Страница:
– Кто сказал «путник»? – Я сделал удивленное лицо, поскольку невидимый карлик уже высказал шепотом негодование по поводу моей оплошности.– Два странника идут по дороге, никого не трогают...
Гулрон, внимательнее присмотревшись ко мне, переменился в лице:
– Прошу прощения, я с ночи в седле, не расслышал. Не встречали ли вы случайно по пути воина в черных доспехах? У него еще шлем необычный, похож на морду дикого зверя.
Куда девалась вся его спесь и высокомерие? Гулрон заговорил почти скороговоркой.
– Нет,– ответил я.– Мы идем от деревни Тинкара и, кроме вас, пока никого не встретили.
– Мы взяли ложный след. Возвращаемся! – скомандовал старший, и всадники поскакали обратно.
«Значит, Черный призрак тоже здесь. Вот уж кто, не моргнув глазом, соберет жатву для Вранка».
– Кого они ищут? – поинтересовался юноша.
– Еще одного магистра. Магистра синей ночи.
– Ты его знаешь?
– Встречались,– коротко ответил я. Не пересказывать же парню всю историю моих встреч с рыцарем смерти.
– Он тоже из нашего мира? – Студент был явно заинтригован.
– Нет, но и не из этого.
– Нужно его скорее найти и предупредить.
– Он в предупреждениях не нуждается, и встречаться с ним мне бы хотелось в последнюю очередь. Слишком памятным было расставание.
Всадники скрылись из виду, и сразу проявился Ухтырь:
– Неужели так сложно запомнить простые слова? С вами в беду попадешь на пустом месте.
– Да ладно тебе кипятиться! Подумаешь, что путник, что странник – какая разница?
– Он еще спрашивает! Путник – это кто? Идущий человек. Не более того. А странник – странствующий волшебник. Разницу улавливаешь?
– Опять волшебник?! – я начал закатывать рукава.
– Ты сначала дослушай, потом будешь оголяться,– обиделся крогул. Посопел для видимости носом, а затем продолжил.– Странники, или боевые маги, испокон веку занимались только тем, что с помощью чародейства выискивали разные приемы владения оружием, осваивали их да изредка передавали тем, кто им вдруг понравится. Другого волшебства за странниками не числилось. Они редко у кого на службе состояли, с другими волшебниками дружбы не водили, только и делали, что по свету странствовали. Вот почему воинский люд их завсегда уважает.
– Что ж теперь любого уважать, кто себя странником назовет?
– Не каждого. Но если у парня при этом имеются настоящие, боевые доспехи и взгляд уверенного в своих силах человека, то почему бы не уважать?
– Что в моих доспехах необычного? Ну, видно – новые, потому что блестят.
– Это пока не присмотришься. Они не просто блестят,– многозначительно произнес крогул.
Только сейчас я обратил внимание на странное сияние металла. Оно было абсолютно одинаковым и в тени, и на солнце. «Ну что ж, пусть лучше будет странник, это все же лучше, чем волшебник, мне подходит».
– А за нами хвост,– крогул указал в сторону деревни.
– Не может быть! – воскликнул я.– Как она нас нашла?
Гостиничная кошка неслась галопом по степи и, лишь завидев людей, перешла на грациозный шаг. Подруга, только тебя нам и не хватало для полного счастья.
– А ну, брысь! – грозно сказал я.
Животное остановилось в трех метрах, приподняв переднюю лапу. Одарив меня уничтожающим взглядом, словно говоря: «А я и не к тебе вовсе», кошка направилась к карлику. «Ну что ты с ней будешь делать?»
– Сбегать, отнести в деревню? – предложил Ухтырь.
Он, конечно, бегал быстро, но зачем лишний раз мучить и себя, и животное?
– Толку-то? Если она решила идти с нами, значит, все равно догонит. Чего зря носиться туда-сюда?
– Слышала, Манька? Остаешься,– сообщил Ухтырь, прижимая киску к груди. Он ее уже и назвать успел!
– Почему Манька? – поинтересовался я.
– Подружка у меня как-то была – такая же бестия.
– Серж, Ухтырь, гляньте, что с небом делается,– юноша указал на север.
– Вот тебе и маленькая тучка!
Такого небосвода мне еще не доводилось видеть, хотя и на Шаркусе, и в Долине проклятых звонарей, и в Тангоре повидал их немало. Складывалось впечатление, что бушующее море закинули наверх, предварительно добавив темных оттенков. Кипящая серо-черная масса надвигалась с огромной скоростью, но самое странное – внизу стоял полнейший штиль. «Что-то будет, и вряд ли приятное». Я уже хотел поделиться своими мыслями по поводу происходящего, но меня опередил Ухтырь.
– Так не бывает. Ущипните меня! Хочу проснуться и не видеть этот кошмарный сон.
Вокруг стало темно, как ночью, и тихо, как в могиле. И вдруг оглушительный грохот заставил вздрогнуть всех. Сильнее других это получилось у Маньки. Она подпрыгнула, как кузнечик, исхитрившись поцарапать руки карлика при взлете и лицо юноши при посадке – Алекс оказался на пути приземления испуганного животного. Однако оба мои спутника не придали никакого значения кровавым разборкам. Сейчас было совершенно не до того.
Молнии вокруг нас с шипением врезались в землю, воздух наполнился статическим электричеством и запахом озона. Но самое интересное, что обильное выпадение электрических осадков происходило лишь возле нас. Не знаю, сколько длилась показавшаяся вечной канонада, но у всего есть свое начало и свой конец. Небо очистилось, снова проглянуло солнце, и только выжженный контур пятиугольника в степи напоминал о недавнем ужасе. Кто-то недвусмысленно давал понять, что мы у него под колпаком.
– Интересно, кого остробородый боится сильнее? Тебя или меня? – сказал я Алексу, покидая пепелище.
– Ты полагаешь, это он со страху?
– Обычно силу демонстрируют, когда не уверены в победе. Таким образом пытаются запугать противника, которого сами боятся.
– Меня в жизни еще никто не боялся,– сказал Алекс.– Разве что соперники по шахматам.
– Хорошо играешь?
– В нашем университете лучше всех.
– Надо же! Ты не из вундеркиндов случайно? И сопромат он сдал, и в шахматах дока, и руки дело знают. Лет-то тебе сколько?
– Пятнадцать. Но я школу в тринадцать закончил,– он словно оправдывался.
– Понятно. А еще чего необычного умеешь делать?
– Могу быстро считать.
– До скольки? – Ухтырь оторвался от поглаживания вздыбившейся шерсти кошки.
– Да нет, я имел в виду вычисления: разделить, умножить, возвести в степень, извлечь корень.
