Студитский Александр. Сокровище Черного моря

   Шорыгин замолчал.
   Калашник и Смолин погрузились в невеселые мысли.
   - Работаете в наших краях? - спросил, наконец, генерал.
   - Да работаем, - ответил Смолин неохотно.
   - Здесь, надо сказать, для исследований моря благоприятнейшие места, любезно продолжал хозяин.
   - Да, конечно, - неопределенно согласился Смолин.
   - Я ведь родился в Феодосии. С Павлом Федоровичем мы росли вместе с юных лет. Его отец проводил здесь каждое лето - с апреля по октябрь. И беспрерывно вел научные исследования...
   - Любопытно, - заинтересовался Смолин. - Чем же он занимался?
   - Да по вашей части. У Радецких эти занятия - старинная традиция. Минералогией и химией занимался еще дед Павла Федоровича - морской врач и путешественник. В семье до сих пор хранятся воспоминания о его путешествиях. Отец Павла Федоровича рано осиротел, бедствовал, но также проявлял большой интерес к науке. Был он врачом, но практикой не занимался. Женился на богатой и увлекся научными изысканиями. Исследовал минералы под Карадагом. Здесь ведь издавна известны залежи самых разнообразных камней халцедон, яшма, сердолик. Он собирал их со дна моря...
   Смолин насторожился.
   - ...в огромных количествах, прямо сказать, тоннами. Каждые две-три недели обязательно уходил в Севастополь десяток подвод, груженных тяжелыми ящиками.
   - В Севастополь? Почему же туда?
   - А потому что под Севастополем, в Александриаде у него была лаборатория, в своей даче, на краю поселка. Там он и занимался исследованиями.
   - Интересно... А дед Павла Федоровича тоже был минералогом?
   - Дед был гениальный, глубочайшего ума ученый. Но, судя по семейному преданию, личная жизнь сложилась у него тоже неудачно. Потому-то он и не занял места в науке,, которого заслуживал... Мне рассказывали, что еще студентом медицинского факультета он проявил исключительные способности. Его считали будущим светилом. И вот - несчастная любовь к недостойной женщине. Он бросил все, уехал в кругосветное плавание морским врачом, высадился где-то на островах в Тихом океане и прожил с туземцами пять лет. Вернулся он оттуда странным, замкнутым, нелюдимым человеком. Умер он примерно лет сто назад.
   И кажется, какие-то его записки были опубликованы уже после его смерти.
   Генерал поднялся. Смолин понял, что визит затянулся и стал прощаться. Калашник нехотя последовал его примеру.
   Гл а в а 41
   ПОЖЕЛТЕВШИЕ СТРАНИЦЫ
   ... Поздно вечером, усталый, измученный, Смолин открыл дверь своего номера в гостинице. На столе горела лампа. Навстречу ему, отложив журнал, поднялся с кресла Колосов.
   - Полковник! - удивился Смолин, пожимая протянутую руку.
   - Я не хотел мешать вашей работе вызовом в Севастополь, и прибыл сам для срочного разговора. Не возражаете?
   - Какие же могут быть возражения? -Смолин сбросил шляпу и пальто. Очень рад вас видеть. Надеюсь, разговор с вами поможет мне разобраться хоть немного в последних событиях.
   - Боюсь, что не сумею оправдать ваши ожидания. Но кое-что интересное для вас сообщить могу. Прежде всего разрешите задать вам несколько вопросов.
   - Я вас слушаю.
   - Скажите, Евгений Николаевич, известен ли вам некто Васильев?
   - Если вы имеете в виду субъекта, причастного к киноискусству, ответил, нахмурясь, Смолин, - то он мне известен. Вернее, мне приходилось с ним встречаться.
   - В обществе киноактрисы Радецкой?
   - Да.
   - Ну, так вот, вчера в наше управление в Севастополе явился ее отец и заявил, что его дочь скрылась с этим субъектом неизвестно куда, - по его подозрению, за границу.
   - Мне это известно.
   - Что вы можете сказать по этому поводу? - спросил Колосов мягко.
   Смолин развел руками.
   - Затрудняюсь сказать что-либо определенное. Я был знаком с Радецкой. У меня сложилось впечатление, что Васильев оказывал на нее погубное влияние своей лестью и рассказами о карьере киноактрис в Америке. Очевидно, она...
   - Извините, - остановил его Колосов. - Вопрос о том, чем сумел заинтересовать Радецкую этот субъект, имеет второстепенное значение. Важно установить, почему его выбор остановился на ней.
