улика в этом деле, которая связывает кого-то из адвокатской конторы с
Бэйрдом Арчером, а следовательно, с убийцей. Находка воистину бесценная.
Использовать ее вы могли по-разному, но предпочли переслать письмо мне.
Сегодня утром я направил туда лейтенанта Роуклифа. Корриган признал, что
почерк напоминает его собственный, но категорически отрицал, что сделал эту
пометку, видел ее или знает, что она означает. Остальные тоже все отрицали.
Кремер склонил голову набок.
- Не счесть, сколько раз я сидел здесь и, развесив уши, выслушивал ваши
гипотезы, основанные на куда более скудных предпосылках, чем моя. Не знаю,
как вы заполучили образец почерка Корригана, но это, конечно, несложно. Я
также не знаю, кто из вас двоих с Гудвином нацарапал эти значки на письме,
да мне и плевать. Главное, что один из вас. Я хочу лишь знать: для чего? Вы
слишком умны и ленивы, чтобы проделывать такие фокусы лишь из любви к
искусству. Потому-то я и не кипячусь и не брызгаю слюной. Вы безусловно на
что-то рассчитывали. На что именно?
Он снопа вставил в рот сигару и стиснул ее зубами.
Вульф внимательно посмотрел на него.
- Проклятье! - с сожалением сказал он. - Боюсь, что так мы ничего не
добьемся.
- Почему, черт побери? По-моему, я рассуждаю вполне здраво.
- Согласен. Но мы не можем найти общего языка. Вы согласны меня
слушать, только если я признаю, что мистер Гудвин и я сделали эту пометку на
письме, подделав почерк Корригана. И не станете слушать, если я отвергну
вашу гипотезу и предложу взамен свою, которая сводится к тому, что пометка и
впрямь сделана с обманной целью, но не нами. Или выслушаете?
- Попробуйте.
- Очень хорошо. Некто захотел подкинуть мне улику, которая поддерживала
бы мою линию расследования, но такую улику и таким образом, чтобы мы не
продвинулись к цели ни на шаг. Подставка Корригана могла быть
преднамеренной, но могла быть и случайной; кого-то пришлось бы подставить в
любом случае, а Корригана могли выбрать, поскольку он практически неуязвим.
Я не хотел оказаться в дурацком положении, поэтому предпочел, чтобы
действовали другие. Мне пришлось бы столкнуться снова с ворохом отрицаний. А
так точно тех же результатов добился лейтенант Роуклиф, я же остался в
стороне. Они не знают, и главное - он не знает моих намерений. Я, со своей
стороны, не знаю, ни кто он такой, ни его планов, ни мотивов, что побудили
его бросить мне перчатку, но хотел бы знать. Если он пойдет на это еще раз,
вполне вероятно, я все это узнаю.
Вульф повернул ладонь тыльной стороной кверху.
- У меня все,
- Я вам не верю.
- Я иного не ожидал.
- Хорошо. Я вас внимательно выслушал, теперь послушайте меня. Вы сами
сделали эту надпись и преподнесли мне. Для чего?
- Мне очень жаль, мистер Кремер, но помочь вам я бессилен. Если,
конечно, вы не готовы предположить, что я выжил из ума, но в таком случае
зачем тратить на меня время?
- Я и не собираюсь. - Кремер встал с кресла, и его решимость не
выходить из себя внезапно улетучилась. Он швырнул незажженную сигару в мою
корзину для бумаг, промахнулся на добрый ярд и в отместку лягнул меня по
щиколотке. - Мерзкий, лживый, пивной бурдюк! - прошипел он, повернулся и
затопал вон.
Решив, что такое поведение не заслуживает учтивого прощания, я не
двинулся с места. С другой стороны, мне пришло в голову, что Кремер тоже не
лыком шит и может попытаться нас одурачить, поэтому, как только входная
дверь хлопнула, я встал, проковылял через прихожую к двери, посмотрел через
одностороннее стекло и увидел, что он проходит к машине, дверца которой уже
услужливо распахнута перед ним.
Когда я вернулся в кабинет, Вульф сидел, откинувшись на спинку кресла,
прикрыв глаза и наморщив лоб. Я уселся. Я только надеялся, что он не ощущал
такой беспомощности и бесполезности, как я, но, всмотревшись в выражение его
лица, я чуть-чуть приободрился, Я взглянул на часы. Стрелки показывали два
часа пятьдесят две минуты. Когда я взглянул еще раз, было шесть минут
четвертого. Мне захотелось зевнуть, но я решил, что не имею на это права, и
подавил зевок.
- Где мистер Уэлман? - Рык Ниро Вульфа вывел меня из оцепенения.
- В Пеории. Он уехал еще в пятницу.
Вульф раскрыл глаза и выпрямился.
- Сколько времени самолет летит до Лос-Анджелеса?
- Часов десять-одиннадцать. Некоторые больше.
- Когда ближайший рейс?
- Не знаю.
- Выясни. Подожди. Когда-нибудь на твоей памяти нас припирали к стенке,
как сейчас?
- Нет.
Я согласен. Его отчаянный гамбит с этой пометкой на письме - к чему
это? Проклятье! Ничего, кроме сплошных отрицаний.
- У тебя есть имя и адрес сестры Дайкса в Калифорнии?
- Да, сэр.
- Позвони мистеру Уэлману и скажи, что я предлагаю послать тебя
встретиться с ней. Скажи, что если он не согласится, мы умываем руки. Если
он готов оплатить эти расходы, забронируй место на следующем рейсе и
укладывай вещи. К тому времени я подготовлю инструкции. В нашем сейфе много
наличных денег?
- Да
- Возьми столько, чтобы хватило. Ты готов на то, чтобы пересечь
континент на самолете?
- Согласен рискнуть.
Он содрогнулся. Для него и поездка в такси на двадцать кварталов -
безумная авантюра.
14
На Западном побережье я не был уже несколько лет. Почти всю ночь я
проспал, но когда стюардесса принесла утром кофе, проснулся и принялся
разглядывать в иллюминатор землю. Пустыня, между прочим, смотрится куда
аккуратней, нежели земля, поросшая растительностью, и проблемы сорняков там
нет, но сверху мне виделись такие пространства, где здоровенные сорняки в
полном цвету были бы только на пользу.
Часы показывали 11 10, когда самолет замер на бетонной полосе в
лос-анджелесском аэропорту, поэтому я перед тем, как встать, выйти на трап и
спуститься, перевел стрелки на десять минут девятого. Было тепло, стоял
легкий туман, но солнце было плотно укрыто облаками. К тому времени, когда я
получил свой чемодан и нашел такси, лицо и шея у меня стали уже мокрыми и
пришлось вытереть их платком. Правда, в машине меня обдуло ветром, но, боясь
подхватить воспаление легких в чужом городе, я наглухо закрыл окно. Люди
смотрелись так же, как в Нью-Йорке, а вот архитектура строений и пальмы
казались какими-то картинными. Не успели мы добраться до отеля, как пошел
дождь.