– Понятно – ходячий калькулятор. Жаль, это нам все вряд ли пригодится.
– Почему же? – возмутился крогул.– В хорошем хозяйстве все сгодится. Пусть он нашим деньгам счет ведет. А то я, например, знаю только, что в кошельке денег больше, чем пальцев у меня на руках. Это ведь не дело. Монеты – они счет любят.
– Так и отдай ему кошелек, пусть будет нашим казначеем.
– Что значит «отдай»?! – Ухтырь возмутился, словно ему предложили отрубить руку.
– Тебе же самому идти легче станет.
– А вдруг он их потратит? – встрепенулся бородач.– Бережливей нас, крогулов, на свете никого нет. Считать в моем присутствии деньги я ему могу доверить, но хранить – ни за что! Вам только дай волю, все разбазарите. Правда, Манька?
Кошка, до этого спокойно дремавшая на руках, услыхала знакомое имя и восприняла его как приглашение к игре. Она тут же вспрыгнула на плечо карлика, затем на голову, использовав плотную шапочку крогула как стартовую площадку для перелета на Алекса. Манька собиралась продолжить путешествие и, уже отталкиваясь от плеча юноши, наткнулась на мой строгий взгляд. В последний момент ей удалось выпустить когти.
– Ой, больно же! – подхватил он практически свалившуюся киску. Теперь к поцарапанному лицу Алекса добавились кровавые полосы, проступившие из-под рубашки. Если шрамы украшают воина, то скоро наш вундеркинд будет не только самым молодым, но и самым красивым членом команды.
Манька выскользнула из рук юноши, выгнула спинку и, гордо подняв хвост, независимой походкой продолжила путь в некотором отдалении, всем своим видом показывая, что она нас и знать не желает. Кажется, я нанес ей личное оскорбление, сорвав тройной прыжок по движущимся опорам.
Глава 7
Гулрон, внимательнее присмотревшись ко мне, переменился в лице:
– Прошу прощения, я с ночи в седле, не расслышал. Не встречали ли вы случайно по пути воина в черных доспехах? У него еще шлем необычный, похож на морду дикого зверя.
Куда девалась вся его спесь и высокомерие? Гулрон заговорил почти скороговоркой.
– Нет,– ответил я.– Мы идем от деревни Тинкара и, кроме вас, пока никого не встретили.
– Мы взяли ложный след. Возвращаемся! – скомандовал старший, и всадники поскакали обратно.
«Значит, Черный призрак тоже здесь. Вот уж кто, не моргнув глазом, соберет жатву для Вранка».
– Кого они ищут? – поинтересовался юноша.
– Еще одного магистра. Магистра синей ночи.
– Ты его знаешь?
– Встречались,– коротко ответил я. Не пересказывать же парню всю историю моих встреч с рыцарем смерти.
– Он тоже из нашего мира? – Студент был явно заинтригован.
– Нет, но и не из этого.
– Нужно его скорее найти и предупредить.
– Он в предупреждениях не нуждается, и встречаться с ним мне бы хотелось в последнюю очередь. Слишком памятным было расставание.
Всадники скрылись из виду, и сразу проявился Ухтырь:
– Неужели так сложно запомнить простые слова? С вами в беду попадешь на пустом месте.
– Да ладно тебе кипятиться! Подумаешь, что путник, что странник – какая разница?
– Он еще спрашивает! Путник – это кто? Идущий человек. Не более того. А странник – странствующий волшебник. Разницу улавливаешь?
– Опять волшебник?! – я начал закатывать рукава.
– Ты сначала дослушай, потом будешь оголяться,– обиделся крогул. Посопел для видимости носом, а затем продолжил.– Странники, или боевые маги, испокон веку занимались только тем, что с помощью чародейства выискивали разные приемы владения оружием, осваивали их да изредка передавали тем, кто им вдруг понравится. Другого волшебства за странниками не числилось. Они редко у кого на службе состояли, с другими волшебниками дружбы не водили, только и делали, что по свету странствовали. Вот почему воинский люд их завсегда уважает.
– Что ж теперь любого уважать, кто себя странником назовет?
– Не каждого. Но если у парня при этом имеются настоящие, боевые доспехи и взгляд уверенного в своих силах человека, то почему бы не уважать?
– Что в моих доспехах необычного? Ну, видно – новые, потому что блестят.
– Это пока не присмотришься. Они не просто блестят,– многозначительно произнес крогул.
Только сейчас я обратил внимание на странное сияние металла. Оно было абсолютно одинаковым и в тени, и на солнце. «Ну что ж, пусть лучше будет странник, это все же лучше, чем волшебник, мне подходит».
– А за нами хвост,– крогул указал в сторону деревни.
– Не может быть! – воскликнул я.– Как она нас нашла?
Гостиничная кошка неслась галопом по степи и, лишь завидев людей, перешла на грациозный шаг. Подруга, только тебя нам и не хватало для полного счастья.
– А ну, брысь! – грозно сказал я.
Животное остановилось в трех метрах, приподняв переднюю лапу. Одарив меня уничтожающим взглядом, словно говоря: «А я и не к тебе вовсе», кошка направилась к карлику. «Ну что ты с ней будешь делать?»
– Сбегать, отнести в деревню? – предложил Ухтырь.
Он, конечно, бегал быстро, но зачем лишний раз мучить и себя, и животное?
– Толку-то? Если она решила идти с нами, значит, все равно догонит. Чего зря носиться туда-сюда?
– Слышала, Манька? Остаешься,– сообщил Ухтырь, прижимая киску к груди. Он ее уже и назвать успел!
– Почему Манька? – поинтересовался я.
– Подружка у меня как-то была – такая же бестия.
– Серж, Ухтырь, гляньте, что с небом делается,– юноша указал на север.
– Вот тебе и маленькая тучка!
Такого небосвода мне еще не доводилось видеть, хотя и на Шаркусе, и в Долине проклятых звонарей, и в Тангоре повидал их немало. Складывалось впечатление, что бушующее море закинули наверх, предварительно добавив темных оттенков. Кипящая серо-черная масса надвигалась с огромной скоростью, но самое странное – внизу стоял полнейший штиль. «Что-то будет, и вряд ли приятное». Я уже хотел поделиться своими мыслями по поводу происходящего, но меня опередил Ухтырь.
– Так не бывает. Ущипните меня! Хочу проснуться и не видеть этот кошмарный сон.
Вокруг стало темно, как ночью, и тихо, как в могиле. И вдруг оглушительный грохот заставил вздрогнуть всех. Сильнее других это получилось у Маньки. Она подпрыгнула, как кузнечик, исхитрившись поцарапать руки карлика при взлете и лицо юноши при посадке – Алекс оказался на пути приземления испуганного животного. Однако оба мои спутника не придали никакого значения кровавым разборкам. Сейчас было совершенно не до того.
