Сударева Инна. Судья Королевского дома

   – Ты не женился на ней раньше, потому что знал, кто ее отец? – спросил юноша.
   Фредерик покачал головой.
   – Это причиняло мне боль, но и только. Я не предлагал Коре быть моей женой, потому что боялся, что ее отец использует ее против меня. Так, как он использовал Марту. Я был Судьей – Судье не полагается привязываться к кому-нибудь. Знаешь ведь историю моего отца. Кстати, и старика Гитбора один раз подцепили на тот же крючок: захватив в заложники его дочь Иду, преступный клан Крюков вынудил Южного Судью отпустить из тюрьмы главаря кланщиков. Освальду в этом плане посчастливилось. Конрад же вообще не заводил семью. – Тут он вздохнул. – А до поры я считал его своим отцом и думал, что он любит меня как сына.
   – Слишком много печальных историй в твоей жизни, – заметил Элиас.
   – Будет и еще одна, если ты не найдешь Кору, – отвечал Фредерик, в который раз вздыхая. – Так что постарайся. Я теперь Король – мне нужна Королева. – Тут он улыбнулся, даже мечтательно, что для его в последнее время нахмуренного лица было необычно. – Она будет прекрасна в короне с изумрудами, похожими на ее глаза. Постарайся, братец, наша страна заслуживает прекраснейшей женщины в Королевы.
   Ну, насчет прекраснейшей – тут Элиас бы поспорил, у него на это было свое мнение. Особенно после того, как в Королевский дворец по распоряжению Фредерика прибыла наконец Марта. Прибыла, правда, не одна, а с малышкой Агатой. Но Агата, только выпрыгнув из повозки, тут же прилепилась к Фредерику, что вышел их встречать, и Элиас мог поговорить с девушкой.
   – Здравствуй, – краснея, сказал он. – Рад тебя видеть.
   – Здравствуй, – отвечала Марта, чуть улыбаясь.
   В то утро Элиас позабыл про все Королевство с его проблемами. Он увел черноволосую Марту в зимний сад, где журчал фонтан и душисто пахли роскошные южные цветы. Фредерик с тоской смотрел им вслед, а жестокая, как все пятилетние дети, Агата немилосердно дергала его за руку, требуя, чтобы он немедленно показал ей ее комнату...
   День спустя Король Фредерик перед благородными лордами посвятил Марту в дамы, что было равнозначно рыцарскому званию для мужчины, и объявил, что просит ее руки для сэра Элиаса Круноса.
   – Ты не против? – спросил он перед церемонией у девушки.
   – О, сэр, вы слишком добры ко мне, – отвечала она.
   – После всего, что ты для меня сделала, это – самое малое, что я могу сделать для тебя. Только скажи, по душе ли тебе Элиас? Если нет – проси все, что хочешь, я постараюсь исполнить твои желания.
   Марта лишь покачала головой, и в ее бездонных глазах заколыхалась влажная печаль:
   – Но себя-то вы мне не отдадите.
   Фредерика такие слова обескуражили.
   – Прости, – начал он, – я всегда чувствовал, что ты не просто предана мне, но... я не могу того же сказать о своих чувствах к тебе. Мне жаль...
   – О чем вы жалеете, сэр? – остановила его Марта. – О том, что любите другую? Не надо об этом жалеть. Я вот жалею, что не вижу даму Кору рядом с вами, и вы из-за этого так печальны.
   – Не будем о ней. Сейчас речь о тебе. Хочешь ли ты стать женой Элиаса? Я не успокоюсь, пока не устрою твою судьбу. Он, по всему видно, неравнодушен к тебе. К тому же, право, он не хуже меня, а где-то и лучше. – Тут Фредерик улыбнулся. – И выше, и сильнее.
   – Не расхваливайте его, сэр, я сама вижу, что он весь из достоинств. – Марта чуть слышно вздохнула. – Я согласна на замужество с Элиасом, но только при одном условии.
   – При каком же?
   Она вдруг положила руки ему на плечи, заглянула прямо в глаза, заворожив бездной своих очей.