Я съел обычный свой завтрак, а потом поднялся в номер и принял обычный
свой душ. Номер у меня - я остановился в "Ривьере" - был чересчур
многоцветным, но мне это не мешало. Правда, в нем попахивало плесенью,
однако из-за дождя открыть окно я не решился. Когда я побрился, оделся и
разобрал чемодан, было уже больше одиннадцати, а потому я позвонил в
справочную и спросил номер телефона Кларенса О. Поттера, проживающего в
Глендейле по адресу 2819 Уайткрест авеню.
Я набрал номер, и после трех гудков женский голос произнес: "Алло!"
- Будьте любезны попросить к телефону миссис Кларенс Поттер, - вежливо,
но не чересчур сладко попросил я.
- Я слушаю. - Голос был высокий, однако без пронзительных нот.
- Миссис Поттер, это говорит Томпсон, Джордж Томпсон. Я приехал из
Нью-Йорка, вы меня не знаете. Я здесь по делам, и мне хотелось бы
побеседовать с вами по одному важному поводу. Я готов встретиться в любое
удобное для вас время, но чем раньше, тем лучше. Говорю я из отеля "Ривьера"
и мог бы подъехать прямо сейчас, если вас это устраивает.
- Как вы сказали? Томпсон?
- Совершенно верно. Джордж Томпсон.
- Но зачем я вам? В чем, собственно, дело?
- Вопрос весьма личного характера. Я ничем не торгую, не беспокойтесь.
Мне нужно разузнать у вас кое-что о вашем покойном брате Леонарде Дайксе, и
наш разговор никаких неприятностей вам не доставит, а быть может, и пойдет
на пользу. Я был бы вам крайне благодарен, если бы сумел повидать вас
сегодня.
- Что вы хотите знать про моего брата?
- Это не совсем телефонный разговор, миссис Поттер. Позвольте мне
заехать и побеседовать с вами.
- Что ж, приезжайте. Я буду дома до трех.
- Спасибо. Я тотчас отправляюсь в путь.
Что я и сделал. Схватив шляпу, я вышел из номера. Но внизу в вестибюле
меня задержали. Я уже бежал к выходу, как кто-то позвал: "Мистер Томпсон!",
а поскольку я был целиком сосредоточен на моем задании, то чуть было не
испортил дела. Но вовремя спохватился и, когда повернулся, увидел, что
портье протягивает посыльному желтый конверт.
- Вам телеграмма, мистер Томпсон.
Я вернулся, взял конверт и вскрыл его. Телеграмма гласила: "Черт
побери, сообщи, благополучно ли прибыл?" Я вышел, сел в такси, сказал
шоферу, что мы едем в Глендейл, но сначала должны остановиться возле
какой-нибудь аптеки. Когда он подъехал к аптеке, я пошел в телефонную будку
и продиктовал телеграмму "Добрался благополучно. Еду на встречу с
интересующим нас объектом".
Пока мы целых полчаса добирались до Глендейла, осадков выпало не
меньше, чем на три четверти дюйма. Уайткрест авеню, по-видимому, только что
продолжили, ибо она еще не была заасфальтирована, а дом под номером 2819
стоял почти в самом конце улицы, и над ним уже совсем на краю обрыва
возвышалось какое-то, наверное, недавно высаженное дерево, все в маленьких
листочках и крохотных цветочках.
Перед домом росли две покосившиеся пальмы и еще одно дерево. Таксист
остановился прямо на обочине дороги - с правой стороны колеса омывал поток
воды глубиной дюйма в четыре, - и объявил:
- Приехали.
- Да, - согласился я, - только я не тюлень. Может, подъедете к дому?
Он что-то пробурчал, подал назад, въехал в развороченную землю, которой
предстояло превратиться в подъезд к дому, и остановился шагах в двадцати от
входной двери большой розовой коробки с коричневой отделкой. Я заранее
предупредил его, что ждать меня не нужно, а потому расплатился, вылез и
нырнул к двери, которая была защищена от стихии козырьком размером с крышку
ломберного столика. Когда я нажал кнопку звонка, чуть ниже уровня моих глаз
появилась щель размером три на шесть, и оттуда донесся голос:
- Мистер Джордж Томпсон?
- Я самый. Миссис Поттер?
- Да Извините, мистер Томпсон, но я позвонила мужу и передала ему наш
разговор, и он сказал, чтобы я никого из посторонних в дом не впускала.
Знаете, здесь еще так необжито... Поэтому если вы просто скажете мне, что
вас интересует...
Косые струи дождя, посмеиваясь над навесом с карточный стол, заливали
меня в тех местах, которые не были прикрыты плащом, а под плащом было не
менее мокро, чем снаружи, ибо я обливался потом. Положение было не то что
отчаянным, но явно требовало внимания.
- Вы видите меня сквозь отверстие? - спросил я.
- Да. Для этого оно и приспособлено.
- Как я выгляжу?
- Мокрым, - хихикнула она.
- По-вашему, я похож на преступника?
- По-моему, нет.
По правде говоря, меня это порадовало. Я пролетел три тысячи миль,
чтобы взять на пушку эту самую миссис Поттер, и, прими она меня с
распростертыми объятиями, мне пришлось бы терзаться угрызениями совести.
Теперь же, стоя под проливным дождем по приказу ее мужа, я не испытывал ни
малейшего стыда.
- Послушайте, - сказал я, - вот что я вам предложу. Я литературный
агент из Нью-Йорка, и на разговор нам потребуется минут двадцать, а то и
больше. Подойдите к телефону, позвоните какой-нибудь приятельнице, лучше
если она живет поблизости. Скажите ей, чтобы она не вешала трубку, подойдите
сюда и отворите дверь. Вернитесь бегом к телефону и попросите приятельницу
не вешать трубку и дальше. Я войду и сяду на другом конце комнаты. Если я
сделаю хоть шаг, с вами будет ваша приятельница. Годится?
- Видите ли, мы переехали сюда месяц назад, и моя приятельница живет за
много миль отсюда.
- Ладно. У вас есть табуретка?
- Табуретка. Конечно.
-Принесите ее сюда, садитесь, и мы поговорим через щель.
Опять послышалось нечто вроде хихиканья. Потом щелкнул замок и дверь
распахнулась.
- Глупости, - с вызовом заявила она. - Входите.
Я пересек порог и очутился в небольшой прихожей. Она стояла, держась за
дверь, и старалась казаться храброй. Я снял плащ. Она закрыла дверь,
отворила стенной шкаф, вынула оттуда вешалку, расправила на ней плащ, с
которого стекала вода, и повесила его на угол дверцы стенного шкафа. Туда же
я повесил и шляпу.
- Сюда, - кивнула она направо, и я, повернув за угол, очутился в
большой комнате, одна сторона которой была почти целиком из наглухо закрытых
стеклянных дверей. У противоположной стены располагался искусственный камин,
в котором полыхали искусственные дрова. Красный, белый и желтый ковры
сочетались по цвету с подушками на плетеной мебели, а верх столика,
заваленного книгами и журналами, был из стекла.
