Сойер Мерил. Никому не доверяй

   – Ты уверена, что понимаешь, что делаешь? – спросил Броуди в перерыве между поцелуями.
   Тори откинула голову назад, чтобы увидеть его глаза.
   – Конечно. Но если тебе нужны инструкции, в гостиной есть несколько порнокассет. Можешь посмотреть, а затем повторить то, что они делают.
   – Никогда!
   Броуди крепко обнял ее и прижался губами к шее. Тори чувствовала, как жар его тела обжигал ее даже через одежду, вызывая сладкие мечты о том, как прекрасно было бы ощутить тяжесть его сильного тела на себе.
   – Моя комната – вниз по лестнице, прямо под холлом, – прошептал он ей прямо в ухо.
   – Ну так вперед, солдат!
   Броуди подхватил ее под колени и поднял, прежде чем она успела закончить фразу. У Тори перехватило дыхание.
   Пини выскочил из кухни и побежал впереди них.
   Достать ключ от номера, не выпуская Тори из рук, было непростым делом, тем более что она нежно покусывала мочку его уха. Но все-таки ему это удалось, и он открыл дверь.
   – Не забудь Пини, – выдохнула она ему в ухо.
   – Торопись, парень! – Он плечом захлопнул дверь после того, как в комнату проскочил лабрадор. Пини встал посреди комнаты, с удивлением и интересом осматривая незнакомое помещение и принюхиваясь к новым запахам. – Да, я согласен с тобой, пес: эта комнатушка немного маловата для такого здорового мужика, как Броуди.
   Он аккуратно положил Тори на узкую кровать, застеленную шелковым розовым покрывалом и заваленную целой горой подушечек из розового же шелка разных оттенков. Затем пристроился рядом.
   – Сладкие губы… Какое счастье, что у меня есть своя комната!
   – Действительно? Ты, кажется, принадлежишь к тому типу мужчин, которые могли бы просто захватить такую комнату.
   Броуди понимал, что она шутит от нервов, но, в конце концов, это была ее идея, а не его. Он лежал рядом с Тори, запустив руку ей под свитер, лаская грудь, он ощущал невообразимую бархатистость ее кожи. Он нежно поцеловал ее в губы, почувствовав вкус содовой, который, однако, не мог заглушить нежный аромат ее тела. Оно пахло почему-то полевыми цветами.
   – Хм-м-м, содовая…
   Она засмеялась хрипловатым низким голосом:
   – У тебя вкус виски.
   – Тебе нравится? Это благоприобретенный вкус.
   Она снова прижалась губами к его губам.
   – Мне нравится твой вкус. Но я не люблю виски. Он сжигает все остальные привкусы.
   Тори задрала его рубашку и запустила руку в брюки.
   – Ну скажи мне, что я наконец-то нашла свое счастье! – задыхаясь от горячей волны животного вожделения, прошептала она.
   – Боюсь, дорогая, что ты нашла больше проблем, чем сможешь пережить, – еле проговорил он: то, что Тори нашла у него в брюках, рвалось на свободу.
   Она еще теснее прижалась к нему и стала покрывать нежными поцелуями лицо Броуди.

33

   Тори повернула голову и ощутила что-то мокрое на своей щеке. Она с трудом разлепила один глаз и увидела, что Пини тычется в нее носом. «Интересно, что сейчас: утро или ночь?» – вопрошал ее затуманенный мозг.
   О господи! Она в постели Броуди. Тори вдруг отчетливо вспомнила, что они дважды занимались любовью, потом в изнеможении заснули.
   – В чем дело, парень? – прошептала она Пини, который внимательно смотрел на нее.
   С другого боку Тори, раскинувшись, спал Броуди, по-хозяйски положив руку ей на грудь. Они спали обнаженными, чуть прикрывшись легким покрывалом. Да, такого она еще в своей жизни не переживала… это превосходило все, что она могла ожидать.
   Тори никак не могла заставить себя открыть глаза. Все тело ломило, как будто ее переехал грузовик, но каждая клеточка при этом пела от наслаждения и сладкой истомы. Тори чувствовала, что с ней произошло что-то странное, перевернувшее всю ее жизнь. Это было много больше, чем просто великолепный секс.
   – Моя жизнь полностью изменилась с тех пор, как я встретила Броуди, – прошептала она, обращаясь к собаке.
