тот вновь вспомнил о пистолете и, как бы невзначай, направил на них. Мотор взревел, потом снизил обороты и медленно подтянул лодку к "Волжанке" Николая.
– Бери свой акваланг и положи в мою лодку, – приказал Николай. – Он тебе больше не понадобится.
Эти двое беспокоились все сильнее.
– У вас кровь на шее, – вдруг сказала девушка.
Он провел ладонью.
– Так, царапина, уже подсыхает. Это твой подельник меня убить хотел, – пояснил Николай. – Лучше надо было метиться, а то лишь акваланг порезал.
Валера между тем уже переложил свой акваланг в лодку Николая. Напряжение незаметно нарастало. Николай вдруг задумался. Потом, словно бы очнувшись, медленно оглядел парня и девушку. Поколебался. Взял свободной рукой "дипломат" и быстро перешел в соседнюю лодку. Положил портфель на лавку перед собой, но пистолет не опустил.
– Вытащи все из сумки и пустую передай мне, – сказал он девушке.
Та медленно поднялась и, старательно избегая смотреть на Валеру, выполнила приказ.
Николай открыл "дипломат", запустил внутрь свободную руку и, сколько смог захватить пачек, переложил в сумку.
– Вы в город собирались заезжать? – неожиданно спросил он.
– Нет, – ответил парень, – смысла не было. У меня тут недалеко в поселке машина припрятана. Сели бы, потом в Керчь, через пролив – и ищи-свищи, – с горечью закончил он.
– Умный? Акваланг твой или напрокат брал?
– Напрокат.
– У Акулы?
– Да.
– Отдавать уже не думал?
– Я им дал сто баксов и сказал, что ежели утону, пусть деньги себе берут.
– Сто баксов!? – переспросил Николай.
– Да, сто, – удивленно подтвердил тот.
Вновь помолчали. Николай переводил взгляд с девушки на парня.
– А она тебе зачем? – вдруг спросил он.
– Тебе какое дело?! – сразу озлобился бывший старлей.
– Но-но, – поводил Николай стволом, – я спрашиваю, вы отвечаете.
– Мы хотим пожениться, – вдруг вмешалась девушка.
– Да ну? А он тоже хочет? – насмешливо спросил Николай.
По тому, как обнял девушку парень, и так все было ясно.
– Любовь с первого взгляда, – прокомментировал Николай. И добавил задумчиво, мыслями уже находясь далеко:
– Сделайте, как и задумали. Вы здесь мне больше не нужны, только мешаться будете. Да и вам небезопасно оставаться.
– Да, вот еще что, – сказал он, внимательно наблюдая, как тень тревоги вновь наползает на их озаренные надеждой лица. – Без денег как будете?
И бросив в их лодку "дипломат" с валютой, оттолкнулся.
– Бывайте, а я тут еще немного поразвлекусь. Дел, знаете, полно.