может, таким образом они снимают с себя напряжение после трагического
повествования Уэлмана и миссис Эйбрамс, но, как выяснилось, я был прав лишь
наполовину. Миссис Адамс и Долли Хэрритон пытались унять самых разгоряченных
коллег, но тщетно. Судя по тому, что я наблюдал, и по обрывкам фраз,
доносившихся до моих ушей, давно тлеющая вражда разгорелась и переросла в
битву. Насколько я разобрался, по одну сторону баррикады сплотились Хелен
Трой, Нина Пэрлман и Бланш Дьюк, а по другую оказались Порция Лисс, Элинор
Грубер и Мэйбел Мур; Сью Дондеро подливала масла в огонь, но не ввязывалась
в сечу, а Клэр Бэркхардт, вундеркинд из вечерней школы, еще не доросла до
рукопашной. Миссис Адамс и Долли Хэрритон были сторонними наблюдателями.
Во время сравнительного затишья, без которого не обходится ни одно
крупное сражение, Бланш Дьюк вдруг пустила в ход тяжелую артиллерию против
Элинор Грубер:
- А в чем ты была, когда О'Мэлли сказал это? В ночной рубашке?
Все ошарашенно прикусили языки, чем поспешила воспользоваться миссис
Адамс.
- Просто возмутительно! - промолвила она - Как вам не стыдно! Бланш,
сейчас же извинитесь перед Элинор.
- С какой стати? - окрысилась Бланш.
- Бесполезно, - отмахнулась Элинор. Она повернулась ко мне, и я увидел,
как она побледнела. - Мы должны все извиниться перед вами, мистер Гудвин.
- А я так не считаю, - сухо сказала Долли Хэрритон. - Поскольку мистер
Гудвин подстроил этот спектакль, причем, отдадим ему должное, режиссер он
ловкий и умелый, не стоит перед ним извиняться. Поздравляю, мистер Гудвин,
чисто сработано.
- Я не согласен, мисс Хэрритон. Поздравлений я не заслужил.
- Я ничего не знаю и знать не хочу, - отрезала Элинор, глядя на меня. -
Я хочу спросить вот что. После того, что наговорила тут Бланш, и всего
прочего, что вы, должно быть, слышали, знаете ли вы, кто такой Конрой
О'Мэлли?
- Конечно. Полиция допустила меня к делу Леонардо Дайкса. Бывший
компаньон конторы, которого лишили практики примерно год назад.
Элинор кивнула.
- Он был главным компаньоном. Контора называлась тогда "О'Мэлли,
Корриган и Фелпс". Я была его секретаршей. Теперь секретарша Луиса Кастина.
Нужно ли объяснять, что выпад Бланш, ее намеки на наши отношения с мистером
О'Мэлли - это всего лишь злопыхательство?
- Разумеется, мисс Грубер. Можете говорить или выбросьте это из головы.
- Ладно. Жаль, конечно, потому что на самом деле мы с Бланш подружки.
Просто дело это уже начало затихать, а тут опять появились полицейские и все
разбередили; а теперь оказывается, что это из-за вас, точнее, из-за того,
что вы рассказали в полиции про убитых девушек. Я вас не виню, жаль
только... Словом, вы ведь сами видели, что тут только что творилось. Вы
слышали, о чем мы говорили?
- Частично.
- В любом случае, вы слышали слова Хелен о том, что Конрой О'Мэлли убил
Дайкса в отместку за то, что по вине Дайкса его лишили практики. Это
неправда. О'Мэлли исключили за подкуп старшего из присяжных при разборе
гражданского иска. Не знаю, кто донес об этом в суд, его имя так и не
выплыло наружу, но это мог быть только кто-то с противной стороны. Конечно,
наша контора вся кипела, какие только бредовые версии не обсуждались -
например, что донос написал Луис Кастин, потому, что О'Мэлли недолюбливал
его и не принимал в руководство конторой, или...
- Вы считаете свою выходку разумной, Элинор? - сухо спросила Долли
Хэрритон.
- Да, - ответила Элинор, не моргнув глазом. - Он должен понять. - Она
вновь обратилась ко мне: - ...или что доносчиками могли быть другие,
например, мистер Корриган или мистер Бриггс, по тем же причинам... Леонард
Дайкс тоже мог донести, потому что О'Мэлли собирался его уволить. Нисколько
не удивилась бы, узнав, что и меня называли в числе возможных доносчиков,
из-за того, например, что О'Мэлли отказывался подарить мне новую ночную
рубашку. Со временем сплетни почти прекратились, но вот убили Леонарда
Дайкса, и все началось по-новому. Кто-то распустил слух, что Дайкса убил
О'Мэлли, когда узнал, что донос написал Дайкс... Вот тогда-то мы и хлебнули
горя. Контора гудела как потревоженный улей. Причем никто ничего не знал.
Вот вы слышали, как Бланш спросила меня, не была ли я в ночной рубашке,
когда О'Мэлли мне кое-что сказал.
По-видимому, она решила, что задала мне вопрос, поэтому я пробормотал
что-то вроде "да, слышал".
- На самом деле несколько недель назад он сказал мне, что по случаю
анонимное письмо про подкуп отправила судье жена старшего из присяжных. Вряд
ли я была при этом в ночной рубашке - для конторы я предпочитаю другой
наряд, а дело происходило в конторе... Теперь-то он больше не работает у
нас, но время от времени наведывается. Так что все слухи о том, что Дайкса
убил О'Мэлли, это досужий вымысел.
- А почему ты не скажешь своего мнения? - спросила Хелен Трой. - Ведь
ты думаешь, что Дайкса убил дядя Фред. Вот и скажи.
- Я никогда не говорила этого вслух, Хелен.
- Но ведь ты так думаешь, не правда ли?
- И я тоже! - запальчиво выкрикнула Бланш Дьюк.
- А кто такой дядя Фред? - поинтересовался я.
Ответила мне Хелен:
- Это той дядя, Фредерик Бриггс. Они не любят его. Думают, что он донес
на О'Мэлли из-за того, что тот не брал его в компаньоны, а Дайкс прознал об
этом и угрожал сказать О'Мэлли, поэтому дяде Фреду и пришлось убить Дайкса,
чтобы обезопасить себя. Так ведь ты думаешь, Элинор? Признайся.
- Я так думаю, - не унималась Бланш.
- Послушайте, девушки, - серьезным тоном начала Долли Хэрритон, - вы
служите в юридической конторе и должны сознавать, что одно дело чесать
языком в дамской комнате, но совсем другое - разговаривать с мистером
Гудвином. И разве вам не приходилось слышать что такое клевета?
- А я ни на кого не клевещу, - сказала Элинор, и это было сущей
правдой. Она посмотрела на меня. - Я все это говорила лишь потому, что,
по-моему, вы зря потратили такую уйму орхидей, вкусной еды и напитков. Ваш
клиент - мистер Уэлман, вы расследуете смерть его дочери, и вы пошли на эту
авантюру и на эти расходы, потому что уверены в существовании связи между ее
гибелью и Леонардом Дайксом. Что же касается списка имен, который нашли у
него дома, - какой-нибудь знакомый Дайкса мог пожаловаться, что никак не
выберет себе псевдоним, и они с Дайксом могли придумать десяток имен, и
Дайкс записал их на бумаге... Да мало ли объяснений можно тут напридумывать?
