Стейнбек Джон. И проиграли бой

   - Нет искры.
   Лондон дал газ, Джим крутанул что есть мочи, мотор чихнул, своенравная ручка больно ударила Джима.
   - Ух, черт, брыкается!
   - Да, она у меня норовистая! - подтвердил Лондон. - Сейчас крутани и не опускай.
   Джим снова налег на ручку. Мотор взревел, зажглись меленькие тусклые фары. Джим уселся на заднее сиденье меж старых камер, шин, дерюжных мешков.
   - Ворчит, но едет, - прокричал Лондон. Он развернулся и выехал по садовой аллее направо - к шоссе. В моторе стучало и скрежетало. Сквозь разбитое ветровое стекло со свистом врывался холодный ночной воздух. Джим съежился, спрятавшись за спинами сидящих впереди. Позади на фоне черного неба светили городские фонари. По обеим сторонам темной стеной стояли большие яблони, порой из-за них мигали огоньки домов. а "форд" обгонял и большие грузовики, и бензиновые цистерны, и серебристые молочные с голубыми светлячками подфарников. Вот от домика к шоссе бросилась сторожевая собака, и Лондону пришлось резко повернуть, чтобы не наехать на нее.
   - Такой пес долго не прослужит, - крикнул Мак Лондону.
   - Терпеть не могу давить собак, - отозвался тот. А кошек запросто. Пока из Радклиффа сюда ехал, трех задавил.
   Машина, погромыхивая, ехала едва ли быстрее тридцати миль в час. Иногда два цилиндра враз отказывали, и тогда в моторе стучало и хрипело, пока ритм не отлаживался.
   Проехав миль пять, Лондон сбавил скорость.
   - Где-то здесь нам сворачивать.
   Вереница серебристых почтовых ящиков верно указала поворот. На деревянной арке над дорогой значилось "Фруктовая компания братьев Хантер. Яблоки высшего сорта". Машина медленно ползла по дороге. Вдруг из тьмы выступил человек и поднял руку. Лондон остановил машину.
   - Вы, ребята, здесь работаете? - спросил человек.
   - Нет.
   - А лишних рук нам не требуется. Все места заняты.
   - Да мы приятелей повидать приехали, - объяснил Лондон.- Сами у Талбота работаем.
   - Спиртного на продажу не везете?
   - Да нет, конечно.
   Незнакомец посветил фонариком на заднее сиденье, заваленное хламом.
   - Проезжайте, ребята. Долго не задерживайтесь. Лондон нажал на газ.
   - Строит из себя невесть что, сукин сын! - проворчал он. - Из всех легавых частные сыщики самые дотошные. Во все дыры лезут.
   Он резко повернул и остановил машину подле такого же длинного барака, разделенного на клетушки.
   - Здесь работает уйма народу. Три таких сарая битком набиты. - Он подошел к ближней двери, постучал. Послышалось ворчанье, по комнатке тяжело затопали. Дверь чуть приоткрылась, выглянула косматая толстая женщина. Лондон бесцеремонно спросил:
   - А где тут Дейкин живет?
   На женщину подействовали властные нотки в его голосе.
   - Третья дверь, мистер. Там он, с женой и двумя детишками.
   - Спасибо, - бросил Лондон и, не дослушав женщину, повернулся и пошел дальше. А она, высунув голову, с любопытством оглядывала мужчин. Вот Лондон постучал в указанную дверь, ему открыли, и лишь тогда толстуха убралась восвояси.
   - Кто это? - спросил ее из дома мужской голос.
   - Понятия не имею. Видать, начальник какой. Дейкина спрашивал.
   У Дейкина было узкое лицо, цепкие, но холодные глаза, плотно сжатые губы, резкий, но невыразительный голос.
   - Проходи, сукин кот! Ведь как из Радклиффа уехали, не виделись! - приветствовал Лондона хозяин и впустил гостей в дом.
   Лондон представил спутников.
   - Вот это док, а это его друг. Знаешь, Дейкин, док здорово помог Лизе вчера ночью. Слыхал, небось?
   Дейкин протянул Маку длинную белую руку.
   - Как не слыхать! Кое-кто из ребят вчера у вас был. Разговоров столько, можно подумать, Лиза слоненка родила. А вот хозяйка моя. Док, вон, извольте взглянуть, детишки, крепкие ребята.
