Страница:
Ночь разогнала всех по домам.
Так началась февральская революция 1917 года. Ни Министр Внутренних Дел Протопопов с его Директором Департамента полиции, ни Главный военный начальник генерал Хабалов не поняли истинного характера возникшего движения. Участие женщин и детей в толпах укрепило их в несчастной мысли, что движение несерьезно. Крики же "Хлеба", "Хлеба", что было лишь тактическим приемом и разгром лишь одной булочной из числа нескольких тысяч, как бы зачаровал их, что всему виною недостаток, хотя и мнимый, хлеба.
На крики же "Долой войну", на разгром почти исключительно лишь заводов, работавших на войну - не обратили внимание. 19 агитаторов, задержанных с поличным, на месте преступления, по снятию с работы людей работавших на войну, не были преданы немедленно военно-полевому суду. Немедленный расстрел их по суду произвел бы охлаждающее действие лучше всяких военных частей.
В тот день бастовало до 50 предприятий, около 87.500 рабочих. Надо принять во внимание, что на Путиловском заводе, по решению администрации, ввиду непрекращавшихся нарушений рабочими нормального хода работы, завод был закрыт с утра 23 числа. До 30.000 рабочих рассеялись по городу, возбуждая других объявленным "локаутом".
Но даже Начальник Охранного Отделения, в тот первый день революции, не понял истинного характера движения и в своем докладе министру указывал, как на причину беспорядков, - недостаток хлеба.
Легенда о недостатке хлеба и о мальчишках и девчонках, как о зачинщиках беспорядков, была передана Протопоповым и в Царскосельский дворец.
По открытии заседания, ген. Балк, по просьбе ген. Хабалова, ознакомил присутствующих с событиями дня. В дальнейшем выяснилось, что находившийся в распоряжении градоначальника 9-ый Зап. Кав. полк действовал хорошо, Казачий же полк "во всех случаях бездействовал", как выразился позже ген. Балк. Полковник Троилин объяснял, что полк только что пополнен, казаки не опытны в обращении с толпой, могут действовать только оружием и что лошади их не приучены к городу. На чей то вопрос: почему же казаки не действовали нагайками, - полковник ответил, что нагаек в полку нет. Ответ этот удивил всех. Генерал Хабалов приказал отпустить из находящихся в его распоряжении сумм по 50 копеек на казака для заведения нагаек.
Долголетний опыт старых чинов полиции указывал, что нагайка всегда являлась лучшим оружием при рассеянии демонстрации. Она вполне заменяла в России каучуковую белую палку Западно-Европейской полиции.
Было решено на завтра войском быть наготове, стать по первому требованию в ТРЕТЬЕ положение, т. е. занять соответствующие городские районы. Охрана города оставалась на ответственности Градоначальника. Ген. Балк отдал распоряжение занять завтра же все "ответственные пункты" города, мобилизовал всю полицию, усилив ее казачьими и кавалер. Запасным полками и Жандармским Дивизионом. Речная полиция должна была охранять переходы через Неву. (Все это до ТРЕТЬЕГО положения, с введением которого вся полиция переходит в подчинение ВОЕННЫМ). План охраны столицы, а также Инструкция совместных действий войск и чинов полиции были выработаны еще в ноябре месяце. Протопопов показывал план Государю. Посмотрев, Государь заметил: "Если народ устремится по льду через Неву, то никакие наряды его не удержат". Мы увидим, насколько был прав Государь.
По окончании заседания, все разошлись в спокойном настроении. По словам ген. Балка, при прощании, ген. Глобачев "еще раз доложил, что для него совершенно непонятна сегодняшняя демонстрация и возможно, что завтра ничего не будет".
Царица полностью отдалась больным. Моральное состояние Царицы было очень тревожное. Она находила отъезд Государя несвоевременным. Она предчувствовала, что-то нехорошее. Много молилась.
Днем Государыня выехала с тремя княжнами прокатиться в сторону Александровки, где расположился батальон Гвардейского Экипажа. Встретив офицера Кублицкого, пресимпатичного, всегда жизнерадостного, остановились и поговорили с ним.
О происходивших беспорядках Царица не получила никаких официальных сведений. Вечером, повидав у А. А. Вырубовой (на ее половине) Лили Ден, Н. П. Саблина и Н. Н. Родионова, Царица получила от них слухи о том, что делалось в Петрограде. На следующее утро в письме Государю Царица так охарактеризовала их: - "Вчера были беспорядки на Васильевском Острове и на Невском, потому, что бедняки брали приступом булочные. Они вдребезги разнесли Филиппова и против них вызывали казаков. Все это я узнала неофициально". (Письмо No 646).
В общем, беспорядки совсем не обеспокоили Государыню и она вечером не только беседовала на половине Вырубовой, но и читала вслух Наследнику веселый рассказ - "Дети Елены", Габертона.
- "Недостатка хлеба в продаже не должно быть. Если же в некоторых лавках хлеба иным не хватило, то потому, что многие, опасаясь недостатка хлеба, покупали его в запас, на сухари.
Ржаная мука имеется в Петрограде в достаточном количестве. Подвоз этой муки идет непрерывно".
Но не в хлебе дело. Это отлично знают те, кто толкает рабочих на улицу. С утра всюду на окраинах идут рабочие митинги. На Выборгской стороне (где большевицкий центр) особенно сильно возбуждение. Большевики первые объявили забастовку политической. Их поддержали меньшевики и соц. революционеры. Всяческие агитаторы призывали к демонстрации. Выброшены лозунги: "Долой Царское правительство, Долой Войну, Да здравствует Временное Правительство и Учредительное Собрание". Лозунги с быстротою молнии перебрасываются в другие городские районы. Всюду революционное возбуждение. Срывают с работы еще не забастовавших, останавливают трамваи, мальчишки бьют стекла, громят, иногда, лавки. Всюду слышится: "На Невский, на Невский".
Около 9 часов с ВЫБОРГСКОЙ стороны к Литейному мосту двигается толпа до 40.000. Поют революционные песни. Отряд полиции, две роты пехоты и две с половиной сотни казаков, загораживают путь к мосту и разгоняют толпу, но немного спустя весь мост уже запружен рабочими. Около 11 ч. эта толпа опрокидывает полицейский и кавалерийский наряды, заграждающие выход на Литейный проспект, и с криками - ура - прорывается на Литейный. Пешая полиция бросается на толпу. Часть рабочих рассеивается в боковые улицы, часть поворачивает обратно на мост. Град ледяшек летит в полицию. Несутся ругательства: "Кровопийцы, опричники". Наряды отжимают толпу на Выборгскую сторону.