   И действительно, отношения с этим мужчиной выходили далеко за рамки просто сексуальных. По крайней мере с ее стороны. Броуди Хоук открыл в ней какие-то новые грани, которых она сама в себе раньше не замечала. Ранняя смерть матери породила в ее детском представлении четкую картину счастливого брака, которую она считала единственно возможной. Не обращая внимания на то, что времена и люди, с которыми ее сводит жизнь, совсем другие, она продолжала пытаться построить свою жизнь по родительскому трафарету. В отличие от Коннора, ее отец, сделав весьма успешную карьеру, тем не менее полностью отдавался семье. Но в конце концов Тори пришла к выводу, что мужчины бывают разные. Те, которые привлекали ее, на первое место в жизни ставили свою работу. Таким был Коннор, и таким же, судя по всему, был Броуди.
   Хотя они никогда не обсуждали эту тему, Тори знала, как много для Броуди значит его служба в спецподразделении с ее опаснейшими операциями и постоянным риском для жизни. Коннор оставлял ее одну на долгие месяцы и отправлялся снимать свои каскадерские трюки, постоянно находясь на грани жизни и смерти. Работа Броуди была еще более опасной – время от времени он нырял в подпольный мир террористов, рискуя не вернуться оттуда живым.
   Тори повернулась и посмотрела на Броуди. Слабый свет ночника подчеркивал резкость его квадратного подбородка и глубокие тени под глазами. Даже сейчас, когда он спал, все его тело выражало готовность к действиям в любую минуту.
   Она чувствовала, что полюбила его всего – такого, какой он есть на самом деле, а не придуманного в девичьих мечтах. Броуди был очень цельной натурой, как будто вырезанной из одного куска отшлифованного гранита, без трещин и шероховатостей. Возможно, кто-то назвал бы его старомодным, но Тори он казался просто очень благородным человеком. Броуди отказался от своих прав на наследство и отдал все свалившиеся на него деньги брату, который посвятил жизнь, чтобы стать достойным наследником этих виноградников. А ведь большинство людей не устояли бы перед искушением продать свою часть наследства братьям Корелли.
   Тори нежно погладила одним пальцем ямочку на его подбородке. «Прекрасный секс – это одно, – подумала она, – а характер человека – совсем другое». Но пусть будет то, что будет. Она твердо знала, что может полностью положиться на порядочность Броуди. Но сможет ли она быть честной сама перед собой? С Коннором у нее это явно не получилось, зато теперь Тори знала горькую правду: она полюбила мужчину, для которого карьера стоит на первом месте в жизни. Она должна примириться с этим фактом и постараться научиться жить по-новому…
   Пини зарычал и настороженно поднял голову. Тори прислушалась. Она знала, что в собачьей школе Пини мог бы рассчитывать только на оценку 0: его можно опасаться, только если вы боитесь быть зализанным до смерти. Однако у лабрадора был отличный слух, и он всегда точно знал, когда надо поднимать тревогу.
   Снаружи раздавались какие-то скрежещущие звуки, и Пини встал в боевую стойку: на этот раз его хвост не вилял. Тори посмотрела на электронные часы над кроватью. Почти полночь. Наверное, загулявший постоялец припозднился с возвращением в гостиницу. Она решила пойти посмотреть, что случилось, но не успела пошевелиться. Перед ее глазами промелькнула бесшумная тень, и чья-то рука зажала ей рот.
   – Не шевелись! – выдохнул Броуди ей прямо в ухо.
   Еще через мгновение он уже стоял на ногах, застегивая брюки. Затем в свете ночника блеснула сталь ножа, который он, видимо, выхватил из кармана. Звук глухих ударов приблизился к двери их комнаты. Вдохновленный стоящим рядом Броуди, Пини зарычал громче. Тори успела натянуть свитер и теперь оглядывалась вокруг, удивляясь, почему вся ее одежда, включая нижнее белье, оказалась на телевизоре.
   Броуди сделал ей знак не шевелиться и подошел к двери. В темноте нож в его руке блестел особенно страшно. В этот момент в замке повернулся ключ, и дверь с грохотом распахнулась. За ней стоял седой пожилой мужчина, с ужасом смотревший на Пини. Одной рукой он обнимал такого же возраста женщину.
   – Что это? – прошептал он, указывая на собаку.
   – Спасите! – шепотом вторила ему подруга, косившими от страха глазами глядя на рычащего Пини. – Волк! Помогите!
   Броуди вышел из комнаты навстречу непрошеным гостям:
   – Ты ошибся комнатой, приятель.
   Мужчине, который оказался пьяным в стельку, понадобилось добрых пара минут, чтобы понять, что ему сказали. Затем он упал носом на табличку с номером комнаты, потянув за собой и женщину.