   Жена встала - красивая, с высокой грудью, с пятнами румян на щеках, верхние зубы золотые, так и блестят на свету.
   - Приятно познакомиться, - низким голосом произнесла она. - Вам, ребята, кофейку или чего покрепче?
   Взгляд у Дейкина потеплел - он был горд за жену.
   - Пока к вам добирались, продрогли,- намекнул Мак.
   Блеснули в улыбке золотые зубы.
   - Я так и думала. Значит, по глоточку виски.- Она поставила на стол бутылку, стаканчик. - Наливайте себе сами, ребята. Хоть до краев, лишь бы не через край.
   Бутылка со стаканом пошла по кругу. Миссис Дейкин последней опрокинула стаканчик, заткнула пробкой бутылку и поставила в маленькую горку.
   В комнате стояло три складных парусиновых стула и две раскладушки для детей. Для супругов - большая походная кровать у стены.
   - А вы хорошо обжились, - сказал Мак.
   - У меня маленький грузовичок, иногда подрабатываю перевозками, да и свой скарб есть на чем возить. А жена моя - рукодельница изрядная, в добрые времена тоже может заработать.
   Миссис Дейкин улыбнулась похвале.
   Тут Лондон прервал светскую беседу Дейкина.
   - Где бы нам с тобой потолковать?
   - А чем здесь плохо?
   - Да лучше б без свидетелей.
   Дейкин повернулся к жене, ровным, бесстрастным голо сом сказал:
   - Сходи-ка, Алла, с детьми в гости к миссис Шмидт.
   На лице ее отобразилась досада. Губы отторбучились, спрятав золотые зубы. Она вопросительно взглянула на мужа - он ответил холодным, рыбьим взглядом, длинные белые руки нетерпеливо дернулись. Миссис Дейкин вдруг широко улыбнулась.
   - Да вы сидите, толкуйте себе, я ведь и забыла, что обещала миссис Шмидт навестить. Генри, бери-ка братишку за руку, и пойдем. - Она надела короткий кроличий жакет, взбила золотистые волосы. - Ну, не скучайте, ребята.
   Было слышно, как удалялись ее шаги, как постучала она в дверь.
   Дейкин подтянул штаны, сел на широкую кровать, жестом указал остальным на парусиновые стулья. Взгляд опять сделался пустым и застывшим, как у боксера.
   - Ну, с чем пришел, Лондон?
   Тот почесал щеку.
   - Как тебе нравится, что нам расценки снизили? Мы приехали, а нас и обрадовали.
   У Дейкина дернулись уголки рта. - А как мне может нравиться? Радоваться нечему.
   Лондон подался вперед.
   - Ну, и что думаешь делать?
   Бесстрастные глаза чуть оживились.
   - Ничего пока. А ты?
   - А что, если нам объединиться и вместе что-нибудь предпринять? Лондон искоса взглянул на Мака, и Дейкин это заметил. Он указал на Мака и Джима.
   - Они - левые?
   Мак раскатисто засмеялся.
   - Выходит, всякий, кто хочет за свою работу деньги получать,левый.
   Дейкин быстро, но внимательно посмотрел на него.
   - Против левых я ничего не имею Но давайте говорить начистоту. Ни в какие фракции и группировки мне соваться некогда и незачем. Если вы в какой партии состоите, мне знать об этом ни к чему. У меня жена, дети, грузовичок. И ни в чьих черных списках мне числиться неохота, и в тюрьму за это отправляться - тем более. Ну, так говори, Лондон, с чем пришел?
   - Урожай нужно собрать, Дейкин. А что, если нам удастся поднять людей на борьбу?
   Глаза у Дейкина посветлели, - видно, почуял опасность, - но остались по-прежнему бесстрастными. Ровным голосом он произнес:
   - Ну, хорошо. Поднимешь ты ребят, навешаешь им лапши на уши, пойдут они за тобой, проголосуют за стачку. А через полдня прикатит целый состав с теми, кто и за гроши работать готов. Что тогда?
   Лондон снова почесал щеку.
   - Тогда, скорее всего, мы выставим пикеты.
   - А хозяева, - подхватил Дейкин, - соберут законодателей и издадут указ, запрещающий сборища, да выставят сотню молодчиков с ружьями, - из тех, кто шерифам помогает.