А из ваших слов следует, что, кроме имени Бэйрда Арчера, ничто больше не
связывает Дайкса с Джоан Уэлман и Рейчел Эйбрамс.
- Нет, - возразил я. - Есть еще кое-что. Всех их убили.
- В Нью-Йорке каждый год убивают триста человек, - покачала головой
Элинор. - Поймите, я только хочу открыть вам глаза. Вы нас спровоцировали
или, может быть, не вы, а миссис Эйбрамс с мистером Уэлманом, и из той
перепалки, которую мы затеяли, вы могли сделать неверные выводы. Я хочу,
чтобы вы это поняли. Мы все надеемся, что вы отыщете убийцу, но только
действовать вам следует иначе.
- Послушайте, - заговорила Нина Пэрлман - У меня есть предложение.
Давайте все скинемся и наймем его, чтобы он нашел, кто донес на О'Мэлли и
кто убил Дайкса. И все будет ясно.
- Какая чушь! - возмутилась Адамс.
Порция Лисс возразила:
- А я бы лучше наняла его, чтобы он поймал негодяя, который убил
девушек.
- Это ни к чему, - сказала ей Бланш. - Уэлман нанял его как раз для
этого.
- А сколько вы берете? - полюбопытствовала Нина.
Ответа не последовало. Не потому что я решил обидеться, а потому что
был занят. Встав со стула, я подошел к столику у стены, на котором
красовалась внушительных размеров ваза из китайского фарфора, вынул из
кармана записную книжку, выдрал из нее пару листков, порвал их на равные
части и принялся писать. Бланш спросила, что я там затеял, но также не
удостоилась ответа, пока я наконец не закончил, сложил листочки в вазу и,
прихватив ее с собой, вернулся к столу, и встал за спиной миссис Адамс.
- Речь, - возвестил я. На сей раз Хелен Трой воздержалась от своего
фирменного "оле".
- Признаюсь, - начал я, - что вечер оказался испорчен по моей вине и
приношу свои сожаления. Если вам кажется, что я столь невежливо выпроваживаю
вас, я тоже весьма сожалею, но, увы! У меня больше нет иллюзий, что нам
удастся достичь прежнего веселья. С позволения мистера Вульфа, могу
попытаться хоть немного утешить вас. В течение одного года, начиная с
сегодняшнего дня, всем вам будут доставлять каждый месяц по три орхидеи. По
три сразу или по одной как пожелаете. По возможности, будем стараться
учитывать ваши пожелания и подбирать соответствующую окраску.
Со всех сторон посыпались выражения восторга и благодарности.
Клэр Бэрхардт поинтересовалась:
- А можем мы сами приходить и выбирать цветы?
Я сказал, что это можно устроить, если договориться заранее.
- Немного раньше, - продолжал я, - когда еще ничто не омрачило нашего
веселья, возникла идея, что одна из вас, по вашему выбору, выразит мне от
вашего имени благодарность за этот вечер. Быть может, вам уже расхотелось
благодарить меня, но если нет, то у меня есть предложение. В этой вазе
десять клочков бумаги, на каждом из которых я написал имя одной из вас. Я
попрошу миссис Адамс достать одну бумажку из вазы, и та из вас, чье имя там
окажется, окажет мне честь, если согласится, не теряя времени, поехать со
мной в "Боболинк", где мы будем танцевать и прожигать жизнь, пока один из
нас не запросит пощады. Должен предупредить, я довольно вынослив.
- Если вы записали и меня, то прошу меня исключить, - потребовала
миссис Адамс.
- Если вытянете бумажку со своим именем, мы вам позволим тянуть еще, -
великодушно разрешил я. - Есть еще самоотводы?
- Я обещала к полуночи вернуться домой, - сказала Порция Лисс.
- Это ерунда. Запросите пощады в половине двенадцатого.
Я поднес вазу к миссис Адамс, примерно на уровне ее глаз.
- Достаньте одну бумажку, пожалуйста.
Затея была ей явно не по вкусу, но другого быстрого и легкого пути
покончить с неудавшейся вечеринкой не было, и после секундного колебания она
запустила руку в вазу, выудила клочок бумаги и положила его на стол.
Мэйбел Мур, сидевшая слева от миссис Адамс, завопила:
- Сью!
Я сгреб остальные бумажки и сунул их в карман.
Сью Дондеро запротестовала:
- Господи, не могу же я идти в "Боболинк" в таком наряде!
- В конце концов мы можем выбрать и другое место, - успокоил я. -
Сопротивление бесполезно, если, конечно, вы не желаете заново бросить
жребий.
- А что толку? - фыркнула Бланш. - Вы готовы поклясться, что не на всех
бумажках стоит имя Сью?
Я не стал ронять свою честь голословным отрицанием. Я просто с гордым
видом выпростал из правого кармана руку и бросил все девять бумажек на стол.
Думаю, что позже вечером мне представится возможность показать Сью девять
бумажек из моего левого кармана, те самые, что я выгреб из вазы.
10
Обычно Фриц относит поднос с завтраком наверх в спальню Вульфа в восемь
утра, но а этот четверг Вульф позвонил мне и сказал, что хочет поговорить со
мной, прежде чем поднимется в девять в оранжерею, и я решил заодно избавить
Фрица от необходимости лезть наверх. Итак, в пять минут девятого, подав
Вульфу завтрак, я придвинул себе стул и уселся. Иногда Вульф завтракает в
постели, а иногда за столом у окна. Утро выдалось на редкость солнечное, и
он предпочел сесть у окна. Взглянув на необъятных размеров желтую пижаму,
зазолотившуюся в веселых солнечных бликах, я невольно заморгал. Вульф
старается никогда не начинать разговор, пока не опустошит неизменный стакан
апельсинового сока, который выпивает отнюдь не залпом, поэтому я напустил на
себя кроткий вид и смиренно ждал. Наконец он отставил пустой стакан, трубно
прокашлялся и принялся намазывать полурастаявшее масло на горячий блинчик.
Теперь он позволил себе заговорить:
- В котором часу ты вернулся домой?
- В два двадцать четыре.
- Где ты был?
- Водил девушку в ночной клуб. Она та самая единственная, что я искал
всю жизнь. Свадьба назначена на воскресенье. Все ее родственники живут в
Бразилии, и выдавать ее замуж некому, так что не взыщите, но быть вам
посаженым отцом.
- Фу! - Он откусил намазанный маслом кусок блинчика с ветчиной. - Что
случилось?
- В общих чертах или дословно?
- В общих. Подробности потом.
- Собралось всего десять человек, в том числе молодая и смазливая, но
деловая адвокатша и старая боевая лошадь. Они выпили наверху, но сокрушили
всего пару онцидиумов. К тому...
- Форбези?