   – Полагаю, вам нужна следующая комната, – спокойно сказал Броуди: Тори отметила, что нож исчез из его руки. – Позвольте, я вам помогу.
   Броуди крепко взял обоих под руки и вывел из номера. Пини бежал сзади, весело помахивая хвостом. Пока Броуди отсутствовал, Тори удалось найти свою одежду и впопыхах натянуть ее на себя.
   – Мне, пожалуй, надо заглянуть к себе – проверить, не звонил ли отец, – сказала она, когда Броуди вернулся. – Может быть, он оставил какое-нибудь сообщение на автоответчике.
   – Я пойду с тобой.
   Он остановил ее в дверях, нежно погладил по щеке, а потом медленно наклонился и стал целовать в губы. После третьего поцелуя Тори задышала прерывисто и стала отвечать на его ласки.
   Через несколько минут Броуди неохотно отстранился:
   – У нас вся ночь впереди, мы только начали.
   Обнявшись, они вышли из номера. Пини бежал рядом, озабоченно виляя хвостом.
   Пересекая холл, Броуди крепче прижал ее к себе: он заметил две тени около лестницы, и ему это не понравилось.
   – Ты знаешь этих пьянчужек, которые к нам вломились?
   – Видела пару раз. Кажется, они из Айовы.
   Броуди не мог понять, что с ним творится. Два раунда затяжного секса должны были бы удовлетворить его, но это было не так. Он ощущал в себе силы и желание. А Тори это, похоже, ничуть не удивляло.
   Он остановился и поцеловал ее в лоб.
   – Я могу сказать одно: вот это да!
   – Я с удовольствием предоставлю тебе еще один шанс, – усмехнулась она.
   – Неужели такое счастье возможно?!
   Теперь он знал, как доставить женщине удовольствие. Секс – отнюдь не все. Его тревожило другое: сможет ли он вернуться к той жизни, которой жил до встречи с Тори?
   Они вышли на улицу. Холодный осенний воздух напоминал о том, что скоро придет зима. Броуди осторожно вел Тори по дорожкам к ее домику, автоматически отмечая все шумы и тени. Ничего подозрительного. Когда она открыла дверь, он спросил:
   – Тебе не кажется странным, что парочка пьяных стариков не заперла дверь своей комнаты?
   – Нет. Они ведь из Айовы. Там не принято запирать двери, если у тебя в доме не хранятся какие-либо сумасшедшие ценности.
   Броуди закрыл дверь, предварительно впустив Пини, который тут же убежал в спальню Тори и улегся на коврике перед кроватью. Тори включила автоответчик и, пока слушала то, что там записано, то кивала, то хмурилась.
   – Что там?
   Она положил трубку. Ее лицо выражало озабоченность.
   – Это был отец. Он во «Французской прачечной» с Остином Гласселлом и Кэтрин.
   – В прачечной?!
   – Так называется один из лучших ресторанов в долине.
   – А что Кэтрин Вилсон делает там с ними?
   – Вот это весьма странно. Отец говорил в трубку шепотом. Он сказал, что Кэтрин потрясающая женщина – интересная и очень забавная.
   – Звучит так, как будто она успела засунуть ему руку в штаны.
   – Не говори чепухи! Со времени смерти моей матери – а она умерла двадцать лет назад – у отца не было ни одной женщины.
   Броуди услышал нотки гордости в ее голосе и решил не спорить. Откровенно говоря, он находил несколько странным, что такой крепкий мужчина, как Лу, провел все эти годы без женской компании.
   – Отец сказал, что Кэтрин уезжает в Сан-Франциско сегодня вечером, вернется только завтра вечером и будет ужинать – благодаря протекции моего отца – в ресторане «Брава террас». Отец составил ей протекцию: она опоздала заказать столик, а тамошний шеф-повар Фред Хэлперт – его близкий друг. До приезда сюда он прославился своей великолепной кухней в Сан-Франциско. Так вот, насколько я поняла, она принесет с собой что-то важное. Отец считает, что тебе необходимо встретиться там с ней.
   – Завтра вечером? Я должен так долго ждать? – Броуди не понимал, зачем нужно было его так срочно разыскивать, и это непонимание тревожило его.
   – Судя по голосу отца, Кэтрин не представляет опасности. Готова поклясться, что она готовит материалы для какого-нибудь репортера о вашей с Эллиотом истории.
   «Это возможно», – подумал Броуди, но у него были сомнения на этот счет.
