Страница:
По лаборатории был наш первый удар. Насколько можно доверять информации? Пока она подтверждалась. Я попробовал инсайдсканирование, оно обнадёживало Похоже, данные были точные. И это не западня.
Мы прошли все точки электронного контроля. В определённое время экипаж должен был подавать кодированные сообщения, означавшие, что всё в порядке и идёт по плану. В переданном нам информпакете порядок и содержание этих сообщений имелись. И вот перед нами вросшая в скалы станция института «Биореконструкция». Персонал – несколько человек, и все они по совместительству подрабатывают в лаборатории.
По мере приближения к воротам шлюза кабину оглашала трель – это мы проходили одну за другой контрольные линии. Беда нашего века – слишком большая зависимость от электроники. Хозяева лаборатории слишком понадеялись на неё. Одна наша ошибка – и замаскированные плазменные пушки ударят по грузовику, плавя металл и испепеляя нежданных гостей.
«Верблюд» завис в пятидесяти сантиметрах от полотна дороги перед створками шлюза. Все – последний бросок.
– Привет, парни, – в СТ-проёме возникла небритая физиономия дежурного – он был облачён в армейский комбинезон. – Волна тридцать восемь, – произнёс он кодовые слова.
– Гренландия шесть семь, – ответил я.
Подсоединённый к бортовому компу блок трансформировал моё интеллегентное лицо в противную морду боевика Клана Ричарда Смирновича, соответствующие изменения претерпел и мой голос.
– Проезжай, – кивнул дежурный. – Гостинцы уже готовы.
Бункер. Свист нагнетаемого воздуха. Отползающая металлическая плита. Вперёд…
Все, мы на базе.
– Возьми меня за руку, – потребовал я. – Расслабься. Я подключаюсь к тебе как к аккумулятору.
Одних моих сил явно не хватит.
На всё про всё две минуты. Потом надо начинать действовать.
Моё сознание нефтяной плёнкой расползлось по поверхности, проникая всюду… Так, все правильно. Преданная нам схема скрытых от постороннего взора помещений верна. Но главное войти в компьютер… Все, есть контакт. Это тебе не запутанные виртуальные лабиринты «Изумрудного странника».
Все попроще. Ровная поверхность с редкими холмами и руслами – вот пространство компа станции. А вон и нужная мне скала. Когда понадобится, я свалю её усилием воли.
Дальше бункера водителям и охране идти не положено. Все принесут и упакуют в тайники, снабжённые самыми совершенными средствами для обмана аппаратуры досмотра.
Вон они, двое в военных комбезах. Носят не оттого, что обуревает страсть к дисциплине. Просто «хамелеоны» – наиболее удобны для боя, выдерживают удары пуль большинства видов стрелкового ЭМ-оружия, обладают уникальными маскировочными возможностями.
У одного в руках был серебряный контейнер.
– Открывай, Брэдди, – крикнул один.
Все, пора.
Толчок. Усилием моей воли по виртуальной пустыне местного компа прошёл смерч, перестроив несколько холмов. СТ-картинка в проёме следящей системы замедлилась, охранники на ней просто топтались на месте, не вызывая в первые секунды подозрений. Камеры не фиксировали то, что происходило в бункере. А происходило нечто любопытное.
Дверь «Верблюда» распахнулась. ЭМ-очереди прошли по «хамелеонам» охранников. Пули были не обычными. Тяжёлый – раза в два тяжелее обычного ЭМ-оружия – «Скорпион» стрелял иголками, приспособленными как раз для того, чтобы дырявить бронезащитные комбезы.
Теперь вперёд. На пульте охраны уже, наверное, переполошились, поняли, что пришли большие неприятности. Тревога, бойцы рассредотачиваются по распределённым местам, приводят в готовность оружие.
Шестернев остаётся в кабине. Он включает ЭМ-колпак – устройство размером с футбольный мяч, которая заглушит все радиопереговоры. Он лишит возможности сообщить за пределы станции о нападении.
Я подбегаю к двери бункера. Если она заблокирована компом, справимся… Ничего подобного – её заблокировали механически. Они поняли, что кто-то мудрит с их компом..
Они рассчитывают, что титанитовая дверь надолго задержит нападающих. Так бы оно и было. Но…
Но противник понятия не имеет, что такое перемещение. А я знаю. И умею. Мгновенная тьма. Будто кто-то выкачивает силы. Так и есть – перемещение отнимает много сил. Но это не значит, что нужно перекурить и отдохнуть. Теперь не зевать!
Дверь контролируют трое. Подмога ещё не подоспела. Естественно, меньше всего они ожидают увидеть материализовавшегося прямо из пустоты вооружённого, одетого в войсковой защитный комплект человека. Зато я их ожидаю увидеть. Они только начинают сбрасывать с себя оковы удивления и оцепенения, а я уже молочу им в грудь из «Скорпиона».
Троими меньше.
Площадка. Две лестницы. Укол где-то в области сердца – ощущение опасности. Я жму на спусковой крючок – ещё один боец, только выглянувший из укрытия, катится со стуком вниз по лестнице, считая ступеньки.
Вперёд. По спине проходит холод. Я понимаю, что операторы наладили комп – охранные системы задействованы вновь. Значит, придётся биться не только с людьми, но и с техникой. Снова парализовывать комп нет ни времени, ни сил. Я ощущаю смыкающиеся «клинки Тюхэ» – линии опасности.
Уклониться вправо… Очередь проходит мимо. Это в меня лупят из верхнего пролёта. Неестественно изгибаясь, я посылаю ответную очередь. И едва успеваю уйти в сторону – в меня бьют уже с другой точки. А взрывкубик получить в ответ не хотите?.. Все, ещё о парочке врагов можно не беспокоиться.
Совсем немного времени прошло, а половина охраны базы уже перебита. Да, подготовка у парней не слишком. Донг мог бы раскошелиться и на более приличных людей. С рагнитами на Акаре пришлось куда туже. Но рагниты – бойцы мощные.
Преодолеваю лестницу. Попадаю в переплетение коридоров. Выбираю правый и кидаюсь по нему вперёд. Пригибаюсь – ЭМ-очередь проходит над головой. Теперь откатиться в сторону, совершить акробатический кульбит – иначе наткнёшься на «клинок Тюхэ». Палящие в меня с двух стволов охранники не могут понять, как в таком маленьком пространстве пули, идущие, казалось, сплошным потоком, не задевают этого типа. Додумывать эту мысль они будут на том свете. Одна пуля в амбразуру, она разносит голову целящегося бойца. Ещё один взрывкубик разносит на клочки второго. Хорошо Шестерневу. Сидит себе спокойно в кабине и ждёт, когда я сообщу ему – выходи, всё в порядке. Но не тащить же его в этот ад, когда он только начинает осваиваться с пробуждающимися способностями.