Разбежавшиеся с Литейного боковыми улицами, по вчерашнему, проникают к Невскому.
На ПЕТРОГРАДСКОЙ стороне, около 9 часов, по Большому проспекту, направляясь к Троицкому мосту, двигается толпа до 3.000 ч. Много учащихся. Поют Марсельезу. Останавливают трамваи, громят некоторые лавки. Мальчишки бьют стекла.
По Каменноостровскому тоже идет толпа. До 7.000 подходят около 11 часов к Троицкому мосту. Конная полиция загораживает путь и оттесняет толпу. Из толпы раздаются выстрелы и через некоторое время толпа проникает на мост и, перейдя его разными улицами, устремляется к Невскому.
На ВАСИЛЬЕВСКОМ ОСТРОВЕ также срывают с работ. Около 9 часов толпа до 5.000, с пением - "Вставай подымайся рабочий народ", двигается от завода "Сименс и Гальске" к Среднему проспекту. Конная полиция врезывается в толпу. Бывший по близости разъезд казаков с Государевыми вензелями на погонах, под командой урядника, не принял никакого участия в рассеянии толпы, несмотря на обращение к уряднику о помощи со стороны чинов полиции. Толпа торжествует: "Казаки за нас".
После 9 часов Градоначальник Балк объехал город и он показался ему настолько спокойным, "что создалась возможность заняться текущими делами и он приступил к приему просителей."
- Однако, после одиннадцати, к Градоначальнику стали поступать со всех сторон тревожные сведения, что через Неву идут в разных местах сплошные вереницы людей. Генерал Хабалов сам протелефонировал, что он видит цепи людей, которые спешат через Неву на Французскую набережную, на углу которой с Литейным его квартира.
С полудня, на Литейной, на Знаменской площади, на Невском от Николаевского вокзала и до Полицейского моста, по Садовой, - уже были сплошные массы народа. Движение трамваев прекратилось. Ехавших на извозчиках ссаживали. У Николаевского вокзала и на Лиговке останавливали ломовиков и выворачивали кладь на мостовую. Движение по льду с Выборгской и Петроградской сторон, с Вас. Острова увеличивалось. На Невском и соседних улицах толпы плотнели. Наряды пешей полиции потонули в них. В 12 с половиной часов Градоначальник доложил по телефону генералу Хабалову, что полиция не в состоянии приостановить движение и скопление народа, не в состоянии поддерживать порядок. Генерал Хабалов ответил:
- "Считайте, что войска немедленно вступают в третье положение. Передайте подведомственным вам чинам, что они подчиняются начальникам соответственных военных районов, что должны исполнять их приказания и оказывать им по размещению войск содействие. Через час я буду в Градоначальстве".
Около часу Градоначальник отдал распоряжение об этом третьем положении и послал телеграммы полицмейстерам явиться немедленно начальникам Военных районов.
С этого момента успех подавления беспорядков будет зависеть главным образом от энергии, смелости, распорядительности тех офицеров, которые в этот исторический момент оказались начальниками районов. Таков был странный "план" охраны столицы, перекладывавший руководство подавления беспорядков с плеч опытных по обращению с толпой столичных районных полицмейстеров на незнакомых совершенно с полицейско-административной службой строевых офицеров. Только полным легкомыслием Министра Внутренних Дел и незнанием столицы и ее блестящей полиции со стороны нового Градоначальника, можно объяснить утверждение того плана с его инструкцией.
Около часу к Казанскому собору стекается со всех сторон самая разнообразная публика. Много рабочих. Сверху по Невскому приближается толпа тысячи в три. Полиция, жандармы, драгуны и казаки разгоняют ее. Толпа рассеивается в стороны и вновь собирается. Вскоре там происходит настоящая политическая демонстрация. Видны красные флаги. Поют Марсельезу и "Вставай подымайся". Кричат - "Долой Царя, долой правительство, долой войну!" Наряды полиции и войск напирают на толпу, она разбегается и вновь группируется.
В три часа прибыл Начальник участка войсковой охраны Командир 3-го Стрелкового запасного батальона полковник Шалковников, который и начал руководить действиями войск и полиции.
В 4 ч. 20 м. к Казанскому мосту снова подошла толпа рабочих и подростков до 3.000, с пением революционных песен. Встреченная нарядами и между прочим полуротой Зап. Бат. Гв. 3-го Стрелк. полка, толпа рассеивается, вновь собирается, вновь рассеивается и так продолжается до 6 часов. А в 8 часов к мосту подходит новая толпа до 1.000 человек, но быстро рассеивается. Во всех этих случаях оружие в дело не пускалось и пострадавших не было. Бессилие власти было ясно. Требовались иные, более решительные меры.
На другом конце Невского также были демонстрации. На Знаменской площади около 3 ч. дня собралось до 3.000 народу. Поют революционные песни. Кричат: "Долой правительство". "Да здравствует республика". "Долой войну". Наряд полиции бросается на толпу, его встречают градом ледяшек. Казаки бездействуют. Они лишь шагом проходят сквозь толпу, некоторые смеются. Толпа в восторге, кричит: Ура! На ура казаки кивают головами, кланяются. Полиция негодует.
Так же безобразно почти в это же время вел себя взвод казаков на Васильевском Острове, не желая разгонять толпу, шедшую к Николаевскому мосту. Пехота рассеяла ее. Так же бездействовали казаки вечером на углу Невского и Литейного, где был митинг. Они лишь осторожно проезжали сквозь толпу. Толпа была в восторге.
Поздно вечером беспорядки стихли естественным путем. Все утомились. Все расходились, обещая завтра вновь собраться там же. Одна фраза передавалась в группах расходившихся рабочих: "Казаки за нас, казаки за народ!"...
Зато в рядах полиции, в рядах пехоты поведение казаков вызвало самое горячее порицание.