Молнии вокруг нас с шипением врезались в землю, воздух наполнился статическим электричеством и запахом озона. Но самое интересное, что обильное выпадение электрических осадков происходило лишь возле нас. Не знаю, сколько длилась показавшаяся вечной канонада, но у всего есть свое начало и свой конец. Небо очистилось, снова проглянуло солнце, и только выжженный контур пятиугольника в степи напоминал о недавнем ужасе. Кто-то недвусмысленно давал понять, что мы у него под колпаком.
– Интересно, кого остробородый боится сильнее? Тебя или меня? – сказал я Алексу, покидая пепелище.
– Ты полагаешь, это он со страху?
– Обычно силу демонстрируют, когда не уверены в победе. Таким образом пытаются запугать противника, которого сами боятся.
– Меня в жизни еще никто не боялся,– сказал Алекс.– Разве что соперники по шахматам.
– Хорошо играешь?
– В нашем университете лучше всех.
– Надо же! Ты не из вундеркиндов случайно? И сопромат он сдал, и в шахматах дока, и руки дело знают. Лет-то тебе сколько?
– Пятнадцать. Но я школу в тринадцать закончил,– он словно оправдывался.
– Понятно. А еще чего необычного умеешь делать?
– Могу быстро считать.
– До скольки? – Ухтырь оторвался от поглаживания вздыбившейся шерсти кошки.
– Да нет, я имел в виду вычисления: разделить, умножить, возвести в степень, извлечь корень.
– Понятно – ходячий калькулятор. Жаль, это нам все вряд ли пригодится.
– Почему же? – возмутился крогул.– В хорошем хозяйстве все сгодится. Пусть он нашим деньгам счет ведет. А то я, например, знаю только, что в кошельке денег больше, чем пальцев у меня на руках. Это ведь не дело. Монеты – они счет любят.
– Так и отдай ему кошелек, пусть будет нашим казначеем.
– Что значит «отдай»?! – Ухтырь возмутился, словно ему предложили отрубить руку.
– Тебе же самому идти легче станет.
– А вдруг он их потратит? – встрепенулся бородач.– Бережливей нас, крогулов, на свете никого нет. Считать в моем присутствии деньги я ему могу доверить, но хранить – ни за что! Вам только дай волю, все разбазарите. Правда, Манька?
Кошка, до этого спокойно дремавшая на руках, услыхала знакомое имя и восприняла его как приглашение к игре. Она тут же вспрыгнула на плечо карлика, затем на голову, использовав плотную шапочку крогула как стартовую площадку для перелета на Алекса. Манька собиралась продолжить путешествие и, уже отталкиваясь от плеча юноши, наткнулась на мой строгий взгляд. В последний момент ей удалось выпустить когти.
– Ой, больно же! – подхватил он практически свалившуюся киску. Теперь к поцарапанному лицу Алекса добавились кровавые полосы, проступившие из-под рубашки. Если шрамы украшают воина, то скоро наш вундеркинд будет не только самым молодым, но и самым красивым членом команды.
Манька выскользнула из рук юноши, выгнула спинку и, гордо подняв хвост, независимой походкой продолжила путь в некотором отдалении, всем своим видом показывая, что она нас и знать не желает. Кажется, я нанес ей личное оскорбление, сорвав тройной прыжок по движущимся опорам.
Глава 7
ПОПОЛНЕНИЕ
К вечеру мы действительно добрались до Стайберга и даже успели устроиться на ночлег, прежде чем были заперты городские ворота.
– Два дня прошло, а твой попутчик до сих пор жив,– раздался бархатный голос.– Зря ты задумал поломать мне всю игру.
– Может, он тут всего один остался? Жалко, почти земляк. С ним и поговорить есть о чем. Вот соберу всех пятерых, тогда видно будет.
– Ты кому пытаешься вешать лапшу на уши?!
– Я ее не вешаю, а возвращаю обратно. Что ж ты думаешь: я слепой или с головой не дружу? Кто подстроил поражение именно того магистра, который в случае победы обретал свободу? А ведь исход поединка был ясен даже ребенку.
Вранк задумался, но не сумел найти достаточно правдоподобного ответа. Решив, что лучшая защита – нападение, он пошел в наступление:
– С каких это пор фигуры стали делать замечания тому, кто их двигает? Запомни: пока у тебя хорошие возможности для того, чтобы выжить. Но учти, их несложно урезать! Молнии иногда и в людей попадают,– владелец капюшона не смог удержаться, чтобы не обозначить своего участия в утреннем происшествии. Вдруг мы решим, что это была случайность.
– Кому суждено быть повешенным, тот не утонет.– Он вздумал меня запугивать! – Ты тоже учти: электричество опасно лишь для того, кто с ним балуется. В следующий раз поосторожней, не ровен час – током ударит, прическу себе испортишь.
Интересно, а вдруг он лысый и портить там уже нечего.
– Это было последнее предупреждение,– мрачно сказал Вранк.– В моей игре все абсолютно просто: не убиваешь ты – убивают тебя. Третьего не дано.
Образ злодея растворился над речкой.
«У него, наверное, жесткий график, а мы срываем все сроки. Иначе с чего он такой „добрый“? Готов испепелить взглядом. Прямо через капюшон. Нет, здесь явно какая-то загадка. Колдун скрывает не только собственное лицо. Узнать бы – что еще? И желательно поскорее».
Берег казался безжизненным. Ничто не отвлекало от невеселых мыслей, пока правый ботинок не наступил на развязавшийся шнурок левого. «Вот интересно: обувь – одинаковая, шнурки вообще один от другого не отличишь, но развязывается всегда только левый. Почему?» Я присел на большой камень разобраться с нарушителем и почувствовал, что содержимое заднего кармана джинсов давит на мягкое место. Невидимая книжка? Рука полезла в карман. Странно, а здесь ее прекрасно видно.
Обложку книги украшало изображение чувственных губ, на которые почему-то был навешен большой амбарный замок. Занятный пирсинг.
После неудавшейся попытки раскрыть карманный томик по обложке пробежало сообщение бегущей строкой: «Губы к губам примкни, чтобы уста освободить».
Я огляделся по сторонам, поскольку не хотелось иметь свидетелей моего лобзания с книжкой, и выполнил письменное пожелание. Замок исчез, и губы зашевелились. Зазвучал женский голос:
– Спасибо тебе, храбрый витязь. Сотни лет, тысячи часов, миллионы минут я хранила молчание и наконец он настал – долгожданный миг свободы. Знаешь, как трудно быть немой, когда тебе есть что сказать? Я благодарю небо, солнце, реки и моря, леса и горы за тот день и час, минуту и секунду, когда ты появился на свет, когда...