   Тори направилась к нему, и он не мог удержаться от восхищения, видя, как под свитером колышутся не сдерживаемые бюстгальтером груди.
   – Эй, парень, – усмехнулась она, – мы теряем время.
   Он обнял ее, и она прижалась к нему всем телом. Ее руки стали судорожно расстегивать ремень его брюк, и у него сильно забилось сердце.
   – Тори, – прошептал он, когда они шагнули к кровати, – а как же предварительные ласки?
   – А что это такое? – Она бросила его на кровать и упала рядом.
 
   Броуди лежал рядом с Тори и смотрел в потолок. Прошло около получаса с тех пор, как они пережили пик наслаждения. Его тело все еще горело, но пульс уже вошел в норму, и мозг продолжал исправно работать.
   Что он собирается делать с Тори?
   Она тихонько посапывала рядом с ним, но Броуди мог поклясться, что она не спит.
   – Тори, – начал он, – нам надо поговорить.
   – М-м-м… – простонала она. – О чем?
   – О нас. О наших отношениях.
   – У-у-у?..
   Она повернулась на другой бок и теперь прижималась к нему спиной.
   У Броуди появилось твердое убеждение, что она не хочет обсуждать эту тему. Как ему удалось найти такую женщину?! Сейчас с ним в постели лежала единственная женщина во всей Америке, которой не требовались предварительные ласки. И даже больше того – он спал с единственной женщиной на планете, которая не желает обсуждать свои отношения с мужчиной!
   «Что-то не так», – подумал Броуди.
   Откровенно говоря, Тори была мечтой любого мужчины. Стройная, женственная, нежная, а в постели – просто вулкан страстей. И она ничего от него не требует. Нет, этого не может быть, потому что не может быть никогда!
   Броуди лежал и смотрел на тени на потолке, говоря себе, что он просто сошел с ума. Какой мужик в здравом уме и твердой памяти не хотел бы иметь женщину, которая занимается сексом ради самого секса?
   – Полагаю, что нам все-таки надо поговорить, – заявила Тори через некоторое время. Она повернулась на бок, к нему лицом и, положив голову на локоть, стала смотреть на него. Броуди не смог сдержать смех. Нет, это выше его понимания. Да, знает ли он вообще женщин?..
   – Ты не думаешь, что тебе стоит предупредить Алекса насчет Рейчел?
   Ее вопрос повернул его мысли в другое русло. Неожиданное появление брата-близнеца, а потом еще и брата по матери выбило его из колеи. Он не знал, как себя вести с новыми родственниками, и не мог представить, что сказать Алексу о Рейчел.
   – Это ведь только наше с тобой субъективное мнение. Мы не знаем, что чувствует Рейчел. А может, она сходит с ума от Алекса?
   Ее темно-зеленые глаза посмотрели на него с осуждением.
   – А Алекс был так искренен с тобой…
   – Да, но он, в сущности, знал меня много лет. К тому же он лучше умеет выражать свои чувства и мысли.
   – Тебе не кажется, что ты должен ответить ему взаимностью? Можно хотя бы намекнуть на наши подозрения.
   Боже праведный! Зачем он ввязался в это? Ведь он слышал, что общаться с женщинами чертовски тяжело!
   – Это не мое дело, – отрезал Броуди.
   – Неужели ты обманешь доверие брата?
   Броуди тяжело вздохнул.
   – Ладно, ты, наверное, права. Если завтра у меня будет возможность…
   – Сегодня. Уже светает.
   О, дьявол! Под ее взглядом просто теряешь рассудок. Он не хотел, чтобы утро наступало.
   – А как быть нам с тобой?
   – Нам? – спросила она, как будто они не могли разобраться в научной концепции.
   – Да. По-моему, мы просто сводим с ума друг друга.
   – Верно, – согласилась Тори, одарив его ослепительной улыбкой. – Но ты вскоре уезжаешь. У нас есть только настоящее.
   Ему нечего было возразить ей.

34

   Броуди ехал к «Виноградникам Фараллон», проклиная себя всю дорогу. И как он позволил Тори втянуть его в дела Алекса?! Он не желает вмешиваться в жизнь человека, которого едва знает. Ладно, ладно, Алекс его брат, и он неожиданно разоткровенничался с ним. Но Броуди совершенно не мог себе представить, чтобы Алекс пожелал выслушивать что-либо дурное о Рейчел, как бы осторожно он ему это ни преподнес.
   «Совокупляйтесь, но не размножайтесь», – прочитал он вслух надпись на заднем стекле фургона «Фольксваген» выпуска семидесятых годов, который ехал перед ним.