Правительство продолжало не понимать, что происходит в столице. Я днем занимался в министерстве с одним из товарищей министра, умнейшим человеком. Мы спокойно обсуждали различные хозяйственные вопросы Крыма. О границах градоначальства. О том - чем мостить ялтинскую набережную и улицы. Сам министр очень интересовался этими вопросами, и всё надо было приготовить к возвращению Государя из Ставки. Министр наивно верил, что причина беспорядков недостаток хлеба. Генерал Хабалов по документам доказывал, что в столице вполне достаточно муки. Он почти весь день был занят продовольственным вопросом. На очередном заседании Совета Министров в Мариинском дворце, продолжавшемся с часу до шести, решали текущие дела, но о беспорядках не говорилось. Министр Внутренних Дел даже не приехал на заседание, а премьер Голицын узнал о них только тогда, когда, возвращаясь домой, был задержан при переезде через Невский проспект. То было вполне естественно при спокойствии Министра Внутренних Дел!
Вечером состоялся, преинтересный званый обед у Н. Ф. Бурдукова. Н. Ф. Бурдуков, шталмейстер, долголетний друг и наследник всего состояния умершего перед войной издателя "Гражданина" князя Мещерского. С тех пор богатый, независимый человек, член советов и правлений разных обществ, человек со связями и нужный, к тому же с неприятным характером и злым языком. Делец.
В числе приглашенных съехались: Протопопов, Н. А. Маклаков, Н. П. Саблин, и еще два, три человека. Как всегда у Бурдукова хороший обед, тонкие вина. Хозяин большой гастроном, каприза и знаток. Играет небольшой оркестр Л. Гв. Преображенского полка. Разговор идет о текущих событиях. Маклаков несколько обеспокоен. Протопопов весело уверяет, что всё происходящее - пустяки. Всё обойдется хорошо. Но если произойдет что-либо серьезное, то он сумеет все прекратить немедленно...
Некоторые из присутствующих удивлены, ведь власть-то уже, как говорят, передана военным. Идет какое-то неясное разъяснение, которого, по-видимому, и сам разъяснитель не понимает. После обеда перешли в большой, комфортабельный кабинет хозяина, не так давно - князя Мещерского.
Со стены смотрит задумчиво большой портрет князя. Под ним письменный стол князя, придвинутый к стене по-музейному, с разными фотографиями и реликвиями. Пристально смотрит из серебряной рамы Царь-Миротворец, друг князя. Все это сохраняется Бурдуковым с почетом и уважением.
Подали кофе, ликеры. Хозяин предлагает сигары. Настроение хорошее. Для развлечения дорогих гостей приглашен знаменитый гипнотизер Моргенштерн. Он будет делать предсказание каждому по его почерку. Всем розданы одинакового формата листки и предложено написать одну и ту же фразу: "Как хороши, как свежи были розы". Свернули записочки в трубочки, бросили в общую вазу. Перемешав рукой, Моргенштерн вынул наугад одну трубочку, развернул и, глядя на почерк стал предсказывать. То была записка Протопопова.
- "Тот, кто написал эту записку, - начал Моргенштерн, - сделал быстро очень большую карьеру и создал себе исключительно большое положение. Но, ему грозит величайшая катастрофа. И если он ее избежит, он достигнет величайшего положения. Но, кажется, ему этой катастрофы не преодолеть. Она его раздавит",
Таков был почти дословно смыл предсказания Моргенштерна. Протопопов как бы осел сразу, поник. Присутствующие старались не замечать этого эффекта. Моргенштерн продолжал предсказания по другим почеркам. После гадания хозяин попросил музыкантов исполнить что либо веселое. Солист - Леля Шоколадка начал петь частушку:
"Сидит Сеня на заборе с революцией во взоре,
"Подошла я взглянула, прямо в рожу плюнула"....
Все как бы сконфузились. Стало как-то неловко. А частушка продолжалась. Любезный хозяин сумел сгладить неловкость куплетиста...
Музыканты сыграли еще что-то. Их отпустили. Поговорили еще немного и стали прощаться. Разошлись с нехорошим чувством. Было не по себе. Хозяин поехал на автомобиле к себе, в Царское Село.
"Беспорядки хуже в 10 ч. и меньше в 1 ч." - пишет Царица про то время, когда толпа на Невском кричала: "Долой Царя", "Да здравствует республика и мир". Царицу обманывал Протопопов.
В тот день выяснилось, что у В. К. Татьяны Николаевны и у А. А. Вырубовой тоже корь. Государыня всецело занята больными.
Около полуночи Саблин протелефонировал во дворец, как хорошо прошел обед у Бурдукова и как спокойно смотрит на происходящее Протопопов.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
На ВЫБОРГСКОЙ СТОРОНЕ, около 10 утра, по Сампсониевскому проспекту, двигается толпа рабочих, 600 чел., на углу Финского переулка и Нижегородской улицы сотня казаков и взвод драгун заградили им путь. Толпа остановилась. Туда же явился с нарядом конной полиции в 10 чел. полицмейстер Шалфеев. Подъехав к толпе, он стал уговаривать рабочих разойтись. Казаки и драгуны уехали. Толпа поняла это, как нежелание войск работать с полицией и бросилась на Шалфеева. Его стащили с лошади, тяжело ранили железом, и били. Бросившийся на выручку наряд полиции был смят. С обеих сторон были одиночные выстрелы. В полицию бросали камнями, кусками железа. Подоспевшие наряды рассеяли, наконец, толпу. Шалфеева в бессознательном состоянии отвезли в госпиталь. В этой же схватке рабочие избили одного городового и отняли у него револьвер и клинок от шашки.
В то же время на заводе "Айваз" была большая сходка, на которой постановили бастовать до 1 марта, а сейчас идти на демонстрацию к Казанскому собору.
В АЛЕКСАНДРОВСКОМ участке, в 9 утра, до 14.000 рабочих Обуховского завода двинулись к городу, сняли рабочих Карточной фабрики, Фарфорового завода и еще нескольких предприятий. Шли с пением революционных песен. Впереди несли флаг с надписью: "Долой самодержавие, да здравствует демократическая республика".
На проспекте Михаила Архангела толпа была встречена нарядами полиции, рассеяна с применением холодного оружия, флаг отнят, флагоносец (Обуховского завода рабочий Масальский 18 лет) арестован.
