— Я не верю, что Толик — любовник Зыряна, — раздельно сказал Козырь.
— А ты помнишь, что сказал Зырян Перед смертью? — усмехнулась я. — Он сказал: «ТолькА, я бы тебя не бросил…». Он к нему обращался! Он знал, кто его убивает! Да и последнее слово с непонятным ударением — это просто недоговоренное «дурак». А то, что Зырян искренне рассердился, когда я ему сказала, что его любит и убьет какая-то баба? Помните? А ведь в раскладке ни одного человека нет! Ни Короля, ни дамы! И пол может быть — любой!
— Это только твои слова! — резко возразил Козырь.
— Хорошо, но может тогда поверишь Вадиму? — предложила я.
— А что я? — удивился он.
— Сцена на кладбище, — пристально посмотрела я. — Тебя не удивило, чего это он кинулся избивать девушку, которая якобы представилась вдовой его шефа? Согласен, что он повел себя неадекватно? Ему было неприятно, что кто — то желает присвоить себе его, Толика, место.
— Ну в общем — то да, странно он себя вел, — протянул парень.
— Да у него просто крышу сорвало, ты что, его не знаешь? — недовольно сказал Козырь.
— Дальше, — продолжила я. — А помнишь, как повел себя Толик, когда ты конкретно подтвердил, что эта девушка и Зырян жили вместе? И что вы с Козырем были у них в гостях? Он, когда тебе поверил — он эту девушку принялся натурально убивать. Согласен?
— Козырь, извини, но она права, — отозвался Вадим. — Я думал, все, вместо девчонки фарш останется. Его ведь чудом от нее оторвали.
— Это была ревность, это очевидно, — устало подвела я итоги. — Ему было больно думать о том, что с этой девушкой Зырян ему изменял.
— И все равно ты меня не убедила, — слегка неуверенным тоном сказал Козырь.
— Тогда, может, съездим в секс — шоп? Я сегодня там видела Толика. И он покупал смазку для анального секса. «Aqua glass», тюбик как у зубной пасты, прозрачный — прозрачный. Продавщицы его хорошо там знают, я им сказала что он мой парень, так они меня от души пожалели. Мальчиков, говорят, твой друг любит.
— Так может он просто предпочитает анальный секс. С девушками, — отрезал Козырь.
Я посмотрела на него долгим взглядом и сказала:
— А ты хоть раз у около него девушку видел?
— Бред несешь!
Я откинулась на сидение и устало сказала:
— Вот и поговорили.
— Мне кажется, она правду говорит, — несмело сказал Вадим.
— А мне — нет.
— Есть еще один способ убедиться, — тихо откликнулась я.
— Какой?
Я остро взглянула на него и спросила:
— Козырь, скажи… Тебе надо козла отпущения — или убийцу?
— Убийцу, — твердо ответил он.
— Тогда обыщи Толика и его квартиру. Там должно быть что — то, свидетельствующее против него! А если ничего — то последний способ — это, пардон, снять с него штаны.
— Совсем умом рехнулась? — зло ответил Козырь.
— Тебе меня убить надо — или истину узнать? — устало спросила я.
Козырь подумал, после чего взялся за сотовый. Набирая номер, он равнодушно сказал мне:
— Если ты ошиблась — отдам тебя Толику. И перед смертью ты ему все свое имущество отпишешь — в качестве компенсации.
Я даже не заледенела от его ужасных слов. Мне было все равно. Я устала бегать и петлять как заяц. Я просто хотела, чтобы все кончилось. И неважно как.
— Алло, Игорь, — говорил тем временем Козырь. — Подхвати трех своих ребят покрепче да срочно езжай к «Космосу». Через сколько будешь? Лады.
Вадим, не слова не говоря, завел машину.
А я жадно глядела через окно на проплывающий мимо город. Около «Космоса» наш джип пересекся с другим, они быстро переговорили и поехали дальше — я все это пропустила мимо сознания. Потому что остро чувствовала — вот он, последний финал драмы. И то, что я после него выживу — надежды мало.
Я вздрогнула, когда Козырь тронул меня за руку.
— Пойдешь с нами, — жестко велел он.
Я молча кивнула и вышла из машины — прямо к подъезду панельной пятиэтажки.
— Мы где? — тихо спросила я.
— В гости к Толику идем, — пояснил мне кто — то.
Мы вошли в подъезд, поднялись по лестнице на третий этаж и один из парней настойчиво позвонил. Потом еще раз.
Потом еще.
— Открывай, — негромко велел Козырь.
Парень кивнул, достал инструменты и через минуту мы были в квартире моего врага.
И не успели мы перешагнуть порог, как я красноречиво посмотрела на Козыря.
— Что? — нервно спросил он.
— Ты у себя в квартире такой будуарчик станешь устраивать? — спросила я.
Он промолчал и широкими шагами, не разуваясь, прошел вглубь. Я последовала за ним.
Чем дальше я шла, тем больше меня охватывали сомнения. Сомнения в том, что мы попали по адресу. Квартира принадлежала девушке — это было несомненно. На диванах были раскиданы шелковые подушки с вышивкой, повсюду буйно росли цветы, чистота царила неимоверная. Был какой — то очень кокетливый и женский дух в этих комнатах.
