Студитский Александр. Сокровище Черного моря

   - Довольно!
   - Еще немножко, - попытался сопротивляться Петров.
   - Я вам говорю, довольно! - повторила Ольга, тряся его за плечо. Поднимайтесь, и идемте! Вы тут совсем изведетесь.
   Петров покорно вздохнул и встал.
   - Как дела? - спросил он, словно очнувшись от сна.
   - Мои дела в полном порядке, а вот вы, я вижу, работаете без учета возможностей своего организма. Поймите вы, наконец, несчастный ученый червяк, что так нельзя! В Москве вы хоть в теннис играли!.. А тут?.. Пошли!..
   Петров снял очки, положил их на стол и медленно начал расстегивать пуговицы халата. Его губы, под голубыми лучами совсем черные, растянулись в смущенной улыбке.
   - Итак, Ольга Федоровна,-сказал он мечтательно, - мы на пороге успеха.
   - Что такое? - заинтересовалась Ольга.
   - О результатах нашей работы здесь вы знаете. А сегодня от Николая Карловича получено известие о новом открытии.
   - Да что вы! Что же он пишет?
   - Сами услышите от Евгения Николаевича.
   Он кинул халат на спинку стула и повел Ольгу к двери.
   - Вы, ведь, тоже еще не обедали, Полина? - обратился он к лаборантке. - Ступайте домой.
   - Вечером приходить?- спросила девушка. Петров колебался, что ответить.
   - Нет, не нужно,- резко сказала Ольга.Сегодня он будет отдыхать. Надо же, наконец, посмотреть на свет, Аркадий Петрович. Вы в вашем подземелье обратитесь, в конце концов, в протея и отвыкнете от солнечного...
   Она оборвала на полуслове и прислушалась. В коридоре раздавались голоса и шаги.
   Дверь приоткрылась. Из коридора гулко прозвучал громкий голос Смолина:
   - Аркадий Петрович, вы здесь? Можно вас попросить для демонстрации ваших успехов?
   Смолин сделал шаг назад, пропуская из дверей Ольгу и Аркадия.
   - Вот, Григорий Харитонович, позвольте вам представить моих учеников, - сказал Смолин.
   Из-за его спины показалась знакомая коренастая фигура с лохматой гривой на большой голове. Грива приветственно застряслась.
   - Как же, как же, - услышала Ольга знакомый грохочущий бас. - С девицей мы немного знакомы. Разрешите напомнить себя - Григорий Калашник. Ну, как дела с применением моего метода?
   - Хорошо, - ответила Ольга, краснея и сдвинув брови.
   - Нет, видно не очень хорошо, - возразил Калашник, удерживая ее руку в своей широкой ладони.-Иначе бы вы не обращались за помощью к протоплазме.
   - Вы смущаете девушку, Григорий Харитонович, - мягко остановил его Смолин.-Сейчас вы сами увидите эту помощь. Ну, Аркадий Петрович, показывайте.
   Петров пошел впереди по гулкому коридору. Калашник следовал за ним, ведя Ольгу под локоть.
   В большой аквариальной было светло. Лучи солнца падали в огромные аквариумы сверху через застекленный потолок. Пройдя сквозь воду, свет неясными расплывающимися зеленовато-голубыми и красными пятнами падал на кафельный пол и на стены аквариальной. Воздух был горяч и влажен. Жаром тянуло от калориферов, уходящих в глубину воды через бетонные основания аквариумов.
   Калашник резко остановился у зеркального стекла и устремил внимательный взгляд в прозрачную голубую воду. Только здесь он отпустил руку Ольги.
   Куда ни проникал взгляд - всюду тянулись длинными, ветвящимися лентами причудливо и густо переплетенные ветви. Их основания тонкие короткие стволы - упирались на дне аквариума в плотную, уложенную на камне, площадку грунта. Узкие листовые пластинки светились всеми оттенками красного цвета от темнобагрового и до нежнорозового, - смягченного нежной голубизной воды.
   - Это и есть ваша... филлофора? - неопределенно хмыкнув, спросил Калашник.
   - Да, это выведенная Петровым новая форма филлофоры, - ответил Смолин.
