iii. Воин не имеет позитивных целей. Он оттачивает свою
неуязвимость при любых действиях. Воин не отождествляет себя
с целями и потребностями души. Как он действует? Сначала у
него возникает какое-то желание действовать, возникает в
душе, он анализирует это желание, прежде чем дать ему
возможность осуществиться, выясняет, не является ли
побудительной причиной желания какая-то иллюзия, в этом
случае, он не совершает этого действия. Если же это желание
вызвано внешними воздействиями, то оно правомочно, воин
обязан совершить это действие, и воин решает, каким образом
это действие совершить. Далее совершает это действие как
контролируемую глупость. Важно, что между желанием и
поступком воин всегда ставит разум. Т.Е. Понемногу все
желания переходят под контроль разума. Воин никогда не
действует, исходя из интуиции.
iv. К каждому поступку воин относится как к последнему делу
своей жизни. Он не предпринимает самостоятельных решений, он
лишь обрабатывает желания души и полная концентрация на
поступке. При этом результат поступка для него не
существенен, он отказывается от плодов действия. Результат -
это уже второй поступок, ради чего он совершает поступок.
Если делать ради результата, то тогда действие превращается
в средство. А для воина каждое действие есть цель -последнее
дело его жизни.
v. Чтобы нормально функционировать, воину нужно иметь
постоянный поток внешних воздействий, конечно, не
чрезмерный, плотность этого потока должна постоянно
регулироваться. Воин стремится к его постоянному
разнообразию.
vi.
Точка сборки зафиксирована в частности внутренним
диалогом, деятельностью рассудка. Если остановить внцтренний
диалог, то смещение точки сборки станет возможным, во всяком
случае, это первое, с чем надо бороться - с фиксированностью
в рассудке. Если воин нажодится в состоянии напряженности,
готовности, ожидания, то это не дает возможность вести
внутренний диалог. Воин постоянно должен балансировать на
грани страха и безнадежности. Только действительная
готовность к смерти и отсутствие чувства собственной
важности позволяет ему делать это. Если воин не смирился со
смертью, сдвиг точки сборки невозможен. Как говорил
Кастанеда, воин почти чувствует себя мертвым.
vii. Заповеди воина:
1. Любовь к орлу, признание его воли и сознательное
подчинение ей.
2. Борьба с чувством собственной важности, воин
проводник намерения, его ведет сила.
3. Потеря формы, очищение от привязанностей, открытость
всего спектра состояний.
4. Не позволять опредмечивать себя, стирание личной
истории, быть недостижимым.
5. Собранность, воин находится постоянно в состоянии
битвы, каждый поступок - последний.
6. Трезвость, беспощадность и правдивость самоанализа.
7. Безжалостность, воин не имеет ничего, что он должен
защищать, включая свою жизнь и жизнь других людей.
8. Неуязвимость как адекватное реагирование на весь
комплекс внешних воздействий.
9. Воин имеет суждения и схемы, но не привязан к ним.
Имеется приказ орла составлять классификации, но нет приказа
орла следовать им. Страстное манипулирование известным
приводит к зеркалу самоотражения.
10. Воин не навязывает свою точку зрения, а развивает
точку зрения другого. В диалоге становится на точку зрения
собеседника и развивает ее.
11. Воин не опредмечивает других и не берет
ответственности за них.
12. Воин никогда не просит, ничего не требует, а лишь
предлагает.
13. Любовь к ближнему, отношение к другому, как к
самому себе. Мы все равны перед орлом, перед теми задачами,
которые стоят перед каждым человеком. И равное отношение ко
всем и к себе в том числе может возникать перед какой-то
внешней угрозой, внешней силой, по отношению ко всем нам, и
эта сила есть орел в целом как великий тиран и задачи
предназначения человека. Если у меня есть соответствующее
понимание этого, то тогда я отношусь к другому как к самому
себе.
14. Отсутствие гордости за свое общество, отношение к
другому обществу как к своему. Воину безразлично в каком
обществе находиться.
15. Терпение, умение ничего не делать, если нет
разумной необходимости, не впадать в поток.
16. Совершенное выполнение обязанностей, вытекающих из
положения в среде, в ситуации.
17. Контроль, задержка поступка, совершение действия
только через разум.
18. Непривязанность к плодам действий.
Попробуем набросать некоторый план движения по пути
воина. Вообще говоря, планов может быть несколько. На первом
этапе, идет составление классификации, или
картографирование, как говорил Кастанеда, всех состояний,
картографирование или общая схема.
Эта схема необходима, во-первых, для того, чтобы снять
привязанность к прежним схемам, ослабить самоотражение,
которое имеется у каждого человека и во-вторых, это
картографирование не является, в некотором роде, рассудочной
схемой, оно образуется несколько по другим законам, чем
образуется рассудочная схема. Этот этап у нас закончился.
Второй этап - это овладение основными методиками пути воина
на примере из наиболее проявленных в человеке состояний.
Пока воин не овладел методиками применительно к общему
рассудку, ему бесполезно применять эти методики к манасу, и
тем более, к растительной душе. Поэтому на рассудке мы
остановимся несколько подробнее, чем на других состояниях.
В-третьих, только освоив эти методики и утвердившись на пути
воина, можно взять под контроль животную душу и особенно
произвести трансформацию относительно полового влечения. На
четвертом этапе, необходимо взять под контроль остальную
душу.
Как говорил будда: " есть четыре истины относительно
страданий ". Утверждается, что причиной страданий является
человеческая форма. Если об'ект соответствует этой форме, то
человек испытывает удовольствие, если не соответствует, то
человек испытывает страдание, причем количество страданий и
удовольствий одинаково для любого человека в любой среде.
Иногда временно возможно перевешивание страданий или
удовольствий за счет среды или попадания в какую-то новую
ситуацию: например, в тюрьму, или резкое увеличение
жизненного уровня, при эмиграции в штаты. Но это временно,
потом это все компенсируется, и как говорили древние греки,
царь и нищий испытывают одинаковое количество страданий, как
ощущений. Это, в частности, еще зависит от уровня
самооценки, от требований, предьявляемых к окружающей среде:
у царя требования выше, чем у нищего, а в результате
удовольствия царя и страдания царя такие же, как у нищего.
