- А, остряк... А какое-нибудь удостоверение личности у вас есть?
Я вскинул брови.
- Как это я не заметил, что очутился за железным занавесом?
- Мне некогда с вами препираться. Как вас зовут?
- Знаете, уважаемый, - я покачал головой, - мне это уже надоедает.
Доставьте меня в ближайший Кремль, и я скажу вашему сержанту. - Я шагнул в
сторону и вызвал лифт.
- Чокнутый какой-то, - сплюнул он и загромыхал по коридору.
Пришел лифт, и я вошел в кабину. Лифтер объяснял пассажирам, из-за чего
поднялся сыр-бор. В вестибюле было безлюдно. Снаружи, на тротуаре, несмотря
на изморось, толпа совсем сгустилась, и мне, чтобы пробиться в первый ряд,
пришлось напустить на себя важность. Возле тела дежурил полицейский,
пытающийся сдерживать напиравших зевак. Я уже заготовил предложение, которое
обеспечило бы мне беспрепятственный доступ, но, когда пробился поближе и
увидел все своими глазами, понял, что могу приберечь его на другой раз. При
падении ей сильно досталось, и при взгляде на сломанную шею мои надежды, что
в жертве еще теплится жизнь, улетучились, как дым. Я даже не стал уточнять
ее имя, поскольку оно было у всех на устах - Рейчел Эйбрамс. Я протиснулся
сквозь толпу назад, дошел до перекрестка, остановил такси, забрался в него и
сказал водителю номер дома на Западной Тридцать пятой улице.
Когда я взошел на крыльцо и отомкнул ключом дверь, часы показывали пять
минут пятого, стало быть, Вульф уже возился наверху с орхидеями. Повесив
пальто и шляпу в прихожей, я взбежал на три лестничных марша и проник в
оранжерею. Тысячи раз я любовался этим пышным великолепием, и всегда у меня
при виде их дух захватывало, сегодня же я не замечал ни буйно распустившихся
фаленопсисов, ни радужно-крикливых каттлей.
Вульфа я застал вместе с Теодором в питомнике за пересаживанием
дендробиумов хризотоксум в горшочки большего размера.
- Неужто это не терпит отлагательства? - сердито буркнул Вульф при моем
приближении.
- Полагаю, что нет, - сварливо ответил я. - Она мертва, От вас мне
нужно только разрешение позвонить Кремеру. Звонить мне придется в любом
случае, поскольку меня видел не только лифтер, доставивший меня на ее этаж,
но и полицейский, и к тому же я оставил отпечатки пальцев на ее письменном
столе.
- Кто мертва?
- Та женщина, которая печатала рукопись Бэйрду Арчеру.
- Когда и как?
- Только что. Она погибла в тот момент, когда я поднимался на лифте в
ее офис на седьмом этаже Она опускалась быстрее, чем я поднимался, причем -
из окна. Смерть наступила от удара о тротуар.
- Откуда ты знаешь, что она печатала рукопись?
- Вот что я нашел в ящике ее стола. - Я вынул из кармана коричневую
книжку и показал Вульфу те самые записи. Руки Вульфа были перепачканы
землей, так что мне пришлось держать книжку у него перед глазами. Я спросил:
- Подробности рассказать сразу?
- Да, черт побери!
Пока я излагал все, не упуская ни единой мелочи, Вульф неподвижно
стоял, касаясь кончиками грязных пальцев скамьи с горшочками и повернув ко
мне голову с плотно сжатыми губами и наморщенным лбом. Его желтоватый
рабочий халат, площадью с добрых пол-акра, по оттенку удивительно напоминал
нарциссы на столе Рейчел Эйбрамс.
Закончив рассказ, я мрачно осведомился:
- Мои комментарии выслушаете?
Он утвердительно хмыкнул.
- Возможно, мне следовало там задержаться, но толку бы от этого не было
- я был слишком взбешен, чтобы рассуждать. Приди я на каких-то три минуты
раньше, я бы застал ее в живых. Или, если ее выкинули из окна, я мог
застигнуть преступника врасплох. Вы же сказали, чтобы я хоть что-нибудь
достал, вот я и приволок бы вам негодяя. Везучий же мерзавец! Должно быть мы
разминулись секунд на тридцать. А когда я выглянул из окна, он наверно,
вышел на улицу и зашагал прочь, не страдая болезненным любопытством.
Вульф приоткрыл и снова закрыл глаза.
- Если вы сомневаетесь, что ее выбросили, - раскипятился я, - то ставлю
десять против одного. Не могу поверить, что женщина, печатавшая ту самую
рукопись, выбрала именно сегодняшний день, чтобы сигануть из окна или даже
нечаянно вывалиться.
- Тем не менее, это не исключается.
- Я категорически против. Это было бы верхом нелепости. Ну ладно,
все-таки кое-что я для вас добыл, - похлопал я по записной книжке.
- Увы, - Вульф угрюмо вздохнул - Твоя находка лишь подтверждает, что
мисс Уэлман убили из-за того, что она прочитала рукопись, а мы и
руководствовались именно такой гипотезой. Сомневаюсь, удовлетворилась бы
мисс Эйбрамс тем, что ее смерть подтвердила нашу правоту. Большинство людей
считают, что заслуживают лучшей участи. Мистеру Кремеру захочется получить
эту книжку.
- Угу. Возможно, я ее зря прихватил, но вы так просили, что мне не
терпелось добыть для вас хоть что-то. Отнести ее Кремеру или позвонить,
чтобы он прислал за ней?
- Ни то ни другое. Оставь ее на скамейке. Я вымою руки и сам ему
позвоню. Ты займешься другим. Я допускаю, что мисс Эйбрамс могла кому-то
рассказать про содержание рукописи, которую перепечатывала. Покопай здесь.
Найди ее родственников и друзей. Составь их список. Сол, Фред и Орри будут
звонить в половине шестого Ты позвонишь в пять двадцать и скажешь мне, где
ты с ними встретишься и в котором часу. Поделите список между собой.
- Господи! - запротестовал я. - Это уж совсем белыми нитками шито.
Потом вы еще захотите снять отпечатки с валика ее пишущей машинки.
Вульф пропустил мой выпад мимо ушей и решительно зашагал к раковине. Я
спустился этажом ниже к себе в комнату за плащом. Внизу я забежал на минутку
к Фрицу предупредить, чтобы к ужину меня не ждали.
5
На большее не приходилось и рассчитывать. Разыскав в телефонном
справочнике Бронкса домашний адрес Рейчел Эйбрамс, подтвердив его
правильность после телефонных переговоров с какой-то женщиной и успев
проскочить в метро до часа пик, я мысленно поздравил себя с удачным и
быстрым почином. Не прошло и шестидесяти минут с тех пор, как Вульф велел
разыскать родственников и друзей мисс Эйбрамс, а я уже вошел в старый
многоквартирный дом на Сто семьдесят восьмой улице, в квартале от Гранд
Конкур.
И тут же выяснил, что чересчур поторопился. Женщина, открывшая мне
дверь в квартиру 4Е, не прятала глаз и спросила как ни в чем не бывало:
- Это вы звонили? Что-нибудь случилось с моей Рейчел?