   Лондон растерянно оглянулся на Мака - дескать, выручай, подскажи. Мак задумался и ответил:
   - Мы просто хотели выяснить, мистер Дейкин, как вы ко всему этому относитесь. Представьте: забастовка на сталелитейном заводе, три тысячи рабочих выставляют пикеты. Завод, конечно, обнесут колючей проволокой, пропустят ток. Хозяева поставят охрану, А сколько, по вашему, потребуется "молодчиков с ружьями", чтобы целую долину оцепить?
   В глазах у Дейкина на миг вспыхнул огонек, но тут же погас.
   - Вот именно - с ружьями. Ну, не пустим мы тех, кто на нашу работу позарится, а помощники шерифа возьмут да и откроют огонь. Не выстоят наши бродяги-работяги, и думать нечего. Как ударят по ним не из дробовиков, а из винтовок, побегут наши ребята по кустам, словно кролики. И как тогда быть с пикетами?
   Взгляд Джима перебегал с одного собеседника на другого. Но вот он вмешался в разговор.
   - Но ведь тех, новых, кого привезут, почти всех можно на нашу сторону привлечь, стоит только поговорить.
   - А остальных?
   - Найдем ребят побойчее, они остальных прищучат, сказал Мак. - Я ведь сам со сборщиками работаю, знаю, как они из-за расценок страдают. А яблоки, между прочим, все равно собирать надо. И сады - это не литейный завод, враз не закроешь.
   Дейкин встал, подошел к горке, налил себе немного виски, кивнул и остальным, однако все трое отказались. Дейкин сказал:
   - Говорят бастовать - это наше право, а вот пике ты - это уже противозаконно. А, значит, по сути дела, право у нас только одно: бросить все, отказаться от борьбы. Так вот, я ни в какую борьбу ввязываться не хочу. Мне есть что терять.
   - А куда...- голос у Джима прервался, он прокашлялся и продолжал: - А куда вы отсюда поедете, мистер Дейкин?
   - На хлопок, - ответил тот.
   - Что ж, там поля побольше, чем здесь сады. И если нам здесь срезали плату, то уж тамто еще больше срежут.
   Мак ободряюще улыбнулся - молодец!
   - Вы и сами это прекрасно знаете, - поддержал он товарища. Расценки срезали, срезают и будут срезать, пока у народа терпение не лопнет.
   Дейкин осторожно поставил бутылку с виски, вернулся к широкой кровати и сел. Посмотрел на свои белые длинные пальцы, от мозолей их уберегали перчатки.
   - Не хочется мне беду накликать. Мы с хозяйкой да ребятишками с голоду пока не помираем. Но вы, конечно, правы, на хлопке нам тоже заработать не дадут. И что хозяевам неймется?
   - Единственный для нас выход - бороться всем вместе, организованно, - сказал Мак.
   Дейкин беспокойно поежился.
   - Похоже, так. Хотя и не по мне это все. Что от меня-то требуется? В разговор снова вступил Лондон.
   - Ты должен своих ребят настроить, а я - своих, если получится.
   Мак не утерпел:
   - Чего настраивать, если у кого сердце к этому не лежит. Вы только потолкуйте с ребятами. А они меж собой разберутся. Пока они все недовольство в себе носят, так пусть выговорятся. Да так, чтоб и до других садов их слова долетели. Пусть завтра меж собой ребята поговорят, а потом устроим собрание. Дело быстро пойдет, терпение у всех уже на пределе.
   - Вот что мне в голову пришло, - сказал Дейкин. Скажем, подняли мы народ на забастовку. А ведь нам здесь оставаться никто не позволит. Все дороги, принадлежащие государству или штату, для нас закроют. Куда деваться?
   - Я это учел, - ответил Мак. - И мысль у меня вот какая: если нам разрешат разбить лагерь на частной земле, тогда все в порядке.
   - Как сказать. Знаешь, что в Вашингтоне получилось. Забастовщиков вышвырнули вон, сказали, что у них в лагере антисанитарные условия, а это угрожает местному на селению. И пожгли все хибарки да палатки.
   - Знаю, мистер Дейкин. Но будь у них настоящий врач, никто бы их и пальцем тронуть не посмел.
   -А вы и вправду врач? - недоверчиво спросил Дейкин.