Так что это закон. Поэтому можно даже развлекаться на эту
тему - стремиться к страданиям, все равно это ничего не
изменит. Подавляющее большинство людей стремится к получению
удовольствий, это одна из их основных иллюзий. Формально
можно показать, с чем связано это равенство: если имеется
какая-то форма души, то внешнее воздействие приносит
удовольствие, если три параметра совпадают, и приносит
страдание, если три параметра не совпадают. Что происходит,
если воин теряет человеческую форму?
Во-первых, можно потерять любую определенность и войти
в состояние 000 000 или в состояние нирваны, но это тоже
форма, причем она таким же образом не соответствует или
соответствует другим формам. Если же нирвану понимать просто
как смерть, то там действительно достигается равенство
удовольствия и страдания за счет их равенства нулю. Второй
вид потери формы - когда возникает некая форма, включающая в
себя все остальные формы, когда человек в своем самосознании
поднимается над отдельными формами души, и далее разума. В
этом случае он приобретает некую форму, которая находится
вне состояний. На рисунке - это точки вершин треугольников,
и далее самая верхняя точка, совпадающая с орлом. При этом
воин имеет некую определенность, и это тоже является некой
формой, конечно, пока он живет, от формы ему не избавиться,
но все равно это называется потерей человеческой формы. В
этом случае моя форма совпадает с формой орла, более
определенно можно сказать, что теряется форма единичного
человека. В результате движения по пути воина, человек не
приобретает блаженства; если он увеличивает адекватность
реагирования с чем-то одним, побеждает какие-то одни свои
потребности, то в результате возрастают какие-то другие
потребности и возрастает ответственность. Все равно
удовольствия и страдания оказываются равномощны, это закон.
Когда воин подходит к верхней точке - точке орла, он
становится все более адекватен миру и последний шаг -
достижение орла - у него имеется только одно противоречие,
противоречие между целлостностью души и целостностью разума,
или противоречие между нагвалем и самосознанием, все
остальные противоречия сняты. Но в это одно противоречие
вмешается все эмоциональное содержание человека, и в тот
момент, когда человек уже достигает точки орла и становится
адекватен форме мира, в тот же момент проявляется новая
потребность, возникает новая противоположность, которая
знаменует собой переход в следующую эманацию. Так что можно
сказать, что гармонизация одних противоположностей рождает
следующую противоположность. Это состояние беспокойства духа
- залог его жизни и развития, остановка - смерть.
Следующий пункт относительно остановки внутреннего
диалога. Остановка внутреннего диалога понимается в двух
смыслах, первый, более простой смысл - это взять под
контроль разум и рассудок, второй более общий смысл - выход
на состояние безмолвного знания, и далее обусловленного
знания. Точка безмолвного знания - это вершина треугольника
души, сначала человек достигает ее, и далее он переходит в
точку, когда он все знает из того, что человек может знать.
В результате человеку становится неинтересно, когда он все
знает. Остановить внутренний диалог приказом невозможно,
только постепенно путь знания может к этому привести. В
обобщенном смысле остановка внутреннего диалога является
потерей человеческой формы, и остановка внутреннего диалога
является путем магов, путем в следующую эманацию.
Для остановки внутреннего диалога сначала необходимо
взять под контроль разум. Что это значит? Это, во-первых,
знание всех точек зрения разума, и практическое умение
вставать на любую точку зрения и развивать ее до следующей
ступени. Сначала это практикуется по отношению к другим
людям, а затем воин учится соотноситься со своими
внутренними разумными точками зрения, своим самосознанием
вставать на любую точку зрения и переводить ее на следующую
ступень.
Мы начали прямо с выдвижения точек зрения одной из
последних ступеней разума в связи с тем, что люди, которые
еще не вникли в общую идею пути воина, вряд ли захотят
услышать промежуточную истину и им не интересно заниматься
простейшими, заведомо неистинными точками зрения. Поэтому и
предполагается, что мы сначала обрисуем внешние точки
зрения, а затем, в следующем году, будем последовательно
двигаться по ступеням разума. После достижения контроля
разума внимание переносится на контроль рассудка. В рассудке
нет истинного знания, есть лишь интуиция личного и
общественного опыта, поэтому бесполезно проверять
рассудочную теорию.
И борьба с рассудочными теориями заключается не в том,
чтобы увидеть основание, по которому строится данная теория,
те формы, которые внешни содержанию, и перевести сознание в
следующее состояние с другими более оптимальными формами,
перевести сначала собеседника, а затем, научившись работать
с ним, научиться переводить и себя, свои рассудочные
состояния.
Победа над другими - критерий взятия всеобщего рассудка
под контроль. Примеры таких побед можно найти в "диалогах"
платона. Это, пожалуй, единственный источник, по которому
можно учиться.
Рассудок создает некоторую устойчивость, в которой
человек нуждается. Чтобы лишиться этой устойчивости,
необходимо иметь какую-то другую устойчивость, т. е.
необходимо иметь устойчивость разума: правильное понимание
пути воина или правильная точка зрения. Когда я приобрел
устойчивость в разуме, только тогда я имею силы подавить
свою устойчивость в рассудке. Внимание всеобщего рассудка
приводит к непривязанности к его схемам, что приводит к
выключению внутреннего диалога. Я подавляю свой внутренний
диалог так же, как до этого подавлял диалог с другим
человеком. Если умеешь подавлять других, то можешь
справиться и с собой, со своим внутренним диалогом.
Рассмотрим несколько иной аспект этой проблемы.
Любое знание может быть возможным и необходимым. Эти
два вида знания распределяются между рассудком и разумом.
Знание разума основано на внутренней необходимости,
логичности. Возможное знание может как-то совпадать с
необходимым знанием, но в этом случае возможное знание (или
знание рассудка) является только мнением, в отличие от
знания разума, или понимания разума. В древней греции
использовалось слово "мнение" или по-гречески "докса".