   - Ну, и что же в ней замечательного?
   - В ней все необычно, - объяснил Смолин. - Размеры. Форма. Скорость роста. А главное - повышение интенсивности тех процессов, которые для нас более всего интересны.
   - А именно?
   - Процессы, ведущие к накоплению золота в протоплазме.
   Калашник встряхнул лохматой головой и опять устремил взгляд в глубину аквариума.
   -Ну, и... какова же эта повышенная вами способность к накоплению золота? - спросил он саркастически.
   - Вам известно, в каких количествах встречается золото в растительных организмах?
   - Ну... более или менее... Словом, известно, что обнаружены следы...
   - "Следы" - это термин науки прошлого столетия. Разработанные вами методы позволяют точно учесть количество золота не только в растворе, но и в протоплазме животных и растений. Правда, золото относят к ультрамикроэлементам: его содержание в объекте не превышает стотысячных долей процента. Но в морской воде золото измеряется не стотысячными, а десятимиллионными долями процента. Так что даже то, что вы называете "следами" в протоплазме, это результат повышения концентрации в сто раз. Такая способность есть почти у всех морских растений. Филлофора не составляет исключения.
   - Сколько же золота содержит зола филлофоры? - пренебрежительно спросил Калашник.
   - Около грамма на три тонны золы.
   Калашннк расхохотался.
   - Извините меня, Евгений Николаевич... Ха-ха!.. Но любой металлург... посмеется, над вами, если узнает, каких трудов стоит получить эти три тонны золы!.. Ведь это же добрая сотня тонн сырой водоросли!
   - Именно, поэтому мы и приступили к опытам с разными воздействиями на зародышевые клетки филлофоры, чтобы заставить ее работать интенсивнее. Ну, скажите этому скептику, Аркадий Петрович, чего мы добились?
   - Эта раса, - кивнул Петров на аквариум, -накапливает уже втрое больше-грамм
   на одну тонну золы. Здесь золото на границе перехода из ультрамикроэлементов в группу микроэлементов.
   - То-есть ее содержание в протоплазме измеряется уже десятитысячными долями процента, - пояснил Смолин.
   - Ну, это еще далеко за пределами практического использования, Калашник пожал плечами.
   - Подождите, - сказал Смолин, - это не все. Если принять во внимание интенсивность роста нашей расы, то ваш интерес к ней, я полагаю, возрастет... Аркадий Петрович, когда вы пустили зародыши филлофоры в этот бассейн?
   - Девять дней назад, Евгений Николаевич, 15 февраля, - ответил Петров.
   - Ну-с, что вы на это скажете? - торжествующе обратился Смолин к Калашнику.- В этом бассейне не меньше пяти килограммов водоросли, то есть граммов сто золы. Значит, протоплазма филлофоры в аквариуме объемом десять тысяч литров за девять дней роста сконцентрировала из морской воды одну десятую миллиграмма золота... Это - немного, но все же вполне измеримое количество. Я полагаю, что в этой сборной группе водорослей, измененных действием ультрафиолетовых лучей и колхицина, можно будет найти более энергично работающие экземпляры. И с ними мы будем экспериментировать дальше.
   Наступило молчание. Ольга вопросительно взглянула на Петрова. Он подмигнул ей и спросил:
   - Вы обедали, Евгений Николаевич?
   - Сейчас, пойдем вместе... - рассеянно отозвался Смолин. - Что же вы молчите, Григорий Харитонович? Как ваше мнение?..
   Калашник засопел, поскреб рукой подборoдок, пропуская сквозь пальцы жесткую бороду, передернул плечами, словно ему стал неловок пиджак.
   - Что ж... могу только пожелать успеха,- сказал он, наконец, сверкнув из-под бровей колючим взглядом. - Я не биолог, я - химик. И, как вы знаете, больше верю в химию. А такие штучки, - он тряхнул головой в сторону аквариума, - были больше к лицу Парацельсу [Парацельс-немецкий врач и естествоиспытатель, живший в XV веке.]... Алхимия. - Он помрачнел еще больше и стал прощаться. - Хотя, может быть, я и ошибаюсь, - пробормотал он, пожимая руку Смолину. - Сообщают, что даже Симпсон соблазнился вашими методами.