   Улыбнувшись, Броуди покачал головой и сосредоточился на ведении машины. Он не мог избавиться от мыслей о Тори. Сегодня утром, чтобы уйти от нее, ему понадобилось собрать в кулак всю свою волю. Но у него не было выбора: она отправилась на работу, а он обещал Алексу утром быть у него.
   Тори была великолепна – и не только в сексе; он получал огромное удовольствие, просто находясь рядом с ней. Броуди вдруг почувствовал, что, несмотря на уверенность в своем предназначении, ему совсем не хочется возвращаться на службу для получения другого задания.
   Такое с ним случилось впервые. Ему нравилось его ремесло, это было делом его жизни – так же как производство вина было делом жизни Алекса.
   Броуди выключил мотор, но не спешил выходить из машины. Он рассеянно смотрел на окружающую его природу, размышляя о том, что в жизни Алекса есть не только виноделие. У него есть отец, которого он любит и о котором заботится, и женщина, на которой он хочет жениться. А их ситуацию очень четко определила Тори: у нас есть только настоящее.
   «Грустная мысль, – решил он, вылезая из арендованного „Порше“. – Неужели я всю свою жизнь жил только настоящим?..»
   Броуди направился к входу в здание винодельни, стараясь отогнать от себя эти мысли. Перед завтраком он переговорил с Лу и обратил внимание, что сегодня утром отец Тори выглядел необычайно счастливым. Но он наотрез отказался говорить что-либо – кроме того, что Кэтрин Вилсон очень милая особа. По блеску в глазах Лу Броуди заподозрил, что их отношения с Кэтрин зашли много дальше, чем он рассказывал.
   – В этой чертовой долине у всех есть какие-то секреты, – пробормотал он сквозь зубы.
   В холле современного сверкающего здания его встретила строгая брюнетка с дежурной улыбкой.
   – Вы мистер Хоук?
   Он кивнул.
   – Тори Андерсон просила, чтобы вы с ней связались, как только приедете.
   – Спасибо, – поблагодарил он, и брюнетка пододвинула ему телефонный аппарат.
   Броуди достал из кармана визитную карточку Тори с телефоном офиса и набрал номер. Она ответила после первого гудка, как будто держала руку на телефоне.
   – Привет, – сказал он, почувствовав неожиданную радость от одного звука ее голоса. – Что случилось?
   – Звонил Эллиот, он разыскивает тебя.
   – Я сказал ему, что приеду после ленча.
   – Я знаю. Он хотел предупредить тебя, что отправляется в банк просить новый кредит и может задержаться. Дело о покупке дополнительной партии винограда, которое вела Рейчел, провалилось. Хуже того – контейнер с вином, который отправили самолетом во Францию, задержан и вскрыт. Анонимный доброжелатель сообщил, что в нем спрятаны наркотики.
   – Похоже на откровенный саботаж. Ты рассказала ему о том, что видела на компьютере Рейчел?
   – Нет. У Эллиота и без этого сейчас достаточно неприятностей. Сначала я хочу сама посмотреть на содержимое ее компьютера.
   – Правильно. Я постараюсь закончить свои дела с Кэтрин пораньше и пойду с тобой.
   Броуди повесил трубку и поблагодарил девушку. После этого она рассказала ему, как пройти в цех, где его ждет Алекс.
   В отличие от мрачного подземелья, которое представляли собой винные подвалы Хоука, здесь все было оборудовано ультрасовременной техникой, включая телекамеры электронного слежения, которые располагались через равные промежутки на потолке. Алекс находился в помещении, где все оборудование сверкало нержавеющей сталью на фоне крутящихся приводных ремней конвейеров. Вся стена до самого потолка была заставлена дюжиной дубовых бочек. В отличие от всего остального здесь, они казались благородно старыми и потертыми.
   – Я сейчас тебе покажу, как разливают вино, – сказал Алекс с энтузиазмом, когда один из рабочих подкатил очередную бочку к конвейеру.
   – Они огромные. Сколько же бутылок в них входит?
   – В каждой ровно двадцать пять ящиков вина. Эти вина самые старые в нашей коллекции и самые лучшие.
   Броуди увидел, как рабочий вскрыл бочонок и после этого отлил немного вина в маленький фужер, размером в половину кофейной чашки. Алекс сделал два глотка, затем, очень глубоко втягивая воздух, понюхал его и опять сделал маленький глоток.
   – Попробуй. – Он протянул бокал Броуди.