Поэтому правильное мнение называлось "ортодоксия".
"Православие" в переводе с древнегреческого и означает
"правильное мнение". Правильное, ортодоксальное мнение верно
только для области обобщения. Нельзя выходить за эту
область. Каждое рассудочное знание имеет некую область
применения. Если бесконечность мира обозначить сферой, то
любая рассудочная схема представляет собой некую плоскость.
Рисунок 20:
/
/
/********
/* *
/* *
/* *
/ * *
/ * *
/ * *
/ * *
* *
* *
********
Имеется некая область, в которой эта теория достаточно
близка к истине (вблизи точки касания) и область, где эта
теория далека от истины. Это и называется областью
применения рассудочной теории или правильного мнения.
Правильное мнение, которое возникает во всеобщем рассудке,
является также и необходимым, но ошибка заключается в том,
что я это мнение вывожу за область применения. Если у меня
возникает какое-то обобщение личного опыта, то нельзя это
обобщение переносить на опыт других людей, или на опыт в
других ситуациях.
Рассмотрим формы диалога.
Первая форма: следование другому. Другой человек что-то
мне рассказывает, а я сопереживаю, иду за ним. Это самая
простейшая форма диалога, которая, по сути, является
монологом. Ф этой форме мы можем меняться ролями - сначала
мой собеседник мне что-то рассказывает, а я сопереживаю ему,
потом я что-то рассказываю, а он слушает и сопереживает мне,
задавая какие-то вопросы. При этом диалога, как такового,
еще нет.
Вторая форма: я проецирую речь другого на свое
состояние. При этом у меня возникают суждения относительно
речи другого, его утверждений. С чем-то я согласен, а с
чем-то - нет. В результате возникает спор, в котором истина
не рождается. Каждый имеет свою систему ценностей, в
результате диалога происходит взаимодействие этих двух
систем и выяснение того, насколько они пересекаются.
Третья форма: есть принципиальное разделение на
спрашивающего и отвечающего. При этом вопросы направлены на
выяснение основания. При этом меня не интересуют выводы,
которые делает другой человек. Я не соотношу эти выводы со
своими, не переживаю их, а иду за выводы, возвращаясь к
основаниям, из которых исходит мой собеседник. В результате
этого я вскрываю основания, выясняю, что этот человек
находится либо в одном из состояний рассудка, либо в
определенном состоянии разума. При этом содержание может
быть разумное, но форма - рассудочная. Важна форма, которая,
вообще говоря, определяет содержание.
Для воина каждый контакт с окружающим миром является
битвой. Воин постоянно собран, он относится к каждому
поступку, как к последнему в жизни, это и есть состояние
битвы. Он стремится не пускать душу на самотек, не входить в
поток жизни. Причем те битвы, в которые воин постоянно
вступает, осуществляются не ради победы, а ради неуязвимо-
сти. В этих битвах победа равносильна поражению. Воина не
волнует результат, он всего лишь оттачивает свою
неуязвимость.
Средний человек держится предмета разговора, освещает
его согласно своему состоянию, своим схемам. При этом у него
обычно имеется немного союзников и масса противников
относительно его суждений. Если беседа происходит в разных
состояниях, то средние люди смотрят на выводы, на
окончательные утверждения. Сам процесс обоснования
утверждений человека, находящегося в другом состоянии
рассудка, непонятен. Если беседа в разных состояниях
происходит достаточно долго, то люди входят в одно
состояние. Если беседа происходит в разных состояниях, то
можно даже и не пытаться доказывать свои утверждения. Кроме
того, выводы, не совпадающие с мнением другого человека,
можно не говорить, потому что он их все равно отметет. Он
смотрит только на совпадение или несовпадение. При этом
можно пойти дальше - можно не говорить и совпадающие выводы,
если я знаю, что они совпадают. Обычный диалог двух средних
людей - это, собственно, выяснение того, что совпадает, а
что нет. При этом какого-либо развития не происходит.
Поэтому достаточно просто соглашаться, поддакивать.
Воин входит в состояние другого - на его ступень разума
и в его состояние рассудка. Встав на его точку зрения, воин
занимается тем, что колеблет его уверенность. У воина нет
цели "обнюхиваться", выяснять, насколько другой схож с ним.
Когда другой, находясь в своем состоянии, уже ни в чем не
уверен, воин делает переход в следующее состояние или на
следующую ступень. Воин хочет сделать противнику новую
форму. На этом разговор заканчивается. Вести разговор дальше
нельзя, если возникла какая-то новая форма. Среднему
человеку необходимо самостоятельно ее наполнить. Новая форма
не пополняется извне.
Если других людей я могу перевести в следующее
состояние, то и свое любое состояние я могу сдвинуть в
следующее. Тем самым и достигается непривязанность к своим
состояниям. Моя точка сборки получает свободу и может быть
сдвинута разумом. Это и есть искусство управления сознанием.
Что хочет совершенный воин? Сдвигать свою и чужие точки
сборки в следующие состояния, т. е. развивать сознание. Что
хочет орел? Того же. Он хочет, чтобы свет сознания
увеличивался, чтобы сознание всех коконов развивалось, т. к.
Сознание является его пищей. т. е. саморазвитие является
высшей целью. В результате этого совершенный воин хочет того
же, что и орел, т. е. Его воля совпадает с намерением орла.
Мои приказы становятся приказами орла, я отождествляюсь с
орлом. В результате применения этой позиции противоречие
между душой и разумом снимается в результате того, что душа
полностью входит под контроль разума. Возникает новое
противоречие между комплексом души и разума и новым
комплексом, который условно можно назвать сверхразумом. В
результате человек переходит в следующую эманацию.
Каждое состояние вырабатывает эту схему для всех
областей деятельности, всех областей знания. При этом формы
разных схем одного состояния равны, а содержание различно.
Одно содержание оказывается опредмеченным разными схемами
разных состояний. Тем самым, один предмет получает разные
оценки, попадает в разные "ящички". Возникает феномен,
называемый "крючок". Крючок - это неоднозначная оценка
простого предмета.
