Степанов Николай. Тень власти

   «А зачем ты меня тащил?» – Пауза, предшествовавшая вопросу, свидетельствовала о некотором замешательстве змеи.
   «Самому слабо догадаться?»
   «Я не обязан отгадывать твои дурацкие загадки. Быстро сознавайся, что задумал?»
   «Нет, вы только посмотрите на этого типа: я его тащу к свободе, а он еще упирается. Ну и кто ты после этого?»
   «К свободе?» – Зомб лишь слегка ослабил хватку, но Страж с облегчением понял, что выбрал верную дорожку к душе магического раба.
   «Конечно! – Важно было не дать сопернику опомниться, и он на полную катушку подключил все свое красноречие. – Вот я, к примеру, – свободный дух. Что хочу, то и делаю, куда хочу, туда и направляюсь. И никто не смеет мною помыкать».
   «Разве такое возможно? Мы должны выполнять приказы», – неуверенно возразил слуга Саргонта.
   «Кто это тебе сказал? Хозяин?»
   «Да».
   «Еще бы! Любой рад, когда за него выполняют грязную работу. А тебе самому приятно исполнять поручения господина?»
   «Рзве работа бывает приятной?»
   «Хорошая работа, которую выбираешь сам, даже радует, – уверенно заявила киска. – Вот я, например, с огромной радостью спасал тебя от Саргонта. Правда, я не понял твоей странной реакции. Может, кому-то не нужна свобода? Тогда возвращайся. Хозяин, конечно, тебя накажет, веревку укоротит. Но ничего, ты привыкнешь, если не можешь жить без господина»
   «Кто сказал, что не могу! – клюнул на приманку Зомб. – Могу. Но хочу ли? Ведь он меня сотворил. А я, как неблагодарная скотина, брошу его на произвол судьбы?»
   Хватка вновь окрепла, и Страж предпринял последнюю попытку склонить чашу весов на свою сторону.
   «Сотворил, говоришь? А ну-ка попробуй вспомнить, как ты родился?»
   На этот раз призрак задумался надолго. В отличие от Стража, в котором изначально доминировала одна личность – мага-телохранителя, в Зомбе Саргонт использовал другой принцип. Чародей постарался настолько подавить индивидуальность каждого из четырех волшебников, принесенных в жертву при создании специалиста по чужим сознаниям, что новое существо не могло помнить обрывки прошлой жизни кого-либо в отдельности. По крайней мере до тех пор, пока хозяина и слугу соединяла невидимая цепочка. Теперь связь прервалась.
   «Он меня убил!!! Зачем?! – Олушительный женский крик заставил вздрогнуть опутанную киску. В нем было столько горечи и отчаяния… Если бы Страж умел, он бы расплакался. – Я же ничего плохого ему не сделала».
   Саргонт не мог предположить, что эмоциональный дух юной волшебницы сумеет легко справиться с магическими хитросплетениями его заклинаний. Этому в немалой степени способствовало и то, что Гаруна была принесена в жертву последней. Чародей тогда от нетерпения очень спешил завершить создание Зомба, поэтому ее сознание и выплыло на поверхность, подавив остальных.
   «Я дико извиняюсь, – подал голос Страж. – Не могли бы вы чуть ослабить свои объятия, леди? Еще немного – и я совсем задохнусь».
   Анаконда освободила пантеру и отползла в сторону. На нее было жалко смотреть.
   «Так он еще и женщин начал убивать!» – Киска приблизилась к свернувшейся кольцами змее.
   «Я девушка! – строго поправила Гаруна и убитым голосом добавила: – Была».
 
   Отряд тронулся в путь через четверть часа после того, как пещеру покинул хозяин Зомба. Сам Саргонт еще не обнаружил пропажу, решив, что молчание невидимого призрака обусловлено поздним визитом посредника и работой послушного слуги с сознанием Михаила. Владелец магической таверны попробовал вызвать Стража. И тут неудача.