- Нет, варикозум. К тому времени, когда мы спустились, они уже
развеселились вовсю. Я сидел на вашем месте. Я предупреждал Фрица, что их
хватит только на суп и пирожки, а на утку места не останется и, конечно,
оказался прав. Я выступал, мне внимали, но про убийство я молчал вплоть до
кофе, когда меня попросили рассказать о работе сыщика, как было условлено, и
я согласился. В нужный момент я послал за нашим клиентом и миссис Эйбрамс, и
началось такое, что даже ваше сердце смягчилось бы, хотя, конечно, вы
никогда бы в этом не признались. А они признались, утирая слезы. Причем
Уэлман имел наглость заподозрить, что я слишком много себе позволяю. Во
всяком случае, он ушел провожать миссис Эйбрамс, хотя до вчерашнего вечера
не был знаком с ней. Да, кстати, я сказал им, что нашел имя Бэйрда Арчера в
записной книжке Рейчел Эйбрамс, поскольку мне надо было подготовить почву
для того, чтобы позвать миссис Эйбрамс. Если это просочится в прессу, Кремер
станет рвать и метать, но книжку-то нашел я, и Кремер сам говорит, что я не
умею держать язык за зубами.
- Полностью с ним согласен. - Вульф чуть отхлебнул дымящегося черного
кофе. - Так, значит, они расчувствовались?
- Да. Шлюзы у них открылись, и они принялись митинговать насчет того,
кто донес на О'Мэлли, бывшего старшего компаньона, которого лишили практики
за подкуп присяжного, и кто убил Дайкса. Теорий у них хоть отбавляй, но если
есть хоть мало-мальски ценные сведения, то они их тщательно скрывают. Одна
из них - ее зовут Элинор Грубер, весьма недурна собой, но слишком умничает -
раньше была секретаршей О'Мэлли, а теперь - Луиса Кастина... Так вот она
попыталась наставить меня на путь истинный, утверждая, что, видите ли, ей
противно смотреть, как мы теряем время, пытаясь найти связь между Дайксом и
Джоан с Рейчел. поскольку таковой не существует. Никто не возразил. Я решил
взять тайм-аут и испробовать индивидуальный подход, выбрав для начала Сью
Дондеро, секретаршу Эммета Фелпса. Я повел ее в ночной клуб, где истратил
тридцать четыре доллара из денег нашего клиента. Задача-минимум состояла в
том, чтобы завязать дружественные отношения, но мне удалось удачно ввернуть
угрозу, что, если понадобится, мы разнесем контору "Корриган, Фелпс, Кастин
и Бриггс" на столь мелкие клочки, что санитарная служба города предъявит нам
иск за загрязнение улиц. Как и уже упоминал, бракосочетание состоится в
воскресенье. Надеюсь, она нам понравится. - Я повернул руку ладонью вверх. -
Посмотрим, что выгорит. Если у кого-нибудь из компаньонов этой конторы
рыльце и в самом деле в пушку, то, думается, кое-чего я все же добился. Если
же нет, значит, мисс Грубер не только красотка, но и умница, поэтому я, быть
может, поменяю Сью на нее. Время покажет, если, конечно, у вас нет желания
высказаться сейчас.
Вульф расправился с ветчиной и омлетом, приготовленным на масле с
хересом, и приступил к десерту - блинчикам, щедро политым тимьяновым медом.
В кабинете он бы уже давно насупился и глазел бы исподлобья, но во время
трапезы он не позволял себе хмурится.
- Терпеть не могу обсуждать дела за завтраком, - изрек он.
- Я знаю.
- Подробности расскажешь потом. Разыщи Сола и поручи ему выяснить,
почему О'Мэлли лишили практики.
- В деле Дайкса в полиции все эти сведения есть. Я же вам говорил.
- Тем не менее пусть Сол этим займется. А Фреда и Орри попроси
поинтересоваться связями Дайкса вне конторы.
- Да у него не было никаких связей.
- Ничего, пусть поработают. Мы выдвинули гипотезу и либо докажем ее,
либо опровергнем. Продолжай свое знакомство с женщинами. Пригласи
кого-нибудь из них пообедать.
- Это не очень удобно. У них перерыв...
- Мне некогда с тобой препираться. Я хочу почитать газету. Ты уже
завтракал?
- Нет. Я поздно встал.
- Иди позавтракай.
- С удовольствием.
Но прежде я позвонил Солу, Фреду и Орри и пригласил их на инструктаж.
После завтрака мне предстояло кроме инструктажа привести в порядок еще
кое-какие дела, которые я успел подзапустить. Вскоре позвонил Перли
Стеббинс, которого интересовало, как прошел званый вечер, и я осведомился,
за кем из моих гостей он установил слежку, либо, наоборот, кто из них
нашептал ему про ужин, но Перли не пожелал откровенничать. С приглашением
пообедать я решил повременить. Сью столь бурное развитие отношений могло
отпугнуть, а мысль о том, что придется потратить пятьдесят минут
драгоценного дневного времени на другую, меня не вдохновляла. К тому же я не
выспался и не успел побриться.
Спустившись в одиннадцать часов в кабинет. Вульф просмотрел утреннюю
почту, продиктовал два письма, полистал каталог и наконец затребовал
подробный отчет. Под "подробным" он подразумевал каждый жест, слово или
интонацию, и я настолько поднаторел в выполнении этого требования, что не
только Вульф оставался удовлетворен, но и я сам получал удовольствие. Отчет
занял у меня больше часа. Когда я закончил, Вульф задал несколько вопросов,
а потом приказал:
- Позвони мисс Трой и пригласи ее пообедать.
Я и ухом не повел.
- Понимаю и сочувствую, - сказал я, - но выполнить не могу, не
обессудьте. Вы отчаялись, а потому мечетесь. Я мог бы представить целый
ворох убедительных возражений, но выскажу всего два: во-первых, уже почти
час, следовательно, я никак не успею, а во вторых, мне просто не хочется.
Понимаете, в некоторых делах я смыслю больше вашего, особенно и том, как
вытягивать нужные нам сведения из женщин. Поверьте мне, трудно придумать
большую нелепость, нежели заставить меня пригласить перезрелую с прыщеватой
физиономией племянницу адвоката перехватить на ходу кусок в переполненной
забегаловке в центре Манхэттена, тем более что сейчас она наверняка уже
сидит в баре у фонтана и уписывает пломбир с кленовым сиропом и орешками...
Вульфа передернуло.
- Прошу прощения, если огорчил вас, но пломбир с кленовым сиропом и
орешками...
- Заткнись! - прорычал Вульф.
Тем не менее я отдавал себе отчет, что все нити в моих руках. Верно,
Сол, Фред и Орри уже собирали сведения, но от Джоан Уэлман они были еще
дальше, чем я. Если хоть у одной из тех десяти, с которыми я познакомился,
или из тех шести, кого я еще не имел чести лицезреть, имелся в заначке
один-единственный, даже самый пустячный фактик, благодаря которому Ниро
Вульф принялся бы поочередно выпячивать и втягивать губы, то выудить эту
информацию предстояло только мне, и если я не хотел проковыряться до
Рождества, до которого оставалось всего девять месяцев, то следовало
поторапливаться.