Металлическая плита. За ней – коридор, ведущий в компьютерный центр.
Все станции и базы похожи друг на друга. Пути к нейроцентру в обязательном порядке наиболее плотно прикрываются защитными системами. Этот двадцатиметровый коридор – не исключение.
После коридора смерти на Акаре – это всего лишь аттракцион в Луна-парке для среднего школьного возраста. Вот у рагнитов в форте Скоулстон были защитные системы…
Правда, тогда у меня имелся стодвадцатизарядный разрядник, которым молено было дырявить стены и плавить металл плазменных пушек. Со «Скорпионом» так не разгуляешься. Значит, надо плести узор и пробираться сквозь лес из «клинков Тюхэ».
Прыжок. Перекат. Кувырок…
Пол за моей спиной вспучился от удара плазменного шара. Лазерный луч прочертил чёрную полосу. Забарабанил град ЭМ-пуль. Чтобы не попасть под него – пришлось переместиться. Плохо, силы убывают…
Ну что, бандиты – это всё ваши сюрпризы?.. Вот он я. Уже перед дверью в компьютерный центр.
Секундная передышка. Пытаюсь сориентироваться, понять, что меня ждёт за дверью… Так, перед дверьми минимум трое. Они уже знают, что к ним идёт чудовище. У одного, кажется, разрядник… Чёрт, сразу не определишь – всё-таки инсайдсканирование это не зрение, слишком все неясно и слишком часты ошибки.
Задержать дыхание. Собраться с силами. Сейчас я должен переместиться далеко – метров на пять… Ничего, выдюжим.
Я нажимаю на спусковой крючок. И одновременно перемещаюсь. Все, я в нейроцентре.
Расчёт оказался верен. Я материализуюсь со стреляющим автоматом. И пуля разносит охранника с разрядником Тот рефлекторно в свой последний миг нажимает на кнопку, и на металле двери вспучивается плазменный шар.
Ещё двое ничего не успевают сделать. Один успокаивается навеки с несколькими пулями в животе. Очередь прошлась и по руке второго.
– Полиция! – кричу я таким диким голосом, что самому жутко становится. – Не двигаться! Руки перед собой! Без глупостей!
Просторное помещение. Прозрачные кресла-пузыри, панели компьютеров. В креслах – трое.
Двое поднимают руки. Но третий успевает приложить палец к гнезду идентификатора. Он надеется привести в действие механизм самоуничтожения лаборатории. Тогда опергруппа застанет только груды искорёженного металла, установить назначение которого весьма затруднительно. С самоуничтожением наркоделяги тянули до последнего – это действительно крайняя мера. И вот старший решает, что момент настал.
Напрасно тешатся надеждами. Я срыл ту самую скалу в виртуальном поле. А это означает – механизм самоуничтожения не сработает.
– Не выходит? – сочувствую я старшему, и, чтоб не мучался, награждаю его зарядом парализатора.
Я подхожу к компу. Пара минут – и я переключаю на себя его управление.
– Расположение людей на территории станции, – приказал я.
Так, осталось пятеро, готовых ещё подраться. Ни одного из них в промышленной зоне. На них можно не обращать внимания. Отдать приказ компу блокировать их… Сделано…
– Володя, – произнёс я в микрофон коммуникатора. – Командный пункт наш. Вызывай подмогу.
Через десять минут появились полицейские глайдеры с элитной тактической группой. Тяжеловооружённые, в громоздких комбезах спецназовцы ворвались в нейроцентр.
– Оповещение по всем помещениям, – приказал я компу. – База под контролем полиции. Сопротивление бесполезно. В случае сопротивления будете уничтожены. Сдавайтесь.
Думаю, охранники уже поняли, что в моих словах есть смысл.
– Зачищайте, осматривайте под руководством Шестернева, – я кивнул на Володю. – Я забираю глайдер и отделение Крамера. Командор Дамиани, вы тоже со мной.
– Понял, – щёлкнул каблуками Дамиани, получивший строжайший приказ выполнять беспрекословно любые мои распоряжения, пускай даже самые дикие.
Я загерметизировал комбез и через малый шлюз вышел наружу. На площадке перед базой стояли три полицейских тяжёлых глайдера.
Рассиживаться мне здесь не резон. Меня ждёт Олимпик-полис. Там намечаются интересные дела, при которых желательно присутствовать.
– Малейшая попытка сопротивления, – говорил я, проверяя оружие и перезаряжая его в грузовом фургоне с эмблемой фирмы по обслуживанию кухонных сетей, – отвечать огнём на поражение.
– Под чью ответственность? – спросил командор Марсель Дамиани. Он так и не понял, кто эти двое гражданских, которые раздают тут обязательные для исполнения приказы.
– Под мою. Эксперта-чрезвычайщика. Знаете, что это?
Кто-то присвистнул. Кто-то притих.
– Все, выдвигаемся.
Фургон тронулся с места. В это время ещё два фургона, замаскированные под машины обслуживания городского хозяйства, блокировали свои участки.
– Третий на месте, – послышалось из рации.
– Второй на месте. Блокирование участка завершено.
– Отлично, – кивнул я
Сжатые закодированные импульсы нелегко засечь сканирующей аппаратурой И ещё тяжелее расшифровать. Так что если у охранников «Красного ящера» и есть соответствующая техника, они всё равно не поймут, что происходит, даже если и выявят шуршание в эфире.
«Красный ящер» был не просто обычным для окраины северного сектора притоном. Здесь собирались люди, занимающие не последнее место в вотчине Донга. И «Ящер» являлся не просто местом их отдохновения и безумных, страшно дорогих запретных сенсоригрищ. Это был и своеобразный штаб трети боевых бригад Организации.
«Красный ящер» представлял из себя одноэтажный замызганный бар, в который приличному человеку и зайти грешно. Но это вывеска. Из подвала вёл ход в просторный зал.
– Так, – отметил я, рассматривая на экране горбатую привычно замусоренную трущобную улочку из невысоких строений. – Вон кар – наверняка охрана.
