Сойер Мерил. Никому не доверяй

   – Но ты ранен!
   Тори попыталась было освободиться, но у нее, разумеется, ничего не получилось. Подождав, пока она перестанет дергаться, Броуди медленно разжал руку.
   – Позволь мне хотя бы обработать рану, – попросила она.
   Броуди молча кивнул, и Тори бросилась в ванную. Случайно заглянув в зеркало, она обнаружила, что весь ее наряд состоит из тонкой, почти прозрачной ночной рубашки, и поспешно сдернула с крючка халат. Однако руки ее так дрожали, что она никак не могла попасть в рукава.
   Достав из шкафчика ватные тампоны и бутылочку с антисептиком, чтобы продезинфицировать рану, Тори вернулась в холл. Броуди сидел, устало наклонившись вперед и положив локти на колени. Его спина была вся в комочках грязи и прицепившихся к рубашке колючках.
   – Так что же все-таки произошло? – повторила Тори свой вопрос.
   – Авария, – скупо ответил Броуди.
   – И, судя по твоему виду, изрядная…
   – Можно сказать и так.
   – Кто-нибудь еще пострадал?
   Броуди выпрямился и посмотрел Тори прямо в глаза.
   – Кроме моей, других машин там не было.
   Он явно не собирался посвящать ее в подробности. Тяжело вздохнув, Тори оперлась коленом на диван и наклонилась, чтобы лучше видеть рану. Во взгляде Броуди, устремленном на нее, было что-то необычное: настороженность и почти детская беззащитность. На своей щеке она ощутила его теплое дыхание и покраснела, вспомнив, что почти раздета.
   Руки Тори все еще дрожали, когда она начала промывать рану. Броуди сжал зубы, и на его скулах, покрытых легкой щетиной, обозначились желваки. Однако больше он ничем не выдал, что испытывает нестерпимую боль.
   Тори бросила на пол пропитанные кровью тампоны, взяла чистый и приложила к ране, чтобы остановить кровотечение.
   – Тебе придется накладывать швы.
   – Чепуха. Обойдется.
   – Тебе делали прививку от столбняка? – спросила Тори.
   – Разумеется. Для «тюленей» это обязательная процедура.
   Еще одним тампоном Тори стерла кровь с его виска и наложила на рану широкий пластырь, но, поскольку пальцы ее по-прежнему дрожали, получилось немного криво.
   – Спасибо, – поблагодарил Броуди, когда все было кончено, и на его лице появилось некое подобие улыбки.
   «Интересно, – подумалось Тори, – а он вообще-то умеет улыбаться?» Но даже и эта пародия на улыбку заставила ее сердце учащенно забиться. Броуди не сводил с нее сосредоточенного, задумчивого взгляда, и на долю секунды Тори даже показалось, что он читает ее мысли. А думала она о том, что глаза у Броуди более яркие и глубокие, чем у его брата…
   «Прекрати сейчас же! – приказала себе Тори. – Он – „тюлень“, спецназовец. Его предназначение – убивать или быть убитым. Он повидал такое, чего ты не в состоянии даже представить!» Ей никогда еще не приходилось встречать людей вроде него. Да, Коннор тоже жил ради опасных моментов, но все они были контролируемыми Броуди же рисковал своей жизнью в ситуациях с непредсказуемым исходом. Неудивительно, что он постоянно такой серьезный. Весь его мир располагался на узком пятачке между жизнью и смертью, в нем не было места веселью и забавам.
   Тори отодвинулась от Броуди и, взяв еще один тампон, стерла с его лица остатки запекшейся крови. Он повернул голову, и она промокнула тампоном уголки его рта. Губы Броуди были почти такие же, как у Эллиота, разве что более чувственные, и Тори невольно вспомнила ту ночь, когда целовала его, по ошибке приняв за брата. При воспоминании об этом Тори почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Такого ощущения она не испытывала никогда и ни с кем – даже с Конно-ром…
   Тори тряхнула головой, чтобы отогнать от себя непозволительные мысли.