   - Я не совсем вас понимаю, - сказал озадаченно Смолин.
   - Вопрос идет о том, чем могла заинтересовать советская киноактриса агента иностранной разведки.
   - Агента иностранной разведки? - переспросил Смолин.
   - Да. Этот человек такой же Васильев, как Петров или Сидоров. Его зовут Георг Колли, он же Генри Картер, он же Гарри Кирсби.
   И нас, естественно, интересует, что привлекало его в Радецкой, с которой он сбежал за границу. - Колосов улыбнулся.- Я вижу, вы сейчас припоминаете достоинства Радецкой, как женщины. Эти достоинства несомненны, но не в них дело. Уверяю вас, если бы Радецкая не была красива и талантлива. Колли вел бы себя с ней так же настойчиво и так же добивался бы ее расположения. Несомненно, она интересовала его прежде всего как разведчика.
   - То есть через нее он рассчитывал получить какие-то сведения? спросил Смолин.
   - Да.
   - Простите, может быть, дело идет о государственной тайне, и я не имею права вас спрашивать... Но, признаюсь, я не могу представить себе, какими же сведениями могла располагать Радецкая? Круг ее знакомых - люди искусства... Военные и технические вопросы ей абсолютно чужды...
   - А вопросы науки? - перебил его Колосов.
   Смолин ошеломленно посмотрел на Колосова.
   - Наука - область, в которой она могла знать многое,-сказал убежденно Колосов.- Вот вы говорите, что были с ней знакомы. Это нам известно. Припомните, не проявляла ли Радецкая особого интереса к вашим исследованиям?
   Смолин задумался. Колосов внимательно смотрел на него.
   - Нет, - сказал, наконец, Смолин решительно. - Этого я утверждать не могу. Естественно, зная, в какой области науки я работаю, она нередко спрашивала, что привлекает меня в Черном море. Ну, само собой разумеется, на этот вопрос я никогда никаких разъяснений не давал.
   - И вы считаете, что она не знала, над какой темой вы работаете?
   - От меня, я полагаю, узнать об этом она не могла.
   - Так. А как вы думаете, почему ваш научный противник профессор Калашник также был привлечен в круг ее знакомых?
   - Мне казалось это чистой случайностью. - Колосов покачал головой.
   - Я допускаю, что ваше знакомство с Радецкой и ее знакомство с профессором Калашником было случайностью для вас, для него и, может быть, даже для нее. Но, уверяю вас, все это не было случайностью для Колли. Это мне совершенно ясно. Жаль, конечно, что мы констатируем это только теперь.
   - Значит, вы считаете, что Радецкая была агентом наших врагов?
   - С уверенностью я это сказать не могу. Но то, что враг использовал ее в своих целях, для меня не представляет сомнений.
   Смолин слушал Колосова с возрастающим волнением. Его томило гнетущее чувство непоправимой ошибки.
   - И все же я не понимаю, - сказал он негромко, как бы размышляя вслух, - если знакомство Радецкой с Калашником и мной интересовало Васильева, или, как вы говори.те - Колли, для получения сведений о нашей работе, почему же в последнее время он вел себя так, что это знакомство прекратилось.
   - Это показывает, - живо ответил Колосов, - что знакомством с Радецкой Колли разрешал и другую задачу. Вы и Калашник для него было дополнительными объектами. Очевидно, теперь настал момент, когда Колли переключился на свое основное задание.
   - Какое же? - спросил Смолин в недоумении. - Впрочем, извините, может быть, мой вопрос...
   - Именно этот вопрос и послужил причиной моего посещения. И я надеюсь, что мы сумеем совместно с вами внести в него ясность.
   - Я вас слушаю... Хотя решительно не понимаю, чем я тут могу помочь?
   Колосов испытующе посмотрел на Смолина.