– И те мальчики – тоже, – Дамиани ткнул пальцем в направлении троих «крыс», лениво рассевшихся на тротуаре. Они пытались держаться наигранно равнодушно и скрыть наличие оружия.
– И вон те двое – подозрительные. Девчонка и парень. Надо держать в виду их. Ну что?
Мы ещё раз прикинули порядок. Я расслабился. Интересно, удастся парализовать их следящие системы? Так, что-то нащупывается… Все, обзорные камеры выключены. Пускай теперь бандиты гадают, что случилось с техникой.
– Пошли, – приказал я.
Штурмовая группа вырвалась из фургона и устремилась к дверям бара. В это время с других сторон подходы блокировались группами прикрытия. От бронебойной очереди разлетелись стекла бандитского кара, водитель вывалился на мостовую, рядом с ним лежал ЭМ-автомат.
Парализаторами и прикладами на асфальт уложили «крыс».
Девчонка и парень тоже оказались при делах. Парень дёрнулся рукой за пазуху и схлопотал удар кованого ботинка в спину.
Девчонка устроилась рядом с ним на мостовой, из её сумочки вывалился ЭМ-пистолет.
Все, внешнее кольцо охраны снято.
– Не двигаться! – ору я, врываясь в бар.
Посторонних людей здесь нет и быть не может. Человек пять в тесном, пропахшем сигаретами и марихуаной помещении. В углу в СТ-проёме дикторша излагает последние новости. Какие-то встречи, переговоры, контракты. Между тем главные новости здесь. Не пяльтесь в проем, уважаемые посетители, ловите исторический момент.
– Руки за голову! – кричу я. – Не двигаться!
Не понимают. Рука бармена лезет под стойку. Самурай, что ли? Из преданности хозяевам решил биться до конца? Зря. Я жму на спусковой крючок, и удар пули в плечо отбрасывает бармена к стене. Сзади ломаются стулья. Второго, особо прыткого, укладываю на пол.
Вперёд. За стойкой – ведущая вниз узкая крутая лестница. Ох как здесь влажно и мусорно. Вот заваленный ящиками склад… Вот стена. Я пытаюсь воздействовать на электронный запор. Стена отходит в сторону.
Я включаю светошумовые фильтры на шлеме и бросаю россыпь «светлячков» в помещение. Молния, гром. Эти штуковины рассчитаны на то, чтобы на несколько секунд вывести противника из строя – оглушённый и ослеплённый он теряет ориентацию
Врываемся в помещение. Просторный зал с фонтаном, причудливыми СТ-проекциями, пузырями для уединения. Я ощущаю идущие с площадки, заполненной световыми бликами, волны. «Хрустальный цвет» – последнее запретное сенсоригрище только появилось на Земле и уже дошло досюда.
Я вижу вскидывающего автомат охранника в комбезе и шлеме, спасшем его от действия «светлячка». Лучше бы тебе сейчас беспомощно трясти головой, не в силах понять, что творится вокруг. А теперь ты не оставляешь мне иного выхода. Получи – я пускаю в него очередь.
Ощущение опасности. С разворота стреляю вправо – ещё один готов. Спецназовцы кладут ещё двоих.
– Всё в порядке, – кивает спецназовец.
Это я вижу и без него.
Полицейские отключают задержанных – их здесь человек тридцать – парализаторами или заковывают в наручники «скат» – при попытке освободиться они бьют током,
– Это мои друзья, – улыбается командор Дамиани, снявший шлем и прохаживавшийся переступая через распростёртые тела – Джума Хайкел – убийца со стажем. Правда, Джума? Джума что-то промычал.
– Давно мечтал увидеть тебя, грязь, в такой позе, – командор ткнул Джуму носком ботинка в бок и направился дальше. – О, Раймонд Эверс – глава уличных торговцев наркотиками в полисе. Две судимости и пятьдесят шесть арестов. Почему-то решил, что правосудие к нему не относится. У него были основания так считать. Судьи почему-то испытывают к нему излишние симпатии. Правда, Эверс?
– Лягаш поганый, – прошипел Эверс и заработал от одного из спецназовцев удар прикладом ЭМ-автомата по хребту.
– О, а это Марк Сидоров, – Дамиани присел на колено около широкого в кости, седовласого мужчины. – Правая рука Донга.
Он усадил Марка Сидорова в кресло рядом с разнесённым шальной пулей сенсоргенератором.
– Спустился к подданным, с небес на землю? – спросил командор Дамиани.
– Не выделывайся, Марсель, – довольно злобно прошипел Марк Сидоров. – Хотите новую заварушку – получите. И каждому по заслугам воздаётся.
– Считаешь, напугал? – не менее зло посмотрел на него командор.
– Конечно. О детях своих подумай. О жене. Война такое дело – никого не щадит.
– Марк, ты меня не узнаешь? – я взял стул и уселся рядом с Сидоровым.
– Ещё одна лягавая сука.
Он прищурился, оглядывая меня с кривой циничной улыбкой.
– Мы с тобой встречались лет десять назад. В Милане, – сказал я. – Тогда-тебя звали Клаус Рикард.
Его улыбка тут же потускнела.
– А я ведь тебя искал, – произнёс я, в упор разглядывая его. – Долго. А ты схоронился на Марсе.
– Рудольфе, – ошарашенно прошептал он.
– Да, когда-то звали меня так. За тобой неоплаченный долг, Клаус.
– Да пошёл ты в задницу.
Я не поверил своим глазам, когда просматривал данные на помощников Донга. Десять лет назад наше управление и Европол проводили совместные мероприятия по ликвидации отлично законспирированной сети одного из Больших Кланов. Тогда от руки Клауса Рикарда – ныне Марка Сидорова – погиб мой добрый друг майор Клыков. Притом погиб нелегко, мучительно. С того времени мне очень хотелось повстречать его убийцу. Но тот как сквозь землю провалился. Его сообщники утихомирились на кладбище или в центрах социальной реабилитации. А он сумел вывернуться. Я надеялся, что его пристрелили в разборках, хотя и жалел, что погиб не от моей руки. Но он выжил.
– Эту войну, считай, не пережил, бедняга, – недобро улыбнулся я. – Обещаю.
Он покраснел, но в глазах читались неугасимое упрямство и ярость. Ну и пусть. Всё равно можно считать, что он мёртв. Такие встречи – подарок судьбы, а её подарки надо принимать и пользоваться ими как положено.