   - Нет, но у меня есть друг врач, думаю, он нам поможет. Я, мистер Дейкин, все стараюсь учитывать. Сколько книг о забастовках прочитал!
   Дейкин натянуто улыбнулся.
   - Судя по всему, дело не только в книгах. Уж больно вы обо всем осведомлены. Но мне дела нет до того, кто вы. Не знаю и знать не хочу.
   Лондон повернулся к Маку и спросил:
   - Вы и вправду думаете, док, что нам по силам хозяевам мозги вправить?
   - Даже если мы и не победим, то такую заваруху устроим, что хлопковые заправилы не посмеют расценки урезать. Все равно от нашей забастовки будет польза, даже если нам сейчас и не победить.
   Дейкин согласно кивнул.
   - Что ж, завтра с утра первым делом поговорю с ребятами. Вы правы, терпение у них вот-вот лопнет, в душе все так и кипит, да только выхода пока найти не может.
   - Вот мы им выход и подскажем, - вставил Мак. А если получится, то и с другими переговорите. - Он поднялся. -А нам, пожалуй, пора. Приятно было с вами познакомиться, мистер Дейкин.
   Сомкнутые губы чуть разошлись, показались ровные белые вставные зубы.
   - Окажись я владельцем яблоневого сада в три тысячи акров, знаете, что бы я сделал? Подкараулил бы вас да и подстрелил бы из-за куста. И никаких забот! Но я бедняк, у меня всего ничего, грузовичок да палатка со скарбом.
   - Спокойной ночи, мистер Дейкин. До встречи, - попрощался Мак и вместе с Джимом вышел. До них донеслись слова Лондона.
   - Ребята они - что надо. Может, и красные, но хорошей души. - Вот и сам он показался на пороге, закрыл за собой дверь. Почти тотчас же открылась другая дверь, чуть подальше, мелькнула полоска света - к мужчинам подошла миссис Дейкин с детьми,
   - Спокойной вам ночи, - попрощалась она, - я смотрела в окно, поджидала, когда вы выйдете.
   Старый "Форд", скрежеща и покряхтывая, повез Лондона, Мака и Джима домой. У барака он остановился, Мак и Джим попрощались с Лондоном и пошли к себе.
   В темной клетушке Джим улегся прямо на пол, накрывшись ковровым лоскутом, обмотав шею шерстяным шарфом. Мак сел, прислонившись к стене, закурил. Помолчал, затушил окурок - мигнули последние искорки в темноте.
   - Спишь, Джим?
   - Нет, конечно.
   - А здорово все получилось. Когда ты про хлопок ввернул, вот тут все и встало на свои места. Здорово!
   - Я хочу быть полезным! - едва не выкрикнул Джим. - Мак, у меня душа прямо поет! Даже спать не хочется. Вот прямо бы сейчас взяться за дело!
   - Давай-ка лучше спать, - предложил Мак. - А "дел" по ночам у нас будет хоть отбавляй.
   6
   Назавтра выдалось ветреное утро, ветки яблонь раскачивались, на землю с глухим стуком падали яблоки. Ветер дышал холодом, а меж порывами, словно затаив дыхание, прислушивался к загадочной осенней тишине. Сборщики, наглухо застегнув куртки, суетились без меры -подгонял холод. Грузовики вздымали в междурядьях облака пыли. Она долго не оседала, завихряясь на ветру.
   Учетчик на погрузке, одетый в дубленку, притопывал, спрятав руки с карандашом и блокнотом в боковые карманы.
   - Что, не привык к такому холоду? - полюбопытствовал Джим, выгружая очередное ведро.
   - Еще холоднее будет, если ветер не переменится, предупредил тот. - Окочуришься, будь хоть из железа.
   Подошел угрюмый парень, вывалил из ведра яблоки. Черные брови насуплены, черные волосы над невысоким лбом вздыбились. В покрасневших глазах колыхалась злоба. Яблоки со стуком посыпались в ящик.
   - Полегче, ты ж их побьешь, они гнить начнут, - заметил учетчик.
   - Ах, вот как?
   - Да, вот так, и слушай, что я говорю, - учетчик отчеркнул что-то в блокноте. - А это ведро я тебе не засчитываю. Иди давай.
   Парень смерил учетчика тяжелым, недобрым взглядом.