Она предложила мне сесть, что я немедленно сделал. А сама встала от
меня на таком расстоянии, что мне потребовалось бы добрых три прыжка, чтобы
схватить ее, но вряд ли стоило это делать. Она была на три дюйма ниже, на
несколько лет старше и, по меньшей мере, на десять футов полнее того идеала,
который стоил бы таких усилий, но темные горящие глаза на круглом личике
безусловно делали ее привлекательной.
- Если вы промокли, - сказала она, - придвиньтесь поближе к огню.
- Спасибо, все в порядке. Наверное, это комната при свете солнца
смотрится чудесно.
- Да, нам тоже очень нравится. - Она села на кончик стула, подобрав под
себя ноги и не забывая сохранять дистанцию. - Знаете, почему я вас впустила?
Из-за ваших ушей. Я определяю людей по ушам. Вы знали Лена?
- Нет, я его никогда не видел. - Я скрестил ноги и откинулся на спинку
кресла в доказательство того, что вовсе не собираюсь на нее нападать. -
Весьма признателен моим ушам за то, что они укрыли меня от дождя. По-моему,
я уже сказал вам, что я литературный агент, верно?
- Да.
- А пришел я к вам потому, что вы, насколько я понимаю, единственная
наследница вашего брата. Он оставил все вам, не так ли?
- Да. - Она села чуть поглубже. - Благодаря ему мы и купили этот дом.
Дом полностью оплачен, причем наличными, безо всяких там закладных.
- Прекрасно. А будет еще лучше, когда дождь перестанет и выглянет
солнышко. Дело в том, миссис Поттер, что поскольку вы, согласно завещанию
вашего брата, единственная его наследница, то все, что у него было,
принадлежит вам. Меня же интересует нечто, чем, по-моему, он владел, - нет,
не пугайтесь, это не имеет никакого отношения к тому, чем вы уже
воспользовались. Вполне возможно, что вы об этом и понятия не имеете. Когда
вы видели брата в последний раз?
- Шесть лет назад. Я ни разу не встречалась с ним после сорок пятого
года, когда вышла замуж и переехала в Калифорнию. - Она чуть покраснела. -
Когда он умер, я не ездила на похороны, потому что нам это было не по
карману. Разумеется, если бы я знала, что он оставил мне все деньги и акции,
я бы, конечно, поехала, но мне об этом стало известно только потом.
- Вы переписывались? Получали от него письма?
- Мы обязательно писали друг другу раз в месяц, - кивнула она, - а
иногда и чаще.
- Упоминал ли он о том, что написал книгу, роман? Или что пишет?
- Нет. - Она вдруг нахмурилась. - Подождите минутку, может и упоминал.
- Она была в нерешительности. - Знаете, Лен всегда считал, что сумеет
сделать что-то значительное, но, кроме меня, по-моему, никому об этом не
говорил. После смерти наших родителей у него осталась только я, да к тому же
я была моложе его. Он был против моего брака и некоторое время не писал и не
отвечал на мои письма, но потом опять начал писать, и письма у него были
длинные, в несколько страниц. Неужто он написал книгу?
- У вас сохранились его письма?
- Да, сохранились.
- Они здесь?
- Да. Но сначала, по-моему, вы должны объяснить мне, что вам нужно.
- Согласен. - Сложив руки, я смотрел на нее, на ее круглое полное
серьезного внимания личико. Дождь больше меня не поливал, и я стал мучиться
сомнениями, ибо наступил ответственный момент, когда мне предстояло решить,
обмануть ее или сказать ей правду. Вульф предоставил это на мое усмотрение:
"Поговоришь с ней и сделаешь вывод". Я еще раз взглянул ей в лицо, в ее
вдруг погасшие глаза и решился. Если я ошибся, придется мне не лететь
обратно в Нью-Йорк самолетом, а перенести себя туда пинком в зад.
- Выслушайте меня, миссис Поттер. Будете слушать внимательно?
- Конечно.
- Отлично, Так вот что я собирался вам сказать. Не что говорю, а что
хотел сказать. Я - Джордж Томпсон, литературный агент. В моем распоряжении
есть экземпляр рукописи романа, который написан Бэйрдом Арчером. У меня есть
основания считать, что Бэйрд Арчер - это псевдоним, которым пользовался ваш
брат, и что в действительности роман написан вашим братом, но уверенности в
этом нет. У меня также есть основания считать, что я могу продать этот роман
одной из крупнейших кинокомпаний за немалые деньги, скажем, за пятьдесят
тысяч долларов. Вы - единственная наследница вашего брата. Я хочу вместе с
вами просмотреть письма, написанные нам братом, чтобы убедиться, нет ли в
них подтверждения того, что авторство принадлежит ему. Независимо от того,
найдем ли мы доказательства этому или нет, я намерен передать рукопись на
хранение в один из местных банков, а вас попросить написать письмо в ту
юридическую контору в Нью-Йорке, где служил ваш брат. В этом письме вы
должны упомянуть о том, что у вас есть экземпляр рукописи романа,
сочиненного вашим братом под именем Бэйрда Арчера, упомянув название романа,
а также тот факт, что агент по фамилии Томпсон считает, что сумеет продать
роман в кинематограф за пятьдесят тысяч долларов, а потому вам хотелось бы
проконсультироваться с ними, ибо вы не знаете, как совершаются подобные
сделки. Хорошо бы еще добавить, что Томпсон прочел рукопись, а вы нет.
Понятно?
- Но если вы можете ее продать... - Она смотрела на меня широко
открытыми глазами. Нет, что ни говорите, а она душенька. Перспектива ни с
того ни с сего получить пятьдесят тысяч - причина вполне основательная,
чтобы распахнуть глаза, какими бы честными они ни были. - Если рукопись
принадлежит мне, почему же я не могу просто сказать: "Продайте ее?" -
спросила она.
- Вот видите, - упрекнул ее я, - вы меня плохо слушали.
- Как плохо? Я слуш...
- Нет, не слушали. Я предупредил вас, что все это и только собирался
вам сказать. Кое-какая правда в этом есть, но, к сожалению, ее очень мало. Я
действительно считаю, что ваш брат под именем Бэйрда Арчера написал роман с
таким названием, и мне хотелось бы просмотреть его письма, чтобы убедиться,
не упоминает ли он об этом, но рукописи у меня нет, нет и надежды продать
роман в кино, я не литературный агент, и зовут меня не Джордж Томпсон. А
теперь...
- Значит, все это была ложь?
- Нет. Это было бы...
Она встала.
- Кто вы? Как вас зовут?
- Уши у меня остались прежними? - спросил я.
- Что вам угодно?
- Я хочу, чтобы вы меня выслушали. То, что я вам сказал, ложью назвать
нельзя, ибо я вас предупредил, что только собирался так говорить. Теперь же
я намерен сказать вам правду и советую вам сесть, так как мой рассказ будет
длинным.
Она села, заняв не больше трети стула.