Я отошёл в сторону и взял в руку коробочку коммуникатора. Вышел на прямой канал с начальником полиции, который руководил штабом операции – к нему стекалась вся информация.
– Как там? – осведомился я.
– Третий и четвёртый объект накрыли, – сообщил Парфентьев. – Нашли, что рассчитывали.
– Значит, информация подтверждается.
– Подтверждается.
Третий и четвёртый объект – значит, накрыли склад оружия и перехватили груз с нейрочипами.
– Я беру Дамиани и его головорезов и выдвигаюсь на позицию к объекту «Верхушка».
– Все как договаривались. Необходимые силы уже на позициях, – сказал Парфентьев.
– Вот так делается история, – хмыкнул я.
– По-моему, – буркнул Парфентьев, – так чаще влипают в истории..
Впрочем, наркотическими сенсор игрищами Донг не злоупотреблял, он без труда держался на грани, за которой начинается падение. Донг знавал многих, растерявших достойные качества ума и характера от подобных излишеств, а потому кончивших плохо. Мир, в котором жил Донг, не прощал слабости и неосмотрительности. Чтобы выжить в нём, нужно быть всегда в форме и постоянно ждать подлого удара – неважно от кого: – врага или друга.
Рядом с пульсирующим световым колпаком инфрастимулятора, под которым нежился Донг, на жёстком неудобном стуле сидела Нами – секретарша босса. Как только Донг вошёл в силу, в его окружении появились черноволосые японки примерно одного типа с чёрными как смоль волосами и раскосыми, прекрасными глазами. Сколько их сменилось за десятилетия. Некоторых он отдалил от себя, найдя им другие занятия в своей империи. Другие плохо кончили по разным причинам. Нами была самой лучшей. Она обладала холодным, острым умом, обширными знаниями, давала порой весьма ценные советы. Впрочем, Донг иногда подозревал, что и она кончит плохо. Именно из-за того, что самая лучшая, не до конца понятная, и Донг начинал чувствовать душевную зависимость от неё. А подобного он не прощал.
Нами сидела выпрямившись, прикрыв глаза, на её безмятежном лице не отражалось ничего. В тонких пальцах она быстро и необычайно ловко вертела серебряный шарик. Пальцы жили будто вне зависимости от неё самой, застывшей в неподвижности.
Логово Донга располагалось в тридцати километрах от Олимпик-полиса в одной из пещер и больше напоминало дворец. Оно стоило уйму денег, но они были потрачены не зря. Новейший дизайн одних и достойная старомодность других помещений, все мыслимые предметы роскоши и технические новинки, призванные украсить быт. Донг любил свой дом. Он являлся как бы возмещением за проведённое в «Обители чести» время, за последовавшие за ним годы скитаний.
Глаз запутывался в линиях помещения, где сейчас находился Донг. Огромный зал с бугрящимися, перекрученными в фигурах, напоминающих ленты Мёбиуса, полом и потолком, с нависающими над головой террасами, с ловушками постоянно меняющихся СТ-проекций, с шуршащим серебряным дождём. Плавно меняющееся освещение скрадывало размеры зала. Это было любимое место хозяина, творение рук одного из лучших дизайнеров Земли, обошедшееся в такую кругленькую сумму, о которой не грех вспомнить перед гостями, если хочешь поразить их воображение и подчеркнуть, насколько хорошо идут у тебя дела.
На руке Нами запульсировал коммуникатор.
– Ли говорит, – послышался голос одного из помощников Донга, дежурившего в штабе. – У нас тут что-то непонятное. В положенное время из «Биореконструкции» не доложили об отправке груза.
– Почему? – холодно осведомилась Нами.
– Нет связи. Может, магнитная буря – иногда бывают аномальные магнитные всплески,
– Тогда в чём затруднения?
– Всё-таки факт подозрительный. Надо бы доложить боссу.
Нами на секунду задумалась. Ей не хотелось отвлекать Донга от его занятия, вряд ли он будет рад, если его выдернут из глубины сенсорпогружения. Но с другой стороны – вдруг действительно что-то происходит. Наконец она рассудила: если тревога ложная, то несложно будет свалить вину на Ли. А если действительно что-то случилось на станции «Биореконструкция», что само по себе кажется весьма маловероятным, то получится, что проявила бдительность именно Нами, вовремя доведя до босса информацию.
– Я скажу ему, – произнесла она.
На выведение Донга из сенсорного погружения потребовалось несколько минут. Естественно, Донг не был слишком доволен. А кто будет доволен, когда его спустят из рая на пропитавшуюся грехом землю.
Нами объяснила причину, Донг нехотя поднялся с ложа. Его кольнуло предчувствие неприятностей.
– Пошли посмотрим, что у них там, – пробурчал он.
Лифтовая платформа опустилась на нижний ярус, где располагался штаб армии Донга. Сюда стекалась вся информация. Канули в Лету времена, когда преступники обсуждали свои планы и раздавали указания в лесных чащах, пропитанных перегаром тавернах или в подвальных притонах. Чтобы сегодня управлять своим криминальным государством, нужно иметь совершенные средства связи, управления, анализа. Здесь располагался один из самых мощных компьютерных центров Марса.
В креслах сидели два оператора и дежурный – сухощавый подвижный Ли. Они встали, поклоном попривествовав хозяина.
– Что происходит? – спросил Донг, падая в кресло.
– Нет связи с базой-три, – отозвался Ли. – А теперь и четвёртой.
– Возможные причины?
– Проверили – магнитные бури ни при чём. Неладно не со связью, а на самих базах.
– Ты направил туда разведку?
– Да, ушли несколько минут назад. Пока сообщений не поступало.
– Код срочного доступа, – сказал оператор,
– Кто на связи? – спросил Донг.
– Сейчас узнаем, – оператор пробежал пальцами по кнопкам.
В СТ-проёме возникло испуганное лицо. Базилевский – один из спецов, используемых для деликатных поручений и имеющий доступ к каналам связи со штабом.
– Копы взяли «Красный ящер», – сообщил он.
– Что? – удивлённо произнёс Донг, которого обычно трудно было чем-то удивить и вывести из равновесия.
Мы прошли все точки электронного контроля. В определённое время экипаж должен был подавать кодированные сообщения, означавшие, что всё в порядке и идёт по плану. В переданном нам информпакете порядок и содержание этих сообщений имелись. И вот перед нами вросшая в скалы станция института «Биореконструкция». Персонал – несколько человек, и все они по совместительству подрабатывают в лаборатории.