   - Именно, вы! Вы - как ученый, как участник и руководи-вель работ, вокруг которых и развернулась возня иностранных разведчиков. - Он встал с кресла и сделал несколько шагов по ковру. - Извините, мне удобнее размышлять на ходу. Так вот, начнем с того, что представим себе всю картину в целом. Вы и ваши зарубежные соперники решаете одну задачу, - начал он, остановившись у стола. И заинтересованы в том, чтобы в решении этой задачи друг друга опередить. Насколько я,понимаю, вам удалось приблизиться к решению. Противник пытается овладеть вашим секретом, а вашу. работу задержать. Это делает понятным многое. Я уверен, что гибель Крушинского не случайна. Едва ли можно назвать случайной и гибель культуры гигантской водоросли. Вы считаете, что она погибла потому, что вообще организмы с гигантскими клетками нежизненны. Допустим, что это так. Но едва ли было случайностью то, что в иностранной прессе появилось сообщение о работах Симпсона с гигантскими водорослями, которое и увлекло вас на этот ложный путь. Что же касается исчезновения Петрова, то нет сомнений, что он похищен и похищен, конечно, не друзьями, а врагами. Мотивы всех этих диверсий понятны. Диверсии нанесли вашему делу большой ущерб. Но он был бы еще большим, если бы враг знал о вашем деле все, что знаете вы.
   - Да, в этом наше преимущество. Враг наносит удары наугад, не зная, что для нас главное.
   - К сожалению, это преимущество мы сохраняем не во всем, - сказал Колосов, снова принимаясь ходить.
   - А именно?
   - У нас есть данные, что враг знает о нашем деле такое, что для нас до сих пор еще остается неясным.
   - Что же это может быть? "- удивился Смолин.
   - А то, что кто-то уже владеет секретом золотодобычи из морской воды. И это, очевидно, известно врагу...
   Смолин поднялся с места, чувствуя, как по всему его телу пробежал холодок.
   - Я не понимаю, о чем вы говорите.
   - Я говорю, что кто-то уже добывает золото из воды с помощью морских растительных организмов. Вот сюда и направлены происки иностранной разведки. Может быть, даже более упорные, чем в отношении вашей работы. Потому что здесь не перспектива решения, а уже решенная задача.
   - Что же это может быть?! Не с неба же свалилось это решение. Кто-то должен был его получить. О всех работающих в этой области я знаю. И сомневаюсь, чтобы нашелся человек, которому удалось опередить меня.
   - Если бы речь шла о создании золотоносных организмов. Но, ведь, как вы знаете, такой организм существует и в природе. Более того, он живет в Черном море.
   - Вот что! - протянул Смолин. - Значит, речь идет о том, что кто-то здесь уже нашел месторождение водоросли?
   - Да. Нашел. И, может быть, уже эксплуатирует.
   Неожиданная догадка пронеслась в голове Смолина. Он схватил Колосова за рукав и почти шепотом спросил:
   - Радецкий?
   Колосов кивнул головой:
   - Да. И если у вас сейчас возникла эта мысль, значит, в своих рассуждениях я прав. Почему вы о нем подумали?
   - Сегодня я слышал рассказ о его отце - Федоре Радецком. Он занимался исследованием минералов Карадагской котловины. А сейчас у меня мелькнула мысль, что это были не минералы, а колония золотой водоросли, которую он эксплуатировал.
   - И эта мысль находит какое-нибудь подтверждение?
   - Да. Дело в том, что при вторичном драгировании в Карадагской котловине мы снова обнаружили обломки золотой водоросли.
   - Значит, в своем предположении я был прав, хотя ничего о том, что вы рассказываете, не знал.
   - А вы как пришли к этой мысли?
   - Путь довольно длинный,-Колосов снова уселся в кресло. - Интерес Васильева к семье Радецкого не остался для нас незамеченным. Васильев-Колли давно вызывал у нас подозрение и последний год был под наблюдением. Подозрение это усилилось, когда он стал встречаться с вами и профессором Калашником. Но это знакомство окончилось, а связь его с семьей Радецких продолжалась. И я понял: если наши подозрения справедливы, то объектом его деятельности может быть только старик Радецкий. Вы правы: никакими сведениями военного и технического характера ни он, ни его дочь располагать не могли. И надо было решить, каким секретом, интересным для иностранной разведки, владеет этот человек.
   - И это вам удалось решить?
   - В виде более или менее обоснованного предположения. В окончательной форме это предположение созрело у меня слишком поздно: когда я узнал о бегстве Васильева с дочерью Радецкого. Это была точка над i. Но и раньше я имел основания для моего предположения. Первое: старик жил с начала первой и до конца второй мировой войны за границей в Румынии. Мне удалось выяснить, что там он оставил жену, которая эмигрировала.в Америку. Вполне возможно, что она владела его секретом и заинтересовала в нем соответствующие круги... Но, повидимому, она не располагала никакими доказательствами, и попытки овладеть секретом Радецкого не предпринимались. Находка золотой водоросли в Черном море, о которой, очевидно, стало известно иностранной разведке, и была этим доказательством. Колли появляется в обществе Радецкого именно в этот момент...
