Сташеф Кристофер. Маг, связанный клятвой (Маг - 2)

   - Будь оно проклято! Да когда же наконец этот лес кончится?
   - Все в конце концов кончается, лорд Мэтью, - со вздохом сказал Фадекорт. - И этот лес кончится тоже.
   - Меня волнует, сможем мы его пройти или нет. - Мэт посмотрел на угрюмые деревья. - Я мог бы поклясться, что в четвертый раз проезжаю мимо этого мрачного дерева. Помнишь, то, которое уставилось на меня?
   - Да. И все же этого не может быть. - В голосе Фадекорта звучала страшная усталость. - Это, наверное, какой-то очень похожий дуб.
   Но Мэта пронзила страшная догадка, и он почувствовал нечто похожее на ужас.
   - И все же это возможно. Для магии возможно все. Ну или почти все. - Он махнул друзьям рукой. - Отправляйтесь вперед и начинайте ужин. А я посмотрю, что мне удастся состряпать здесь.
   Иверна оторвала взгляд от открытой седельной сумки:
   - Но тебе тоже надо отдохнуть.
   - Я не задержусь.
   Его действительно не пришлось долго ждать. На самом деле он потратил совсем немного времени на то, чтобы отыскать в траве палку дюймовой толщины и фута полтора длиной. Он достал свой кинжал, сделал зарубку, воткнув палку в землю, и вернулся к своим спутникам очень довольный своей работой.
   Иверна раздавала хлеб и сыр.
   - Ну и какой прок от того, что ты сделал?
   - Угу, - согласился Нарлх. - Пытался установить дурацкую ловушку для тех, кто идет по нашему следу?
   - Вовсе нет, я даже не заострил конец палки. - Мэт взял протянутые ему хлеб и сыр.
   - И какой от нее прок? - спросил Фадекорт.
   - Ну, скажем так, я очень надеюсь, что не увижу ее снова.
   Прошло много времени, не менее четырех часов, и Мэт подумал было, что ошибся, что у него, видимо, разыгралось воображение и что лес на самом деле такой огромный. Потом солнце стало клониться к закату, собираясь па покой, а Фадекорт начал ворчать:
   - Я восхищен твоим упорством, лорд Мэтью, - всегда отрадно видеть такое рвение, но, если мы в ближайшее время не устроимся на ночлег, темнота застанет нас врасплох.
   - Если бы это была только темнота, - мрачно заметил Мэт. - Нет, Фадекорт, мы должны узнать, что же нас ожидает, прежде чем...
   И тут он увидел ее.
   Он остановился как вкопанный. Иверна подняла на него усталый взгляд, и только она собралась спросить Мэта, почему он остановился, как тот опрометью бросился вперед. Он вырвал из земли палку и выкрикнул:
   - Будь ты проклята!
   Иверна побелела как полотно, Фадекорт застыл, как каменное изваяние, и даже Нарлх что-то пробурчал.
   Мэт зашагал обратно, потрясая палкой, словно это был трофей:
   - Ну что скажете? Нет, вы только на это посмотрите!
   - Да, - отсутствующе отозвался Фадекорт. - Это та палка, которую ты срезал и посадил.
   - Точно, посадил, а теперь вот она выросла. Ты понимаешь, что это значит?
   - Ну, - сказал Нарлх, - какой-то колдун перенес ее вперед - Колдун... перенес вперед, нет! Она оставалась все время на своем месте, а мы двигались! Мы совершили полный круг! Мы весь день шли по кругу, по той же тропе!
   - Но как это могло случиться? - запротестовала Иверна. - Мы шли так, чтобы с утра солнце было у нас за спиной, а после обеда оно светило нам в лицо.
   - И лес у нас все время был слева, - добавил Фа-декорт. - Разве что этот лес растет по кругу?
   - А почему бы и нет. Ведь он - порождение злого колдовства!
   - Но солнце! - снова запротестовал Фадекорт. Мэт кивнул:
   - Это и есть доказательство. В том-то все и дело. Гордогроссо перекрутил над нами пространство, отделив нас и весь этот лес от остального мира, он образовал замкнутую петлю.
