Никита не знал, как относиться к спецбатальонам. Да и не казалось ему, что туда можно попасть: войска-то, говорят, элитные. Стройбаты – вот чего он действительно боялся. Кому охота всю службу кирпичи таскать? Поэтому, когда их команде, прибывшей с призывного пункта самолетом на базу под Киевом, объяснили, где они будут служить, Никита даже ошалел слегка.
Командир сразу отмел все подозрения во вредности службы для здоровья. «Ерунда! Я там бываю каждый месяц, ясно? У нас лучшая медицина, постоянно будете сдавать анализы. А чтобы вы не трусили, государство предоставляет вам официальную страховку». И правда, раздали бумаги. Никите показалось, что сто тысяч российских рублей – не такая уж великая сумма за «доказанный вред здоровью, нанесенный фактом пребывания в местах, близких к Чернобыльскому феномену». Но все подписали – и он подписал. Подписали и обязательство не разглашать тайну, разрешение на перлюстрацию почты, много чего еще подписали. Многие и не читали эти бумажки, не привыкли так много букв за один день видеть.
Учебка на той же базе Никите скорее понравилась. Он окреп, научился стрелять из «Калашникова», трех видов пулеметов, гранатомета… Правда, не так чтобы.очень уж научился – времени давали мало. Зато гоняли постоянно на стадион, Никита здорово окреп. Курить начал, но это скорее от однообразия жизни. Про Зону говорили много, но мало рассказывали. В основном наука сводилась к простому принципу: все, появляющееся из-за линий, должно быть уничтожено. Об уничтожении – доложить. В штабе полка, объединяющего три-четыре спецбатальона, разберутся и, если нужно, пришлют команду яйцеголовых.
Кое-что просачивалось в солдатскую курилку и сверх разрешенного, конечно же. Спецбатальоны никому в России не нужны, их скверно снабжают, и оружие старое, со складов. То ли дело натовцы… Контрактники служить на Зону почти не идут, потому что денег мало, а риск велик. У офицеров год выслуги идет за три, а солдат хрен кто раньше отпустит, если не считать месяца медицинских проверок. Но все это казалось Никите чем-то маловажным. Служба есть служба, не сахар. Ему представлялось, что вот так, вместе со своими стрижеными одногодками, он и отправится на кордон. На вторую, а лучше – на первую линию, где с оборудованных позиций, как в тире, расстреливают монстров, ломящихся из Зоны.
Все, конечно же, оказалось не так, хотя на первую линию он попал. Вот тут-то Никита понял, что такое «плохое снабжение». Даже формы не хватало, и особенно – хорошей обуви. Ботинки деды сняли с него в первый же день, опередив старшину. Тот так разозлился, что еще два дня не давал Никите замены. Только когда настал черед взвода заступать на блокпост, разъяренный лейтенант заставил прапорщика ебуть бойца. Ну, тот и расщедрился – выдал ботинки на размер больше, да еще и растоптанные, почти совсем без каблуков.
«Элитные войска» оказались полным дерьмом. Почему? Россия действительно игнорировала свой контингент на Зоне, задерживалось даже жалованье офицерам, и без того небогатое. Еще удивительнее, что не лучше обстояли дела у украинцев, хотя они-то чем отличались от других частей своей армии? Однако совсем близкий Киев тоже жадничал, как мог. В таких условиях контрактников не было вовсе, если не считать таких, как известный Никите Кравец, но он – совершенный псих. Садист. Из любого другого места его бы давно прямиком отдали бы под суд, но на Зоне хронически не хватало людей. Самоубийства, как минимум половина из которых – покрытые убийства, боевые потери из-за прорывов…
Сумасшедшие части. Бедные, озлобленные, вечно пьяные. То немногое, что спецбатальоны все-таки имели, постоянно менялось на самогонку. Местные самогонодилеры, наверное, недурно наживались. А еще были грибы. «Дембельские грибочки», как их называли деды. Осенью, как рассказывал Хвостенко, наверняка человек пять из батальона сдохнут от передоза. Никите этого уже не увидеть…
Сигарета кончилась. Солнце поднялось над поселком по ту сторону оврага, в окнах ярко сияли стекольные осколки. Брошенные дома, мертвая земля… Хотя нет, не мертвая. Живности на Зоне много. Красноглазые крысиные волки, кабаны, слепые псы – этих Никита видел сам. Жуткие твари. Но настоящий страх в бойцов вселяли люди, бывшие люди. Мутанты, зомби, как их только не называли. Они и устраивали прорывы, каким-то непостижимым образом вырезая порой целые взводы.