   - Погоди, ты еще свое получишь. И очень скоро!
   Учетчик побагровел от ярости.
   - Поговори у меня еще, поумничай! Здесь таких не держат, не нравится - отправляйся на все четыре стороны!
   Парень злобно плюнул.
   - До тебя в первую голову доберемся. Верно, приятель? - Он многозначительно посмотрел на Джима.
   - Ты, давай, лучше за работу берись. А то ни шиша не заработаешь.
   - Я на четвертой яблоне, - показал отходя парень.
   - И что сегодня такое? - посетовал учетчик. - Никому слова не скажи - огрызаются.
   - Ветер холодный, замерзли. Да, из-за ветра все. Мерзнут люди, оттого и злые.
   Учетчик бегло взглянул на него и язвительно спросил"
   - И ты тоже злой?
   - И я.
   - И что ж это за ветры такие? Что они несут?
   - То есть, как - "что несут"?
   - Сам прекрасно знаешь, о чем я.
   Джим легонько постукивал ведром о колено. Мимо проехал грузовик, окутав его пылью.
   - Ты, поди, из-за своего блокнотика ничего кругом и не видишь. А полистай-ка его повнимательнее, может, и поймешь, что к чему.
   - Вот я и чую. Смуту затеваете, а? Ее нам ветром принесло?
   - Ветром только пыль несет, - заметил Джим.
   - Знаешь, Нолан, я такой "пыли" уже насмотрелся.
   - Тогда ты лучше меня все знаешь, - и Джим пошел прочь.
   - Подожди, Нолан! - Джим остановился, повернулся к учетчику. - Ты, Нолан, парень хороший, работаешь исправно. Так что же готовится?
   - Не понимаю. Не понимаю, о чем речь.
   - Смотри, в черный список занесу.
   Джим решительно шагнул вперед.
   - Заноси! И подавись своим черным списком крикнул он. - Я тебе ничего не говорил. Мальчишка тебе надерзил, вот ты и вообразил невесть что.
   Учетчику стало неловко, он отвел взгляд.
   - Да я так, пошутил малость. Знаешь, Нолан, а на северном краю вроде учетчик требуется. По-моему, ты по дойдешь. Завтра бы и заступил. Там платят получше.
   Глаза у Джима потемнели от гнева, но он сдержался, даже усмехнулся и подошел к учетчику.
   - А что от меня надо? - вкрадчиво спросил он.
   - Ловчить, Нолан, не буду. Что-то неладное у нас творится. Управляющий попросил меня выяснить, что да как. Ты разузнай все как есть, а я за тебя словечко за молвлю, чтоб тебя учетчиком назначили. Все-таки пятьдесят центов в час.
   Джим, казалось, раздумывал.
   - Да не знаю я ничего, - протянул он. - Конечно, я б мог кое-что разузнать, если мне от этого выгода будет. 1
   - Пять долларов тебя устроят?
   - Еще бы!
   - Ну, вот и ладно. Ты тут походи, присмотрись. А я буду тебе ведра засчитывать, так что в убытке не останешься. Смотри, может, что важное и разнюхаешь.
   - А вдруг ты меня ребятам продашь? Я тебе расскажу что-нибудь, а они узнают. Живьем меня съедят.
   - Об этом, Нолан, не беспокойся. Если управляющий тебя на службу возьмет, в обиду не даст. Соберут урожай, глядишь, тебя на постоянную работу определят, механиком при насосе или куда еще.
   Джим призадумался.
   - Обещать ничего не берусь. Присматриваться, конечно, буду, узнаю что - расскажу.
   - Ну и молодец. Получишь за это пятерку да и место хорошее.
   - Пойду поговорю с тем задиристым, - сказал Джим, - по-моему, он что-то знает. - И пошел к указанному дереву. Парень как раз спускался с полным ведром.
   - Ага, пришел. Сейчас ведро отнесу и вернусь.
   Джим взобрался по лестнице на яблоню, уселся на толстую ветку. Ветер донес грохот сортировочного конвейера и запах свежего сока невдалеке был пресс. Издалека долетело шипенье и пыхтенье маневрового паровоза.
   Парень ловко, по-обезьяньи вскарабкался на дерево и сурово бросил:
   - Как до дела дойдет, возьму камень побольше да угощу эту сволочь!