Толика нигде не было.
— Он точно тут живет? — тихо спросила я.
— Да, — отрывисто сказал Козырь.
— А вы ранее у него были тут? Или может быть кто — то из ваших парней?
— Толик нелюдим, — так же коротко ответил он и повернулся к своим орлам: — Ищите все, что вам покажется странным.
— И газовый пистолет, — добавила я.
Через некоторое время начали поступать находки:
— анальная гелевая пробка — 4 шт, цвета разные;
— фаллоиммитатор — 3 шт, цвета разные;
— кружевные женские трусики огромного размера — 6 шт, цвета разные,
— различные смазки для анального секса — много, считать долго;
— газовый писто…
— Это же мой!!! — завопила я, выхватывая свой пистолет. — Мой!!! Можете проверить по номеру!!!
— Успокойся, — хмуро сказал Козырь.
— Но как же так! — я чуть не плакала. — Как же так??? Ведь вы знаете, что я Толику его не подкидывала, и из него Зыряна убили!!! И ведь наверняка на нем толиковы отпечатки!!!
— Еще отпечатки мы не проверяли, — цыкнул он на меня.
— Ну как же так, а? — рыдала я.
Тут из прихожей раздалось бряцанье замков — а было их у Толика три.
— По местам! — тихо приказал Козырь.
Парни встали у стеночки около двери. Я мышкой шмыгнула в кухню.
Толик долго возился в прихожей, слышно было, что он пришел не один, доносился тихий интимный шепот и смех. Я выразительно посмотрела на Козыря. Голосов было двое, и оба мужские.
Наконец Толик — слава богу что он шел первый! — вошел в комнату, и тут на него навалились всей Толпой.
Наверно, он просто растерялся. Не ожидал такого в своем доме, и к тому же так неожиданно. Он еще не успел начать драться по-настоящему, как руки его сковали наручниками.
— Ноги, ноги свяжите! — закричала я, только было поздно. Толик ударами ног раскидал всех парней как котят и отскочил в угол, яростным взглядом осматривая нас.
— Двери и окна перекройте, — негромко велел Козырь.
Из прихожей приволокли какого — то мордатого мужика лет сорока. Он жался к стеночке, втягивал голову в плечи и явно пытался себя убедить, что все это — лишь дурной сон. И скоро он проснется.
— Чего вы тут делаете? — рявкнул Толик.
— Пистолетик мой ищем! — злобно ответила я. — И ведь нашли мы его, голубь мой сизокрылый!!!
Он посмотрел на ствол, который я многозначительно крутила голыми руками, и усмехнулся:
— А ведь отпечатки на нем — твои, дорогуша!
— Еще отпечатки мы не проверяли, — злорадно хмыкнула я.
Я чувствовала себя на коне. Толик явно попался.
— Спасибо, Козырь, что привел ко мне эту тварь, — серьезно сказал Толик. — Век не забуду. А теперь — сними наручники, и оставь нас с ней.
— А что, у тебя интерес к девушкам проснулся? — удивилась я. — Я с тобой не собираюсь оставаться. Ты мне скажи — за что Зыряна грохнул???
— Я? — вытаращился он в глубоком изумлении. — Я??? Так это же ты его убила!!!
И так все это искренне прозвучало, что я даже сама заколебалась.
— А пистолет? — наконец спросила я.
— А пистолет я на месте убийства нашел. Отдал на экспертизу, установил что он твой, и обратно себе забрал.
Я взглянула на Козыря и поняла — это для меня смертный приговор. Однозначно. Он поверил Толику.
Я глубоко вздохнула и спокойно произнесла:
— Толик, будь хоть раз в жизни мужчиной. Зырян перед смертью написал письмо Козырю, и все ему рассказал. О том, что боится, что ты его убьешь. Вернее — чувствует это. И что если он умрет — это твоих рук дело. Он, мертвый, свидетельствовал против тебя.
— А что ж тогда только сейчас на меня братва наехала? — зло усмехнулся Толик.
— Так Зырян его обычной, бумажной почтой отправил. Только дошло, — пожала я плечами. — Зато как дошло — Козырь меня вызвонил и поехали к тебе. Все против тебя, Толик. Ты понимаешь, как смешно ты выглядишь, отпираясь от содеянного? Ты хоть просто скажи — за что ж ты его убил?
И тут Толик сломался от моего блефа. Как — то вмиг обмяк, и глухо сказал:
— Что вы понимаете… Да, мы любили друг друга. Родней родного много лет с ним были, пока он не решил уйти от меня и жениться. И я не стыжусь наших отношений, слышите??? Не стыжусь!!!
Козырю я все про Буйволовские планы рассказала. Я верила в его здравомыслие, и верила что он сделает как лучше. Я не хотела провоцировать войну меж городами, но я и не хотела, чтобы у нас снова сменился смотрящий. Потому что Иван — Иван меня не пожалеет.
А про самого Буйвола и его другана я ничего больше не слышала.
Я стала гораздо сильнее по Силе — ведь на моем теле отныне навсегда красуется вырезанный ножом крест. Он впитал в меня мои муки и мои заклинания — и потому благословение Христа отныне всегда со мной.