- Меня зовут Арчи Гудвин, - начал я. - Я частный сыщик и работаю на
Ниро Вульфа, тоже частного детек...
- На Ниро Вульфа?
- Верно. Ему будет приятно узнать, что вы о нем наслышаны, а я
обязательно об этом упомяну. Его нанял человек по фамилии Уэлман, чтобы
отыскать убийцу его дочери. Убита и еще одна девушка, некая Рейчел Эйбрамс.
А перед этим убили и вашего брата. У нас есть основания считать, что все три
преступления совершены одним и тем же человеком. Почему мы так считаем,
рассказывать долго и сложно, поэтому об этом я сейчас говорить не буду. Если
эти подробности вас интересуют, позже я вам их изложу. А сейчас скажу
только, что согласно нашей версии ваш брат был убит, потому что написал этот
роман, Джоан Уэлман погибла, потому что его прочла, а Рейчел Эйбрамс - из-за
того, что его перепечатала.
- Роман, который написал Лен?
- Да. Не спрашивайте у меня, о чем роман, потому что я не знаю. Если бы
знал, мне не пришлось бы приезжать сюда к вам. Я приехал просить вас помочь
нам найти человека, который убил троих, и один из них - ваш брат.
- Но я не... - глотнула она. - Чем я могу вам помочь?
- Я же вам объясняю. Я мог бы обманом заставить вас оказать нам помощь.
Как только что доказал. Ради возможности заполучить пятьдесят тысяч долларов
вы бы пошли на что угодно - сами знаете, что я прав. Вы бы разрешили мне
копаться в письмах вашего брата в поисках доказательств, и даже если бы мы
их не нашли, вы все равно написали бы письмо в юридическую контору. Вот и
все, что я прошу вас сделать, только сейчас я говорю с вами откровенно и
прошу сделать это не за кучу денег, а для того, чтобы поймать убийцу вашего
брата. Если вы были готовы сделать это за деньги, в чем нет сомнения, не
кажется ли вам, что вы обязаны сделать это, чтобы привлечь убийцу к ответу?
Она хмурилась, стараясь сосредоточиться.
- Но я не понимаю... Вы хотите только, чтобы я написала письмо?
- Да, Мы считаем, что наш брат написал роман и что именно это
обстоятельство играет весьма существенную роль во всех трех убийствах. Мы
считаем, что в этом деле замешан один из сотрудников юридической конторы,
который либо сам совершил эти преступления, либо знает, кто их совершил. По
нашему мнению, этот человек твердо настроен не дать ни единой живой душе
ознакомиться с содержанием романа. Если мы правы и вы пошлете такое письмо,
как я сказал, ему придется прибегнуть к действиям, причем поспешным, что нам
и требуется. Если же мы ошибаемся, ваше письмо никому вреда не причинит.
Она продолжала хмуриться.
- А что я должна написать в этом письме?
Я повторил, добавив еще несколько подробностей. К концу моего
объяснения она начала медленно покачивать головой.
- Но это же значит, - сказала она, когда я умолк, - что мне придется
солгать, сказав, что у вас есть экземпляр рукописи, когда на самом деле его
у вас нет. Не могу же я так откровенно лгать!
- Возможно, и нет, - с участием согласился я. - Если вы из тех, кто ни
разу в жизни не солгал, вам, конечно, не по силам ложь, хотя она будет в
помощь поискам человека, который убил вашего брата и двух молодых женщин -
одну он переехал машиной, а вторую выбросил из окна. Даже в том случае, если
ваша ложь не причинит никакого вреда человеку ни в чем не повинному, я бы ни
за что не решился спровоцировать вас на первую в жизни ложь.
- Не надо язвить. - Ее щеки чуть порозовели. - Я вовсе не утверждала,
что никогда не лгала. Я ничуть не святая. Вы совершенно правы, я бы сделала
это ради денег, но только в случае, если бы не знала, что это ложь. - Глаза
ее вдруг блеснули. - Почему бы нам не начать все сначала, а потом сделать,
как вы предлагаете?
Мне захотелось крепко ее обнять.
- Сделаем все по порядку, - предложил я. - Прежде всего в любом случае
нам следует посмотреть его письма - нет возражений? - а потом уж решить, как
действовать дальше. Письма у вас?
- Да. - Она встала. - Они в коробке в гараже.
- Помочь вам?
- Нет, - сказала она и вышла. Я встал и подошел к окну полюбоваться
калифорнийским климатом. Будь я тюленем, он, наверное, показался бы мне
прекрасным. Собственно, и у меня не было бы к нему претензий, если бы хоть в
одном из писем Дайкса нашлось то, чего я искал. Нет, я не надеялся отыскать
пересказ содержания романа, меня вполне устроило бы и одно неприметное
упоминание о нем.
Когда она вернулась - быстрее, чем я предполагал, - в руках у нее были
две пачки писем, перетянутые тесемкой. Она положила их на столик со
стеклянной крышкой, села и развязала тесемку.
Я подошел поближе.
- Начните с писем, датированных, скажем, мартом прошлого года. - Я
придвинул стул. - Дайте-ка несколько мне.
- Я справлюсь сама, - покачала головой она.
- Вы можете пропустить что-нибудь важное. Какой-нибудь намек, например.
- Не пропущу. Извините, мистер Томпсон, но я не могу позволить вам
читать письма моего брата.
- Не Томпсон, а Гудвин. Арчи Гудвин.
- Извините. Мистер Гудвин. - Она разглядывала штемпели на концертах.
По-видимому, переубедить ее было нельзя, и я решил, по крайней мере,
временно воздержаться от этого намерения. Тем более, что мне было чем себя
занять. Я вынул блокнот и ручку и принялся сочинять письмо.
"Корриган, Фелпс, Кастин и Бриггс,
522 Мэдисон авеню.
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
Уважаемые господа!
Я хотела бы посоветоваться с вами, поскольку мой брат работал у вас
много лет вплоть до самой его смерти. Его звали Леонард Дайкс. Я его сестра,
и он завещал мне все свое имущество, о чем вам, наверное, известно.
У меня только что побывал, назвавшись литературным агентом, некий
Уолтер Финч. Он сказал, что в прошлом году мой брат написал роман".
Я задумался. Миссис Поттер, прикусив зубами нижнюю губу, читала письмо.
Ладно, решил я, напишу, а коли придется вычеркнуть, труда большого это не
составит. И снова принялся строчить.
"О чем я уже знала, потому что брат как-то упомянул об этом в письме,
но не более того. Мистер Финч сказал, что у него есть экземпляр рукописи
романа "Не надейтесь..." и что, хотя имя автора романа Бэйрд Арчер, в
действительности он принадлежит перу моего брата. Мистер Финч считает,
сказал он, что сумеет продать роман в кинематограф за 50.000 долларов, а
поскольку раз брат оставил все мне и я - законная владелица этого романа, он
просит меня подписать документ, разрешающий ему действовать в качестве моего
агента с правом на получение десяти процентов от той суммы, которую заплатит
кинокомпания.