Я понял, что сказать этой брошюрке действительно есть чего, нашлись бы только уши, способные воспринять накопившуюся словоохотливость. Пора дергать за стоп-кран, иначе этот локомотив не остановится до утра:
– Давайте знакомиться. Меня зовут Серж. А вас?
– Я толковушка, чего угодно могу растолковать,– чтобы я не усомнился в ее знаниях, брошюрка начала быстро перечислять: – Хочешь узнать, почему у царя Хереса Седьмого не было сыновей или причину смерти благородного Яргуса? А самое интересное, пожалуй...
Я бы назвал эту книжицу не толковушкой, а болтовушкой.
– Может, лучше расскажешь о проклятых рыцарях?
– Это из каких веков?
– Говорят, впервые появились года три назад.
– Нет, я лет сто в завязке была, не меньше. Ничего про них знать не могу.
– А о крогулах?
– Маленький народец, обожающий идеально круглые предметы? Об этих – что хочешь.
– Что делает крогул поутру в самый длинный день на поляне утреннего солнца?
– Открывай десятую страницу.
На развороте находилось еще одно изображение губ, которые ожили, монотонно озвучивая ответ:
– Молодой крогул поет брачную песню, призывая себе невесту. В это время он ничего не видит и не слышит, поэтому наиболее уязвим, чем очень часто пользуются люди.
– А что такое гранитрон?
– Данная страница не содержит ответа на ваш запрос. Обратитесь на главную.
Пришлось возвращаться к обложке и повторять вопрос. За информацией меня отправили на пятую страницу.
– Внимание! – произнес тот же монотонный голос.– Произведенный запрос соответствует десятому уровню. Ваше имя и титул?
Вот тебе и раз! Еще не со всяким эта толковушка разговаривать будет. Сейчас выяснится, что кое-кто мордой лица не вышел. Что бы ей такого про себя сообщить?
– Серж. Магистр солнечного света. Чемпион Галактики по бовиспу.– Я выдал сразу два своих звания. Может, хоть одно сработает?
– Титулы подтверждены,– приняла информацию брошюра и продолжила: – Гранитрон – магический артефакт, имеющий прямое отношение к магистрам пятого знака.
Магистры пятого знака... Так назывался манускрипт, о котором упоминал Багет. Я почувствовал себя на пороге большого открытия, но вдруг все стало рушиться на глазах.
За плечо меня тряс Алекс.
– Серж, там, на улице!
Я подскочил и недовольно глянул в указанном направлении. В предрассветных сумерках два мужичка в поношенной одежде выясняли отношения между собой.
– Ну и что?
– У одного из них знак. Прямо на лбу.
Наша комната находилась на первом этаже, поэтому я выскочил на улицу через окно.
– Молодые люди в курсе, что своим шумом мешают отдыхать постояльцам гостиницы? – я вклинился между сражающимися и успел заметить, что у второго воина знак Дарго находился на кисти руки.
– Мы решаем свои, сугубо личные проблемы, о которых тебе лучше не знать,– сказал его соперник, глядя исподлобья. Его грозный голос совершенно не сочетался с испуганно бегающими глазами.
Мне пришлось быстро обезоружить мужичков, чтобы у них не было соблазна использовать мечи в качестве главного аргумента в нашем споре. Алекс подобрал их оружие и на всякий случай отошел в сторону.
Однако парни, казалось, были готовы задушить друг дружку голыми руками. Ни дать ни взять – два ревнивых самца, не поделивших гарем в брачный период.
– Нет, мужики, вы решаете не свои проблемы, а помогаете одному сильно умному типу в капюшоне. Только никак не могу взять в толк, чем он вам так понравился? Прямо жизнь за него отдать готовы! Хорошо, если чужую, а вдруг свою? Шансы-то – пятьдесят на пятьдесят.
В глазах противников появились первые проблески того, что отличает человека от животного. Я продолжил словесную атаку:
– Я могу понять, когда рискуют ради любимой женщины или родину защищают. А вы что делаете? Увидели плохой сон, где полоумный маньяк советует прирезать товарища по несчастью,– и вперед! А если я вам посоветую со скалы вниз головой прыгнуть, убедительно доказав, что это – единственный путь к дому, вы прыгнете?
Мужики стояли, открыв рты, словно на приеме у зубного врача. Значит, не только слушают, но и понимать начали.
– Кто вам сказал, что смерть себе подобного – единственный выход из сложившейся ситуации? Подумаешь, забросили их в непривычное место. Что, здесь жить нельзя? Вполне приемлемые условия. Чистый воздух, шикарные леса, прозрачные водоемы, люди приветливые... иногда встречаются. Чего еще желать?
– Я домой хочу. У меня там невеста осталась,– сказал воин с родинкой на лбу. Сейчас он выглядел еще более растерянным.
– Ты дома был наемным убийцей?
– Нет.– Он опустил голову.
– Как, думаешь, тебя встретит девушка, узнав, что на твоих руках кровь пятерых человек?
– Но у меня же нет другого выхода,– в отчаянии парень схватился за голову.
– А ты его искал?
– Что я могу один, среди чужаков?
– Если убивать себе подобных, то, конечно, останешься в одиночестве. До тех пор, пока самого не прибьют. Мы вот с Алексом, например, уже создали клуб магистров для поиска другого пути домой. Без взаимного истребления.
– Вы шо, хотите сказать, что тоже из магистров будете? – подключился доселе молчавший боец со знаком на руке. Это был крупный мужчина с добродушным лицом.
– Нужны доказательства? – Я снял с шеи ленту, а Алекс закатал рукав.– Между прочим, клуб пока открыт для вступления новых членов. И это точно ваше личное дело – вступать в него или нет. У мыслящего человека всегда есть выбор. Алекс, отдай им мечи. Вздумаете продолжать бой – отойдите подальше от этой гостиницы. Мы живем в пятой комнате. Сами понимаете – первый этаж, совершенно невозможно спать, когда вы тут сталью звените.
Мы вернулись, оставив дуэлянтов осмысливать все сказанное.
– Зачем ты отдал им мечи? – спросил юноша.
– Если они ничего для себя не уяснили,– все равно продолжат. Не мечами, так палками или еще чем-нибудь. Кто я такой, чтобы их учить? Странный прохожий, не более.
– Ты – более опытный и сильный воин, который не убил их, хотя имел такую возможность. Разве это не повод лишний раз задуматься?