На ПЕТРОГРАДСКОЙ СТОРОНЕ в 9 ч. утра разгромили одну булочную на Каменоостровском проспекте; в 10 ч. толпа до 800 человек пыталась снять с работ Государственную типографию, но была рассеяна полицией.
На ВАСИЛЬЕВСКОМ ОСТРОВЕ, около 8 утра, толпа набросилась на городового Ваха, стоявшего на Косой линии, отняла револьвер и шашку и нанесла несколько рассеченных ран.
Около 10 ч. толпа пытается остановить работы на Трубочном заводе Артиллерийского ведомства. Наряд Зап. Бат. Л.-гв. финляндского полка мешает этому. Один из рабочих, подойдя к начальнику части подпоручику Иоссу, обругал его. Иосс из револьвера покончил с рабочим. Толпа разбежалась. Труп убитого был отправлен под охраной конвоя казаков в Николаевский госпиталь, но казаки допустили рабочих завладеть трупом и те снесли его в покойницкую около Тучкова моста.
Около 10 ч., толпа в 500 ч., пройдя через Тучков мост, стала срывать с работы завод "Сименс и Гальске", была сперва рассеяна, но вновь собралась, сорвав работу и до 5.000, с пением революционных песен двинулась по среднему проспекту. Конная полиция стала разгонять толпу. Помощники приставов Евсеев и Пачогло обратились за содействием к начальнику казачьего разъезда 1-го Донского полка. Разъезд скрылся. Финляндцы же действовали энергично и не пропускали рабочих через Николаевский мост, куда те стремились с криками "На Невский, на Невский".
Но главные события разыгрываются на Невском, куда со всех сторон стекаются рабочие, учащиеся, всякая публика и особенно много женщин.
В районе 1-го Участка Казанской части, на Невском, с 11 часов полиция энергично рассеивает группирующихся рабочих. Около часу к Казанскому мосту подошла толпа с пением революционной песни. Отряд из сотни казаков 4-го Донского полка, полутора рот Зап. Бат. Л. -гв. 3 Стрелк. полка и конной полиции разгоняет толпу. Но толпа вскоре опять группируется.
На Екатерининском канале, против дома No 21, из толпы стреляют по нарядам. Бросают бутылки, камни. Ранены стрелок, два городовых и командовавший конной полицией офицер Доморацкий.
В центре Невского и выше к Знаменской площади (против Николаевского вокзала) все утро двигаются толпы. Полиция рассеивает их. В 12 с половиной часов на Знаменской площади многотысячный митинг. Развеваются красные флаги. У памятника Императору Александру III ораторы произносят речи. Пристав Крылов, блестящий полицейский офицер, бросается отнимать один из флагов. Его убивает шашкой казак из наряда. Конная полиция бросается на выручку Крылова, казаки под командой офицера оттесняют ее. Толпа гогочет от восторга, кричат уррра! Митинг продолжается в присутствии казаков. Толпа с криками качает казака, убившего пристава.
Весть о таком поступке казака летит по Невскому и скоро делается достоянием всего города. Она подбодряет, воодушевляет рабочих. Агитаторы используют его в речах к толпе. Толпа смелеет.
С 2-х часов демонстрации на Невском возобновляются в разных местах. У Казанского моста собирается толпа до 5.000. Часть толпы освобождает арестованных из двора дома No 3 по Казанской улице. Ей помогает взвод казаков 4-го. Донского полка под командой офицера. Казаки ругают полицию, ранят двух городовых. Прискакавшие жандармы под командой офицера Подобедова, разгоняют толпу, причем теперь им помогают и казаки.
Около 6 часов, у Городской Думы, из толпы стали стрелять по полиции и по драгунам 9-го Запасного Кавалерийского полка. Офицер спешивает драгун и дает по толпе залп. Несколько человек убито, несколько ранено. Толпа разбегается.
На тротуарах паника. "Стреляют, стреляют!" - летит по Невскому.
Этот слух производит охлаждающее действие в районе от Аничкова моста к Знаменской площади. У Аничкова моста, с 4 часов, толпа двигалась к площади. На углу Литейного в наряд конных жандармов бросили бомбу. Страшный треск и никого раненых. Конные наряды разгоняют толпу. По пути толпа обезоружила трех городовых, трех полицейских надзирателей, двух помощников пристава. Один надзиратель ранен выстрелом. Вечером слух о стрельбе у Думы производит большое впечатление. Начинают говорить не пора ли все кончать, так как войска переходят к решительным действиям. Говорили о необходимости кончать забастовку.
Так началась февральская революция 1917 года. Ни Министр Внутренних Дел Протопопов с его Директором Департамента полиции, ни Главный военный начальник генерал Хабалов не поняли истинного характера возникшего движения. Участие женщин и детей в толпах укрепило их в несчастной мысли, что движение несерьезно. Крики же "Хлеба", "Хлеба", что было лишь тактическим приемом и разгром лишь одной булочной из числа нескольких тысяч, как бы зачаровал их, что всему виною недостаток, хотя и мнимый, хлеба.
На крики же "Долой войну", на разгром почти исключительно лишь заводов, работавших на войну - не обратили внимание. 19 агитаторов, задержанных с поличным, на месте преступления, по снятию с работы людей работавших на войну, не были преданы немедленно военно-полевому суду. Немедленный расстрел их по суду произвел бы охлаждающее действие лучше всяких военных частей.
В тот день бастовало до 50 предприятий, около 87.500 рабочих. Надо принять во внимание, что на Путиловском заводе, по решению администрации, ввиду непрекращавшихся нарушений рабочими нормального хода работы, завод был закрыт с утра 23 числа. До 30.000 рабочих рассеялись по городу, возбуждая других объявленным "локаутом".
Но даже Начальник Охранного Отделения, в тот первый день революции, не понял истинного характера движения и в своем докладе министру указывал, как на причину беспорядков, - недостаток хлеба.
Легенда о недостатке хлеба и о мальчишках и девчонках, как о зачинщиках беспорядков, была передана Протопоповым и в Царскосельский дворец.