   Джим попробовал подход Мака.
   - Такого славного парня? За что ж это? И когда это - "как до дела дойдет"?
   Парень присел рядом.
   - А ты не слышал, что ли?
   - О чем?
   - А не донесешь?
   - Не донесу.
   Парень выкрикнул:
   - Мы забастовку затеваем, вот что!
   - Забастовку? У нас же отличная работа! Чего бастовать-то?
   - Так нас во всем надувают! В бараках полно вшей, хозяйский бакалейщик дерет пять процентов. И нам же еще плату урезают! Если сейчас им спустить, на хлопке они нас еще крепче прижмут! И там обдерут как липку! А ты будто сам не понимаешь!
   - Говоришь складно, - согласился Джим, - ну, а кроме тебя, кто бастовать будет?
   Парень недобро прищурился.
   - Больно много знать хочешь.
   - Не очень. Но кое-что выяснить надо, а ты не говоришь.
   - Ничего я тебе и не скажу. Нельзя пока. Придет время - узнаешь. Мы людей хотим объединить. Уже все готово, скоро мы такую заваруху устроим! Сегодня кое кто из нас на совещание соберется, а потом мы и остальных обо всем оповестим.
   - А кто главный-то?
   - Не скажу. А то все прахом пойти может.
   - Ладно, не хочешь - не говори.
   - Я бы сказал, да только обещал никому ни слова. Придет время - узнаешь. Ты ведь с нами выйдешь?
   - Как сказать! Я ж не знаю ничего, как мне с вами выходить.
   - Ну, смотри, кто нас заложит - тех не пощадим. Прямо тебе говорю.
   - Мне жизнь дороже. - Джим повесил ведро на сук и не спеша принялся наполнять. - А к вам на совещание нельзя попасть?
   - Никак нельзя. Там только верхушка соберется.
   - Это ты - верхушка?
   - Не последняя спица в колеснице.
   - Ну и кто же еще в этой верхушке?
   Парень подозрительно уставился на Джима.
   - Не много ли знать хочешь. Все. Больше ни слова. Сдается мне, что ты - подсадная утка.
   Джим наполнил ведро, опустил на землю.
   - А что, ребята все свои дела прямо на деревьях и обсуждают?
   - Еще чего! Где ты все утро-то пробыл?
   - Здесь. Работал. На хлеб себе зарабатывал. И работа эта мне по душе.
   Парень злобно сверкнул глазами.
   - Ты мне зубы не заговаривай. Вот спустимся - тог да уж с тобой поговорю.
   Джим добродушно подмигнул - он перенял это у Мака.
   - Ладно, не кипятись. Конечно ж, я с вами буду, когда подниметесь.
   Парень глуповато хихикнул.
   - Ну и горазд ты голову морочить!
   Джим отнес ведро, аккуратно выложил яблоки.
   - Который час?
   Учетчик взглянул на часы.
   - Половина двенадцатого. Ну как, разузнал что?
   - Как бы не так! Парень - трепач отчаянный. Все обо всем знает прямо газета ходячая. После обеда покручусь возле других ребят, посмотрю.
   - Побыстрее бы надо! Ты машину водить умеешь?
   - Ну, допустим.
   - Глядишь, удастся тебя водителем пристроить.
   - Вот здорово! - И Джим зашагал к яблоням. Синевшие на деревьях и лестницах люди беседовали. Джим подошел к сгибающемуся под тяжестью яблок дереву, там уже собирали двое.
   - Давай к нам.
   - Спасибо. - И Джим принялся рвать яблоки. - Что то разговоров сегодня поутру много, - отметил он.
   - Еще бы. Да и мы толковали. О забастовке, как и все.
   - Раз многие о забастовке толкуют, так тому и быть.
   Второй сборщик подал голос сверху, с дерева.
   - А я тебе, Джерри, говорю, не к добру все это. Конечно, зарабатываем мы не ахти сколько, а забастуем - и того лишимся.
   - Да какие это заработки! Зато потом больше выйдет. На яблоках долго не задержимся, на хлопке работы побольше. Так вот, я так рассуждаю: на хлопке хозяева сейчас очень к нам присматриваются. Дадим мы сейчас слабинку, они нас потом в бараний рог согнут. Я так рассуждаю.
   - Что ж, разумно, - улыбнулся Джим.