– Повод. Но в каком именно направлении заработают их мысли? В том, что есть еще один опасный враг? Забрав оружие, мы могли добиться лишь одного – приобрести в их лице новые проблемы. Наверняка мечи им непросто достались.
– Тогда я совсем ничего не понимаю. Чего ты сейчас добился?
– Это тебе не в шахматы играть, тут соображать надо. Как считаешь, из-за чего обычный человек идет на крайние меры? В большинстве случаев.
– А кто его знает?
– От безысходности. Вранк убедил их, что есть только один выход: уничтожил пять магистров – и ты дома. Я же сейчас подверг сомнению данную точку зрения, с которой мужики практически сроднились. Теперь все зависит только от них самих: есть у них силы плыть против течения или нет.
Перед завтраком крогул решил выяснить, что и по какой цене здесь подают на стол, но быстро вернулся:
– Там два типа с задумчивыми физиономиями. Мне они не нравятся.
– Почему?
– У глупца все на лице написано, а этих поди разгадай.
– Ладно, давай я на них посмотрю.
Я открыл дверь:
– Заходите, мужики.
– Мы не разбудили? – спросил один из сегодняшних нарушителей утреннего спокойствия.
Парни тоже оказались из нашего измерения. Мало того, один вообще попал сюда с Марса. Его звали Слав. Тот самый, у которого осталась невеста. Второго судьба вырвала с планеты Ореса, где проживал мой двоюродный брат. Якову перевалило за тридцать. Несмотря на свою сугубо штатскую внешность, он служил в армии в должности сержанта. Оба находились в Арудэнге более трех недель. Сначала прятались, затем батрачили в самом бедном районе города, возле Черного озера, где к чужакам относились не столь враждебно. Заработав первые деньги, обзавелись мечами, поскольку ходить без оружия здесь было равносильно, что у нас без одежды, а сегодня под утро случайно встретились на улице сапожников. Даже не успели понять, как и почему – сразу сцепились друг с другом.
– Прямо наваждение какое-то. В городе выяснять отношения с оружием в руках запрещено, мы шли на окраину, но все равно не удержались. Затеяли стычку возле гостиницы,– рассказывал Слав.– А ведь я врач. Моя задача лечить, а не убивать людей. Я клятву Гиппократа давал. Тут же все напрочь забыл. В голове одна мысль – убить врага. А почему он мне враг, я себя не спрашивал.
– От же хай будут здоровы уси мои родственники. Само так и я мыслил,– поддержал его Яков.– Затмение в мозгу, чи шо?
Оресский говор мне был хорошо знаком.
Рассказ доктора заставил насторожиться. Вряд ли ночную встречу можно назвать случайной. В это время все нормальные люди обязаны спать.
– Слав, почему сегодня ночью ты оказался на улице сапожников?
– К бедняку, у которого я снимаю комнату, прибежал малец и сообщил о срочном вызове. За ночной визит к пациенту платят в два раза больше. Вот я и поспешил по указанному адресу. Прибежал, а там даже дома с таким номером нет. Только фонарь догорает, а под ним Яков стоит.
– А тебя что заставило гулять по ночам? – обратился я к крепышу.
– Так я живу там недалече, помогаю одному сапожнику шкуры разминать. Не знаю, шо за муха его нынче покусала? Взял и выгнал на ночь глядя.
– Похоже, вас просто представили друг другу. Да еще в таком месте и в такое время, чтобы никто не смог помешать. Интересно... – я на пару минут задумался.
– Мы тут с Яковом посоветовались и решили вступить в ваш клуб,– прервал мои раздумья доктор.
– Оно в коллективе завсегда веселее. Какие у вас тут вступительные взносы?
– Только один: обещание без особой надобности не убивать себе подобных.
– Погодите, погодите! – возмутился крогул.– Обещания в карман не положишь. Одного нахлебника приняли без гроша в кармане, теперь вот еще два дармоеда приперлись. Сплошное разорение. Мы с Манькой категорически против. А это, прошу учесть – два голоса.
– Знакомьтесь – наш казначей,– представил я разгневанного моей расточительностью карлика.– Звать его можете Ухтырем. Очень полезный член команды, хотя жаден до безобразия.
– Я не жадный, я хозяйственный. А ну, показывайте, чего у вас с собой имеется?
Врач пошарил в карманах и вытащил пару монет и пластмассовую упаковку с надписью «Витамины». Крогула чуть удар не хватил, когда он высыпал на стол содержимое коробочки. Желтые шарики драже начали разбегаться по плоской поверхности. Ясное дело, что вопрос о зачислении столь состоятельного клиента в отряд решился автоматически. Когда круглое богатство было собрано и надежно упрятано в мешок бородатого карлика, тот обратился ко второму новобранцу:
– Чего там у тебя в мешке? Показывай, не стесняйся.
– Какой же это мешок? Это, я тебе скажу, натурально самый настоящий ранец. А шо у меня там, я и сам толком не знаю.
Сержант вывалил содержимое на стол. Да, чего там только не было! Начиная с самого обыкновенного гвоздя и заканчивая настоящим футбольным мячом. Хорошо еще, спущенным. Представляю, что бы случилось с нашим казначеем, если бы мяч имел свою рабочую форму. Из всего барахла крогул забрал себе шерстяные носки. Похоже, трикотаж он уважал не меньше, чем шарики.
– Формальности улажены? – спросил я.
Крогул проигнорировал вопрос, натягивая на ноги конфискованное добро. Он сильно удивился, когда пальцы уперлись в мысок. В ранце запасливого Якова нашлись также и ножницы, и носки превратились в гетры. Любой может стать волшебником, если сильно захочет.
Врач оказался магистром Утренней зари, а его соперник – магистром Весеннего луга. До этого где-то в глубине души я считал себя если не единственным, то, во всяком случае, редким носителем знака Дарго. И даже не предполагал, сколько в мире людей получили такие же отметины!
Причем, как ни странно, не все знаки являлись татуировками. Врач получил необычную родинку после оперирования древнего старика. Когда капля крови пациента разрослась на лбу хирурга пятиугольной родинкой, он сразу подумал об инфекции. Однако ни один из анализов не показал хоть каких-то отклонений.
История сержанта была еще удивительнее: он выиграл в карты, что называется, кота в мешке. В самом мешке ничего не оказалось, а когда Яков вытащил из него руку, обнаружил на кисти черный контур с пятью углами. Пытался отмыть – безрезультатно. Знал бы, к чему знак его приведет,– отодрал бы вместе с кожей.
– Какие такие будут ваши дальнейшие приказания, командир? – вытянувшись в струнку, обратился магистр Весеннего луга.– Сержант Яков Загоруйко готов сполнить их, как подобает кадровому военному.