   – Поцелуйте меня... Один только раз. А потом скажите, что отдаете меня другому.
   Фредерик вспомнил в этот момент, что он все-таки был Судьей, решительно закрыл глаза, чтобы не поддаться чарам влажных черных глаз, и коротко поцеловал девушку в губы. «Так лучше для нее, – думал он. – Так лучше... С Элиасом она будет счастлива». Открыв глаза, он решительно взял Марту за руку и ввел в Зал Решений, где и провел церемонию посвящения, а потом, после радостного «да» Элиаса, объявил:
   – Да будет так. Отныне вы – жених и невеста и будете обручены по обычаю через год в главном соборе Белого Города. – И он соединил руки молодых людей.
   Элиас восторженно поцеловал Марте руки, потом обнял и жарко прильнул к ее губам. Девушка же, отвечая на его поцелуй, не сводила глаз с Фредерика. Но тот лишь улыбался, не размыкая губ...
   – Я уезжаю, – объявил Элиас Марте вечером того дня, когда Фредерик поручил ему искать Кору. – Не скучай без меня.
   Она отложила белую сорочку, у которой только что вышивала ворот, встала, подошла к жениху.
   – Куда ты едешь?
   – Прости – не могу сказать. Надеюсь лишь, что это ненадолго. – Элиас взял руки девушки в свои, любуясь ее лицом и уложенными в причудливую прическу смоляными косами. – Какая же ты красавица!
   За эти слова получил по поцелую в щеки. Марта улыбалась, думая: «Он добрый и нежный. Он любит меня. Он должен быть счастлив, и тут я должна постараться»...
 

20

   По Восточному тракту, вдоль полей, занесенных снегом, во весь опор скакал всадник. Его огромный вороной жеребец храпел и вскидывал головой, отбрасывая могучими копытами комья земли. От разгоряченных лоснящихся боков валил пар. Всадник, укутанный в плащ из серебристых волчьих шкур, казался ребенком на этом скакуне-демоне, но было видно, что рука его тверда и легко управляет лошадью.
   Он ехал по землям покойного Эдвара Бейза и остановился у сгоревшей усадьбы, где его жеребца взял под уздцы вышедший из развалин человек.
   – Привет, Элиас, – сказал Фредерик, опуская шарф, закрывавший лицо до самых глаз. – Что скажешь?
   Элиас, снял меховую шапку, поклонился и произнес:
   – Надо бы спешиться и отдохнуть – судя по всему, ты скакал без передышки.
   – Ничего, Крошка отличный конь – под стать мне. – Фредерик усмехнулся и потрепал вороного, что нетерпеливо крутился на месте, по крутой шее. – Ну где ты ее видел? – В его голосе было нетерпение.
   – Не я видел. Крестьяне из соседней деревни заметили позавчера одинокого всадника, – отвечал Элиас. – Я проверил – она ночевала здесь, в развалинах поместья, вон там и кострище есть... Я как узнал – сразу послал тебе голубем письмо.
   – Откуда ты взял, что это была она?
   Элиас, улыбаясь, протянул ему несколько огненно-рыжих волос.
   – Вот. Она причесывалась, а волосы из расчески бросила в снег.
   Фредерик кивнул:
   – Ты меня приятно удивляешь, братец. И где она теперь?
   – Уехала.
   – Черт, я и сам вижу, что здесь ее нет. Куда?!
   – Вроде дальше на восток.
   – Вроде или точно?! – Тут голос Фредерика стал раздраженным. – Черт дери! Я бросил свое Королевство и три дня не слазил с седла, чтоб услышать твое «вроде»?! Почему сам не разобрался?!
   Он пришпорил Крошку, и тот вынес его из черных развалин поместья на заснеженный пустырь. Элиас побежал следом.
   Фредерик пристально смотрел на восток, припоминая местность.
   – Там за лесом – река Лилина, широкая и глубокая. Эта дорога ведет на маленький рыбацкий хутор, а за речкой – приграничные поля, а дальше – Царство Броков... Неужели она решила податься туда?