Никита тихонько присел и затушил окурок в мокрой земле.
Голод рвал нутро на части, курево не помогало. Надо куда-то идти, надо как-то выживать… Хотя скорее всего Никита просто найдет свою смерть. Если на Зоне и есть нормальные люди, то приблудный солдат им не нужен совершенно. Они приходят сюда, прорывая оборону с тыла, не для того, чтобы нянчиться с сумасшедшими дезертирами. Поговаривали, что где-то у самой
ЧАЭС есть некий источник супернаркотика, лишь дальними, слабыми родственниками которого являются «дембельские грибочки». Но все это только разговоры.
«Вертолеты!» – вдруг вспомнил Никита и чуть приободрился. Иногда над Зоной кружили вертолеты с учеными или какими-то спецкомандами. Может быть, они опускаются здесь, а может быть, и нет. Все же именно вертолеты со штатскими – единственный шанс Никиты выжить, ведь спецбатальоны обратно не пустят. У них приказ: убивать всех, идущих с той стороны. Значит, надо попытаться найти убежище, такое, в котором не достанут кабаны или слепые псы, добыть пищу и ждать. Потом привлечь внимание вертолетов, и… И, скорее всего, прямо с воздуха ударят из пулеметов. Но может быть, и нет.
Никита глубоко вздохнул, снова взял «калашник» в обе руки и медленно двинулся в обход здания, у стены которого провел свою первую ночь на Зоне. Ботинки с налипшей грязью довольно громко чавкали, как ни старался дезертир двигаться бесшумно. Но с деревьев все еще падали капли, под ногами журчали крохотные ручейки, стекающие в овраг, – можно было надеяться, что на звук не обратят внимания.
Хотя кто не обратит? Люди – возможно, а вот животные, точнее, те твари, что обитают в Зоне, вряд ли обманутся. Добравшись до угла, Никита увидел первого представителя своеобразной местной фауны. На его счастье, это оказалась крыса. Но обычных крыс в Зоне не бывает, тут все обычное погибло несколько лет назад. Никита вскинул «Калашников», стараясь удержать крупного жирного зверька с недобрыми глазками в пляшущем прицеле.
Сердце стучало все сильнее, будто собираясь выскочить из груди. Так бы, наверное, и случилось, потому что нажать на крючок Никита никак не мог решиться, но крыса вдруг повернула морду в сторону, будто что-то услышав, и присущей ее сородичам рысцой скрылась в кустах.
«Может, обычная крыса? – запоздало подумал Никита. – Может, ее шугануть надо было, да и все?»
Оскальзываясь на мокрой глине, он пробежал вдоль здания, оказавшегося порядочных размеров, стараясь не задерживаться напротив оконных проемов. Внутри он увидел мусор, ободранные обои, закопченный потолок. Возле следующего угла Никита позволил себе отдышаться и сделал еще шаг.
Снова крысы, на этот раз две. Сидели у входа и смотрели друг на дружку, шевеля усиками. Крупные твари, с такой не каждая кошка сладит. На Никитукрысы совершенно не обратили внимания. Он опустил автомат к поясу, пальцем не глядя переключил на стрельбу очередями.
«Здоровые. Люди ушли, значит, жрать им стало нечего. Но приспособились… А как? Одичали, стали охотиться».
Позади раздался громкий шорох. Никита обернулся, отскочил в сторону. Еж. Всего лишь крупный, недовольно пыхтящий еж выбежал из-за угла, покосился на крыс, на человека и заспешил вдоль оврага дальше.
«Зверья полно… – Никита перевел дух, расслабил палец на крючке. – Заповедник. Значит, с голодухи не пропаду, ежей тоже можно жрать… Наверное».
Убежище. Надо найти надежное убежище, желательно с крепкой дверью, с надежным засовом. Какой-нибудь подвал, например, только без щелей, чтобы крысы не пробрались. Затаиться там и ждать своего шанса – вертолетов. Может быть, удастся привлечь внимание, может быть, его подберут. Ну а там – пусть штрафбат, пусть облучают в своих секретных клиниках, что угодно. Главное – вернуться к людям.
Нарочито громко топая, Никита двинулся на крыс.
– А ну пошли! Пошли отсюда!
Крысы отбежали от входа в здание, уставились на Никиту. Он сделал несколько быстрых шагов в их сторону, рассчитывая, что зверьки бросятся бежать, но крысы лишь прижались к земле. Похоже, они собирались драться, а это в планы человека не входило.