У меня в голове не укладывалось, что он мог иметь хоть какое-то отношение к воинской службе.
– Снимите по комнате в этой гостинице и пока не высовывайтесь. Ухтырь, расходы будешь оплачивать из нашей казны. А чтобы тебя не обсчитали, возьми с собой Алекса.
Крогул скорчил рожу человека, страдающего от нестерпимой зубной боли, но ничего не возразил.
– Мне нужно сходить к храму Великого пути.
– А туда со вчерашнего дня никого не пускают,– сообщил врач.
– Почему?
– Какой-то сумасшедший в черных доспехах накануне разбил одну из статуй. Теперь вход в храм лишь избранным.
– В черных доспехах? Про его шлем ничего не слышал?
– Говорили, шлем похож на звериную морду. Вся городская стража только этого звероголового и ищет.
– Интересно, чья статуя ему помешала?
– Сказывали, он сокрушил изваяние сигама «Скрывающего глаза». Сигам в здешних краях – то ли божество, то ли величайший из потусторонних магов. Я так до сих пор и не понял. Вырезал тут на прошлой неделе одному аппендицит, он мне такого понарассказал – впору самому идти лечиться. Одна беда: психов тут не лечат, им отрезают языки, чтобы не болтали лишнего,– объяснил Слав.
– Ухтырь, как у нас дела с финансами? – спросил я, полагая, что процедуру зачисления в избранные можно значительно сократить путем некоторых денежных вливаний.
– Денег нет, и в ближайшее время не будет. Казна должна пополняться, а не наоборот. Кроме Слава, в нее еще никто ни монетки не положил. Только и норовите что взять. Транжиры!
– Значит, денег не дашь? Хорошо, тогда где хочешь и как хочешь достань мне пропуск в храм. Займись этим сразу после размещения наших друзей по комнатам. Я же пока прогуляюсь.
– Два дня прошло, а твой попутчик до сих пор жив,– раздался бархатный голос.– Зря ты задумал поломать мне всю игру.
– Может, он тут всего один остался? Жалко, почти земляк. С ним и поговорить есть о чем. Вот соберу всех пятерых, тогда видно будет.
– Ты кому пытаешься вешать лапшу на уши?!
– Я ее не вешаю, а возвращаю обратно. Что ж ты думаешь: я слепой или с головой не дружу? Кто подстроил поражение именно того магистра, который в случае победы обретал свободу? А ведь исход поединка был ясен даже ребенку.
Вранк задумался, но не сумел найти достаточно правдоподобного ответа. Решив, что лучшая защита – нападение, он пошел в наступление:
– С каких это пор фигуры стали делать замечания тому, кто их двигает? Запомни: пока у тебя хорошие возможности для того, чтобы выжить. Но учти, их несложно урезать! Молнии иногда и в людей попадают,– владелец капюшона не смог удержаться, чтобы не обозначить своего участия в утреннем происшествии. Вдруг мы решим, что это была случайность.
– Кому суждено быть повешенным, тот не утонет.– Он вздумал меня запугивать! – Ты тоже учти: электричество опасно лишь для того, кто с ним балуется. В следующий раз поосторожней, не ровен час – током ударит, прическу себе испортишь.
Интересно, а вдруг он лысый и портить там уже нечего.
– Это было последнее предупреждение,– мрачно сказал Вранк.– В моей игре все абсолютно просто: не убиваешь ты – убивают тебя. Третьего не дано.
Образ злодея растворился над речкой.
«У него, наверное, жесткий график, а мы срываем все сроки. Иначе с чего он такой „добрый“? Готов испепелить взглядом. Прямо через капюшон. Нет, здесь явно какая-то загадка. Колдун скрывает не только собственное лицо. Узнать бы – что еще? И желательно поскорее».
Берег казался безжизненным. Ничто не отвлекало от невеселых мыслей, пока правый ботинок не наступил на развязавшийся шнурок левого. «Вот интересно: обувь – одинаковая, шнурки вообще один от другого не отличишь, но развязывается всегда только левый. Почему?» Я присел на большой камень разобраться с нарушителем и почувствовал, что содержимое заднего кармана джинсов давит на мягкое место. Невидимая книжка? Рука полезла в карман. Странно, а здесь ее прекрасно видно.
Обложку книги украшало изображение чувственных губ, на которые почему-то был навешен большой амбарный замок. Занятный пирсинг.
После неудавшейся попытки раскрыть карманный томик по обложке пробежало сообщение бегущей строкой: «Губы к губам примкни, чтобы уста освободить».
Я огляделся по сторонам, поскольку не хотелось иметь свидетелей моего лобзания с книжкой, и выполнил письменное пожелание. Замок исчез, и губы зашевелились. Зазвучал женский голос:
– Спасибо тебе, храбрый витязь. Сотни лет, тысячи часов, миллионы минут я хранила молчание и наконец он настал – долгожданный миг свободы. Знаешь, как трудно быть немой, когда тебе есть что сказать? Я благодарю небо, солнце, реки и моря, леса и горы за тот день и час, минуту и секунду, когда ты появился на свет, когда...
Я понял, что сказать этой брошюрке действительно есть чего, нашлись бы только уши, способные воспринять накопившуюся словоохотливость. Пора дергать за стоп-кран, иначе этот локомотив не остановится до утра:
– Давайте знакомиться. Меня зовут Серж. А вас?
– Я толковушка, чего угодно могу растолковать,– чтобы я не усомнился в ее знаниях, брошюрка начала быстро перечислять: – Хочешь узнать, почему у царя Хереса Седьмого не было сыновей или причину смерти благородного Яргуса? А самое интересное, пожалуй...
Я бы назвал эту книжицу не толковушкой, а болтовушкой.
– Может, лучше расскажешь о проклятых рыцарях?
– Это из каких веков?
– Говорят, впервые появились года три назад.
– Нет, я лет сто в завязке была, не меньше. Ничего про них знать не могу.
– А о крогулах?
– Маленький народец, обожающий идеально круглые предметы? Об этих – что хочешь.
– Что делает крогул поутру в самый длинный день на поляне утреннего солнца?
– Открывай десятую страницу.
На развороте находилось еще одно изображение губ, которые ожили, монотонно озвучивая ответ:
– Молодой крогул поет брачную песню, призывая себе невесту. В это время он ничего не видит и не слышит, поэтому наиболее уязвим, чем очень часто пользуются люди.
– А что такое гранитрон?
– Данная страница не содержит ответа на ваш запрос. Обратитесь на главную.
Пришлось возвращаться к обложке и повторять вопрос. За информацией меня отправили на пятую страницу.
– Внимание! – произнес тот же монотонный голос.– Произведенный запрос соответствует десятому уровню. Ваше имя и титул?