   – Что ей делать у соседей?
   На это Фредерик не ответил. Он ударил Крошку пятками в бока, и тот, заржав, вновь сорвался с места, чтоб нести всадника к лесу. Элиас поспешно сел на своего серого и поскакал за Королем.
   – Черт! – вновь услыхал юноша. – Следы снегом занесло – ничего не разобрать!
   «Зачастил он чертыхаться», – подумал Элиас.
   Лес пересекли за какие-то полчаса, но лошадь юного гвардейца была отдохнувшей и сытой, а вот вороной Фредерика покрылся пеной, что вылетала из его раздувавшихся ноздрей, и храпел.
   Перед ними раскинулось серое широкое полотно реки. Другой берег был еле виден – он почти сливался с низкими свинцовыми тучами на горизонте. Фредерик без лишних разговоров указал рукой на маленькую лодку, что скользила по волнам где-то на середине реки:
   – Она! Это она – я знаю.
   Он сделал глубокий вдох, еще один и еще. Элиас припомнил истории про то, что Судьи владеют секретом голоса, способного разноситься на милю вокруг, и подумал, что сейчас посчастливится это услышать.
   – Ко-ора-а! – Такого вопля здешняя местность еще не слыхала.
   Его услыхали – в лодке подхватилась, взметнулась тонкая фигура, и ветер внезапно растрепал огненные волосы, которые теперь и Элиас увидел.
   – Вернись! Кора!
   Фредерик в отчаянии сбросил плащ, начал лихорадочно расстегивать куртку и пояс.
   – Ты с ума сошел! – воскликнул Элиас. – Вода ледяная!
   – Ты лед видишь? Нет. Значит, вполне можно плыть, – отвечал Фредерик.
   Он уже сбросил и рубашку, и сапоги, оставшись в одних штанах. Кожа его тут же стала «гусиной». Элиас загородил Фредерику дорогу:
   – Нет! Твоя жизнь принадлежит теперь всему государству!
   – Прочь! – С таким возгласом молодой человек просто отшвырнул гвардейца и кинулся в серую воду.
   Плавать он умел не хуже рыбы. Но в январской воде плавать пока не приходилось. Холод сперва обжег тело, потом постепенно начал вытягивать тепло, сковывая движения. «Гребок, еще гребок», – командовал сам себе Фредерик, заставляя руки и ноги работать как механизм, в постоянном ритме. Перед собой он видел лишь корму лодки, которая понемногу, но приближалась, метр за метром.
   Гребок, еще... Голове стало дурно, сердце сжал холод, немело тело... Где-то сзади на берегу метался в поисках лодки Элиас... Корма все ближе... И зеленые глаза смотрят на него... В ушах зазвенело...
   Вода захлестнула Фредерика с головой, приведя в чувство. Он услышал крик Коры – она звала его, тянула ему руку. А его руки не слушались – занемели, опустились.
   Утонуть? После всего – просто взять и утонуть?! Судья Фредерик, не шути...
   Гребок, еще гребок – быстро, мощно работают руки... Вот она, корма. Схватиться, подтянуться – легче не бывает...
   Кора обхватила его, мокрого, посиневшего, холодного, как ледышка. Откуда-то взялись силы – втащила Фредерика в лодку, укрыла своим плащом, начала лихорадочно растирать.
   – Я з-за т-тобой, – борясь с ознобом, сообщил Фредерик. – З-зачем удрала?
   – Ты ненормальный! – ответила Кора, чуть не плача.
   – Р-раньше т-тебе это нравилось... П-пойдешь за меня?
   – Что? – не поняла девушка.
   – Замуж за меня пойдешь?
   – Нет, ты точно ненормальный. – Она не выдержала – разрыдалась.
   – Это можно расценивать как согласие? – спросил Фредерик.
   – Нет-нет, – замотала головой Кора. – Ну как ты себе это представляешь? Я еще могла бы стать женой Западного Судьи, хотя и это казалось маловероятным, но женой Короля... Это невозможно.
   – Да почему же?! – чуть ли не возмущенно воскликнул молодой человек. – Король может выбирать себе жену по нраву.