Мать из Израиловки вернулась в срок, я ее встречала. Она загорела, стала какой — то тихой и задумчивой. Цепочку с крестиком она купила.
Папенька покрестился в Иордане, чем безмерно гордится. «В этой реке Христос крестился!» — гордо оповещает он на каждом шагу и трясет сертификатом, подтверждающим это. Бумажка написана на иврите, никто ее прочесть не смог, но папеньке верят. Все знакомые алкаши зовут его уважительно Иисусом.
Ирку я отправила на курсы офис — менеджеров, когда она их закончит — ее ждет теплое место с отличной зарплатой в компании одного моего клиента.
Девчонок ее я так же устроила работать. Если дело только в том, что они пошли работать проститутками из-за финансовых проблем — то больше они не вернутся к этому. Зарплаты у них хорошие.
Серега вернулся — оказывается, я неправильно поняла Корабельникова, и Серега просто ездил к бабульке на фазенду, помогал на огороде, и слыхом не слыхивал о том, что тут творится.
А я, подчистив все концы, собралась в монастырь. Шесть загубленных душ висели надо мной.
На пороге меня поймал телефонный звонок.
— Алло! — сказала я.
— Это Игорь Петрович, — смущенно — страдальчески сказал мужской голос.
— Какой такой Игорь Петрович? — не поняла я.
— Из «Бастиона», — признался он.
И тут я его вспомнила.
— Что хочешь? — намеренно «тыкая», спросила я.
— Я вам денег заплачу, много, только снимите, что вы мне сделали, — залепетал он.
— Знаешь что, милый, — сказала я. — Подлость надо наказывать. Уж извини — но лечить тебя я не возьмусь.
— Но как же…, — лепетал он.
— А ты как же? — спокойно спросила я. — Как же ты — взял и спокойно девчонку на верную смерть отправил?
Он молчал.
— Но вы же выжили, — наконец тихо сказал он.
— Это — только моя заслуга. Я справилась. Мне никто не помог. Вот и ты справляйся сам.
В монастыре дни текли уныло и однообразно. Для меня день там прожить — мука великая. Встаешь в пять утра, весь день пашешь аки нег…тьфу, афроамериканец на плантации, многочасовые моления…
Посему я для себя определила: месяц. Месяц для меня — как для других год, и это надо было учитывать.
Еще я в монастыре встретила Веруньку. Я ее даже и не узнала сначала. Не из-за рясы и платка — у нее выражение лица было другой. Благостное и спокойное.
— Вера! — схватила я ее за рукав. — Ты, что ли?
Она обернулась ко мне и светло улыбнулась.
— Приветствую тебя, Магдалина. Какими судьбами тут?
— Грехи замаливаю, — опустила я глаза.
— И я тоже, — она задумчиво посмотрела на меня и добавила: — Хотя на самом деле думаю, что я тут останусь. Навсегда.
— Есть призвание? — понимающе спросила я.
— Есть, — медленно кивнула она. — Знаешь, я ведь в больнице той по твоему совету прочитала Евангелие, и каждое слово мне до того мудрым показалось! И там же я и покаялась. Ничего у Господа не просила — просто раскаялась в своей грешной жизни. А утром я проснулась с чистым лицом. Это ль не чудо?
Я скептично хмыкнула про себя, вспомнив, что это я же ее и отчитала, а ей сказала:
— С Богом, Вера…
Иногда мы с ней потом встречались. Нечасто — работы у обоих было много.
В тот день я, обряженная в рясу и платок, усердно полола грядки. Жара была нестерпимая, но я помнила: шесть душ. Поэтому не роптала, хваталась за любую работу.
— Да это что ж такое деется! — застонал кто — то над моей головой.
Я подняла глаза — сестра Захария усердно заламывала руки.
— А что такое? — смиренно спросила я.
— Почто ты моркву вместе с сорняками вырываешь? — строго вопросила она.
— Так я моркву и не заметила, — растерялась я.
— Голодом теперь будем зимовать, — горько подвела она итог, глядя на ту половину грядки, что я успела обработать.
— Так ведь еще много этой морквы — то, — робко указала я ей. — А тут можно фиалки посадить.
— Фиалки! — фыркнула она. — Иди уж воду носи, от тебя никакого толка.
Я послушно поднялась, взяла у сестер в трапезной ведра и пошла на водокачку во дворе.
Около ворот царила какая-то суета.
Сестра — привратница ни в какую не хотела кого-то пускать.
— Здесь женский монастырь, — кричала она, и видно было, что доказывала это она долго. Голос уже сорвался. — Мужчины не могут зайти сюда.
— Да я и не буду заходить, — терпеливо сказал крайне знакомый голос. — Дайте мне с невестой повидаться.
Я, не веря своим ушам, бросила ведра и осторожно приблизилась к воротам. Оттеснила привратницу, заглянула в узкое окошечко и неверяще прошептала:
— Дэн… а ты чего тут делаешь?
Его глаза засияли при воде меня, он осторожно обмахнул мои щеки и ласково спросил:
— Землю носом копала, что ли?