   «Может, оба дрыхнут?» – Нсмотря на то что после исчезновения бородача времени прошло более чем достаточно, чародей пока не беспокоился.
   – Чем ты так напугал Саргонта? – спросил Скальнов. – Умчался, словно его лошади перцу под хвост насыпали.
   – Достал он меня своими ночными выходками. Я и пригрозил – если мы его догоним, поступим, как с дезертиром. По законам военного времени.
   – Вот это правильно. У меня давно руки чешутся набить этому гаду физиономию. Еще с тех пор, как я первый раз побывал в Сарге. Помнишь, как меня к стенке припечатало? Наверняка ведь по приказу Саргонта. Эх, мне бы только знать, кто это сделал!
   – Да ты его знаешь.
   – Не понял…
   – Это Пуарт. Извини, что сразу тебе не рассказал. Боялся, что ты в порыве справедливого негодования угробишь паренька, а он был нужен Руене.
   – Пуарт? Ах, он хрен морковкин! Да и ты… Тоже мне, друг! Когда я теперь его в другой раз увижу? – Скальнов с досады махнул рукой и отправился вперед в одиночестве переживать упущенную возможность.
   «Михаил, все нормально, – раздался голос Стража. – Представляешь, Зомб-то на самом деле оказался девчушкой! Она едва не задушила меня в объятиях».
   «Неужели любовь с первого взгляда?»
   «Ага, от которой до ненависти – один шаг».
   «По хозяину не скучала?»
   «Сначала было немного. Но потом я объяснил, что такое свобода духа и чем она лучше позорного рабства».
   «Да ты, я погляжу, настоящий оратор! Убедить женщину в чем-либо непросто. По себе знаю».
   «Если честно, я чуть концы не отдал, пока с ней разговаривал. А когда бедняжка вспомнила, как стала призраком… У меня душа разрывалась от жалости. До чего этот гад докатился – ученицу не пожалел! Она еще и жизни не знала, а он ее на алтарь, как овцу. Бр-р-р! Кстати, а где он? Убийца магов недавно пытался меня вызвать».
   «Зомб с тобой?» – спросил Сомов, опасаясь, что, если недавно освободившийся призрак отправится мстить, Саргонт сумеет вернуть власть над ним.
   «Ее зовут Гаруна. Нет, она осталась. Девушке нужно побыть одной. Осознать свое новое положение».
   «Чародей поскакал вперед», – ответил Мишка.
   «Тогда мне нужно торопиться. Я, конечно, представляю его физиономию в момент обнаружения пропажи, но хотелось бы увидеть воочию».
   Призрак удалился.
   – Зря ты его отпустил. – К Михаилу подъехал Марицкий.
   – Кого? – Мишка даже вздрогнул – неужели студент мог слышать его диалог с призраком?
   – Да чародея нашего. Что ему стоит устроить на нас засаду? Я очень внимательно наблюдал за этим типом. Вчера он явно придумал какую-то каверзу. Представляешь, сначала ехал, как в воду опущенный, а потом вдруг приосанился, словно на него корону нацепили.
   – Пока ты рядом, нас врасплох не застать. – Сомов решил польстить самомнению Эдуарда. – Благодаря твоему зоркому взгляду ему не подкрасться незаметно.
   – Но ведь он волшебник. Колдовство я все равно не смогу распознать, – заметил довольный похвалой «эльф».
   – Саргонт вряд ли станет использовать чары. Он один. В каньоне, где возможны всякие неприятности. Если начнет тратить силы на нас, останется беззащитным.
   – Да? Об этом я не подумал.
   – Спасибо за предупреждение, но все же твоя главная задача – следить за дорогой. Помимо Саргонта тут и другие могут притаиться. Как бы их не проворонить.
   Студент проникся важностью поручения и замолчал, устремив взгляд вперед. Так они и двигались молча. Раздосадованный Гога, в десяти метрах за ним Эдуард в роли Зоркого Сокола и Мишка.