   - А как ваши дела, Григорий Харитонович? - спросил Смолин, удерживая его руку.
   - Приезжайте ко мне в лабораторию, посмотрите. Пока особыми успехами похвастаться мы не можем. Нам протоплазма не, помогает...
   - А где ваша лаборатория? - робко спросила Ольга.
   - В Феодосии... То самое помещение, которое занимали в прошлом году вы. Условия пока еще неважные. Работать можно только в дневные часы. Вечером, когда зажигают свет, энергии не хватает. Включаем наши вибраторы и во всем городе лампы меркнут. Ну, желаю успеха.
   Он нахлобучил шляпу, отворил дверь и вышел. Смолин с улыбкой смотрел ему вслед.
   - Ну, Ольга Федоровна, - сказал он весело. - Наш Николай Карлович тоже, наконец, рапортует о достижениях!
   Ольга вопросительно смотрела на Смолина.
   Она давно не видела его таким бодрым и довольным.
   - Имеем известия о каких-то неслыханных успехах, - сообщил Смолин. Прошу вас взглянуть!
   Ольга взяла в руки листок бумаги. "Батуми, 5 марта",-разобрала она первую строчку телеграммы. Взглянула на подпись - "Крушинский". С удивлением прочитала текст: "Ошеломляющее открытие. Жду вашего приезда".
   Смолин не сводил с нее глаз, наслаждаясь произведенным впечатлением.
   - Каков! - воскликнул он. - Вот не ожидал, что Николай Карлович сможет нас чем-то удивить! - Усы его зашевелились в усмешке. - Но, признаюсь, не могу даже себе представить, какое открытие мог он сделать. Да еще ошеломляющее! - Смолин покачал головой, перечитывая телеграмму. - Что же, надо ехать!..
   - Завтра поедете? - спросила Ольга.
   - Да нет, сегодня же и отправлюсь. Эта телеграмма меня заинтриговала... Аркадий Петрович, закажите пожалуйста билет на ближайший экспресс.
   - Есть заказать билет! - весело отозвался Петров.
   Он отворил дверь и посторонился, чтобы пропустить Ольгу, но Смолин жестом предложил девушке остаться в комнате. Когда Петров вышел, профессор спросил Ольгу своим обычным небрежно-ласковым тоном:
   - Как дела?
   - Все в порядке. Ничего нового нет... Ведь вы там не задержитесь?
   - Как знать, как знать. Здесь работа идет нормально, а там "открытие" Николая Карловича. Может быть, оно задержит надолго.
   Он посмотрел на нее в упор, чувствуя во взгляде Ольги какой-то вопрос. Она отвела глаза. Наступило неловкое молчание.
   - Евгений Николаевич! - вдруг прогудел сверху отчаянный крик Петрова.
   У Ольги екнуло сердце. Петров с грохотом ворвался в аквариальную.
   - Что случилось, Аркадий?- спросил Смолин.
   - Несчастье, Евгений Николаевич, несчастье! - Петров задыхался от возбуждения. - Несчастье с Крушинским!
   - Что такое?
   - Телефонограмма из Батуми... Крушинский утонул. Просят вас немедленно приехать...
   Лицо Смолина окаменело. Он смотрел на Петрова, словно не понимая смысла его слов,
   - Сейчас же - на пристань! - сказал он, наконец. - Если глиссер-экспресс не ушел,задержите отход, объясните капитану, в чем дело. Я буду через минуту.
   Петров снова бросился вверх по лестнице.
   - Какое несчастье!- вырвалось у Ольги.- Бедный Николай Карлович!
   - Несчастье? - переспросил Смолин машинально.-Да, да это большое несчастье... если только это действительно - несчастье.
   - А что же?
   Смолин ничего не ответил.
   Глава 10
   НАСЛЕДСТВО КРУШИНСКОГО
   - Извините за раннее вторжение. Но мы приняли меры, чтобы прибыть как можно скорее... Разрешите представиться - Смолин.