Пусть, для примера, имеются две схемы, соответствующие
двум состояниям рассудка. Эти схемы
Рисунок 21:
Л г >
! ! ** / (2)
! ! * * /
! ! ** /
! ! /
! ! /..
! ! / .
! ! .
! .
+-------------------->
(1)
Описывают один и тот же предмет. В результате этого
описания он "опредмечивается" по двум схемам. Возникает
неоднозначная оценка одного и того же предмета. Как мне
поступать с этим предметом? Я думаю на эту тему и при этом
нахожусь в некотором состоянии. Я склоняюсь к решению,
согласно той схеме (например, схема 1), которая имеется для
состояния, близкого к тому, в котором я в данный момент
нахожусь (состояние, чьи индексы меньше всего отличаются от
индексов моего состояния). Затем я могу войти в какое-то
другое состояние, для которого более правильным будет
казаться решение "2", а прежнее решение перестает мне
нравиться, наконец, когда наступает время действовать, я
могу поступить совсем не так, как решил заранее, в
результате того, что я нахожусь в каком-то состоянии,
отличном от состояния принятия решения.
Вторая ситуация. В каждом состоянии строится несколько
схем - каждая схема соответствует определенной области
деятельности, или другими словами, каждая схема имеет
определенную область применения. Имеется в виду не
правильное, а фактическое применение. Всю область
деятельности в каждом состоянии я пытаюсь полностью
определить при помощи нескольких схем. Предположим, я
определил некоторые участки, но другие участки оказываются
неопределенными.
Рисунок 22:
-----+---------+----------
! ********* !
! * * !
! * * !
+ * * + /
!* *! /
!* *! /
!* *! /
!* *! /
!* *!Х
!* */
+ * */+
! * */ !
! * */ !
! *********/ !
! Х !
! / !
! /
Тогда я ввожу еще дополнительные схемы и возникают
некие области пересечения применения разных схем одного и
того же состояния. В этом случае предмет попадает сразу в
две схемы одного состояния.
Когда мне необходимо принять решение относительно этого
предмета, оказывается, что выбор невозможен, потому что для
этого состояния оба решения равноправны, т. к. они относятся
к одному состоянию. Возникает эффект, называемый
"буридановщиной", от знаменитого "буриданого осла". Какой
тогда выход? Воин поступает, исходя из ситуации, а не из
своих суб'ективных рассудочных схем, преследующих личную
выгоду. Он пытается разрешить ситуацию об'ективно или с
точки зрения орла, пытается развивать ситуацию независимо от
личной выгоды, т. е. другими словами, действовать неуязвимо
или с позиции безжалостности. Это требование исходить из
ситуации, а не из моих схем, иначе иногда называется
требованием времени, или, как говорит Кастанеда,
модальностью времени. Приведем пример. Пусть об'ектом
выступает некий человек, который, с одной стороны, является
для меня начальником, т.е. опредмечивается одним образом
(является частью одной схемы); с другой стороны он может
быть товарищем по какому-то делу, по совместному увлечению;
с третьей стороны этот человек является женщиной или
мужчиной, т.е. имеется какое-то половое отношение
(соперничество, любовь) и возникает неоднозначная оценка и я
не могу решить, как мне поступать по отношению к данному
человеку. Как совместить все эти три схемы в некий единый
образ?
Согласно этому принципу модальности времени я и не
пытаюсь данного человека опредметить, а в каждой конкретной
ситуации я поступаю согласно об'ективным требованиям. Если я
нахожусь в ситуации, когда данный человек выступает как
начальник, то я к нему отношусь как к начальнику, если он
выступает в других модусах, то я к нему соответственно и
отношусь. Не существует отдельных людей, существуют только
эманации, состояния и ситуации!
Вообще следует отметить, что следовать схемам
необязательно, ибо есть приказ орла составлять
классификации, но нет приказа им следовать. Если человек
следует какой-то схеме, то это значит, что он к ней
привязан. Если существует такая привязанность, то возникает
внутренний диалог подведения под эту схему. Или внешний
диалог, когда я доказываю другому, что данный об'ект есть
предмет моей определенной схемы, т. е. в любом случае
происходит опредмечивание.
П о п о в о д у с л о в о у п о т р е б л е н и я.
Есть вешь, об'ект и предмет. Вещь - это то, что есть само по
себе или то, что есть для орла. Так как я не знаю, что есть
вещь для орла, то то, что она есть для меня или другого
кокона, превращает вещь в об'ект. Когда я об'ект проецирую
на какую-то схему, об'ект превращается в предмет. Воин не
отождествляет себя со своими схемами, он считает, что схема
принадлежит ситуации, тем самым воин поднимается над своим
рассудком или другими словами подчиняет рассудок разуму: в
этом случае внутренний диалог пропадает.
Л и т е р а т у р а
А (каноническая литература)
1. Бхагаватгита
2. Дао де дзин
3. Евангелие от иоанна
4. Евангелие от фомы
5. Кастанеда 3, 4, 7, 8 тт.
В
1. Кастанеда 5, 6 тт.
2. Дхаммапада
3. Чжуан дзы
4. Остальные канонические евангелия
5. Апокалипсис
6. Из ветхого завета: бытие, екклезиаст, псалмы давида,
притчи соломона
7. Анугита
8. Мокшадхарма
9. Беседы царя милинды
10. Ницше "так говорил заратустра"
С
1. Упанишады
2. Кришнамурти
3. Ауробиндо
4. Законы ману
5. Говинда "лекции по психологии буддизма"
6. Джами "саламан и абсаль"
7. Кастанеда 1, 2 тт.