– Совсем оборзели!
Никита, поглядывая то в сторону близкого леса, то на вход в заброшенное здание, опустился на колено и пошарил в траве. Мелкие камушки, но должно хватить. Он бросил сразу горсть, чтобы наверняка зацепить одну из крыс, но та перенесла атаку «дробью» стоически, только глазки стали еще злее. Вторая крыса что-то пискнула, подалась чуть вперед.
– Сволочи какие…
Стараясь не удариться в панику, Никита стал кидать гравий горсть за горстью, и добился-таки своего: крысы отступили. Правда, недалеко – метров на двадцать, под прикрытие кустов. Выпрямившись, дезертир поудобнее перехватил автомат и подошел наконец ко входу.
Обгоревшая дверь валялась внутри, будто сорванная с петель каким-то взрывом. Виднелись также четыре ступени, засыпанные битым стеклом и мусором, кусочек грязной стены и погнутые перила уводящей наверх лестницы. Никита сунулся внутрь, задрав голову и оружие, тут же отступил. Вроде бы никого… Крысы внимательно наблюдали за его действиями.
– Чтоб вы сдохли! – пересохшими губами прошептал Никита и вошел.
Первый этаж – длинный широкий коридор через все здание, выходящий к окну. По обе стороны – около десятка пустых дверных проемов. Больше всего похоже на школу. Никита сделал несколько крадущихся шагов и услышал позади легкий шорох. Крысы! Но не те, что остались на улице. Три твари беззаботно прыгали по ступеням, спускаясь со второго этажа.
Стрелять не хотелось. Патронов немного, но еще страшнее привлечь к себе внимание кого-то пострашнее крыс. Да и не так уж легко попасть в скачущих мелких зверьков, если им вздумается атаковать всем сразу, больу ше придется рассчитывать на шумовой эффект.
– Пошли отсюда!
Когда крысы сунулись в коридор, Никита пнул кучу мусора. Крысы запрыгали, уворачиваясь от битого стекла и кусков штукатурки.
– Пошли! – Никита топнул ногой. – Вон! Вон!
Он бросил короткий взгляд через плечо и застыл. Из кабинетов или классов в коридор высыпали еще десятка два вредителей и теперь с интересом наблюдали за гостем. Некоторые экземпляры в холке достигали полуметра, по крайней мере так с перепугу показалось Никите. Толстые длинные хвосты тянулись за их обладателями, словно ободранные змеи.
– Кыш! Кыш! – Никита и сам заскакал не хуже крыс, стараясь топаньем заставить отступить тех трех, что не выпускали его из коридора. – Стрелять буду!
Но крысы отступали неохотно, а сверху на помощь им спешили новые бойцы. Никита снова оглянулся и увидел здоровенную крысу совсем рядом, она скалила желтые зубы, заглядывая человеку прямо в глаза. Это было уже слишком, и Никита выстрелил в упор, разметав тварь на клочки короткой очередью. Крысы подались назад, запищали, и тогда он уже с отчаянной решимостью рванулся к выходу.
Какая-то мерзавка прыгнула на него прямо со ступенек, но Никита исхитрился отбить ее стволом, при этом нажав на крючок и снова наполнив коридор грохотом. Пули оставили дорожку на стене и потолке, посыпалась штукатурка. Никита выскочил на улицу, на ходу стряхивая с ботинка еще одного смельчака, вцепившегося в подошву, и увидел, что пространство от здания до самого леса усеяно серыми телами. Сотни крыс…
Никита, боясь отвернуться от этой армии, пошел вдоль стены назад, к оврагу, и тут же в его плечо с яростным писком вцепилась прыгнувшая из окна крыса. Он закричал, приставил прямо к ее морде ствол и выстрелил. Крысу размазало по стене, несколько пуль ударили в кирпичи и осыпали наседающих хищников красным дождем осколков, но автомат замолчал раньше, чем Никита убрал палец с крючка. Когда успел расстрелять все патроны? Магазин пуст, и, хотя второй тут же, примотан изолентой, перезаряжать «Калашников» нет времени.
Никита просто побежал. Как ни быстры крысы, а догнать человека на своих коротких лапках все-таки не в состоянии. Сейчас он не боялся ни слепых псов, ни зомби – страшнее всего оказалась перспектива быть разорванным на части мелкими красноглазыми врагами. Крысы кинулись следом, Никита слышал дробное топотанье тысячи лап. В три прыжка достигнув угла, дезертир помчался вдоль глухой стены.