По мере приближения к воротам шлюза кабину оглашала трель – это мы проходили одну за другой контрольные линии. Беда нашего века – слишком большая зависимость от электроники. Хозяева лаборатории слишком понадеялись на неё. Одна наша ошибка – и замаскированные плазменные пушки ударят по грузовику, плавя металл и испепеляя нежданных гостей.
«Верблюд» завис в пятидесяти сантиметрах от полотна дороги перед створками шлюза. Все – последний бросок.
– Привет, парни, – в СТ-проёме возникла небритая физиономия дежурного – он был облачён в армейский комбинезон. – Волна тридцать восемь, – произнёс он кодовые слова.
– Гренландия шесть семь, – ответил я.
Подсоединённый к бортовому компу блок трансформировал моё интеллегентное лицо в противную морду боевика Клана Ричарда Смирновича, соответствующие изменения претерпел и мой голос.
– Проезжай, – кивнул дежурный. – Гостинцы уже готовы.
Бункер. Свист нагнетаемого воздуха. Отползающая металлическая плита. Вперёд…
Все, мы на базе.
– Возьми меня за руку, – потребовал я. – Расслабься. Я подключаюсь к тебе как к аккумулятору.
Одних моих сил явно не хватит.
На всё про всё две минуты. Потом надо начинать действовать.
Моё сознание нефтяной плёнкой расползлось по поверхности, проникая всюду… Так, все правильно. Преданная нам схема скрытых от постороннего взора помещений верна. Но главное войти в компьютер… Все, есть контакт. Это тебе не запутанные виртуальные лабиринты «Изумрудного странника».
Все попроще. Ровная поверхность с редкими холмами и руслами – вот пространство компа станции. А вон и нужная мне скала. Когда понадобится, я свалю её усилием воли.
Дальше бункера водителям и охране идти не положено. Все принесут и упакуют в тайники, снабжённые самыми совершенными средствами для обмана аппаратуры досмотра.
Вон они, двое в военных комбезах. Носят не оттого, что обуревает страсть к дисциплине. Просто «хамелеоны» – наиболее удобны для боя, выдерживают удары пуль большинства видов стрелкового ЭМ-оружия, обладают уникальными маскировочными возможностями.
У одного в руках был серебряный контейнер.
– Открывай, Брэдди, – крикнул один.
Все, пора.
Толчок. Усилием моей воли по виртуальной пустыне местного компа прошёл смерч, перестроив несколько холмов. СТ-картинка в проёме следящей системы замедлилась, охранники на ней просто топтались на месте, не вызывая в первые секунды подозрений. Камеры не фиксировали то, что происходило в бункере. А происходило нечто любопытное.
Дверь «Верблюда» распахнулась. ЭМ-очереди прошли по «хамелеонам» охранников. Пули были не обычными. Тяжёлый – раза в два тяжелее обычного ЭМ-оружия – «Скорпион» стрелял иголками, приспособленными как раз для того, чтобы дырявить бронезащитные комбезы.
Теперь вперёд. На пульте охраны уже, наверное, переполошились, поняли, что пришли большие неприятности. Тревога, бойцы рассредотачиваются по распределённым местам, приводят в готовность оружие.
Шестернев остаётся в кабине. Он включает ЭМ-колпак – устройство размером с футбольный мяч, которая заглушит все радиопереговоры. Он лишит возможности сообщить за пределы станции о нападении.
Я подбегаю к двери бункера. Если она заблокирована компом, справимся… Ничего подобного – её заблокировали механически. Они поняли, что кто-то мудрит с их компом..
Они рассчитывают, что титанитовая дверь надолго задержит нападающих. Так бы оно и было. Но…
Но противник понятия не имеет, что такое перемещение. А я знаю. И умею. Мгновенная тьма. Будто кто-то выкачивает силы. Так и есть – перемещение отнимает много сил. Но это не значит, что нужно перекурить и отдохнуть. Теперь не зевать!
Дверь контролируют трое. Подмога ещё не подоспела. Естественно, меньше всего они ожидают увидеть материализовавшегося прямо из пустоты вооружённого, одетого в войсковой защитный комплект человека. Зато я их ожидаю увидеть. Они только начинают сбрасывать с себя оковы удивления и оцепенения, а я уже молочу им в грудь из «Скорпиона».
Троими меньше.
Площадка. Две лестницы. Укол где-то в области сердца – ощущение опасности. Я жму на спусковой крючок – ещё один боец, только выглянувший из укрытия, катится со стуком вниз по лестнице, считая ступеньки.
Вперёд. По спине проходит холод. Я понимаю, что операторы наладили комп – охранные системы задействованы вновь. Значит, придётся биться не только с людьми, но и с техникой. Снова парализовывать комп нет ни времени, ни сил. Я ощущаю смыкающиеся «клинки Тюхэ» – линии опасности.
Уклониться вправо… Очередь проходит мимо. Это в меня лупят из верхнего пролёта. Неестественно изгибаясь, я посылаю ответную очередь. И едва успеваю уйти в сторону – в меня бьют уже с другой точки. А взрывкубик получить в ответ не хотите?.. Все, ещё о парочке врагов можно не беспокоиться.
Совсем немного времени прошло, а половина охраны базы уже перебита. Да, подготовка у парней не слишком. Донг мог бы раскошелиться и на более приличных людей. С рагнитами на Акаре пришлось куда туже. Но рагниты – бойцы мощные.
Преодолеваю лестницу. Попадаю в переплетение коридоров. Выбираю правый и кидаюсь по нему вперёд. Пригибаюсь – ЭМ-очередь проходит над головой. Теперь откатиться в сторону, совершить акробатический кульбит – иначе наткнёшься на «клинок Тюхэ». Палящие в меня с двух стволов охранники не могут понять, как в таком маленьком пространстве пули, идущие, казалось, сплошным потоком, не задевают этого типа. Додумывать эту мысль они будут на том свете. Одна пуля в амбразуру, она разносит голову целящегося бойца. Ещё один взрывкубик разносит на клочки второго. Хорошо Шестерневу. Сидит себе спокойно в кабине и ждёт, когда я сообщу ему – выходи, всё в порядке. Но не тащить же его в этот ад, когда он только начинает осваиваться с пробуждающимися способностями.
Металлическая плита. За ней – коридор, ведущий в компьютерный центр.