Я посылаю вам письмо авиапочтой, потому что речь идет о большой сумме
Бэйрдом Арчером, а следовательно, с убийцей. Находка воистину бесценная.
Использовать ее вы могли по-разному, но предпочли переслать письмо мне.
Сегодня утром я направил туда лейтенанта Роуклифа. Корриган признал, что
почерк напоминает его собственный, но категорически отрицал, что сделал эту
пометку, видел ее или знает, что она означает. Остальные тоже все отрицали.
Кремер склонил голову набок.
- Не счесть, сколько раз я сидел здесь и, развесив уши, выслушивал ваши
гипотезы, основанные на куда более скудных предпосылках, чем моя. Не знаю,
как вы заполучили образец почерка Корригана, но это, конечно, несложно. Я
также не знаю, кто из вас двоих с Гудвином нацарапал эти значки на письме,
да мне и плевать. Главное, что один из вас. Я хочу лишь знать: для чего? Вы
слишком умны и ленивы, чтобы проделывать такие фокусы лишь из любви к
искусству. Потому-то я и не кипячусь и не брызгаю слюной. Вы безусловно на
что-то рассчитывали. На что именно?
Он снопа вставил в рот сигару и стиснул ее зубами.
Вульф внимательно посмотрел на него.
- Проклятье! - с сожалением сказал он. - Боюсь, что так мы ничего не
добьемся.
- Почему, черт побери? По-моему, я рассуждаю вполне здраво.
- Согласен. Но мы не можем найти общего языка. Вы согласны меня
слушать, только если я признаю, что мистер Гудвин и я сделали эту пометку на
письме, подделав почерк Корригана. И не станете слушать, если я отвергну
вашу гипотезу и предложу взамен свою, которая сводится к тому, что пометка и
впрямь сделана с обманной целью, но не нами. Или выслушаете?
- Попробуйте.
- Очень хорошо. Некто захотел подкинуть мне улику, которая поддерживала
бы мою линию расследования, но такую улику и таким образом, чтобы мы не
продвинулись к цели ни на шаг. Подставка Корригана могла быть
преднамеренной, но могла быть и случайной; кого-то пришлось бы подставить в
любом случае, а Корригана могли выбрать, поскольку он практически неуязвим.
Я не хотел оказаться в дурацком положении, поэтому предпочел, чтобы
действовали другие. Мне пришлось бы столкнуться снова с ворохом отрицаний. А
так точно тех же результатов добился лейтенант Роуклиф, я же остался в
стороне. Они не знают, и главное - он не знает моих намерений. Я, со своей
стороны, не знаю, ни кто он такой, ни его планов, ни мотивов, что побудили
его бросить мне перчатку, но хотел бы знать. Если он пойдет на это еще раз,
вполне вероятно, я все это узнаю.
Вульф повернул ладонь тыльной стороной кверху.
- У меня все,
- Я вам не верю.
- Я иного не ожидал.
- Хорошо. Я вас внимательно выслушал, теперь послушайте меня. Вы сами
сделали эту надпись и преподнесли мне. Для чего?
- Мне очень жаль, мистер Кремер, но помочь вам я бессилен. Если,
конечно, вы не готовы предположить, что я выжил из ума, но в таком случае
зачем тратить на меня время?
- Я и не собираюсь. - Кремер встал с кресла, и его решимость не
выходить из себя внезапно улетучилась. Он швырнул незажженную сигару в мою
корзину для бумаг, промахнулся на добрый ярд и в отместку лягнул меня по
щиколотке. - Мерзкий, лживый, пивной бурдюк! - прошипел он, повернулся и
затопал вон.
Решив, что такое поведение не заслуживает учтивого прощания, я не
двинулся с места. С другой стороны, мне пришло в голову, что Кремер тоже не
лыком шит и может попытаться нас одурачить, поэтому, как только входная
дверь хлопнула, я встал, проковылял через прихожую к двери, посмотрел через
одностороннее стекло и увидел, что он проходит к машине, дверца которой уже
услужливо распахнута перед ним.
Когда я вернулся в кабинет, Вульф сидел, откинувшись на спинку кресла,
прикрыв глаза и наморщив лоб. Я уселся. Я только надеялся, что он не ощущал
такой беспомощности и бесполезности, как я, но, всмотревшись в выражение его
лица, я чуть-чуть приободрился, Я взглянул на часы. Стрелки показывали два
часа пятьдесят две минуты. Когда я взглянул еще раз, было шесть минут
четвертого. Мне захотелось зевнуть, но я решил, что не имею на это права, и
подавил зевок.
- Где мистер Уэлман? - Рык Ниро Вульфа вывел меня из оцепенения.
- В Пеории. Он уехал еще в пятницу.
Вульф раскрыл глаза и выпрямился.
- Сколько времени самолет летит до Лос-Анджелеса?
- Часов десять-одиннадцать. Некоторые больше.
- Когда ближайший рейс?
- Не знаю.
- Выясни. Подожди. Когда-нибудь на твоей памяти нас припирали к стенке,
как сейчас?
- Нет.
Я согласен. Его отчаянный гамбит с этой пометкой на письме - к чему
это? Проклятье! Ничего, кроме сплошных отрицаний.
- У тебя есть имя и адрес сестры Дайкса в Калифорнии?
- Да, сэр.
- Позвони мистеру Уэлману и скажи, что я предлагаю послать тебя
встретиться с ней. Скажи, что если он не согласится, мы умываем руки. Если
он готов оплатить эти расходы, забронируй место на следующем рейсе и
укладывай вещи. К тому времени я подготовлю инструкции. В нашем сейфе много
наличных денег?
- Да
- Возьми столько, чтобы хватило. Ты готов на то, чтобы пересечь
континент на самолете?
- Согласен рискнуть.
Он содрогнулся. Для него и поездка в такси на двадцать кварталов -
безумная авантюра.
14
На Западном побережье я не был уже несколько лет. Почти всю ночь я
проспал, но когда стюардесса принесла утром кофе, проснулся и принялся
разглядывать в иллюминатор землю. Пустыня, между прочим, смотрится куда
аккуратней, нежели земля, поросшая растительностью, и проблемы сорняков там
нет, но сверху мне виделись такие пространства, где здоровенные сорняки в
полном цвету были бы только на пользу.
Часы показывали 11 10, когда самолет замер на бетонной полосе в
лос-анджелесском аэропорту, поэтому я перед тем, как встать, выйти на трап и
спуститься, перевел стрелки на десять минут девятого. Было тепло, стоял
легкий туман, но солнце было плотно укрыто облаками. К тому времени, когда я
получил свой чемодан и нашел такси, лицо и шея у меня стали уже мокрыми и
пришлось вытереть их платком. Правда, в машине меня обдуло ветром, но, боясь
подхватить воспаление легких в чужом городе, я наглухо закрыл окно. Люди
смотрелись так же, как в Нью-Йорке, а вот архитектура строений и пальмы
казались какими-то картинными. Не успели мы добраться до отеля, как пошел
дождь.