   – Но не из таких низов, как преступный мир. Фред, я не пара Главе Королевского дома.
   – Прежде всего ты внучка почтенного сэра Эдвара Бейза, законная наследница его титула и поместья...
   Кора вновь покачала головой:
   – Прежде всего я – дочь Филиппа Кругляша. И отец мой не осужден и не казнен только потому, что ты был милостив и отправил его в изгнание. И поместья у меня нет – люди моего отца сожгли его, и деда моего убили.
   – Пусть так, но никто ведь об этом не знает и не узнает.
   – Может и не узнает, а может наоборот. Что ты будешь делать, когда все откроется? Как станут о тебе говорить: как о Короле, что взял в жены дочь отщепенца, дочь убийцы, вора и грабителя, дочь того, за кем числятся все смертные грехи? Разве может Король так делать? Разве может он бросать тень на Королевский дом и все Королевство?
   Фредерик молчал. Его уже не трясло – он просто застыл, уразумев вдруг, почему Кора ему отказывает.
   – Только не говори, что ради меня ты откажешься от трона, – поспешила сказать девушка. – Я не могу требовать от тебя такого и не выйду за тебя замуж, если ты это сделаешь, потому что всю жизнь потом буду обвинять себя в том, что лишила родину правителя. Ты нужен государству, Фред. И жена тебе нужна другая, с незапятнанной репутацией, без темного прошлого, которое в любой момент может ударить в спину... Вот почему я решила уехать. И не прощалась, чтобы тебе не пришлось меня уговаривать. Не пристало Королю уговаривать дочь преступника.
   Она отвернулась, чтоб вытереть глаза и вздохнуть поглубже – ей не хотелось больше плакать, а слезы подступали и готовились брызнуть вновь. Взяв себя в руки, твердо сказала:
   – Фред, нам не быть вместе. Будет лучше, если мы простимся и забудем друг друга.
   Кора вдруг поймала себя на том, что боится глянуть на Фредерика. А ведь нужно. И она подняла на него глаза... Молодой человек не смотрел на нее. Он растерянно наблюдал, как плещется вода за бортом.
   Это напугало Кору.
   – Не бойся, топиться я не собираюсь, – предупредил он ее мысли. – Ты твердо все решила?
   – Я решила это еще тогда, когда тебя объявили новым Королем, – чуть дрогнувшим голосом ответила Кора.
   Фредерик внезапно посмотрел ей прямо в глаза – словно клинком пронзил:
   – Значит, получается, я гнал коня через полстраны, искал твои следы и, черт меня дери, плыл за этой лодкой в ледяной воде только затем, чтоб услышать твое «нет»?! Для Короля это так же недопустимо, как и взять в жены дочь преступника!
   Кора молчала: она не знала, принимать ли это как упрек или как начало уговоров.
   – Ты оскорбила меня, – вдруг сказал Фредерик. – Прощай.
   Тут же, не дожидаясь ответа, легко прыгнул с лодки обратно в воду.
   – Нет! Фредерик! – вскричала Кора.
   Он вынырнул, мотнул головой и быстро, не оборачиваясь, поплыл обратно.
   – Надменный дурак, – прошептала девушка. – Только доплыви, сделай мне напоследок приятное.
   Фредерик греб, как одержимый. Он действительно сильно оскорбился, и разъяренность по этому поводу помогала, как ни странно, плыть к берегу быстрее, чем он плыл к лодке.
   Его встретил Элиас.
   – Ты ненормальный, – сообщил он Фредерику, набросив на его скрюченные от холода плечи плащ из волчьих шкур.
   – Вы что, сговорились? – злобно стуча зубами, осведомился тот. – Разведи костер хоть, а то мне жена и вовсе не понадобится.
   Элиас хмыкнул, оценив шутку.
   Через пару минут два бравых парня грелись в выкопанной в снегу яме у пылавшего костра. Фредерик перестукивал зубами и уныло смотрел на другой берег реки. Элиас деликатно помалкивал.
   – Она отказала, – буркнул вдруг Фредерик.
