Спир Флора. Дурман любви

   Она направилась к двери и услышала за спиной его тяжелый вздох.
   – Утром ты передумаешь, – бросил он ей на прощание.
   – Ни за что, – ответила она.
   Клари провела мучительную, бессонную ночь, и утренняя дурнота явилась словно бы в наказание. К завтраку она не вышла, и Сара постучалась к ней, чтобы узнать, в чем дело.
   – Не вставайте, – строго сказала негритянка. – Я заварю траву, которую давала вам в прошлый раз. Это остановит рвоту.
   Клари сидела в кровати и пила травяной отвар, а Сара внимательно следила за ней. Внезапно на пороге спальни возник Джек.
   – Тебя никто не приглашал.
   Это прозвучало довольно грубо, но сейчас Клари было не до любезностей.
   – Я узнал, что тебе плохо, – сказал он. – И просто пришел проведать тебя.
   – Это очень благородно с вашей стороны, милорд.
   Поймав озадаченный взгляд Сары, Клари добавила:
   – Мне жаль, Сара, но вскоре я покину Эфон-Фарм. Мне хочется, чтобы ты знала… я хочу сказать тебе, что очень высоко ценю все, что ты для меня делала. Ты была хорошим другом.
   – Вы не можете уехать, – негодующе произнесла Сара.
   – И я того же мнения, – кивнул Джек.
   – Тебе не удастся остановить меня, – сердито бросила Клари.
   Казалось, она находила какое-то удовольствие в своей грубости – во всяком случае, нисколько не раскаивалась в ней. Слишком она была несчастна, слишком острую боль ощущала при мысли о том, какое будущее ждет ее, когда она покинет Эфон-Фарм.
   – Мистер Джек. – Сара подбоченилась и взглянула на Джека так, что брови у него поползли вверх от изумления. – Почему вы не видите того, что находится прямо перед вашим носом?
   – Оставь эти таинственные намеки, Сара. Если тебе есть, что сказать, будь добра, говори напрямик.
   – Не могу, – покачала головой Сара. – Это тайна не моя.
   – Теперь ты понимаешь, что я чувствовала, когда ты мне заявлял что-нибудь в этом роде? – злорадно сказала Клари, с удовольствием разглядывая его смущенное расстроенное лицо.
   Она хотела рассмеяться, но подавилась чаем и закашлялась. Сара взяла у нее из рук чашку и стала терпеливо ждать, пока кашель кончится. Затем она решительно произнесла:
   – Вам нужно все ему рассказать. Если вы этого не сделаете, то совершите непоправимую ошибку.
   – Что рассказать? – спросил Джек. – Клари, это что, опасная болезнь?
   – Да здорова она… здорова, как ваша гнедая кобыла, – бросила Сара и устремилась к двери.
   – Но ведь кобыла… – Джек внимательно посмотрел на Клари. – Тебе уже давно нездоровится по утрам. После праздничных торжеств на Саммит-Бридж ты постоянно плохо себя чувствуешь. Когда Филли носила Джастина, ее тошнило по утрам… и так продолжалось несколько недель подряд. Клари, ты беременна? Ты ждешь моего ребенка! Из-за этого все ссоры? Ну, конечно же! Ты хочешь, чтобы ребенок имел законное имя!
   – Прежде всего, я хочу, чтобы отец моего ребенка был честным человеком, – сказала Клари. – И я желаю знать, кто его отец.
   – Ты можешь сомневаться, а вот я вполне уверен! – засмеялся он. – Его отец – я! Ты не представляешь, какая это замечательная новость! Клари, у нас будет ребенок! Я, наш ребенок, Филли и Джастин… Это дает необыкновенные возможности для всех нас. Не беспокойся ни о чем…
   И взяв ее за руку, он серьезно произнес:
   – Клари, ты выйдешь за меня замуж?
   – Нет, потому что я не знаю, кто ты, – сказала она, выдернув руку.