8. Булгаков "мастер и маргарита"
9. Гессе "степной волк", "игра в бисер", "тропою мудрости"
10. Руми "из дивана шамса тетризского"
11. Фиш "джалаледдин руми"
12. Азимов "конец вечности"
13. Шекли "обмен разумов"
14. Стругацкие "трудно быть богом", "понедельник начинается
неуязвимость при любых действиях. Воин не отождествляет себя
с целями и потребностями души. Как он действует? Сначала у
него возникает какое-то желание действовать, возникает в
душе, он анализирует это желание, прежде чем дать ему
возможность осуществиться, выясняет, не является ли
побудительной причиной желания какая-то иллюзия, в этом
случае, он не совершает этого действия. Если же это желание
вызвано внешними воздействиями, то оно правомочно, воин
обязан совершить это действие, и воин решает, каким образом
это действие совершить. Далее совершает это действие как
контролируемую глупость. Важно, что между желанием и
поступком воин всегда ставит разум. Т.Е. Понемногу все
желания переходят под контроль разума. Воин никогда не
действует, исходя из интуиции.
iv. К каждому поступку воин относится как к последнему делу
своей жизни. Он не предпринимает самостоятельных решений, он
лишь обрабатывает желания души и полная концентрация на
поступке. При этом результат поступка для него не
существенен, он отказывается от плодов действия. Результат -
это уже второй поступок, ради чего он совершает поступок.
Если делать ради результата, то тогда действие превращается
в средство. А для воина каждое действие есть цель -последнее
дело его жизни.
v. Чтобы нормально функционировать, воину нужно иметь
постоянный поток внешних воздействий, конечно, не
чрезмерный, плотность этого потока должна постоянно
регулироваться. Воин стремится к его постоянному
разнообразию.
vi.
Точка сборки зафиксирована в частности внутренним
диалогом, деятельностью рассудка. Если остановить внцтренний
диалог, то смещение точки сборки станет возможным, во всяком
случае, это первое, с чем надо бороться - с фиксированностью
в рассудке. Если воин нажодится в состоянии напряженности,
готовности, ожидания, то это не дает возможность вести
внутренний диалог. Воин постоянно должен балансировать на
грани страха и безнадежности. Только действительная
готовность к смерти и отсутствие чувства собственной
важности позволяет ему делать это. Если воин не смирился со
смертью, сдвиг точки сборки невозможен. Как говорил
Кастанеда, воин почти чувствует себя мертвым.
vii. Заповеди воина:
1. Любовь к орлу, признание его воли и сознательное
подчинение ей.
2. Борьба с чувством собственной важности, воин
проводник намерения, его ведет сила.
3. Потеря формы, очищение от привязанностей, открытость
всего спектра состояний.
4. Не позволять опредмечивать себя, стирание личной
истории, быть недостижимым.
5. Собранность, воин находится постоянно в состоянии
битвы, каждый поступок - последний.
6. Трезвость, беспощадность и правдивость самоанализа.
7. Безжалостность, воин не имеет ничего, что он должен
защищать, включая свою жизнь и жизнь других людей.
8. Неуязвимость как адекватное реагирование на весь
комплекс внешних воздействий.
9. Воин имеет суждения и схемы, но не привязан к ним.
Имеется приказ орла составлять классификации, но нет приказа
орла следовать им. Страстное манипулирование известным
приводит к зеркалу самоотражения.
10. Воин не навязывает свою точку зрения, а развивает
точку зрения другого. В диалоге становится на точку зрения
собеседника и развивает ее.
11. Воин не опредмечивает других и не берет
ответственности за них.
12. Воин никогда не просит, ничего не требует, а лишь
предлагает.
13. Любовь к ближнему, отношение к другому, как к
самому себе. Мы все равны перед орлом, перед теми задачами,
которые стоят перед каждым человеком. И равное отношение ко
всем и к себе в том числе может возникать перед какой-то
внешней угрозой, внешней силой, по отношению ко всем нам, и
эта сила есть орел в целом как великий тиран и задачи
предназначения человека. Если у меня есть соответствующее
понимание этого, то тогда я отношусь к другому как к самому
себе.
14. Отсутствие гордости за свое общество, отношение к
другому обществу как к своему. Воину безразлично в каком
обществе находиться.
15. Терпение, умение ничего не делать, если нет
разумной необходимости, не впадать в поток.
16. Совершенное выполнение обязанностей, вытекающих из
положения в среде, в ситуации.
17. Контроль, задержка поступка, совершение действия
только через разум.
18. Непривязанность к плодам действий.
Попробуем набросать некоторый план движения по пути
воина. Вообще говоря, планов может быть несколько. На первом
этапе, идет составление классификации, или
картографирование, как говорил Кастанеда, всех состояний,
картографирование или общая схема.
Эта схема необходима, во-первых, для того, чтобы снять
привязанность к прежним схемам, ослабить самоотражение,
которое имеется у каждого человека и во-вторых, это
картографирование не является, в некотором роде, рассудочной
схемой, оно образуется несколько по другим законам, чем
образуется рассудочная схема. Этот этап у нас закончился.
Второй этап - это овладение основными методиками пути воина
на примере из наиболее проявленных в человеке состояний.
Пока воин не овладел методиками применительно к общему
рассудку, ему бесполезно применять эти методики к манасу, и
тем более, к растительной душе. Поэтому на рассудке мы
остановимся несколько подробнее, чем на других состояниях.
В-третьих, только освоив эти методики и утвердившись на пути
воина, можно взять под контроль животную душу и особенно
произвести трансформацию относительно полового влечения. На
четвертом этапе, необходимо взять под контроль остальную
душу.
Как говорил будда: " есть четыре истины относительно
страданий ". Утверждается, что причиной страданий является
человеческая форма. Если об'ект соответствует этой форме, то
человек испытывает удовольствие, если не соответствует, то
человек испытывает страдание, причем количество страданий и
удовольствий одинаково для любого человека в любой среде.
Иногда временно возможно перевешивание страданий или
удовольствий за счет среды или попадания в какую-то новую
ситуацию: например, в тюрьму, или резкое увеличение
жизненного уровня, при эмиграции в штаты. Но это временно,
потом это все компенсируется, и как говорили древние греки,
царь и нищий испытывают одинаковое количество страданий, как
ощущений. Это, в частности, еще зависит от уровня
самооценки, от требований, предьявляемых к окружающей среде:
у царя требования выше, чем у нищего, а в результате
удовольствия царя и страдания царя такие же, как у нищего.