Все станции и базы похожи друг на друга. Пути к нейроцентру в обязательном порядке наиболее плотно прикрываются защитными системами. Этот двадцатиметровый коридор – не исключение.
После коридора смерти на Акаре – это всего лишь аттракцион в Луна-парке для среднего школьного возраста. Вот у рагнитов в форте Скоулстон были защитные системы…
Правда, тогда у меня имелся стодвадцатизарядный разрядник, которым молено было дырявить стены и плавить металл плазменных пушек. Со «Скорпионом» так не разгуляешься. Значит, надо плести узор и пробираться сквозь лес из «клинков Тюхэ».
Прыжок. Перекат. Кувырок…
Пол за моей спиной вспучился от удара плазменного шара. Лазерный луч прочертил чёрную полосу. Забарабанил град ЭМ-пуль. Чтобы не попасть под него – пришлось переместиться. Плохо, силы убывают…
Ну что, бандиты – это всё ваши сюрпризы?.. Вот он я. Уже перед дверью в компьютерный центр.
Секундная передышка. Пытаюсь сориентироваться, понять, что меня ждёт за дверью… Так, перед дверьми минимум трое. Они уже знают, что к ним идёт чудовище. У одного, кажется, разрядник… Чёрт, сразу не определишь – всё-таки инсайдсканирование это не зрение, слишком все неясно и слишком часты ошибки.
Задержать дыхание. Собраться с силами. Сейчас я должен переместиться далеко – метров на пять… Ничего, выдюжим.
Я нажимаю на спусковой крючок. И одновременно перемещаюсь. Все, я в нейроцентре.
Расчёт оказался верен. Я материализуюсь со стреляющим автоматом. И пуля разносит охранника с разрядником Тот рефлекторно в свой последний миг нажимает на кнопку, и на металле двери вспучивается плазменный шар.
Ещё двое ничего не успевают сделать. Один успокаивается навеки с несколькими пулями в животе. Очередь прошлась и по руке второго.
– Полиция! – кричу я таким диким голосом, что самому жутко становится. – Не двигаться! Руки перед собой! Без глупостей!
Просторное помещение. Прозрачные кресла-пузыри, панели компьютеров. В креслах – трое.
Двое поднимают руки. Но третий успевает приложить палец к гнезду идентификатора. Он надеется привести в действие механизм самоуничтожения лаборатории. Тогда опергруппа застанет только груды искорёженного металла, установить назначение которого весьма затруднительно. С самоуничтожением наркоделяги тянули до последнего – это действительно крайняя мера. И вот старший решает, что момент настал.
Напрасно тешатся надеждами. Я срыл ту самую скалу в виртуальном поле. А это означает – механизм самоуничтожения не сработает.
– Не выходит? – сочувствую я старшему, и, чтоб не мучался, награждаю его зарядом парализатора.
Я подхожу к компу. Пара минут – и я переключаю на себя его управление.
– Расположение людей на территории станции, – приказал я.
Так, осталось пятеро, готовых ещё подраться. Ни одного из них в промышленной зоне. На них можно не обращать внимания. Отдать приказ компу блокировать их… Сделано…
– Володя, – произнёс я в микрофон коммуникатора. – Командный пункт наш. Вызывай подмогу.
Через десять минут появились полицейские глайдеры с элитной тактической группой. Тяжеловооружённые, в громоздких комбезах спецназовцы ворвались в нейроцентр.
– Оповещение по всем помещениям, – приказал я компу. – База под контролем полиции. Сопротивление бесполезно. В случае сопротивления будете уничтожены. Сдавайтесь.
Думаю, охранники уже поняли, что в моих словах есть смысл.
– Зачищайте, осматривайте под руководством Шестернева, – я кивнул на Володю. – Я забираю глайдер и отделение Крамера. Командор Дамиани, вы тоже со мной.
– Понял, – щёлкнул каблуками Дамиани, получивший строжайший приказ выполнять беспрекословно любые мои распоряжения, пускай даже самые дикие.
Я загерметизировал комбез и через малый шлюз вышел наружу. На площадке перед базой стояли три полицейских тяжёлых глайдера.
Рассиживаться мне здесь не резон. Меня ждёт Олимпик-полис. Там намечаются интересные дела, при которых желательно присутствовать.
* * *
Полицейские из тактической группы были несказанно удивлены тем, чем им приходилось заниматься. Сложная, сложившаяся за многие десятилетия система «полицейские-воры», в которой каждый сверчок знает свой шесток, рушилась на глазах. Начиналась война. Большинство ребят, как я понял, готовы были подраться всласть. Им надоело унизительное положение марионеток, надоели пакты о ненападении с преступными структурами.– Малейшая попытка сопротивления, – говорил я, проверяя оружие и перезаряжая его в грузовом фургоне с эмблемой фирмы по обслуживанию кухонных сетей, – отвечать огнём на поражение.
– Под чью ответственность? – спросил командор Марсель Дамиани. Он так и не понял, кто эти двое гражданских, которые раздают тут обязательные для исполнения приказы.
– Под мою. Эксперта-чрезвычайщика. Знаете, что это?
Кто-то присвистнул. Кто-то притих.
– Все, выдвигаемся.
Фургон тронулся с места. В это время ещё два фургона, замаскированные под машины обслуживания городского хозяйства, блокировали свои участки.
– Третий на месте, – послышалось из рации.
– Второй на месте. Блокирование участка завершено.
– Отлично, – кивнул я
Сжатые закодированные импульсы нелегко засечь сканирующей аппаратурой И ещё тяжелее расшифровать. Так что если у охранников «Красного ящера» и есть соответствующая техника, они всё равно не поймут, что происходит, даже если и выявят шуршание в эфире.
«Красный ящер» был не просто обычным для окраины северного сектора притоном. Здесь собирались люди, занимающие не последнее место в вотчине Донга. И «Ящер» являлся не просто местом их отдохновения и безумных, страшно дорогих запретных сенсоригрищ. Это был и своеобразный штаб трети боевых бригад Организации.
«Красный ящер» представлял из себя одноэтажный замызганный бар, в который приличному человеку и зайти грешно. Но это вывеска. Из подвала вёл ход в просторный зал.
– Так, – отметил я, рассматривая на экране горбатую привычно замусоренную трущобную улочку из невысоких строений. – Вон кар – наверняка охрана.