***
Желая уяснить себе истинные причины народного движения и обсудить необходимые мероприятия для следующего дня, Градоначальник генерал Балк, по собственной инициативе, собрал в 11 ч. вечера в большой зале градоначальства заседание, которым пожелал председательствовать сам генерал Хабалов. Участвовали: Начальник Штаба г. м. Тяжельников, командир всех гвардейских частей полковник Павленков (он заменил уехавшего в отпуск г. м. Чебыкина), командир 9-го запасного Кавалерийского полка полк. Мартынов, командир Донского Казачьего полка полк. Трилин, шесть начальников военных районов, на которые был разделен город, начальник Петр. Охр. Отделения г.-м. Глобачев, командир Петр. Жандармск. Дивизиона г.-м. Казаков, полицмейстеры: д. с. с. Значковский, г.-м. Григорьев, полк. Спиридонов, полк. Шалфеев, полк. Пчелин, д. с. с. Мараки, Начальник резерва полк. Левисон, нач. сыскной полиции ст. с. Кирпичников, нач. Речной полиции г.-м. Наумов, секретарь Градоначальника А. А. Кутепов, чиновники для поручений, адъютант ген. Хабалова пор. Мацкевич.По открытии заседания, ген. Балк, по просьбе ген. Хабалова, ознакомил присутствующих с событиями дня. В дальнейшем выяснилось, что находившийся в распоряжении градоначальника 9-ый Зап. Кав. полк действовал хорошо, Казачий же полк "во всех случаях бездействовал", как выразился позже ген. Балк. Полковник Троилин объяснял, что полк только что пополнен, казаки не опытны в обращении с толпой, могут действовать только оружием и что лошади их не приучены к городу. На чей то вопрос: почему же казаки не действовали нагайками, - полковник ответил, что нагаек в полку нет. Ответ этот удивил всех. Генерал Хабалов приказал отпустить из находящихся в его распоряжении сумм по 50 копеек на казака для заведения нагаек.
Долголетний опыт старых чинов полиции указывал, что нагайка всегда являлась лучшим оружием при рассеянии демонстрации. Она вполне заменяла в России каучуковую белую палку Западно-Европейской полиции.
Было решено на завтра войском быть наготове, стать по первому требованию в ТРЕТЬЕ положение, т. е. занять соответствующие городские районы. Охрана города оставалась на ответственности Градоначальника. Ген. Балк отдал распоряжение занять завтра же все "ответственные пункты" города, мобилизовал всю полицию, усилив ее казачьими и кавалер. Запасным полками и Жандармским Дивизионом. Речная полиция должна была охранять переходы через Неву. (Все это до ТРЕТЬЕГО положения, с введением которого вся полиция переходит в подчинение ВОЕННЫМ). План охраны столицы, а также Инструкция совместных действий войск и чинов полиции были выработаны еще в ноябре месяце. Протопопов показывал план Государю. Посмотрев, Государь заметил: "Если народ устремится по льду через Неву, то никакие наряды его не удержат". Мы увидим, насколько был прав Государь.
По окончании заседания, все разошлись в спокойном настроении. По словам ген. Балка, при прощании, ген. Глобачев "еще раз доложил, что для него совершенно непонятна сегодняшняя демонстрация и возможно, что завтра ничего не будет".
***
В этот день, 23 февраля, в Царском Селе, во дворце выяснилось, что у В. К. Ольги Николаевны и у Наследника корь. Зараза была занесена теми двумя кадетиками 1-го Корпуса, что приходили играть к Наследнику. В корпусе была эпидемия кори. Заболела и А. А. Вырубова. Эта болезнь порвала в последующие дни почти всякую связь с внешним миром (неофициальным) дворца, что очень отразилось на правильности информации Императрицы.Царица полностью отдалась больным. Моральное состояние Царицы было очень тревожное. Она находила отъезд Государя несвоевременным. Она предчувствовала, что-то нехорошее. Много молилась.
Днем Государыня выехала с тремя княжнами прокатиться в сторону Александровки, где расположился батальон Гвардейского Экипажа. Встретив офицера Кублицкого, пресимпатичного, всегда жизнерадостного, остановились и поговорили с ним.
О происходивших беспорядках Царица не получила никаких официальных сведений. Вечером, повидав у А. А. Вырубовой (на ее половине) Лили Ден, Н. П. Саблина и Н. Н. Родионова, Царица получила от них слухи о том, что делалось в Петрограде. На следующее утро в письме Государю Царица так охарактеризовала их: - "Вчера были беспорядки на Васильевском Острове и на Невском, потому, что бедняки брали приступом булочные. Они вдребезги разнесли Филиппова и против них вызывали казаков. Все это я узнала неофициально". (Письмо No 646).
В общем, беспорядки совсем не обеспокоили Государыню и она вечером не только беседовала на половине Вырубовой, но и читала вслух Наследнику веселый рассказ - "Дети Елены", Габертона.
***
24 февраля, в пятницу, движение в Петрограде приняло более революционный характер. Бастовало до 170.000 рабочих. На появившееся в печати успокоительное объявление генерала Хабалова, что хлеба достаточно, никто не обращал внимания. А генерал заявлял:- "Недостатка хлеба в продаже не должно быть. Если же в некоторых лавках хлеба иным не хватило, то потому, что многие, опасаясь недостатка хлеба, покупали его в запас, на сухари.
Ржаная мука имеется в Петрограде в достаточном количестве. Подвоз этой муки идет непрерывно".
Но не в хлебе дело. Это отлично знают те, кто толкает рабочих на улицу. С утра всюду на окраинах идут рабочие митинги. На Выборгской стороне (где большевицкий центр) особенно сильно возбуждение. Большевики первые объявили забастовку политической. Их поддержали меньшевики и соц. революционеры. Всяческие агитаторы призывали к демонстрации. Выброшены лозунги: "Долой Царское правительство, Долой Войну, Да здравствует Временное Правительство и Учредительное Собрание". Лозунги с быстротою молнии перебрасываются в другие городские районы. Всюду революционное возбуждение. Срывают с работы еще не забастовавших, останавливают трамваи, мальчишки бьют стекла, громят, иногда, лавки. Всюду слышится: "На Невский, на Невский".
Около 9 часов с ВЫБОРГСКОЙ стороны к Литейному мосту двигается толпа до 40.000. Поют революционные песни. Отряд полиции, две роты пехоты и две с половиной сотни казаков, загораживают путь к мосту и разгоняют толпу, но немного спустя весь мост уже запружен рабочими. Около 11 ч. эта толпа опрокидывает полицейский и кавалерийский наряды, заграждающие выход на Литейный проспект, и с криками - ура - прорывается на Литейный. Пешая полиция бросается на толпу. Часть рабочих рассеивается в боковые улицы, часть поворачивает обратно на мост. Град ледяшек летит в полицию. Несутся ругательства: "Кровопийцы, опричники". Наряды отжимают толпу на Выборгскую сторону.