   - Перекрутил пространство? - Иверна с широко открытыми глазами сделала прерывистый вздох, а Фадекорт нахмурился. - Пространство над нами не что иное, как просто воздух! Как же его можно скрутить?
   Мэт начал было отвечать, но, посмотрев на их лица, решил, что сейчас не время для лекции по математике и физике.
   - Колдовство, - просто пояснил он. - Мы все время знали, что против нас работает колдовство, но сила Гордогроссо оказалась несколько больше, чем я ожидал. Поверьте мне, здесь все возможно. И он постарался...
   Мэт вдруг разъярился и, размахнувшись, зашвырнул палку так далеко, как только смог. - Черт бы ее побрал!
   Иверна опять побледнела, а лицо Фадекорта застыло как гранит.
   - Ну ладно, мы потеряли целый день, и я не сомневаюсь, что король смог с успехом воспользоваться этим временем. Но что сделано, то сделано, и нам этого не изменить, но ведь можно что-то сделать теперь?
   - Нет, - признался Мэт. - Ничего, до утра по крайней мере и пытаться не стоит. Если я начну произносить заклинание, чтобы выбраться отсюда до наступления ночи, я тем самым дам королю Гордогроссо время, чтобы натворить что-нибудь похлеще. Сейчас лучшее - поесть и устроиться на ночлег. - И создать линию обороны, - мрачно заметил циклоп. - Нам теперь понадобится очень мощная линия обороны, это уж точно.
   Мэт удивленно взглянул на него. Потом сказал:
   - Да, конечно. А что, на то есть какие-нибудь особые причины?
   Но Фадекорт уже повернулся к нему спиной и вышагивал по лугу в поисках удобного места для ночлега, хотя большого выбора у них, похоже, не было. Поведение Фадекорта, надо сказать, граничило с откровенным хамством, если, конечно, не принимать во внимание, что он повернулся к Мэту спиной прежде, чем тот успел что-либо сказать, но тем не менее Мэт был шокирован. Он попробовал обратиться к Иверне, но она уже успела слезть с Нарлха и шла прочь, подбирая но дороге сухие ветки для костра. В отчаянии Мэт обратился к Нарлху:
   - Почему вдруг ни с того ни с сего я стал персоной нон грата ?
   - А чего же ты ожидал. Маг? - рявкнул дракогриф. - Ты только что подверг нас всех опасности и сам поставил себя на сторону Зла.
   Мэт изумленно смотрел на Нарлха. Тот закивал головой.
   - Наверное, я и впрямь это сделал, сам того не заметив. Но что я сделал?
   - Ты чертыхнулся на палку, - объяснил Нарлх.
   - Чертыхнулся на палку?
   - Ну да, когда послал се в Ад.
   - Но я не... О-о. - Глаза Мэта расширились. - Ты хочешь сказать... это когда я сказал: "Черт побери эту палку"?
   Нарлх аж вздрогнул, когда услышал, как Мэт повторил эти слова.
   - Да, да! И зачем тебе понадобилось повторять? Послушай, если ты проклинаешь что-нибудь, ты посылаешь это в Ад, так? И ты произнес наихудшее проклятие над беззащитным куском дерева.
   - Но я не имел это в виду буквально! Это просто такое выражение!
   Нарлх перекосился:
   - Но то, что ты говоришь, здесь может произойти на самом деле. И уж если ты взвалил такие пытки на такое бедное, маленькое, беззащитное существо, ты поступил очень-очень плохо.
   - Но она же даже не живое существо!
   - Это не имеет значения. То, что выразили эти слова, грешно, и ты дал колдуну лазейку в нашей обороне, встав па сторону Зла, и совсем не важно, сколь незначительны были твои слова.
   Мэт, совершенно сраженный, смотрел на дракогрифа.
   Нарлх склонил голову набок.
   - Как же это случилось, что ты ничего не знал об этом? Ты же маг!
   - Да, конечно, - ответил Мэт, - но мне все еще не удалось поменять мировоззрение, мое представление о мире не очень-то и изменилось с моим перемещением в мирах. Ты совершенно прав, мне следовало об этом подумать.