   – Может, ты все-таки расскажешь мне, что произошло?
   – Да я и сам толком не знаю. – Броуди некоторое время молчал, потом проговорил: – Я ехал на «Порше» Эллиота…
   – На «Порше»? – изумленно переспросила Тори; ее рука с ватным тампоном замерла в воздухе. – На его любимце? Мне Эллиот никогда не позволял сесть за руль «Порше». Он же дорожит им как зеницей ока!
   В глазах Броуди промелькнула какая-то тень, но он ничего не сказал. Краска вновь залила лицо Тори, и она торопливо добавила:
   – Наверное, он просто не доверяет женщинам за рулем.
   И вновь – никакого ответа. В тишине, повисшей в бунгало, Тори слышала только стук собственного сердца и негромкое повизгиванье Пини, который спал и во сне, очевидно, гнался за кроликом.
   – Что сказал об этом Эллиот?
   – Он еще ничего не знает.
   – Почему? Кстати, «Порше» сильно пострадал? – Тори представила лицо Эллиота в тот момент, когда ему сообщат о гибели его ненаглядной машины, и ей стало не по себе.
   – «Порше» больше не существует.
   Броуди произнес эти слова равнодушным тоном, но Тори вдруг почувствовала, что нашла брешь в его броне. Вместо того чтобы сразу отправиться к брату и сообщить ему о том, что он разбил его любимца, Броуди пришел к ней. Эллиот, конечно, не являлся «машиной смерти», в отличие от Броуди, но и он в гневе мог напугать кого угодно.
   Тори внимательно посмотрела на Броуди. Если бы не рана на голове, не грязная и порванная одежда, нипочем нельзя было бы сказать, что он побывал в серьезной переделке.
   – Тебе, видно, здорово повезло, – проговорила она.
   Броуди мрачно усмехнулся:
   – Я бы не назвал это везением.
   – Что ты имеешь в виду? – с замиранием сердца спросила Тори.
   – Возле обрыва Мертвеца отказало рулевое управление. «Порше» свалился в пропасть. Мне в последнюю секунду удалось отстегнуть ремень безопасности; выпрыгивал я уже на лету.
   – Боже мой!
   Тори ошеломленно смотрела на собеседника и думала: а может, его ледяное спокойствие – не что иное, как следствие пережитого шока? Но в следующую минуту она решила, что автомобильная авария, должно быть, сущие пустяки по сравнению с другими происшествиями, которые случались в жизни этого необычного человека. Для него экстремальные ситуации – это не исключения, а норма.
   – Как же ты сюда добрался? – спросила она.
   – Пешком.
   – Пешком? В таком состоянии?!
   От обрыва Мертвеца до ее бунгало было миль пять, а то и больше.
   – Если идти по «пожарным» дорогам, то получается не так уж и далеко. Эту мысль подсказал мне Пини.
   Услышав свое имя, лабрадор проснулся и повернул морду в сторону Броуди. Тори тоже удивленно воззрилась на него. Она прожила здесь уже пять лет, но вряд ли сумела бы не заблудиться, плутая по холмистой местности, где несколько виноградников прилепились друг к другу наподобие кусочков замысловатой головоломки. Да еще в кромешной ночной темноте!
   – Почему же ты не позвонил в полицию?
   – Мне нужно было сначала обдумать все, что произошло.
   – Что значит обдумать? – непонимающе переспросила Тори.
   Броуди лишь пожал плечами. Выражение его лица оставалось все таким же напряженным и сосредоточенным.
   В комнате вновь воцарилось молчание, и тут Тори осенила новая – совершенно неожиданная – мысль: а может, он пришел сюда просто для того, чтобы поговорить с нею? Да, «Серебряная луна» уже закрыта, но уж для Броуди с его профессиональными навыками наверняка не составило бы труда проникнуть внутрь! Может быть, ему понадобилось дружеское участие, но он просто не знает, как выразить это?