Вернувшись после обеда и кабинет, Вульф устроился в своем кресле за
столом и погрузился в томик поэзии Оскара Хаммерштейна, выкинув из головы
все мысли об убийстве, а я бесцельно слонялся взад-вперед, пытаясь
придумать, что бы предпринять, когда зазвонил телефон и я поспешил снять
трубку.
Женский голос известил меня:
- Мистер Корриган желает переговорить с мистером Вульфом. Соедините
меня с мистером Вульфом, пожалуйста.
Я скорчил гримасу.
- Как вы добрались домой, миссис Адамс? Без приключений?
- Да.
- Замечательно. Мистер Вульф сейчас занят, читает томик стихов.
Соедините меня с Корриганом.
- Право, мистер Гудвин...
- Вы меня не переубедите, и к тому же позвонили вы, а не я. Соедините
меня с ним. - Я прикрыл трубку ладонью и шепнул Вульфу: - Мистер Джеймс А.
Корриган, старший компаньон.
Вульф отложил книгу в сторону и потянулся к телефону, стоявшему у него
на столе. Я оставался на проводе, как было всегда, кроме тех случаев, когда
Вульф жестом указывал, чтобы я положил трубку.
- Ниро Вульф слушает.
- Это Джим Корриган. Я хотел бы поговорить с вами.
- Пожалуйста.
- Не по телефону, мистер Вульф. Лучше бы нам встретиться, да и кое-кто
из моих коллег хотел бы поприсутствовать. Вы не могли бы приехать к нам в
контору, скажем, в половине шестого? Один из моих коллег сейчас в суде.
- Я никогда не езжу по конторам, мистер Корриган. Я принимаю людей в
своем собственном кабинете. В половине шестого я буду занят, но в шесть могу
вас принять, если желаете.
- Хорошо, в шесть, но все же лучше бы встретится у нас. Нас будет
четверо или даже пятеро. В шесть в нашей конторе?
- Нет, сэр. Если встреча состоится, то только здесь.
- Подождите минутку.
Прошло больше трех минут. Наконец трубка снова ожила:
- Извините, что заставил вас ждать. Все в порядке, мы будем у вас к
шести или чуть позже.
Вульф повесил трубку, и я последовал его примеру.
- Что ж, - заметил я, - по меньшей мере, мы потревожили пчелиный улей.
Впервые за десять дней хоть кто-то затрепыхался.
Вульф взялся за книгу.
11
Никогда прежде в нашей конторе не собирались столь мощные юридические
силы. Сразу четверо практикующих адвокатов и один - лишенный практики.
Джеймс А. Корриган (секретарша - Шарлотта Адамс) был примерно одних лет
со своей секретаршей, а то и чуть помоложе. У него была нижняя челюсть
боксера-профессионала, сложение - как у ушедшего на пенсию жокея, а я глазах
такой голодный блеск, какой мне доводилось видеть не у бродячего пса,
которого дразнят костью, а скорее у кошки при виде канарейки.
Эммет Фелпс (секретарша - Сью Дондеро) оказался для меня полной
неожиданностью. По словам Сью, в конторе он считался ходячей энциклопедией и
мог наизусть процитировать любой прецедент или подробности забытого
судебного процесса, не заглядывая в справочники. На вид ему было немного за
пятьдесят, ростом за шесть футов, широкоплечий, с длинными руками, он
выглядел бы очень браво в генеральском или адмиральском мундире.
Луис Кастин (секретарша - Элинор Грубер) был самым молодым в этой
компании, примерно моих лет. Тут уж никакого голодного блеска, напротив, в
его темных глазах застыло сонное выражение, должно быть, маска, благо Сью
рассказала мне, что именно он выступает в суде, где за ним утвердилась
репутация бойца, и именно ему контора доверяет самые трудные дела, с тех пор
как О'Мэлли отлучили от практики. Он не следил за осанкой, и потому казался
ниже, чем был на самом деле.
Фредерик Бриггс, он же дядя Фред Хелен Трой, был седой как лунь, с
удлиненным костлявым лицом. Если у него и была секретарша, то я ее не знаю.
Привычка дяди Фреда придурковато моргать, глядя на собеседника, вызвала у
меня недоумение по поводу того, что на седьмом (а может, на восьмом) десятке
лет его сделали компаньоном; с другой стороны, кто их знает в юридических
фирмах, может, у них так заведено. Лично я не доверил бы ему даже менять
промокательную бумагу на пресс-папье.
Конрой О'Мэлли, который был старшим компаньоном и чудодеем защиты в
суде, пока его не вышибли из адвокатуры за подкуп присяжного, выглядел, как
и следовало ожидать, словно в воду опущенным, а горькая складка у рта,
казалось, так и останется у него на всю жизнь. А вот если убрать эту складку
и подтянуть отвислые щеки, да добавить блеска в глазах, то совсем нетрудно
представить, что он способен покорить судебный зал, но в нынешнем его
состоянии он, пожалуй, не покорил бы и самого себя в телефонной будке.
Красное кожаное кресло я предоставил Корригану, старшему компаньону, а
остальных рассадил полукругом лицом к Вульфу. Как правило, когда у нас
посетители, я достаю ручку и блокнот только по сигналу Вульфа, нынче же днем
я приготовился заранее, поскольку закон не запрещал мне экспериментировать,
поэтому стоило Корригану раскрыть рот, как я тут же начал стенографировать.
Реакция последовала мгновенно и единодушно. Все они хором затявкали,
преисполненные негодованием и возмущением. Я прикинулся удивленным.
Вульф, который знает мои выходки, хотел было сделать мне замечание, но,
не удержавшись, усмехнулся. Видно, идея одним махом заставить заблеять
четырех адвокатов и одного экс-адвоката, пришлась ему по душе.
- Я не думаю, что нам потребуется вести запись, - спокойно сказал
Вульф.
Я отложил записную книжку, но так, чтобы до нее было легко дотянуться.
Юристской братии это нисколько не понравилось. В течение всей нашей беседы
они поочередно метали на меня взгляды, желая убедиться, что я не пытаюсь
украдкой что-либо записать.
- Это конфиденциальная частная беседа, - заявил Корриган
- Да, сэр, - согласился Вульф. - Но все сказанное может подлежать
огласке, поскольку я не являюсь вашим клиентом.
- Совершенно верно. - Корриган улыбнулся, но голодный блеск в глазах не
исчез. - Мы не стали бы возражать против такого клиента. Наша контора не
гоняется за клиентами, мистер Вульф, но, думается, нет смысла говорить, что
если вам когда-нибудь понадобятся наши услуги, то вы окажете нам честь и
любезность.
Вульф наклонил голову на одну восьмую дюйма. Я приподнял бровь на такое
же расстояние. Итак, адвокаты пытаются нас умаслить.
- Перейду сразу к делу, - возвестил Корриган. - Вчера вечером вы
заманили сюда большую часть наших сотрудниц и пытались их соблазнить.
- Соблазнить в юридически наказуемом смысле слова, мистер Корриган?