   - Директор морского техникума - Иванов. С Аркадием Петровичем мы знакомы. Проходите, пожалуйста. Какое несчастье! Я и не ложился сегодня, все поджидал вас. Я попрошу принести кофе, это нас подкрепит.
   Директор вышел. Петров молча сел в глубокое кожаное кресло напротив профессора, оперся локтями о колени и опустил подбородок на ладони. В голове его еще продолжал шуметь оглушительный рев мотора, с головокружительной быстротой пронесшего глиссер от Севастополя до Батуми. После стука яростных брызг в окно рубки и сотрясения мчащегося с сумасшедшей скоростью судна тишина и покой кабинета действовали угнетающе. Он посмотрел на Смолина. Профессор сидел, облокотившись на ручку кресла, мрачный, сосредоточенный и медленно разминал папиросу пальцами. Постучав мундштуком о крышку портсигара, Смолин спросил:
   - Ну, Аркадий Петрович, с чего мы начнем?
   - Сейчас выясним, Евгений Николаевич... До разговора с директором, мне кажется, ничего нельзя сказать.
   Опять наступило молчание. Сизый дым клубился кольцами в ярком конусе света, расходящемся от абажура настольной лампы.
   - Сейчас будет кофе, - сказал директор, входя в кабинет.
   На его смуглом лице отражалась крайняя усталость. Он сел, провел рукой по лбу и седым волосам.
   - Замучился. Пришлось, видите ли, поволноваться. - Он смущенно улыбнулся.
   - Нельзя ли все-таки узнать, как это произошло?.. - обратился к нему Смолин.
   - Конечно, конечно, профессор... Какая нелепая гибель! Умереть в таком возрасте!.. Ужасно...
   - Расскажите, как же это случилось?
   Директор опять провел рукой по лбу, разглаживая углубившиеся складки.
   - Вчера был обычный рабочий день. Я провел его у себя в кабинете. Разгар занятий, знаете...
   - А Николай Карлович?
   - Николай Карлович весь день пробыл у себя в верхней лаборатории. Утром я встретил его в коридоре. Он был в прекрасном настроении.
   - Сказал он вам что-нибудь о своем открытии?
   - Об открытии?.. Нет... ничего. Я его спросил, как дела. Он ответил: "Блестяще!" и прошел к себе на второй этаж... Кажется, до вечера я его больше и не видел.
   В дверь тихо постучали. Вошла пожилая женщина с подносом в руках. В воздухе возник пряный, возбуждающий запах кофе.
   - Прошу вас, выпейте, - обратился, директор к своим посетителям.
   Он принял поднос и поставил на стол. Блеснул серебристый металл подстаканников. Горя. чая струя, окутываясь паром, дрожа полилась из кофейника в стаканы.
   Женщина ушла. Смолин выжидающе смотрел на директора, помешивая ложкой в стакане.
   - Да... Около четырех он зашел ко мне, - продолжал директор, отхлебнув кофе, - и попросил разрешения выехать на моторной лодке в очередную экскурсию. Ну, я, конечно, разрешил. Он поехал без помощников, один. И больше я его не видел...
   - Когда это случилось?
   - Около шести часов. В шесть ко мне прибежали двое моих ребят, студентов, и сообщили об этом трагическом случае. Когда лодка Николая Карловича вышла на внешний рейд, они были на берегу... Он работал с планктонной [Планктон-мельчайшие животные и растения, живущие в воде.] сетью. И вдруг, совершенно неожиданно лодка стала погружаться в воду. Да, да, совершенно неожиданно начала тонуть... Николай Карлович что-то кричал... Выслали спасательный бот. Но уже было поздно. Николай Карлович сейчас же пошел ко дну.
   - Да, плавать он, кажется, не умел, - заметил Петров.
   - Вот, собственно и все. Я позвонил в милицию и направился на место происшествия. Но ничего выяснить не удалось.
   - Ну, а лодка... почему она затонула?
   - Лодка была исправной. Только накануне мы провели проверку состояния наших, плову. чих средств и неисправные лодки были сданы в ремонт. Эта была исправной.
   - Как же она могла затонуть?