   Нарлх собрался было о чем-то спросить, но Мэт развернулся и побежал по направлению к лесу. Он остервенело шарил в траве, пока не нашел палку. Схватив ее, он снова начал что-то искать, пока не нашел три камня. Он сложил ид них подобие кострища, сгреб всю лежавшую поблизости сухую траву и достал огниво. Потом выбил искру и осторожно раздувал пламя до тех пор, пока палка не занялась огнем. Когда костерок разгорелся по-настоящему, Мэт со вздохом присел на корточки. Почувствовав чье-то присутствие, он поднял глаза и увидел Иверну, которая с горечью смотрела на него.
   Мэт развел руками:
   - Ну вот, палки больше нет, и нет проклятий. Она смотрела на него, как на умалишенного:
   - Неужели ты на самом деле так думаешь - и это ты, лорд Маг?
   Мэт молча смотрел на нее. Пламя костра начало постепенно угасать, полыхнули последние язычки огня, оставив после себя лишь небольшую кучку пепла. Наконец Мэт произнес:
   - Так, ну и какой основной, элементарный факт я просмотрел теперь?
   - Материю жизни, - сказала она, - или скорее тот факт, что жизнь не материальна. Все палочки, камни вокруг нас - это не более чем иллюзия, плод воображения, так же, как и мы сами. Настоящий мир - это мир духа.
   Мэт в ужасе уставился на Иверну. Потом с усилием сказал:
   - И в том истинном мире духа я проклял эту деревяшку на вечный адский огонь?
   - Да, ты сделал это, - подтвердила Иверна. - Поэтому какой же смысл уничтожать саму палку?
   У Мэта было странное, безрассудное чувство, что она ждет от него объяснения некоторых тайн колдовства, которые в силах уничтожить проклятия. Но что он мог ей объяснить? Через несколько минут молчания Мэт увидел, как потух блеск в ее глазах, рот снова искривился в горькой усмешке - Иверна отвернулась. Мэт уставился на жалкую кучку пепла, он чувствовал себя по-дурацки, и мало того - откуда-то возникло еще и чувство вины.
   Да ведь это же всего-навсего палка!
   В конце концов он встал на ноги и оглянулся вокруг, чтобы посмотреть, что его товарищи успели сделать за то время, пока он пытался исправить свою ошибку. Первое, что ему бросилось в глаза, - ряд заостренных кольев на вершине холма, ощетинившихся навстречу любому, кто рискнул бы подойти. Фадекорт уже успел найти колья и, заострив их, выстроил частокол. И теперь, когда Мэт смотрел на него, он прилаживал последний кол, замыкая круг. Мэт смотрел на него с благодарностью, улыбаясь и виновато пожимая плечами. Если и можно было что-то придумать и построить для обороны, Фадекорт это сделал. Мэт направился к нему и спросил:
   - Я могу чем-нибудь помочь?
   - Ага, - ответил Фадекорт, все еще занятый последним колом. - Поищи вокруг булыжники и подтаскивай их сюда.
   Мэт принял немой упрек и отправился на поиски камней. Нарлх уже был при деле: он подтаскивал валуны к вершине холма, причем действовал весьма оригинально - он их не катил, а просто брал в пасть и нес к частоколу. Он выплюнул очередной камень и сказал:
   - Как глупо, лорд Маг, я могу таскать их гораздо быстрее, чем ты, но у меня уходит очень много времени на то, чтобы отыскать их. Давай, ты будешь их разыскивать, а я - носить!
   Дракогриф оказался совершенно прав - дело сразу же пошло быстрее. К закату солнца все было готово, и вся компания собралась внутри частокола за стеной из камней и веток высотой около восьми футов. Напряженность немного спала, и теперь можно было поговорить: в конце концов, каким бы грешником и глупцом Мэт себя ни показал, он все же на их стороне. Все еще обиженный, он спросил Фадекорта:
   - И откуда ты так много знаешь о военных укреплениях?
   Так как Мэт задал этот вопрос чисто риторически, то совсем не обратил внимания, что циклоп ему так и не ответил.
   ***
   Алисанда и ее армия, следовавшая за своей королевой, приблизились к западной границе. Долгий горький опыт заставлял крестьянок разбегаться и прятать своих детей. Они уже слышали, что королева приказала казнить двух солдат за изнасилование, но солдаты - это солдаты.