   – Послушай, давай забудем всю эту галиматью. Я – Джек Мартин. – Склонившись над постелью, он обхватил ладонями ее лицо. – Сколько раз мне нужно это повторять? С тех пор как я ступил на эту землю, меня зовут Джек Мартин… и в Филадельфии, и в Уилмингтоне, и в Богемия-вилидж, и здесь, на Эфон-Фарм, меня знают только под этим именем. Подобно тем иммигрантам, о которых ты мне рассказывала, я сменил свою прежнюю фамилию.
   Клари мутило, она чувствовала сильнейшую слабость и была уже не способна сопротивляться. Коварное сердце стремилось к любви, хотя рассудок предупреждал, что поддаваться чувству нельзя. Но она носила под сердцем дитя, и в этом чужом веке у нее не было другой альтернативы, как только последовать по тому пути, на который ступила однажды мадам Роза. Мысль о том, что нужно будет отдаваться кому-то другому, а не любимому, была для Клари совершенно невыносимой. Впрочем, такую жизнь она смогла бы вести всего лишь несколько месяцев – кому будет нужна беременная проститутка?
   – Ну? – спросил Джек, продолжая держать в ладонях ее лицо. – Ты выйдешь за меня замуж?
   Он не говорил о любви. А Клари, хоть и требовала от него правды во всем, предпочла бы, чтобы в этом он солгал. Не дождавшись этого, она решила поторговаться – раз он берет ее замуж только ради ребенка, в некоторых вопросах следует проявить твердость и настоять на своем, – иначе он возомнит, будто может делать с ней все, что ему угодно.
   – Полагаю, ты сделал мне предложение только из чувства долга, – сказала она, сознавая, что эти слова больно его ранят. – В нашем веке понятия совсем другие. Но я готова выйти за тебя замуж… при условии, что ты выполнишь три моих желания.
   – Ты знаешь, что не все твои желания могут быть исполнены, – сказал он.
   – Я попрошу лишь о том, что ты в состоянии сделать. Пусть свадьба состоится здесь, на ферме, чтобы Мозес, Сара и Люк тоже могли присутствовать. Мне известно, что у вас есть дурацкие предубеждения, подкрепленные законами. Негры должны посещать свою церковь, отдельно от белых. Мне на это наплевать, но мы избавимся от проблем, если совершим обряд на твоей земле, где этим добрым людям всегда рады.
   – Согласен, – с улыбкой произнес он. Надеюсь, и остальные твои желания будут легко выполнимыми.
   – Не надейся, потому что я начала с самого простого. Второе, ты должен обещать мне что Дэнси, Роза и все ее девочки тоже будут на свадьбе. Я полагаю, ты сам пригласишь Сэма, но если это не входило в твои намерения, то и он должен присутствовать.
   – Сэма мы, разумеется, позовем, а вот насчет всех остальных… боюсь, что это невозможно.
   Клари хотела было возразить, но Джек поднес палец к ее губам, не дав вымолвить ни слова.
   – Две девушки уже уехали, – продолжал он, – и мадам Роза говорит, что они устроились в подобном же заведении в Балтиморе. Осталась только рыжая.
   – Гермиона, – сказала Клари. – Я хочу, чтобы она была приглашена сюда вместе с Эмми и Люси, которые работали на кухне у Розы. Ну и Дэнси, конечно, тоже.
   Джек внимательно посмотрел на нее и улыбнулся, словно бы оценивая просьбу.
   – Хорошо, пусть будет по-твоему, – ответил он. – Мы позовем их всех, и приглашение наше будет искренним. Примут ли они его – не наше дело.
   – Отлично, – кивнула Клари. – Ты, безусловно, прав, но мне очень хочется, чтобы Роза приехала. Я понимаю, что ты о ней думаешь, но я люблю эту женщину, несмотря на ее позорное ремесло.
   – Мне она тоже нравится, – сказал Джек, – хотя не так сильно как Сэму. Какова же будет третья просьба?
   – Я хочу, чтобы ты пригласил Филли и ее мальчика на нашу свадьбу.
   – Это невозможно, Клари, – начал он, но она остановила его.