- Нет... Нет, конечно. Все ваши орхидеи, крепкие напитки, экзотические
повествования Уэлмана и миссис Эйбрамс, но, как выяснилось, я был прав лишь
наполовину. Миссис Адамс и Долли Хэрритон пытались унять самых разгоряченных
коллег, но тщетно. Судя по тому, что я наблюдал, и по обрывкам фраз,
доносившихся до моих ушей, давно тлеющая вражда разгорелась и переросла в
битву. Насколько я разобрался, по одну сторону баррикады сплотились Хелен
Трой, Нина Пэрлман и Бланш Дьюк, а по другую оказались Порция Лисс, Элинор
Грубер и Мэйбел Мур; Сью Дондеро подливала масла в огонь, но не ввязывалась
в сечу, а Клэр Бэркхардт, вундеркинд из вечерней школы, еще не доросла до
рукопашной. Миссис Адамс и Долли Хэрритон были сторонними наблюдателями.
Во время сравнительного затишья, без которого не обходится ни одно
крупное сражение, Бланш Дьюк вдруг пустила в ход тяжелую артиллерию против
Элинор Грубер:
- А в чем ты была, когда О'Мэлли сказал это? В ночной рубашке?
Все ошарашенно прикусили языки, чем поспешила воспользоваться миссис
Адамс.
- Просто возмутительно! - промолвила она - Как вам не стыдно! Бланш,
сейчас же извинитесь перед Элинор.
- С какой стати? - окрысилась Бланш.
- Бесполезно, - отмахнулась Элинор. Она повернулась ко мне, и я увидел,
как она побледнела. - Мы должны все извиниться перед вами, мистер Гудвин.
- А я так не считаю, - сухо сказала Долли Хэрритон. - Поскольку мистер
Гудвин подстроил этот спектакль, причем, отдадим ему должное, режиссер он
ловкий и умелый, не стоит перед ним извиняться. Поздравляю, мистер Гудвин,
чисто сработано.
- Я не согласен, мисс Хэрритон. Поздравлений я не заслужил.
- Я ничего не знаю и знать не хочу, - отрезала Элинор, глядя на меня. -
Я хочу спросить вот что. После того, что наговорила тут Бланш, и всего
прочего, что вы, должно быть, слышали, знаете ли вы, кто такой Конрой
О'Мэлли?
- Конечно. Полиция допустила меня к делу Леонардо Дайкса. Бывший
компаньон конторы, которого лишили практики примерно год назад.
Элинор кивнула.
- Он был главным компаньоном. Контора называлась тогда "О'Мэлли,
Корриган и Фелпс". Я была его секретаршей. Теперь секретарша Луиса Кастина.
Нужно ли объяснять, что выпад Бланш, ее намеки на наши отношения с мистером
О'Мэлли - это всего лишь злопыхательство?
- Разумеется, мисс Грубер. Можете говорить или выбросьте это из головы.
- Ладно. Жаль, конечно, потому что на самом деле мы с Бланш подружки.
Просто дело это уже начало затихать, а тут опять появились полицейские и все
разбередили; а теперь оказывается, что это из-за вас, точнее, из-за того,
что вы рассказали в полиции про убитых девушек. Я вас не виню, жаль
только... Словом, вы ведь сами видели, что тут только что творилось. Вы
слышали, о чем мы говорили?
- Частично.
- В любом случае, вы слышали слова Хелен о том, что Конрой О'Мэлли убил
Дайкса в отместку за то, что по вине Дайкса его лишили практики. Это
неправда. О'Мэлли исключили за подкуп старшего из присяжных при разборе
гражданского иска. Не знаю, кто донес об этом в суд, его имя так и не
выплыло наружу, но это мог быть только кто-то с противной стороны. Конечно,
наша контора вся кипела, какие только бредовые версии не обсуждались -
например, что донос написал Луис Кастин, потому, что О'Мэлли недолюбливал
его и не принимал в руководство конторой, или...
- Вы считаете свою выходку разумной, Элинор? - сухо спросила Долли
Хэрритон.
- Да, - ответила Элинор, не моргнув глазом. - Он должен понять. - Она
вновь обратилась ко мне: - ...или что доносчиками могли быть другие,
например, мистер Корриган или мистер Бриггс, по тем же причинам... Леонард
Дайкс тоже мог донести, потому что О'Мэлли собирался его уволить. Нисколько
не удивилась бы, узнав, что и меня называли в числе возможных доносчиков,
из-за того, например, что О'Мэлли отказывался подарить мне новую ночную
рубашку. Со временем сплетни почти прекратились, но вот убили Леонарда
Дайкса, и все началось по-новому. Кто-то распустил слух, что Дайкса убил
О'Мэлли, когда узнал, что донос написал Дайкс... Вот тогда-то мы и хлебнули
горя. Контора гудела как потревоженный улей. Причем никто ничего не знал.
Вот вы слышали, как Бланш спросила меня, не была ли я в ночной рубашке,
когда О'Мэлли мне кое-что сказал.
По-видимому, она решила, что задала мне вопрос, поэтому я пробормотал
что-то вроде "да, слышал".
- На самом деле несколько недель назад он сказал мне, что по случаю
анонимное письмо про подкуп отправила судье жена старшего из присяжных. Вряд
ли я была при этом в ночной рубашке - для конторы я предпочитаю другой
наряд, а дело происходило в конторе... Теперь-то он больше не работает у
нас, но время от времени наведывается. Так что все слухи о том, что Дайкса
убил О'Мэлли, это досужий вымысел.
- А почему ты не скажешь своего мнения? - спросила Хелен Трой. - Ведь
ты думаешь, что Дайкса убил дядя Фред. Вот и скажи.
- Я никогда не говорила этого вслух, Хелен.
- Но ведь ты так думаешь, не правда ли?
- И я тоже! - запальчиво выкрикнула Бланш Дьюк.
- А кто такой дядя Фред? - поинтересовался я.
Ответила мне Хелен:
- Это той дядя, Фредерик Бриггс. Они не любят его. Думают, что он донес
на О'Мэлли из-за того, что тот не брал его в компаньоны, а Дайкс прознал об
этом и угрожал сказать О'Мэлли, поэтому дяде Фреду и пришлось убить Дайкса,
чтобы обезопасить себя. Так ведь ты думаешь, Элинор? Признайся.
- Я так думаю, - не унималась Бланш.
- Послушайте, девушки, - серьезным тоном начала Долли Хэрритон, - вы
служите в юридической конторе и должны сознавать, что одно дело чесать
языком в дамской комнате, но совсем другое - разговаривать с мистером
Гудвином. И разве вам не приходилось слышать что такое клевета?
- А я ни на кого не клевещу, - сказала Элинор, и это было сущей
правдой. Она посмотрела на меня. - Я все это говорила лишь потому, что,
по-моему, вы зря потратили такую уйму орхидей, вкусной еды и напитков. Ваш
клиент - мистер Уэлман, вы расследуете смерть его дочери, и вы пошли на эту
авантюру и на эти расходы, потому что уверены в существовании связи между ее
гибелью и Леонардом Дайксом. Что же касается списка имен, который нашли у
него дома, - какой-нибудь знакомый Дайкса мог пожаловаться, что никак не
выберет себе псевдоним, и они с Дайксом могли придумать десяток имен, и
Дайкс записал их на бумаге... Да мало ли объяснений можно тут напридумывать?