   - Да, - подтвердил Смолин, - я увидел его в тот день, когда впервые услышал о находке.
   - Второе: Колли решает скрыться или симулировать бегство с дочерью Радецкого. Ясно, что секрет старика в какой-то мере стал ему известен, и здесь ему больше делать нечего. И, наконец, третье и самое очевидное: материалы, обнаруженные в комнате Колли при обыске после его внезапного бегства.
   Колосов раскрыл портфель, вытащил две небольшие книги в кожаных переплетах и протянул их Смолину.
   - Взгляните.
   Смолин открыл одну из книг, с удивлением прочитал заглавие, открыл другую... Сличил это были два экземпляра одной и той же книги - "Дневник путешествия по островам Тихого океана Федора Радецкого, посмертно изданный его вдовой А. В. Радецкой. С.-Петербург, 1864 год".
   - Ничего не понимаю, - сказал Смолин.-Почему и зачем у Васильева очутилась эта книга - и в двух экземплярах?..
   - Сейчас поймете, - остановил его Колосов. - Вы просмотрите бегло.
   Смолин раскрыл одну из книг и перелистал, пробегая глазами целые страницы и останавливаясь на отдельных строчках.
   "... незнакомого человека. Моим правилом было никогда не приходить к ним с оружием.
   В этом заключается секрет доверия, оказываемого жителями острова чужому человеку...
   ... Насколько я понимаю, у них нет представления о ценности золота, о применении его для торговли или обмена товаров. Женщины носят множество тонких браслетов, сплетенных из тонкой золотой проволоки, на руках и на ногах. Золотые проволочные ожерелья в виде высоких ошейников носят и мужчины и женщины...
   ... Я не мог обнаружить никаких следов добычи золота. Остров изобилует ручьями, но я никогда не видел ни промывки грунта, ни каких-либо других приемов, обычно применяемых золотоискателями. Из любопытства я пробовал на глазах у Тао промывать в медном тазу грязь на берегу ручья. Мое занятие не-произвело на него никакого впечатления...". Смолин поднял глаза на Колосова.
   - Читайте, читайте, - кивнул тот головой.
   "...мастера, изготовляющие золотые украшения. Я долго наблюдал за их занятием.
   В своей работе они пользуются каменными молотками. Волочение проволоки производится через ряд постепенно суживающихся отверстий, искусно просверленных в каменной плитке...
   ... Когда я попытался узнать об источниках золота, Тао коротко ответил: "Лонга". Это название носят глубокие гроты, расположенные в южной, ненаселенной части острова, обрывающейся в океан крутой, почти отвесной стеной. Когда я попросил его свести меня туда, он показал на молодой серп месяца и нарисовал в воздухе круг, изображающий полную луну. Я понял, что посещение гротов возможно только в полнолуние во время наибольшего отлива...
   "...Допускаются только старейшие. В противоположность ловле рыбы, которая сопровождается страшным шумом, с каким гонят рыбу к берегу, это занятие совершается в тишине, нарушаемой только плеском весел...
   ...Лодки входили под своды мрачного грота, казавшегося еще мрачнее при лунном свете. Однако в пещерах оказалось не так темно, как я думал, вода при погружении весел начинала ярко светиться. Мы плыли в глубоком молчании не менее часа, пока под лодками не зашуршали какие-то растения...
   ...При слабом блеске, который давала светящаяся вода лодки были нагружены грудами водорослей. На ощупь их поверхность казалась слизистой, этой слизью были покрыты твердые, как камень, стволы, ветви и листья..."
   Смолин листал страницу за страницей, взбудораженный прочитанным.
   "...Странное впечатление производят эти костры. Жгут кучи сухих водорослей, пока не достигается сильный жар, после чего на раскаленные угли сыплют собранные в пещерах растения. Луна зашла. Тао и его спутники молча сидели в темноте вокруг костра, не сводя глаз с пламени. Не могу забыть чувства изумления, охватившего меня, когда ослепительно белые струи расплавленного металла потекли на песок.
   ...Увлеченный этой идеей, я не находил себе места. Средства для улучшения участи тысяч обездоленных людей, отсутствие которых заставило меня отказаться от моих планов, теперь у меня в руках...
   ...Задача заключается в том, чтобы осуществить мой план так, как я задумал..."
   Смолин лихорадочно переворачивал пожелтевшие листы, отыскивая продолжение рассказа.