   – Я не принимаю никаких возражений. Именно поэтому я оставила эту просьбу напоследок. Если она действительно твоя сестра, то должна быть здесь. Ее присутствие на свадьбе будет расплатой за то, что она позволила себе обойтись со мной пренебрежительно во время торжественного открытия канала.
   – Ты словно испытываешь меня, – сказал он.
   – Ты чертовски прав, так оно и есть. Я хочу проверить истинность твоих слов и твоих чувств. Она унизила меня. И я желаю, чтобы она проявила ко мне внимание.
   – Ты хочешь другого, – бросил он, отвернувшись и отступив от кровати. – Ты надеешься, что Филли чем-нибудь выдаст себя, пролив свет на наше прошлое.
   – Возможно, я хочу чего-нибудь в этом роде, – ответила она. – Ты все время твердишь о чести. Даю тебе возможность принять вызов. Пригласи ее и посмотрим, что из этого выйдет.
   – Ты бросаешь вызов Филли, а не мне, – сказал он. – Ты даже не представляешь, как это несправедливо по отношению к ней. Если бы ты знала все, то не поставила бы такого условия.
   – Возможно, если бы я знала больше, ты придумала бы что-нибудь получше, – ответила она.
   – Боже мой! Клари, неужели у нас так будет всегда? И ты будешь без конца что-то выпытывать и стараться проникнуть в тайну, которая не имеет к тебе никакого отношения.
   – Если я стану твоей женой, все твои тайны будут иметь ко мне отношение, – быстро парировала она. – Увы, но дело обстоит именно так, как ни крути.
   – Что же, все женщины в двадцатом веке так торгуются по поводу своего замужества?
   – Нет, не все, а жаль, – ответила она.
   – Это совсем не подходит для леди. Отцы, братья, дяди или опекуны могут торговаться по поводу заключения брака. Но чтобы женщина выдвигала условия? Это неслыханно, невозможно, просто некрасиво, черт побери!
   – Остынь, – бросила она, надеясь в душе, что глаза у него блестят от затаенного смеха, а не от негодования. – Ты стонешь и жалуешься, а мы еще даже не приступили к обсуждению моего приданого.
   – У тебя нет приданого, – возразил он.
   – Ошибаешься, есть.
   И она положила руку на живот.
   – Если бы я так не любил тебя, то сейчас мог бы возненавидеть.
   – Если бы я тебя не любила, то и не торговалась бы, – быстро нашлась она. – Это ты вынудил меня так себя вести. Я борюсь за свои права и хочу получить то, что мне принадлежит. Мужчины всегда так поступают. Почему бы и женщинам не попробовать?
   – Вряд ли ты поладишь с моей сестрой, – предупредил он.
   – Сделай так, чтобы она сюда приехала, а там посмотрим.
   – Клари! – Он неожиданно уступил. – Обещаю, что напишу ей. Но не могу отвечать за то, согласится она или нет… точно так же, как и в отношении всех прочих гостей.
   – Нет, в данном случае ты отвечаешь, – резко произнесла Клари. – Более того, я прочту письмо и прибавлю несколько слов от себя.
   – Ты не доверяешь мне?
   – Иначе и быть не могло, Джек.
   Клари наслаждалась своей победой и исподтишка следила за Джеком. Его раздражение сменилось вдруг такой глубокой грустью, что Клари почти раскаялась в том, что настояла на своем. Подобная решимость была ей, в сущности, совсем не свойственна, но она считала, что это единственный способ добиться от него правды. Но самая ужасная правда состояла в другом: ей было совершенно все равно, что натворил Джек, если сумел так разгневать своего отца-маркиза… и неважно было, сестра ему Филли или он ей бессовестно солгал – она любила этого человека всей душой и страстно желала выйти за него замуж.
   – Интересно, удалось ли Розе спасти платья? Ее гардеробная была получше любого магазина. Какой свадебный наряд можно было бы подобрать!