Я съел обычный свой завтрак, а потом поднялся в номер и принял обычный
свой душ. Номер у меня - я остановился в "Ривьере" - был чересчур
многоцветным, но мне это не мешало. Правда, в нем попахивало плесенью,
однако из-за дождя открыть окно я не решился. Когда я побрился, оделся и
разобрал чемодан, было уже больше одиннадцати, а потому я позвонил в
справочную и спросил номер телефона Кларенса О. Поттера, проживающего в
Глендейле по адресу 2819 Уайткрест авеню.
Я набрал номер, и после трех гудков женский голос произнес: "Алло!"
- Будьте любезны попросить к телефону миссис Кларенс Поттер, - вежливо,
но не чересчур сладко попросил я.
- Я слушаю. - Голос был высокий, однако без пронзительных нот.
- Миссис Поттер, это говорит Томпсон, Джордж Томпсон. Я приехал из
Нью-Йорка, вы меня не знаете. Я здесь по делам, и мне хотелось бы
побеседовать с вами по одному важному поводу. Я готов встретиться в любое
удобное для вас время, но чем раньше, тем лучше. Говорю я из отеля "Ривьера"
и мог бы подъехать прямо сейчас, если вас это устраивает.
- Как вы сказали? Томпсон?
- Совершенно верно. Джордж Томпсон.
- Но зачем я вам? В чем, собственно, дело?
- Вопрос весьма личного характера. Я ничем не торгую, не беспокойтесь.
Мне нужно разузнать у вас кое-что о вашем покойном брате Леонарде Дайксе, и
наш разговор никаких неприятностей вам не доставит, а быть может, и пойдет
на пользу. Я был бы вам крайне благодарен, если бы сумел повидать вас
сегодня.
- Что вы хотите знать про моего брата?
- Это не совсем телефонный разговор, миссис Поттер. Позвольте мне
заехать и побеседовать с вами.
- Что ж, приезжайте. Я буду дома до трех.
- Спасибо. Я тотчас отправляюсь в путь.
Что я и сделал. Схватив шляпу, я вышел из номера. Но внизу в вестибюле
меня задержали. Я уже бежал к выходу, как кто-то позвал: "Мистер Томпсон!",
а поскольку я был целиком сосредоточен на моем задании, то чуть было не
испортил дела. Но вовремя спохватился и, когда повернулся, увидел, что
портье протягивает посыльному желтый конверт.
- Вам телеграмма, мистер Томпсон.
Я вернулся, взял конверт и вскрыл его. Телеграмма гласила: "Черт
побери, сообщи, благополучно ли прибыл?" Я вышел, сел в такси, сказал
шоферу, что мы едем в Глендейл, но сначала должны остановиться возле
какой-нибудь аптеки. Когда он подъехал к аптеке, я пошел в телефонную будку
и продиктовал телеграмму "Добрался благополучно. Еду на встречу с
интересующим нас объектом".
Пока мы целых полчаса добирались до Глендейла, осадков выпало не
меньше, чем на три четверти дюйма. Уайткрест авеню, по-видимому, только что
продолжили, ибо она еще не была заасфальтирована, а дом под номером 2819
стоял почти в самом конце улицы, и над ним уже совсем на краю обрыва
возвышалось какое-то, наверное, недавно высаженное дерево, все в маленьких
листочках и крохотных цветочках.
Перед домом росли две покосившиеся пальмы и еще одно дерево. Таксист
остановился прямо на обочине дороги - с правой стороны колеса омывал поток
воды глубиной дюйма в четыре, - и объявил:
- Приехали.
- Да, - согласился я, - только я не тюлень. Может, подъедете к дому?
Он что-то пробурчал, подал назад, въехал в развороченную землю, которой
предстояло превратиться в подъезд к дому, и остановился шагах в двадцати от
входной двери большой розовой коробки с коричневой отделкой. Я заранее
предупредил его, что ждать меня не нужно, а потому расплатился, вылез и
нырнул к двери, которая была защищена от стихии козырьком размером с крышку
ломберного столика. Когда я нажал кнопку звонка, чуть ниже уровня моих глаз
появилась щель размером три на шесть, и оттуда донесся голос:
- Мистер Джордж Томпсон?
- Я самый. Миссис Поттер?
- Да Извините, мистер Томпсон, но я позвонила мужу и передала ему наш
разговор, и он сказал, чтобы я никого из посторонних в дом не впускала.
Знаете, здесь еще так необжито... Поэтому если вы просто скажете мне, что
вас интересует...
Косые струи дождя, посмеиваясь над навесом с карточный стол, заливали
меня в тех местах, которые не были прикрыты плащом, а под плащом было не
менее мокро, чем снаружи, ибо я обливался потом. Положение было не то что
отчаянным, но явно требовало внимания.
- Вы видите меня сквозь отверстие? - спросил я.
- Да. Для этого оно и приспособлено.
- Как я выгляжу?
- Мокрым, - хихикнула она.
- По-вашему, я похож на преступника?
- По-моему, нет.
По правде говоря, меня это порадовало. Я пролетел три тысячи миль,
чтобы взять на пушку эту самую миссис Поттер, и, прими она меня с
распростертыми объятиями, мне пришлось бы терзаться угрызениями совести.
Теперь же, стоя под проливным дождем по приказу ее мужа, я не испытывал ни
малейшего стыда.
- Послушайте, - сказал я, - вот что я вам предложу. Я литературный
агент из Нью-Йорка, и на разговор нам потребуется минут двадцать, а то и
больше. Подойдите к телефону, позвоните какой-нибудь приятельнице, лучше
если она живет поблизости. Скажите ей, чтобы она не вешала трубку, подойдите
сюда и отворите дверь. Вернитесь бегом к телефону и попросите приятельницу
не вешать трубку и дальше. Я войду и сяду на другом конце комнаты. Если я
сделаю хоть шаг, с вами будет ваша приятельница. Годится?
- Видите ли, мы переехали сюда месяц назад, и моя приятельница живет за
много миль отсюда.
- Ладно. У вас есть табуретка?
- Табуретка. Конечно.
-Принесите ее сюда, садитесь, и мы поговорим через щель.
Опять послышалось нечто вроде хихиканья. Потом щелкнул замок и дверь
распахнулась.
- Глупости, - с вызовом заявила она. - Входите.
Я пересек порог и очутился в небольшой прихожей. Она стояла, держась за
дверь, и старалась казаться храброй. Я снял плащ. Она закрыла дверь,
отворила стенной шкаф, вынула оттуда вешалку, расправила на ней плащ, с
которого стекала вода, и повесила его на угол дверцы стенного шкафа. Туда же
я повесил и шляпу.
- Сюда, - кивнула она направо, и я, повернув за угол, очутился в
большой комнате, одна сторона которой была почти целиком из наглухо закрытых
стеклянных дверей. У противоположной стены располагался искусственный камин,
в котором полыхали искусственные дрова. Красный, белый и желтый ковры
сочетались по цвету с подушками на плетеной мебели, а верх столика,
заваленного книгами и журналами, был из стекла.