- Вы - мать Рейчел? - спросил я.
Она с улыбкой кивнула:
- Уже довольно давно. Во всяком случае, это никем не оспаривалось. Что
случилось?
К такому повороту я не подготовился. Я считал само собой разумеющимся,
что какой-нибудь полицейский или журналист поставит мать в известность о
случившемся до моего прихода, так что был готов к слезам и причитаниям, но
отнюдь не к тому, что мне выпадет участь сообщить матери страшную весть.
Правильнее, конечно, было бы сказать все как есть, но та величавая гордость,
с которой несчастная мать произнесла "моя Рейчел", расстроила мои планы и
нарушила душевное равновесие. Не мог я и просто извиниться и слинять,
сказав, что ошибся номером, поскольку выполнял поручение, завалив которое
только потому, что мне вожжа под хвост попала, я расписался бы в
профессиональной непригодности. В итоге, я из кожи вон вылез, чтобы пошире
улыбнуться, но, должен признать, язык у меня словно присох к гортани.
Она продолжала спокойно и дружелюбно смотреть на меня выразительными
темными глазами.
- Наверное, надо бы впустить вас внутрь, - сказала она, - только
скажите сначала, что вы хотите.
- Навряд ли я отниму у вас много времени, - выдавил я. - По телефону я
сказал вам, что меня зовут Арчи Гудвин. Я собираю материал для статьи о
практикующих стенографистках. Ваша дочь обсуждает с вами свою работу?
Она слегка нахмурилась.
- Вы могли бы спросить ее сами. Разве вы не можете?
- Могу, конечно, если у вас имеется причина не говорить.
- С какой стати у меня была бы такая причина?
- Не знаю. Но вот, допустим, если бы она взялась печатать рассказ или
статью по заказу какого-то мужчины, рассказала она бы вам о нем - о его
внешности или манерах? Или о чем говориться в рассказе или статье?
- Разве это противоречило бы каким-то правилам? - продолжала хмуриться
она.
- Нет, конечно. Да дело и не в правилах, мне хотелось оживить материал,
показать отношение к ее ремеслу родственников, друзей...
- Так статья будет посвящена Рейчел?
- Да. - Здесь я не солгал. Ни на йоту.
- И ее имя будет напечатано?
- Да.
- Моя дочь никогда не обсуждает свою работу ни со мной, ни с отцом, ни
с сестрами, за исключением разве что финансовой стороны. Да и то лишь
потому, что часть своего заработка она отдает мне - не для меня, а на
семейные нужды, - одна из ее сестер учится в колледже. Но она никогда не
рассказывает ни о заказчиках, ни о самой работе. Если ее имя попадет в
печать, люди должны знать правду.
- Вы совершенно правы, миссис Эйбрамс. Вы знаете...
- Вы упомянули родственников и друзей. Отец Рейчел придет домой без
двадцати семь. Сестра ее, Дебора, здесь, сидит над домашним заданием, ей
всего шестнадцать, мала для вас, верно? Другой сестры, Нэнси, сегодня не
будет, она у подруги, но вернется завтра, в половине пятого. Теперь -
друзья... Один молодой человек, Уильям Баттерфилд, хочет жениться на Рейчел,
но он...
Она умолкла, и в глазах ее блеснул огонек.
- Прошу извинить, но это уже слишком личное. Быть может, дать вам его
адрес?
- Будьте любезны.
Она продиктовала мне номер дома на Семьдесят шестой улице.
- ...Еще она дружит с Гулдой Гринберг, которая живет под нами, на
втором этаже, квартира 20. Потом - Синтия Фри... Но это не настоящее ее имя.
Вы ее, конечно, знаете.
- Нет, боюсь, не имею чести.
- Она выступает на сцене.
- Ах да, конечно же, Синтия Фри.
- Да. Она училась с Рейчел в средней школе, но потом ее бросила. Не
стану говорить о ней дурного. Моя Рейчел такая верная, лучшего друга и не
придумаешь. Вот я уже старею, и кто со мной останется? Мой муж, конечно, и
Дебора с Нэнси, и друзья - но, главное, я знаю, до самого конца подле меня
будет Рейчел. Об этом вы должны написать. Я вам еще расскажу о ней, мистер
Гудвин, только вы войдите и сядьте... Ой, телефон звонит... Простите, я
сейчас.
Она повернулась и устремилась в комнату. Я не шелохнулся. Через
несколько секунд до меня донесся ее голос:
- Алло... Да, миссис Эйбрамс у телефона... Да... Да, Рейчел - моя дочь.
Что вы сказали?..
Я не сомневался, что делать дальше. Вопрос был только в том, оставить
ли дверь распахнутой или прикрыть ее. Последнее казалось более разумным. Я
тихонечко, стараясь не стучать, притворил дверь и пошел по ступенькам.
Выйдя на улицу, я посмотрел на часы - стрелки показывали пять двадцать
четыре. Я подошел к перекрестку, оглянулся, заметил в конце квартала аптеку,
поспешил к ней, отыскал телефонную кабину и набрал номер. Трубку снял Фриц и
соединил меня с оранжереей.
Когда Вульф подошел, я сказал ему:
- Мне удалось поговорить с матерью Рейчел. Она сказала, что ее дочь
никогда не рассказывает дома о своей работе. Мы беседовали в настоящем
времени, потому что она еще пребывала в неведении о случившемся. Ей хочется
увидеть имя Рейчел в газетах, и она его увидит благодаря этому мерзавцу, с
которым я разминулся на три минуты. Я ей ничего не сказал, так как только бы
потерял на это время. Завтра, когда она осознает, что выяснение подробностей
о работе ее дочери может помочь найти убийцу, она, возможно, что-нибудь
припомнит, хотя вряд ли. Имена нескольких друзей узнал, но живут они в
разных местах. Велите ребятам позвонить мне по этому номеру. - Я продиктовал
номер телефона.
- Мистер Кремер настаивает на встрече с тобой, - сказал Вульф. - Я
рассказал ему все, и он послал за книжечкой, но желает видеть тебя лично.
Судя по голосу, он разозлился. Пожалуй, тебе стоит заехать к нему. Все же мы
действуем сообща.
- Угу. И давно? Ладно, ладно, поеду. Не усердствуйте.
Я подождал в кабинке, чтобы никто не занял ее. По мере поступления
звонков я перепоручил Уильяма Баттерфилда Саулу, Гулду Гринберг - Фреду и
Ситию Фри - Орри, добавив, что желательно разузнать имена других друзей и
знакомых мисс Эйбрамс и пусть занимаются ими сами. Покончив с наставлениями,
я прогулялся пешком до метро.
В уголовке на Западной Двадцатой улице я испытал на собственной шкуре,
насколько разозлился Кремер. Я давно уже сбился со счета, пытаясь
определить, сколько раз меня вызывали в это учреждение за последние годы.