   Услышав это восклицание, Джек только покачал головой и вышел из комнаты.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

   Филиппа дала согласие присутствовать на свадьбе. Джек сам поехал за ней в Уилмингтон, чтобы доставить ее в Богемия-вилидж на недавно купленном шлюпе. Однако на Эфон-Фарм они оказались лишь за час до торжественной церемонии, и Клари уже стала спрашивать себя, соизволит ли Джек явиться на собственную свадьбу или ей придется объяснять гостям, почему нет жениха. В последние недели между ними воцарились отношения холодной вежливости. Джек вел себя очень сдержанно, и Клари начала сомневаться в его чувствах. Возможно, она зашла слишком далеко в своих требованиях. В конце концов, она жила в эпоху, где было принято, чтобы женщина проявляла покорность и ни в чем не перечила мужчине. Разумеется, это не означало, что она готова смириться с его молчанием – и Джек, судя по всему, опасался нового натиска. Как ей хотелось, чтобы он понял: согласившись выйти за него замуж, невзирая на его скрытность, она доказала, что полностью ему доверяет.
   Заслышав грохот повозки, Клари выбежала из дому. Она все еще была в синем полотняном платье. Рядом с Джеком сидела белокурая женщина с поджатыми губами и высоко поднятой головой. Мальчик в своем темном сюртучке походил на миниатюрную копию взрослого мужчины. Его блестящие волосы лежали волосок к волоску, словно бы и не было долгой дороги. Клари подумала, что мать причесала его в последнюю минуту.
   – Добрый день. Очень рада, что вы благополучно добрались, – произнесла Клари, стараясь говорить приветливо.
   Женщина в повозке смерила ее взглядом и ничего не ответила. Клари тут же повернулась к мальчику.
   – Ты Джастин? – спросила она с широкой улыбкой, и он застенчиво склонил голову.
   – Да, мэм.
   Клари протянула ему руки, и малыш выпрыгнул из повозки.
   – Джастин, что за манеры! – нахмурившись, укорила его мать.
   Джек помог ей выйти из повозки и под руку подвел к Клари.
   – Моя сестра, миссис Филиппа Гордон, – сказал он, – а это мой племянник, мистер Джастин Гордон.
   – Я счастлива, что вы приехали, – сказала Клари.
   – Как я понимаю, вы заявили, что не выйдете замуж за Джека, если я не приеду, – холодно бросила Филиппа.
   – Ваше присутствие очень важно для меня, – миролюбиво ответила Клари, – у меня никого нет, и мне хотелось, чтобы в этот день со мной была какая-нибудь родственница.
   Клари показалось, что с этой минуты ледяные манеры Филиппы чуть потеплели.
   – Джастин, – сказал Джек, – давай заведем повозку в сарай. Полагаю, дамы предпочтут обсудить свадебные туалеты без мужчин.
   – Конечно, сэр. Благодарю вас, сэр. Клари чуть не обозвала Джека вдогонку трусом за то, что он оставил ее наедине с гостьей, но она вовремя прикусила язык. Филиппе наверняка не понравилось бы столь оскорбительное обращение с братом.
   – Он забыл выгрузить багаж, – сказала Клари.
   – У нас нет багажа. Мы не останемся ночевать.
   – И напрасно, – мягко промолвила Клари, стараясь держать себя в руках. – Мы с Сарой приготовили мою комнату для вас с Джастином.
   – Я предпочитаю сразу же вернуться в Уилмингтон. – Филиппа упрямо поджала губы. – Мы поедем в Богемия-вилидж с мистером Маккензи и переночуем в нашей каюте на «Клари-Розе». А завтра мы вместе с мистером Маккензи вернемся в Уилмингтон.
   – «Клари-Роза»? – Клари расхохоталась, и Филиппа взглянула на нее с удивлением. – Вы хотите сказать, что два солидных бизнесмена назвали шлюп «Счастливый случай» в честь Розы и меня?
   – Видимо, так. Очень жаль, что Джек вынужден заниматься торговлей.