   Директор развел руками. Смолин встал и прошелся взад и вперед по кабинету.
   - В управление МВД сообщено об этом случае? - спросил он, остановившись в полумраке у дверей кабинета.
   - Как же... Начальник управления лично звонил ко мне, спрашивал о принятых мерах, потребовал, чтобы я немедленно вызвал вас.
   Смолин в раздумье переплел и сжал пальцы.
   - Черт возьми! - вырвалось у него. - Какое фатальное совпадение! Погиб в такой момент, когда... В чем же заключалось его открытие? Что он - нашел места, где растет водоросль?
   Директор поднял на Смолина недоумевающий взгляд.
   - Простите, я ведь совсем не в курсе работ Николая Карловича. Вы уже второй раз говорите о каком-то открытии.
   Смолин посмотрел на него с досадой.
   - Ну, конечно, вы не можете этого зн - сказал он сквозь зубы.
   - Не знаю, - согласился директор виноватым тоном. - Разве Николай Карлович сообщал вам, что он сделал какое-то открытие?
   - Ошеломляющее открытие! - воскликнул Смолин. - Вы понимаете? Он об этом сообщил мне телеграммой...
   - Ничего не могу вам сказать,- опять развел руками директор.
   - Что же будем делать? - мрачно спросил Петров, вставая со своего места.
   - Осмотрим лабораторию, - сказал Смолин. - Не может быть, чтобы там не нашлось никаких следов его открытия.
   ... Смолин закрыл за собой дверь. В лаборатории было душно, неуютно, пыльно.
   - С чего мы начнем? - спросил Петров, раскрывая окно.
   Прохладный утренний воздух ворвался в комнату, разгоняя застоявшийся запах химических реактивов.
   - В первую очередь осмотрим рабочее место, - ответил Смолин, подходя к длинному столу, протянувшемуся вдоль широкого окна, Профессор окинул быстрым взглядом многочисленные предметы лабораторного обихода, аккуратно разложенные и расставленные на столе. В деревянных подставках выстроились рядами пузырьки с разноцветными растворами красок. Под желтым стеклянным колпаком застыл большой микроскоп. Смолин нагнулся над столом, рассматривая стекла микроскопических препаратов, ровными прямоугольниками блестевшие в картонных папках, поднял одно из стекол и рассмотрел его на свет.
   - Невидимому, срезы через слоевище водоросли, - сказал он. - Да, конечно, так. Хотя сохранность объекта отвратительная. Все раскрошилось. Да и трудно было что-нибудь сделать при такой твердости тканей.
   - Может быть он обнаружил что-либо новое в строении водоросли? предположил Петров.
   - Не думаю. Какие новые перспективы может дать открытие в этой области? Нет, дело, невидимому, не в этом... Посмотрим, что в химической лаборатории. - Смолин открыл дверь направо.
   - Здесь он, очевидно, бывал редко, - заметил Петров.
   - Да, конечно, он не химик... Но элементарные химические анализы он по ходу работы, вероятно, делал?
   - Что-то не похоже, Евгений Николаевич, Никаких следов химических экспериментов...
   Петров обошел комнату, внимательно рассматривая приборы, раскрывая дверцы шкафов с реактивами и посудой, заглядывая в стаканы и пробирки, стоящие на столе.
   - Нет, - заключил он, проводя пальцем по блестящей крышке центрифуги. - Тут пыль месячной давности... Что-либо существенное без центрифуги он сделать не мог.
   - Что же, остается посмотреть аквариальную, - предложил Смолин.
   Они вернулись в лабораторию. Петров раскрыл дверь налево. Здесь было душно и сум.рачно. Темные шторы плотно закрывали окно. Смолин щелкнул выключателем. Под ярким светом, рассыпавшимся широким снопом из-под потолка, заблестел ряд огромных аквариумов, наполненных водой. Петров всмотрелся в глубину одного из аквариумов.
   - Взгляните-ка... - в голосе его прозвучало волнение.
   Смолин нагнулся к стеклу. Несколько минут, не отрываясь, он смотрел на дно аквариума, напрягая зрение.