   Королева действительно подошла к западной границе со всей своей армией, но единственное соединение, которому она доверяла, - это подразделение де Арта. Ну и, конечно, Совиньона, по крайней мере она была уверена в его моральных и бойцовских качествах. В свое время маркиз сидел в тюрьме вместе с ее отцом, у него за плечами опыт десятков рыцарских турниров. Но вот как он себя покажет в настоящей битве - это еще вопрос. Из-за своей лояльности ему пришлось отсиживаться в тылу во время последней войны, и тогда он не мог встать под знамена Алисанды.
   Но теперь он с ней. Глаза его сверкали рвением и благоговейным восторгом, когда он смотрел на свою королеву. Алисанда обернулась направо - он был там, как щит у плеча королевы, и взгляд его прикован только к ней.
   Но он видел в ней, к сожалению, только свою королеву.
   Да, к сожалению, потому что он отважный и красивый молодой человек, всего на несколько лет старше Алисанды, с правильными чертами лица, сильным подбородком и яркими голубыми глазами. Про себя Алисанда отметила, что трон бывает весьма неудобен. Уже не говоря о том, что, пребывая на троне, всегда находишься под неотступным взглядом окружающих. Алисанду шокировало, как вообще такое могло ей прийти в голову, и она решила никогда больше не сметь думать ни о чем подобном. В конце концов, он женат! Да и она сама обручена! Ах, если бы только ее Мэтью был сыном герцога...
   Если бы только он был такого же благородного происхождения, как Совиньон! Ее Мэтью, он никогда не смотрел на нее с благоговением, а только с обожанием, обожанием и страстью.
   И снова ей пришлось себя останавливать. Такие размышления делали ее слабой, в ней просыпалась женщина со всеми соответствующими чувствами. Алисанда окинула взглядом горы и приграничные земли; вокруг вздымались скалы и утесы. Над вершинами гор парил дракон, поглядывая на них с нескрываемой подозрительностью. Она улыбнулась и, вспомнив друга Мэта - дракона Стегомана, помахала рукой, приветствуя его. Она хорошо помнила, как помог им Стегоман в той давней битве. А сколько им сделано по дороге к месту сражения!
   И вообще, есть ли хоть что-нибудь, что не напоминало бы ей о Мэте? Дракон взмахнул крыльями и исчез за горами.
   - Нас обнаружили, ваше величество, - громогласно доложил Совиньон.
   Его голос взволновал ее, как когда-то голос Мэтью. Но лицо осталось непроницаемым.
   - Нас обнаружили наши друзья, маркиз, ибо каждый, кто сражается за свою свободу, волей-неволей становится врагом Ибирии, а враги Ибирии - паши друзья - Так, может, они сообщат нам что-нибудь о наших врагах? - с надеждой спросил Совиньон.
   - Это вполне возможно, - задумчиво сказала Алисанда. - Но они - не наши подданные, я не могу ими командовать, они наши союзники, я имею право только просить их о помощи.
   - Храбрые и доблестные союзники, - пробормотал герцог. Алисанде очень хотелось верить, что он не ошибся.
   Глава 13
   ГОРЯЩЕЕ БРЕВНО
   Друзья всегда остаются друзьями, и поэтому отношения между ними не могут долго оставаться напряженными. С другой стороны, они и теплыми не могут стать сразу. Весь обед прошел в нарочито вежливой беседе. Мэт прекрасно чувствовал это, да в конце концов, он ведь совершил такую непростительную ошибку и последствия его поступка могут быть гибельны и ужасны для них для всех. При таком стечении обстоятельств Мэт с ярым энтузиазмом вызвался нести первую вахту. Он был рад, когда его друзья, завернувшись в свои одеяла, улеглись спать, оставив его один на один с ночью. В костре догорали угли, бросая отблески на спавших вокруг костра, слышно было ровное, глубокое дыхание, изредка прерывавшееся всхрапами Фадекорта.
   Постепенно в душу Мэта пришло умиротворение, или по крайней мере успокоение. Он чувствовал, как под звездным пологом ночи его душу переполняет восторг. Тишина ночи несла успокоение. Даже нависшая стена леса, черная тень на фоне звездного неба, казалась всего лишь невинной шалостью капризного ребенка.