– И те мальчики – тоже, – Дамиани ткнул пальцем в направлении троих «крыс», лениво рассевшихся на тротуаре. Они пытались держаться наигранно равнодушно и скрыть наличие оружия.
– И вон те двое – подозрительные. Девчонка и парень. Надо держать в виду их. Ну что?
Мы ещё раз прикинули порядок. Я расслабился. Интересно, удастся парализовать их следящие системы? Так, что-то нащупывается… Все, обзорные камеры выключены. Пускай теперь бандиты гадают, что случилось с техникой.
– Пошли, – приказал я.
Штурмовая группа вырвалась из фургона и устремилась к дверям бара. В это время с других сторон подходы блокировались группами прикрытия. От бронебойной очереди разлетелись стекла бандитского кара, водитель вывалился на мостовую, рядом с ним лежал ЭМ-автомат.
Парализаторами и прикладами на асфальт уложили «крыс».
Девчонка и парень тоже оказались при делах. Парень дёрнулся рукой за пазуху и схлопотал удар кованого ботинка в спину.
Девчонка устроилась рядом с ним на мостовой, из её сумочки вывалился ЭМ-пистолет.
Все, внешнее кольцо охраны снято.
– Не двигаться! – ору я, врываясь в бар.
Посторонних людей здесь нет и быть не может. Человек пять в тесном, пропахшем сигаретами и марихуаной помещении. В углу в СТ-проёме дикторша излагает последние новости. Какие-то встречи, переговоры, контракты. Между тем главные новости здесь. Не пяльтесь в проем, уважаемые посетители, ловите исторический момент.
– Руки за голову! – кричу я. – Не двигаться!
Не понимают. Рука бармена лезет под стойку. Самурай, что ли? Из преданности хозяевам решил биться до конца? Зря. Я жму на спусковой крючок, и удар пули в плечо отбрасывает бармена к стене. Сзади ломаются стулья. Второго, особо прыткого, укладываю на пол.
Вперёд. За стойкой – ведущая вниз узкая крутая лестница. Ох как здесь влажно и мусорно. Вот заваленный ящиками склад… Вот стена. Я пытаюсь воздействовать на электронный запор. Стена отходит в сторону.
Я включаю светошумовые фильтры на шлеме и бросаю россыпь «светлячков» в помещение. Молния, гром. Эти штуковины рассчитаны на то, чтобы на несколько секунд вывести противника из строя – оглушённый и ослеплённый он теряет ориентацию
Врываемся в помещение. Просторный зал с фонтаном, причудливыми СТ-проекциями, пузырями для уединения. Я ощущаю идущие с площадки, заполненной световыми бликами, волны. «Хрустальный цвет» – последнее запретное сенсоригрище только появилось на Земле и уже дошло досюда.
Я вижу вскидывающего автомат охранника в комбезе и шлеме, спасшем его от действия «светлячка». Лучше бы тебе сейчас беспомощно трясти головой, не в силах понять, что творится вокруг. А теперь ты не оставляешь мне иного выхода. Получи – я пускаю в него очередь.
Ощущение опасности. С разворота стреляю вправо – ещё один готов. Спецназовцы кладут ещё двоих.
– Всё в порядке, – кивает спецназовец.
Это я вижу и без него.
Полицейские отключают задержанных – их здесь человек тридцать – парализаторами или заковывают в наручники «скат» – при попытке освободиться они бьют током,
– Это мои друзья, – улыбается командор Дамиани, снявший шлем и прохаживавшийся переступая через распростёртые тела – Джума Хайкел – убийца со стажем. Правда, Джума? Джума что-то промычал.
– Давно мечтал увидеть тебя, грязь, в такой позе, – командор ткнул Джуму носком ботинка в бок и направился дальше. – О, Раймонд Эверс – глава уличных торговцев наркотиками в полисе. Две судимости и пятьдесят шесть арестов. Почему-то решил, что правосудие к нему не относится. У него были основания так считать. Судьи почему-то испытывают к нему излишние симпатии. Правда, Эверс?
– Лягаш поганый, – прошипел Эверс и заработал от одного из спецназовцев удар прикладом ЭМ-автомата по хребту.
– О, а это Марк Сидоров, – Дамиани присел на колено около широкого в кости, седовласого мужчины. – Правая рука Донга.
Он усадил Марка Сидорова в кресло рядом с разнесённым шальной пулей сенсоргенератором.
– Спустился к подданным, с небес на землю? – спросил командор Дамиани.
– Не выделывайся, Марсель, – довольно злобно прошипел Марк Сидоров. – Хотите новую заварушку – получите. И каждому по заслугам воздаётся.
– Считаешь, напугал? – не менее зло посмотрел на него командор.
– Конечно. О детях своих подумай. О жене. Война такое дело – никого не щадит.
– Марк, ты меня не узнаешь? – я взял стул и уселся рядом с Сидоровым.
– Ещё одна лягавая сука.
Он прищурился, оглядывая меня с кривой циничной улыбкой.
– Мы с тобой встречались лет десять назад. В Милане, – сказал я. – Тогда-тебя звали Клаус Рикард.
Его улыбка тут же потускнела.
– А я ведь тебя искал, – произнёс я, в упор разглядывая его. – Долго. А ты схоронился на Марсе.
– Рудольфе, – ошарашенно прошептал он.
– Да, когда-то звали меня так. За тобой неоплаченный долг, Клаус.
– Да пошёл ты в задницу.
Я не поверил своим глазам, когда просматривал данные на помощников Донга. Десять лет назад наше управление и Европол проводили совместные мероприятия по ликвидации отлично законспирированной сети одного из Больших Кланов. Тогда от руки Клауса Рикарда – ныне Марка Сидорова – погиб мой добрый друг майор Клыков. Притом погиб нелегко, мучительно. С того времени мне очень хотелось повстречать его убийцу. Но тот как сквозь землю провалился. Его сообщники утихомирились на кладбище или в центрах социальной реабилитации. А он сумел вывернуться. Я надеялся, что его пристрелили в разборках, хотя и жалел, что погиб не от моей руки. Но он выжил.
– Эту войну, считай, не пережил, бедняга, – недобро улыбнулся я. – Обещаю.
Он покраснел, но в глазах читались неугасимое упрямство и ярость. Ну и пусть. Всё равно можно считать, что он мёртв. Такие встречи – подарок судьбы, а её подарки надо принимать и пользоваться ими как положено.