   - Да, пожалуй, это она... - подтвердил он, выпрямляясь и обхватив, по своей привычке, подбородок и щеки длинными пальцами. ...Куски раздробленного слоевища, это несомненно... - проговорил он в раздумье. - Но с какой целью? Неужели он рассчитывал получить рост из мертвой водоросли?.. Непонятно...
   - Постойте, Евгений Николаевич! - возбужденно воскликнул Петров. Бывают у багрянок стойкие формы зародышевых клеток? Такие, которые способны переносить высыхание? Может быть, такие наблюдения уже были?
   - Не припоминаю... Вообще это сомнительно. Как только спора образуется, она немедленно начинает развиваться... Вот бесполое размножение с помощью спор, пожалуй, не исключает этой возможности...
   - Может быть, Николай Карлович нашел такие споры у золотой водоросли? - Петров вопросительно посмотрел на Смолина.
   Профессор задумался и не ответил. Петров потихоньку вышел в лабораторию. Подойдя к столу, он взял папку и медленно, один за другим, стал просматривать на свет микроскопические препараты. Он старался разобрать неразборчивые пометки тушью, сделанные на стекле. Вскоре он вернулся в лабораторию и осторожно тронул Смолина за плечо.
   - Евгений Николаевич! - сказал он тихо. - Посмотрите...
   Смолин взял из его рук препарат. Поднес к глазам. Посмотрел на свет.
   - Написано: "культ." и цифры, - подсказал Петров. - По-моему, это может означать только одно: номера культур.
   - Каких культур? - Смолин нахмурился.- Мертвой водоросли?
   - Значит, не мертвой, если Крушинский написал слово "культура"... И обратите внимание на масштабы! Цифры-то-трехзначные!
   - А ну, давайте-ка посмотрим в микроскоп, - Смолин прошел в лабораторию. Включите осветитель.
   Узкий луч света упал из линзы осветителя на зеркало микроскопа. Петров молча смотрел, как пальцы профессора двигались на винтах кремальеры, конденсора[Конденсор-система оптических стекол, направляющая лучи на освещаемый предмет] и предметного столика. Тишину нарушали только неясные восклицания Смолина. Наконец профессор встал.
   - Посмотрите, - предложил он.
   Петров сел к микроскопу. Несколько секунд он молча передвигал стекло. Потом пожал плечами.
   - Ничего не видно, - сказал он с досадой. - Решительно ничего. Обычная бактериальная пленка, очевидно, образовавшаяся на поверхности аквариума.
   - Но вы заметьте - сотни препаратов. Значит, в этой пленке, в которой ничего, кроме бактерий, нет, он что-то искал? И нашел, в конце концов! Ведь послал же телеграмму.
   Смолин наклонился над папками, напряженно разглядывая надписи на препаратах.
   - Культуры, культуры, культуры, - читал он с раздражением. - Но культуры чего? Что он мог получить и культивировать из мертвой водоросли?.. Позвольте, позвольте, а здесь чтото иное. Смотрите-ка на это сочетание букв: спнг?
   - Спорангии![ Спорангии - органы низших растенцй, в которых образуются споры - зародышевые клетки, служащие для бесполого размножения.] воскликнул Петров. - Конечно спорангии.
   - Да, похоже, - ответил Смолин, снова усаживаясь за микроскоп.
   Он долго смотрел в окуляр, не отрываясь, подкручивая винты и передвигая столик микроскопа. Наконец, оторвался от стола, встал и уступил место Петрову. Еще несколько минут прошло в молчании.
   - Очень повреждены ткани! - с досадой воскликнул, наконец, Петров.
   - Вы смотрите, смотрите, - уверенно сказал Смолин.
   - Вижу! - вдруг во весь голос крикнул Аркадий.-Да... да... Несомненно, спорангии. - Он отстранился, чтобы дать возможность Смолину посмотреть в микроскоп через его плечо. - Вот, вам и разгадка, - Петров вздохнул с облегчением.
   - Вы уверены в этом?
   - Что же можно предположить другое?
   - Проверим, - сказал Смолин.
   Он снова прошел в аквариальную и наклонился к стеклу. Петров присел рядом на корточки, разглядывая темные крошки на дне аквариума.