   Он взял бокал и осторожно понюхал вино. Его ноздри наполнились легким, но терпким ароматом.
   – Правильно, вино надо сначала нюхать, чтобы ощутить его букет, и лишь затем пить маленькими глотками, чтобы почувствовать аромат.
   Броуди сделал небольшой глоток и почувствовал, как язык приятно защипало. Вкус был отличный. Действительно, вино было прекрасным, но он все равно отдавал предпочтение виски.
   Броуди допил бокал.
   – Вино очень хорошее, действительно очень хорошее, даже в такую рань.
   Алекс рассмеялся и подал знак рабочему подсоединить бочонок к разливочной машине. Они стояли рядом и смотрели, как умная современная машина разливала вино в бутылки.
   – Бочки выглядят очень старыми, как будто их уже давно используют, – заметил Броуди.
   – Конечно. Новая бочка стоит около шестисот долларов. Мы стараемся использовать их максимально долго. Кстати, именно дуб придает вину необходимый аромат.
   Алекс рассказал о некоторых основных моментах приготовления вина. Броуди показалось при этом, что его брат был несколько рассеян, как будто одновременно думал о чем-то другом. Впрочем, он мог и ошибаться, поскольку познакомился с Алексом только накануне вечером.
   – Знаешь, если бы ты хорошенько занялся этим делом, то, может быть, открыл бы в себе талант винодела, – сказал Алекс с улыбкой.
   Броуди отрицательно покачал головой. Он не представлял себя живущим здесь, даже если бы вся долина принадлежала ему. Тори призывала его к этому. Да что там говорить, больше чем призывала – почти просила. Ему нравилось здесь, но он совершенно не мыслил себя виноделом. Может быть, потом, когда он закончит службу в «тюленях», он попытается приобрести новую специальность здесь, в долине.
   Может быть… Но если это и произойдет, то в очень далеком будущем.
   Они осмотрели различную технику; Алекс с гордостью демонстрировал ему всевозможные машины и оборудование, подчеркивая, что они намного современнее и производительнее, чем у Хоуков. Некоторые машины были придуманы самим Алексом, и Броуди искренне аплодировал ему.
   Потом Алекс повел его во двор, где специальная машина укладывала деревянные ящики с бутылками готового вина в огромные грузовики-холодильники. Броуди посмотрел на часы и удивился, как много времени прошло. «Ну, – сказал он себе, – или сейчас, или никогда!»
   – Как у тебя дела с Рейчел? – спросил он как бы между прочим.
   При этом Броуди подумал, что у него совершенно нет опыта доверительного общения с людьми. Он вспомнил, что почти никогда ни с кем не говорил на личные темы.
   Алекс нахмурился и стал смотреть в сторону.
   – Боюсь, что у нас ничего не выйдет, – мрачно сказал он и, помолчав, добавил: – Никогда не путайте хороший секс с любовью.
   Угу. Броуди не мог не вспомнить прошедшую ночь.
   – Мы с Рейчел были вместе много лет. Но когда я обратился к ней с просьбой стать моей женой… – Алекс потряс головой, как бы отгоняя неприятные воспоминания, – она меня ошарашила.
   «Она сказала, что любит Эллиота», – подумал Броуди.
   – Ты когда-нибудь слышал о Кевине Пате? – неожиданно спросил Алекс.
   – Фамилия звучит знакомо… – Через минуту Броуди вспомнил: – Ты имеешь в виду компьютерного воротилу.
   – Именно его. Тупица, который каким-то чудом стал миллионером. – Алекс не скрывал своего презрения. – Кевин предлагал мне «дело, которое может обогатить на всю жизнь». Он собирается заняться производством вина и обещал выделить мне долю в деле, если я стану у него управляющим. Я послал его к черту, чуть не набив морду. Мы надоело ишачить на идиотов, которые ни бельмеса не смыслят в виноделии!
   Судя по тому, что Броуди слышал об этом Пате, набить морду – это именно то, чего больше всего заслуживал этот самовлюбленный сноб.
   – Не успел я заикнуться об этом Рейчел, как знаете что она сделала? Она связалась с Патом и предложила работать на него! Я понял – для нее выйти за меня замуж – худшее, что может случиться в жизни.
   Про себя Броуди подумал, что пуля пролетела мимо Алекса, но, конечно, не сказал этого вслух. Он вообще решил не упоминать Эллиота, раз Рейчел и без того ушла из жизни Алекса. Но, судя по тому, что ему рассказала Тори, она намерена разорить Эллиота.