Когда у нас с Вульфом есть что-то (или Кремер думает, что есть), на что
Кремер хотел бы наложить лапу, меня тут же препровождают в его кабинет. Если
дело пустяковое, мною занимается сержант Перли Стеббинс или кто-то из их
шайки. Если же требуется задать мне нахлобучку, меня бросают на растерзание
лейтенанту Роуклифу. Когда мне придется выбирать между раем и адом, я не
стану ломать голову, а просто спрошу "А где Роуклиф?" Одно время мы с ним
были квиты - он надоел мне ничуть не меньше, чем я ему, - пока в один
прекрасный день меня не осенило: надо начать заикаться! Дело в том, что
когда Роуклиф горячится и выходит из себя, он начинает заикаться. Вот я и
замыслил сперва раздразнить его, а потом разок заикнуться и посмотреть, что
получится Результат превзошел все ожидания. Роуклиф так взбесился, что стал
мычать и запинаться на каждом слове, после чего я с полным основанием подал
жалобу, что он меня передразнивает. С тех пор козыри заимел я, и Роуклиф это
знает.
Мы с Роуклифом мозолили друг другу глаза битый час - чистейший фарс,
ведь Вульф уже выложил им все без утайки, и добавить мне было нечего.
Роуклиф упорствовал, что я преступил закон, обыскав стол и прикарманив
записную книжку (сущая правда), и настаивал, что я наверняка нашел еще
что-то и утаиваю это от полиции. Так мы сидели и толкли воду в ступе, пока
наконец мне не дали подписать свои отпечатанные показания. Я подписал,
Роуклиф прочитал и стал приставать с новыми вопросами. Я долго терпел, но
потом мне наскучило.
- Послушайте, - сказал я, - вы же сами знаете, что несете полную
галиматью. Чего вы добиваетесь - пытаетесь с-с-с-с-сломить мой дух?
Роуклиф стиснул зубы. Но он должен был что-то ответить.
- Я бы с удовольствием с-с-с-сломал тебе шею, - заявил он. - Убирайся
отсюда к чертовой матери!
Я убрался, но не туда. Я твердо намеревался перекинуться парой слов с
Кремером. Спустившись в вестибюль, я повернул налево, дошел до конца
коридора и толкнул дверь, не постучав. Кремера не было, лишь Перли Стеббинс
пыхтел над столом, заваленным бумагами.
- Заблудился? - поинтересовался он.
- Нет. Я пришел сдаваться. Я только что з-з-з-зажарил и слопал
Роуклифа. Вдобавок мне кажется, что кто-то здесь забыл меня поблагодарить.
Если бы не я, ребята с участка почти наверняка посчитали бы это
самоубийством или несчастным случаем, и никто бы не просмотрел записную
книжку и не обнаружил этих записей.
- Верно, ты нашел книжку, - кивнул Перли.
- Я об этом и толкую.
- И отнес ее домой Вульфу.
- А затем без промедления предоставил вам.
- Да, ты прав. Спасибо большое Устраивает?
- Да Только ответь на один вопрос, чтоб не дожидаться утренних газет.
Как названо в заголовках падение Рейчел Эйбрамс из окна?
- Убийство.
- Нагадали на кофейной гуще?
- Нет Нашли следы пальцев на шее. Врач полагает, что ее душили. Стало
ли это причиной смерти, покажет вскрытие.
- И я не поспел на каких-то три минуты...
- Ну да? - притворно изумился Перли.
Я изрыгнул сочное словцо. Потом добавил:
- Хватит вам и одного Роуклифа в отделе, - и отправился восвояси. В
приемной я зашел в телефонную кабинку, набрал номер, услышал голос Вульфа и
доложил: - Извините, что нарушаю ужин, но мне нужны указания. Я в уголовке
на Двенадцатой улице, без наручников, провел час с Роуклифом и пошушукался с
Перли. Исходя из пятен на шее, официальная версия гласит, что ее задушили и
выбросили из окна. Как я вам и говорил. Три имени, что назвала миссис
Эйбрамс, я распределил между нашими ребятами, велел им узнавать еще и
действовать по своему усмотрению. Сегодня вечером или завтра нужно еще разок
навестить Эйбрамсов, только не мне. Сол, пожалуй, сумеет вызвать миссис
Эйбрамс на откровенность. А я жду указаний.
- Ты ужинал?
- Нет.
- Возвращайся домой.
Я дошел до Десятой авеню и поймал такси. Дождь моросил, не переставая.
6
Вульф не любит встречаться и обсуждать дела с клиентами. Несть числа,
сколько раз он твердил мне, чтобы я не впускал к нему клиентов. Поэтому,
когда я вечером, по указанию Вульфа, позвонил в гостиницу Уэлману и
пригласил его прийти к нам в одиннадцать утра, я понял, что Вульф разделяет
мою тревогу по поводу этого дела.
Восемь дней минуло с тех пор, как мы познакомились с нашим клиентом,
хотя названивал он с завидным упорством то из гостиницы, то из Пеории. Судя
по всему, восемь дней не пошли ему на пользу. Он был облачен в тот же самый
серый костюм, или в точную его копию, но галстук и рубашку все же сменил.
Лицо было землистым. Повесив пальто нашего клиента, я заметил, что он,
кажется, сбавил в весе. Уэлман промолчал, и я подумал даже, что он оглох, но
потом, когда он вошел в кабинет, обменявшись с Вульфом приветствиями и
опустившись в красное кожаное кресло, он извинился:
- Прошу прощения, вы что-то сказали о моем весе?
- Да, мне показалось, что вы похудели.
- Наверное, вы правы. У меня пропал аппетит, да и сон что-то
разладился. Я возвращаюсь домой, иду в офис или на склад, и все из рук
валится; сажусь на поезд, качу сюда, но и здесь не слаще. - Уэлман обратился
к Вульфу. - Ваш помощник сказал мне по телефону, что новостей у вас нет, но
вы хотите поговорить со мной.
Вульф кивнул.
- Не хочу, но вынужден. Позвольте задать вам вопрос. За восемь дней я
потратил... сколько, Арчи?
- Около тысячи восьмисот
- Почти две тысячи долларов из наших средств. Вы заявили, что согласны
на все, даже если я пущу вас по миру. Вы не должны соблюдать обязательства,
принятие под давлением. Я люблю принимать от клиентов чеки, но лишь при
условии, что не буду потом терзаться угрызениями совести. Как вы себя сейчас
чувствуете?
Уэлман заметно смешался. Он глотнул, потом ответил:
- Я уже сказал, что у меня пропал аппетит.
- Я слышал. Вы должны есть. Человек должен есть. - Вульф показал как. -
Пожалуй, мне стоит обрисовать вам положение. Как вам известно, я считаю
доказанным, что вашу дочь убил мужчина, который, назвавшись Бэйрдом Арчером,
позвонил ей и назначил свидание. Убил из-за того, что она прочитала
рукопись, о которой упоминала вам в письме. Полиция согласна с моими
выводами.
- Я знаю, - Уэлман пытался сосредоточится. - Это уже немало. И ведь
нашли все вы.