   Однако у Нарлха эта мирная, убаюкивающая ночь и то, как она подействовала на Мэта, вызвали некоторые подозрения. Он особенно насторожился, когда увидел, как маг пристально разглядывает лежащий рядом с ним жезл. А когда Мэт взял его в руки, дракогриф решил, что сейчас самое время вмешаться. Он прочистил глотку и рыкнул:
   - Ты уверен, что тебе хочется нести первую вахту? Тут же, разбуженный рыком дракогрифа, проснулся обеспокоенный Фадекорт. Даже Иверна проснулась, тревоги дня не дали ей крепко уснуть.
   - Да-да, уверен. - Мэт отмахнулся от Нарлха, его глаза были прикованы к трехфутовому жезлу, лежавшему у него на коленях.
   Нарлх с сомнением поглядел на Мэта, но снова свернулся калачиком у костра. Однако Иверна и Фадекорт не были настроены столь же оптимистично. Они обеспокоенно переглянулись.
   - Он знает о той силе, которой обладает жезл? - спросила Иверна. - Если нет, то совершенно ясно, это может навлечь на наши головы страшные беды.
   - Мэт - маг-экспериментатор, - последовал ответ Фадекорта, - но я разделяю твои опасения. - Он повернулся к Мэту и позвал его: - Эй, лорд Мэтью! Тебе что-нибудь известно о магических жезлах?
   - Кое-что. - Мэт по-прежнему смотрел на жезл. - Там, откуда я пришел, чародеи обычно размахивали им, и это было частью их магии. - Правда, Мэт не сказал, что волшебники, о которых говорил он, были на самом деле фокусниками-иллюзионистами и что палочкой пользовались лишь для отвода глаз. И я читал истории, в которых волшебники совершали ими "таинственные пассы", я так понимаю - жесты, которые каким-то образом усиливали их чары.
   Фадекорт и Иверна снова обменялись взглядами - их худшие опасения подтверждались.
   - Это не совсем так, лорд Мэтью, - повернувшись к нему, сказала Иверна. Просто, когда чародей хочет совершить магическое действие, он нацеливает жезл на того человека, на которого хочет воздействовать, и тогда его магия многократно усиливается.
   Мэт все смотрел и смотрел на жезл, пытаясь вспомнить, что же делал колдун во время их магического поединка.
   - Все правильно, колдун не размахивал жезлом. Он держал его все время прямо вверх и только с последними слогами заклинания выбросил его вперед, как будто ловил рыбу.
   - Ну нет, - нахмурилась Иверна, - этот жезл вовсе не сеть.
   - Да нет, я имел в виду рыболова-спортсмена с удочкой, - нахмурившись пояснил Мэт, - а не промысловиков. Вы уверены, что эта штука не орудие Зла?
   - Ты у нас маг, - разводя руками, ответил Фадекорт, - тебе видней. Но скорее всего мы правы: если бы было иначе, ты бы руками почувствовал исходящее от жезла Зло.
   - Что правда, то правда. - Мэт задумчиво кивнул. - Я и на самом деле ничего не чувствую, кроме, может быть, какого-то оставшегося налета неприязни. Но я должен освободиться от этого с помощью очищающего заговора.
   - Только, пожалуйста, когда будешь это делать, убери его от нас подальше, - торопливо попросил Фадекорт.
   - Не беспокойтесь. Я не собираюсь ничего делать до тех пор, пока не буду достаточно четко себе представлять, как он работает. - Мэт покачал головой. Но я никак не могу понять, как он усиливает заклинание. Я однажды заговаривал рой насекомых, и они повалили со всех сторон. Ну как я тогда мог бы нацелить на них жезл, если они летели отовсюду?
   - Ты на самом деле собрал стаю саранчи? - Иверна пристально посмотрела на него.
   - Ну уж не знаю, была ли это саранча, но какие-то насекомые точно были, начал изворачиваться Мэт, чувствуя себя очень неудобно от того благоговения, которое он прочитал в ее глазах. - В следующий раз мне пришлось немного подправить погоду, я вызвал тогда бурю, и мне, конечно, надо было ею управлять. Ну и как мне мог бы помочь жезл в этом случае? Ведь буря застилает все небо, и жезл...