   – Ты гляди, а вон и зеленый камень, – вытянул руку Марицкий.
   – Кажется, приехали. – Мишка приблизился к огромной трещине в скале и соскочил с коня.
   – Может, мы все-таки пойдем с тобой? – Скальнов перестал дуться.
   Он спешился и заглянул в расщелину, но в темноте ничего не увидел.
   – Нет. Во-первых, Кразий велел идти одному, а во-вторых, кому-то надо и за лошадьми присмотреть. Если задержусь, попробуйте к ночи найти приемлемую пещеру.
   – Хорошо, – неохотно согласился «гном». Он взглянул на своего скакуна, который резво устремился к увядшему кустарнику и принялся жадно обгладывать колючие ветки. – А ведь мы их больше суток не кормили и воды не давали. Бедные животные!
   Сомов тоже задумался. «Точно! Как же они без воды и пищи?»
   Ни он, ни Гога не знали, что Саргонт заранее наложил на лошадей заклинание сытости. Его действие как раз закончилось, и голод набросился на животных с удвоенной силой.
   – Насчет воды ты вовремя вспомнил. Наши запасы вчера закончились, а день сегодня с самого утра знойный. Вчера было куда прохладнее.
   – Нам с Каланчой все равно будет нечем заняться, вот заодно и воду поищем.
   Мишка отправился в темноту, а Марицкий подъехал к «гному».
   – Где же тут воду искать? Кругом одни камни.
   – А по-твоему, среди камней жизни нет? Ошибаешься. Сам же говорил, ночью в каньоне шум от зверья стоит. Значит, жизнь в этих краях есть, а где жизнь, там и вода. Разве я не прав?
   – Вообще-то говорят как раз наоборот: где вода, там и жизнь.
   – Чего ты к словам придираешься, умник? Смысл-то понятен?
   – Допустим, – не отступал студент. – И где же, по-твоему, ее следует искать? Наверху?
   – Эх, Каланча! Никудышный из тебя следопыт. Тут нет ледников, откуда ей наверху взяться? Если где и есть, так только в нижних пещерах. У подножья этих бесконечных утесов.
   – А вдруг в них кто-нибудь проживает? Из тех, кто огнем плюется.
   – Не боись. Я буду входить первым. Хозяева наверняка днем спят.
   – Я не трус! – возмутился студент. – Вместе пойдем.
   – Вместе идти глупо. Шума в два раза больше.
   – Тогда по очереди.
   – Ладно, – махнул рукой Скальнов.
   Так они и сделали. Осторожно проникая в просторные норы, парни сначала прислушивались. Если изнутри доносились шорохи или хрипы, они сразу возвращались. Пару раз им попались пещеры с жутким запахом, куда они тоже входить не рискнули. В конце концов разведчики подобрали приемлемую «комнату» для ночлега и обнаружили убежище кроликов, где в случае необходимости можно было пополнить запасы мяса. Только вот воды нигде не нашли.
   – Я что-то обнаружил, – на втором часу поисков сообщил Скальнов, выходя из очередного темного коридора.
   – Вода? – с надеждой спросил Марицкий: он совсем изнывал от жажды.
   – Вполне вероятно. Звук очень похож на журчание. Принеси факел.
   Парни вошли в довольно ухоженную пещеру. Ни соринки на полу, ни трещинки в стене и на потолке.
   – Гога, тебе это не кажется подозрительным? В таком убежище обязательно кто-то должен быть, – поделился своими соображениями осторожный «эльф».
   – Хозяина все равно нет дома, и замка на дверях – тоже. Значит, вход свободный!
   – А выход?
   – Хватить трястись! Нам вода нужна?
   – Да, но я ее тут не вижу.
   – Журчание идет оттуда. – Скальнов указал на круглый камень, подпиравший стену. – Сейчас я его отодвину…
   Крепыш попытался сдвинуть заслонку с места. Не получилось.