   – Почему же? Это недостойно аристократа, да? Но в этой стране титул не дает никаких преимуществ и любой, кто хочет жить здесь, должен заниматься хоть каким-нибудь делом. Кроме того, разве Наполеон не называл англичан нацией лавочников? Но именно эти лавочники и разгромили его под Ватерлоо.
   – Не лавочники, а герцог Веллингтон… Впрочем, вы совершенно правы, мисс Каммингс. Джек часто напоминает мне, что мы теперь живем в другой стране и мне пора избавляться от прежних предрассудков.
   Клари повела гостью в дом. Мирно беседуя, они вошли в гостиную. Вместо цветов гостиная и столовая были украшены пушистыми сосновыми ветками, яркими лесными ягодами, мытыми и вытертыми до блеска фруктами, а также маленькими пучками пшеницы. Белая скатерть покрывала недавно купленный Джеком стол – именно он и должен был служить алтарем. На нем было установлено два серебряных подсвечника – точно такие же стояли и на каминной полке. Филиппа скептически оглядела простую грубую мебель.
   – Должна вам сказать, мисс Каммингс, я несколько иначе представляла себе свадьбу Джека. Я думала, что венчание будет проходить в огромном соборе, в присутствии самых именитых гостей.
   – Зато здесь вы увидите наших лучших друзей, – сказала Клари. – Это люди, которые очень много сделали для меня. Надеюсь, Джек со мной согласен.
   Помолчав, она заговорила о том, что было для нее важнее всего. Филиппа постепенно утрачивала свои снобистские замашки, и Клари решила воспользоваться тем, что они одни.
   – Миссис Гордон, я хочу быть с вами откровенной. Джек скрывает от меня многое из своего прошлого, и я сердита на него за это. Мы уже довольно сильно повздорили по этому поводу, хотя любить его меньше я не стала. Но перед свадьбой мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, и я надеюсь получить честный ответ. Джек действительно ваш брат? А Джастин его племянник? Или у вас с ним другие отношения?
   Филиппа побледнела, как мел. Застыв в своем светло-лиловом платье, она поднесла руку к горлу и молча смотрела на Клари, которой вдруг все стало ясно. Впервые оказавшись так близко от Филиппы, она разглядела ее серые глаза – точно такие же, как у Джека. Можно было бы и не задавать эти вопросы, поскольку ответ она уже знала.
   – Вот почему вы так настаивали, чтобы я приехала! Вы хотели спросить меня об этом, чтобы не оставалось никаких сомнений, – тихо сказала Филиппа. – Вы очень смелая женщина. Я никогда не посмела бы заговорить на подобную тему с незнакомкой, даже под угрозой потерять любимого человека. Такая решимость заслуживает награды, и я отвечу вам со всей прямотой. Джек действительно мой брат, и я люблю его ничуть не меньше, чем вы… может быть, даже больше, потому что вы знаете его хуже, а мне хорошо известны его преданность и доброта. Джастин – мой сын и племянник Джека. Подобно Джеку, он унаследовал внешность нашего отца, а я больше похожа на мать.
   – Благодарю вас.
   От избытка чувств Клари закрыла глаза.
   – Джек сказал, что вы считали меня его любовницей, – продолжала Филиппа. – Такое заблуждение вполне простительно, ведь мы слишком многое скрыли от вас. Джек говорил мне о вашем путешествии в Уилмингтон, о том, что вы видели нас втроем. Мисс Каммингс, позвольте мне кое-что объяснить вам, и тогда вы поймете, какие чувства испытывает к вам мой брат. В конце августа Джек приезжал в Уилмингтон… несколько дней подряд он уговаривал меня, чтобы я разрешила рассказать вам всю правду о нашем положении в этой стране и о нашем прошлом. Я не согласилась. И сейчас не могу дать согласие. Простите, если моя скрытность сделала вас несчастной, но я приняла решение удалиться от света, поскольку вынуждена таить от всех свою личную жизнь.
   – Свою личную жизнь? – повторила Клари, глядя на нее во все глаза. – Ваша скрытность едва не стоила мне жизни. И чуть не убила мою любовь к Джеку. Я не выношу, когда мне лгут.