   – Что?
   – Отказала, прокинула меня, дала от ворот поворот! – раздраженно выдал он все известные ему синонимы.
   – Как так? Я не понимаю. В чем причина ее бегства?
   Фредерик лишь пожал плечами.
   – Тут и понимать нечего. Она не хочет быть Королевой. Как чувствовал – не будет мне добра от Короны. Коре был по душе Судья Фредерик, а Король Фредерик – это для нее слишком тяжелый подарок. Хотя подарок ли... Вот у тебя с Мартой как?
   Элиас слегка порозовел: он вспомнил, как черноволосая красотка жарко поцеловала его на прощание и прошептала нежным голоском «до встречи, женишок».
   – Вижу, что нормально, – наблюдая за юношей, буркнул Фредерик. – Черт, я начинаю тебе завидовать.
   Юноша опять отметил, что это было по меньшей мере четвертое «черт».
   – Что у тебя в сумке? – спросил Фредерик.
   Элиас вместо ответа достал кольцо копченой колбасы и буханку хлеба. У Короля глаза блеснули голодными огнями, и юноша отдал ему всю еду.
   – Я голоден, как волк, – объяснил Фредерик ту поспешность, с которой вонзил зубы в мясо.
   – Я удивляюсь твоим возможностям, – повел разговор Элиас, пытаясь отвлечь его от мрачных мыслей. – Три дня скакать без еды, сна и простого отдыха!
   – Не забывай – я все-таки Судья, – отвечал Фредерик. – Меня многому научили. Тело – всего лишь вместилище души, и не оно должно командовать, а дух, что живет в нем. Я могу несколько дней даже не замечать голода и жажды, обходиться без сна, если необходимо. И не думай, что я один такой выдающийся – каждый Судья умеет это и некоторые их помощники.
   – И сэр Гитбор? – Тут Элиас невольно улыбнулся, вспомнив объемное брюшко и сонные глазки Южного Судьи.
   Фредерик покачал головой:
   – Ему сейчас это незачем. А если понадобится – он все сможет. Ты забыл, кто прикончил Конрада?
   – Но ведь ты тоже мог его убить, а не стал.
   – Конрад слишком много значил для меня – я не хотел его смерти на самом деле. Справедливость – она того требовала. И тут Гитбор сделал все за меня. Видно судьба так распорядилась. – Тут он вздохнул прерывисто и даже перестал жевать. – А мне теперь что делать? Что толку с моих способностей теперь. – Фредерик опять глянул на реку: лодка уже достигла противоположного берега, правда из-за мглы, что висела в воздухе, тяжело было что-либо рассмотреть четко. – Я бросил все дела, все Королевство, чтобы просто предложить ей стать моей женой...
   Элиас затряс головой:
   – Но все-таки как она объяснила свой отказ? Неужели так и сказала: я не хочу? Ведь до этого она была очень даже не против. Почему ж так все изменилось? Ведь она бежит от тебя как от огня, скрывается, словно чего-то боится.
   – Боится, именно так. Боится навредить мне. Ее отец – преступник. А род будущей Королевы по обычаю не обязательно должен быть знатен и богат, но благочестив, благополучен, уважаем. – Фредерик вновь вздохнул. – Филипп все-таки отомстил мне. Кора действительно не может быть моей женой теперь, когда я стал Королем. Королевский дом безупречен. Конрад и так уже бросил тень на него, которую пришлось смыть его кровью. И я не могу пойти против Закона, я ведь еще и Судья – я сам защищаю Закон. – Тут он обхватил голову руками, словно боялся, что она расколется. – Как я устал от всего этого...
   – И что будет с ней? – Элиас кивнул на реку, которая отделяла теперь от них Кору.
   – Я не знаю, что она конкретно задумала. Одно ясно: решила уехать подальше от меня – на другой берег, в другое государство. – Фредерик криво усмехнулся. – Если бы я мог – отправился бы с ней, бросил бы все к чертям, но сейчас это невозможно.