Так что это закон. Поэтому можно даже развлекаться на эту
тему - стремиться к страданиям, все равно это ничего не
изменит. Подавляющее большинство людей стремится к получению
удовольствий, это одна из их основных иллюзий. Формально
можно показать, с чем связано это равенство: если имеется
какая-то форма души, то внешнее воздействие приносит
удовольствие, если три параметра совпадают, и приносит
страдание, если три параметра не совпадают. Что происходит,
если воин теряет человеческую форму?
Во-первых, можно потерять любую определенность и войти
в состояние 000 000 или в состояние нирваны, но это тоже
форма, причем она таким же образом не соответствует или
соответствует другим формам. Если же нирвану понимать просто
как смерть, то там действительно достигается равенство
удовольствия и страдания за счет их равенства нулю. Второй
вид потери формы - когда возникает некая форма, включающая в
себя все остальные формы, когда человек в своем самосознании
поднимается над отдельными формами души, и далее разума. В
этом случае он приобретает некую форму, которая находится
вне состояний. На рисунке - это точки вершин треугольников,
и далее самая верхняя точка, совпадающая с орлом. При этом
воин имеет некую определенность, и это тоже является некой
формой, конечно, пока он живет, от формы ему не избавиться,
но все равно это называется потерей человеческой формы. В
этом случае моя форма совпадает с формой орла, более
определенно можно сказать, что теряется форма единичного
человека. В результате движения по пути воина, человек не
приобретает блаженства; если он увеличивает адекватность
реагирования с чем-то одним, побеждает какие-то одни свои
потребности, то в результате возрастают какие-то другие
потребности и возрастает ответственность. Все равно
удовольствия и страдания оказываются равномощны, это закон.
Когда воин подходит к верхней точке - точке орла, он
становится все более адекватен миру и последний шаг -
достижение орла - у него имеется только одно противоречие,
противоречие между целлостностью души и целостностью разума,
или противоречие между нагвалем и самосознанием, все
остальные противоречия сняты. Но в это одно противоречие
вмешается все эмоциональное содержание человека, и в тот
момент, когда человек уже достигает точки орла и становится
адекватен форме мира, в тот же момент проявляется новая
потребность, возникает новая противоположность, которая
знаменует собой переход в следующую эманацию. Так что можно
сказать, что гармонизация одних противоположностей рождает
следующую противоположность. Это состояние беспокойства духа
- залог его жизни и развития, остановка - смерть.
Следующий пункт относительно остановки внутреннего
диалога. Остановка внутреннего диалога понимается в двух
смыслах, первый, более простой смысл - это взять под
контроль разум и рассудок, второй более общий смысл - выход
на состояние безмолвного знания, и далее обусловленного
знания. Точка безмолвного знания - это вершина треугольника
души, сначала человек достигает ее, и далее он переходит в
точку, когда он все знает из того, что человек может знать.
В результате человеку становится неинтересно, когда он все
знает. Остановить внутренний диалог приказом невозможно,
только постепенно путь знания может к этому привести. В
обобщенном смысле остановка внутреннего диалога является
потерей человеческой формы, и остановка внутреннего диалога
является путем магов, путем в следующую эманацию.
Для остановки внутреннего диалога сначала необходимо
взять под контроль разум. Что это значит? Это, во-первых,
знание всех точек зрения разума, и практическое умение
вставать на любую точку зрения и развивать ее до следующей
ступени. Сначала это практикуется по отношению к другим
людям, а затем воин учится соотноситься со своими
внутренними разумными точками зрения, своим самосознанием
вставать на любую точку зрения и переводить ее на следующую
ступень.
Мы начали прямо с выдвижения точек зрения одной из
последних ступеней разума в связи с тем, что люди, которые
еще не вникли в общую идею пути воина, вряд ли захотят
услышать промежуточную истину и им не интересно заниматься
простейшими, заведомо неистинными точками зрения. Поэтому и
предполагается, что мы сначала обрисуем внешние точки
зрения, а затем, в следующем году, будем последовательно
двигаться по ступеням разума. После достижения контроля
разума внимание переносится на контроль рассудка. В рассудке
нет истинного знания, есть лишь интуиция личного и
общественного опыта, поэтому бесполезно проверять
рассудочную теорию.
И борьба с рассудочными теориями заключается не в том,
чтобы увидеть основание, по которому строится данная теория,
те формы, которые внешни содержанию, и перевести сознание в
следующее состояние с другими более оптимальными формами,
перевести сначала собеседника, а затем, научившись работать
с ним, научиться переводить и себя, свои рассудочные
состояния.
Победа над другими - критерий взятия всеобщего рассудка
под контроль. Примеры таких побед можно найти в "диалогах"
платона. Это, пожалуй, единственный источник, по которому
можно учиться.
Рассудок создает некоторую устойчивость, в которой
человек нуждается. Чтобы лишиться этой устойчивости,
необходимо иметь какую-то другую устойчивость, т. е.
необходимо иметь устойчивость разума: правильное понимание
пути воина или правильная точка зрения. Когда я приобрел
устойчивость в разуме, только тогда я имею силы подавить
свою устойчивость в рассудке. Внимание всеобщего рассудка
приводит к непривязанности к его схемам, что приводит к
выключению внутреннего диалога. Я подавляю свой внутренний
диалог так же, как до этого подавлял диалог с другим
человеком. Если умеешь подавлять других, то можешь
справиться и с собой, со своим внутренним диалогом.
Рассмотрим несколько иной аспект этой проблемы.
Любое знание может быть возможным и необходимым. Эти
два вида знания распределяются между рассудком и разумом.
Знание разума основано на внутренней необходимости,
логичности. Возможное знание может как-то совпадать с
необходимым знанием, но в этом случае возможное знание (или
знание рассудка) является только мнением, в отличие от
знания разума, или понимания разума. В древней греции
использовалось слово "мнение" или по-гречески "докса".