   - Представления не имею, - произнесла потрясенная Иверна. - Я рассказала тебе все, что знала, но, по-моему, в этом не было необходимости, раз уж ты такой могущественный маг. С вашего позволения я удалюсь. - С этими словами Иверна поспешила вернуться на свою еловую перину.
   Фадекорт продолжал стоять, покачивая головой:
   - А я еще осмеливался давать советы! Ты уж прости меня, лорд Маг. - Да что ты! Я очень ценю твою помощь! Нельзя сказать, что я провел всю жизнь, изучая волшебство. Мне пришлось достаточно быстро осваивать премудрости этой науки, и я нимало не сомневаюсь, что в моих знаниях осталось немало прорех.
   - Ну, не мне их латать, - сказал циклон. - Мало ли, много ли ты знаешь, в любом случае твое искусство магии далеко превосходит все то, что дано знать мне. Ну нет, теперь я буду заниматься только своими камнями. Спокойной ночи, лорд Мэтью. - С этими словами он отправился на поиски места, где трава погуще и помягче.
   Мэт смотрел ему вслед и чувствовал себя немного виноватым. Он совсем не хотел их как-то обидеть или показать свое превосходство. Он просто был искренен. Ему и в голову не приходило, что его признания ни в коей мере не вселяли уверенности в людей, которые зависели от него. Кроме того, хотя он и не обучался искусству магии всю свою жизнь, он изучал способы управлять магической силой, вовсе не думая ни о какой магии, по литературе. В свое время он без особого энтузиазма стал студентом, и на младших курсах колледжа мисс Гринд умудрилась выбить из него всяческую любовь к поэзии, заставляя читать слащавые сентиментальные опусы каких-то незначительных стихоплетов, убеждая, что все это образцы величайшей поэзии. Однако уже на старших курсах мистер Льюс и мисс Солейл смогли возродить в нем интерес к старинным песням, а парочка профессоров помогла понять и современную литературу. Что касается всего остального, он по крайней мере переносил эти муки молча. Содержание самих предметов искупало методы их преподавания. Все его преимущество перед магами Меровенса заключалось в знании поэзии, о которой они не имели ни малейшего представления. И не только в этом. Если уж быть совсем искренним, во многом его превосходство проистекало из способности досконально анализировать те законы, по которым действует магия. Он всегда задавался вопросом: "А как это срабатывает?" - и потом выискивал ответ. И как же он это делал? Да самими что ни на есть научными методами: он наблюдал, выдвигал гипотезы, экспериментировал, проверял все снова и снова и только потом делал выводы. И где же он всему этому научился? Мэт до сих пор помнит того великолепного преподавателя физики в старших классах школы и курсы естественных наук в колледже, где ему просто-таки вдолбили основы научного подхода ко всем явлениям мира. Так что, если уж на то пошло, и в этом ему следовало признаться, он, сам того не зная, уже давным-давно изучал все, на чем основывалась магия в Меровенсе. Вот поэтому дела у него и пошли так хороню. Ну что ж, следует применить свои знания и теперь. Ведь он выяснял, как магия действует в Меровенсе, не используя ничего, кроме своих собственных наблюдений. Позднее он дополнил свои познания множеством полезных сведений, которые сообщали ему люди, но свое первое заклинание вывел сам. Если ему удалось это сделать тогда, он ног бы сделать это и сейчас. Ладно, используем научные методы при рассмотрении этого фантастического предмета. Попробуем выяснить, как работает этот магический жезл.
   Лежа по другую сторону костра, Нарлх тихонько наблюдал за Мэтом. Судя по тому, как напряженно он рассматривал гладкую палочку, дракогриф мог точно сказать, что маг не собирался заниматься ничем другим весь вечер. Незаметно для Мэта дракогриф поднялся и начал тихонько бродить. Маг собирается нести первую вахту? Прекрасно. Ну а Нарлх последит за магом и за всем, что может случиться.
   Не подозревая, что за ним наблюдают, Мэт изучал жезл, пытаясь применить научные методы. В конце концов с такими методами можно было подойти к решению любой проблемы, которая имела хоть какие-то видимые проявления, а эти проявления, в свою очередь, могли указать путь возможного решения. А это решение подлежало экспериментальной проверке.