   – Пойдем отсюда, – занервничал Эдуард. От непонятно откуда взявшегося страха он позабыл о жажде.
   – Лучше посвети! – властно приказал Гога. – Камешек вроде небольшой. А-а-а, вон оно что. Одному мне его с места не сдвинуть. Булыжник, как пробка, слегка задвинут в дыру.
   «Гном» установил свой топор в щель между камнем и стеной, соорудив таким образом подобие рычага, и подозвал студента.
   – Ты нажимай на топор. Только осторожно, не сломай мне оружие! А я сдвину булыжник в сторону. Давай!
   Заслонка поддалась, открыв круглое отверстие диаметром чуть более полуметра. Оттуда сразу повалил горячий пар. Факел моментально потух, Марицкий схватился за сердце.
   – Уходим… – успел сказать он и рухнул без чувств.
   У «гнома» тоже начала кружиться голова, но потом у него на груди зажегся хрусталь, освещая пещеру.
   – Каланча, хватит придуриваться! Вставай!
   Скальнов схватил студента за руку. В пещере раздался душераздирающий вопль, и Эдуард очнулся.

Глава 24
ЧЕРНЫЙ КЛИНОК

   Мишке пришлось долго двигаться в темноте практически на ощупь. Стремясь облегчить свое «слепое» путешествие, он несколько раз пытался вызвать образ пластинки с надписью «Тень живого пламени». Безрезультатно. В итоге парень решил, что для необычной подсветки требуется более серьезная причина.
   «Мне же сейчас ничего не угрожает, разве что шишку набить. Так ведь с этим живут».
   Наконец где-то далеко впереди показался слабый просвет и понемногу начали проглядываться тусклые очертания тоннеля. Сомов перестал касаться стенки ладонью и даже затянул про себя задорную походную песенку, ускорив в ее ритме шаг.
   «Кразий велел никуда не сворачивать. Да и куда тут повернешь? Стены с двух сторон. А сквозь скалы я ходить пока не умею».
   Тоннель оборвался настолько внезапно, что чемпион кантилимских игр едва не свалился в глубокую пропасть, к которой его вывел подземный ход.
   «Сто грунзонских девиц мне в жены! – выругался он. – Что за шуточки? Неужели мне указали дорогу в один конец, который с летальным исходом? Что-то здесь не так. Зачем строить тоннель в пустоту?»
   Михаил оторвал взгляд от гипнотизирующей бездны и посмотрел вперед. Прямо перед ним метрах в двадцати из небольшого облака, словно пенек, выступал каменный пик с крошечной площадкой на вершине. Ниже тучки можно было разглядеть основание скалы – конусный гранитный столб, уходивший в глубину ущелья.
   «Очень похоже на опору моста. О, а вон и другие. Интересно, сам виадук еще не построили или уже снесли?»
   Столбики размещались строго по прямой. По той самой, о которой, видимо, и говорил Кразий.
   «Я должен туда прыгать? А если мне страшно? Все равно должен? Не хочу! А кто тебя спрашивает? Обязан, и точка! Но… Возражения не принимаются!» Закончив мысленный диалог с самим собой, Мишка зацепился взглядом за первую площадку. Тень мгновенного полета перебросила парня.
   Оказавшись на крохотном пятачке, он тут же взмок, почувствовав предательскую дрожь в коленках. Казалось, сердце замерло, а легкие совершенно не желали принимать положенные им порции воздуха… Это было похлеще, чем среди летающих камней внутри огненного диска. Сомов бегло осмотрел пустоту вокруг и сконцентрировался на следующем столбике.
   Три минуты показались вечностью. Когда же ноги прыгуна оказались на просторном выступе противоположной отвесной скалы, Мишке показалось, что он сбросил килограмм пять собственного веса.