- Я нашел еще кое-что. Большую часть ваших денег мы потратили на то,
чтобы попытаться разыскать кого-нибудь, кто мог бы рассказать нам про
рукопись или про Бэйрда Арчера, или про то и про другое. Мы уже держали
удачу за хвост, но в самый последний миг упустили. Вчера днем убили молодую
женщину по имени Рейчел Эйбрамс, столкнув ее с седьмого этажа. Мистер Гудвин
опоздал на три минуты. А вот сведения, которыми располагает полиция, но
которые не предназначены для печати. В письменном столе убитой мистер Гудвин
обнаружил записную книжку, в которой было записано, что в сентябре прошлого
года Бэйрд Арчер уплатил мисс Эйбрамс девяносто восемь долларов сорок центов
за перепечатку рукописи. Это окончательно доказывает, что вашу дочь убили
из-за того, что она прочла рукопись, но это лишь подтвердило мое
предположение, и поэтому не столь для вас важно. Мы...
- Это доказывает, что убийца - Бэйрд Арчер! - Уэлман разволновался -
Значит, он все еще в Нью-Йорке! Позиция должна найти его! - Он вскочил с
кресла. - Я еду в...
- Успокойтесь, мистер Уэлман, - Вульф предостерегающе поднял руку. -
Это доказывает, что убийца вчера днем был в том здании, и больше ничего. Для
нас Бэйрд Арчер - по-прежнему только некое имя, фантом, если хотите. Не
успев на какой-то миг спасти Рейчел Эйбрамс, мы до сих пор не нашли живого
свидетеля, который мог бы подтвердить, что он реально существует. Что же
касается розысков по вчерашнему следу, то это дело полиции, с которым они
справляются вполне умело, можете быть уверены, всех, кто работает и живет в
этом здании, а также прохожих, очевидцев происшествия, сейчас тормошат как
следует. Присядьте, сэр.
- Я еду туда. В тот дом.
- После того, как закончу. Сядьте, прошу вас.
Уэлман хотел примоститься на самый краешек кресла и едва не полетел на
пол. Обретя равновесие, он сел поглубже.
- Я хочу, чтобы вы поняли, - начал Вульф, - что рассчитывать на успех
почти не приходится. Трое из моих людей расспрашивали родных и друзей мисс
Эйбрамс, пытаясь узнать, не говорила ли она кому-нибудь о Бэйрде Арчере или
рукописи, но безуспешно. Мистер Гудвин поговорил со всеми сотрудниками
издательства "Шолл энд Ханна", которые могли быть в курсе дела, и побывал
также в других издательствах. Полиция, возможности которой несравнимы с
моими, целую неделю разыскивала следы Бэйрда Арчера или рукописи. Если и в
начале перспективы не казались мне радужными, то теперь они почти
безнадежны.
Уэлман поправил соскользнувшие с носа очки.
- Я же наводил о вас справки, - растерянно пробормотал он. - Я думал,
вы никогда не сдаетесь.
- Я не собираюсь сдаваться.
- Простите, пожалуйста. Но мне показалось...
- Я просто обрисовал вам положение. "Почти безнадежно" - не значит, что
дело проиграно. Положение стало бы и впрямь отчаянным, не будь у нас одной
зацепки. Имя Бэйрда Арчера впервые всплыло на листке бумаги, исписанном
рукой Леонарда Дайкса. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы предположить,
что, составляя список имен, безусловно вымышленных, Дайкс пытался выбрать
псевдоним для романа, написанного им самим или кем-то иным. И уже факт, а не
предположение, что это имя Дайкс включил в составленный им список, что
человек под этим именем был клиентом мисс Эйбрамс, что это имя стояло на
титульном листе рукописи, прочитанной вашей дочерью, и, наконец, этим именем
назвался мужчина, позвонивший ей и назначивший свидание. Я расписываю это
столь детально, чтобы вам было все понятно.
- Спасибо, я понял.
- Очень хорошо, - вздохнул Вульф. Ему эти объяснения были явно не по
душе. - Я надеялся раскрыть тайну рукописи с помощью коллег вашей дочери или
машинистки, печатавшей рукопись, но ничего не вышло. Я оплошал. Последняя
нераспутанная ниточка, ведущая к Бэйрду Арчеру, связана с Леонардом Дайксом,
который, по-видимому, придумал этот псевдоним. Конечно, все это вилами по
воде писано, и тем не менее это наша последняя надежда.
- Так действуйте же!
Вульф кивнул.
- Именно поэтому я и хотел поговорить с вами. Сегодня двадцать седьмое
февраля. Тело Дайкса выловили из реки первого января. Дайкса убили. Полицию
убийством не удивишь, да и юридическая контора, в которой работал Дайкс,
постоянно имела дело с убийствами. Мистеру Гудвину разрешили ознакомиться с
делом Дайкса. Полиция опрашивала сотрудников конторы о Бэйрде Арчере наряду
с другими именами из списка Дайкса. Вне служебных обязанностей у Дайкса
почти не было ни привязанностей, ни интересов. Восемь дней назад я доказал,
что имя Бэйрда Арчера связывает убийство Дайкса с гибелью вашей дочери,
поэтому полиция, естественно, снова взялась за юридическую контору и до сих
пор ею занимается. Нет никаких сомнений, что сотрудников конторы опрашивали
бесчисленное множество раз. Поэтому мне нет смысла продвигаться в том же
направлении. Да меня и слушать никто не станет, тем более отвечать на
вопросы.
- То есть, вы отказываетесь... - напряженно вслушивался Уэлман.
- Нет. Я только хочу сказать, что действовать нужно окольными путями. В
юридических конторах работают молодые женщины. Быть может, где-то и отыщется
ровня мистеру Гудвину по части налаживания интимных отношений с молодыми
женщинами, но я в этом сомневаюсь. Можем испробовать такой подход. Впрочем,
это путь дорогой, длительный и не обязательно ведущий к успеху - для вас и
для меня. Будь там только одна женщина, которая обладала бы интересующими
нас сведениями, дело было бы в шляпе, но вдруг их там десяток, а то и
больше? Трудно прикинуть, и какую сумму это обойдется, сколько займет
времени и принесет ли удачу. Поэтому я вынужден спросить вас: согласны ли вы
продолжать или хотите выйти из игры?
Уэлман отреагировал как-то странно. Он не сводил глаз с Вульфа, чтобы
ничего не упустить, а теперь переключился на меня, и взгляд у него был
какой-то странный. Не то что он меня изучал, но можно было подумать, что у
меня вымахал второй нос, а на голове шевелятся змеи. Я поднял брови. Уэлман
повернулся к Вульфу.
- Вы имеете в виду... - Он откашлялся - Пожалуй, хорошо, что вы меня
спросили. После того, что я тогда сказал, вы вправе полагать, что я согласен
на все, но это уж слишком... на мои деньги... десяток молодых женщин... по
очереди...
- Что вы плетете, черт побери? - не выдержал Вульф.
Сохраняя бесстрастный вид, я вмешался. По трем причинам: нам требовался
заработок, мне хотелось взглянуть на Бэйрда Арчера и не хотелось, чтобы,
вернувшись в Пеорию, Джон Р. Уэлман рассказал всему городу, что нью-йоркские
детективы соблазняют стенографисток оптом, по заказу.
- Вы не поняли, - сказал я Уэлману. - Благодарю за комплимент, но под
"интимными отношениями" мистер Вульф подразумевал "держаться за руки". Он
совершенно прав: порой я и впрямь завоевываю симпатии молодых женщин, но
только потому, что я застенчивый, а женщинам такие нравятся. Я полностью
Я вскинул брови.