Она предложила мне сесть, что я немедленно сделал. А сама встала от
меня на таком расстоянии, что мне потребовалось бы добрых три прыжка, чтобы
схватить ее, но вряд ли стоило это делать. Она была на три дюйма ниже, на
несколько лет старше и, по меньшей мере, на десять футов полнее того идеала,
который стоил бы таких усилий, но темные горящие глаза на круглом личике
безусловно делали ее привлекательной.
- Если вы промокли, - сказала она, - придвиньтесь поближе к огню.
- Спасибо, все в порядке. Наверное, это комната при свете солнца
смотрится чудесно.
- Да, нам тоже очень нравится. - Она села на кончик стула, подобрав под
себя ноги и не забывая сохранять дистанцию. - Знаете, почему я вас впустила?
Из-за ваших ушей. Я определяю людей по ушам. Вы знали Лена?
- Нет, я его никогда не видел. - Я скрестил ноги и откинулся на спинку
кресла в доказательство того, что вовсе не собираюсь на нее нападать. -
Весьма признателен моим ушам за то, что они укрыли меня от дождя. По-моему,
я уже сказал вам, что я литературный агент, верно?
- Да.
- А пришел я к вам потому, что вы, насколько я понимаю, единственная
наследница вашего брата. Он оставил все вам, не так ли?
- Да. - Она села чуть поглубже. - Благодаря ему мы и купили этот дом.
Дом полностью оплачен, причем наличными, безо всяких там закладных.
- Прекрасно. А будет еще лучше, когда дождь перестанет и выглянет
солнышко. Дело в том, миссис Поттер, что поскольку вы, согласно завещанию
вашего брата, единственная его наследница, то все, что у него было,
принадлежит вам. Меня же интересует нечто, чем, по-моему, он владел, - нет,
не пугайтесь, это не имеет никакого отношения к тому, чем вы уже
воспользовались. Вполне возможно, что вы об этом и понятия не имеете. Когда
вы видели брата в последний раз?
- Шесть лет назад. Я ни разу не встречалась с ним после сорок пятого
года, когда вышла замуж и переехала в Калифорнию. - Она чуть покраснела. -
Когда он умер, я не ездила на похороны, потому что нам это было не по
карману. Разумеется, если бы я знала, что он оставил мне все деньги и акции,
я бы, конечно, поехала, но мне об этом стало известно только потом.
- Вы переписывались? Получали от него письма?
- Мы обязательно писали друг другу раз в месяц, - кивнула она, - а
иногда и чаще.
- Упоминал ли он о том, что написал книгу, роман? Или что пишет?
- Нет. - Она вдруг нахмурилась. - Подождите минутку, может и упоминал.
- Она была в нерешительности. - Знаете, Лен всегда считал, что сумеет
сделать что-то значительное, но, кроме меня, по-моему, никому об этом не
говорил. После смерти наших родителей у него осталась только я, да к тому же
я была моложе его. Он был против моего брака и некоторое время не писал и не
отвечал на мои письма, но потом опять начал писать, и письма у него были
длинные, в несколько страниц. Неужто он написал книгу?
- У вас сохранились его письма?
- Да, сохранились.
- Они здесь?
- Да. Но сначала, по-моему, вы должны объяснить мне, что вам нужно.
- Согласен. - Сложив руки, я смотрел на нее, на ее круглое полное
серьезного внимания личико. Дождь больше меня не поливал, и я стал мучиться
сомнениями, ибо наступил ответственный момент, когда мне предстояло решить,
обмануть ее или сказать ей правду. Вульф предоставил это на мое усмотрение:
"Поговоришь с ней и сделаешь вывод". Я еще раз взглянул ей в лицо, в ее
вдруг погасшие глаза и решился. Если я ошибся, придется мне не лететь
обратно в Нью-Йорк самолетом, а перенести себя туда пинком в зад.
- Выслушайте меня, миссис Поттер. Будете слушать внимательно?
- Конечно.
- Отлично, Так вот что я собирался вам сказать. Не что говорю, а что
хотел сказать. Я - Джордж Томпсон, литературный агент. В моем распоряжении
есть экземпляр рукописи романа, который написан Бэйрдом Арчером. У меня есть
основания считать, что Бэйрд Арчер - это псевдоним, которым пользовался ваш
брат, и что в действительности роман написан вашим братом, но уверенности в
этом нет. У меня также есть основания считать, что я могу продать этот роман
одной из крупнейших кинокомпаний за немалые деньги, скажем, за пятьдесят
тысяч долларов. Вы - единственная наследница вашего брата. Я хочу вместе с
вами просмотреть письма, написанные нам братом, чтобы убедиться, нет ли в
них подтверждения того, что авторство принадлежит ему. Независимо от того,
найдем ли мы доказательства этому или нет, я намерен передать рукопись на
хранение в один из местных банков, а вас попросить написать письмо в ту
юридическую контору в Нью-Йорке, где служил ваш брат. В этом письме вы
должны упомянуть о том, что у вас есть экземпляр рукописи романа,
сочиненного вашим братом под именем Бэйрда Арчера, упомянув название романа,
а также тот факт, что агент по фамилии Томпсон считает, что сумеет продать
роман в кинематограф за пятьдесят тысяч долларов, а потому вам хотелось бы
проконсультироваться с ними, ибо вы не знаете, как совершаются подобные
сделки. Хорошо бы еще добавить, что Томпсон прочел рукопись, а вы нет.
Понятно?
- Но если вы можете ее продать... - Она смотрела на меня широко
открытыми глазами. Нет, что ни говорите, а она душенька. Перспектива ни с
того ни с сего получить пятьдесят тысяч - причина вполне основательная,
чтобы распахнуть глаза, какими бы честными они ни были. - Если рукопись
принадлежит мне, почему же я не могу просто сказать: "Продайте ее?" -
спросила она.
- Вот видите, - упрекнул ее я, - вы меня плохо слушали.
- Как плохо? Я слуш...
- Нет, не слушали. Я предупредил вас, что все это и только собирался
вам сказать. Кое-какая правда в этом есть, но, к сожалению, ее очень мало. Я
действительно считаю, что ваш брат под именем Бэйрда Арчера написал роман с
таким названием, и мне хотелось бы просмотреть его письма, чтобы убедиться,
не упоминает ли он об этом, но рукописи у меня нет, нет и надежды продать
роман в кино, я не литературный агент, и зовут меня не Джордж Томпсон. А
теперь...
- Значит, все это была ложь?
- Нет. Это было бы...
Она встала.
- Кто вы? Как вас зовут?
- Уши у меня остались прежними? - спросил я.
- Что вам угодно?
- Я хочу, чтобы вы меня выслушали. То, что я вам сказал, ложью назвать
нельзя, ибо я вас предупредил, что только собирался так говорить. Теперь же
я намерен сказать вам правду и советую вам сесть, так как мой рассказ будет
длинным.
Она села, заняв не больше трети стула.
- Меня зовут Арчи Гудвин, - начал я. - Я частный сыщик и работаю на
Ниро Вульфа, тоже частного детек...