Разбежавшиеся с Литейного боковыми улицами, по вчерашнему, проникают к Невскому.
На ПЕТРОГРАДСКОЙ стороне, около 9 часов, по Большому проспекту, направляясь к Троицкому мосту, двигается толпа до 3.000 ч. Много учащихся. Поют Марсельезу. Останавливают трамваи, громят некоторые лавки. Мальчишки бьют стекла.
По Каменноостровскому тоже идет толпа. До 7.000 подходят около 11 часов к Троицкому мосту. Конная полиция загораживает путь и оттесняет толпу. Из толпы раздаются выстрелы и через некоторое время толпа проникает на мост и, перейдя его разными улицами, устремляется к Невскому.
На ВАСИЛЬЕВСКОМ ОСТРОВЕ также срывают с работ. Около 9 часов толпа до 5.000, с пением - "Вставай подымайся рабочий народ", двигается от завода "Сименс и Гальске" к Среднему проспекту. Конная полиция врезывается в толпу. Бывший по близости разъезд казаков с Государевыми вензелями на погонах, под командой урядника, не принял никакого участия в рассеянии толпы, несмотря на обращение к уряднику о помощи со стороны чинов полиции. Толпа торжествует: "Казаки за нас".
После 9 часов Градоначальник Балк объехал город и он показался ему настолько спокойным, "что создалась возможность заняться текущими делами и он приступил к приему просителей."
- Однако, после одиннадцати, к Градоначальнику стали поступать со всех сторон тревожные сведения, что через Неву идут в разных местах сплошные вереницы людей. Генерал Хабалов сам протелефонировал, что он видит цепи людей, которые спешат через Неву на Французскую набережную, на углу которой с Литейным его квартира.
С полудня, на Литейной, на Знаменской площади, на Невском от Николаевского вокзала и до Полицейского моста, по Садовой, - уже были сплошные массы народа. Движение трамваев прекратилось. Ехавших на извозчиках ссаживали. У Николаевского вокзала и на Лиговке останавливали ломовиков и выворачивали кладь на мостовую. Движение по льду с Выборгской и Петроградской сторон, с Вас. Острова увеличивалось. На Невском и соседних улицах толпы плотнели. Наряды пешей полиции потонули в них. В 12 с половиной часов Градоначальник доложил по телефону генералу Хабалову, что полиция не в состоянии приостановить движение и скопление народа, не в состоянии поддерживать порядок. Генерал Хабалов ответил:
- "Считайте, что войска немедленно вступают в третье положение. Передайте подведомственным вам чинам, что они подчиняются начальникам соответственных военных районов, что должны исполнять их приказания и оказывать им по размещению войск содействие. Через час я буду в Градоначальстве".
Около часу Градоначальник отдал распоряжение об этом третьем положении и послал телеграммы полицмейстерам явиться немедленно начальникам Военных районов.
С этого момента успех подавления беспорядков будет зависеть главным образом от энергии, смелости, распорядительности тех офицеров, которые в этот исторический момент оказались начальниками районов. Таков был странный "план" охраны столицы, перекладывавший руководство подавления беспорядков с плеч опытных по обращению с толпой столичных районных полицмейстеров на незнакомых совершенно с полицейско-административной службой строевых офицеров. Только полным легкомыслием Министра Внутренних Дел и незнанием столицы и ее блестящей полиции со стороны нового Градоначальника, можно объяснить утверждение того плана с его инструкцией.
Около часу к Казанскому собору стекается со всех сторон самая разнообразная публика. Много рабочих. Сверху по Невскому приближается толпа тысячи в три. Полиция, жандармы, драгуны и казаки разгоняют ее. Толпа рассеивается в стороны и вновь собирается. Вскоре там происходит настоящая политическая демонстрация. Видны красные флаги. Поют Марсельезу и "Вставай подымайся". Кричат - "Долой Царя, долой правительство, долой войну!" Наряды полиции и войск напирают на толпу, она разбегается и вновь группируется.
В три часа прибыл Начальник участка войсковой охраны Командир 3-го Стрелкового запасного батальона полковник Шалковников, который и начал руководить действиями войск и полиции.
В 4 ч. 20 м. к Казанскому мосту снова подошла толпа рабочих и подростков до 3.000, с пением революционных песен. Встреченная нарядами и между прочим полуротой Зап. Бат. Гв. 3-го Стрелк. полка, толпа рассеивается, вновь собирается, вновь рассеивается и так продолжается до 6 часов. А в 8 часов к мосту подходит новая толпа до 1.000 человек, но быстро рассеивается. Во всех этих случаях оружие в дело не пускалось и пострадавших не было. Бессилие власти было ясно. Требовались иные, более решительные меры.
На другом конце Невского также были демонстрации. На Знаменской площади около 3 ч. дня собралось до 3.000 народу. Поют революционные песни. Кричат: "Долой правительство". "Да здравствует республика". "Долой войну". Наряд полиции бросается на толпу, его встречают градом ледяшек. Казаки бездействуют. Они лишь шагом проходят сквозь толпу, некоторые смеются. Толпа в восторге, кричит: Ура! На ура казаки кивают головами, кланяются. Полиция негодует.
Так же безобразно почти в это же время вел себя взвод казаков на Васильевском Острове, не желая разгонять толпу, шедшую к Николаевскому мосту. Пехота рассеяла ее. Так же бездействовали казаки вечером на углу Невского и Литейного, где был митинг. Они лишь осторожно проезжали сквозь толпу. Толпа была в восторге.
Поздно вечером беспорядки стихли естественным путем. Все утомились. Все расходились, обещая завтра вновь собраться там же. Одна фраза передавалась в группах расходившихся рабочих: "Казаки за нас, казаки за народ!"...
Зато в рядах полиции, в рядах пехоты поведение казаков вызвало самое горячее порицание.