   Тори плохо знала Броуди, но чувствовала, что у него мало близких людей, если они вообще есть. Сейчас он пришел к ней, но все равно продолжал оставаться в своей скорлупе, и Тори не представляла, что сказать или сделать, чтобы вытащить его оттуда.
   Она протянула руку и медленно провела ладонью по его щеке, ощутив покалывание щетины. Их глаза встретились, и она мысленно послала ему сигнал, что он может ей доверять. Она действительно готова была сделать все, чтобы помочь ему.
   Тори не могла расшифровать, что таится в глубине его взгляда, но тем не менее она почувствовала, что у нее закружилась голова, и дважды сглотнула, пытаясь унять бешено бьющееся сердце.
   – Объясни мне, что ты имел в виду, – охрипшим вдруг голосом попросила Тори. – О чем тут думать?
   С минуту в гостиной царила тишина, и она уже было решила, что Броуди не хочет обсуждать эту тему, но затем он заговорил – тщательно подбирая слова:
   – Я пытался понять, явилась ли поломка рулевого управления случайностью или мой брат пытался меня убить.

15

   Броуди видел, как изумленно расширились глаза Тори. Последние слова, произнесенные им, словно повисли в воздухе. Ее ладонь все еще лежала на его щеке, но теперь она напряглась и дрожала.
   «Ну скажи что-нибудь! – мысленно попросил он ее. – Скажи, что ты думаешь об этом».
   Броуди чувствовал, что нуждается в ее помощи. Именно поэтому он пришел сюда, а не куда-либо еще. Всего пару часов назад он оказался лицом к лицу со смертью, но такое случалось с ним множество раз, поскольку это являлось частью его профессии. Однако на сей раз ситуация была куда сложнее, поскольку во всю эту историю были вовлечены его брат – и эта женщина.
   Виктория Андерсон.
   Ее имя колокольчиком прозвучало в мозгу Броуди и заставило его на время забыть об ужасной аварии у обрыва Мертвеца и долгом пути по ночной долине, в конце которого оказалась запертая на замок «Серебряная луна». Шагая по пожарным дорожкам, Броуди размышлял о случившемся, но мысли его постоянно возвращались к Тори.
   Сейчас ему хотелось, чтобы она продолжала гладить его щеку своей нежной ладошкой. Все его существо охватило сильное, повелевающее чувство, какого он никогда не испытывал прежде.
   Когда Тори открыла ему дверь, лунное сияние просветило насквозь тонкую ткань ее ночной рубашки. Броуди был измучен, все его тело саднило, и все же он невольно восхитился при виде этой картины: высокая грудь с острыми сосками, тонкая талия, которую он мог бы, наверное, обхватить пальцами, крутые роскошные бедра – и все это залито жидким трепещущим серебром.
   Ах, черт! Воспоминание об этом наполнило Броуди горячим желанием. Он бы отдал все на свете, чтобы ощутить ее тело под собой! Но распускаться было нельзя. Он понимал, что должен сейчас же встать и уйти отсюда. Рассчитывать можно только на себя.
   «Не верь никому!» – вспомнились ему слова из письма Джана.
   – Убить тебя?! – наконец выдавила из себя Тори. Рука, которой она только что гладила щеку Броуди, упала и повисла вдоль тела. – Да как только ты мог такое подумать?! Эллиот на это не способен!
   То, как яростно она бросилась на защиту Эллиота, наполнило сердце Броуди необъяснимой горечью. Он откинулся на спинку дивана и замкнулся, понимая, что и без того наговорил уже много лишнего.
   Увидев, какое выражение приняло его лицо, Тори вдруг ощутила прилив паники. «Боже, – подумала она, – он снова уходит в себя!» Она видела, как напряглось его тело, как в уголках рта пролегли суровые складки. Сейчас этот сильный мужчина напоминал ей раненого льва, который приготовился защищаться.
   – Броуди, пожалуйста… Ты пугаешь меня! – умоляюще прошептала она.