«Ты еще и выглядишь как поросенок», — скорбно заметил голос.
— Ты к кому? — снова прошептала я, совершенно не понимая, как он сюда попал.
— К тебе, — вздохнул он и неуверенно посмотрел на меня. — Ты меня совсем бросила? Или у меня есть надежда?
— Но ты же привороженный!!! — закричала я. — Ты письмо читал??? Я тебя им отворожила!!!
— Дурочка ты, — как-то очень ласково сказал он. — Приворожила-отворожила… Родная ты мне.
— А Ленка? — несчастным голосом спросила я.
— А что Ленка? — не понял он. — Я же при тебе с ней развелся!
— Но ведь ребенок, которого она носит — твой! — чеканя каждое слово, сказала я.
— С чего ты решила?
— Так это была Буйволова интрига, я ж тебе написала! Ты читал письмо???
— Читал, не кричи, — он наклонился и быстро чмокнул меня в носик. — Все правда. Ребенок от Сереги, он мне сам это сказал. И когда он сказал Ленке, что женится на ней, она сразу успокоилась.
— Я тебе не верю, — медленно сказала я и достала из-под рясы повешенный на шнурочке сотовый. Натыкала Ленкин номер и спросила:
— Привет. Как у тебя дела?
— Нормально, — холодно ответила она.
— А с Дэном?
— Мне твой Дэн даром не нужен, — усмехнулась она и бросила трубку.
Денискина голова уже пролезла в окошечко. Он жалобно на меня посмотрел и спросил:
— Ну так как? Ты обещала, что не бросишь меня, пока я тебя люблю!!!
Я вздохнула и чмокнула его в губы.
Сестра — привратница истово закрестилась.
— Езжай домой, — ласково сказала я. — Я приеду через три недели, и я буду с тобой. Ясно?
— Так давай сейчас, — горячо воскликнул он. — Что тебя тут держит?
— Совесть, — грустно улыбнулась я. — Иди. Через три недели встретимся.
— Но это долго!
— А ты приезжай сюда, — улыбнулась я.
Он подумал и кивнул:
— Слушай… а ты не могла бы тут окошко поковырять? Побольше его сделать хоть немного, а?
— Вези инструменты! — лихо кивнула я.
Я отмолилась в монастыре не месяц, а больше. Я была там, пока не почувствовала, что душа моя свободна от тяжкого греха, и он не давит мне на сердце. В последнюю ночь мне приснилась бабушка.
— Прости, — плача, шептала я ей, — прости…
А она ласково гладила меня узловатыми руками и произнесла лишь одну загадочную фразу:
— Все, внученька, в руках Господа. И без его попустительства ничего на земле не происходит. Не казнись.
Настоятельница, узнав, что я их покидаю, не смогла сдержать судорожно — облегченного вздоха и тут же послала людей чинить оконце в воротах.
А у ворот меня ждала странная встреча. Только я вышла — как вижу — по дороге идут Пелагея да Вера. В простой одежде, с узелочками — явно в монастырь на житье. Ведьмы, подруги мои, которые так легко от меня отреклись в черный для меня час.
Увидев меня, они охнули, и бегом кинулись ко мне.
— Машенька! — кричали они, обнимая меня. — Машенька, где же ты потерялась? Мы уж тебе обзвонились.
Я аккуратно отцепила их от своей одежды и четко сказала:
— А что ж вы мне не звонили, когда на меня охота была открыта? Поди и в списках меня восстановили?
— Восстановили конечно! — воскликнула Вера.
— Разумеется, — кивнула я. — Я — теперь кровью крещена, со мной шутки плохи. Да и Козырь меня сильно уважает и прислушивается. Разумеется… Еще бы вы меня не восстановили. Только знаете что? Пошли-ка вы все подальше. Знать вас не хочу.
И я развернулась, чтобы уйти.
— Погоди, доченька, — прошамкала мне вслед Пелагея. — Погоди. Ты ж не знаешь всего.
— Чего я знаю — того достаточно, — холодно ответила я.
— К нам же гонец тогда от братвы был прислан — что, мол, помогайте искать Марию, или самим плохо будет. Мы тотчас собрались, да и решили — отлучим тебя, а им объявим об этом. Раз ты отлучена — мы не вместе и на тебя влияния не имеем. Мы тебя защитили этим, понимаешь?
— Вот оно как, — медленно проговорила я.
— Как лучше ведь хотели, — вздохнула Вера.
— Спасибо вам, сестры, — я крепко-крепко их обняла. Положение у них было безвыходное, но они нашли лучшее решение из возможных.
— К нашим в городе зайди, волнуемся, — напутствовала меня Пелагея.
— Обязательно! — пообещала я.
С Дэном мы теперь вместе. Мы остро чувствуем незримые нити, которые связывают нас. Мы с ним — родные. Он наполняет мою жизнь покоем и каким-то щемящим счастьем. Каждый день, что мы прожили с ним — для меня заполнен его присутствием, его смехом, его поцелуями.
Он мне стал как наркотик, и я не могу прожить и дня без дозы его. Меня без него — ломает.
И я никогда с ним больше не расстанусь.
Аминь.