   – Поверьте, Джек искренне хочет, чтобы вы были счастливы. И вы можете полностью довериться ему, мисс Каммингс. Второго такого мужчины нет. Это исключительный человек. Только благодаря его поддержке я смогла пережить большое горе. Понимаете…
   Она помолчала, словно бы сдерживая подступившие слезы, а затем решительно произнесла:
   – Понимаете, отец моего ребенка умер, и теперь мы все трое одна семья. Если бы Джек не настоял, чтобы я поехала с ним в Америку, то сейчас я томилась бы одна в Англии… и никогда бы не узнала, что мой дорогой брат встретил отважную женщину с горячим сердцем, которая любит его, несмотря на все сомнения.
   – Значит, именно эту тайну Джек скрывал от меня? – спросила Клари, не вполне удовлетворенная услышанным.
   – Я сказала чистую правду, – ответила Филиппа. – Клянусь вам.
   – Я верю всему, что вы сказали мне, – проговорила Клари. – Убеждена, вы не из тех женщин, которые стали бы таиться из-за пустяков. Но я все-таки не понимаю…
   Появление Сары заставило ее умолкнуть.
   – Вот что я вам скажу, мисс Клари… пора бы уж переодеваться, если вы в самом деле собираетесь замуж. На дороге уж повозки показались. Думаю, вы не хотите явиться в таком виде перед гостями?
   – Спасибо, Сара, ты совершенно права. Миссис Гордон, мы поговорим об этом позже. Вы можете подождать меня в гостиной.
   – Знаете, мне всегда хотелось быть подружкой невесты на свадьбе брата. Давайте я помогу вам одеться…
   – Благодарю вас. Я тоже скрывать ничего не буду. Впрочем, вы сами все поймете по моей фигуре… словом, я жду ребенка.
   Клари сама не понимала, почему вдруг заговорила о своей беременности. Вопреки ее утверждению, живот еще не округлился, так что она вполне могла подождать и сообщить об этом после свадьбы. Возможно, она в душе надеялась, что такая откровенность с ее стороны побудит и Филиппу рассказать побольше о прошлом Джека, ибо предстояло еще многое выяснить. Она так и не получила объяснений по поводу письма разгневанного маркиза – почему тот называл сопровождавшую Джека женщину незнакомкой, хотя это была его дочь? А может, Филиппа приходилась Джеку сводной сестрой?
   – У Джека будет ребенок?
   Бледное тонкое лицо Филиппы вспыхнуло румянцем, а глаза засветились радостью – и было в них еще какое-то выражение, не вполне понятное Клари.
   Филиппа перевела взгляд на Сару, словно бы ожидая подтверждения.
   – Так и есть, – кивнула негритянка, – хотя я думаю, надо было помолчать об этом месяц-другой, чтобы толков не было. Позовите меня, если понадоблюсь, мисс Клари. Я буду на кухне, пока священник не придет.
   Она вышла, оставив Клари с Филиппой вдвоем.
   – Джек мне этого не сказал, – начала Филиппа. – Теперь мы обе убедились, что Джек сама осмотрительность. О, Клари… можно мне называть вас Клари? А вы зовите меня Филли. Я так рада за вас. Если вы любите Джека, вы должны хотеть ребенка… а он обожает малышей, он всегда был так добр к Джастину. Ох, кажется, я говорю глупости. Клари, какая вы смелая и отважная. Вас не остановило даже то, что вы еще не обвенчались с Джеком. И вам тоже повезло с ним!
   – Все это так неожиданно, – призналась Клари. – Я боялась, что вы обидитесь, но мне хотелось быть с вами честной. Я считаю, что в отношениях между людьми не должно быть никаких недомолвок. Но никак не предполагала, что вас так обрадует эта новость и что вы будете счастливы за меня… за нас.
   – Через час вы станете женой Джека, и ребенок получит законное имя. Полагаю, никаких проблем с этим не возникнет.