«Только бы не окружили…»
Но крысы, даже сбившиеся в огромную стаю, поселившиеся в брошенной школе и готовые ее оборонять, пока не освоили искусство облавных охот. Оскальзываясь на мокрой глине, отчаянно шлепая по лужам своими «дембельскими» ботинками, Никита выбежал на покрытый потрескавшимся асфальтом участок. Проржавевшие, погнутые баскетбольные стойки, останки каких-то деревянных спортивных снарядов… Перемахнув через трухлявое «бревно» и полуразрушенный заборчик, дезертир оказался в саду.
Деревья все еще росли согласно плану садовника ровными рядами, но пространство между ними активно заполняли кусты. Продираясь сквозь густые заросли, Никита на бегу все же исхитрился перезарядить оружие. Оставив на упругих ветках несколько капель крови, он выбежал к детской площадке. Маленькая металлическая карусель еще держалась в растрескавшемся бетонном кольце, деревянные столбы качелей лежали на земле. За площадкой – снова овраг.
– Как это?! – не понял Никита и закружился на месте, соображая. – Ага… Поворот…
Справа он увидел маленький пешеходный мостик и побежал к нему. Там, если удастся перебраться на другой берег, можно будет передохнуть.
11
Бросать груз Сафик отказался, да Малек и не спорил. Деньги, большие деньги Червя. Потеряешь – будешь платить с процентами, то есть втройне. И без того возьмет за все: и за аптечки, и за ГШВ распакованные, даже за каждый патрон из груза. У него все посчитано. В другом месте можно было бы припрятать тачку и потом вернуться, но тут неподалеку резиденция Мачо, и его люди обязательно придут проверить, что за стрельба была ночью. Им-то хорошо слышно: слева блокпост, справа овраг. Не перепутают.
Вышли еще затемно и, пока дорога позволяла, тащили три тачки в ряд, кое-как прихватив среднюю. Потом деревья подошли вплотную к оврагу, и Сафик, вооружившись детектором, а заодно и простым болтом на веревочке, прощупывал маршрут, пока Малек одну за другой катал тачки. Скорость оказалась невелика, но было не до спешки.
– Может, Червь догадается кого-нибудь нам навстречу послать? – с надеждой предположил Малек во время короткого перекура.
– Откуда он знает, где мы? Подумает, что на блокпосту стреляли. Да и… Все равно не послал бы, не будь ребенком. У него людей тогда почти не останется.
– Ну, тогда нам впору молиться. За мостиком Мачо может нас прищучить, его земля.
– Ты еще пройди тот мостик! – хмыкнул Сафик. – Там тебя жарка ждет. Кончай курить, кати теперь вот на ту березку, я прощупал дорогу. А в лесу вроде кабан крутился, посматривай.
– Боишься без грузчика остаться? – хмыкнул Малек. Мостик они увидели издалека. Когда-то он, видимо, здорово облегчал жизнь обитателям поселка: через овраг, потом по тропке час через лесок – и уже город. Правда, на машине не проехать, но велосипедистам – одно удовольствие. Ушли те времена, ушли и оставшиеся в живых жители. Нехитрая конструкция из сваренных труб, переброшенная через овраг, давно покрылась ржавчиной, но пока оставалась крепкой.
– Мы тут как на ладони, – пропыхтел Малек, подкатывая к Сафику очередную тачку. – Может, на нас уже смотрят.
– Нет, – уверенно соврал проводник. – У меня чутье. Когда смотрят, я знаю. Не дрейфь, брат! Кати и поглядывай на лес, а я пройду к мостику, потом помогу.
Но Сафик не успел сделать и нескольких шагов. На той стороне оврага вдруг появился солдат, он выбежал из кустов возле полуразрушенной школы, смешно размахивая автоматом.
– Малек, тревога!
Сафик присел на колено, вскинул винтовку. Малек последовал его примеру, укрывшись за тачкой. Солдат пробежал мимо карусельки, едва не свалился в овраг, в этом месте особенно глубокий, и помчался к мостику.
– Что за придурок? – буркнул Малек. – Снять?
– Сам умрет, на мостике, если будет так торопиться. От кого бежит?
– Ребята Мачо его гонят, кто еще?
– Да? То есть он один пришел? И мы тут как на ладони, тачки в лес прятать поздно…
Сафик вдруг прицелился и дал короткую очередь прямо под ноги солдату. Тот споткнулся, повалился в траву совсем рядом с мостиком.
– Чего ты? Сейчас бы жарка его достала!