   Выражение его лица немного смягчилось и стало менее угрожающим. Он протянул руку и поправил упавшую Тори на лоб прядь волос. Сейчас он уже не выглядел страшным – скорее задумчивым.
   – Я не хотел пугать тебя, – проговорил Броуди. Его лицо было так близко, что Тори впервые заметила крошечные черные точки на радужной оболочке его синих глаз. Опушенные густыми ресницами, эти глаза уже не излучали опасности, зато в них отражался жар, видимо, полыхавший внутри его. Внезапно сердце Тори забилось, словно напуганный зверек. Она едва могла дышать, что-то внутри ее оборвалось и разбилось на тысячу кусочков. Еще секунда – и он ее поцелует… Однако сейчас ей этого не хотелось. Тори нужно было другое – понять его. Броуди являл собой полную противоположность тому, что Тори хотела бы видеть в мужчине, и все же она чувствовала установившуюся между ними связь, объяснить которую она бы вряд ли сумела.
   – Броуди, расскажи мне наконец, как все произошло.
   И вновь глаза Броуди стали далекими и загадочными. Тори захотелось снова прикоснуться к его щеке, чтобы растопить лед в его взгляде, но она не посмела.
   После недолгого молчания Броуди заговорил:
   – После твоего отъезда мы с Эллиотом сидели в библиотеке и беседовали о делах.
   – Разговор был нормальный? – не утерпела Тори.
   – По-моему, вполне. – В голосе Броуди звучало напряжение, словно он пытался сдержать переполнявшие его чувства. – Потом я отправился в гостиницу за вещами. Еще тогда мне показалось странным, что он дал мне свой «Порше». Я полагал, что он предложит мне воспользоваться «Рейнджровером» или «Ягуаром» его отца…
   «И твоего тоже», – мысленно поправила собеседника Тори. Она уже давно обратила внимание, что Броуди всячески избегает называть покойного Джана отцом.
   – Но он настоял на том, чтобы я взял его «Порше», – продолжал рассказывать Броуди.
   Его голос звучал негромко, но теперь в нем появились какие-то леденящие нотки, которые показывали, насколько он встревожен всем произошедшим. Посторонний слушатель вряд ли сумел бы уловить их, но от внимания Тори они не укрылись. Она уже постепенно начала различать его интонации и чувствовать, что происходит за барьером, который Броуди воздвиг между собой и окружающим миром.
   – Сегодня днем, когда Эллиот устроил для меня экскурсию по здешним местам, рулевое управление работало великолепно.
   – Но ведь за рулем был не ты. Откуда же тебе знать?
   – Я чувствую любую машину даже тогда, когда нахожусь на пассажирском сиденье. Кроме того, Эллиот – лихой водитель, и если бы в управлении была какая-то неполадка, на здешних проселочных дорогах оно наверняка бы вышло из строя еще раньше. Нет, я уверен, что кто-то преднамеренно ослабил болты уже после нашей поездки.
   – И перед тем, как за руль машины сел ты… – пробормотала Тори. – Как по-твоему, сколько времени потребовалось бы для того, чтобы проделать это?
   – Считанные минуты. Если, конечно, знаешь, как это делается.
   У Тори сдавило горло. Броуди на самом деле полагал, что Эллиот намеревался его убить! А вдруг он прав? Она очень хорошо знала Эллиота, но даже при этом какая-то часть его души была обнесена высокой оградой, и доступа туда не было никому – в том числе и ей. Даже в этом братья были похожи друг на друга…
   – Ты мог погибнуть, – проговорила Тори и вдруг почувствовала, что ее сердце так отчаянно колотится, будто хочет выскочить из груди. Что же с ней происходит? За какие-то считанные секунды тревога, которую она испытывала поначалу, переросла в непреодолимый страх.
   – Однако я не погиб, – криво усмехнулся Броуди. И с горькой ноткой добавил: – Меня не так-то просто угробить.