   - На поверхности - обычная бактериальная пленка. Стекло покрыто темным налетом,констатировал Смолин. - На дне тоже какой-то осадок... Но никаких следов прорастания спор. Какой вид имеют развивающиеся багрянки, Аркадий Петрович?
   - Ничего похожего я здесь не вижу. Проросток филлофоры имеет вид крошечного кустика. Здесь же, кроме каких-то обломков, ничего не заметно... Но почему у воды такой темный оттенок?.. Хотя это, возможно, от налета на стеклах...
   - Возьмите кусочек со дна и - под микроскоп, - предложил Смолин.
   - Раздавить?
   - Да, раздавите между предметными стеклами.
   Они снова перешли в лабораторию. Смолин взял из рук Петрова препарат, посмотрел на свет, покачал скептически головой и положил под объектив.
   Петров слипающимися глазами следил за его движениями. Утомление после бессонной ночи свинцом разливалось по его телу. Возбуждение, вызванное осмотром лаборатории и поисками следов открытия Крушинского, постепенно стихало. Перед глазами плыли лиловые круги. В висках ломило.
   - Ерунда! - сказал Смолин коротко, снова поднимаясь со стула. Никаких следов развития.
   Петров встряхнул головой, отгоняя дремоту. Усталость подавляла разочарование. Он машинально посмотрел в окуляр.
   - Да, совершенно мертвые крошки, - подтвердил он машинально. - Что же будем делать дальше, Евгений Николаевич?
   Смолин в раздумье зашагал по комнате.
   - Надо будет выяснить, - сказал он, наконец, - какую часть водоросли он израсходовал на эти свои опыты. Какой кусок он взял с собой, Аркадий Петрович?
   - Ровно половину - сто восемьдесят граммов.
   - Ну, не может быть, чтобы такое количество сухой ткани он успел истратить на свои культуры. В каждом аквариуме не больше трех-четырех граммов вещества. Посмотрим, что у него осталось. Где несгораемый шкаф?
   - В химической. Ключ у вас есть?
   Смолин вытащил из кармана тяжелую связку.
   - Вот. Это - вторые ключи от всех наших несгораемых шкафов. Этот - от вашего в Севастополе, эти два - от ланинских, на Мурмане, а этот - от здешнего. Да, он. Номер 023.
   Они опять вошли в химическую. Смолин вставил ключ в скважину. Звякнул замок.
   - Тут, очевидно, и его записи... - Смолин распахнул дверцу, и сейчас же умолк, в недоумении.
   Петров молча смотрел через его плечо внутрь шкафа.
   - Абсолютно ничего, - сказал он растерянно. - Неужели он хранил все дома? Смолин нахмурился и покачал головой.
   - Ну, на Николая Карловича это не похоже...
   - Вот так штука! - воскликнул Петров и взъерошил в возбуждении свои короткие волосы. - Может быть... похищение?
   - Возможно... Во всяком случае, такое предположение правдоподобно.
   Они подошли к окну. Петров отдернул штору. За окном виднелась глухая стена соседнего дома, чугунная решетка, густо оплетенная вьющимися растениями, за ней узкий переулок, выходящий на набережную.
   - Место глухое, - определил Петров, пробуя открыть окно.
   Оно поддалось без сопротивления. Свежий утренний воздух хлынул в комнату.
   - Не заперто, - взволнованно сказал Петров.
   Смолин в раздумье постучал пальцами по подоконнику.
   - Да, не заперто, - подтвердил он. - Вот уж это непростительная небрежность со стороны Николая Карловича!
   Петров заглянул через подоконник вниз.
   - Следов никаких нет, - сказал он.
   - Какие же следы на таком твердом грунте? Закрывайте окно, Аркадий. Дело, очевидно, потребует более квалифицированного следствия. Что же касается результатов работ бедняги Крушинского... - Он сжал рукой подбородок, устремив в пространство рассеянный взгляд, и закончил хрипловатым утомленным голосом. - То мы не оправдаем ни на волос оказанного нам доверия, если не найдем, в чем заключалось его "ошеломляющее открытие"