— А ты помнишь, что сказал Зырян Перед смертью? — усмехнулась я. — Он сказал: «ТолькА, я бы тебя не бросил…». Он к нему обращался! Он знал, кто его убивает! Да и последнее слово с непонятным ударением — это просто недоговоренное «дурак». А то, что Зырян искренне рассердился, когда я ему сказала, что его любит и убьет какая-то баба? Помните? А ведь в раскладке ни одного человека нет! Ни Короля, ни дамы! И пол может быть — любой!
— Это только твои слова! — резко возразил Козырь.
— Хорошо, но может тогда поверишь Вадиму? — предложила я.
— А что я? — удивился он.
— Сцена на кладбище, — пристально посмотрела я. — Тебя не удивило, чего это он кинулся избивать девушку, которая якобы представилась вдовой его шефа? Согласен, что он повел себя неадекватно? Ему было неприятно, что кто — то желает присвоить себе его, Толика, место.
— Ну в общем — то да, странно он себя вел, — протянул парень.
— Да у него просто крышу сорвало, ты что, его не знаешь? — недовольно сказал Козырь.
— Дальше, — продолжила я. — А помнишь, как повел себя Толик, когда ты конкретно подтвердил, что эта девушка и Зырян жили вместе? И что вы с Козырем были у них в гостях? Он, когда тебе поверил — он эту девушку принялся натурально убивать. Согласен?
— Козырь, извини, но она права, — отозвался Вадим. — Я думал, все, вместо девчонки фарш останется. Его ведь чудом от нее оторвали.
— Это была ревность, это очевидно, — устало подвела я итоги. — Ему было больно думать о том, что с этой девушкой Зырян ему изменял.
— И все равно ты меня не убедила, — слегка неуверенным тоном сказал Козырь.
— Тогда, может, съездим в секс — шоп? Я сегодня там видела Толика. И он покупал смазку для анального секса. «Aqua glass», тюбик как у зубной пасты, прозрачный — прозрачный. Продавщицы его хорошо там знают, я им сказала что он мой парень, так они меня от души пожалели. Мальчиков, говорят, твой друг любит.
— Так может он просто предпочитает анальный секс. С девушками, — отрезал Козырь.
Я посмотрела на него долгим взглядом и сказала:
— А ты хоть раз у около него девушку видел?
— Бред несешь!
Я откинулась на сидение и устало сказала:
— Вот и поговорили.
— Мне кажется, она правду говорит, — несмело сказал Вадим.
— А мне — нет.
— Есть еще один способ убедиться, — тихо откликнулась я.
— Какой?
Я остро взглянула на него и спросила:
— Козырь, скажи… Тебе надо козла отпущения — или убийцу?
— Убийцу, — твердо ответил он.
— Тогда обыщи Толика и его квартиру. Там должно быть что — то, свидетельствующее против него! А если ничего — то последний способ — это, пардон, снять с него штаны.
— Совсем умом рехнулась? — зло ответил Козырь.
— Тебе меня убить надо — или истину узнать? — устало спросила я.
Козырь подумал, после чего взялся за сотовый. Набирая номер, он равнодушно сказал мне:
— Если ты ошиблась — отдам тебя Толику. И перед смертью ты ему все свое имущество отпишешь — в качестве компенсации.
Я даже не заледенела от его ужасных слов. Мне было все равно. Я устала бегать и петлять как заяц. Я просто хотела, чтобы все кончилось. И неважно как.
— Алло, Игорь, — говорил тем временем Козырь. — Подхвати трех своих ребят покрепче да срочно езжай к «Космосу». Через сколько будешь? Лады.
Вадим, не слова не говоря, завел машину.
А я жадно глядела через окно на проплывающий мимо город. Около «Космоса» наш джип пересекся с другим, они быстро переговорили и поехали дальше — я все это пропустила мимо сознания. Потому что остро чувствовала — вот он, последний финал драмы. И то, что я после него выживу — надежды мало.
Я вздрогнула, когда Козырь тронул меня за руку.
— Пойдешь с нами, — жестко велел он.
Я молча кивнула и вышла из машины — прямо к подъезду панельной пятиэтажки.
— Мы где? — тихо спросила я.
— В гости к Толику идем, — пояснил мне кто — то.
Мы вошли в подъезд, поднялись по лестнице на третий этаж и один из парней настойчиво позвонил. Потом еще раз.
Потом еще.
— Открывай, — негромко велел Козырь.
Парень кивнул, достал инструменты и через минуту мы были в квартире моего врага.
И не успели мы перешагнуть порог, как я красноречиво посмотрела на Козыря.
— Что? — нервно спросил он.
— Ты у себя в квартире такой будуарчик станешь устраивать? — спросила я.
Он промолчал и широкими шагами, не разуваясь, прошел вглубь. Я последовала за ним.
Чем дальше я шла, тем больше меня охватывали сомнения. Сомнения в том, что мы попали по адресу. Квартира принадлежала девушке — это было несомненно. На диванах были раскиданы шелковые подушки с вышивкой, повсюду буйно росли цветы, чистота царила неимоверная. Был какой — то очень кокетливый и женский дух в этих комнатах.