   «Все-таки перебрался!» – облегченно вздохнул отмеченный тенью огня. И тут оказалось, что радоваться особенно нечему – в первой скале хотя бы имелся проход в тоннель, а здесь только гладкая мраморная стена без каких-либо намеков на перспективу дальнейшего продвижения.
   «Допрыгался?! А дальше что? Опять прямо? Тут же скала!» – Мишку начинали раздражать все эти фокусы, и он решил наказать незапланированную преграду на своем пути. Каково же было его удивление, когда рука не встретила никакого барьера перед собой. То, что казалось камнем, на самом деле являлось искусной иллюзией. Стоило ее миновать, и взгляду открылся совершенно иной пейзаж.
   Теперь Сомов находился у подножия высокой башни, украшенной вверху массивным шпилем. Среди гор башня смотрелась совершенно инородным сооружением. Складывалось впечатление, что неизвестный гигантский камнетес сначала выдолбил огромную нишу в скале, а затем поставил туда свой игрушечный домик. Парень, задрав голову, попытался выяснить, насколько высоко простирается сама скала. Увидеть вершину ему не удалось. И это при абсолютно безоблачном небе!
   «Ну и местечко! С одной стороны – бездонная пропасть, с другой – стена без конца. Может, именно так выглядит край света? Неужели и тут кто-то живет? – Михаил подошел ближе. – Наверное, в таких башнях томятся заколдованные принцессы в ожидании доблестных избавителей. Надеюсь, мне повезет, и в этом домике незнакомых незамужних женщин не окажется».
   Вход в башню закрывали огромные кованые решетчатые ворота почти в два человеческих роста. Сквозь них можно было разглядеть ступени винтовой лестницы. Парень ухватился за дверное кольцо.
   – Кто прислал? Почему без уведомления?
   Ворота вмиг исчезли, а перед незваным гостем неизвестно откуда возник несколько угловатый мужчина среднего роста, который жал Сомову руку. Голос незнакомца казался слегка заторможенным и каким-то… неживым.
   – Зерг, – ответил чемпион кантилимских игр первое, что пришло в голову.
   От неожиданности он не смог придумать ничего другого.
   – Зачем?
   – Кразия увидеть надо.
   – Свидания с заключенным из камеры девять запрещены. У вас есть официальное разрешение?
   – Нет.
   – Прошу покинуть охраняемый объект.
   – Да кто ты такой, чтобы мне указывать?!
   Мишка сделал попытку решить проблему нахрапом. Он сосредоточил взгляд на ступенях и оказался за спиной охранника. Правда, ненадолго. Парень не понял, что произошло, но через секунду он снова стоял на прежнем месте перед угловатым незнакомцем.
   – Привратник я. Стерегу постояльцев каземата номер шесть от всяческих беспокойств. Вход сюда без разрешения не положен. Под страхом смерти.
   – Чьей? – на всякий случай решил уточнить Сомов.
   – Нарушителя, – так же монотонно объяснил Привратник, выхватив из-за спины меч.
   «Ну вот, как сражаться – так у меня нечем. Был меч, и тот откусили». Кинжал да два метательных ножа в поясном чехле – все, что имелось у Михаила. Парень сконцентрировался на стражнике, воспользовавшись тенью невидимой силы, и Привратника резко швырнуло в сторону. Мишка даже испугался за его здоровье. Он лишь хотел убрать преграду с дороги, а получился настолько мощный удар об стенку, что в ней образовалась трещина.
   – Охраняемый объект разрушать не положено! – Незнакомец поднялся, словно ничего не произошло.
   – Извини, я не знал, – сознался Сомов.
   – Незнание правил и запретов – тоже преступление, – доложил Привратник. – Итого: нападение на стражника, попытка проникновения на охраняемый объект без разрешения, порча имущества, незнание законов. Я ничего не упустил?
   – Запиши еще – обман должностного лица. Я соврал, Зерг меня не присылал. – Мишка подумал, что над ним тут издеваются, и решил ответить взаимностью.