- На Ниро Вульфа?
- Верно. Ему будет приятно узнать, что вы о нем наслышаны, а я
обязательно об этом упомяну. Его нанял человек по фамилии Уэлман, чтобы
отыскать убийцу его дочери. Убита и еще одна девушка, некая Рейчел Эйбрамс.
А перед этим убили и вашего брата. У нас есть основания считать, что все три
преступления совершены одним и тем же человеком. Почему мы так считаем,
рассказывать долго и сложно, поэтому об этом я сейчас говорить не буду. Если
эти подробности вас интересуют, позже я вам их изложу. А сейчас скажу
только, что согласно нашей версии ваш брат был убит, потому что написал этот
роман, Джоан Уэлман погибла, потому что его прочла, а Рейчел Эйбрамс - из-за
того, что его перепечатала.
- Роман, который написал Лен?
- Да. Не спрашивайте у меня, о чем роман, потому что я не знаю. Если бы
знал, мне не пришлось бы приезжать сюда к вам. Я приехал просить вас помочь
нам найти человека, который убил троих, и один из них - ваш брат.
- Но я не... - глотнула она. - Чем я могу вам помочь?
- Я же вам объясняю. Я мог бы обманом заставить вас оказать нам помощь.
Как только что доказал. Ради возможности заполучить пятьдесят тысяч долларов
вы бы пошли на что угодно - сами знаете, что я прав. Вы бы разрешили мне
копаться в письмах вашего брата в поисках доказательств, и даже если бы мы
их не нашли, вы все равно написали бы письмо в юридическую контору. Вот и
все, что я прошу вас сделать, только сейчас я говорю с вами откровенно и
прошу сделать это не за кучу денег, а для того, чтобы поймать убийцу вашего
брата. Если вы были готовы сделать это за деньги, в чем нет сомнения, не
кажется ли вам, что вы обязаны сделать это, чтобы привлечь убийцу к ответу?
Она хмурилась, стараясь сосредоточиться.
- Но я не понимаю... Вы хотите только, чтобы я написала письмо?
- Да, Мы считаем, что наш брат написал роман и что именно это
обстоятельство играет весьма существенную роль во всех трех убийствах. Мы
считаем, что в этом деле замешан один из сотрудников юридической конторы,
который либо сам совершил эти преступления, либо знает, кто их совершил. По
нашему мнению, этот человек твердо настроен не дать ни единой живой душе
ознакомиться с содержанием романа. Если мы правы и вы пошлете такое письмо,
как я сказал, ему придется прибегнуть к действиям, причем поспешным, что нам
и требуется. Если же мы ошибаемся, ваше письмо никому вреда не причинит.
Она продолжала хмуриться.
- А что я должна написать в этом письме?
Я повторил, добавив еще несколько подробностей. К концу моего
объяснения она начала медленно покачивать головой.
- Но это же значит, - сказала она, когда я умолк, - что мне придется
солгать, сказав, что у вас есть экземпляр рукописи, когда на самом деле его
у вас нет. Не могу же я так откровенно лгать!
- Возможно, и нет, - с участием согласился я. - Если вы из тех, кто ни
разу в жизни не солгал, вам, конечно, не по силам ложь, хотя она будет в
помощь поискам человека, который убил вашего брата и двух молодых женщин -
одну он переехал машиной, а вторую выбросил из окна. Даже в том случае, если
ваша ложь не причинит никакого вреда человеку ни в чем не повинному, я бы ни
за что не решился спровоцировать вас на первую в жизни ложь.
- Не надо язвить. - Ее щеки чуть порозовели. - Я вовсе не утверждала,
что никогда не лгала. Я ничуть не святая. Вы совершенно правы, я бы сделала
это ради денег, но только в случае, если бы не знала, что это ложь. - Глаза
ее вдруг блеснули. - Почему бы нам не начать все сначала, а потом сделать,
как вы предлагаете?
Мне захотелось крепко ее обнять.
- Сделаем все по порядку, - предложил я. - Прежде всего в любом случае
нам следует посмотреть его письма - нет возражений? - а потом уж решить, как
действовать дальше. Письма у вас?
- Да. - Она встала. - Они в коробке в гараже.
- Помочь вам?
- Нет, - сказала она и вышла. Я встал и подошел к окну полюбоваться
калифорнийским климатом. Будь я тюленем, он, наверное, показался бы мне
прекрасным. Собственно, и у меня не было бы к нему претензий, если бы хоть в
одном из писем Дайкса нашлось то, чего я искал. Нет, я не надеялся отыскать
пересказ содержания романа, меня вполне устроило бы и одно неприметное
упоминание о нем.
Когда она вернулась - быстрее, чем я предполагал, - в руках у нее были
две пачки писем, перетянутые тесемкой. Она положила их на столик со
стеклянной крышкой, села и развязала тесемку.
Я подошел поближе.
- Начните с писем, датированных, скажем, мартом прошлого года. - Я
придвинул стул. - Дайте-ка несколько мне.
- Я справлюсь сама, - покачала головой она.
- Вы можете пропустить что-нибудь важное. Какой-нибудь намек, например.
- Не пропущу. Извините, мистер Томпсон, но я не могу позволить вам
читать письма моего брата.
- Не Томпсон, а Гудвин. Арчи Гудвин.
- Извините. Мистер Гудвин. - Она разглядывала штемпели на концертах.
По-видимому, переубедить ее было нельзя, и я решил, по крайней мере,
временно воздержаться от этого намерения. Тем более, что мне было чем себя
занять. Я вынул блокнот и ручку и принялся сочинять письмо.
"Корриган, Фелпс, Кастин и Бриггс,
522 Мэдисон авеню.
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
Уважаемые господа!
Я хотела бы посоветоваться с вами, поскольку мой брат работал у вас
много лет вплоть до самой его смерти. Его звали Леонард Дайкс. Я его сестра,
и он завещал мне все свое имущество, о чем вам, наверное, известно.
У меня только что побывал, назвавшись литературным агентом, некий
Уолтер Финч. Он сказал, что в прошлом году мой брат написал роман".
Я задумался. Миссис Поттер, прикусив зубами нижнюю губу, читала письмо.
Ладно, решил я, напишу, а коли придется вычеркнуть, труда большого это не
составит. И снова принялся строчить.
"О чем я уже знала, потому что брат как-то упомянул об этом в письме,
но не более того. Мистер Финч сказал, что у него есть экземпляр рукописи
романа "Не надейтесь..." и что, хотя имя автора романа Бэйрд Арчер, в
действительности он принадлежит перу моего брата. Мистер Финч считает,
сказал он, что сумеет продать роман в кинематограф за 50.000 долларов, а
поскольку раз брат оставил все мне и я - законная владелица этого романа, он
просит меня подписать документ, разрешающий ему действовать в качестве моего
агента с правом на получение десяти процентов от той суммы, которую заплатит
кинокомпания.
Я посылаю вам письмо авиапочтой, потому что речь идет о большой сумме