Правительство продолжало не понимать, что происходит в столице. Я днем занимался в министерстве с одним из товарищей министра, умнейшим человеком. Мы спокойно обсуждали различные хозяйственные вопросы Крыма. О границах градоначальства. О том - чем мостить ялтинскую набережную и улицы. Сам министр очень интересовался этими вопросами, и всё надо было приготовить к возвращению Государя из Ставки. Министр наивно верил, что причина беспорядков недостаток хлеба. Генерал Хабалов по документам доказывал, что в столице вполне достаточно муки. Он почти весь день был занят продовольственным вопросом. На очередном заседании Совета Министров в Мариинском дворце, продолжавшемся с часу до шести, решали текущие дела, но о беспорядках не говорилось. Министр Внутренних Дел даже не приехал на заседание, а премьер Голицын узнал о них только тогда, когда, возвращаясь домой, был задержан при переезде через Невский проспект. То было вполне естественно при спокойствии Министра Внутренних Дел!
Вечером состоялся, преинтересный званый обед у Н. Ф. Бурдукова. Н. Ф. Бурдуков, шталмейстер, долголетний друг и наследник всего состояния умершего перед войной издателя "Гражданина" князя Мещерского. С тех пор богатый, независимый человек, член советов и правлений разных обществ, человек со связями и нужный, к тому же с неприятным характером и злым языком. Делец.
В числе приглашенных съехались: Протопопов, Н. А. Маклаков, Н. П. Саблин, и еще два, три человека. Как всегда у Бурдукова хороший обед, тонкие вина. Хозяин большой гастроном, каприза и знаток. Играет небольшой оркестр Л. Гв. Преображенского полка. Разговор идет о текущих событиях. Маклаков несколько обеспокоен. Протопопов весело уверяет, что всё происходящее - пустяки. Всё обойдется хорошо. Но если произойдет что-либо серьезное, то он сумеет все прекратить немедленно...
Некоторые из присутствующих удивлены, ведь власть-то уже, как говорят, передана военным. Идет какое-то неясное разъяснение, которого, по-видимому, и сам разъяснитель не понимает. После обеда перешли в большой, комфортабельный кабинет хозяина, не так давно - князя Мещерского.
Со стены смотрит задумчиво большой портрет князя. Под ним письменный стол князя, придвинутый к стене по-музейному, с разными фотографиями и реликвиями. Пристально смотрит из серебряной рамы Царь-Миротворец, друг князя. Все это сохраняется Бурдуковым с почетом и уважением.
Подали кофе, ликеры. Хозяин предлагает сигары. Настроение хорошее. Для развлечения дорогих гостей приглашен знаменитый гипнотизер Моргенштерн. Он будет делать предсказание каждому по его почерку. Всем розданы одинакового формата листки и предложено написать одну и ту же фразу: "Как хороши, как свежи были розы". Свернули записочки в трубочки, бросили в общую вазу. Перемешав рукой, Моргенштерн вынул наугад одну трубочку, развернул и, глядя на почерк стал предсказывать. То была записка Протопопова.
- "Тот, кто написал эту записку, - начал Моргенштерн, - сделал быстро очень большую карьеру и создал себе исключительно большое положение. Но, ему грозит величайшая катастрофа. И если он ее избежит, он достигнет величайшего положения. Но, кажется, ему этой катастрофы не преодолеть. Она его раздавит",
Таков был почти дословно смыл предсказания Моргенштерна. Протопопов как бы осел сразу, поник. Присутствующие старались не замечать этого эффекта. Моргенштерн продолжал предсказания по другим почеркам. После гадания хозяин попросил музыкантов исполнить что либо веселое. Солист - Леля Шоколадка начал петь частушку:
"Сидит Сеня на заборе с революцией во взоре,
"Подошла я взглянула, прямо в рожу плюнула"....
Все как бы сконфузились. Стало как-то неловко. А частушка продолжалась. Любезный хозяин сумел сгладить неловкость куплетиста...
Музыканты сыграли еще что-то. Их отпустили. Поговорили еще немного и стали прощаться. Разошлись с нехорошим чувством. Было не по себе. Хозяин поехал на автомобиле к себе, в Царское Село.
***
Императрица Александра Федоровна продолжала смотреть на происходящее в Петрограде совершенно спокойно. Посланный утром к Протопопову генерал Гротен привез успокоительные от министра заверения. В письме Государю от 24 февраля, писанном в 3 часа дня, Царица не высказывает ни малейшей тревоги."Беспорядки хуже в 10 ч. и меньше в 1 ч." - пишет Царица про то время, когда толпа на Невском кричала: "Долой Царя", "Да здравствует республика и мир". Царицу обманывал Протопопов.
В тот день выяснилось, что у В. К. Татьяны Николаевны и у А. А. Вырубовой тоже корь. Государыня всецело занята больными.
Около полуночи Саблин протелефонировал во дворец, как хорошо прошел обед у Бурдукова и как спокойно смотрит на происходящее Протопопов.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
25 февраля, суббота, в Петрограде. - Беспорядки и волнения. - Нападение толпы на полицмейстера Шалфеева. - обезоружение городовых. - Демонстрация на Знаменской площади. - Убийство казаком пристава Крылова. - Братание казаков с толпой. - Казаки против полиции. - Беспорядки на Невском. - Аресты рабочих. Митинг в Городской Думе. - Первое донесение ген. Хабалова Государю о беспорядках. - Ложь Хабалова. - Ответ Государя с повелением прекратить беспорядки. - Растерянность Хабалова. - Собрание начальников военных участков. - Протопопов и его первая телеграмма Воейкову о беспорядках. - Заседание Совета министров. - Успокоительное письмо Протопопова Царице. - День 25 февраля в Царском Селе. - Настроение Императрицы и Её взгляд на происходящее в Петрограде. - Разговор с генералом Бойсманом и передача мне через него поручения от Царицы.