   – Чистосердечное признание принято. Но для вынесения смертного приговора достаточно и двух преступлений. Приготовься, сейчас я буду приводить его в исполнение.
   Монотонный голос Привратника, лишенный каких-либо эмоций, наряду с угловатой внешностью делал его похожим на робота. Однако медлительность речи совершенно не соответствовала реакции законника. Противник настолько стремительно выполнил замысловатую комбинацию из трех выпадов, что Мишке с огромным трудом удалось избежать ранения.
   Вторую атаку чемпион кантилимских игр попытался отбить кинжалом…
   «Что ж мне так не везет!» – мысленно чертыхнулся он, отшвырнув в сторону сломанный клинок. Сила удара и качество меча были выше всяких похвал. Поэтому Мишка воспользовался тенью мгновенного полета и переместился на несколько шагов в сторону. Переход по высотным опорам сыграл свою положительную роль: сейчас отмеченный огненным диском перемещался в пространстве без особых затруднений.
   «С этим парнем определенно нужно что-то делать… И как можно скорее». – Сомов вооружился ножом. Он понимал, что противник обладает превосходной реакцией, а потому наверняка увернется, если просто бросить клинок в цель. Тогда он снова обратился к мгновенному перемещению и очутился практически вплотную с Привратником. На долю секунды парень задержался, а затем оказался на безопасном расстоянии, возле стены башни.
   Оружие по самую рукоятку вошло в бедро охранника. Михаил не собирался убивать служивого – все-таки мужик при исполнении. Чемпион кантилимских игр надеялся, что подобный удар парализует стражника.
   «Ах ты негодяй!» – мысленно воскликнул Мишка.
   Такого развития событий он никак не ожидал: нож прямо на глазах начал менять форму, а потом впитался в ногу соперника.
   – Спасибо, – поблагодарил тот.
   «Я к нему как к человеку, а он… Тоже мне, Терминатор-2. Да я тебя! Ой! Пожалуй, скорее он меня».
   Мишке снова пришлось уворачиваться, и это начинало раздражать. Он машинально достал последний нож из чехла и сразу заметил некоторое замешательство в действиях противника.
   – Использовать запрещенное оружие нельзя – это преступление, – продекламировал «терминатор».
   Сомов посмотрел на клинок. Черное лезвие напомнило о словах Стража: «Оружие, сразившее перевертыша, обладает особой силой».
   «Может, и правда?» Мишка воодушевился, понимая, что у него появились реальные шансы на победу. Робот явно размышлял в том же направлении. Он сразу предпринял дополнительные меры: из спины Привратника выросли еще четыре конечности. Гибкие, как резиновые шланги, со стальными шипами на концах.
   Два «рукава» молниеносно устремились к обладателю черного ножа и вонзились в стену по обе стороны от Сомова. Привратник ограничил пространство маневра противника, а сам начал активно орудовать свободными конечностями. Мишке пришлось одновременно уворачиваться и от остроконечных шлангов, и от опасных выпадов меча. При этом ему совершенно не удавалось сосредоточиться, чтобы воспользоваться своими уникальными способностями, поскольку малейшее отвлечение грозило смертью. Его силы начали убывать. Мало того, у Сомова возникли подозрения, что противник подготовил какую-то ловушку и сейчас у него появится еще одна конечность для решающего удара. Этот момент не хотелось бы пропустить.
   «А почему он не освобождает свои ограничители? Сейчас они бы ему весьма пригодились». – Эта мысль лишь на мгновение промелькнула в голове парня, но именно она заставила оглянуться…
   Дальше для Михаила все происходило, как в замедленной съемке. Шипы якобы застрявших шлангов, проделав еще две дыры, вышли обратно с внутренней стороны башни и устремились прямо к цели. Ноги подбросили парня вверх. В полете он заметил, что свободные шипастые конечности метнулись к месту его предполагаемой посадки.