Толика нигде не было.
— Он точно тут живет? — тихо спросила я.
— Да, — отрывисто сказал Козырь.
— А вы ранее у него были тут? Или может быть кто — то из ваших парней?
— Толик нелюдим, — так же коротко ответил он и повернулся к своим орлам: — Ищите все, что вам покажется странным.
— И газовый пистолет, — добавила я.
Через некоторое время начали поступать находки:
— анальная гелевая пробка — 4 шт, цвета разные;
— фаллоиммитатор — 3 шт, цвета разные;
— кружевные женские трусики огромного размера — 6 шт, цвета разные,
— различные смазки для анального секса — много, считать долго;
— газовый писто…
— Это же мой!!! — завопила я, выхватывая свой пистолет. — Мой!!! Можете проверить по номеру!!!
— Успокойся, — хмуро сказал Козырь.
— Но как же так! — я чуть не плакала. — Как же так??? Ведь вы знаете, что я Толику его не подкидывала, и из него Зыряна убили!!! И ведь наверняка на нем толиковы отпечатки!!!
— Еще отпечатки мы не проверяли, — цыкнул он на меня.
— Ну как же так, а? — рыдала я.
Тут из прихожей раздалось бряцанье замков — а было их у Толика три.
— По местам! — тихо приказал Козырь.
Парни встали у стеночки около двери. Я мышкой шмыгнула в кухню.
Толик долго возился в прихожей, слышно было, что он пришел не один, доносился тихий интимный шепот и смех. Я выразительно посмотрела на Козыря. Голосов было двое, и оба мужские.
Наконец Толик — слава богу что он шел первый! — вошел в комнату, и тут на него навалились всей Толпой.
Наверно, он просто растерялся. Не ожидал такого в своем доме, и к тому же так неожиданно. Он еще не успел начать драться по-настоящему, как руки его сковали наручниками.
— Ноги, ноги свяжите! — закричала я, только было поздно. Толик ударами ног раскидал всех парней как котят и отскочил в угол, яростным взглядом осматривая нас.
— Двери и окна перекройте, — негромко велел Козырь.
Из прихожей приволокли какого — то мордатого мужика лет сорока. Он жался к стеночке, втягивал голову в плечи и явно пытался себя убедить, что все это — лишь дурной сон. И скоро он проснется.
— Чего вы тут делаете? — рявкнул Толик.
— Пистолетик мой ищем! — злобно ответила я. — И ведь нашли мы его, голубь мой сизокрылый!!!
Он посмотрел на ствол, который я многозначительно крутила голыми руками, и усмехнулся:
— А ведь отпечатки на нем — твои, дорогуша!
— Еще отпечатки мы не проверяли, — злорадно хмыкнула я.
Я чувствовала себя на коне. Толик явно попался.
— Спасибо, Козырь, что привел ко мне эту тварь, — серьезно сказал Толик. — Век не забуду. А теперь — сними наручники, и оставь нас с ней.
— А что, у тебя интерес к девушкам проснулся? — удивилась я. — Я с тобой не собираюсь оставаться. Ты мне скажи — за что Зыряна грохнул???
— Я? — вытаращился он в глубоком изумлении. — Я??? Так это же ты его убила!!!
И так все это искренне прозвучало, что я даже сама заколебалась.
— А пистолет? — наконец спросила я.
— А пистолет я на месте убийства нашел. Отдал на экспертизу, установил что он твой, и обратно себе забрал.
Я взглянула на Козыря и поняла — это для меня смертный приговор. Однозначно. Он поверил Толику.
Я глубоко вздохнула и спокойно произнесла:
— Толик, будь хоть раз в жизни мужчиной. Зырян перед смертью написал письмо Козырю, и все ему рассказал. О том, что боится, что ты его убьешь. Вернее — чувствует это. И что если он умрет — это твоих рук дело. Он, мертвый, свидетельствовал против тебя.
— А что ж тогда только сейчас на меня братва наехала? — зло усмехнулся Толик.
— Так Зырян его обычной, бумажной почтой отправил. Только дошло, — пожала я плечами. — Зато как дошло — Козырь меня вызвонил и поехали к тебе. Все против тебя, Толик. Ты понимаешь, как смешно ты выглядишь, отпираясь от содеянного? Ты хоть просто скажи — за что ж ты его убил?
И тут Толик сломался от моего блефа. Как — то вмиг обмяк, и глухо сказал:
— Что вы понимаете… Да, мы любили друг друга. Родней родного много лет с ним были, пока он не решил уйти от меня и жениться. И я не стыжусь наших отношений, слышите??? Не стыжусь!!!
Эпилог:
Толика я с тех пор не видела. Что с ним стало — я не знаю. И боюсь спрашивать.Козырю я все про Буйволовские планы рассказала. Я верила в его здравомыслие, и верила что он сделает как лучше. Я не хотела провоцировать войну меж городами, но я и не хотела, чтобы у нас снова сменился смотрящий. Потому что Иван — Иван меня не пожалеет.
А про самого Буйвола и его другана я ничего больше не слышала.
Я стала гораздо сильнее по Силе — ведь на моем теле отныне навсегда красуется вырезанный ножом крест. Он впитал в меня мои муки и мои заклинания — и потому благословение Христа отныне всегда со мной.