- Как это я не заметил, что очутился за железным занавесом?
- Мне некогда с вами препираться. Как вас зовут?
- Знаете, уважаемый, - я покачал головой, - мне это уже надоедает.
Доставьте меня в ближайший Кремль, и я скажу вашему сержанту. - Я шагнул в
сторону и вызвал лифт.
- Чокнутый какой-то, - сплюнул он и загромыхал по коридору.
Пришел лифт, и я вошел в кабину. Лифтер объяснял пассажирам, из-за чего
поднялся сыр-бор. В вестибюле было безлюдно. Снаружи, на тротуаре, несмотря
на изморось, толпа совсем сгустилась, и мне, чтобы пробиться в первый ряд,
пришлось напустить на себя важность. Возле тела дежурил полицейский,
пытающийся сдерживать напиравших зевак. Я уже заготовил предложение, которое
обеспечило бы мне беспрепятственный доступ, но, когда пробился поближе и
увидел все своими глазами, понял, что могу приберечь его на другой раз. При
падении ей сильно досталось, и при взгляде на сломанную шею мои надежды, что
в жертве еще теплится жизнь, улетучились, как дым. Я даже не стал уточнять
ее имя, поскольку оно было у всех на устах - Рейчел Эйбрамс. Я протиснулся
сквозь толпу назад, дошел до перекрестка, остановил такси, забрался в него и
сказал водителю номер дома на Западной Тридцать пятой улице.
Когда я взошел на крыльцо и отомкнул ключом дверь, часы показывали пять
минут пятого, стало быть, Вульф уже возился наверху с орхидеями. Повесив
пальто и шляпу в прихожей, я взбежал на три лестничных марша и проник в
оранжерею. Тысячи раз я любовался этим пышным великолепием, и всегда у меня
при виде их дух захватывало, сегодня же я не замечал ни буйно распустившихся
фаленопсисов, ни радужно-крикливых каттлей.
Вульфа я застал вместе с Теодором в питомнике за пересаживанием
дендробиумов хризотоксум в горшочки большего размера.
- Неужто это не терпит отлагательства? - сердито буркнул Вульф при моем
приближении.
- Полагаю, что нет, - сварливо ответил я. - Она мертва, От вас мне
нужно только разрешение позвонить Кремеру. Звонить мне придется в любом
случае, поскольку меня видел не только лифтер, доставивший меня на ее этаж,
но и полицейский, и к тому же я оставил отпечатки пальцев на ее письменном
столе.
- Кто мертва?
- Та женщина, которая печатала рукопись Бэйрду Арчеру.
- Когда и как?
- Только что. Она погибла в тот момент, когда я поднимался на лифте в
ее офис на седьмом этаже Она опускалась быстрее, чем я поднимался, причем -
из окна. Смерть наступила от удара о тротуар.
- Откуда ты знаешь, что она печатала рукопись?
- Вот что я нашел в ящике ее стола. - Я вынул из кармана коричневую
книжку и показал Вульфу те самые записи. Руки Вульфа были перепачканы
землей, так что мне пришлось держать книжку у него перед глазами. Я спросил:
- Подробности рассказать сразу?
- Да, черт побери!
Пока я излагал все, не упуская ни единой мелочи, Вульф неподвижно
стоял, касаясь кончиками грязных пальцев скамьи с горшочками и повернув ко
мне голову с плотно сжатыми губами и наморщенным лбом. Его желтоватый
рабочий халат, площадью с добрых пол-акра, по оттенку удивительно напоминал
нарциссы на столе Рейчел Эйбрамс.
Закончив рассказ, я мрачно осведомился:
- Мои комментарии выслушаете?
Он утвердительно хмыкнул.
- Возможно, мне следовало там задержаться, но толку бы от этого не было
- я был слишком взбешен, чтобы рассуждать. Приди я на каких-то три минуты
раньше, я бы застал ее в живых. Или, если ее выкинули из окна, я мог
застигнуть преступника врасплох. Вы же сказали, чтобы я хоть что-нибудь
достал, вот я и приволок бы вам негодяя. Везучий же мерзавец! Должно быть мы
разминулись секунд на тридцать. А когда я выглянул из окна, он наверно,
вышел на улицу и зашагал прочь, не страдая болезненным любопытством.
Вульф приоткрыл и снова закрыл глаза.
- Если вы сомневаетесь, что ее выбросили, - раскипятился я, - то ставлю
десять против одного. Не могу поверить, что женщина, печатавшая ту самую
рукопись, выбрала именно сегодняшний день, чтобы сигануть из окна или даже
нечаянно вывалиться.
- Тем не менее, это не исключается.
- Я категорически против. Это было бы верхом нелепости. Ну ладно,
все-таки кое-что я для вас добыл, - похлопал я по записной книжке.
- Увы, - Вульф угрюмо вздохнул - Твоя находка лишь подтверждает, что
мисс Уэлман убили из-за того, что она прочитала рукопись, а мы и
руководствовались именно такой гипотезой. Сомневаюсь, удовлетворилась бы
мисс Эйбрамс тем, что ее смерть подтвердила нашу правоту. Большинство людей
считают, что заслуживают лучшей участи. Мистеру Кремеру захочется получить
эту книжку.
- Угу. Возможно, я ее зря прихватил, но вы так просили, что мне не
терпелось добыть для вас хоть что-то. Отнести ее Кремеру или позвонить,
чтобы он прислал за ней?
- Ни то ни другое. Оставь ее на скамейке. Я вымою руки и сам ему
позвоню. Ты займешься другим. Я допускаю, что мисс Эйбрамс могла кому-то
рассказать про содержание рукописи, которую перепечатывала. Покопай здесь.
Найди ее родственников и друзей. Составь их список. Сол, Фред и Орри будут
звонить в половине шестого Ты позвонишь в пять двадцать и скажешь мне, где
ты с ними встретишься и в котором часу. Поделите список между собой.
- Господи! - запротестовал я. - Это уж совсем белыми нитками шито.
Потом вы еще захотите снять отпечатки с валика ее пишущей машинки.
Вульф пропустил мой выпад мимо ушей и решительно зашагал к раковине. Я
спустился этажом ниже к себе в комнату за плащом. Внизу я забежал на минутку
к Фрицу предупредить, чтобы к ужину меня не ждали.
5
На большее не приходилось и рассчитывать. Разыскав в телефонном
справочнике Бронкса домашний адрес Рейчел Эйбрамс, подтвердив его
правильность после телефонных переговоров с какой-то женщиной и успев
проскочить в метро до часа пик, я мысленно поздравил себя с удачным и
быстрым почином. Не прошло и шестидесяти минут с тех пор, как Вульф велел
разыскать родственников и друзей мисс Эйбрамс, а я уже вошел в старый
многоквартирный дом на Сто семьдесят восьмой улице, в квартале от Гранд
Конкур.
И тут же выяснил, что чересчур поторопился. Женщина, открывшая мне
дверь в квартиру 4Е, не прятала глаз и спросила как ни в чем не бывало:
- Это вы звонили? Что-нибудь случилось с моей Рейчел?
- Вы - мать Рейчел? - спросил я.