– Зачем? Пусть постреляет в тех, кто за ним гонится, а мы посмотрим. И если что – бери хоть одну тачку и кати назад, я прикрою.
Малек тихонько сплюнул. Назад – это метров пятьдесят, спиной к врагу. Куда проще пристрелить Сафика и спокойно удрать налегке. Вот только куда идти без проводника? Не в лес же…
Солдат шустро полз к группе молодых деревьев. Трава качалась, отмечая его путь, стреляй – не хочу. Мальку показалось, что в воздухе над мостиком что-то есть, почти неразличимое, прозрачное. Он сморгнул.
– Сафик, а эта жарка – аномалия или живая?
– Заткнись.
Солдат все полз, а возле моста в воздухе начало формироваться розовое облачко, явно вытянутое в его сторону.
– Это же не обычная жарка… Кто ее поймет? Слышь, Малек! Никого не видать. Нет здесь Мачо или пока нет. Ну-ка, кати тачку к мосту.
– А ты? – насторожился Малек.
– А я вторую возьму!
Проводник, решившись, повесил винтовку на шею и первым побежал с грузом под уклон. Жарка постепенно проявлялась, трава под ней начала обугливаться. Она явно отходила от мостика, своего логова. Сафик надеялся, что жарка окажется спящей, тогда проскочить нетрудно – если знаешь как. Но подвижная аномалия, единственная, в существовании которой даже Сафик не мог усомниться, проснулась и явно собралась атаковать служивого.
«Что он тут делает?! – на бегуснова попытался сообразить Сафик. – Почему мы не слышали техники? С чего коалиционеры вообще полезли за кордон? Последний выброс был не сильный».
Жалобно поскрипывало колесо тачки. Подбегая к мостику, проводник увидел, как высунулся из травы солдат. Он круглыми от удивления глазами уставился на смуглого человека в камуфляже, с ног до головы увешанного оружием, да еще и катящего перед собой старую строительную тачку, полную каких-то коробочек. Сафику стало бы смешно, не подними при этом солдат оружие. Надо спасаться…
– Ложись, дурак!!! – на бегузаорал он. – Слева, рядом!
Солдат дернулся, скосил глаза и наконец увидел подобравшееся к нему клубящееся облачко красного цвета. Жарка еще не активизировалась полностью. но трава уже загорелась. Взвизгнув, словно поросенок под ножом, солдат, откатился в сторону, ударился о ствол дерева и вскочил. Жарка прыгнула.
«Ох и непростая же это тварь! – в который раз удивился Сафик уже на мосту. – Живая или нет – разве поймешь? Не растет ли она?»
От моста остались только стальные части, дерево сгнило еще до того, как тут обосновалась жарка. Но вдоль всей конструкции тянулись две широкие трубы, по любой из которых легко мог пройти человек. Если, конечно, он не катит перед собой эту дурацкую рухлядь…
– Малек, осторожно! – упреждающе крикнул Сафик, не сомневаясь, что приятель рядом. – Червь тебя к шайтану отправит за груз!
– Не боись!
Сафик замедлил шаг, опасаясь, что колесико соскочит, а вот Малек проявил неожиданную лихость: промчался через мост на всех парах, даже обогнал.
– У карусели сядь, прикрой меня!
Сафик бросил тачку, едва откатив ее от мостика, тут же свалил лишнее, оттянувшее плечи оружие. Жарка, выбрасывая кровавые протуберанцы, не позволяла солдатику вырваться, прижимала к обрыву. Почему еще не прыгнула? Одно из деревцев запылало вдруг, все сразу. А ведь минуту назад стояло зеленое.
– Держу! – донесся голос Малька.
Значит, занял позицию, теперь парни Мачо просто так не подберутся. И где же они? От кого бежал солдат? Сафику стало интересно, и, перебежав мост, он опять оглянулся. Именно в этусекунду жарка прыгнула, но промахнулась: везучий солдатик чуть раньше метнулся в другую сторону. Упал, сбивая огонь с опаленного рукава, и будто проснулся, заорал на всю Зону.
Жарка отлетела назад, из облачка снова появились два щупальца. Одно, потолще, не пускало жертву назад к развалинам, другое тихонько плыло вдоль оврага.
«Вот она чего боится: что он в овраг спрыгнет! – сообразил Сафик. – Точно живая тварь и подросла, сильнее стала. Чудная жарка на мосту живет! Но, если живая, может, ее и убить можно?»
Он схватил последнюю тачку, покатил вниз. Повернул голову и чуть не расхохотался: солдатик, почти зажатый в угол, принялся стрелять в жарку. Однако не до смеха: ведь Мачо это все слышит. Он придет.