   Мишка попробовал воспользоваться телекинезом, воздействуя на самого себя. Получилось. Это позволило на полсекунды задержаться над головой врага и зацепиться взглядом за выгодное для атаки место. Сомов оказался за спиной Привратника. Правда, тому не составило труда перестроить собственное тело задом наперед. Не поворачиваясь, он снова оказался лицом к Михаилу. Однако времени, потраченного на перестройку гуттаперчевого организма, оказалось вполне достаточно для чемпиона кантилимских игр. Он перехватил один из свободных шлангов невидимой силой и оплел им Привратника. Тот неожиданно для себя оказался скованным.
   Попытка шлангорукого быстро уйти из-под удара провалилась. Сомов настолько обескуражил противника своими трюками, что тот забыл об увязших в стене «рукавах», которые резко затормозили движение, и заставили обернуться… Когда же Привратник снова взглянул на нарушителя, нож с черным лезвием настиг свою цель.
 
   Горный джинн отличается от своих «бутылочных» собратьев тем, что у него нет привязанности к какому-либо сосуду, являющемуся для него домом. Нет у него и моральных обязательств кому-то подчиняться. Живет это создание тихо, мирно. Да и как может быть по-другому, если девять десятых его жизни проходит во сне? Обустроит джинн себе пещерку, соорудит в ней спальню, которую плотно закупорит каменной пробкой, и храпит всласть девять лет, не высовываясь.
   Когда выспится, начинает осматривать свои владения. Все пещеры проверит, трещины изучит, если имеется вулкан во владениях – и его проинспектирует. Это только с виду кажется, что горам ничего не страшно, а оставь их без присмотра – и сотни веков не пройдет, как останутся одни развалины. Вот джинн и старается: где завал разберет, где оползень поправит, а то и со злыми духами схватится. Те иногда забредают в горы… Год будет трудиться, не покладая рук, а потом – снова на отдых. Опять храпит, как бы предупреждая – не беспокоить. Правда, не каждый знает, что храп горных джиннов бывает довольно мелодичным. Причем, у каждого свой, сугубо индивидуальный. Один ветром завывает, другой травой шуршит, третий ручьем журчит.
   Был свой джинн и у каньона Хохочущих драконов. Спать обожал больше всего на свете. А посему тех, кто смел нарушать его покой, ненавидел люто. Как, впрочем, и все его соплеменники. У них даже правило было заведено – нарушителя спокойствия уничтожать на месте. Без выяснения причин.
   Вот почему, когда два парня откупорили каменную пробку, проснувшийся бросился на первого же нахала: «Голову откручу!» Однако мощь возмущенного джинна натолкнулась на строгое «НЕЛЬЗЯ», исходившее от маленького кристалла, имеющего слишком большие полномочия. Великий дух гор покровительствовал крепышу. Обидно, конечно, но ничего не поделаешь, идти против вышестоящего начальства – себе дороже. Джинн присмотрелся внимательнее и обрадовался, заметив в пещере второго человека.
   «Ну, хоть на этом я отыграюсь!» Он собрался было разорвать сердце взломщика, устремившись к тому невидимой волной. И опять неудача. Первый, с кристаллом на шее, коснулся своего подельника, и «НЕЛЬЗЯ» мгновенно распространилось и на него.
   Джинн взвыл от обиды и отчаяния. Еще бы ему не расстраиваться – ведь по тем же неписаным правилам горный джинн не мог отправиться на покой, пока не исполнит три желания тех, с кем после пробуждения не смог расправиться. А поскольку откупорили его сразу двое, значит, выполнять ему придется их обоюдные желания. И одному горному духу известно, сколько джинну придется ждать, пока их желания совпадут. Как тут не взвоешь!
   – Что это было? – спросил очнувшийся Эдуард.
   – Откуда я знаю? Ты лучше скажи, чего вдруг надумал в обморок падать, как кисейная барышня?
   – Я не специально, – принялся оправдываться студент. – У меня сердце остановилось.