Она с улыбкой кивнула:
- Уже довольно давно. Во всяком случае, это никем не оспаривалось. Что
случилось?
К такому повороту я не подготовился. Я считал само собой разумеющимся,
что какой-нибудь полицейский или журналист поставит мать в известность о
случившемся до моего прихода, так что был готов к слезам и причитаниям, но
отнюдь не к тому, что мне выпадет участь сообщить матери страшную весть.
Правильнее, конечно, было бы сказать все как есть, но та величавая гордость,
с которой несчастная мать произнесла "моя Рейчел", расстроила мои планы и
нарушила душевное равновесие. Не мог я и просто извиниться и слинять,
сказав, что ошибся номером, поскольку выполнял поручение, завалив которое
только потому, что мне вожжа под хвост попала, я расписался бы в
профессиональной непригодности. В итоге, я из кожи вон вылез, чтобы пошире
улыбнуться, но, должен признать, язык у меня словно присох к гортани.
Она продолжала спокойно и дружелюбно смотреть на меня выразительными
темными глазами.
- Наверное, надо бы впустить вас внутрь, - сказала она, - только
скажите сначала, что вы хотите.
- Навряд ли я отниму у вас много времени, - выдавил я. - По телефону я
сказал вам, что меня зовут Арчи Гудвин. Я собираю материал для статьи о
практикующих стенографистках. Ваша дочь обсуждает с вами свою работу?
Она слегка нахмурилась.
- Вы могли бы спросить ее сами. Разве вы не можете?
- Могу, конечно, если у вас имеется причина не говорить.
- С какой стати у меня была бы такая причина?
- Не знаю. Но вот, допустим, если бы она взялась печатать рассказ или
статью по заказу какого-то мужчины, рассказала она бы вам о нем - о его
внешности или манерах? Или о чем говориться в рассказе или статье?
- Разве это противоречило бы каким-то правилам? - продолжала хмуриться
она.
- Нет, конечно. Да дело и не в правилах, мне хотелось оживить материал,
показать отношение к ее ремеслу родственников, друзей...
- Так статья будет посвящена Рейчел?
- Да. - Здесь я не солгал. Ни на йоту.
- И ее имя будет напечатано?
- Да.
- Моя дочь никогда не обсуждает свою работу ни со мной, ни с отцом, ни
с сестрами, за исключением разве что финансовой стороны. Да и то лишь
потому, что часть своего заработка она отдает мне - не для меня, а на
семейные нужды, - одна из ее сестер учится в колледже. Но она никогда не
рассказывает ни о заказчиках, ни о самой работе. Если ее имя попадет в
печать, люди должны знать правду.
- Вы совершенно правы, миссис Эйбрамс. Вы знаете...
- Вы упомянули родственников и друзей. Отец Рейчел придет домой без
двадцати семь. Сестра ее, Дебора, здесь, сидит над домашним заданием, ей
всего шестнадцать, мала для вас, верно? Другой сестры, Нэнси, сегодня не
будет, она у подруги, но вернется завтра, в половине пятого. Теперь -
друзья... Один молодой человек, Уильям Баттерфилд, хочет жениться на Рейчел,
но он...
Она умолкла, и в глазах ее блеснул огонек.
- Прошу извинить, но это уже слишком личное. Быть может, дать вам его
адрес?
- Будьте любезны.
Она продиктовала мне номер дома на Семьдесят шестой улице.
- ...Еще она дружит с Гулдой Гринберг, которая живет под нами, на
втором этаже, квартира 20. Потом - Синтия Фри... Но это не настоящее ее имя.
Вы ее, конечно, знаете.
- Нет, боюсь, не имею чести.
- Она выступает на сцене.
- Ах да, конечно же, Синтия Фри.
- Да. Она училась с Рейчел в средней школе, но потом ее бросила. Не
стану говорить о ней дурного. Моя Рейчел такая верная, лучшего друга и не
придумаешь. Вот я уже старею, и кто со мной останется? Мой муж, конечно, и
Дебора с Нэнси, и друзья - но, главное, я знаю, до самого конца подле меня
будет Рейчел. Об этом вы должны написать. Я вам еще расскажу о ней, мистер
Гудвин, только вы войдите и сядьте... Ой, телефон звонит... Простите, я
сейчас.
Она повернулась и устремилась в комнату. Я не шелохнулся. Через
несколько секунд до меня донесся ее голос:
- Алло... Да, миссис Эйбрамс у телефона... Да... Да, Рейчел - моя дочь.
Что вы сказали?..
Я не сомневался, что делать дальше. Вопрос был только в том, оставить
ли дверь распахнутой или прикрыть ее. Последнее казалось более разумным. Я
тихонечко, стараясь не стучать, притворил дверь и пошел по ступенькам.
Выйдя на улицу, я посмотрел на часы - стрелки показывали пять двадцать
четыре. Я подошел к перекрестку, оглянулся, заметил в конце квартала аптеку,
поспешил к ней, отыскал телефонную кабину и набрал номер. Трубку снял Фриц и
соединил меня с оранжереей.
Когда Вульф подошел, я сказал ему:
- Мне удалось поговорить с матерью Рейчел. Она сказала, что ее дочь
никогда не рассказывает дома о своей работе. Мы беседовали в настоящем
времени, потому что она еще пребывала в неведении о случившемся. Ей хочется
увидеть имя Рейчел в газетах, и она его увидит благодаря этому мерзавцу, с
которым я разминулся на три минуты. Я ей ничего не сказал, так как только бы
потерял на это время. Завтра, когда она осознает, что выяснение подробностей
о работе ее дочери может помочь найти убийцу, она, возможно, что-нибудь
припомнит, хотя вряд ли. Имена нескольких друзей узнал, но живут они в
разных местах. Велите ребятам позвонить мне по этому номеру. - Я продиктовал
номер телефона.
- Мистер Кремер настаивает на встрече с тобой, - сказал Вульф. - Я
рассказал ему все, и он послал за книжечкой, но желает видеть тебя лично.
Судя по голосу, он разозлился. Пожалуй, тебе стоит заехать к нему. Все же мы
действуем сообща.
- Угу. И давно? Ладно, ладно, поеду. Не усердствуйте.
Я подождал в кабинке, чтобы никто не занял ее. По мере поступления
звонков я перепоручил Уильяма Баттерфилда Саулу, Гулду Гринберг - Фреду и
Ситию Фри - Орри, добавив, что желательно разузнать имена других друзей и
знакомых мисс Эйбрамс и пусть занимаются ими сами. Покончив с наставлениями,
я прогулялся пешком до метро.
В уголовке на Западной Двадцатой улице я испытал на собственной шкуре,
насколько разозлился Кремер. Я давно уже сбился со счета, пытаясь
определить, сколько раз меня вызывали в это учреждение за последние годы.