   Подул сильный порывистый ветер, и молодые люди плотней укутались в плащи. Элиас, видя, что Фредерик уничтожил колбасу и хлеб и вновь приуныл, протянул ему фляжку с крепким вином. Тут Король-Судья даже улыбнулся:
   – С этого и надо было начинать, братец.
   От вина на его бледное исхудавшее лицо вернулся румянец.
   – На коней, малыш Элиас, и поедем! – уже бодрей сказал Фредерик и свистом подозвал вороного.
   – Как? – удивился юноша. – Я думал, мы переночуем где-нибудь в деревне – надо бы отдохнуть. Ты сам говорил, что не спал все дни, что скакал сюда. К тому же вид у тебя, мягко говоря, не очень...
   – Ты обо мне заботишься? – изумился Фредерик и расхохотался. – Ты слишком мало меня знаешь, чтобы так со мной поступать! Шевелись-ка, братец – у нас впереди обратный путь и, возможно, война.
 

21

   До Белого Города оставалось пару часов быстрой езды, когда из придорожного леса наперерез путникам вылетел конный отряд вооруженных людей. Их предводитель в высоком сияющем в лучах зимнего солнца шлеме замахал своим штандартом, призывая Фредерика и Элиаса остановиться.
   – Северяне, – сказал Фредерик. – Они уже так близко от столицы. Смотри – из-за леса дым поднимается – они подожгли деревню. Видимо, это часть авангарда армии Тимбера.
   – Что нам делать? – спросил Элиас.
   – Шпорить коней. Едем во весь опор через поле – так короче. Тем более что от дороги они нас отрезали.
   Его вороной легко перепрыгнул терновники, что росли у дороги, и, расправив хвост, помчался по заснеженной равнине. Элиас повернул своего следом.
   – Стойте! Будем стрелять! – закричали им.
   Отряд мгновенно перестроился и пустился в погоню. Над головами Фредерика и Элиаса весело свистнули стрелы. Фредерик пару из них отбил боевым браслетом, а юный гвардеец лишь вжал голову в плечи и начал просить небо, чтоб в него не попали.
   Они довольно легко отрывались от преследователей – те были в тяжелой броне и при полном вооружении: копья, мечи, луки, – поэтому их кони скакали медленнее. Фредерик, чтобы помочь Крошке, бросил свой меховой плащ. Элиас также отшвырнул мешки с продуктами и запасной одеждой. Лошадям это прибавило прыти.
   Все бы ничего, но ехать по полю – совсем не то, что по дороге. На дороге кроты не роют норы, а вот в поле зимой встречаются нарытые еще с лета или осени коварные ямки. В одну из таких и угодила передняя нога могучего Крошки. С диким ржанием он рухнул, перевернулся через голову и упал на спину, взметнув тучу снега и мерзлой земли. Фредерик успел кое-как среагировать: вовремя отпустил поводья и вынул ноги из стремян, поэтому при первом же толчке вылетел из седла далеко вперед и покатился по насту. Элиас натянул свои поводья.
   – Что стоишь?! – взревел Фредерик, поднявшись и стряхнув снег с волос и лица. – Скачи дальше!
   – Я тебя не оставлю! Бери моего коня!
   – Они тебя убьют, дурак!
   – А тебя?
   Крошка сломал ногу и жалобно ржал, пытаясь подняться. Фредерик раздраженно бросил юноше свой рожок:
   – Скачи и труби в него – это сигнал тревоги. Тебя услышат из Белого Города – вышлют подмогу. Приведешь их ко мне. Скачи же!
   – То же самое можешь сделать и ты! – Тут Элиас вспомнил, что надо сказать. – Я не брошу вас, Ваше Величество!
   – Ты один не выстоишь против них! А я смогу! Отдай мне свой арбалет и скачи – твой Король тебе приказывает!
   Элиас кинул взгляд на преследователей – они угрожающе приближались. Еще пару секунд сомнений – и юноша бросил Фредерику арбалет, пришпорил коня и понесся дальше, изо всех сил дуя в рог.