Мать из Израиловки вернулась в срок, я ее встречала. Она загорела, стала какой — то тихой и задумчивой. Цепочку с крестиком она купила.
Папенька покрестился в Иордане, чем безмерно гордится. «В этой реке Христос крестился!» — гордо оповещает он на каждом шагу и трясет сертификатом, подтверждающим это. Бумажка написана на иврите, никто ее прочесть не смог, но папеньке верят. Все знакомые алкаши зовут его уважительно Иисусом.
Ирку я отправила на курсы офис — менеджеров, когда она их закончит — ее ждет теплое место с отличной зарплатой в компании одного моего клиента.
Девчонок ее я так же устроила работать. Если дело только в том, что они пошли работать проститутками из-за финансовых проблем — то больше они не вернутся к этому. Зарплаты у них хорошие.
Серега вернулся — оказывается, я неправильно поняла Корабельникова, и Серега просто ездил к бабульке на фазенду, помогал на огороде, и слыхом не слыхивал о том, что тут творится.
А я, подчистив все концы, собралась в монастырь. Шесть загубленных душ висели надо мной.
На пороге меня поймал телефонный звонок.
— Алло! — сказала я.
— Это Игорь Петрович, — смущенно — страдальчески сказал мужской голос.
— Какой такой Игорь Петрович? — не поняла я.
— Из «Бастиона», — признался он.
И тут я его вспомнила.
— Что хочешь? — намеренно «тыкая», спросила я.
— Я вам денег заплачу, много, только снимите, что вы мне сделали, — залепетал он.
— Знаешь что, милый, — сказала я. — Подлость надо наказывать. Уж извини — но лечить тебя я не возьмусь.
— Но как же…, — лепетал он.
— А ты как же? — спокойно спросила я. — Как же ты — взял и спокойно девчонку на верную смерть отправил?
Он молчал.
— Но вы же выжили, — наконец тихо сказал он.
— Это — только моя заслуга. Я справилась. Мне никто не помог. Вот и ты справляйся сам.
В монастыре дни текли уныло и однообразно. Для меня день там прожить — мука великая. Встаешь в пять утра, весь день пашешь аки нег…тьфу, афроамериканец на плантации, многочасовые моления…
Посему я для себя определила: месяц. Месяц для меня — как для других год, и это надо было учитывать.
Еще я в монастыре встретила Веруньку. Я ее даже и не узнала сначала. Не из-за рясы и платка — у нее выражение лица было другой. Благостное и спокойное.
— Вера! — схватила я ее за рукав. — Ты, что ли?
Она обернулась ко мне и светло улыбнулась.
— Приветствую тебя, Магдалина. Какими судьбами тут?
— Грехи замаливаю, — опустила я глаза.
— И я тоже, — она задумчиво посмотрела на меня и добавила: — Хотя на самом деле думаю, что я тут останусь. Навсегда.
— Есть призвание? — понимающе спросила я.
— Есть, — медленно кивнула она. — Знаешь, я ведь в больнице той по твоему совету прочитала Евангелие, и каждое слово мне до того мудрым показалось! И там же я и покаялась. Ничего у Господа не просила — просто раскаялась в своей грешной жизни. А утром я проснулась с чистым лицом. Это ль не чудо?
Я скептично хмыкнула про себя, вспомнив, что это я же ее и отчитала, а ей сказала:
— С Богом, Вера…
Иногда мы с ней потом встречались. Нечасто — работы у обоих было много.
В тот день я, обряженная в рясу и платок, усердно полола грядки. Жара была нестерпимая, но я помнила: шесть душ. Поэтому не роптала, хваталась за любую работу.
— Да это что ж такое деется! — застонал кто — то над моей головой.
Я подняла глаза — сестра Захария усердно заламывала руки.
— А что такое? — смиренно спросила я.
— Почто ты моркву вместе с сорняками вырываешь? — строго вопросила она.
— Так я моркву и не заметила, — растерялась я.
— Голодом теперь будем зимовать, — горько подвела она итог, глядя на ту половину грядки, что я успела обработать.
— Так ведь еще много этой морквы — то, — робко указала я ей. — А тут можно фиалки посадить.
— Фиалки! — фыркнула она. — Иди уж воду носи, от тебя никакого толка.
Я послушно поднялась, взяла у сестер в трапезной ведра и пошла на водокачку во дворе.
Около ворот царила какая-то суета.
Сестра — привратница ни в какую не хотела кого-то пускать.
— Здесь женский монастырь, — кричала она, и видно было, что доказывала это она долго. Голос уже сорвался. — Мужчины не могут зайти сюда.
— Да я и не буду заходить, — терпеливо сказал крайне знакомый голос. — Дайте мне с невестой повидаться.
Я, не веря своим ушам, бросила ведра и осторожно приблизилась к воротам. Оттеснила привратницу, заглянула в узкое окошечко и неверяще прошептала:
— Дэн… а ты чего тут делаешь?
Его глаза засияли при воде меня, он осторожно обмахнул мои щеки и ласково спросил:
— Землю носом копала, что ли?