   Второй сборщик не сдавался.
   - И все ж не по душе мне это. К чему свару затевать. Сколько людей пострадает] Смыслу в вашей забастовке нет. Если и прибавят сколько так ненадолго.
   Джерри спросил;
   - Что ж, если все ребята забастуют, ты работы не бросишь?
   - Нет, Джерри. Я, конечно, заодно с ребятами буду. Но только все это мне не нравится.
   - А организация-то у них какая есть?
   - Не слыхал, - ответил Джерри. - Собрания еще не было. В общем, пока отступать от своего нам не след, а поднимутся ребята -и я с ними, я так разумею.
   На упаковочном пункте засипел гудок. - Обед! - обрадовался Джерри. - У меня там под ящиками бутерброды припрятаны. Хочешь?
   - Нет, спасибо! - отказался Джим, - мне надо с приятелем встретиться. Он оставил ведро у учетчика и пошел на упаковочный пункт высокое беленое строение с платформой для по грузки. Сортировочный конвейер затих. Подойдя ближе, Джим увидел мужчин и женщин. Они сидели на платформе, свесив ноги, и обедали. На другом углу собралась группа человек в тридцать. В середине кто-то горячо говорил. Джим слышал лишь отдельные восклицания, слов разобрать он не мог.
   Ветер унялся, солнце стало припекать. Когда Джим подошел к собравшимся, от группы отделился Мак, в руках он держал два свертка.
   - Привет, Джим. Вот наш обед: булочки и ломтики ветчины.
   - Отлично. Я проголодался.
   - Да, от язвы желудка гибнет наших ребят больше, чем от пуль. Ну, а какие у тебя успехи?
   - Головокружительные! С ума сойти! Я встретил парня, который все-все знает. Сегодня вечером, оказывается, "верхушка" соберется на совещание.
   Мак рассмеялся.
   - Что ж, кстати. А я-то уж беспокоиться стал, когда, думаю, "посвященные" начнут по секрету делиться "тайнами". Чем быстрее эти "тайны" станут достоянием всех, тем лучше. А как настроение у ребят, боевое?
   - Во всяком случае, разговоров много. Да, чуть не за был. Учетчик предложил мне пять долларов и постоянное место, если я разузнаю, что затевается. Я пообещал.
   - Вот и ладно. Глядишь, немножко на стороне подработаешь.
   - Так что же мне ему передать?
   - Ну... скажем так: пока это стихийная вспышка, пронесет. Скажи, поводов для тревоги нет. - Он резко повернул голову: к ним неслышно подошел грузный человек в грязном комбинезоне, лицо у него было вымазано до черноты. Он подошел чуть не вплотную и воровато огляделся.
   - Меня из комитета послали, - прошептал он, - ну, как дела?
   Мак с изумлением воззрился на него.
   - Не пойму, о чем это вы, мистер?
   - Все вы понимаете. В комитете требуют отчет.
   Мак недоуменно посмотрел на Джима.
   - Псих, наверное, о каком-то комитете толкует.
   - Вы знаете, о каком, - и едва слышно человек прибавил, - товарищ.
   Мак резко шагнул вперед, лицо у него потемнело от гнева.
   - Где это ты таких словечек поднабрался?! "Товарищ"! Если ты из красных, то не по адресу обратился. Катись-ка отсюда, да поживее, пока я ребят не позвал.
   Незнакомец враз переменился.
   - Осторожнее на поворотах, малый! - пригрозил он. - Мы тебя насквозь видим! - И медленно пошел прочь.
   Мак вздохнул.
   - Да, яблочные хозяйчики быстро работают. Не сказать, чтоб шибко умно, но быстро.
   - Это провокатор? - спросил Джим.
   - Конечно. Так, собирая яблоки, лицо не вымажешь, он переусердствовал. Но вычислили они нас быстро, ничего не скажешь. Садись-ка перекуси.
   Они уселись прямо на землю, сделали бутерброды с ветчиной.
   - Вот и накрылся твой "приработок",- вздохнул Мак, серьезно посмотрев на Джима. "Осторожнее на поворотах, малый!"-передразнил он. Видишь, они открыто угрожают. Просто не забывай, что за пятерку здесь можно купить многих. Так вот: слушать слушай, а сам в разговор не встревай.