Я отошёл в сторону и взял в руку коробочку коммуникатора. Вышел на прямой канал с начальником полиции, который руководил штабом операции – к нему стекалась вся информация.
– Как там? – осведомился я.
– Третий и четвёртый объект накрыли, – сообщил Парфентьев. – Нашли, что рассчитывали.
– Значит, информация подтверждается.
– Подтверждается.
Третий и четвёртый объект – значит, накрыли склад оружия и перехватили груз с нейрочипами.
– Я беру Дамиани и его головорезов и выдвигаюсь на позицию к объекту «Верхушка».
– Все как договаривались. Необходимые силы уже на позициях, – сказал Парфентьев.
– Вот так делается история, – хмыкнул я.
– По-моему, – буркнул Парфентьев, – так чаще влипают в истории..
* * *
Тучный, в годах, похожий на китайского божка Донг полностью отдался во власть наркотической сенсоригры – на нём были очки и наушники, обеспечивающие полное погружение в инореальность. Главарь марсианской организованной преступности находился на вершине блаженства. Сочетание инфрастимулятора с сенсорником дарит неповторимые, изумительные минуты.Впрочем, наркотическими сенсор игрищами Донг не злоупотреблял, он без труда держался на грани, за которой начинается падение. Донг знавал многих, растерявших достойные качества ума и характера от подобных излишеств, а потому кончивших плохо. Мир, в котором жил Донг, не прощал слабости и неосмотрительности. Чтобы выжить в нём, нужно быть всегда в форме и постоянно ждать подлого удара – неважно от кого: – врага или друга.
Рядом с пульсирующим световым колпаком инфрастимулятора, под которым нежился Донг, на жёстком неудобном стуле сидела Нами – секретарша босса. Как только Донг вошёл в силу, в его окружении появились черноволосые японки примерно одного типа с чёрными как смоль волосами и раскосыми, прекрасными глазами. Сколько их сменилось за десятилетия. Некоторых он отдалил от себя, найдя им другие занятия в своей империи. Другие плохо кончили по разным причинам. Нами была самой лучшей. Она обладала холодным, острым умом, обширными знаниями, давала порой весьма ценные советы. Впрочем, Донг иногда подозревал, что и она кончит плохо. Именно из-за того, что самая лучшая, не до конца понятная, и Донг начинал чувствовать душевную зависимость от неё. А подобного он не прощал.
Нами сидела выпрямившись, прикрыв глаза, на её безмятежном лице не отражалось ничего. В тонких пальцах она быстро и необычайно ловко вертела серебряный шарик. Пальцы жили будто вне зависимости от неё самой, застывшей в неподвижности.
Логово Донга располагалось в тридцати километрах от Олимпик-полиса в одной из пещер и больше напоминало дворец. Оно стоило уйму денег, но они были потрачены не зря. Новейший дизайн одних и достойная старомодность других помещений, все мыслимые предметы роскоши и технические новинки, призванные украсить быт. Донг любил свой дом. Он являлся как бы возмещением за проведённое в «Обители чести» время, за последовавшие за ним годы скитаний.
Глаз запутывался в линиях помещения, где сейчас находился Донг. Огромный зал с бугрящимися, перекрученными в фигурах, напоминающих ленты Мёбиуса, полом и потолком, с нависающими над головой террасами, с ловушками постоянно меняющихся СТ-проекций, с шуршащим серебряным дождём. Плавно меняющееся освещение скрадывало размеры зала. Это было любимое место хозяина, творение рук одного из лучших дизайнеров Земли, обошедшееся в такую кругленькую сумму, о которой не грех вспомнить перед гостями, если хочешь поразить их воображение и подчеркнуть, насколько хорошо идут у тебя дела.
На руке Нами запульсировал коммуникатор.
– Ли говорит, – послышался голос одного из помощников Донга, дежурившего в штабе. – У нас тут что-то непонятное. В положенное время из «Биореконструкции» не доложили об отправке груза.
– Почему? – холодно осведомилась Нами.
– Нет связи. Может, магнитная буря – иногда бывают аномальные магнитные всплески,
– Тогда в чём затруднения?
– Всё-таки факт подозрительный. Надо бы доложить боссу.
Нами на секунду задумалась. Ей не хотелось отвлекать Донга от его занятия, вряд ли он будет рад, если его выдернут из глубины сенсорпогружения. Но с другой стороны – вдруг действительно что-то происходит. Наконец она рассудила: если тревога ложная, то несложно будет свалить вину на Ли. А если действительно что-то случилось на станции «Биореконструкция», что само по себе кажется весьма маловероятным, то получится, что проявила бдительность именно Нами, вовремя доведя до босса информацию.
– Я скажу ему, – произнесла она.
На выведение Донга из сенсорного погружения потребовалось несколько минут. Естественно, Донг не был слишком доволен. А кто будет доволен, когда его спустят из рая на пропитавшуюся грехом землю.
Нами объяснила причину, Донг нехотя поднялся с ложа. Его кольнуло предчувствие неприятностей.
– Пошли посмотрим, что у них там, – пробурчал он.
Лифтовая платформа опустилась на нижний ярус, где располагался штаб армии Донга. Сюда стекалась вся информация. Канули в Лету времена, когда преступники обсуждали свои планы и раздавали указания в лесных чащах, пропитанных перегаром тавернах или в подвальных притонах. Чтобы сегодня управлять своим криминальным государством, нужно иметь совершенные средства связи, управления, анализа. Здесь располагался один из самых мощных компьютерных центров Марса.
В креслах сидели два оператора и дежурный – сухощавый подвижный Ли. Они встали, поклоном попривествовав хозяина.
– Что происходит? – спросил Донг, падая в кресло.
– Нет связи с базой-три, – отозвался Ли. – А теперь и четвёртой.
– Возможные причины?
– Проверили – магнитные бури ни при чём. Неладно не со связью, а на самих базах.
– Ты направил туда разведку?
– Да, ушли несколько минут назад. Пока сообщений не поступало.
– Код срочного доступа, – сказал оператор,
– Кто на связи? – спросил Донг.
– Сейчас узнаем, – оператор пробежал пальцами по кнопкам.
В СТ-проёме возникло испуганное лицо. Базилевский – один из спецов, используемых для деликатных поручений и имеющий доступ к каналам связи со штабом.
– Копы взяли «Красный ящер», – сообщил он.
– Что? – удивлённо произнёс Донг, которого обычно трудно было чем-то удивить и вывести из равновесия.