   Некоторое время они молчали, затем Тори предположила:
   – А может быть, в этом виновен кто-то другой? Весь этот клан погряз в интригах. Испортить машину мог кто-нибудь еще из семейства Хоук.
   Броуди демонстративно пожал плечами, и грязная рубашка натянулась на его могучих плечах.
   – Все может быть. Но больше других от моей смерти выиграл бы именно Эллиот.
   Тори открыла было рот, намереваясь возразить, но затем передумала. Гибель Броуди действительно была бы на руку Эллиоту, и отрицать этот очевидный факт не могла даже она. Сейчас Тори хотелось как следует обдумать все произошедшее и обсудить это со своим отцом. Но главным для нее теперь было установить дистанцию между собой и Броуди. То, как развивались события, как быстро они с ним сближались, не на шутку пугало ее.
   Бессознательно повинуясь этим доводам здравого смысла, Тори встала с дивана.
   – Сейчас я возьму ключ от «Серебряной луны» и провожу тебя в гостиницу, – проговорила она. – А то скоро уже рассветет.
   – Хорошо, – согласился Броуди. – Но сначала ты поможешь мне в другом.
   С этими словами он тоже поднялся и вдруг принялся расстегивать рубашку. «Что он делает?!» – мелькнула в мозгу Тори паническая мысль. А Броуди тем временем, заговорщицки подмигнув Тори, стянул с себя рубашку, выдернув несколько колючек, которые впились в его тело сквозь ткань.
   «О, господи милосердный, пощади меня!» – мысленно взмолилась Тори, созерцая представшую ее взору картину. Она и представить себе не могла, что мужское тело может быть до такой степени красивым. Броуди словно весь состоял из мускулов, однако при этом ничуть не напоминал культуристов, покрытых уродливыми буграми мышц. Тори почувствовала, что ее лицо начинает медленно заливать краска, но тут он повернулся, и она увидела, что вся его спина исполосована глубокими царапинами и покрыта запекшейся кровью. Кроме того, в ней оставалось множество колючек, и некоторые из них впились достаточно глубоко.
   – Вот что, ты иди в спальню – там будет удобнее, – а я сейчас принесу пинцет, – решительно сказала Тори.
   Она снова отправилась в ванную и стала копаться в своих косметических принадлежностях, что лежали на стеклянной полочке возле зеркала. Наконец пинцет был найден. Обычно Тори использовала его для выщипывания бровей, но сейчас он должен был послужить иной цели. Промыв этот нехитрый инструмент теплой водой с мылом и захватив несколько антисептических салфеток, Тори отправилась в спальню и… застыла на пороге, утратив дар речи и способность двигаться.
   Броуди, совершенно голый, лежал вниз лицом на ее кровати, и лишь уголок простыни в цветочек прикрывал его ягодицы.
   – Наконец-то! – проговорил он. – Я тут едва не умер, тебя дожидаясь.
   – Что ты делаешь?! – с трудом выдавила Тори, насилу преодолев первый шок.
   Повернув голову и хитро поглядев на хозяйку дома поверх голого плеча, Броуди сообщил:
   – У меня не только спина в колючках. Ноги и задница тоже утыканы ими.
   Несмотря на испытанное потрясение, Тори не могла не признать, что Броуди прав: кожа его ног, покрытых ровным загаром, действительно была сплошь утыкана маленькими шипами. А о том, что под простыней, она вообще старалась не думать.
   – Ну? – поинтересовался он. – Долго ты еще будешь стоять столбом и издеваться над умирающим человеком?
   – Я не издеваюсь, – ответила Тори и приятно удивилась тому, что голос ее звучит строго, как у учительницы. – Я просто вижу, что некоторые царапины у тебя на спине уже успели воспалиться. Боюсь, мне не хватит антисептика.
   – А, чепуха, – отмахнулся Броуди. – Однажды я получил пулю в ногу, и у меня началась гангрена. Так мне просто оттяпали кусок мяса – и вся недолга. Хочешь, покажу?