А из ваших слов следует, что, кроме имени Бэйрда Арчера, ничто больше не
связывает Дайкса с Джоан Уэлман и Рейчел Эйбрамс.
- Нет, - возразил я. - Есть еще кое-что. Всех их убили.
- В Нью-Йорке каждый год убивают триста человек, - покачала головой
Элинор. - Поймите, я только хочу открыть вам глаза. Вы нас спровоцировали
или, может быть, не вы, а миссис Эйбрамс с мистером Уэлманом, и из той
перепалки, которую мы затеяли, вы могли сделать неверные выводы. Я хочу,
чтобы вы это поняли. Мы все надеемся, что вы отыщете убийцу, но только
действовать вам следует иначе.
- Послушайте, - заговорила Нина Пэрлман - У меня есть предложение.
Давайте все скинемся и наймем его, чтобы он нашел, кто донес на О'Мэлли и
кто убил Дайкса. И все будет ясно.
- Какая чушь! - возмутилась Адамс.
Порция Лисс возразила:
- А я бы лучше наняла его, чтобы он поймал негодяя, который убил
девушек.
- Это ни к чему, - сказала ей Бланш. - Уэлман нанял его как раз для
этого.
- А сколько вы берете? - полюбопытствовала Нина.
Ответа не последовало. Не потому что я решил обидеться, а потому что
был занят. Встав со стула, я подошел к столику у стены, на котором
красовалась внушительных размеров ваза из китайского фарфора, вынул из
кармана записную книжку, выдрал из нее пару листков, порвал их на равные
части и принялся писать. Бланш спросила, что я там затеял, но также не
удостоилась ответа, пока я наконец не закончил, сложил листочки в вазу и,
прихватив ее с собой, вернулся к столу, и встал за спиной миссис Адамс.
- Речь, - возвестил я. На сей раз Хелен Трой воздержалась от своего
фирменного "оле".
- Признаюсь, - начал я, - что вечер оказался испорчен по моей вине и
приношу свои сожаления. Если вам кажется, что я столь невежливо выпроваживаю
вас, я тоже весьма сожалею, но, увы! У меня больше нет иллюзий, что нам
удастся достичь прежнего веселья. С позволения мистера Вульфа, могу
попытаться хоть немного утешить вас. В течение одного года, начиная с
сегодняшнего дня, всем вам будут доставлять каждый месяц по три орхидеи. По
три сразу или по одной как пожелаете. По возможности, будем стараться
учитывать ваши пожелания и подбирать соответствующую окраску.
Со всех сторон посыпались выражения восторга и благодарности.
Клэр Бэрхардт поинтересовалась:
- А можем мы сами приходить и выбирать цветы?
Я сказал, что это можно устроить, если договориться заранее.
- Немного раньше, - продолжал я, - когда еще ничто не омрачило нашего
веселья, возникла идея, что одна из вас, по вашему выбору, выразит мне от
вашего имени благодарность за этот вечер. Быть может, вам уже расхотелось
благодарить меня, но если нет, то у меня есть предложение. В этой вазе
десять клочков бумаги, на каждом из которых я написал имя одной из вас. Я
попрошу миссис Адамс достать одну бумажку из вазы, и та из вас, чье имя там
окажется, окажет мне честь, если согласится, не теряя времени, поехать со
мной в "Боболинк", где мы будем танцевать и прожигать жизнь, пока один из
нас не запросит пощады. Должен предупредить, я довольно вынослив.
- Если вы записали и меня, то прошу меня исключить, - потребовала
миссис Адамс.
- Если вытянете бумажку со своим именем, мы вам позволим тянуть еще, -
великодушно разрешил я. - Есть еще самоотводы?
- Я обещала к полуночи вернуться домой, - сказала Порция Лисс.
- Это ерунда. Запросите пощады в половине двенадцатого.
Я поднес вазу к миссис Адамс, примерно на уровне ее глаз.
- Достаньте одну бумажку, пожалуйста.
Затея была ей явно не по вкусу, но другого быстрого и легкого пути
покончить с неудавшейся вечеринкой не было, и после секундного колебания она
запустила руку в вазу, выудила клочок бумаги и положила его на стол.
Мэйбел Мур, сидевшая слева от миссис Адамс, завопила:
- Сью!
Я сгреб остальные бумажки и сунул их в карман.
Сью Дондеро запротестовала:
- Господи, не могу же я идти в "Боболинк" в таком наряде!
- В конце концов мы можем выбрать и другое место, - успокоил я. -
Сопротивление бесполезно, если, конечно, вы не желаете заново бросить
жребий.
- А что толку? - фыркнула Бланш. - Вы готовы поклясться, что не на всех
бумажках стоит имя Сью?
Я не стал ронять свою честь голословным отрицанием. Я просто с гордым
видом выпростал из правого кармана руку и бросил все девять бумажек на стол.
Думаю, что позже вечером мне представится возможность показать Сью девять
бумажек из моего левого кармана, те самые, что я выгреб из вазы.
10
Обычно Фриц относит поднос с завтраком наверх в спальню Вульфа в восемь
утра, но а этот четверг Вульф позвонил мне и сказал, что хочет поговорить со
мной, прежде чем поднимется в девять в оранжерею, и я решил заодно избавить
Фрица от необходимости лезть наверх. Итак, в пять минут девятого, подав
Вульфу завтрак, я придвинул себе стул и уселся. Иногда Вульф завтракает в
постели, а иногда за столом у окна. Утро выдалось на редкость солнечное, и
он предпочел сесть у окна. Взглянув на необъятных размеров желтую пижаму,
зазолотившуюся в веселых солнечных бликах, я невольно заморгал. Вульф
старается никогда не начинать разговор, пока не опустошит неизменный стакан
апельсинового сока, который выпивает отнюдь не залпом, поэтому я напустил на
себя кроткий вид и смиренно ждал. Наконец он отставил пустой стакан, трубно
прокашлялся и принялся намазывать полурастаявшее масло на горячий блинчик.
Теперь он позволил себе заговорить:
- В котором часу ты вернулся домой?
- В два двадцать четыре.
- Где ты был?
- Водил девушку в ночной клуб. Она та самая единственная, что я искал
всю жизнь. Свадьба назначена на воскресенье. Все ее родственники живут в
Бразилии, и выдавать ее замуж некому, так что не взыщите, но быть вам
посаженым отцом.
- Фу! - Он откусил намазанный маслом кусок блинчика с ветчиной. - Что
случилось?
- В общих чертах или дословно?
- В общих. Подробности потом.
- Собралось всего десять человек, в том числе молодая и смазливая, но
деловая адвокатша и старая боевая лошадь. Они выпили наверху, но сокрушили
всего пару онцидиумов. К тому...
- Форбези?