– Малек, выручи его!… – задыхаясь, выкрикнул проводник. – Отвлеки жарку!
Успевший закурить Малек помедлил немного, но все же бросил сигарету. Раз привалила такая удача, жарку активную обмануть, то стоит пошевелиться, еще одно нежданное счастье поймать. Вот он, новый носильщик, даром разряжающий в воздух оружие. Да еще удача-то с неудачей пополам: шума много на чужой земле, солдат какой-то… Все же пригодится.
А служивый тем временем расстрелял свой магазин, быстро и без толку. Что ей, жарке, пули? Летят сквозь нее, да и все. Красное облачко уже далеко выпустило протуберанец, он почти за спину солдату забрался. Теперь шансов спрыгнуть вниз, с кручи, чтобы Только не достаться огненной аномалии, у него нет.
– Чух! – Малек подскочил к облачку, кинул в него горстью сорванной травы. – Чух-чух! Сюда иди!
Пока Сафик составлял все три тачки, пока пристраивался с винтовкой на место Малька, чтобы было кому прикрыть в случае появления людей или тварей похуже, Малек швырял в жарку все способное гореть, что подворачивалось под руку. Крупных предметов и не требовалось, так, мелочь: та же трава, деревяшки, угольки…
Жарка почувствовала новую добычу, но медлила, хотя щупальца, протянутые к солдату, рассеялись.
– Да что ж ты такая тупая! – В сердцах Малек и кепи своего не пожалел, достал только из-под кожаной подкладки окурок. – Ну, смотри, какой я вкусный!
И жарка подалась к нему – споро, жадно. Не прыгнула, конечно, от прыжка он бы не ушел, но вытянувшееся полумесяцем кровавое облачко заставило Малька отскочить назад и в сторону.
– Эй, служба! – крикнул от карусельки Сафик. – Не стой, как чмо! От оврага уходи, туда, к домам!
Малек еще Немного отступил и вдруг, повернувшись, кинулся наутек. Вовремя: жарка быстро сконцентрировалась и прыгнула метра на четыре.
«Большая стала, – снова удивился Сафик. – А ведь я ее помню такой, что сразу только волосы сжечь могла…»
– Все, все! – успокоил он Малька. – Ты ушел, она так далеко от моста не сунется!
– Да? – Малек утер пот. – А ты видел, как она этого парня загнала за деревья? Раньше и туда не ходила!
– Растет…
Некоторое время они смотрели, как тает в воздухе красное облако. Это зрелище всегда завораживало – была некая смертельная, злобная сущность, и нет ее. Вроде бы.
– Скоро мост совсем непроходным станет.
– Не твоя забота. Эй, служба! – Сафик помахал рукой медленно шедшему вдоль стены солдату. – Давай знакомиться, шевели поршнями.
12
– Никита…
Он протянул подрагивающую руку.
– В Зоне руки не тянут, дурилка! Без рук останешься, – хмыкнул Малек. – Ну что, Никитка, должок за тобой?
– Это точно, – согласился Сафик, пристраивая на плечо снайперскую винтовку. Он только что осмотрел через прицел окрестности и людей Мачо не обнаружил. Хорошо ли это? – Все потом. А пока хватайся за эту тачку, парень, и иди прямо.
– Куда? – не понял Никита.
– Туда! – ткнул пальцем Сафик. – И никуда не сворачивай, если жить хочешь. Еще: тронешь товар, пальцы оторву. Для начала. Что там, Малек?
– Никита Нефедов, спецбатальон! – Малек захлопнул военный билет. – Пригодится?
– Выброси.
– Денежки российские, мелкие, письма… – Малек быстро перебрал добычу. – Блокнотик, календарь, расческа. Чмо армейское, как бы.
– Выкинь все. – Сафик сплюнул и посмотрел в глаза Никите. – Ты глухой или бурый? Берись и кати, погань!
Никита медленно обошел тачку и взялся за рукоятки. Аптечки, какие-то приборы, ПНВ, снаряженные магазины… Нелегко оказалось ее толкать.
– Дохляк. Перевернешь – пристрелю! – пообещал Малек. – Сафик, ты хочешь через Площадь идти?
– Что нам остается?
Проводник задумчиво смотрел на худую спину Никиты.
– Что нам остается, Малек? Мачо придет на стрельбу, нам просто везет пока. До Площади с детектором дойдем быстро, а оттуда прямая дорога по шоссе.