   Он протянул руку назад и собрался было стащить тот крохотный кусочек простыни, который прикрывал его ягодицы.
   – Нет! – вскрикнула Тори. – Не стоит. Я верю тебе на слово.
   – Ну тогда приступай.
   Броуди сладко потянулся всем телом, отчего под кожей его заиграли стальные мышцы. Это движение было грациозным, словно у пантеры, и в то же время изумительно мужественным.
   Тори боязливо приблизилась к собственной кровати. Когда она находилась в ней одна, кровать казалась ей огромной и пустынной, как прерия, теперь же Тори обнаружила, что ей и присесть-то некуда. Броуди распластался по диагонали, заняв почти все пространство кровати. Положив дезинфицирующие салфетки на стоявшую рядом тумбочку, Тори присела на крохотный, оставшийся незанятым пятачок.
   Броуди повернулся к ней лицом и взялся руками за спинку кровати. Губы его скривились в некоем подобии улыбки. Чему он радуется? Тому, что лежит голым в ее постели?
   Он наверняка понимает, как неловко чувствует себя хозяйка дома в ситуации, когда в ее спальне, в ее постели находится малознакомый – и притом совершенно голый – мужчина, даже вне зависимости от того, какими причинами это обусловлено. Но, с другой стороны, что ему еще остается? Шипы надо удалить как можно скорее, пока ранки не воспалились.
   Тори выбросила из головы все отвлекающие мысли и сосредоточила внимание на царапинах своего непрошеного гостя. Единственным серьезным повреждением являлась рана на его голове, однако те места, куда впились шипы, уже начали приобретать багровую окраску. Видимо, Броуди с большой силой приземлился на спину и некоторые колючки проникли в его тело слишком глубоко.
   – Сейчас будет больно, – предупредила Тори и выдернула первую колючку.
   Шлепая лапами по полу, к ним подошел Пини, положил голову на колени хозяйки и принялся тихонько скулить, словно сочувствуя пациенту. Тори тем временем удалила еще несколько больших шипов. Броуди никак не реагировал на боль – даже тогда, когда ей пришлось сжать его кожу, чтобы выдавить наружу застрявший шип.
   Закончив с верхней частью его спины, Тори протерла кожу антисептической салфеткой.
   – У меня никак не получается вытащить некоторые колючки: концы обломались, – сказала она. – Так что утром тебе придется сходить к врачу, иначе не миновать нагноения.
   – По этому поводу можешь не переживать, – ответил Броуди. Он говорил в подушку, и поэтому голос его звучал глухо. Почувствовав, что Тори встала, он обернулся через плечо. – Ты куда?
   – У меня есть лосьон алоэ. Он поможет от воспаления.
   – Замечательно! – пробормотал Броуди и снова уткнулся лицом в подушку.
   Это было как раз то, чего ему сейчас хотелось: чтобы ее мягкие руки снова и снова прикасались к его коже. Подумав об этом, Броуди мысленно выругал самого себя. Кой черт принес его сюда?! Почему он не дождался утра, чтобы просто пойти к врачу? И ответ тут же родился в его сознании: потому, что ему хотелось находиться рядом с Тори, а царапины и колючки послужили просто-напросто предлогом для этого.
   Броуди почувствовал, что матрац вновь прогнулся, обернулся через плечо и снова выругал себя. Полы халата Тори разошлись, и в вырезе ночной рубашки виднелась соблазнительная ложбинка между грудями. Броуди уткнулся носом в подушку, закрыл глаза и сосчитал до десяти.
   Позади послышались хрюкающие звуки пластиковой бутылки, потом Броуди ощутил на спине холод лосьона, и тут же по спальне разнесся сильный аромат алоэ. Короткими круговыми движениями Тори втирала лосьон в его кожу, и это было весьма эротично. Сначала она обработала плечи, очевидно, желая снять напряжение, и Броуди не мог не признать, что у нее это получалось.