- Нет, варикозум. К тому времени, когда мы спустились, они уже
развеселились вовсю. Я сидел на вашем месте. Я предупреждал Фрица, что их
хватит только на суп и пирожки, а на утку места не останется и, конечно,
оказался прав. Я выступал, мне внимали, но про убийство я молчал вплоть до
кофе, когда меня попросили рассказать о работе сыщика, как было условлено, и
я согласился. В нужный момент я послал за нашим клиентом и миссис Эйбрамс, и
началось такое, что даже ваше сердце смягчилось бы, хотя, конечно, вы
никогда бы в этом не признались. А они признались, утирая слезы. Причем
Уэлман имел наглость заподозрить, что я слишком много себе позволяю. Во
всяком случае, он ушел провожать миссис Эйбрамс, хотя до вчерашнего вечера
не был знаком с ней. Да, кстати, я сказал им, что нашел имя Бэйрда Арчера в
записной книжке Рейчел Эйбрамс, поскольку мне надо было подготовить почву
для того, чтобы позвать миссис Эйбрамс. Если это просочится в прессу, Кремер
станет рвать и метать, но книжку-то нашел я, и Кремер сам говорит, что я не
умею держать язык за зубами.
- Полностью с ним согласен. - Вульф чуть отхлебнул дымящегося черного
кофе. - Так, значит, они расчувствовались?
- Да. Шлюзы у них открылись, и они принялись митинговать насчет того,
кто донес на О'Мэлли, бывшего старшего компаньона, которого лишили практики
за подкуп присяжного, и кто убил Дайкса. Теорий у них хоть отбавляй, но если
есть хоть мало-мальски ценные сведения, то они их тщательно скрывают. Одна
из них - ее зовут Элинор Грубер, весьма недурна собой, но слишком умничает -
раньше была секретаршей О'Мэлли, а теперь - Луиса Кастина... Так вот она
попыталась наставить меня на путь истинный, утверждая, что, видите ли, ей
противно смотреть, как мы теряем время, пытаясь найти связь между Дайксом и
Джоан с Рейчел. поскольку таковой не существует. Никто не возразил. Я решил
взять тайм-аут и испробовать индивидуальный подход, выбрав для начала Сью
Дондеро, секретаршу Эммета Фелпса. Я повел ее в ночной клуб, где истратил
тридцать четыре доллара из денег нашего клиента. Задача-минимум состояла в
том, чтобы завязать дружественные отношения, но мне удалось удачно ввернуть
угрозу, что, если понадобится, мы разнесем контору "Корриган, Фелпс, Кастин
и Бриггс" на столь мелкие клочки, что санитарная служба города предъявит нам
иск за загрязнение улиц. Как и уже упоминал, бракосочетание состоится в
воскресенье. Надеюсь, она нам понравится. - Я повернул руку ладонью вверх. -
Посмотрим, что выгорит. Если у кого-нибудь из компаньонов этой конторы
рыльце и в самом деле в пушку, то, думается, кое-чего я все же добился. Если
же нет, значит, мисс Грубер не только красотка, но и умница, поэтому я, быть
может, поменяю Сью на нее. Время покажет, если, конечно, у вас нет желания
высказаться сейчас.
Вульф расправился с ветчиной и омлетом, приготовленным на масле с
хересом, и приступил к десерту - блинчикам, щедро политым тимьяновым медом.
В кабинете он бы уже давно насупился и глазел бы исподлобья, но во время
трапезы он не позволял себе хмурится.
- Терпеть не могу обсуждать дела за завтраком, - изрек он.
- Я знаю.
- Подробности расскажешь потом. Разыщи Сола и поручи ему выяснить,
почему О'Мэлли лишили практики.
- В деле Дайкса в полиции все эти сведения есть. Я же вам говорил.
- Тем не менее пусть Сол этим займется. А Фреда и Орри попроси
поинтересоваться связями Дайкса вне конторы.
- Да у него не было никаких связей.
- Ничего, пусть поработают. Мы выдвинули гипотезу и либо докажем ее,
либо опровергнем. Продолжай свое знакомство с женщинами. Пригласи
кого-нибудь из них пообедать.
- Это не очень удобно. У них перерыв...
- Мне некогда с тобой препираться. Я хочу почитать газету. Ты уже
завтракал?
- Нет. Я поздно встал.
- Иди позавтракай.
- С удовольствием.
Но прежде я позвонил Солу, Фреду и Орри и пригласил их на инструктаж.
После завтрака мне предстояло кроме инструктажа привести в порядок еще
кое-какие дела, которые я успел подзапустить. Вскоре позвонил Перли
Стеббинс, которого интересовало, как прошел званый вечер, и я осведомился,
за кем из моих гостей он установил слежку, либо, наоборот, кто из них
нашептал ему про ужин, но Перли не пожелал откровенничать. С приглашением
пообедать я решил повременить. Сью столь бурное развитие отношений могло
отпугнуть, а мысль о том, что придется потратить пятьдесят минут
драгоценного дневного времени на другую, меня не вдохновляла. К тому же я не
выспался и не успел побриться.
Спустившись в одиннадцать часов в кабинет. Вульф просмотрел утреннюю
почту, продиктовал два письма, полистал каталог и наконец затребовал
подробный отчет. Под "подробным" он подразумевал каждый жест, слово или
интонацию, и я настолько поднаторел в выполнении этого требования, что не
только Вульф оставался удовлетворен, но и я сам получал удовольствие. Отчет
занял у меня больше часа. Когда я закончил, Вульф задал несколько вопросов,
а потом приказал:
- Позвони мисс Трой и пригласи ее пообедать.
Я и ухом не повел.
- Понимаю и сочувствую, - сказал я, - но выполнить не могу, не
обессудьте. Вы отчаялись, а потому мечетесь. Я мог бы представить целый
ворох убедительных возражений, но выскажу всего два: во-первых, уже почти
час, следовательно, я никак не успею, а во вторых, мне просто не хочется.
Понимаете, в некоторых делах я смыслю больше вашего, особенно и том, как
вытягивать нужные нам сведения из женщин. Поверьте мне, трудно придумать
большую нелепость, нежели заставить меня пригласить перезрелую с прыщеватой
физиономией племянницу адвоката перехватить на ходу кусок в переполненной
забегаловке в центре Манхэттена, тем более что сейчас она наверняка уже
сидит в баре у фонтана и уписывает пломбир с кленовым сиропом и орешками...
Вульфа передернуло.
- Прошу прощения, если огорчил вас, но пломбир с кленовым сиропом и
орешками...
- Заткнись! - прорычал Вульф.
Тем не менее я отдавал себе отчет, что все нити в моих руках. Верно,
Сол, Фред и Орри уже собирали сведения, но от Джоан Уэлман они были еще
дальше, чем я. Если хоть у одной из тех десяти, с которыми я познакомился,
или из тех шести, кого я еще не имел чести лицезреть, имелся в заначке
один-единственный, даже самый пустячный фактик, благодаря которому Ниро
Вульф принялся бы поочередно выпячивать и втягивать губы, то выудить эту
информацию предстояло только мне, и если я не хотел проковыряться до
Рождества, до которого оставалось всего девять месяцев, то следовало
поторапливаться.