   Король-Судья быстро закрепил оружие на левую руку. Следующее, что он сделал – это коротким взмахом кинжала перерезал беспомощному Крошке шейную артерию. Вороной захрипел, дернул ногами – кровь широкой струей полилась из раны на снег – потом затих. «Прости, дружище», – шепнул Фредерик и сжал кулаки – арбалеты, раскрывшись, отозвались веселыми щелчками.
   Пару десятков метров отделяли его от всадников.
   Фредерик в один миг оценил ситуацию и направил арбалеты на нападавших.
   – Если не остановитесь – вы трупы! – предупредил он.
   Ответом ему послужил дружный смех. Конечно, их ведь было восемнадцать хорошо вооруженных всадников, могучих и крепких воинов с северных гор. Одни усы – гордость каждого горца – чего стоили.
   – Лучше сдавайся или сам умрешь! – крикнул Фредерику тот, что летел на него первым с копьем наперевес.
   Молодой человек пожал плечами и начал стрелять. Болты один за другим вылетали из арбалетов и достигали цели. Он бил наверняка, целя в шею или глаз. За пару секунд из восемнадцати нападавших осталось шесть всадников и двенадцать лошадей, потерявших своих седоков. Причем шестеро оставшихся заметно сбавили скорость и остановили коней в нескольких метрах от Фредерика.
   – Оружие Судьи! – воскликнул один из них, указывая на болт в горле одного из убитых. – Кто ты такой?
   – Догадайся! – Фредерик выхватил из-за спины свой меч, и он тонко зазвенел в его руках. – Последний раз предупреждаю – убирайтесь отсюда!
   Их предводитель коротко взмахнул мечом:
   – Захватим его, ребята! Это Судья Фредерик! Якобы наш Король! Тимбер будет рад такой добыче!
   – Дураки! – обозвал их Фредерик.
   Он отбросил пустые арбалеты, и нападавшие подумали, что опасаться уже нечего, поэтому ринулись вперед, наставив на молодого человека копья.
   – Черта с два! – С таким возгласом Фредерик резво подпрыгнул – копья скользнули под него, вспорошив снег, – едва приземлившись на их перекрестье, он вновь, как пружина, взмыл вверх, ловко кувыркаясь в воздухе и сверкая белым лезвием меча, и оказался на коне за спиной одного из копейщиков.
   Одним точным движением он сломал воину его крепкую мускулистую шею, сбросил тело вниз и натянул поводья испуганно заржавшей лошади, поворачивая ее против остальных.
   – Черта с два вам меня взять! – провозгласил он и ринулся в бой, устрашающе свистнув мечом.
   Четверо из пяти дружно развернули коней и помчались от него подальше с той же скоростью, с которой преследовали, если не быстрее.
   – А вы что же? – осведомился Фредерик у предводителя беглецов, что пожелал остаться. – Не последуете за своими молодцами, барон Хоклер?
   Тот вздрогнул, услыхав свое имя, и сделал угрожающее движение мечом.
   – Я буду драться с вами, сэр Фредерик. Вы убили моих людей и заставили других испугаться вас! Тем самым вы оскорбили меня!
   – Я бы советовал вам тоже испугаться, – невозмутимо отвечал молодой человек. – Потому что для меня вы всего-навсего бунтовщик и изменник. К тому же пожарище за лесом наверняка дело ваших рук. Стало быть, вы еще грабитель и поджигатель, а возможно, и убийца мирных поселян. Я не прав?
   Вместо ответа барон обрушил на него несколько сокрушительных ударов своего тяжелого двуручного клинка. Фредерик вместо того, чтобы их отбить, легко увернулся и, откинувшись в седле, коротким взмахом меча перерезал подпругу у седла противника, и Хоклер рухнул наземь, загремев доспехами. Он быстро перевернулся, чтобы подхватить выпавший из руки меч, но на его лезвии уже стояла нога Короля-Судьи.
   – Не глупите, барон, я и так вас убью, – сказал ему сверху Фредерик. – Вы до сих пор живы лишь потому, что мне нужно передать сообщение Тимберу. – Тут он поднял взгляд от Хоклера к лесу.