Поэтому правильное мнение называлось "ортодоксия".
"Православие" в переводе с древнегреческого и означает
"правильное мнение". Правильное, ортодоксальное мнение верно
только для области обобщения. Нельзя выходить за эту
область. Каждое рассудочное знание имеет некую область
применения. Если бесконечность мира обозначить сферой, то
любая рассудочная схема представляет собой некую плоскость.
Рисунок 20:
/
/
/********
/* *
/* *
/* *
/ * *
/ * *
/ * *
/ * *
* *
* *
********
Имеется некая область, в которой эта теория достаточно
близка к истине (вблизи точки касания) и область, где эта
теория далека от истины. Это и называется областью
применения рассудочной теории или правильного мнения.
Правильное мнение, которое возникает во всеобщем рассудке,
является также и необходимым, но ошибка заключается в том,
что я это мнение вывожу за область применения. Если у меня
возникает какое-то обобщение личного опыта, то нельзя это
обобщение переносить на опыт других людей, или на опыт в
других ситуациях.
Рассмотрим формы диалога.
Первая форма: следование другому. Другой человек что-то
мне рассказывает, а я сопереживаю, иду за ним. Это самая
простейшая форма диалога, которая, по сути, является
монологом. Ф этой форме мы можем меняться ролями - сначала
мой собеседник мне что-то рассказывает, а я сопереживаю ему,
потом я что-то рассказываю, а он слушает и сопереживает мне,
задавая какие-то вопросы. При этом диалога, как такового,
еще нет.
Вторая форма: я проецирую речь другого на свое
состояние. При этом у меня возникают суждения относительно
речи другого, его утверждений. С чем-то я согласен, а с
чем-то - нет. В результате возникает спор, в котором истина
не рождается. Каждый имеет свою систему ценностей, в
результате диалога происходит взаимодействие этих двух
систем и выяснение того, насколько они пересекаются.
Третья форма: есть принципиальное разделение на
спрашивающего и отвечающего. При этом вопросы направлены на
выяснение основания. При этом меня не интересуют выводы,
которые делает другой человек. Я не соотношу эти выводы со
своими, не переживаю их, а иду за выводы, возвращаясь к
основаниям, из которых исходит мой собеседник. В результате
этого я вскрываю основания, выясняю, что этот человек
находится либо в одном из состояний рассудка, либо в
определенном состоянии разума. При этом содержание может
быть разумное, но форма - рассудочная. Важна форма, которая,
вообще говоря, определяет содержание.
Для воина каждый контакт с окружающим миром является
битвой. Воин постоянно собран, он относится к каждому
поступку, как к последнему в жизни, это и есть состояние
битвы. Он стремится не пускать душу на самотек, не входить в
поток жизни. Причем те битвы, в которые воин постоянно
вступает, осуществляются не ради победы, а ради неуязвимо-
сти. В этих битвах победа равносильна поражению. Воина не
волнует результат, он всего лишь оттачивает свою
неуязвимость.
Средний человек держится предмета разговора, освещает
его согласно своему состоянию, своим схемам. При этом у него
обычно имеется немного союзников и масса противников
относительно его суждений. Если беседа происходит в разных
состояниях, то средние люди смотрят на выводы, на
окончательные утверждения. Сам процесс обоснования
утверждений человека, находящегося в другом состоянии
рассудка, непонятен. Если беседа в разных состояниях
происходит достаточно долго, то люди входят в одно
состояние. Если беседа происходит в разных состояниях, то
можно даже и не пытаться доказывать свои утверждения. Кроме
того, выводы, не совпадающие с мнением другого человека,
можно не говорить, потому что он их все равно отметет. Он
смотрит только на совпадение или несовпадение. При этом
можно пойти дальше - можно не говорить и совпадающие выводы,
если я знаю, что они совпадают. Обычный диалог двух средних
людей - это, собственно, выяснение того, что совпадает, а
что нет. При этом какого-либо развития не происходит.
Поэтому достаточно просто соглашаться, поддакивать.
Воин входит в состояние другого - на его ступень разума
и в его состояние рассудка. Встав на его точку зрения, воин
занимается тем, что колеблет его уверенность. У воина нет
цели "обнюхиваться", выяснять, насколько другой схож с ним.
Когда другой, находясь в своем состоянии, уже ни в чем не
уверен, воин делает переход в следующее состояние или на
следующую ступень. Воин хочет сделать противнику новую
форму. На этом разговор заканчивается. Вести разговор дальше
нельзя, если возникла какая-то новая форма. Среднему
человеку необходимо самостоятельно ее наполнить. Новая форма
не пополняется извне.
Если других людей я могу перевести в следующее
состояние, то и свое любое состояние я могу сдвинуть в
следующее. Тем самым и достигается непривязанность к своим
состояниям. Моя точка сборки получает свободу и может быть
сдвинута разумом. Это и есть искусство управления сознанием.
Что хочет совершенный воин? Сдвигать свою и чужие точки
сборки в следующие состояния, т. е. развивать сознание. Что
хочет орел? Того же. Он хочет, чтобы свет сознания
увеличивался, чтобы сознание всех коконов развивалось, т. к.
Сознание является его пищей. т. е. саморазвитие является
высшей целью. В результате этого совершенный воин хочет того
же, что и орел, т. е. Его воля совпадает с намерением орла.
Мои приказы становятся приказами орла, я отождествляюсь с
орлом. В результате применения этой позиции противоречие
между душой и разумом снимается в результате того, что душа
полностью входит под контроль разума. Возникает новое
противоречие между комплексом души и разума и новым
комплексом, который условно можно назвать сверхразумом. В
результате человек переходит в следующую эманацию.
Каждое состояние вырабатывает эту схему для всех
областей деятельности, всех областей знания. При этом формы
разных схем одного состояния равны, а содержание различно.
Одно содержание оказывается опредмеченным разными схемами
разных состояний. Тем самым, один предмет получает разные
оценки, попадает в разные "ящички". Возникает феномен,
называемый "крючок". Крючок - это неоднозначная оценка
простого предмета.