   - Нет, нет, больше ничего интересного для вас не будет, - остановил его Колосов. - Хотя, впрочем, вы еще сможете внимательно познакомиться с этой книгой. Я вам оставлю один экземпляр. Но вам понятно, о чем идет речь?
   - Еще бы! - сказал Смолин, продолжая машинально перелистывать книгу. Значит, мое предположение правильно - колония водорослей находится в бассейне, скрытом в недрах Карадага.
   - А вы об этом уже думали?.. По всей вероятности, так.
   - Боже мой, как глупо и неосмотрительно мы себя вели! - воскликнул Смолин. - Подумать только, об этой книге я услышал в тот самый день, когда получил задание президента Академии. Не помню - тогда же или на другой день я узнал, что экземпляр этой книги куплен в букинистическом магазине Симпсоном. И мне в голову не пришло, что между покупкой этой книги и миссией Симпсона в нашей стране есть какая-то связь!..
   - Ну, эту связь в ту пору уловить было трудно! Вот теперь она представляется нам совершенно несомненной. Заметьте - у Колли было два экземпляра этой книги. Вы думаете, один из них куплен Симпсоном? Ничего подобного... Экземпляр Симпсона, несомненно, за рубежом и, несомненно, сослужил свою службу как документ, свидетельствующий, что колония золотоносных водорослей в Черном море не выдумка жены Радецкого, а реальный факт. А Колли добыл еще два экземпляра совсем с другой целью. Очевидно, он получил задание уничтожить этот документ, чтобы мы не воспользовались сведениями о колонии водорослей. Я навел справки. Оказалось, что книга была издана вдовой путешественника Радецкого тиражом всего в 100 экземпляров. Единственный экземпляр этой книги был в библиотеке Академии наук. Мне сообщили, что прошлой зимой этот экземпляр был выдан в читальный зал и читателем не возвращен. Личность читателя установить не удалось. Второйэкземпляр - собственность Павла Федоровича Радецкого. Знакомство с Валерией Павловной Радецкой Колли использовал также и для того, чтобы похитить последний экземпляр книги. Почему он их не уничтожил, я не могу понять. Единственное, что мне приходит в голову, это личный интерес Колли. Возможность обогащения отбивает у таких субъектов память об интересах их хозяев. Ну, вот на этом разрешите вас покинуть. Оставляю вам книгу - может быть, внимательное чтение будет для вас небезинтересным. Всего хорошего!
   Глава 42
   ПОДЗЕМНЫЙ ГРОТ
   Смолин долго не мог уснуть. Только на рассвете он забылся, но вскоре его разбудили яркие лучи солнца, брызнувшие ему в лицо. Он освежился душем, и за стаканом крепкого чая до деталей припомнил весь разговор с Колосовым. Утренний свет вносил в размышления Смолина реалистический оттенок, заставляя его иронизировать над работой воображения. Задача оставалась прежней: предстояло продолжать поиски колонии золотоносных растений под Карадагом. Предпосылкой к решению этой задачи были два реальных факта: находка единичных экземпляров золотой водоросли в Карадагской котловине, и обеднение золотом морской воды в этом районе. Мысль о подземном бассейне в недрах Карадага была гипотезой.
   Но эта гипотеза казалась очень правдоподобной после изучения дневника Федора Радецкого.
   "Все это весьма вероятно, - думал Смолин, постукивая ложечкой по стакану. - Больше того: это единственное возможное решение. В поисках колонии водорослей мы обшарили все побережье и ничего не нашли. Значит, она .гдето в скрытом месте. А где может быть это место? Только в каком-то подземном бассейне... А где искать этот подземный бассейн? Очевидно, поблизости от того места, где трижды удалось найти золотую водоросль. Могут быть эти находки случайностью? Невероятно. Значит надо искать колонию золотых водорослей в скрытом месте..."
   Наконец, Смолин заметил, что его размышления стали повторяться, описывая замкнутый круг. Он решительно встал. Ясно было одно причастность Павла Радецкого к тайне золотой водоросли лишь укрепляет гипотезу о существовании подземного бассейна, который необходимо искать. Это была реальная задача.И к ее решению надо было приступать немедленно.
   Калашник тоже давно встал и дожидался Смолина, чтобы опять выйти в море. Они испытующе посмотрели друг на друга.
   - У меня есть мысль, - сказал Калашник, надевая пальто.
   - Что-нибудь новое?
   - Как вам сказать... Размышления исследователя, в какой-то мере знакомого с геологией, над тем, что вы вчера сказали...