   – До чего приятно! – блаженно пробормотал он.
   Пальцы Тори переместились чуть выше и стали массировать его шею и кожу за ушами. Хотя лосьон холодил, Броуди ощутил, как по его телу разливается горячая волна желания. Он находился в состоянии возбуждения с того самого момента, когда разделся и лег на ее кровать, слегка прикрывшись простыней – почти невесомой и пахнувшей ароматом Тори.
   – Ну ладно, хорошенького понемножку, – произнесла Тори и убрала руки с его шеи. Броуди пришлось изо всей силы стиснуть зубы, иначе он непременно попросил бы ее не останавливаться. – Нужно заняться оставшимися колючками.
   На сей раз Броуди было гораздо больнее, но он опять не издал ни звука, лишь еще сильнее стиснул челюсти. Внезапно он почувствовал, что Тори откинула простыню с нижней части его тела, и тут же послышалось ее восклицание:
   – О, господи, вы только взгляните на это!
   – Неплохая задница, верно? – игриво спросил Броуди, оглянувшись.
   – Очень смешно! – фыркнула Тори. – Лучше объясни, как тебе удалось насыпать столько земли себе в трусы!
   – Тебе вряд ли понравилась бы эта история, – ответил Броуди, вспомнив безумный полет с обрыва. Ему чудом удалось выпрыгнуть из машины и уцелеть, а потом он долго и ценой невероятных усилий выбирался со дна оврага наверх.
   Борясь с чувством стыдливости, Тори принялась за работу. С ягодицами она справилась довольно быстро, затем со вздохом облегчения прикрыла их простыней и занялась ногами Броуди. Здесь шипы были гораздо мельче тех, которые она вытащила у него из спины, поэтому удалять их было намного сложнее. Видимо, ногами он попал в какую-то другую разновидность колючего кустарника.
   Ноги у Броуди были длинными и стройными, а под загорелой, покрытой легким светлым пушком кожей, как и на спине, перекатывались стальные мускулы. Он был само совершенство! Точнее, почти совершенство, поскольку на его левом бедре красовался глубокий полукруглый шрам.
   – Это сюда тебя подстрелили? – не сдержала любопытства Тори.
   Последовало молчание, а затем из подушки послышался глухое утвердительное мычанье:
   – Агм-м-м…
   Судя по всему, Броуди погружался в сон. Что ж, неудивительно, если учесть, как он провел ночь.
   Тори продолжала работать неутомимо и сосредоточенно, дюйм за дюймом продвигаясь вниз по ноге Броуди и извлекая из кожи десятки крохотных дротиков. Ей уже начинало казаться, что пройдет не один час, прежде чем она доберется до икры, где колючек было гораздо меньше. Когда этот момент все же настал, у нее уже нестерпимо ныла шея.
   Тори распрямилась и стала вращать головой, чтобы снять скопившееся напряжение.
   – Да, – пробормотала она, – ногу тебе тоже придется растереть алоэ.
   Броуди ничего не ответил, и Тори решила, что он все же уснул. Его руки по-прежнему сжимали спинку кровати, но хватка их заметно ослабла. Стараясь действовать осторожно, Тори принялась втирать лосьон. Участок между голенью и коленом дался ей без труда, но выше уже начиналась… гм… опасная зона. Возможно, ей не стоило вторгаться в нее, однако здесь кожа в наибольшей степени пострадала от шипов кустарника и воспалилась. Делать было нечего. Глубоко вздохнув, Тори начала втирать этот чертов лосьон во внутреннюю сторону бедра, проклиная все на свете.
   Броуди тем временем лежал, крепко сжимая веки и пытаясь дышать как можно ровнее. Разве он мог заснуть, когда каждое движение матраца напоминало, что Тори, полуобнаженная, находится всего в паре дюймов от него! И все же ему приходилось прикидываться спящим, дожидаясь, пока Тори закончит свою работу. Иначе он боялся просто не совладать с собой.