   Итак, первое - наблюдения.
   Мэт видел, как жезл был использован при заклинании, он видел и даже почувствовал результат, когда жезл был направлен на него, но последствия не очень-то отличались от тех, которые достигались и обычными заклинаниями, так сказать, без применения технических средств. Конечно, они предположительно должны были быть слабее, чем те, что творились с жезлом. А может, жезл просто усиливал волшебство какого-нибудь уж совсем захудаленького колдуна?
   Усилитель? Нет, совершенно очевидно, простая деревянная палка не может работать как усилитель.
   Но эта идея все-таки засела у Мэта в голове, по крайней мере теперь можно было провести аналогию между электроникой и магией. Мэт перешел ко второй стадии научного метода - построению гипотезы. В конце концов, электромагнетизм - это сила поля, а исходя из того, что Мэт чувствовал, творя свои заклинания, точно так же дело обстояло и с магией. Здесь, в Ибирии, ощущение какого-то поля, которое начинало концентрироваться вокруг него, приобретало почти удушающую силу. Итак, если эта аналогия верна, то сила поля может собираться узким пучком. Не это ли осуществлял жезл? Ну конечно! Жезл был "антенной" для "передачи" волшебства, а заклинание преобразовывало силу поля в форму, которая могла быть принята человеческим разумом! Такая сила могла излучаться во всех направлениях, что и получалось всегда у Мэта - он "радиовещал" магическую энергию. А жезл делал такое вещание направленным, точно как параболическая тарелка, собирающая электромагнитные волны в луч. Он вспомнил опыты со статическим электричеством, которые наблюдал в лаборатории колледжа во время лабораторных работ по обязательному курсу естественных наук. Итак, если его размышления верны, то жезл будет бесполезен, когда собираешься иметь дело с тучей насекомых или управлять погодой, то есть во всех случаях, когда магия должна охватить все вокруг, во всех направлениях. Может, именно поэтому некоторые маги и пользуются жестами, "таинственными пассами" - чтобы творить чудеса большего радиуса действия. Может, такое перемешивание воздуха руками действительно имело определенный смысл. Сам Мэт всегда считал, что таким образом чародей помогал сам себе сконцентрироваться или как-то подстегнуть свою уверенность в собственных магических силах. А слова оставались символами, и именно эти символы модулировали и манипулировали магическими полями. Как сам Мэт имел возможность недавно убедиться, даже думать было достаточно, если сконцентрироваться на том, чтобы заставить все происходить в соответствии с этими символами. Но для большинства людей, да и для самого Мэта такая концентрация давалась гораздо легче, когда все произносилось вслух. Он даже в колледже, готовясь к экзаменам, всегда ходил по комнате и бормотал вслух. Вот вы и подумайте, волшебники могли писать книги с заклинаниями, и при этом не возникали никакие природные катаклизмы, пока они все это писали, потому что рифмы преднамеренно не произносились вслух, и заклинания становились неэффективными. Мэт и сам уже заметил, что при чтении стихотворения вокруг него начинало собираться магическое поле, но оно не находило выхода, если только он не заканчивал заклинание каким-то приказом, выражением сильного желания. Если выведенная им аналогия с электроникой здесь работала, значит, стихотворение аккумулировало и модулировало это поле точно так же, как обычный усилитель усиливает сигнал, а передатчик модулирует его, но подготовленная таким образом радиоволна не может никуда отправиться, если только вы ее не пропустите через антенну. Вот этот "приказ" в конце строки был подобен нажатию кнопки "пуск" на пульте управления. И если Мэт передавал заклинания подобно передатчику, неудивительно, что любой маг или колдун мог обнаружить, что где-то поблизости на его территории действует волшебник! Они бы его просто засекли, быстро и точно. Возможно, именно поэтому колдуны Ибирии пользовались жезлами - чтобы даже король не узнал, чем они занимаются. Несомненно, жезл также усиливал силу колдовства, делая его более направленным. Так что если использовать жезл, Мэт мог бы направить разряд волшебства на гораздо меньшую площадь, и тогда королю Гордогроссо было бы невозможно его засечь.