«Ты еще и выглядишь как поросенок», — скорбно заметил голос.
— Ты к кому? — снова прошептала я, совершенно не понимая, как он сюда попал.
— К тебе, — вздохнул он и неуверенно посмотрел на меня. — Ты меня совсем бросила? Или у меня есть надежда?
— Но ты же привороженный!!! — закричала я. — Ты письмо читал??? Я тебя им отворожила!!!
— Дурочка ты, — как-то очень ласково сказал он. — Приворожила-отворожила… Родная ты мне.
— А Ленка? — несчастным голосом спросила я.
— А что Ленка? — не понял он. — Я же при тебе с ней развелся!
— Но ведь ребенок, которого она носит — твой! — чеканя каждое слово, сказала я.
— С чего ты решила?
— Так это была Буйволова интрига, я ж тебе написала! Ты читал письмо???
— Читал, не кричи, — он наклонился и быстро чмокнул меня в носик. — Все правда. Ребенок от Сереги, он мне сам это сказал. И когда он сказал Ленке, что женится на ней, она сразу успокоилась.
— Я тебе не верю, — медленно сказала я и достала из-под рясы повешенный на шнурочке сотовый. Натыкала Ленкин номер и спросила:
— Привет. Как у тебя дела?
— Нормально, — холодно ответила она.
— А с Дэном?
— Мне твой Дэн даром не нужен, — усмехнулась она и бросила трубку.
Денискина голова уже пролезла в окошечко. Он жалобно на меня посмотрел и спросил:
— Ну так как? Ты обещала, что не бросишь меня, пока я тебя люблю!!!
Я вздохнула и чмокнула его в губы.
Сестра — привратница истово закрестилась.
— Езжай домой, — ласково сказала я. — Я приеду через три недели, и я буду с тобой. Ясно?
— Так давай сейчас, — горячо воскликнул он. — Что тебя тут держит?
— Совесть, — грустно улыбнулась я. — Иди. Через три недели встретимся.
— Но это долго!
— А ты приезжай сюда, — улыбнулась я.
Он подумал и кивнул:
— Слушай… а ты не могла бы тут окошко поковырять? Побольше его сделать хоть немного, а?
— Вези инструменты! — лихо кивнула я.
Я отмолилась в монастыре не месяц, а больше. Я была там, пока не почувствовала, что душа моя свободна от тяжкого греха, и он не давит мне на сердце. В последнюю ночь мне приснилась бабушка.
— Прости, — плача, шептала я ей, — прости…
А она ласково гладила меня узловатыми руками и произнесла лишь одну загадочную фразу:
— Все, внученька, в руках Господа. И без его попустительства ничего на земле не происходит. Не казнись.
Настоятельница, узнав, что я их покидаю, не смогла сдержать судорожно — облегченного вздоха и тут же послала людей чинить оконце в воротах.
А у ворот меня ждала странная встреча. Только я вышла — как вижу — по дороге идут Пелагея да Вера. В простой одежде, с узелочками — явно в монастырь на житье. Ведьмы, подруги мои, которые так легко от меня отреклись в черный для меня час.
Увидев меня, они охнули, и бегом кинулись ко мне.
— Машенька! — кричали они, обнимая меня. — Машенька, где же ты потерялась? Мы уж тебе обзвонились.
Я аккуратно отцепила их от своей одежды и четко сказала:
— А что ж вы мне не звонили, когда на меня охота была открыта? Поди и в списках меня восстановили?
— Восстановили конечно! — воскликнула Вера.
— Разумеется, — кивнула я. — Я — теперь кровью крещена, со мной шутки плохи. Да и Козырь меня сильно уважает и прислушивается. Разумеется… Еще бы вы меня не восстановили. Только знаете что? Пошли-ка вы все подальше. Знать вас не хочу.
И я развернулась, чтобы уйти.
— Погоди, доченька, — прошамкала мне вслед Пелагея. — Погоди. Ты ж не знаешь всего.
— Чего я знаю — того достаточно, — холодно ответила я.
— К нам же гонец тогда от братвы был прислан — что, мол, помогайте искать Марию, или самим плохо будет. Мы тотчас собрались, да и решили — отлучим тебя, а им объявим об этом. Раз ты отлучена — мы не вместе и на тебя влияния не имеем. Мы тебя защитили этим, понимаешь?
— Вот оно как, — медленно проговорила я.
— Как лучше ведь хотели, — вздохнула Вера.
— Спасибо вам, сестры, — я крепко-крепко их обняла. Положение у них было безвыходное, но они нашли лучшее решение из возможных.
— К нашим в городе зайди, волнуемся, — напутствовала меня Пелагея.
— Обязательно! — пообещала я.
С Дэном мы теперь вместе. Мы остро чувствуем незримые нити, которые связывают нас. Мы с ним — родные. Он наполняет мою жизнь покоем и каким-то щемящим счастьем. Каждый день, что мы прожили с ним — для меня заполнен его присутствием, его смехом, его поцелуями.
Он мне стал как наркотик, и я не могу прожить и дня без дозы его. Меня без него — ломает.
И я никогда с ним больше не расстанусь.
Аминь.