Пусть, для примера, имеются две схемы, соответствующие
двум состояниям рассудка. Эти схемы
Рисунок 21:
Л г >
! ! ** / (2)
! ! * * /
! ! ** /
! ! /
! ! /..
! ! / .
! ! .
! .
+-------------------->
(1)
Описывают один и тот же предмет. В результате этого
описания он "опредмечивается" по двум схемам. Возникает
неоднозначная оценка одного и того же предмета. Как мне
поступать с этим предметом? Я думаю на эту тему и при этом
нахожусь в некотором состоянии. Я склоняюсь к решению,
согласно той схеме (например, схема 1), которая имеется для
состояния, близкого к тому, в котором я в данный момент
нахожусь (состояние, чьи индексы меньше всего отличаются от
индексов моего состояния). Затем я могу войти в какое-то
другое состояние, для которого более правильным будет
казаться решение "2", а прежнее решение перестает мне
нравиться, наконец, когда наступает время действовать, я
могу поступить совсем не так, как решил заранее, в
результате того, что я нахожусь в каком-то состоянии,
отличном от состояния принятия решения.
Вторая ситуация. В каждом состоянии строится несколько
схем - каждая схема соответствует определенной области
деятельности, или другими словами, каждая схема имеет
определенную область применения. Имеется в виду не
правильное, а фактическое применение. Всю область
деятельности в каждом состоянии я пытаюсь полностью
определить при помощи нескольких схем. Предположим, я
определил некоторые участки, но другие участки оказываются
неопределенными.
Рисунок 22:
-----+---------+----------
! ********* !
! * * !
! * * !
+ * * + /
!* *! /
!* *! /
!* *! /
!* *! /
!* *!Х
!* */
+ * */+
! * */ !
! * */ !
! *********/ !
! Х !
! / !
! /
Тогда я ввожу еще дополнительные схемы и возникают
некие области пересечения применения разных схем одного и
того же состояния. В этом случае предмет попадает сразу в
две схемы одного состояния.
Когда мне необходимо принять решение относительно этого
предмета, оказывается, что выбор невозможен, потому что для
этого состояния оба решения равноправны, т. к. они относятся
к одному состоянию. Возникает эффект, называемый
"буридановщиной", от знаменитого "буриданого осла". Какой
тогда выход? Воин поступает, исходя из ситуации, а не из
своих суб'ективных рассудочных схем, преследующих личную
выгоду. Он пытается разрешить ситуацию об'ективно или с
точки зрения орла, пытается развивать ситуацию независимо от
личной выгоды, т. е. другими словами, действовать неуязвимо
или с позиции безжалостности. Это требование исходить из
ситуации, а не из моих схем, иначе иногда называется
требованием времени, или, как говорит Кастанеда,
модальностью времени. Приведем пример. Пусть об'ектом
выступает некий человек, который, с одной стороны, является
для меня начальником, т.е. опредмечивается одним образом
(является частью одной схемы); с другой стороны он может
быть товарищем по какому-то делу, по совместному увлечению;
с третьей стороны этот человек является женщиной или
мужчиной, т.е. имеется какое-то половое отношение
(соперничество, любовь) и возникает неоднозначная оценка и я
не могу решить, как мне поступать по отношению к данному
человеку. Как совместить все эти три схемы в некий единый
образ?
Согласно этому принципу модальности времени я и не
пытаюсь данного человека опредметить, а в каждой конкретной
ситуации я поступаю согласно об'ективным требованиям. Если я
нахожусь в ситуации, когда данный человек выступает как
начальник, то я к нему отношусь как к начальнику, если он
выступает в других модусах, то я к нему соответственно и
отношусь. Не существует отдельных людей, существуют только
эманации, состояния и ситуации!
Вообще следует отметить, что следовать схемам
необязательно, ибо есть приказ орла составлять
классификации, но нет приказа им следовать. Если человек
следует какой-то схеме, то это значит, что он к ней
привязан. Если существует такая привязанность, то возникает
внутренний диалог подведения под эту схему. Или внешний
диалог, когда я доказываю другому, что данный об'ект есть
предмет моей определенной схемы, т. е. в любом случае
происходит опредмечивание.
П о п о в о д у с л о в о у п о т р е б л е н и я.
Есть вешь, об'ект и предмет. Вещь - это то, что есть само по
себе или то, что есть для орла. Так как я не знаю, что есть
вещь для орла, то то, что она есть для меня или другого
кокона, превращает вещь в об'ект. Когда я об'ект проецирую
на какую-то схему, об'ект превращается в предмет. Воин не
отождествляет себя со своими схемами, он считает, что схема
принадлежит ситуации, тем самым воин поднимается над своим
рассудком или другими словами подчиняет рассудок разуму: в
этом случае внутренний диалог пропадает.
Л и т е р а т у р а
А (каноническая литература)
1. Бхагаватгита
2. Дао де дзин
3. Евангелие от иоанна
4. Евангелие от фомы
5. Кастанеда 3, 4, 7, 8 тт.
В
1. Кастанеда 5, 6 тт.
2. Дхаммапада
3. Чжуан дзы
4. Остальные канонические евангелия
5. Апокалипсис
6. Из ветхого завета: бытие, екклезиаст, псалмы давида,
притчи соломона
7. Анугита
8. Мокшадхарма
9. Беседы царя милинды
10. Ницше "так говорил заратустра"
С
1. Упанишады
2. Кришнамурти
3. Ауробиндо
4. Законы ману
5. Говинда "лекции по психологии буддизма"
6. Джами "саламан и абсаль"
7. Кастанеда 1, 2 тт.
8. Булгаков "мастер и маргарита"
9. Гессе "степной волк", "игра в бисер", "тропою мудрости"
10. Руми "из дивана шамса тетризского"
11. Фиш "джалаледдин руми"
12. Азимов "конец вечности"
13. Шекли "обмен разумов"
14. Стругацкие "трудно быть богом", "понедельник начинается