Вот тебе и раз! Еще не со всяким эта толковушка разговаривать будет. Сейчас выяснится, что кое-кто мордой лица не вышел. Что бы ей такого про себя сообщить?
– Серж. Магистр солнечного света. Чемпион Галактики по бовиспу.– Я выдал сразу два своих звания. Может, хоть одно сработает?
– Титулы подтверждены,– приняла информацию брошюра и продолжила: – Гранитрон – магический артефакт, имеющий прямое отношение к магистрам пятого знака.
Магистры пятого знака... Так назывался манускрипт, о котором упоминал Багет. Я почувствовал себя на пороге большого открытия, но вдруг все стало рушиться на глазах.
За плечо меня тряс Алекс.
– Серж, там, на улице!
Я подскочил и недовольно глянул в указанном направлении. В предрассветных сумерках два мужичка в поношенной одежде выясняли отношения между собой.
– Ну и что?
– У одного из них знак. Прямо на лбу.
Наша комната находилась на первом этаже, поэтому я выскочил на улицу через окно.
– Молодые люди в курсе, что своим шумом мешают отдыхать постояльцам гостиницы? – я вклинился между сражающимися и успел заметить, что у второго воина знак Дарго находился на кисти руки.
– Мы решаем свои, сугубо личные проблемы, о которых тебе лучше не знать,– сказал его соперник, глядя исподлобья. Его грозный голос совершенно не сочетался с испуганно бегающими глазами.
Мне пришлось быстро обезоружить мужичков, чтобы у них не было соблазна использовать мечи в качестве главного аргумента в нашем споре. Алекс подобрал их оружие и на всякий случай отошел в сторону.
Однако парни, казалось, были готовы задушить друг дружку голыми руками. Ни дать ни взять – два ревнивых самца, не поделивших гарем в брачный период.
– Нет, мужики, вы решаете не свои проблемы, а помогаете одному сильно умному типу в капюшоне. Только никак не могу взять в толк, чем он вам так понравился? Прямо жизнь за него отдать готовы! Хорошо, если чужую, а вдруг свою? Шансы-то – пятьдесят на пятьдесят.
В глазах противников появились первые проблески того, что отличает человека от животного. Я продолжил словесную атаку:
– Я могу понять, когда рискуют ради любимой женщины или родину защищают. А вы что делаете? Увидели плохой сон, где полоумный маньяк советует прирезать товарища по несчастью,– и вперед! А если я вам посоветую со скалы вниз головой прыгнуть, убедительно доказав, что это – единственный путь к дому, вы прыгнете?
Мужики стояли, открыв рты, словно на приеме у зубного врача. Значит, не только слушают, но и понимать начали.
– Кто вам сказал, что смерть себе подобного – единственный выход из сложившейся ситуации? Подумаешь, забросили их в непривычное место. Что, здесь жить нельзя? Вполне приемлемые условия. Чистый воздух, шикарные леса, прозрачные водоемы, люди приветливые... иногда встречаются. Чего еще желать?
– Я домой хочу. У меня там невеста осталась,– сказал воин с родинкой на лбу. Сейчас он выглядел еще более растерянным.
– Ты дома был наемным убийцей?
– Нет.– Он опустил голову.
– Как, думаешь, тебя встретит девушка, узнав, что на твоих руках кровь пятерых человек?
– Но у меня же нет другого выхода,– в отчаянии парень схватился за голову.
– А ты его искал?
– Что я могу один, среди чужаков?
– Если убивать себе подобных, то, конечно, останешься в одиночестве. До тех пор, пока самого не прибьют. Мы вот с Алексом, например, уже создали клуб магистров для поиска другого пути домой. Без взаимного истребления.
– Вы шо, хотите сказать, что тоже из магистров будете? – подключился доселе молчавший боец со знаком на руке. Это был крупный мужчина с добродушным лицом.
– Нужны доказательства? – Я снял с шеи ленту, а Алекс закатал рукав.– Между прочим, клуб пока открыт для вступления новых членов. И это точно ваше личное дело – вступать в него или нет. У мыслящего человека всегда есть выбор. Алекс, отдай им мечи. Вздумаете продолжать бой – отойдите подальше от этой гостиницы. Мы живем в пятой комнате. Сами понимаете – первый этаж, совершенно невозможно спать, когда вы тут сталью звените.
Мы вернулись, оставив дуэлянтов осмысливать все сказанное.
– Зачем ты отдал им мечи? – спросил юноша.
– Если они ничего для себя не уяснили,– все равно продолжат. Не мечами, так палками или еще чем-нибудь. Кто я такой, чтобы их учить? Странный прохожий, не более.
– Ты – более опытный и сильный воин, который не убил их, хотя имел такую возможность. Разве это не повод лишний раз задуматься?
– Повод. Но в каком именно направлении заработают их мысли? В том, что есть еще один опасный враг? Забрав оружие, мы могли добиться лишь одного – приобрести в их лице новые проблемы. Наверняка мечи им непросто достались.
– Тогда я совсем ничего не понимаю. Чего ты сейчас добился?
– Это тебе не в шахматы играть, тут соображать надо. Как считаешь, из-за чего обычный человек идет на крайние меры? В большинстве случаев.
– А кто его знает?
– От безысходности. Вранк убедил их, что есть только один выход: уничтожил пять магистров – и ты дома. Я же сейчас подверг сомнению данную точку зрения, с которой мужики практически сроднились. Теперь все зависит только от них самих: есть у них силы плыть против течения или нет.
Перед завтраком крогул решил выяснить, что и по какой цене здесь подают на стол, но быстро вернулся:
– Там два типа с задумчивыми физиономиями. Мне они не нравятся.
– Почему?
– У глупца все на лице написано, а этих поди разгадай.
– Ладно, давай я на них посмотрю.
Я открыл дверь:
– Заходите, мужики.
– Мы не разбудили? – спросил один из сегодняшних нарушителей утреннего спокойствия.
Парни тоже оказались из нашего измерения. Мало того, один вообще попал сюда с Марса. Его звали Слав. Тот самый, у которого осталась невеста. Второго судьба вырвала с планеты Ореса, где проживал мой двоюродный брат. Якову перевалило за тридцать. Несмотря на свою сугубо штатскую внешность, он служил в армии в должности сержанта. Оба находились в Арудэнге более трех недель. Сначала прятались, затем батрачили в самом бедном районе города, возле Черного озера, где к чужакам относились не столь враждебно. Заработав первые деньги, обзавелись мечами, поскольку ходить без оружия здесь было равносильно, что у нас без одежды, а сегодня под утро случайно встретились на улице сапожников. Даже не успели понять, как и почему – сразу сцепились друг с другом.