   – О каких проблемах вы говорите? – спросила Клари, удивленная странной реакцией Фил ли.
   – Конечно же, о правах на наследство… я имею в виду ферму и этот прекрасный шлюп.
   – Ну, я думаю, нам еще рано волноваться о наследстве. Джек, слава Богу, достаточно крепок, чтобы прожить еще много лет, – возразила Клари.
   – Нет, нет, я не это имела в виду. Клари, мы теперь как сестры. Две матери… Я чувствую, мы станем лучшими друзьями.
   – Мне бы очень этого хотелось, – произнесла Клари, выкинув из головы все вопросы о прошлом Джека и его сестры.
   Услышав голоса гостей, она поняла, что из гостиной надо уходить. Филиппа продолжала что-то говорить, словно вознаграждая себя за долгое молчание, и тогда Клари, взяв ее под руки, повела через холл в свою спальню. Открыв дверь, она вдруг заметила на веранде Люка и позвала его.
   Мальчик обернулся к ней.
   – Когда придет Роза, попроси ее зайти в мою комнату. Мне надо с ней поговорить. К тому же, без нее я вряд ли справлюсь со всеми этими крючками и застежками.
   – Хорошо, мэм, – ответил Люк с улыбкой. – Только уж не мешкайте… Похоже, мистеру Джеку не терпится. Если вы не появитесь в ближайшие несколько минут, он ворвется за вами в спальню.
   Тут появилась Роза, которая ничем уже не напоминала мадам из дома терпимости. Волосы ее были элегантно заколоты сзади, соломенная шляпка с маленьким букетиком цветов была подобрана в тон очень простому платью, с неглубоким вырезом и длинными рукавами. Перчатки из кремовой лайки, серьги и жемчужная брошь в золотой оправе дополняли ее наряд.
   – Господи, ты еще не одета! – воскликнула она, увидев Клари.
   Сняв перчатки, она ловко застегнула все крючки на корсаже, которые Клари безуспешно пыталась стянуть с помощью Филиппы.
   – У меня руки трясутся, – призналась молодая женщина.
   – Невесты имеют право волноваться, в отличие от будущих золовок. Похоже, я не гожусь в подружки невесты.
   – Вы сестра Джека? – осведомилась Роза, устремив на нее проницательный взгляд. – Я и не знала, что у него есть сестра, пока Сэм не сказал мне сегодня утром. Значит, вы та самая леди из Уилмингтона.
   – Я живу очень уединенно, – ответила Филиппа.
   – Так я и поняла. Ну, скоро мы познакомимся поближе. Я еду в Филадельфию на «Клари-Розе».
   – Ты уезжаешь из Богемия-вилидж? – вскрикнула Клари с испугом. – Прошу тебя, останься.
   – Я буду отсутствовать только неделю. Закажу мебель в Филадельфии. А ты, дорогая Клари, не должна скучать без меня. Теперь у тебя есть муж. Стой смирно и дай мне все закончить.
   Подвенечное платье было из бледно-голубого шелка. Весь гардероб Розы погиб во время пожара, но ей удалось купить материал у одного торговца, который направлялся по каналу в Филадельфию, и это стало ее свадебным подарком Клари. Портниха из Богемия-вилидж, только что открывшая мастерскую, выкроила и примерила платье в первый же визит, а мелочи подправила за день до свадьбы.
   Поскольку Клари желала носить это платье и после свадьбы, оно было не слишком вычурным. Глубокий круглый вырез был украшен кружевным воротником, рукава были широкими до локтя и заканчивались широкой кружевной манжетой, которую тоже можно было снять. Линия талии была завышена дюйма на два в ожидании грядущего изменения фигуры, юбка пристегивалась к корсажу и была собрана в мелкие складки, лежавшие очень красиво благодаря жесткому кринолину.
   Клари причесала волосы на прямой пробор и заколола сзади по моде этого времени. Маленькие шпильки с голубыми шелковыми розочками вполне заменяли шляпку. Белые лайковые перчатки до локтя и голубые атласные туфельки завершали свадебный наряд.