25-го февраля, в субботу, забастовка в Петрограде охватила до 240.000 рабочих. Бюро Центр. Комитета Большевиков (где уже тогда работали Молотов и Шляпников) выпустило листовку с призывом ко всеобщей забастовке. Она заканчивалась так: "Впереди борьба, но нас ждет верная победа. Все под красные знамена революции. Долой Царскую монархию. Да здравствует демократическая республика. Да здравствует восьмичасовой рабочий день. Вся помещичья земля народу. Долой войну. Да здравствует братство рабочих всего мира. Да здравствуеет социалистический интернационал". Всюду лозунг - бросать работу и на Невский.На ВЫБОРГСКОЙ СТОРОНЕ, около 10 утра, по Сампсониевскому проспекту, двигается толпа рабочих, 600 чел., на углу Финского переулка и Нижегородской улицы сотня казаков и взвод драгун заградили им путь. Толпа остановилась. Туда же явился с нарядом конной полиции в 10 чел. полицмейстер Шалфеев. Подъехав к толпе, он стал уговаривать рабочих разойтись. Казаки и драгуны уехали. Толпа поняла это, как нежелание войск работать с полицией и бросилась на Шалфеева. Его стащили с лошади, тяжело ранили железом, и били. Бросившийся на выручку наряд полиции был смят. С обеих сторон были одиночные выстрелы. В полицию бросали камнями, кусками железа. Подоспевшие наряды рассеяли, наконец, толпу. Шалфеева в бессознательном состоянии отвезли в госпиталь. В этой же схватке рабочие избили одного городового и отняли у него револьвер и клинок от шашки.
В то же время на заводе "Айваз" была большая сходка, на которой постановили бастовать до 1 марта, а сейчас идти на демонстрацию к Казанскому собору.
В АЛЕКСАНДРОВСКОМ участке, в 9 утра, до 14.000 рабочих Обуховского завода двинулись к городу, сняли рабочих Карточной фабрики, Фарфорового завода и еще нескольких предприятий. Шли с пением революционных песен. Впереди несли флаг с надписью: "Долой самодержавие, да здравствует демократическая республика".
На проспекте Михаила Архангела толпа была встречена нарядами полиции, рассеяна с применением холодного оружия, флаг отнят, флагоносец (Обуховского завода рабочий Масальский 18 лет) арестован.
На ПЕТРОГРАДСКОЙ СТОРОНЕ в 9 ч. утра разгромили одну булочную на Каменоостровском проспекте; в 10 ч. толпа до 800 человек пыталась снять с работ Государственную типографию, но была рассеяна полицией.
На ВАСИЛЬЕВСКОМ ОСТРОВЕ, около 8 утра, толпа набросилась на городового Ваха, стоявшего на Косой линии, отняла револьвер и шашку и нанесла несколько рассеченных ран.
Около 10 ч. толпа пытается остановить работы на Трубочном заводе Артиллерийского ведомства. Наряд Зап. Бат. Л.-гв. финляндского полка мешает этому. Один из рабочих, подойдя к начальнику части подпоручику Иоссу, обругал его. Иосс из револьвера покончил с рабочим. Толпа разбежалась. Труп убитого был отправлен под охраной конвоя казаков в Николаевский госпиталь, но казаки допустили рабочих завладеть трупом и те снесли его в покойницкую около Тучкова моста.
Около 10 ч., толпа в 500 ч., пройдя через Тучков мост, стала срывать с работы завод "Сименс и Гальске", была сперва рассеяна, но вновь собралась, сорвав работу и до 5.000, с пением революционных песен двинулась по среднему проспекту. Конная полиция стала разгонять толпу. Помощники приставов Евсеев и Пачогло обратились за содействием к начальнику казачьего разъезда 1-го Донского полка. Разъезд скрылся. Финляндцы же действовали энергично и не пропускали рабочих через Николаевский мост, куда те стремились с криками "На Невский, на Невский".
Но главные события разыгрываются на Невском, куда со всех сторон стекаются рабочие, учащиеся, всякая публика и особенно много женщин.
В районе 1-го Участка Казанской части, на Невском, с 11 часов полиция энергично рассеивает группирующихся рабочих. Около часу к Казанскому мосту подошла толпа с пением революционной песни. Отряд из сотни казаков 4-го Донского полка, полутора рот Зап. Бат. Л. -гв. 3 Стрелк. полка и конной полиции разгоняет толпу. Но толпа вскоре опять группируется.
На Екатерининском канале, против дома No 21, из толпы стреляют по нарядам. Бросают бутылки, камни. Ранены стрелок, два городовых и командовавший конной полицией офицер Доморацкий.
В центре Невского и выше к Знаменской площади (против Николаевского вокзала) все утро двигаются толпы. Полиция рассеивает их. В 12 с половиной часов на Знаменской площади многотысячный митинг. Развеваются красные флаги. У памятника Императору Александру III ораторы произносят речи. Пристав Крылов, блестящий полицейский офицер, бросается отнимать один из флагов. Его убивает шашкой казак из наряда. Конная полиция бросается на выручку Крылова, казаки под командой офицера оттесняют ее. Толпа гогочет от восторга, кричат уррра! Митинг продолжается в присутствии казаков. Толпа с криками качает казака, убившего пристава.
Весть о таком поступке казака летит по Невскому и скоро делается достоянием всего города. Она подбодряет, воодушевляет рабочих. Агитаторы используют его в речах к толпе. Толпа смелеет.
С 2-х часов демонстрации на Невском возобновляются в разных местах. У Казанского моста собирается толпа до 5.000. Часть толпы освобождает арестованных из двора дома No 3 по Казанской улице. Ей помогает взвод казаков 4-го. Донского полка под командой офицера. Казаки ругают полицию, ранят двух городовых. Прискакавшие жандармы под командой офицера Подобедова, разгоняют толпу, причем теперь им помогают и казаки.
Около 6 часов, у Городской Думы, из толпы стали стрелять по полиции и по драгунам 9-го Запасного Кавалерийского полка. Офицер спешивает драгун и дает по толпе залп. Несколько человек убито, несколько ранено. Толпа разбегается.
На тротуарах паника. "Стреляют, стреляют!" - летит по Невскому.
Этот слух производит охлаждающее действие в районе от Аничкова моста к Знаменской площади. У Аничкова моста, с 4 часов, толпа двигалась к площади. На углу Литейного в наряд конных жандармов бросили бомбу. Страшный треск и никого раненых. Конные наряды разгоняют толпу. По пути толпа обезоружила трех городовых, трех полицейских надзирателей, двух помощников пристава. Один надзиратель ранен выстрелом. Вечером слух о стрельбе у Думы производит большое впечатление. Начинают говорить не пора ли все кончать, так как войска переходят к решительным действиям. Говорили о необходимости кончать забастовку.