Когда у нас с Вульфом есть что-то (или Кремер думает, что есть), на что
Кремер хотел бы наложить лапу, меня тут же препровождают в его кабинет. Если
дело пустяковое, мною занимается сержант Перли Стеббинс или кто-то из их
шайки. Если же требуется задать мне нахлобучку, меня бросают на растерзание
лейтенанту Роуклифу. Когда мне придется выбирать между раем и адом, я не
стану ломать голову, а просто спрошу "А где Роуклиф?" Одно время мы с ним
были квиты - он надоел мне ничуть не меньше, чем я ему, - пока в один
прекрасный день меня не осенило: надо начать заикаться! Дело в том, что
когда Роуклиф горячится и выходит из себя, он начинает заикаться. Вот я и
замыслил сперва раздразнить его, а потом разок заикнуться и посмотреть, что
получится Результат превзошел все ожидания. Роуклиф так взбесился, что стал
мычать и запинаться на каждом слове, после чего я с полным основанием подал
жалобу, что он меня передразнивает. С тех пор козыри заимел я, и Роуклиф это
знает.
Мы с Роуклифом мозолили друг другу глаза битый час - чистейший фарс,
ведь Вульф уже выложил им все без утайки, и добавить мне было нечего.
Роуклиф упорствовал, что я преступил закон, обыскав стол и прикарманив
записную книжку (сущая правда), и настаивал, что я наверняка нашел еще
что-то и утаиваю это от полиции. Так мы сидели и толкли воду в ступе, пока
наконец мне не дали подписать свои отпечатанные показания. Я подписал,
Роуклиф прочитал и стал приставать с новыми вопросами. Я долго терпел, но
потом мне наскучило.
- Послушайте, - сказал я, - вы же сами знаете, что несете полную
галиматью. Чего вы добиваетесь - пытаетесь с-с-с-с-сломить мой дух?
Роуклиф стиснул зубы. Но он должен был что-то ответить.
- Я бы с удовольствием с-с-с-сломал тебе шею, - заявил он. - Убирайся
отсюда к чертовой матери!
Я убрался, но не туда. Я твердо намеревался перекинуться парой слов с
Кремером. Спустившись в вестибюль, я повернул налево, дошел до конца
коридора и толкнул дверь, не постучав. Кремера не было, лишь Перли Стеббинс
пыхтел над столом, заваленным бумагами.
- Заблудился? - поинтересовался он.
- Нет. Я пришел сдаваться. Я только что з-з-з-зажарил и слопал
Роуклифа. Вдобавок мне кажется, что кто-то здесь забыл меня поблагодарить.
Если бы не я, ребята с участка почти наверняка посчитали бы это
самоубийством или несчастным случаем, и никто бы не просмотрел записную
книжку и не обнаружил этих записей.
- Верно, ты нашел книжку, - кивнул Перли.
- Я об этом и толкую.
- И отнес ее домой Вульфу.
- А затем без промедления предоставил вам.
- Да, ты прав. Спасибо большое Устраивает?
- Да Только ответь на один вопрос, чтоб не дожидаться утренних газет.
Как названо в заголовках падение Рейчел Эйбрамс из окна?
- Убийство.
- Нагадали на кофейной гуще?
- Нет Нашли следы пальцев на шее. Врач полагает, что ее душили. Стало
ли это причиной смерти, покажет вскрытие.
- И я не поспел на каких-то три минуты...
- Ну да? - притворно изумился Перли.
Я изрыгнул сочное словцо. Потом добавил:
- Хватит вам и одного Роуклифа в отделе, - и отправился восвояси. В
приемной я зашел в телефонную кабинку, набрал номер, услышал голос Вульфа и
доложил: - Извините, что нарушаю ужин, но мне нужны указания. Я в уголовке
на Двенадцатой улице, без наручников, провел час с Роуклифом и пошушукался с
Перли. Исходя из пятен на шее, официальная версия гласит, что ее задушили и
выбросили из окна. Как я вам и говорил. Три имени, что назвала миссис
Эйбрамс, я распределил между нашими ребятами, велел им узнавать еще и
действовать по своему усмотрению. Сегодня вечером или завтра нужно еще разок
навестить Эйбрамсов, только не мне. Сол, пожалуй, сумеет вызвать миссис
Эйбрамс на откровенность. А я жду указаний.
- Ты ужинал?
- Нет.
- Возвращайся домой.
Я дошел до Десятой авеню и поймал такси. Дождь моросил, не переставая.
6
Вульф не любит встречаться и обсуждать дела с клиентами. Несть числа,
сколько раз он твердил мне, чтобы я не впускал к нему клиентов. Поэтому,
когда я вечером, по указанию Вульфа, позвонил в гостиницу Уэлману и
пригласил его прийти к нам в одиннадцать утра, я понял, что Вульф разделяет
мою тревогу по поводу этого дела.
Восемь дней минуло с тех пор, как мы познакомились с нашим клиентом,
хотя названивал он с завидным упорством то из гостиницы, то из Пеории. Судя
по всему, восемь дней не пошли ему на пользу. Он был облачен в тот же самый
серый костюм, или в точную его копию, но галстук и рубашку все же сменил.
Лицо было землистым. Повесив пальто нашего клиента, я заметил, что он,
кажется, сбавил в весе. Уэлман промолчал, и я подумал даже, что он оглох, но
потом, когда он вошел в кабинет, обменявшись с Вульфом приветствиями и
опустившись в красное кожаное кресло, он извинился:
- Прошу прощения, вы что-то сказали о моем весе?
- Да, мне показалось, что вы похудели.
- Наверное, вы правы. У меня пропал аппетит, да и сон что-то
разладился. Я возвращаюсь домой, иду в офис или на склад, и все из рук
валится; сажусь на поезд, качу сюда, но и здесь не слаще. - Уэлман обратился
к Вульфу. - Ваш помощник сказал мне по телефону, что новостей у вас нет, но
вы хотите поговорить со мной.
Вульф кивнул.
- Не хочу, но вынужден. Позвольте задать вам вопрос. За восемь дней я
потратил... сколько, Арчи?
- Около тысячи восьмисот
- Почти две тысячи долларов из наших средств. Вы заявили, что согласны
на все, даже если я пущу вас по миру. Вы не должны соблюдать обязательства,
принятие под давлением. Я люблю принимать от клиентов чеки, но лишь при
условии, что не буду потом терзаться угрызениями совести. Как вы себя сейчас
чувствуете?
Уэлман заметно смешался. Он глотнул, потом ответил:
- Я уже сказал, что у меня пропал аппетит.
- Я слышал. Вы должны есть. Человек должен есть. - Вульф показал как. -
Пожалуй, мне стоит обрисовать вам положение. Как вам известно, я считаю
доказанным, что вашу дочь убил мужчина, который, назвавшись Бэйрдом Арчером,
позвонил ей и назначил свидание. Убил из-за того, что она прочитала
рукопись, о которой упоминала вам в письме. Полиция согласна с моими
выводами.
- Я знаю, - Уэлман пытался сосредоточится. - Это уже немало. И ведь
нашли все вы.