Вернувшись после обеда и кабинет, Вульф устроился в своем кресле за
столом и погрузился в томик поэзии Оскара Хаммерштейна, выкинув из головы
все мысли об убийстве, а я бесцельно слонялся взад-вперед, пытаясь
придумать, что бы предпринять, когда зазвонил телефон и я поспешил снять
трубку.
Женский голос известил меня:
- Мистер Корриган желает переговорить с мистером Вульфом. Соедините
меня с мистером Вульфом, пожалуйста.
Я скорчил гримасу.
- Как вы добрались домой, миссис Адамс? Без приключений?
- Да.
- Замечательно. Мистер Вульф сейчас занят, читает томик стихов.
Соедините меня с Корриганом.
- Право, мистер Гудвин...
- Вы меня не переубедите, и к тому же позвонили вы, а не я. Соедините
меня с ним. - Я прикрыл трубку ладонью и шепнул Вульфу: - Мистер Джеймс А.
Корриган, старший компаньон.
Вульф отложил книгу в сторону и потянулся к телефону, стоявшему у него
на столе. Я оставался на проводе, как было всегда, кроме тех случаев, когда
Вульф жестом указывал, чтобы я положил трубку.
- Ниро Вульф слушает.
- Это Джим Корриган. Я хотел бы поговорить с вами.
- Пожалуйста.
- Не по телефону, мистер Вульф. Лучше бы нам встретиться, да и кое-кто
из моих коллег хотел бы поприсутствовать. Вы не могли бы приехать к нам в
контору, скажем, в половине шестого? Один из моих коллег сейчас в суде.
- Я никогда не езжу по конторам, мистер Корриган. Я принимаю людей в
своем собственном кабинете. В половине шестого я буду занят, но в шесть могу
вас принять, если желаете.
- Хорошо, в шесть, но все же лучше бы встретится у нас. Нас будет
четверо или даже пятеро. В шесть в нашей конторе?
- Нет, сэр. Если встреча состоится, то только здесь.
- Подождите минутку.
Прошло больше трех минут. Наконец трубка снова ожила:
- Извините, что заставил вас ждать. Все в порядке, мы будем у вас к
шести или чуть позже.
Вульф повесил трубку, и я последовал его примеру.
- Что ж, - заметил я, - по меньшей мере, мы потревожили пчелиный улей.
Впервые за десять дней хоть кто-то затрепыхался.
Вульф взялся за книгу.
11
Никогда прежде в нашей конторе не собирались столь мощные юридические
силы. Сразу четверо практикующих адвокатов и один - лишенный практики.
Джеймс А. Корриган (секретарша - Шарлотта Адамс) был примерно одних лет
со своей секретаршей, а то и чуть помоложе. У него была нижняя челюсть
боксера-профессионала, сложение - как у ушедшего на пенсию жокея, а я глазах
такой голодный блеск, какой мне доводилось видеть не у бродячего пса,
которого дразнят костью, а скорее у кошки при виде канарейки.
Эммет Фелпс (секретарша - Сью Дондеро) оказался для меня полной
неожиданностью. По словам Сью, в конторе он считался ходячей энциклопедией и
мог наизусть процитировать любой прецедент или подробности забытого
судебного процесса, не заглядывая в справочники. На вид ему было немного за
пятьдесят, ростом за шесть футов, широкоплечий, с длинными руками, он
выглядел бы очень браво в генеральском или адмиральском мундире.
Луис Кастин (секретарша - Элинор Грубер) был самым молодым в этой
компании, примерно моих лет. Тут уж никакого голодного блеска, напротив, в
его темных глазах застыло сонное выражение, должно быть, маска, благо Сью
рассказала мне, что именно он выступает в суде, где за ним утвердилась
репутация бойца, и именно ему контора доверяет самые трудные дела, с тех пор
как О'Мэлли отлучили от практики. Он не следил за осанкой, и потому казался
ниже, чем был на самом деле.
Фредерик Бриггс, он же дядя Фред Хелен Трой, был седой как лунь, с
удлиненным костлявым лицом. Если у него и была секретарша, то я ее не знаю.
Привычка дяди Фреда придурковато моргать, глядя на собеседника, вызвала у
меня недоумение по поводу того, что на седьмом (а может, на восьмом) десятке
лет его сделали компаньоном; с другой стороны, кто их знает в юридических
фирмах, может, у них так заведено. Лично я не доверил бы ему даже менять
промокательную бумагу на пресс-папье.
Конрой О'Мэлли, который был старшим компаньоном и чудодеем защиты в
суде, пока его не вышибли из адвокатуры за подкуп присяжного, выглядел, как
и следовало ожидать, словно в воду опущенным, а горькая складка у рта,
казалось, так и останется у него на всю жизнь. А вот если убрать эту складку
и подтянуть отвислые щеки, да добавить блеска в глазах, то совсем нетрудно
представить, что он способен покорить судебный зал, но в нынешнем его
состоянии он, пожалуй, не покорил бы и самого себя в телефонной будке.
Красное кожаное кресло я предоставил Корригану, старшему компаньону, а
остальных рассадил полукругом лицом к Вульфу. Как правило, когда у нас
посетители, я достаю ручку и блокнот только по сигналу Вульфа, нынче же днем
я приготовился заранее, поскольку закон не запрещал мне экспериментировать,
поэтому стоило Корригану раскрыть рот, как я тут же начал стенографировать.
Реакция последовала мгновенно и единодушно. Все они хором затявкали,
преисполненные негодованием и возмущением. Я прикинулся удивленным.
Вульф, который знает мои выходки, хотел было сделать мне замечание, но,
не удержавшись, усмехнулся. Видно, идея одним махом заставить заблеять
четырех адвокатов и одного экс-адвоката, пришлась ему по душе.
- Я не думаю, что нам потребуется вести запись, - спокойно сказал
Вульф.
Я отложил записную книжку, но так, чтобы до нее было легко дотянуться.
Юристской братии это нисколько не понравилось. В течение всей нашей беседы
они поочередно метали на меня взгляды, желая убедиться, что я не пытаюсь
украдкой что-либо записать.
- Это конфиденциальная частная беседа, - заявил Корриган
- Да, сэр, - согласился Вульф. - Но все сказанное может подлежать
огласке, поскольку я не являюсь вашим клиентом.
- Совершенно верно. - Корриган улыбнулся, но голодный блеск в глазах не
исчез. - Мы не стали бы возражать против такого клиента. Наша контора не
гоняется за клиентами, мистер Вульф, но, думается, нет смысла говорить, что
если вам когда-нибудь понадобятся наши услуги, то вы окажете нам честь и
любезность.
Вульф наклонил голову на одну восьмую дюйма. Я приподнял бровь на такое
же расстояние. Итак, адвокаты пытаются нас умаслить.
- Перейду сразу к делу, - возвестил Корриган. - Вчера вечером вы
заманили сюда большую часть наших сотрудниц и пытались их соблазнить.
- Соблазнить в юридически наказуемом смысле слова, мистер Корриган?
- Нет... Нет, конечно. Все ваши орхидеи, крепкие напитки, экзотические