– Прямо наваждение какое-то. В городе выяснять отношения с оружием в руках запрещено, мы шли на окраину, но все равно не удержались. Затеяли стычку возле гостиницы,– рассказывал Слав.– А ведь я врач. Моя задача лечить, а не убивать людей. Я клятву Гиппократа давал. Тут же все напрочь забыл. В голове одна мысль – убить врага. А почему он мне враг, я себя не спрашивал.
– От же хай будут здоровы уси мои родственники. Само так и я мыслил,– поддержал его Яков.– Затмение в мозгу, чи шо?
Оресский говор мне был хорошо знаком.
Рассказ доктора заставил насторожиться. Вряд ли ночную встречу можно назвать случайной. В это время все нормальные люди обязаны спать.
– Слав, почему сегодня ночью ты оказался на улице сапожников?
– К бедняку, у которого я снимаю комнату, прибежал малец и сообщил о срочном вызове. За ночной визит к пациенту платят в два раза больше. Вот я и поспешил по указанному адресу. Прибежал, а там даже дома с таким номером нет. Только фонарь догорает, а под ним Яков стоит.
– А тебя что заставило гулять по ночам? – обратился я к крепышу.
– Так я живу там недалече, помогаю одному сапожнику шкуры разминать. Не знаю, шо за муха его нынче покусала? Взял и выгнал на ночь глядя.
– Похоже, вас просто представили друг другу. Да еще в таком месте и в такое время, чтобы никто не смог помешать. Интересно... – я на пару минут задумался.
– Мы тут с Яковом посоветовались и решили вступить в ваш клуб,– прервал мои раздумья доктор.
– Оно в коллективе завсегда веселее. Какие у вас тут вступительные взносы?
– Только один: обещание без особой надобности не убивать себе подобных.
– Погодите, погодите! – возмутился крогул.– Обещания в карман не положишь. Одного нахлебника приняли без гроша в кармане, теперь вот еще два дармоеда приперлись. Сплошное разорение. Мы с Манькой категорически против. А это, прошу учесть – два голоса.
– Знакомьтесь – наш казначей,– представил я разгневанного моей расточительностью карлика.– Звать его можете Ухтырем. Очень полезный член команды, хотя жаден до безобразия.
– Я не жадный, я хозяйственный. А ну, показывайте, чего у вас с собой имеется?
Врач пошарил в карманах и вытащил пару монет и пластмассовую упаковку с надписью «Витамины». Крогула чуть удар не хватил, когда он высыпал на стол содержимое коробочки. Желтые шарики драже начали разбегаться по плоской поверхности. Ясное дело, что вопрос о зачислении столь состоятельного клиента в отряд решился автоматически. Когда круглое богатство было собрано и надежно упрятано в мешок бородатого карлика, тот обратился ко второму новобранцу:
– Чего там у тебя в мешке? Показывай, не стесняйся.
– Какой же это мешок? Это, я тебе скажу, натурально самый настоящий ранец. А шо у меня там, я и сам толком не знаю.
Сержант вывалил содержимое на стол. Да, чего там только не было! Начиная с самого обыкновенного гвоздя и заканчивая настоящим футбольным мячом. Хорошо еще, спущенным. Представляю, что бы случилось с нашим казначеем, если бы мяч имел свою рабочую форму. Из всего барахла крогул забрал себе шерстяные носки. Похоже, трикотаж он уважал не меньше, чем шарики.
– Формальности улажены? – спросил я.
Крогул проигнорировал вопрос, натягивая на ноги конфискованное добро. Он сильно удивился, когда пальцы уперлись в мысок. В ранце запасливого Якова нашлись также и ножницы, и носки превратились в гетры. Любой может стать волшебником, если сильно захочет.
Врач оказался магистром Утренней зари, а его соперник – магистром Весеннего луга. До этого где-то в глубине души я считал себя если не единственным, то, во всяком случае, редким носителем знака Дарго. И даже не предполагал, сколько в мире людей получили такие же отметины!
Причем, как ни странно, не все знаки являлись татуировками. Врач получил необычную родинку после оперирования древнего старика. Когда капля крови пациента разрослась на лбу хирурга пятиугольной родинкой, он сразу подумал об инфекции. Однако ни один из анализов не показал хоть каких-то отклонений.
История сержанта была еще удивительнее: он выиграл в карты, что называется, кота в мешке. В самом мешке ничего не оказалось, а когда Яков вытащил из него руку, обнаружил на кисти черный контур с пятью углами. Пытался отмыть – безрезультатно. Знал бы, к чему знак его приведет,– отодрал бы вместе с кожей.
– Какие такие будут ваши дальнейшие приказания, командир? – вытянувшись в струнку, обратился магистр Весеннего луга.– Сержант Яков Загоруйко готов сполнить их, как подобает кадровому военному.
У меня в голове не укладывалось, что он мог иметь хоть какое-то отношение к воинской службе.
– Снимите по комнате в этой гостинице и пока не высовывайтесь. Ухтырь, расходы будешь оплачивать из нашей казны. А чтобы тебя не обсчитали, возьми с собой Алекса.
Крогул скорчил рожу человека, страдающего от нестерпимой зубной боли, но ничего не возразил.
– Мне нужно сходить к храму Великого пути.
– А туда со вчерашнего дня никого не пускают,– сообщил врач.
– Почему?
– Какой-то сумасшедший в черных доспехах накануне разбил одну из статуй. Теперь вход в храм лишь избранным.
– В черных доспехах? Про его шлем ничего не слышал?
– Говорили, шлем похож на звериную морду. Вся городская стража только этого звероголового и ищет.
– Интересно, чья статуя ему помешала?
– Сказывали, он сокрушил изваяние сигама «Скрывающего глаза». Сигам в здешних краях – то ли божество, то ли величайший из потусторонних магов. Я так до сих пор и не понял. Вырезал тут на прошлой неделе одному аппендицит, он мне такого понарассказал – впору самому идти лечиться. Одна беда: психов тут не лечат, им отрезают языки, чтобы не болтали лишнего,– объяснил Слав.
– Ухтырь, как у нас дела с финансами? – спросил я, полагая, что процедуру зачисления в избранные можно значительно сократить путем некоторых денежных вливаний.
– Денег нет, и в ближайшее время не будет. Казна должна пополняться, а не наоборот. Кроме Слава, в нее еще никто ни монетки не положил. Только и норовите что взять. Транжиры!
– Значит, денег не дашь? Хорошо, тогда где хочешь и как хочешь достань мне пропуск в храм. Займись этим сразу после размещения наших друзей по комнатам. Я же пока прогуляюсь.