- Я нашел еще кое-что. Большую часть ваших денег мы потратили на то,
чтобы попытаться разыскать кого-нибудь, кто мог бы рассказать нам про
рукопись или про Бэйрда Арчера, или про то и про другое. Мы уже держали
удачу за хвост, но в самый последний миг упустили. Вчера днем убили молодую
женщину по имени Рейчел Эйбрамс, столкнув ее с седьмого этажа. Мистер Гудвин
опоздал на три минуты. А вот сведения, которыми располагает полиция, но
которые не предназначены для печати. В письменном столе убитой мистер Гудвин
обнаружил записную книжку, в которой было записано, что в сентябре прошлого
года Бэйрд Арчер уплатил мисс Эйбрамс девяносто восемь долларов сорок центов
за перепечатку рукописи. Это окончательно доказывает, что вашу дочь убили
из-за того, что она прочла рукопись, но это лишь подтвердило мое
предположение, и поэтому не столь для вас важно. Мы...
- Это доказывает, что убийца - Бэйрд Арчер! - Уэлман разволновался -
Значит, он все еще в Нью-Йорке! Позиция должна найти его! - Он вскочил с
кресла. - Я еду в...
- Успокойтесь, мистер Уэлман, - Вульф предостерегающе поднял руку. -
Это доказывает, что убийца вчера днем был в том здании, и больше ничего. Для
нас Бэйрд Арчер - по-прежнему только некое имя, фантом, если хотите. Не
успев на какой-то миг спасти Рейчел Эйбрамс, мы до сих пор не нашли живого
свидетеля, который мог бы подтвердить, что он реально существует. Что же
касается розысков по вчерашнему следу, то это дело полиции, с которым они
справляются вполне умело, можете быть уверены, всех, кто работает и живет в
этом здании, а также прохожих, очевидцев происшествия, сейчас тормошат как
следует. Присядьте, сэр.
- Я еду туда. В тот дом.
- После того, как закончу. Сядьте, прошу вас.
Уэлман хотел примоститься на самый краешек кресла и едва не полетел на
пол. Обретя равновесие, он сел поглубже.
- Я хочу, чтобы вы поняли, - начал Вульф, - что рассчитывать на успех
почти не приходится. Трое из моих людей расспрашивали родных и друзей мисс
Эйбрамс, пытаясь узнать, не говорила ли она кому-нибудь о Бэйрде Арчере или
рукописи, но безуспешно. Мистер Гудвин поговорил со всеми сотрудниками
издательства "Шолл энд Ханна", которые могли быть в курсе дела, и побывал
также в других издательствах. Полиция, возможности которой несравнимы с
моими, целую неделю разыскивала следы Бэйрда Арчера или рукописи. Если и в
начале перспективы не казались мне радужными, то теперь они почти
безнадежны.
Уэлман поправил соскользнувшие с носа очки.
- Я же наводил о вас справки, - растерянно пробормотал он. - Я думал,
вы никогда не сдаетесь.
- Я не собираюсь сдаваться.
- Простите, пожалуйста. Но мне показалось...
- Я просто обрисовал вам положение. "Почти безнадежно" - не значит, что
дело проиграно. Положение стало бы и впрямь отчаянным, не будь у нас одной
зацепки. Имя Бэйрда Арчера впервые всплыло на листке бумаги, исписанном
рукой Леонарда Дайкса. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы предположить,
что, составляя список имен, безусловно вымышленных, Дайкс пытался выбрать
псевдоним для романа, написанного им самим или кем-то иным. И уже факт, а не
предположение, что это имя Дайкс включил в составленный им список, что
человек под этим именем был клиентом мисс Эйбрамс, что это имя стояло на
титульном листе рукописи, прочитанной вашей дочерью, и, наконец, этим именем
назвался мужчина, позвонивший ей и назначивший свидание. Я расписываю это
столь детально, чтобы вам было все понятно.
- Спасибо, я понял.
- Очень хорошо, - вздохнул Вульф. Ему эти объяснения были явно не по
душе. - Я надеялся раскрыть тайну рукописи с помощью коллег вашей дочери или
машинистки, печатавшей рукопись, но ничего не вышло. Я оплошал. Последняя
нераспутанная ниточка, ведущая к Бэйрду Арчеру, связана с Леонардом Дайксом,
который, по-видимому, придумал этот псевдоним. Конечно, все это вилами по
воде писано, и тем не менее это наша последняя надежда.
- Так действуйте же!
Вульф кивнул.
- Именно поэтому я и хотел поговорить с вами. Сегодня двадцать седьмое
февраля. Тело Дайкса выловили из реки первого января. Дайкса убили. Полицию
убийством не удивишь, да и юридическая контора, в которой работал Дайкс,
постоянно имела дело с убийствами. Мистеру Гудвину разрешили ознакомиться с
делом Дайкса. Полиция опрашивала сотрудников конторы о Бэйрде Арчере наряду
с другими именами из списка Дайкса. Вне служебных обязанностей у Дайкса
почти не было ни привязанностей, ни интересов. Восемь дней назад я доказал,
что имя Бэйрда Арчера связывает убийство Дайкса с гибелью вашей дочери,
поэтому полиция, естественно, снова взялась за юридическую контору и до сих
пор ею занимается. Нет никаких сомнений, что сотрудников конторы опрашивали
бесчисленное множество раз. Поэтому мне нет смысла продвигаться в том же
направлении. Да меня и слушать никто не станет, тем более отвечать на
вопросы.
- То есть, вы отказываетесь... - напряженно вслушивался Уэлман.
- Нет. Я только хочу сказать, что действовать нужно окольными путями. В
юридических конторах работают молодые женщины. Быть может, где-то и отыщется
ровня мистеру Гудвину по части налаживания интимных отношений с молодыми
женщинами, но я в этом сомневаюсь. Можем испробовать такой подход. Впрочем,
это путь дорогой, длительный и не обязательно ведущий к успеху - для вас и
для меня. Будь там только одна женщина, которая обладала бы интересующими
нас сведениями, дело было бы в шляпе, но вдруг их там десяток, а то и
больше? Трудно прикинуть, и какую сумму это обойдется, сколько займет
времени и принесет ли удачу. Поэтому я вынужден спросить вас: согласны ли вы
продолжать или хотите выйти из игры?
Уэлман отреагировал как-то странно. Он не сводил глаз с Вульфа, чтобы
ничего не упустить, а теперь переключился на меня, и взгляд у него был
какой-то странный. Не то что он меня изучал, но можно было подумать, что у
меня вымахал второй нос, а на голове шевелятся змеи. Я поднял брови. Уэлман
повернулся к Вульфу.
- Вы имеете в виду... - Он откашлялся - Пожалуй, хорошо, что вы меня
спросили. После того, что я тогда сказал, вы вправе полагать, что я согласен
на все, но это уж слишком... на мои деньги... десяток молодых женщин... по
очереди...
- Что вы плетете, черт побери? - не выдержал Вульф.
Сохраняя бесстрастный вид, я вмешался. По трем причинам: нам требовался
заработок, мне хотелось взглянуть на Бэйрда Арчера и не хотелось, чтобы,
вернувшись в Пеорию, Джон Р. Уэлман рассказал всему городу, что нью-йоркские
детективы соблазняют стенографисток оптом, по заказу.
- Вы не поняли, - сказал я Уэлману. - Благодарю за комплимент, но под
"интимными отношениями" мистер Вульф подразумевал "держаться за руки". Он
совершенно прав: порой я и впрямь завоевываю симпатии молодых женщин, но
только потому, что я застенчивый, а женщинам такие нравятся. Я полностью