   - О подземном бассейне?
   - Да. Ночью я перелистал все, что у меня было под рукой по геологии Карадага. И я пришел к заключению, что мысль ваша имеет некоторое основание... "
   Они вышли из гостиницы на набережную. Ослепительное утро светило над нежной голубизной спокойной воды. Несколько минут они шли молча, вдыхая свежий, чистый воздух, напоенный запахом моря.
   - Что же вам пришло в голову? - спросил Смолин, когда они стали спускаться по каменным ступенькам к лодочной пристани.
   - Карадаг, как вы знаете, представляет собой руину огромного вулкана, действовавшего еще в Юрскую эпоху. Вулкан повален набок, смят и опущен в море, где и находится большая его часть. Это произошло вследствие колоссальных сбросов и сдвигов, имевших место при дальнейших горообразовательных процессах. Осадочные породы смешались с массивно-кристаллическими, поднявшимися из глубин на поверхность. Разрушительная деятельность воды оказывает влияние, конечно, прежде всего на осадочные породы как на более слабые. И, следовательно, в недрах массивных пород, составляющих берег Карадага, образование подземных бассейнов вполне вероятно.
   - Так-то так, - с некоторым разочарованием сказал Смолин, гремя цепью и отпирая замок, - но гипотезы не помогают найти вход в этот бассейн.
   - Я не кончил, - возразил Калашник, прыгая в лодку.
   Смолин пустил мотор. Вода за кормой забурлила. Набережная медленно развернулась. Смолин прибавил газ, и лодка понеслась в море, огибая волнорез.
   - Так что же? - спросил Смолин.
   - Я вспомнил строение скал к востоку от грота. Там есть место, где отчетливо видна линия сброса, расщепляющая породу у самой воды. Трещина идет в глубину моря. И если вы сравните ее с линией сброса, которая такой же трещиной переходит в своды грота, где мы были вчера, у вас создастся впечатление, что под водой она тоже расходится, образуя пещеру... Я предлагаю начать поиски именно в этом месте.
   - Отлично, - согласился Смолин. - Если ваша догадка подтвердится, мы сделаем шаг вперед.
   Восемнадцать километров, отделяющие феодосийскую гавань от берегов Карадага, они прошли за час. Солнце уже поднялось высоко над морем, когда за коктебельским пляжем, пестревшим сотнями разноцветных купальных костюмов, показались обрывистые скалы Карадага. Мелькнула Сердоликовая бухта. Проходя мимо огромной арки "Ворот Карадага", Смолин убавил скорость.
   Налегая друг на друга, повисая над морем, лепились причудливые нагромождения скал, окрашенных в сотни цветов и оттенков. Под нависшими над водой первозданными глыбами мрачно чернела бездонная глубина.
   Лодка шла совсем медленно. Калашник пристально смотрел на берег, внимательно следя взглядом за направлением расщелин и трещин, пересекающих массивы горных пород.
   - Здесь! - сказал он негромко, показывая рукой направление.
   Смолин остановил мотор. Лодка тихо заскользила по воде и остановилась метрах в двух от скалы, круто уходящей в море.
   - Видите? - показал Калашник на щель, узким треугольником чернеющую над водой.
   Смолин кивнул головой и начал раздеваться.
   - Что вы собираетесь делать? - спросил Калашник.
   - Обследовать.
   - Опять тем же способом?
   - Пока других нет.
   Смолин всмотрелся внимательно в ход щели, соображая, куда она направляется под водой, сделал несколько глубоких вдохов и прыгнул в воду головой вниз.
   Под водой он широко раскрыл глаза, стараясь увидеть расширение щели. Но щель опускалась в глубину черной, узкой полосой - в нее едва проходила ладонь. Смолин, работая ногами, медленно погружался вглубь и продолжал измерять расстояние между стенками щели. Наконец она стала постепенно расширяться, но так незначительно, что, когда Смолин уже почувствовал удушье, щель едва достигла ширины его головы. Смолин резкими бросками ног и рук вынырнул на поверхность.
   Когда он отфыркался и отдышался, с лодки послышался негромкий голос Калашника:
   - Ну, как?
   - Пока входа еще нет. Сейчас повторю...
   Он снова ушел под воду, быстро опускаясь вдоль щели. Зеленоватая мгла меркла, сменяясь мрачной синевой... Смолин погружался все глубже, изредка протягивая вперед руку, чтобы коснуться скалы.